"Штамп Гименея" - читать интересную книгу автора (Веденская Татьяна)

Глава 2. Кошки – мышки

Сейчас при желании можно достать все на свете, чего бы только не вздумала душа. И это касается любых предметов материального мира, то есть диванов, ковриков в ванну и кондиционеров. Их сегодня достать не легко, а очень легко. Были бы деньги, как говорится, а вот это как раз может быть проблемой, ибо деньги неоткуда не берутся. И даже не зарабатываются потом и кровью, потому что если повнимательнее приглядеться к тем, кому удалось приманить к себе, как дикую птичку в силок, по настоящему большие деньги, то начинаешь сомневаться в том, что они работали хоть один день в своей жизни. Хотя…. Это тоже с какой стороны посмотреть, потому что если человек с утра до вечера что-то делает, устает, к ночи прямо с ног валится, он что – не работал? В любом случае работал, даже если крал. Даже если крал много, и прямо не выходя из кабинета. На эту тему даже анекдот есть. Два тех самых пресловутых новых русских встречаются за обедом, и один другому говорит:

– Ты представляешь, я на своей нефтяной вышке последние три дня так упахивают, так упахиваюсь.

– И не говори. Я тоже иногда чувствую, что деньги мне достаются тяжким трудом! – отвечает ему второй. Вот так-то. А те наличные, которые мне выдавали раз в месяц, никак не тянули на звание «настоящие деньги». Впрочем, на телевидении не все обстояло так плохо, потому что в других местах молодые специалисты с дипломом историко-архивного института получали где-то на один нолик справа меньше. Однако если бы я была алчной акулой, а теперь, после расставания со всеми моими иллюзиями мне очень вдруг захотелось ею стать, то вряд ли удовлетворилась той жизнью, что мне досталась. Мало того, что заработок еле покрывал насущные нужды молодой женщины, особенно если учесть, что в них входят кремы из салона Летуаль и очень приглянувшиеся кофточки из Дженнифер. Но даже для того, чтобы заполучить положенные мне грины, пришлось так маскироваться, что Штирлиц бы попросился брать у меня уроки. Во вторник утром (потому что понедельник я безответственно прогуляла), с трудом разлепив глаза после тяжелого беспокойного сна (который, если не врать, свалил меня через десять минут после того, как я приняла горизонтальное положение и через минуту после начала прочтения гениального Мураками), я отправилась на работу. Тайными тропами, десятыми дорогами, чтобы точно ни с кем нигде не столкнуться. Ни в метро, ни в автобусе, ни при пешей прогулке. Погода способствовала, я наслаждалась весенним солнышком и с трудом заставляла себя строить лицо, соответствующее женщине с разбитыми надеждами.

– Доброе утро! – радостно улыбнулся мне охранник, хотя я ясно показывала всем телом, мимикой и жестами, что он меня не знает и видит впервые.

– Доброе, – пришлось из вежливости процедить на входе. Я было проскочила, но он улыбнулся еще шире и продолжил.

– А вас тут подруга обыскалась. Просила вас к ней зайти.

– Какая подруга? – сделала морду кирпичом я.

– Света. Хотите, я ей позвоню, что вы пришли? Она сама зайдет. Она, кстати, и просила…

– Нет! – вырвалось у меня. Я поняла, что выдала себя. Охранник гостеприимно улыбался. Я принялась долго и пространно объяснять, почему я никак не могу встретиться со Светой и почему он не должен ей звонить, а, напротив, из гуманистических соображений надо соврать, что я больше не работаю в этом здании.

– Я врать плохо умею, – алчно улыбнулся он. – У меня может не получиться.

– А что может помочь? – обреченно спросила я. – Чтобы получилось?

– Ну.… Вообще-то я честный, – хитро улыбнулся он, и мы сошлись на десяти долларах.

– Не сдашь? – кривилась я. Во что мне обходится свободная независимая жизнь! Сто долларов за проживание с сомнительного морального устройства Алексеем, который по циничности может составить достойную конкуренцию Борису, а меланхоличностью и спокойствием поспорит с Гошкой. Так теперь мне еще и молчание охраны предстоит оплачивать.

– У нас, как в аптеке! – заверил меня оборотень во вневедомственных погонах. Я прокралась к рабочему месту и принялась сидеть тише воды и ниже травы, уговаривая Леру не относиться спустя рукава к должности вперед смотрящей.

– Ты пойми, я никак не могу с ней встречаться, – объясняла ей я. Лера невозмутимо пила свой бесконечный кофе.

– Ну, ведь вечно-то ты прятаться не сможешь.

– Не смогу? – огорчилась я.

– Не-а, – кивнула Лера и отхлебнула кофе. Я напряженно кусала губы. Работать в атмосфере, где каждую минуту могла прийти Света и начать разборку – это получалось крайне плохо. Один раз я была на волосок от беды. Слава Богу, что в тот момент, когда Света без всякого стука влетела в нашу студию, я сидела в костюмерной и перебирала старые залежи, пытаясь понять, можно ли их еще хоть как-то использовать.

– Наташка пришла? – безо всякого предисловия приступила к атаке моя боевая подруга.

– Не-а, – индифферентно отреагировала Лера, а я так и села на кофры, пытаясь справиться с панической атакой.

– А где она? – без тени доверия продолжила Света.

– Не знаю.

– Так она что, не ходит на работу-то?

– Не-а.

– И что? Это нормально? Что-то я не вижу, чтобы вы волновались, – приступила к «доведению» клиента до нужной кондиции та.

– Она не маленькая, чтобы за нее волноваться. Если недельку не придет, уволим, – радостно пообещала Лера. Я сплюнула через плечо.

– А если с ней что случилось? – воззвала к состраданию хитрая Светка.

– Тогда не уволим, – добродушно заверила ее Лера. Я прямо начала ее обожать. Еще бы, о такую бетонную стену расшибется не одна Света. Но я, как всегда, рано радовалась, потому что тут послышался скрип двери и голос ничего не ведающего, почти блаженного Славика.

– Наташка костюмы принесла? – громко спросил он. Я обмерла. Вот сейчас-то меня и распечатают, как двадцатилетний коньяк. Впрочем, о чем это я? Какой же это он двадцатилетний? Льстим себе, как всегда.

– Наташа опять не пришла! – громко и выразительно продекламировала Лерочка.

– Не пришла? – пьяно удивился Славик. Сейчас ляпнет, подумала я.

– Нет. Опять где-то лазит, – на всякий случай добавила Лера.

– Ну что ж, придется опять водку без нее распивать, – сделал огорченное лицо Славик. Я улыбнулась. Вот что значит настоящие друзья, никогда не выдадут. Через пару минут Света под разными неправдоподобными предлогами типа стерилизации помещения кварцем была выпровожена из студии и я выбралась с пыльных кофров костюмерной.

– Что, достали? – с пониманием спросил Славик.

– Ага, – вздохнула я и вычихнула пыль. – Прям не знаю, куда от них податься.

– Замуж-то вышла? – зачем-то уточнил Славик.

– А ты что, не знаешь? – удивилась я.

– Слышал звон, но как всегда предпочитаю первоисточник, – пояснил он. Лера налила кофе и ему. Когда-нибудь у них от такого количества кофе случится-таки инфаркт миокарда, а пока я и сама хлебнула горечи. И рассказала любимому руководству о делах моих тяжких и скорбных.

– Вот такие дела, – развела руками я после того, как излила всю горечь и обиду на жизнь и на людей, которые показали мне эту кузькину мать.

– Дела как сажа бела, – кивнул подошедший к тому времени Гошка. А потому что рассказывала я не то чтобы долго, а очень долго. Местами всхлипывая, а местами и заревывая в голос.

– Хочется улететь как перелетной птице, – вспомнила я вчерашнюю мечту.

– Улететь – это можно, – спокойно отреагировал Славик. Я удивилась.

– Куда? – спросила я, но ответ последовал не сразу. И не от Славика, который принялся изображать занятость.

– Да ты пока тут от семейного счастья бегала, мы уже согласовали с продюсерской группой новую передачу, – издалека зашел Гошка. Это было плохой приметой, потому что Гошке переговоры поручались только в том случае, если они виделись всем как трудные и слабо выполнимые.

– Согласовали? Это какую? В мире животных, что ли? – с трудом припомнила я.

– Почти, – кивнула Лера, а Славик сделал вид, что ищет что-то страшно нужное в бумагах.

– Ты же понимаешь, что самые интересные животные встречаются не в нашей средней полосе России.

– Я, может, и не понимаю, – на всякий случай сказала я. – Мне, может, и зайцы нравятся. Их я готова обозревать.

– А вот телезрителям на зайцев наплевать, – исчерпывающе развел руками Славик и снова уткнулся в бумаги. Гошка собрался с духом и выдал страшную тайну.

– Решили делать экстремальную программу из тех, что «на выживание». Будем засылать подопытных телеманов во всякие джунгли, чтобы они там с крокодилами целовались.

– Надеюсь, что это буду не я, – заранее испугалась я. Когда я говорила о перелете куда-то на край света в качестве маленькой свободолюбивой птички, я уж точно не имела в виду желания сунуть голову в пасть крокодилу.

– Это совсем не так страшно, как кажется на первый взгляд, – стал заранее уговаривать меня Гошка. Да, он это умеет. Приходится признать, что в нем погиб гениальный дипломат. Он бы легко урегулировал какой-нибудь кризис на Ближнем Востоке. Но я-то не простодушный арабский шейх, меня так просто не возьмешь.

– Нет, нет и нет. Я совершенно равнодушна к флоре и фауне. Как по отдельности, так и вместе взятым.

– А если родина прикажет? – принялся давить на меня Славик. – А если больше некому организовывать всю эту катавасию, а деньги уже выделены? А если я вообще не представляю, где какие джунгли?

– И что? Причем здесь я? Не я это придумала, – пыталась отвертеться я.

– А кто у нас историк?

– Но не ботаник же! – возмущалась я. В пылу бессмысленного спора (поскольку я была уверена, что дальше съемок документальных фильмов о красоте Подмосковья не пойду) я совершенно забыла, что я на территории телецентра персона нон грата.

– Наташа? Ты здесь? А мы уж было решили, что ты собралась в монастырь, – ласково пожурила меня невесть откуда взявшаяся Света. Она стояла в дверях и сверлила взглядом съежившуюся Леру.

– Почему это в монастырь, – растерялась я.

– Ну а как же? Ты сбегаешь с собственной свадьбы, бросаешь жениха, ничего не говоришь мне (хотя могла бы не ставить меня в дурацкое положение)…

– А ты? Ты не поставила меня в дурацкое положение? – прорвало меня от неожиданности. – Ты должна была мне сказать про Бориса. Ты не имела права за моей спиной решать, что для меня лучше.

– Ты считаешь? И что? То, что ты сделала, тебе нравится? Так все развалить!

– Это мне решать! – взвизгнула я. – Пусть даже я ошибусь, но это будет моя ошибка!

– То есть, ты предпочитаешь сломя голову падать в разверзнутую пропасть. Пожалуйста! – обижено поджала губки она. Мне моментально стало стыдно, но я запихала эти слабости подальше внутрь.

– Спасибо, что разрешила, – вымучила улыбочку я.

– Господи, да я тебе только добра хочу, – всплеснула руками Света. – Ведь Борис твой только испортит тебе жизнь, а ты будешь лететь, как бабочка на огонь!

– Не буду, – буркнула я. Не говорить же ей, что я уже полетела и уже даже успела сгореть в этом пламени.

– Ну, как хочешь. В конце концов, если ты совсем не любишь Петечку, то и правильно сделала, что все отменила. Потом бы пришлось маяться всю жизнь.

– Ты считаешь? – удивленно подняла на нее глаза я.

– Конечно! – ласково улыбнулась мне Света. А я испытала двойственное чувство. Знаете, такое, какое бывает, когда ваша теща падает в пропасть на вашем новеньком Мерседесе. Двойственное чувство. Вот так и со Светой. С одной стороны она явно показала, что готова примириться с моим безнадежным поведением и принять меня в свои дружеские объятия. По этому вопросу я почувствовала некоторое облегчение. Но с другой стороны, он так ласково, так зазывно улыбалась, что я прямо воочию увидела, как вязну, вязну, вязну в ее авторитете, в ее мнении и видении моей судьбы. Меня пробрал холодок, захотелось срочно целоваться с крокодилом. Я встряхнулась, отгоняя наваждение.

– Ну и славно. Мне пора, – я вцепилась в Славиковы бумаги и принялась демонстративно спешить.

– Чай пить будем? – пристально всмотрелась в меня она.

– Конечно, – улыбнулась я. – Если выпадет свободная минутка.

– Я жду, – осклабилась она и ушла. Я поразилась. Интересно, как я могла так самозабвенно верить, что мы с ней дружим, если на самом деле я к ней ничего, совершенно ничего не чувствую. Кроме страха.

– Придется шифроваться, – посетовала я, придя домой с работы. Выбиралась из здания я уже как заправский шпион, но один вечер ничего не решал. Если в самой студии я смогу вцепиться в дружеские локти трудового коллектива, то на выходе и входе надо максимально обезопасить себя на случай ядерной войны и встречи с кем не надо. Потому что если встречу со Светой я еще хоть как-то пережила, то вот Бориса не переживу точно. Тут же упаду и растаю, как снегурочка. От чего? Стыдно признаться, но от любви. Потому что, как ни крути, а в его присутствии я теряю последние остатки разума и начинаю думать какими-то другими местами.

– Маскировка – это целая наука, – инструктировал меня Алексей.

– А ты откуда знаешь? Ты что, бандит?

– Я служил в рядах доблестной российской армии и много чего видел, чего нормальному человеку и видеть не надо.

– Например? – заинтересовалась я.

– Например, как мочится генерал, – искренне поделился он. Я не удержалась и хохотала как дурная.

– И как?

– Страшно сказать, – сделал круглые глаза Алексей. – Также!

– Познавательно, – кивнула я. Господи, как же моя жизнь вдруг стала напоминать бред собачий. Ну и ладно! В конце концов, я никогда в жизни не совершала безумных поступков. Ну, будем так считать. Не будем вспоминать мой горемычный поход за аметистами. Не станем припоминать мне запуск в небо змея, который не умеет летать и перекрас комнаты в оранжевый цвет. Это же мелочи!

– Конечно, мелочи! – подтвердил Алексей, домывая посуду. – Только держи себя в руках, ладно? Здесь не стоит ничего перекрашивать.

– Перестань, – надулась я. – Не такая я уж совсем и дурочка.

– Нет? – усмехнулся он. Да, наверное, на мне действительно стоят какие-то метки. Потому что в глубине души я рассудительный, здравомыслящий человек, которого только тяжелые жизненные обстоятельства заставляют сбегать со свадьбы и идти домой к совершенно незнакомому человеку. Так что, имею же я право хоть раз в жизни поиграть в шпионов?

– У тебя есть черные очки? – спросила я Алексея. – И шляпа с широкими полями?

– Ты уверена? Это именно то, чего ты хочешь?

– Я уверена, что мне надо попадать в офис так, чтобы меня никто не поймал! – объяснила я. Алексей задумался.

– Я, конечно, найду для тебя шляпу и очки. Если хорошенько поискать, то здесь я видел даже старый противогаз.

– И на том спасибо, – с сомнением осмотрела я кучу барахла, извлеченного из закутков старого хозяйского шкафа. Но с утра все-таки изменила имидж и нацепила на себя мешковатый свитер, темные очки и повязала голову платком-банданой, которую Алексей любезно одолжил мне из своего гардероба. Все-таки, если буду убегать и прятаться, могут и не опознать. Лишняя безопасность никогда не лишняя!

– О, Господи! Так недолго и заикой остаться, – дернулся, впервые узрев меня в таком обличии Гошка.

– Конспирация, – шепотом пояснила я. – Если кто спросит…

– Тебя нет, – откликнулся отзывом на пароль Гошка. Я довольно кивнула и протопала в глубины студии. Через неделю наши уже привыкли и не дергались как от электрошока, когда я в очередной раз меняла маскарад. А уж мне это даже понравилось. Впрочем, понравилось не только мне. Славик, который по всеобщему мнению как правило был погружен внутрь себя и не замечал несуразиц, творящихся вокруг, на сей раз стал лично встречать меня в предбаннике операторской и с интересом разглядывать мои камуфляжные изыскания.

– Прикольно! – высказался он примерно через две недели, когда меня удалось пройти сквозь наш общий со Светой коридор и не быть узнанной. Я заявилась в студию в кожаных штанах, клетчатой рубашке пролетариата и ковбойской шляпе, которую прикупила по случаю на выставке ВДНХ. Запас народных костюмов из загашника Алексея закончился, и я крутилась, как могла. Так что я прошла в одном метре от всевидящего ока Светы (совсем как во Властелине колец, только гораздо страшнее), просто натянув поглубже шляпу, и она меня не опознала.

– Правда? Меня в таком наряде родная мать не опознает, – обрадовалась я.

– А вот если бы ты поехала снимать наши дикие поиски диких денег, то мы бы тебе разрешили выступать в таких костюмчиках, – решил порадовать меня Славик. Так вот к чему он меня так разглядывал.

– Что это – дикие поиски?

– Название, – невинно изрек Славик. – поиски диких денег.

– А что, там и правда будет много денег? – заинтересовалась я.

– А что, ты думаешь, можно заставить кого-то бесплатно рыскать по джунглям вместе с павианами?

– И ты хочешь, чтобы это была я? – поразилась я. Мое живое воображение нарисовало картину моей дикой жизни. А вдруг я там встречу подходящего Маугли?

– Я не просто хочу, я мечтаю. Ты будешь ведущей, примешься появляться из-за бамбуковых буреломов в этих своих костюмах и пугать народ.

– Ты что, хочешь, чтобы я в таком виде появилась на голубых экранах? – преувеличенно возмутилась я. – Чтобы меня ТАКОЙ запомнили дети? И может, еще чтобы я голову в пасть какой-то рейтинговой зверюшке запихнула? Ищи других дураков!

– Что ты, тебе очень идет ковбойский стиль! – поспешила заверить меня Лера, видимо, подкупленная Славиком.

– И тебе бы платили втрое больше с учетом отрыва от Родины, – меланхолично добавил Гоша.

– С надбавкой за совмещение консультанта и ведущей, – бесчеловечно добавил Славик. Я пыталась отключить внезапно активированный внутренний калькулятор. Алчность – главный рычаг, который заставляет человечество творить чудеса.

– Прекратите меня прессовать. Я подам на вас в суд за пособничество низменным инстинктам! И за бесчеловечное обращение с животными!

– Как ты можешь так о себе?! – юродствовал Гошка.

– Я о крокодилах! Все на защиту несчастных тварей от русского шоу-бизнеса, – скандировала я.

– Да! Ты как всегда в своем репертуаре, Нюта. Такого даже я не мог представить! – раздался вдруг предательски приятный голос за моей спиной. Как и всегда.

– Почему ты всегда прокрадываешься из-за спины? Тебя не учили, что это не вежливо? – не поворачиваясь, спросила я. Все-таки он пришел, как я этого не боялась. Как я этого ни ждала.

– А что мне остается, если с лица к тебе не пробраться. Ты только что не начала ходить в костюме водолаза, чтобы я тебя не узнал.

– Так уж и ты! – возмутилась я, глядя, как Борис с интересом рассматривает мою ковбойскую экипировку. – Мало ли от кого я могу скрываться.

– От Интерпола? – подсказал Гошка.

– Например, – кивнула я, сделав умное лицо. Борис смеялся, правда, одними глазами, но явно смеялся.

– Интересно. Вот уж не думал, что ты связана с мировым спрутом преступности.

– А я и не связана, – утешила его я. – Зачем ты пришел?

– Чтобы все выяснить.

– По-моему, между нами все предельно ясно, – попыталась не поддаться на его сокрушенное, мудрое, излучающее понимание и смирении выражение лица. Он смотрел на меня так, что я почувствовала себя окончательной подлюшкой. Как будто не он, а я ему наврала про жену и развод. Как будто я стремилась втянуть его в бесперспективные и сложные отношения. Впрочем, отчасти так и было. Глядя на него, мне сразу почему-то хотелось его во что-нибудь втянуть.

– Это тебе все предельно ясно! – разозлился Борис. – А мне ужасно хочется выяснить, что же тебе все-таки ясно. Потому что даже не сомневаюсь, что все твои фантазии не имеют к действительности никакого отношения.

– Почему же фантазии? Твоя жена была вполне реальна! – возмутилась я. Волна обиды всколыхнулась с самого дна моей души, куда я до этого так усиленно ее запихивала.

– Я не об этом, – смутился Борис.

– А я – об этом.

– А я о том, что не могу без тебя, – вдруг ни с того ни с сего ляпнул он.

– О-о! – грязненько охнул Славик и вышел из предбанника, чтобы не наблюдать душещипательных сцен, на которые у него была аллергия. Он был сторонником здоровых отношений с моделями, актрисами и статистками, коих у него было несть числа, и коих он любил всем скопом, сразу в целом, не выделяя по отдельности никого. Гошка последовал за ним, а Лера отчалила в магазин за кофе, чтобы вообще не быть ни к чему причастной. Все держали нейтралитет.

– Ты ставишь меня в дурацкое положение, – тихо отвернулась я. Без поддержки руководства я вдруг почувствовала себя как-то неуверенно. Все внутри задрожало, и мне хотелось бы верить, что это от ненависти и обиды. Но, если быть до конца честной, то волнение у меня случилось несколько иного рода. Я вдруг подумала, что вот этого мужчину я так сильно любила и не успела долюбить до конца, отчего в моей душе подозрительно пусто и безжизненно.

– Мы можем просто поговорить? Сколько ты будешь от меня бегать? Я ведь могу поверить в то, что тебе на все наплевать.

– И что? Что будет?

– Тогда я больше не приду. И никогда у нас не будет шанса объясниться, – серьезно сказал он. И вопросительно посмотрел на меня. – Ты этого хочешь?

– … – я задумалась. Объясниться? И только? Зачем? Но разве мне нечего ему сказать? И разве нет тех вопросов, на которые я бы хотела получить ответы. Есть и даже много. Почему все получилось именно так и почему именно со мной? Как мне избавиться от той боли, которая возникает каждый раз, когда я его вижу? Когда, черт возьми, он перестанет сниться мне по ночам? Но разве он сможет ответить хоть на один.

– Послушай, нам очень надо поговорить, – испугался он. И правильно, потому что я как раз собралась с силами, чтобы уйти. – Я совсем не такой подлец, каким ты меня видишь. У меня тоже есть свои причины. Помнишь, в самом начале, когда ты пришла ко мне, ты сказала, что готова просто сделать шаг. И не задумываться ни о чем.

– Я была такой глупой, – всхлипнула я.

– Нет. Просто, видишь ли, я-то не был готов на такой шаг.

– Ты не был обязан.

– Верно. Но я должен был больше тебе сказать, должен был поделиться….

– Теперь-то зачем это все ворошить? – резонно спросила я. Борис задумался.

– Я точно знаю, что ничто не повторяется в нашей жизни дважды, даже если тебе кажется, до боли в глазах кажется, что перед тобой все то же самое. Я не твой Андрей. Я ничего не делал и не сделаю так, как когда-то делал твой Андрей. А ты смотришь на меня, а видишь его. Я этого не мог вынести.

– Я видела только, что ты мне соврал.

– Я не врал, – грустно сказал Борис.

– Как это? Я же видела все своими глазами! Штамп в паспорте – он же был!

– Ну и что? – воскликнул Борис и схватил меня за руку. – Я все равно не твой Андрей.

– Почему?

– Потому что я тебя люблю! – высокопарно объяснил Борис. И, как и следовало ожидать, приник к моим губам страстным поцелуем. Тут-то я и попалась. Еще бы, ведь Борис – это вам не какая-то Света. Это игрок из высшей лиги. Он сказал именно то, что я хотела услышать, и сделал ровно то, отчего у меня тут же закружилась голова и подломились колени. К тому же Борис пообещал, что там, дома ответит на любые мои вопросы.

– И поверь, что мои ответы тебе объяснят абсолютно все.

– И даже то, что твоя бывшая якобы жена делала в халате на лестничной клетке? – недоверчиво уточнила я.

– Это – в первую очередь, – прямодушно кивнул Борис. Стоит ли говорить о том, что моя ковбойская крепость пала, не успев по настоящему окрепнуть. Я сдалась без боя, хотя где-то в глубине души уже ругала саму себя за эту слабость и понимала, что теперь уж я точно буду страдать. И страдать буду очень сильно. Через пять минут мы с Борисом ловили такси, чтобы поехать к нему домой, откуда уже была эвакуировала его якобы нелюбимая жена. Ехали, чтобы объясниться.