""П" – значит погибель" - читать интересную книгу автора (Графтон Сью)

3

В субботу я по привычке проснулась без одной минуты шесть. Взглянула на небо и обнаружила, что идет дождь. Я человек обязательный, но нет ничего слаще, чем счастливая возможность избежать утренней пробежки. Я натянула одеяло на голову и до половины девятого погрузилась в глубокий сон.

Приняв душ и одевшись, я сделала себе кофе, сварила овсянку и открыла утреннюю газету. После чего сменила постельное белье, загрузила грязное в машину и принялась за уборку. В детстве тетя Джин требовала от меня, чтобы по субботам, прежде чем отправиться играть, я вылизывала все помещение. Поскольку жили мы в трейлере, задание было несложным, но привычка осталась.

В одиннадцать я достала телефонный справочник и нашла раздел, где были указаны дома престарелых. Оказалось их, по моим подсчетам, около двадцати. Многие тут же публиковали рекламные объявления с перечислением предоставляемых услуг. «Пасифик Медоуз» мог похвастаться двадцатью четырьмя дипломированными медсестрами и наличием часовни, что, безусловно, было весьма кстати. Кроме того, имелась лицензия на обслуживание по программам «Медикэр» и «Медикэйд», и в этом было еще одно его неоспоримое преимущество перед другими подобными учреждениями, работающими только с частными страховыми компаниями. Я решила съездить и посмотреть на все это собственными глазами.

Я сунула в сумку пачку чистых каталожных карточек, натянула ботинки, взяла желтый плащ и зонтик. Заперев дверь, я зашагала по лужам к машине, села за руль, завела мотор и отправилась в путь.

Когда я подъехала к «Пасифик Медоуз», небо было все в мрачных тучах, и свет в окнах показался мне очень приветливым и гостеприимным. Я пробралась по залитой водой бетонной площадке к входу, открыла дверь. В вестибюле рядами висели мокрые плащи. Я повесила и свой, а зонтик пристроила в углу.

У дальней стены в инвалидных колясках сидели шестеро стариков и старух. Кто-то крепко спал, кто-то с отрешенным видом рассматривал пол.

Справа я заметила составленные в ряд алюминиевые ходунки. На стене за стеклом висело меню на сегодня. В субботу на ленч предлагались пирожки с куриным фаршем, протертая кукуруза, салат-латук, помидоры, фруктовый салат и овсяное печенье. Мне тут же так захотелось жареной картошки с бифштексом, что я готова была опрометью бежать прочь.

Двери в столовую были открыты, и я могла лицезреть обитателей дома за едой. Кое-кто был одет вполне цивильно, но многие так и пришли в халате и тапочках. Несколько человек обернулись ко мне. Во взглядах их светилась надежда. Может, я приехала в гости? Или заберу их домой? Я смущенно помахала им рукой. И мне в ответ потянулись кверху костлявые руки. Улыбались старики так тепло и ласково, что даже стало как-то неловко.

Я ретировалась из столовой и направилась дальше по коридору, мимо кабинетов диетолога, старшей медсестры, физиотерапевта, логопеда. Двери были открыты, но в самих кабинетах никого не было. Я увидела табличку «Приемная», а рядом – «Архив». Пожалуй, начинать надо отсюда.

Я вошла, но и там было пусто. Я остановилась у стола и, заметив лоток с почтой, принялась перебирать письма. В основном это были счета, и еще – две депеши из больницы Санта-Терезы.

– Могу я вам чем-нибудь помочь?

Я вздрогнула от неожиданности.

– Ой, здравствуйте!

В двери, соединявшей администрацию и архив, стояла девушка лет двадцати с небольшим, в очках с красной пластмассовой оправой. На нагрудном кармане ее зеленого халата было вышито «Мерри», а чуть пониже – «Пасифик Медоуз».

Она прошла в комнату и села за стол.

– Вы приехали кого-то навестить? – спросила она.

– Я здесь по делу. – Достав из сумки бумажник, я открыла его и показала ей удостоверение частного детектива. – Меня наняли в связи с исчезновением доктора Перселла.

Мерри покосилась на удостоверение.

– Вы здешний начальник канцелярии? – поинтересовалась я.

Она замотала головой:

– Я тут временно, только по выходным, замещаю сотрудницу, которая ушла в декретный отпуск. А в будни я работаю секретаршей миссис Стеглер.

– Ах, вот оно что… И в чем же заключается ваша работа?

– Печатаю, разбираю документы. Отвечаю на звонки, раз ношу почту. Что придется.

– Значит, мне надо обратиться к миссис Стеглер?

– Наверное. Но она будет только в понедельник.

– А мистер Глейзер и мистер Бродус здесь бывают?

– У них офис в городе. У вас есть визитная карточка? Я могу попросить миссис Стеглер вам позвонить.

– Спасибо огромное. – Я порылась в сумке и выудила визитку. – Вы здесь давно?

– Первого декабря будет три месяца. У меня еще испытательный срок не кончился.

Я положила карточку на стол.

– Ну, как, нравится вам работа?

– Скучновато, а так ничего. Но я здесь ненадолго. Мне осталось два семестра в колледже, я буду учительницей младших классов. С миссис Стеглер трудно работать. То она вроде милая, а то вдруг на всех кидается.

– И чего это она?

– Да обижается, что ее не повышают. Говорит, ездят на ней все кому не лень.

– А на чье место она метит?

– На место миссис Делакорт. Той, которую уволили.

Она здесь не только скучает, она еще, оказывается, не усвоила главного правила: не доверять секретов личностям вроде меня.

– Что вы говорите! – сокрушенно покачала головой я. – И за что же ее уволили?

– Ее не то чтобы уволили. Скорее, отстранили от дел.

– Вот оно как… И когда же это случилось?

– Тогда же, когда ушла мисс Барт. Она здесь с незапамятных времен была бухгалтером. Когда я сюда устраивалась, как раз подбирали подходящую кандидатуру на ее место.

– Как же так случилось, что одновременно уволились и администратор, и бухгалтер? Это что, совпадение?

– Никакое не совпадение. Мисс Барт просто убрали, а миссис Делакорт возмутилась и подняла шум. Мистер Харрингтон ей говорит: может, вам тоже подыскать другую работу? Она и ушла. Во всяком случае, мне так рассказывали. – Мерри вдруг замолчала и испуганно уставилась на меня: – Вы ничего не записываете? Не положено мне сплетничать.

– Я просто болтаю с вами, жду, когда дождь закончится.

– Фу! – выдохнула она с облегчением. – А то мне прямо не по себе стало. Знаете, не люблю совать нос в чужие дела. Не в моем это характере.

– Как я вас понимаю! А кто такой мистер Харрингтон?

– Он работает в аудиторской компании в Санта-Марии.

– Это он вас нанял?

– Вроде как. Он беседовал со мной по телефону, но уже после того, как миссис Стеглер одобрила мою кандидатуру.

– Я думала, персонал подбирал доктор Перселл.

– Об этом я совсем ничего не знаю. Я же здесь только две недели проработала, когда он, ну, сами знаете, сбежал или еще что… Думаю, поэтому мистеру Харрингтону и пришлось вмешаться.

– Вам никто не говорил, где сейчас работает миссис Делакорт?

– Она в Санта-Терезе. Я об этом случайно узнала: она на прошлой неделе заезжала повидаться с миссис Стеглер. Она отлично устроилась.

– А мисс Барт?

– Вот про нее не скажу.

– Вы знали доктора Перселла?

– Я знала, кто он. Что работает здесь. А потом он… ну, исчез. – Мерри понизила голос. – Миссис Стеглер считает, что он вообще уехал из страны.

Я тоже понизила голос:

– Потому что…

– Из-за «Медикэр». Зимой РУ…

– РУ?

– Ну, Ревизионное управление. Это подразделение Министерства здравоохранения. Так вот, пришел факс из РУ; они просили выслать медицинские карты некоторых больных и счета за услуги. Причем лет за десять. Миссис Стеглер говорит, если «Пасифик Медоуз» лишится государственных субсидий, его закроют. А еще – штрафы, возмещение убытков и все такое. Может и до суда дойти, тут уж вообще стыда не оберешься. И все это вроде как должно свалиться на доктора Перселла. Все шишки на него – это она так сказала.

– А его партнеры?

– Они к здешним делам никакого отношения не имеют. Они по всему штату разъезжают – у них объектов-то много.

– Когда все это началось?

– Кажется, чуть ли не в январе, меня тут тогда не было. В марте без предупреждения заявились двое из «Медикэр», из отдела борьбы со злоупотреблениями. Всех расспрашивали, карты изымали. Ну, доктору Перселлу и предъявили целый список нарушений. По меньшей мере, на полмиллиона долларов, и это только то, что было на поверхности. Короче, выходило так, будто он – мошенник из мошенников.

– Значит, миссис Стеглер считает, он скрылся, чтобы избежать наказания?

– Я бы на его месте так и сделала.

Я обернулась и увидела в дверях медсестру в белом халате. Она пристально смотрела на нас. Я откашлялась и сказала:

– Ну, Мерри, не буду вас больше отвлекать. Я заскочу в понедельник, побеседую с миссис Стеглер.

– Я ей передам, что вы заезжали.

В машине я достала каталожные карточки и записала все, что узнала – каждый факт на отдельную карточку.

Из «Пасифик Медоуз» я отправилась в свой офис. Повесила плащ на вешалку, вытащила свой «смит-корона» и положила его на стол. Усевшись в вертящееся кресло, я достала папку по делу Перселла и принялась перекладывать карточки, добавляя в нужном порядке новые.

При этом у меня из головы не шла Фиона. Я все представляла себе, как она во вторник вернется, вызовет меня и будет сидеть, сложа руки на груди и нетерпеливо постукивая ногой, а я буду перед ней отчитываться. А она будет слушать, явно недоумевая, зачем выкладывать по пятьдесят долларов в час за такую ерунду. Моя задача – ее перехитрить, предоставить безукоризненно составленный и аккуратно напечатанный на машинке отчет, постараться убедить, что я работала в поте лица, а не просто ездила поболтать с народом.

Наконец я привела все в надлежащий вид, после чего взяла калькулятор и подсчитала, сколько часов у меня на это ушло. Пока что из полученных полутора тысяч я отработала только сто семьдесят пять долларов и оставалась должна ей тысячу триста двадцать пять. Напечатав на отдельном листке счет, я присовокупила его к отчету.

Отчет вроде получился вполне пристойный, но надо будет добавить к нему еще несколько интервью. Так, с кем же теперь побеседовать? Первыми в списке стояли партнеры доктора Перселла и его лучший друг. Я проверила, все ли телефоны у меня есть, после чего решила, что на сегодня достаточно и можно идти домой.

Я приготовила себе поесть – томатный супчик и горячие тосты с сыром. Макая золотистые тосты в алую жижу, я вспоминала детство. Впервые тетя Джин накормила меня этим, когда мне было пять лет, оплакивая моих родителей, только что погибших в автомобильной катастрофе. С тех пор вкус расплавленного сыра странным образом ассоциируется у меня с удовольствием, к которому подмешано немного грусти. Должна признаться, что это блюдо – апофеоз моего выходного дня, главная услада одинокой жизни.

Затем я уселась на диван, закуталась в пушистый плед и взяла в руки книжку. Через пять минут я уже погрузилась в пучину сна.

Зазвонил телефон, и его пронзительные переливы вынудили меня вынырнуть на поверхность. Я протянула руку и нащупала трубку: аппарат стоял на столике у меня за спиной.

– Мисс Миллоун? Это Бланш Макки.

Мне это имя ничего не говорило.

– Кто? – сонно переспросила я.

– Дочь Фионы Перселл. Как я поняла, мама вас наняла. Я просто хотела сказать, что мы этому рады. Как только папа исчез, мы сразу начали уговаривать ее обратиться к частному детективу.

– Ой, извините. Я не сразу сообразила, кто вы.

– Не знаю, что вам рассказала мама, но вы, наверное, захотите и меня выслушать. Если у вас найдется время сегодня днем, мы могли бы встретиться.

Я колебалась. Фиона относилась к своей младшей дочери, матери четверых детей, собиравшейся родить пятого, с плохо скрываемым презрением. Впрочем, возможно, Фиона сама рассказала Бланш обо мне – решила проверить, насколько тщательно я работаю.

– Увы, сегодня я занята. Как насчет завтра? Я могу подъехать к вам в десять.

– Нет, завтра не получится. Может, все-таки заскочите? Мне очень надо с вами поговорить.

У меня это ничего, кроме раздражения, не вызвало. Я так и представила себе Фиону, выговаривающую мне за то, что я не удосужилась побеседовать с Бланш.

– Могу приехать в пять тридцать, но только на полчаса.

– Замечательно! Мы живем на Иденсайд-роуд, на углу с Монтерей-террас. Номер тысяча двести тридцать шесть. Двухэтажный дом в испанском стиле.

Дом на углу Иденсайд-роуд и Монтерей-террас действительно оказался двухэтажной испанской гасиендой. Я остановилась на обочине, заперла машину и направилась по вымощенному плиткой дворику к дому.

Едва я позвонила, как послышались крики, собачий лай и топот детских ног. Дверь открылась, девочка лет пяти обернулась и дала тумака мальчику помладше, стоявшему у нее за спиной. Малыш лет двух, ковылявший сзади, шлепнулся, сбитый с ног двумя терьерами, и отчаянно завыл. Другая девчушка направилась вглубь дома, громко крича:

– Ма-ам! Мама! Хедер Джоша бьет!

Появилась и сама Бланш: она шла вразвалку, и ее огромный живот был как полная луна. Она схватила Хедер за руку и оттащила от брата.

– Дети, ступайте во двор!

– Мы хотим мультики смотреть!

– Без разговоров! А ну, марш отсюда! И не носитесь как угорелые, – велела Бланш.

Я взглянула на часы, и она это заметила.

– Я знаю, что вы спешите, поэтому давайте сразу к делу. Мама рассказала вам о прошлом Кристал?

– Я знаю, что она когда-то была стриптизершей.

– Да я не про это. Вам известно, что ее дочь, которой сейчас четырнадцать, внебрачный ребенок? По-моему, сама Кристал не знает, кто отец.

– И вы полагаете, что это как-то связано с исчезновением вашего отца?

Она в изумлении уставилась на меня:

– Нет, конечно. Но я решила, вам лучше знать, с кем вы имеете дело.

– В каком это смысле?

– Вам поведение Кристал странным не показалось? Она словно и не расстроена случившимся. К тому же, – продолжала Бланш, – Кристал не делала никаких публичных заявлений, не предлагала награды тому, кто найдет папу. По-моему, он из клиники поехал в их дом на побережье. И тут произошло что-то страшное. Естественно, Кристал все отрицает. Она утверждает, что дома он так и не появился, но слов ее проверить нельзя.

– Значит, вы думаете, она знает, где он, и скрывает это?

– Ну да, – ответила Бланш таким тоном, словно мой вопрос ее удивил. – Она могла, к примеру, усыпить его и увезти куда-нибудь.

– Тогда куда же она дела машину?

– Их вполне могло быть двое. Она могла нанять себе помощника. Вы понимаете, что ей было на руку от него изба виться?

– Почему?

Бланш наклонилась ко мне:

– Она подписала с папой брачный контракт, по которому, если Кристал разведется с ним раньше чем через пять лет, она не получит ничего.

– Погодите-ка! Вы так и не объяснили, что она могла выиграть, похитив его.

– Я не говорила, что она его похитила. Я сказала только, что она знает, где он.

– А какое это имеет отношение к брачному контракту?

– У нее появился любовник.

– Об этом ваша мать упомянула. Вы имеете в виду Клинта Огастина?

– Разумеется. Теперь Кристал понадобилась свобода, но и от денег отказываться не хочется. Если она с ним разведется, то останется ни с чем. Выиграет она только в случае папиной смерти.

– Как вы об этом узнали?

– Мне рассказала мамина приятельница, Дана Глейзер. У них с мужем дом в Хортон-Рэвин. Их участки рядом, между ними только заборчик. У Глейзеров есть небольшой флигель, и Кристал попросила сдать его какому-то ее знакомому. Это было еще в январе. Глейзеры флигелем не пользуются и согласились. Естественно, Дана, поняв, что происходит, пришла в ужас. Она сочла все это омерзительным. Кстати, поэтому она и не стала ничего рассказывать моей маме – не хотела ее огорчать.

– А вам почему рассказала?

– И мне не рассказывала. Я все узнала от другой приятельницы. Дана все это подтвердила, но только после того, как я к ней пристала с расспросами. Бедная мама по-прежнему надеется, что папа вернется. Мало того, что он оставил ее из-за… шлюхи… Кристал так себя вела, что папа оказался совсем в идиотском положении.

– И к какому же выводу вы пришли?

– Кристал хочет от него избавиться. Если папа умрет, она унаследует почти все. Если разведется – не получит ни гроша.

– Хорошо, посмотрим, что я сумею выяснить. То, что вы рассказали, – всего лишь предположения, но я понимаю ваше беспокойство. Спасибо за помощь.

Оказавшись дома, я тут же записала возможные варианты. Версию похищения я отвергла, хотя, возможно, зря. Он мог уехать добровольно, сбежать или просто спрятаться. Или же, будучи пьян, попал в аварию. И если он лежит сейчас на дне пропасти, то понятно, почему его «мерседес» так и не обнаружили.

Он мог завести тайную жизнь и из одного человека превратился в совершенно другого. Что еще? Мог, чтобы избежать позора, покончить с собой. Или, как предположила Бланш, кто-то его убил – ради выгоды или желая что-то скрыть.

У меня был один выход: методично проверять всех и каждого, друзей, коллег, партнеров, бывшую жену и нынешнюю, дочерей – а вдруг потянется какая-нибудь ниточка. В ткани его жизни должна быть хоть одна зацепка, которая поможет мне распутать клубок и узнать, где он находится.

Следующий день, воскресенье, ничем знаменателен не был. Я устроила себе выходной: никуда не ходила, занималась домашними делами.

Утро понедельника я начала с пятикилометровой пробежки, после чего, прихватив форму, отправилась в спортзал. У администратора Кейта, бритоголового юноши лет двадцати, я спросила, знает ли он Клинта Огастина.

– Клинта? Конечно, знаю. Вы должны его помнить. Такой высокий блондин. Он раньше сюда ходил постоянно, раз восемь-десять в неделю, с клиентками – он предпочитал замужних дамочек. Только вот уже несколько месяцев вообще не показывается. Может, зал сменил.

– Он вроде работал с Кристал Перселл?

– Работал. Они приходили ближе к вечеру по понедельникам, средам и пятницам. Это она жена того мужика, который пропал? Что-то там нечисто.

– Может быть, – сказала я. – Ну ладно, пойду позанимаюсь. Спасибо за информацию.

После тренировки я вернулась домой, приняла душ, надела свитер и джинсы, наскоро перекусила и взяла пару сандвичей с собой. В свой офис я прибыла ровно в 9.00 и тут же позвонила в полицию, детективу Одессе, который пообещал еще раз проверить по компьютеру, не появилось ли каких-то следов Дау Перселла.

Я вкратце рассказала ему о том, с кем мне удалось побеседовать, и поймала себя на мысли, что выгораживаю Кристал. Могла ведь рассказать, что ходят сплетни о ее романе, но решила сначала все проверить. К концу разговора стало окончательно ясно: оба мы бродим в потемках.

Я позвонила Джейкобу Триггу и договорилась подъехать к нему во вторник к 10.00. Затем я набрала номер конторы Джоула Глейзера. Секретарша сказала, что он работает дома и дала мне телефон. Я позвонила, объяснила, кто я такая. Он был весьма любезен и выразил желание помочь. С ним мы договорились на час дня. Потом я позвонила в больницу Санта-Терезы и выяснила, что Пенелопа Делакорт командует теперь средним медицинским персоналом. Я решила побеседовать с ней после встречи с Глейзером. Следующим был звонок Ричарду Хевенеру. Я оставила сообщение на автоответчике, поинтересовалась, как обстоят дела с моим контрактом. Тон я выбрала самый уверенный, подумав, что это склонит братьев остановиться на моей кандидатуре.

На обед я съела сандвич с арахисовым маслом, который прихватила из дому. В 12.30 я направилась к машине.

Хортон-Рэвин, куда я направлялась, был районом богачей. До Ла-Куэсты я ехала по 101-му шоссе, затем свернула налево, и дорога привела меня к главному входу – двум массивным колоннам, над которыми аркой изгибалась чугунная надпись «Хортон-Рэвин».

Глейзеры обитали на Виа-Буэно. Дом был из современных, построенный в шестидесятые. Три этажа, а посредине высокая узкая башня. Когда я познакомилась с Даной Джафф, она жила в небольшом домике в Пердидо – от города километров пятьдесят к югу. Да, далеко шагнула дамочка.

Я оставила машину во дворе и пошла по широкой лестнице, ведшей к парадному входу. Дверь мне открыли только через несколько минут. Я готова была поклясться, что одета Дана точно так же, как когда мы познакомились: в узкие потертые джинсы и белую футболку. Волосы у нее были все того же медового оттенка, только теперь в них посверкивали серебристые нити. У Даны были карие глаза и пушистые брови. Но самым примечательным в ее внешности был рот: из-за неправильного прикуса передние зубы чуть выступали вперед, и поэтому губы казались особенно пухлыми.

– Привет, Кинси! – сказала она. – Джоул предупредил, что вы заглянете. Прошу вас, проходите.

– Какая здесь красота! – сказала я, зайдя внутрь.

Пока Дана вешала мой плащ, я огляделась. Ну, просто собор – огромное пространство, высоченный, метров десять, сводчатый потолок. И переходы от уровня к уровню – мостики и подиумы.

Подошла Дана:

– Фиона вам, наверное, рассказывала, что мы здесь все переделываем.

– Да, говорила. А еще она сказала, что это вы меня порекомендовали. Благодарю. Скажите, вы хорошо знали Дау?

– Мы изредка встречались – из-за Джоула, но друзьями не были. С Фионой я познакомилась, когда они уже развелись, так что я, скорее, ее приятельница. Джоул у себя в кабинете. Я провожу вас к лифту.

Кабинет Джоула Глейзера, просторный, с окнами на четыре стороны, находился на третьем этаже башни. Вид оттуда открывался потрясающий: океан, пляжи, горы, западная часть Хортон-Рэвин. Тучи, затянувшие небо, оттеняли синеву гор и темную зелень лесов.

Джоул Глейзер поднялся из-за массивного письменного стола, и мы пожали друг другу руки. Его внешность меня поразила. Я была очарована красотой Даны и думала, что ее спутник жизни так же хорош собой. Джоул оказался лысоватым мужчиной лет за шестьдесят. Когда он встал, чтобы меня поприветствовать, я поняла, что он ниже меня – метр шестьдесят или около того. Он был довольно тучен и сутулился так, что я невольно задумалась: а достаточно ли в моем рационе кальция.

– Рад вас видеть, мисс Миллоун. Присаживайтесь.

Я опустилась в коричневое кожаное кресло. Он тоже сел.

– Фиона сказала, что наняла вас, чтобы вы отыскали Дау. Я расскажу все, что смогу, но боюсь, толку от этого будет не много.

– Понятно, – кивнула я. – Не могли бы мы начать с «Пасифик Медоуз»? Как я поняла, там были проблемы со счетами для «Медикэр».

– Это целиком моя вина. Как я мог такое проглядеть? Надо было самому все проверять. Мы с Харви Бродусом… Вы с ним не знакомы? Это мой партнер…

Я покачала головой – мол, еще не знакома, и он продолжал:

– У нас последние полгода проект за проектом. Мы работаем вместе уже много лет. Я отвечаю за финансы, он – за недвижимость и строительство; идеальный тандем. Познакомились мы пятнадцать лет назад – вместе играли в гольф – и решили заняться совместным бизнесом: строить поселки для пенсионеров и дома престарелых. Как выяснилось, мы оба давно интересовались этим направлением, но конкретных шагов не предпринимали. Короче, нам удалось создать целую сеть клиник и пансионатов. «Пасифик Медоуз» мы приобрели в восьмидесятом году. В то время это было довольно убогое заведение. В ремонт и переоборудование мы вложили около миллиона долларов. Вскоре после этого мы заключили договор с финансовой компанией «Дженезис». Кто-то – кто именно, не помню, предложил «Дженезису» на должность администратора Дау. Я был с ним знаком и мог поручиться за его безупречную репутацию в медицинских кругах. Казалось, это должно было устроить все стороны.

– И что же произошло?

– Если б я знал! Мы с Харви часто отлучаемся из города, колесим по всему штату. Слишком уж мы много на себя взвалили…

Зазвонил телефон. Джоул покосился на аппарат.

– Это вас?

– Дана подойдет. Я вам попробую объяснить, как все устроено. Существует три отдельных предприятия. Мы с Харви владеем собственностью – она принадлежит компании «Сенчури компрехенсив», которую мы с ним основали в семьдесят первом году. Под собственностью в данном случае подразумеваются земля и строения «Пасифик Медоуз». Самим домом престарелых заправляет «Дженезис». Они его у нас арендуют. Они же ведут всю бухгалтерию: занимаются всеми счетами, в том числе и счетами «Медикэр» и «Медикэйд», расходами на покупку оборудования. «Дженезис» – подразделение еще одной компании, «Миллениум хелс кэр». Акции «Миллениум» котируются на бирже, и по закону она должна представлять службе социального обеспечения всю финансовую информацию. Представленные ею данные проверяет аудитор.

– А в чем состояли обязанности доктора Перселла?

– Дау – врач-администратор, он принимал решения на месте, и, по-видимому, здесь и были допущены ошибки.

– Вы трое – партнеры?

– Не совсем. Мы не могли вступать в партнерские отношения ни с Дау, ни с компанией, управляющей «Пасифик Медоуз». Правительство очень придирчиво относится к подобным союзам. Если бы Дау участвовал в прибылях, он не мог бы принимать объективных решений по финансовым вопросам. Мы с Харви думали, что эта должность идеально подходит для человека с таким опытом и репутацией. Теперь я понимаю, что Дау плохо разбирался в бизнесе. О проблемах с «Медикэр» мы узнали в мае. Тогда я подумал и по-прежнему считаю, что причина всех неувязок в канцелярских ошибках. Ни секунды не верю, что Дау стал бы обманывать правительство.

– Но если это и так, все равно неясно, какая бы ему была от этого выгода. Даже если «Медикэр» или «Медикэйд» оплачивали липовые счета, деньги-то все равно поступали компании, предоставлявшей услуги. Так что ответственность лежит на них.

– Безусловно. Станции «скорой помощи» или поставщики медикаментов могут получать тысячи долларов за услуги, которых они не предоставляли, за товары, которых не поставляли или поставляли по завышенным ценам. Если бы человек, занимающий должность Дау, вступил с ними в сговор, это приносило бы компаниям значительную прибыль. А он бы получал вознаграждение. Теперь Администрация по финансированию здравоохранения, которая контролирует деятельность «Медикэр» и «Медикэйд», требует документацию по каждой такой сделке, в том числе и по договору аренды. Что касается уже непосредственно нас.

– Но вы его виновным не считаете?

– Не считаю. Но выглядит все весьма подозрительно.

– Вы полагаете, что он скрылся, чтобы избежать позора?

– Возможно, – ответил Джоул. – У него серьезные проблемы.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Двенадцатого сентября, в день, когда он исчез. Мы вместе обедали.

– А по чьей инициативе состоялась встреча? По его или по вашей?

– По его. Он позвонил и предложил повидаться. Естественно, я согласился. Я уже знал о его трудностях. Мы встретились неподалеку от «Пасифик Медоуз», в небольшом пабе «Диккенс». Там тихо, можно спокойно поговорить.

– Он рассказывал о проблемах с «Медикэр»?

– Он надеялся, что мы с Харви его защитим. Я его, как мог, успокоил, но объяснил, что покрывать никого не буду. Если обвинения будут доказаны, я при всем желании не смогу ему помочь.

– Но зачем ему было так рисковать? Тем более в таком возрасте, с таким положением. Денег же ему хватало.

– В этом я не уверен. Дау всегда зарабатывал достаточно, но содержание Кристал обходилось недешево.

Снова зазвонил телефон, но Джоул даже бровью не повел, поэтому я продолжила:

– Вы считаете, Кристал вышла за Дауэна ради денег?

– Я бы так не сказал, – покачал головой Джоул. – Думаю, она его искренне любит, но она всю жизнь жила в бедности. Она хочет быть уверенной, что, даже если с ним что-то случится, она не пострадает.

– Не намекал ли доктор Перселл на то, что, возможно, скроется?

Он снова покачал головой:

– Ничего такого я не заметил. Но если он скрылся, то ему придется скрываться всю жизнь.

Я заметила, как у Джоула изменилось выражение лица.

– О чем вы сейчас подумали?

– Мне пришло в голову, что он, возможно, подумывал о самоубийстве. Он сомневался в том, что Кристал, если скандал выйдет наружу, останется с ним. А вот насколько он был подавлен и как далеко мог зайти, предстоит выяснить вам.

– Джоул!

Мы оба обернулись и увидели стоящую в дверях Дану.

– Харви на второй линии. Он уже один раз звонил.

– Прошу прощения. Мне придется отвлечься.

– Да, разумеется. Спасибо, что уделили мне время. Возможно, я буду вынуждена еще раз обратиться к вам.

– Когда вам будет угодно. – Мы оба встали, пожали друг другу руки.

Дана проводила меня к лифту. В кабине я спросила:

– А что это за история с Клинтом Огастином?

– Все очень просто. Все шесть месяцев, пока он снимал у нас флигель, как только Дау уезжал на работу, Кристал незаметно пробиралась во флигель к Клинту. Проводила там около часа и возвращалась к себе. Об этом пошли сплетни по всей округе.

– Может, этому есть какое-нибудь другое объяснение?

Дана грустно улыбнулась и, подав мне плащ, сказала:

– О да, наверное, они просто пили чай.