"Невеста мастера" - читать интересную книгу автора (Дэвис Сьюзан)

16

В небе расцветали одна за другой яркие радуги фейерверка, громыхали орудия, земля вздрагивала. Красные, синие, серебристые ракеты — какая красота! Толпа дружно ахала и неистово рукоплескала после каждого нового залпа праздничного салюта.

— Ой, Лок, как красиво! — почти беззвучно произнесла Констанс.

— Подожди, еще не то будет!

— Неужели не все?

— Увидишь.

С другой стороны Чарльз-ривер, с гранитного постамента памятника в честь битвы у Банкер-Хилл с протяжным свистом взлетела еще одна ракета и рассыпалась у них над головами тысячью ярких звездочек, отразившихся в темной воде. Констанс поближе пододвинулась к мужу.

— Это лучший день независимости в моей жизни!

— Ты имеешь в виду — первый и пока единственный, да?

— Лучший! — повторила она упрямо.

Их ландо стояло в густой веселящейся толпе, размахивающей флажками на набережной — отсюда самый лучший вид. Лок слегка потянул за вожжи, чтобы удержать на месте беспокойно прядущих ушами лошадей.

— Неплохой прощальный вечер, — заметил Дайлан.

— Наверняка, когда готовились к четвертому июля, имели в виду и это, капитан, — весело поддержала его сидевшая рядом Элспет Филпит.

— Во всяком случае, стоило бы отметить рекордсмена — это долг города. — Дайлан решил продолжить шутку. Он подвинулся, чтобы дать соседке лучший обзор. Толстушка Элспет провела с ними весь день: вместе они посмотрели на парад, устроили пикник, наслушались патриотических речей, и вот теперь заключительная часть — о том, что президент Захария Тейлор борется сейчас в Вашингтоне со смертельной болезнью, о том, что конгрессмены почти похоронили компромиссный законопроект Генри Клея к вопросу о Юге…

— Нет, правда, Бостон хорошо меня провожает! — Дайлан удовлетворенно посмотрел на иллюминированную свечами арку над ними. Констанс обернулась и пожала ему руку.

— Жаль все-таки, что ты так быстро…

— Эти несколько недель с тобой и Локом были чудесны, но я чувствую уже зов моей верной подруги. Знаешь, кто верная подруга моряка, единственная? Море!

Он это сказал беззаботно и легко, но, видимо, не без учета того, что старший брат метнул в его сторону красноречивый взгляд. Ладно, не будет его — одной заботой у Лока меньше, ведь его все равно ни в чем не убедишь.

«Тагвелл и Кент», в конце концов, отказались от предложения Роджера купить у него «Одиссея». «Тетушку Таг» успешно спустили на воду и уже передали заказчикам, но почивать на лаврах было рановато. Бешеная гонка продолжалась — теперь уже на «Аргонавте». Лок пошел на рискованный эксперимент: он решил смонтировать мачты на корабле, еще находящемся на стапеле, — это стало возможным в результате установки сверхмощного парового крана с огромной стрелой. Специалисты все еще судили-рядили насчет достоинств и недостатков нового проекта. Лок был не против — это давало ему хорошую рекламу. Он надеялся поддержать ее фактом быстрого спуска корабля на воду до конца лета. И прибыль была бы неплохая, учитывая, что золотая лихорадка продолжается.

В решении отправить «Винд-Уэст» в плавание как можно быстрее свою роль сыграл и фактор конкуренции. Лок узнал, что «Латэм и К0» собирается выпустить «Одиссея» на калифорнийскую линию. Опередить их — это было делом чести и какой-то компенсацией за унижение в суде, когда у него отняли его детище. Достройка «Аргонавта» и ремонт «Винд-Уэста» съели большую часть немалой суммы, вырученной за чай, доставленный Дайланом, и за «Тетушку Таг», построенную им, но ради того, чтобы утереть нос Латэмам, стоило рискнуть и кое-чем пожертвовать.

Как бы то ни было, «Винд-Уэст» с гружеными трюмами ожидает утреннего прилива, чтобы отправиться в Калифорнию.

— Только смотри — не прельстись этими золотыми россыпями, а то еще бросишь «Винд-Уэст» в бухте Фриско и подашься в старатели! — Лок шутливо погрозил брату пальцем. — Мы на этих искателях счастья больше заработаем, чем они сами в своих ямах.

— Не бойся, братишка, — со смехом отозвался Дайлан. — Я во Фриско не задержусь. Оттуда сразу в Китай — поспею как раз к новому урожаю чая, и опять первым — сюда. Только закончи к этому времени «Аргонавта», чтобы я его мог опробовать.

Лок скривил губы.

— Ставлю слиток золота — ты его увидишь в Кантоне, когда туда прибудешь, а уж на обратном пути он тебя обставит, как пить дать!

— Заметано! — Дайлан снова широко улыбнулся.

Констанс поежилась. Лок никогда зря не хвастался, но «Аргонавт» стал для него чем-то вроде культа. Он буквально ни о чем другом не мог думать, как только о том, что этот корабль его прославит и восстановит раз и навсегда доброе имя Мак-Кинов. Интересно, есть ли жертва, на которую он не пошел бы ради воплощения этой своей мечты? Нет, лучше об этом не думать. Наверняка он всем пожертвует. И ею тоже?

— Вот это пари! Прямо сюжет для Готорна! Верно, Констанс?

— Ну, просто будет ясно, какой из проектов Лока лучше, — отозвалась Констанс. — Состязание с самим собой.

Они вроде бы достигли с Локом той ночью негласной договоренности насчет Дайлана; этих собственнических порывов с его стороны с тех пор не было, и, кстати, это было не так уж неприятно — его приступ ревности, хотя то, как он потом пытался из себя что-то строить, — вот это было хуже, но, слава Богу, все как будто улеглось.

— Здорово сказано. Кара! — Дайлан одобрительно кивнул. — Такая красивая и талантливая, и вдобавок еще и дипломат! Братишка, ты, надеюсь, понимаешь, какое сокровище отхватил?

— Ну, ты столько комплиментов ей наговорил, что трудно не понять. Хорошо, что ты отплываешь, а то она совсем носик задерет.

— У нее есть основания — какой успех ее «Набросков»! — вмешалась Элспет с явной целью не дать подругу в обиду.

— Рад, что был с тобой в зените твоей славы! — Дайлан поцеловал руку Констанс. — Можно на экземплярчик надеяться?

— Хватит тебе, бандит! — Констанс засмеялась, смущенная. — В краску вогнал!

Но что, правда, то, правда — тираж ее альбома разошелся почти мгновенно. Появилось несколько благожелательных рецензий — она и не рассчитывала на такой успех. Набралась уже храбрости потихоньку послать экземпляр Алексу, с запиской, мол, надеюсь доставить удовольствие, что ты увидишь страну, где жил твой сын.

Элспет тоже купалась в лучах этой славы — еще бы, — ведь это она буквально забрасывала Констанс вопросами о Сандвичевых островах. Она охотно отвечала, но некоторые из них ставили ее в тупик. Элспет, к примеру, упорно интересовалась: кто этот персонаж, часто встречавшийся в ее картинах, — пожилая островитянка с добродушным и в то же время каким-то аристократически-холеным лицом. Лицо это казалось странно знакомым, но вспомнить, кому оно принадлежало, Констанс никак не могла, и оно уже стало ей сниться. Не желая беспокоить Лока, полностью погруженного в дела верфи, она не говорила ему об этом, как и о том, что ее опять начали мучить кошмары, — эти белые драконы…

Констанс слегка вздрогнула от своих мыслей и поплотнее прижалась к Локу. На водную поверхность она смотреть побаивалась — а вдруг опять голова закружится? — и решила вместо этого сосредоточиться на мужественном профиле своего благоверного.

— Конни? — Лицо его осветилось разноцветными бликами, и его выражение уловить было трудно. Он слегка удивленно вскинул брови и прошептал ей на ухо:

— Замерзла?

— Нет. — День такой длинный. Чудесно, но утомительно.

— По-моему, это последний залп. Сейчас толпа немножко разойдется — и поедем.

Она повернулась, было, чтобы увидеть последнюю вспышку фейерверка, но пляска огня на воде, как она и думала, вызвала у нее легкое головокружение. Она поспешно перевела взгляд в сторону города. Веселье у рынка Куинси и у доков вблизи таможни было в полном разгаре. Медный кузнечик, известный морякам всего мира, смотрел на праздничную толпу с крыши Фанни Холла, здания, известного также под именем «Колыбели Свободы» — там в свое время революционеры устраивали свои сборища. Китайские фонарики светлячками расцвечивали улицы. Последние искры падали на землю, и только звезды светили с неба. Толпа, как одно живое существо, громко разразившись последним взрывом аплодисментов, начала расходиться. Тронув лошадей, Лок повернулся к Констанс и обнаружил, что ее взгляд обращен не на Банкер-стрит, а совсем в другую сторону, и взгляд этот какой-то странно удивительный.

— Что это? — спросила она с тревогой в голосе, показывая пальцем на какое-то зарево, поднимавшееся за крышами домов. И тут донесся звон колоколов, а ветер донес до них явственный запах гари.

— Боже! — воскликнула Элспет. — Какая-то пьянь устроила пожар — вся набережная горит!

Дело было гораздо хуже. Горела не набережная — горел их «Винд-Уэст»! Бросив вожжи Констанс и крикнув ей, чтобы она не вылезала из коляски, Лок врезался в толпу, окружавшую место пожара. Дайлан рванулся за ним. Прибыли уже две пожарные команды, вовсю качавших воду и направлявших шланги на горящий корабль. Выглядело это впечатляюще, но результатов особых не давало — огонь бушевал уже на мачтах. Выстроилась даже цепочка людей, передававших друг другу ведра с водой, но от этого толку было еще меньше.

— Господи, да что же это? — в отчаянии прокричал Дайлан. — Где вахтенные? Головы поснимаю!

Лок мрачно кивнул. Ведь «Винд-Уэст» был загружен по самую ватерлинию — столько было связано с этим грузом! Проклятая судьба! Вот и главный пожарный в клеенчатом комбинезоне покрикивает в мегафон. Лок продрался к нему.

— Мы — хозяева! Как это произошло?

— Что я — репортер хроники? — рявкнул брандмейстер. — Случайная искра, какой-нибудь матрос трубку выбил, пьяный с факелом, этот дурацкий парад — откуда я знаю? Мотайте отсюда! Сейчас мы его отведем от причала, пока пакгаузы не занялись! Джонсон! Буксиры готовы?

— Сдаешься? — прохрипел Дайлан. — Груз, понимаешь, груз! Мы не застрахованы! Дай нам попробовать спасти груз!

Брандмейстер вылупил на него покрасневшие от дыма глаза.

— Я должен оттащить его на глубину. Не могу рисковать городом ради одного корабля. — Он запнулся, увидев лица братьев. — Извините.

Лок посмотрел, как быстро распространяется пламя по реям, потом на Дайлана.

— Топоры!

Дайлан сразу понял план брата.

— Точно!

Топоры были тут как тут. Схватив у пожарных по одному, братья рванулись к дымящемуся трапу, не обращая внимания на протестующие крики.

Пламени на палубе не было — только в некоторых местах догорали упавшие паруса и ванты. Совсем немного пламени было на бизань и грот-мачте, но фок-мачта была вся в огне. Лок и Дайлан устремились к грот-мачте, взмахнули топорами — полетели щепки твердой дубовой древесины.

Страшный жар сверху сразу опалил им брови и волосы. Каждый следующий удар давался труднее предыдущего. Задыхаясь, кашляя от удушья, они обрушивали на мачту удар за ударом в бешеном, сверхчеловеческом темпе.

— Они хотят срубить мачту! — крикнул один из пожарных. — Давайте, ребята, поможем! Обливай их!

Тоненькая струйка одного из шлангов, направленная в их сторону, не принесла особого облегчения. Смесь воды, пара и сажи чуть не ослепила смельчаков. Не уменьшилась и опасность от многопудового, обуглившегося такелажа и дымящихся парусов: рухнет все это — и конец… Но хоть дышать стало легче. Если им удастся свалить грот-мачту так, чтобы она, падая за борт, сшибла горящую фон-мачту и увлекла бы ее за собой — тогда не все еще потеряно…

Лок рубил все яростней. Удары отдавались в теле мучительной, судорожной болью. Краем уха он услышал приказ — рубить концы.

— Подождите, так вашу!.. — заорал он, вкладывая всю свою могучую силу в очередной удар топора.

Раздался пронзительный скрипящий звук. Вот оно! Неужели?

— Лок, берегись!

Грот-мачта наклонилась к нему и переломилась с грохотом взрыва, но одновременно рухнула и фок-мачта! Обе столкнулись в воздухе и, вместо того, чтобы свалиться за борт, грохнулись прямо на палубу. Реи пронзили ее, как гарпун кожу кита.

К счастью, Лока всего лишь придавило тлеющим парусом, он упал и вскрикнул:

— Где Дайлан?

До этого момента страх был где-то глубоко внутри, — главное — спасти «Винд-Уэст». Но вдруг его охватил самый настоящий ужас.

— Нет, Дайлан, нет!

Корпус «Винд-Уэста» вдруг накренился и вздрогнул — это буксир потянул его от пирса. Лок с трудом выбрался из-под кусков парусины и обрывков вант. Что-то больно ударило его в скулу, и он снова упал. Борясь с удушьем, он пробирался туда, где, по его предположению, должен был быть Дайлан, — а вдруг только тело Дайлана?

Резкими движениями он отбрасывал тлеющие обрывки парусов и обломки такелажа, не замечая, что ладони вздулись пузырями от ожогов.

— Дайлан! — голос Лока оборвался. — О, Боже!

Дайлан лежал неподвижно, придавленный деревянным брусом, который только что был частью оснастки «Винд-Уэста». Лицо в крови, рука вывернута.

Холодный пот прошиб Лока. В ушах звенело, один глаз ничего не видел, но он собрал остатки сил, приподнял брус, вытащил из-под него Дайлана. Вокруг пламя уже бушевало вовсю. «Ну, все, кораблю конец», — как-то вяло подумал Лок. Впрочем, сейчас не это главное. Последним усилием воли он подхватил брата под мышки и перевалился вместе с ним за борт, прямо в море.

Вода была обжигающе холодной, но для Лока это было как раз то, что надо — туман в голове рассеялся. Держа Дайлана за воротник, он перевернул его на спину, чтобы он не захлебнулся. Дайлан застонал! Жив! Лок чуть не задохнулся от счастья. Держать брата на плаву и не утонуть самому — эта задача была, пожалуй, потяжелее, чем та, в Скаи, когда он спасал Констанс. Дайлан был потяжелее, а сил у Лока меньше. Все чаще он стал захлебываться грязной, пахнущей дегтем водой. Неужели они выскочили из огня, только чтобы погибнуть в пучине?

— Держись, парень! Мы сейчас!

Вот Дайлана уже вытащили. Силы оставили Лока, и он начал погружаться в глубину. Кто-то успел схватить его за полу сюртука — и вот он тоже на дне спасательной шлюпки.

Когда они причалили к пирсу, Лок уже успел встать на колени — они мелко дрожали, как и голова, и тревожно всматривался в мелово-белое лицо Дайлана. Сердце сжалось от жалости и страха. Спасатели положили Дайлана на брезент, подняли, передали в руки тех, кто ждал их на берегу. Несколько рук протянулись к Локу, но он сумел подняться наверх сам. Там над Дайланом уже склонились две женские фигуры — Элспет и Констанс.

— Черт! Я же тебе сказал, чтобы не вылезала из коляски! — прохрипел он.

— Когда это я тебя слушалась? — отрезала Констанс, потом бросилась ему на шею. — Слава Богу! — шепнула она, прижавшись к нему. — Я так боялась!

Она отстранилась, чтобы осмотреть его как следует:

— Плохо? Господи, глаз! А руки! Ох, Лок!

— Да со мной все нормально. — Он слегка оттолкнул ее, упал на колени рядом с Дайланом.

Элспет уже раздобыла подходящий кусок доски, чтобы положить руку Дайлана в шину — тут все более или менее, — хуже с раной на голове. На булыжной мостовой уже растекалась лужа крови. Она достала платок — нет, не подойдет, слишком мал.

— Черт! — Констанс вскочила и, не обращая внимания на зевак, столпившихся вокруг, задрала юбку, оторвала кусок хлопчатобумажной сорочки и прижала мягкую, отороченную кружевами ткань к ране. При всей неподходящести ситуации Лок чуть не расхохотался — «ну и лихая у него женушка». От всего, что произошло, ему хотелось расплакаться, но такая роскошь не для Железного Мака.

— Как он? — Лок едва сам услышал себя.

— Неважно, — сказала Элспет тревожно. Завязав последний узел на шине, она поднялась и быстро приказала окружающим: носилки, экипаж, добровольцев для переноски…

Констанс подняла Дайлану веко на одном глазу, потом на другом — никакой реакции, дыхание тяжелое, неглубокое.

— Врача бы побыстрее. — Констанс озабоченно покачала головой. — Ох, Лок, это опасно. Этот несчастный случай…

— Это не несчастный случай. — В его голосе было опять обычное каменное спокойствие. — Если Дайлан умрет, то это убийство.

— Что? — Глаза Констанс в ужасе расширились. Лок с трудом поднялся на ноги, ненависть в его душе горела сильнее, чем пузыри на обожженных руках.

— Это был поджог. Огонь начался в переднем трюме, а там вообще ничего горючего не было! К тому же кто-то подпилил фок-мачту, иначе она бы ни за что так не упала.

— Откуда ты это знаешь? — прошептала она.

— Я же сам строил «Винд-Уэст»! Я знаю свой корабль! И знаю, кто это сделал! — Он хищно оскалился. — Латэмы! Ну, они за это заплатят, клянусь жизнью!

— Лок, но у тебя же нет доказательств!

Он с искаженным яростью лицом повернулся и заорал:

— Слышите, вы! Какой-то подонок подстроил это! Десять тысяч тому, кто укажет преступника и представит доказательства!

Раздался возбужденный шум. Элспет занялась устройством раненого на подъехавшую тележку. Констанс же так и стояла как вкопанная.

— Не надо, Лок! Эта охота за ведьмами не доведет до добра!

— Поздно! Я долго терпел. Они хотят войны — они ее получат!

Он улыбнулся. О, какая жуткая была эта улыбка! Один глаз у Лока совсем заплыл, зато другой пылал мрачной, кровожадной решимостью.

— Смеется тот, кто смеется последним, — проговорил он. — А я не только посмеюсь — я вырву у них их черные сердца голыми руками!

Девятого июля 1850 года умер президент Захария Тейлор, и вице-президент Миллард Филмор стал тринадцатым президентом США. Вечером того же дня у Дайлана Мак-Кина начался кризис.

Констанс сидела у его изголовья — это было ужасно видеть, как жизнь капля за каплей уходит из такого молодого красивого тела. Прошло уже пять дней — врачи единодушно решили, что ничем помочь не могут, — оставалось только ждать и надеяться. Она, Мэгги и Элспет сменяли друг друга, неся круглосуточную вахту у его постели в доме Девоншир-стрит. Они пытались влить ему в рот то ложечку бульона, то ложечку чая, делали ему охлаждающие компрессы, только бы спала эта его страшная опухоль на голове, только бы он пришел в себя, но, увы. Вот и сегодня — жар опять усилился, приходится то и дело менять лед. Сперва он метался, что-то бормотал, а сейчас затих, едва дышит…

Констанс устало поднялась, обмакнув в воду очередное полотенце, откинула тонкую простыню, которой он был укрыт. Сейчас не до приличий. Низко наклонившись, она протерла мокрым полотенцем его стройные худые ноги, широкие плечи, стерла капельки пота с измученного лица. В какой-то миг ей почудилось, что она уже делала это когда-то в прошлом, нет, это, наверное, от усталости.

Мягкий ночной бриз шевелил занавески, и пламя масляной лампы тоже колебалось от ветерка. Нет, он все равно горячий, и лоб — как огонь. Констанс выпрямилась, потерла ноющую поясницу. Придется еще послать Лока за льдом…

Она подумала о нем. Ему достается больше всех. Он похудел и выглядит не лучше Дайлана, и тоже пытается дежурить у постели, подменять ее — это когда на верфи хлопот полон рот! «Винд-Уэст» выгорел до самой ватерлинии и затонул, весь груз пропал, и компания «Верфи братьев Мак-Кин» попала в еще худшую финансовую дыру, чем раньше.

Но больше всего пугала Констанс та безумная ярость, которая охватывала Лока каждый раз, когда речь заходила о Латэмах. Она боялась, что если Дайлан умрет, то Лок сделает что-нибудь такое, о чем и подумать страшно. Господи, будь проклята эта фамильная вражда, эта вендетта, эта смесь чувств ненависти, любви, ревности, которые разрушили судьбы обоих семейств. Элизы и Энока не вернешь, и никакой надежды на то, что их сыновья простят Алекса. Если бы можно было как-то разорвать этот порочный круг?..

Констанс снова накрыла ноги Дайлана простыней, аккуратно взбила подушку, протянула руку к ложке и кастрюльке с бульоном.

— Ну, давай-ка, Дайлан! — шепнула она, поднеся ложку к его потрескавшимся губам. — Надо постараться!

Большая часть жидкости вытекла из уголка его рта, растворившись в густой щетине, но какой-то слабый глоток он все-таки сделал. Ободренная успехом, Констанс решила повторить — то же самое, но вот он больше не глотает. Она пыталась снова и снова — вся наволочка уже промокла. Усталость, отчаяние и страх — все смешалось в ее раздраженном вскрике:

— Ну и ладно, помирай! — Слезы подступили к горлу, она швырнула ложку на пол: — Мне плевать, плевать, плевать!

Что-то страшно знакомое закружилось в ее мозгу. Какое-то воспоминание… Маленькая девочка в юбке из талы. В руках у нее скорлупа кокоса с какой-то жидкостью, и она подносит его к губам больного мужчины. «Ну и пей, папа! Мне плевать!»

Да нет, он не больной — только сейчас Констанс это поняла, — просто пьяный! Тогда она этого не знала, знала только, что этот бородатый человек, который так неподвижно и жалко лежит на циновке в их хижине, нуждается в ее помощи.

— Ой, папа! — прошептала Констанс, страшась вздохнуть, мигнуть. — Только бы не спугнуть это видение! В какой-то момент картина была такая ясная, четкая, но вдруг она опять скрылась за этой туманной стеной в ее мозгу, и она громко зарыдала об утрате. Но отныне она знала наверняка, что человек, которого она видела, — это был ее отец, и имя его было Джеймс Латэм.

Она не могла это доказать, но это уже не важно. Она вспомнила, вспомнила! Пусть на какую-то секунду. Теперь она опять знала, кто такая, что бы там ни говорил Сайрус Тейт. Даже как-то не задалась вопросом — почему этот мерзавец так ее ненавидит, что даже решил лишить ее имени. Главное, что она опять обрела себя, пусть даже только одна может этому радоваться. Значит, она все-таки Латэм, и как странно, что узнала об этом как раз тогда, когда ненависть Лока к Латэмам достигла апогея.

Образ отца медленно мерк в ее глазах, сменяясь образом живого лица перед ней на подушке, впрочем, нет, не сменяясь. Глаза ее расширились, она сделала глубокий вдох:

— Боже милостивый!

Констанс выхватила из-под передника серебряный медальон, дрожащими пальцами раскрыла его.

Тот же овал лица, те же кустистые брови. Чувственно-полная нижняя губа. Теперь, когда щетина скрыла линию подбородка — материнскую, такую же, как у Лока, — черты его внешности обнаруживали просто разительное сходство с чертами Джеймса Латэма.

— Боже милостивый! — повторила она. — Как же я раньше не заметила! Значит, Дайлан Мак-Кин — сын Джеймса Латэма! Выходит, слухи-то были вовсе не такими уж необоснованными.

— Ох, папочка, что же ты натворил! — пробормотала Констанс, нежно взяв руку Дайлана в свою.

Вопросы, вопросы, на которые, конечно же, не было ответа, проносились у нее в голове. Из-за чего Алекс выгнал Джеймса, да из-за того, что он узнал о его связи с Элизой? Заподозрил ли Энок свою жену в измене? Знал ли Джеймс, что у него будет ребенок от Элизы, когда отправлялся в свое путешествие-ссылку? А бедная Элиза! Любила ли она Джеймса? Может быть, он умолял ее уехать с ним, а она не могла оставить своего первенца? Может быть, поэтому то немногое, что Констанс помнит о своем отце, — это образ печального и несчастного человека?

Один просвет в этой гнетущей картине — сам Дайлан. У нее есть брат, брат! Ведь не зря они всегда относились друг к другу как брат и сестра! Но неужели Господь так жесток, что, дав ей брата тут же отнимет его у нее.

С рыданиями она прижалась к груди Дайлана. Тейт учил ее поклоняться Иегове, но она молилась другому, доброму Богу, пожалевшему Лазаря, по которому плакали его сестры. Этот Иисус пожалеет и ее.

Слабая, дрожащая рука провела по спутанной копне ее волос, и хриплый голос произнес:

— Не плачь!

— Дайлан! — Констанс подняла заплаканное лицо — чудо свершилось?! — Дайлан, ты очнулся?!

— Х-м-м. — Он поморщился. — Башка раскалывается…

— Еще бы! — Она откинула волосы ему со лба и тихо ахнула — пальцы были мокрые, как будто она их окунула в ведро с водой. Он был весь мокрый как мышь. Кризис миновал! Она тихо и радостно засмеялась. — Ну, ты и напугал нас всех! Пить хочешь?

— Х-м-м…

Она дала ему попить прямо из стакана.

— Лучше?

Он снова издал нечленораздельный звук, выражающий согласие. Поднять голову, глотать — это совсем его обессилело. Констанс поцеловала ново-обретенного брата в соленую бровь.

— Ну, теперь, поспи, все будет хорошо. — Она мягко дотронулась рукой до его лица. — Ой, Дайлан, мне столько нужно тебе рассказать!

— Да.

Он с трудом приподнял веки, но во взгляде Дайлана, как и в прежние времена, сквозили ирония и смешливость.

— Где, черт подери, мои штаны?