«Э-хе-хе-хе-хе-хе-хе. Пожары, пожары куды ни плюнь!» Дракон

– Айала, стоп! – скомандовал я, как только мы забрались по дороге на небольшой холмик, на вершине которого дорога делала последний поворот перед тем, как выйти на полукилометровую финишную прямую перед воротами.

– Да так и так стоп. – отозвалась Айала, взявшая на себя обязанности механика-водителя. – Зверям отдышаться надо.

Я отпустил рукояти колеса вертикальной наводки и переключатель поворотника горизонтальной наводки и встал на педалях поворотника горизонтальной наводки, чтобы получше обозреть открывшуюся перед нами картину.

На подступах к десятиметровым стальным воротам, украшавшим двадцатиметровую каменную стену, кипела бурная деятельность. К воротам катился таран, окруженный двумя десятками еле заметных на его фоне людей. Вокруг тарана кольцом стояли сотни три человек, возражающие пяти сотням серо-коричневых фигурок, очень желающих помешать тарану достичь ворот.

Вокруг места действия летали разные предметы и то и дело сверкали молнии, на основании чего можно было сделать вывод, что колдунов с обеих сторон собралось предостаточно.

К моменту выезда нас на холм продвижение тарана встало намертво. Я покосился на Шнырк и Хвата, замерших у рычагов натяжения, на Хама с Зарой, наблюдавших за боем с кормы танка и глянул на толстые метательные пружины.

– Экипаж, к бою! – буркнул я, падая в кресло наводчика и по дороге дергая рычаг ручного тормоза. – Заряжай!

С кормы и носа на камень дороги грохнулись два якоря.

Зара хихикнула, Шнырк с Хватом налегли на штурвалы. Ложка, вздрогнув, опустилась к корме, с радующим душу скрежетом натягивая восемь пружин, прицепленных к пятиметровой раме, торчащей посередине катапульты.

– Зажигательный! – бросил я на корму, руками вращая колесико, перемешавшее вперед основание ложки, а ногами – крутя педали поворота башни с пушкой на двигательной платформе.

Сзади глухо стукнуло.

– Готово! – сообщил Хам, что он и Зараза отошли от ложки и вместе с бочкой к воротам не полетят и их приветственно махающие руки.

Я сверился с прицельными рамками и понадеялся, что цифирки обозначают шаги, а не неизвестные первоконфедеративные фигетры, и я не засвечу бочку напалма в середину ребят с тараном.

– Пли! – скомандовал я себе и пнул спусковой крючок.

Ложка с лязгом взметнулась вверх и бабахнула об перекладину рамки. Катапульту тряхнуло, но вряд ли кто это заметил – весь экипаж был поглощен наблюдением полета снаряда.

Снаряд пару раз дернулся в воздухе, демонстрируя, что пара магов орков, спрятавшихся где-то на стене, расшибла лбы в попытке остановить его.

Бочка врезалась в стену на десяток метров левее ворот и расплескалась большой огненной лужей. Через полоты секунды долетел приглушенный расстоянием грохот.

На мгновение задержав внимание на дискотеку вокруг тарана, и удостоверившись, что по поводу фейерверка боевые танцы временно приостановлены, я скомандовал:

– Наводчик – прицел плюс четыре лево, Заряжающие – бронебойный!

Оглянувшись, я удостоверился, что Зараза уронила с зарядного шкафчика, украшавшего корму, именно один из небольших стокилограммовых булыжников, найденных нами по дороге. Хам, кряхтя, приподнял и закинул на зарядную полочку запасной булыжник.

– Готово! – крикнула Зараза.

Я подкрутил плюс четыре влево, сверился с диаграммой поправок на массу заряда, приклепанную рядом с прицелом, сделал вертикальную поправку под «полтора человека» и пнул курок.

Катапульта дернулась назад, просев кормой.

Булыжник, по пологой дуге просвистев над головами бойцов, врезался в ворота, заставив их издать душераздирающий звон.

– Тук-тук! – весело сказала Айала, восседавшая на кресле на носу танка.

– Еще как! – поддержала Зараза.

– Официант, повторить. – буркнул я себе под нос, обнаружив, что конница людей, разобравшись в новой обстановке, ринулась к нам наперегонки с маленьким отрядом конных орков.

– Натягивай! – рыкнул я и повернулся к корме. – Хам, лук к бою и на нос. Зара – заряжай, лук держи наготове.

Посмотрев, как Хам переместился на нос и услышав стук упавшего в ложку булыжника вместе с Зариным «Готово!», я пнул курок и посмотрел, как дела на скоростном забеге в нашу сторону.

Конница орков, прикинув свои шансы обогнать людей, вернулась к пехоте. Пехота, на ходу перестраиваясь в клин, не спеша наступала на нас прямо по дороге. Конница людей стремительно приближалась.

– Вы кто? – прохрипел рослый дядька, с ног до головы закованный в латы, осаждая бегуна в десятке шагов от Хама, застывшего на носу с луком в руках.

– Судья-Из-Пустоты. – отрекомендовала меня Айала перед тем, как я успел открыть рот. Воин замер в седле, соображая, что бы сказать.

– А… – начал он спрашивать что-то, но его прервал дикий крик из окружившей нас полукольцом верховой сотни:

– Драконы!!!! Драконы!!! Спасайтесь!

Воин бросил взгляд на небо и, соскочив с седла, хлопнул бегуна по заду. Конная сотня бросилась врассыпную, оставив после себя десяток спешившихся латников, прижавшихся к катапульте.

Хам, глядевший на небо, по которому из-за каменной стены стремительно приближались две черных точки, тихо буркнул:

– Да, тяжело без ПВО. – и повернул ко мне вопросительное лицо.

– Валяй без команды. Только, если можно, захвати в язык погонщика.

Хам кивнул, повернулся к полю боя и стал ждать.

– Зара, заряжай картечь! – уронил я на корму и закрутил прицел, глядя на поле боя и напевая:

– Вставай, балда огромная

Вставай на смертный бой

Со орчьей силой злобною -

В дрызг пьяною Ордой [10]…

Двое из четырех драконов начали снижаться, собираясь пройтись на бреющем над пехотой, а еще два пошли на набор высоты, собираясь, видимо, обрушиться на катапульту из пике.

За спиной загрохотал высыпаемый в ложку мешок булыжников.

– Готово! – крикнула Зара.

Я взялся за рукояти прицела и глянул на поле боя.

Пехота людей бросилась врассыпную.

Орки, не теряя строя, ускоренным шагом шли к нам.

– Не смеют крылья черные

Зигзагами летать.

Поля ее огромные

Не должен враг засрать! – пропел я, глядя поверх прицела на идущих на бреющем черных ящериц, вовсю махавших широкими полупрозрачными крыльями. Прикинув, где траектория полета левого пересечется с линией между катапультой и строем орков, я просчитал время, выждал пару секунд и пнул курок

Облако крупных, в два кулака, булыжников по пологой дуге унеслось навстречу наступающим. Зацепив краешком успевшего немного притормозить дракона, оно влетело в середину наступающего клина. Дракон, мотнув головой, обмяк и рухнул под ноги передним оркам.

– Нехило! – буркнул Хам и щелкнул тетивой.

Второй дракон, как раз нагнавший бегущую пехоту людей и пустивший первую огненную струйку, дернулся в воздухе и перекувыркнувшись через левое крыло, грохнулся оземь.

Без промедления задрав лук почти вертикально, Хам метнул две стрелы навстречу левому пикирующему зверю.

– Правый – мой! – гаркнула сзади Зара, с автоматной частотой метая стрелы.

Левый дракон, дернувшись, сорвался в штопор.

Правый, схватившись за морду длинными тощими лапами, отвернул с курса, сделал свечку и зигзагами помчался обратно, повизгивая на лету от Зариных стрел, втыкавшихся под хвост.

– Пусть ярость благородная

Вскипает, как волна.

Идет война народная

Священная война. – констатировал я отбой воздушной тревоги.

Сбитый Хамом дракон, выворачивая перебитые крылья, грохнулся оземь в шагах пятидесяти. С его спины кубарем скатился орк в серебристой кольчуге и шлеме каской, выхватил из-за спины топор и обернулся на дракона.

Дракон, медленно приподняв голову, неуверенно пыхнул в нашу сторону жиденькой струйкой огня, закрыл глаза и уронил голову на камни.

– Стоять!!!!! – рявкнул я в спины прикрывавшего катапульту десятка, ринувшегося к дракону с мечам наголо. Десяток замер, как вкопанный.

Заодно с десятком замерла и полусотня пехотинцев, подбегающая к дракону с другой стороны.

– Эй, воин с топором, ты говоришь на этом языке? – крикнул я орку, оглянувшемуся на пехотинцев за спиной и злобно сплюнувшему.

– Ну? – рыкнул он, опуская топор и распрямляясь чтобы дать себя рассмотреть.

Серая кожа, щель рта, приплюснутый нос, массивная круглая нижняя челюсть, высоченный лоб. Пара пластических операций, немножко косметики – и можно на съемки документального фильма о Воркрафте.

Я посмотрел на пару флажков, торчащих у него за поясом.

– А можешь как-нибудь просемафорить им – я ткнул в замерший перед телом дракона строй орков, – и им – я махнул рукой на распахнутые ворота, через которые на поле медленно вытягивались большие звери, похожие на гибрид слона с крокодилом – что я не хочу воевать, а просто поговорить с вашими старейшинами?

Орк недоверчиво хмыкнул и покосился на растущую за спиной и по бокам толпу.

– А ты кто такой, чтобы наши старшие с тобой говорили? – пробулькал он, опираясь на топор.

Я покосился на Айалу, с нежной улыбкой созерцающую орка и дракона.

– Гранз, – мягко сказала она. Орк вздрогнул. Узкие желтые глубоко посаженные глаза расширились. – Если ты не будешь растягивать время, то из питомника-у-стены успеют пригнать телегу с лекарем и кровью драконьей травы. Иначе Огнепых не дотянет до питомника, даже если его положить на бума. Кроме того, Судья-Из-Пустоты – она кивнула на меня, – может выбить ворота и доехать до Главного Зала Совета, поджигая все, что попадется по дороге. И я, поскольку сейчас подчиняюсь ему, буду ему помогать, хотя мне и будет больно уничтожать твой народ всего лишь из-за того, что у тебя не хватило смелости поверить, что существа, выглядящие, как люди – не всегда враги.

Гранз, выронивший топор где-то посередине речи, а под конец так и вовсе упавший на колени, помедлил пару секунд, взвился в воздух и в два прыжка взлетел на спину своего Огнепыха, на ходу сдергивая с пояса флажки.

Помахав ими, он посмотрел на махание флажков от рассыпавшейся в цепь пехоты и с одного из зверей у ворот. Яростно сплюнув, он, не обращая внимания на ответные сигналы, замахал не останавливаясь.

Через полминуты пехота стронулась и начала отходить к воротам, а от ворот оторвалась кучка конников и понеслась к нам. Дополнившись по дороге десятком всадников, поджидавших их у сбитых мной и Хамом драконов, они поскакали дальше.

Воин, первым подскакавший к танку, оглянулся на Айалу и тихо спросил:

– Ты – Несносная Ведунья?

– С того момента, как Судья-Из-Пустоты ведет меня в Пустоту – нет.

Воин перевел взгляд голубых глаз, тускло сверкающих в щели шлема, на меня и громко прокричал:

– Всем отойти за кидатель! Переговоры!

Пехота людей и вернувшиеся верховые начали перемещаться на дальний от ворот склон холма, обтекая тело дракона с Гранзом, непрерывно семафорящим с его спины. Воин снял шлем и слегка поклонился в мою сторону:

– Главный вождь южно-западной группы Образ.

– Меня зовут Харш. – кивнул я ему и посмотрел на подъезжающих орков.

– Я – старший южно воротного округа Ургарн! – прорычал передний орк, останавливая бегуна и пялясь на Хама. Мысленно померившись с ним размерами и выяснив, что он все-таки мельче, Ургарн перевел взгляд зеленых глаз, сверкающих из-под массивных надбровных дуг, на Образа.

– Образ. – узнавающе рыкнул он. Рык получился уважительно тихим.

– Ургарн. – так же рыкнул Образ.

Потом Ургарн посмотрел на Айалу, изучавшую свиту Ургарна и натолкнулся на ее взгляд.

Опустив глаза вместе с головой, он прижал руку к груди и еще тише и ниже рыкнул:

– Ведунья.

– Приветствую тебя, Видящий-В-Любой-Душе. А почему Старейшина Аздак и Главный Маг Умаро не хотят выйти и представиться тому, кто их созвал?

Я тихо ухмыльнулся и полез за трубкой.

Двое орков, в черном и багровом плащах, выехали из середины строя к Айале и откинули капюшоны. Лицо грузного и толстого в черном плаще широко улыбалось. У тощего высокого в бардовом в уголках глаз и губ пряталась усмешка.

– Зачем нам представляться, если Ведунья Ханшу и так может читать нас? – прогудел грузный.

– Я то могу. – вздохнула Айала. – Только созвала вас не я.

Она полуобернулась ко мне.

Кивнув, я чиркнул зажигалкой, и прикуривая, подошел к краю помоста. Усевшись на него, я свесил ноги и сказал, щурясь в облаке дыма…

– Меня зовут Харш. Те, с кем я говорил на этой планете, считают, что я – судья из пустоты. – Я затянулся, давая им паузу переварить услышанное. – Я созвал вас, господа, чтобы обсудить вопросы, возникшие в связи с тем, что Оркмерн [11] выдернул из пустоты двоих гномов-перемещателей, чтобы отправить эту планету на родину.

– Ложь! – рявкнул дородный Аздак, не успев даже сообразить, что…

– Уважаемый Аздак, – мягко сказала Айала. – возможно, вы давно не были в своем загородном доме и забыли, что он, а так же хранилище сами знаете чего, находиться не очень далеко от дороги, соединяющей эти ворота и Храм Пустоты, в шестом зале которого сейчас находятся гномы.

– А хранилище чего? – прорычал Ургарн, пристально глядя на Аздака.

– Коллекции каменных глаз. – испуганно буркнул Аздак.

– Ничего себе! – полупрошипел-полупробулькал маг Умаро. – Если уцелеет, покажешь?

– Угу! – то ли согласился, то ли съязвил Аздак.

– Так вот, перед тем, как мы перейдем к обсуждению этого вопроса – продолжил я, попыхивая трубкой, – я хотел бы изложить свою позицию по этому вопросу.

Умаро вытащил кисет, вынул из него трубку и начал неторопливо набивать ее.

Сбоку раздался радостный вопль Гранза.

Дружно посмотрев на него, а потом на ворота, мы увидели пять гигантских телег, быстро катящих по дороге.

– Вы разрешите нам забрать драконов? – удивленно спросил Ургарн.

– Конечно. – миролюбиво сказал я. – Если я не очень сильно подбил того из метателя и если Огнепых не сильно стукнулся, то будут живы и наверно, здоровы. Кстати, горсточкой песка в толпу никого не зашибло?

Я с заинтересованным лицом, с которого тщательно согнал смех, посмотрел на Ургарна.

Он бросил взгляд на Айалу и вздохнул.

– Никого. Около сорока легкораненых с переломами, десяток тяжело от камней в лицо, но все, благодаря шлемам, живы.

– Хорошо. – вздохнул я. – Так вот, я не собираюсь, как видите, вмешиваться в ваши дела и ваши войны. Я просто хочу, чтобы гномы-перемещатели оказались там, где вы их взяли.

– То есть не дать нам переместить мир? – ехидно булькнул Умаро.

– Почему же? Я думаю, что можно сделать так, что гномы переместят мир, а сами останутся здесь. Мне, честно говоря, все равно, улетит ли мир или останется здесь.

– То есть как? – хрипло воскликнул кто-то из-за спины.

Вопрос, пробив окружавшую меня деловитость, врезался в память, нырнул глубоко в нее, проскочил тонкий слой человеческих воспоминаний, всплеснул злобу, покрывавшую злоблинские, расшевелил плавающие большие куски знаний и схватившись за один из них, поволок его на поверхность.

Вздрогнув и помотав головой, я обернулся и увидел толстяка с трубкой, который стоял, опираясь на посох, у дальнего угла катапульты.

– Прямыш. – сказал он с полупоклоном. – Старший Маг этой банды. – махнул он рукой за спину, где развернувшись и построившись, стояли люди. – Так почему же тебе все равно?

Я посмотрел внутрь себя.

– Ну, может ты и прав, мне не все равно, улетит ли это мир или нет… Скажем так. Мне все равно, куда он улетит. Если ты сможешь связать меня со всеми магами людей, а ты, Умаро, орков, я вам расскажу, почему вам лучше убрать это мир отсюда хоть куда-нибудь, а гномов оставить здесь.

Айала глянула на меня посмотреть, что я им хочу сказать и тихо охнула.

Глянув на ее побелевшее лицо, Прямыш и Умаро вздрогнули, переглянулись и закрыли глаза.

Через пять секунд рядом с Прямышом возникла первая полупрозрачная фигура с трубкой в зубах. Фигура кивнула, а потом образы магов стали появляться пачками.

– Все. – сказал Прямыш через пару десятков секунд.

– Тоже. – подтвердил Умаро, соскакивая с бегуна. – Говори.

– Представляться я не буду – и так знаете. – сообщил я толпе призраков, те из которых, на которых останавливался мой взгляд, начинали подрагивать и растворяться. Я быстренько поднял взгляд на жесткого неволшебного Ургарна. В его изумрудном взгляде заискрилась глубокая заинтересованность. Чуть улыбнувшись ему в благодарность за помощь в доставании из моей памяти информации, я начал говорить:

– Сейчас вокруг вашего мира, еще не совсем вошедшего в это пространство, в котором он находиться, есть другое пространство. Пока, не знаю сколько еще, ваш мир существует по своим правилам. Пока в нем можно колдовать, но его заметило много, очень много… существ из пустоты. Они прислали нас за двумя гномами-перемещателями, которых забрали орки, чтобы вернуть это мир себе домой.

Я набрался воздуха и решительности и вывалил в глаза Ургарна главное:

– Если это мир пробудет в этом пространстве достаточно долго, то стане его частью. И начнет существовать по его правилам. В частности, вы больше не сможете колдовать.

Ургарн чуть заметно кивнул. Я благодарно кивнул ему в ответ и посмотрел на магов.

– Поэтому вам будет лучше, если это мир улетит из этого пространства. Есть кто-нибудь, кто не согласен?

– Это правда? – спросили несколько голосов с обеих сторон.

– Вы когда-нибудь смешивали в лаборатории сотворенные пространства? – ответил Умаро.

Я послушал пару секунд тишины, а потом кто-то из людей спросил:

– Сколько у нас времени до Столкновения Реальностей?

– Не знаю. Думаю, несколько дней еще есть. – протянул я и посмотрел на орков.

– Кто-нибудь скажет, через сколько гномы будут готовы отправить это мир на родину орков?

– Полдня-день – булькнул кто-то из толпы серых призраков.

– А почему, собственно, на родину орков? – спросил Образ, почесывая нос.

– Давайте посчитаем. Если я не буду выносить ворота, а я не буду, если орки согласятся, что гномы уйдут со мной, то люди положат под воротами пару-тройку тысяч человек… – я услышал фырканье Образа и добавил с поклоном в его сторону: -… и столько же орков, но все равно не успеют помешать переброске.

С другой стороны, на родине орков точно можно колдовать, это раз. А два…

Я вздохнул, подбирая слова для зажигательной речи.

– …Люди, посмотрите на орков! Когда они пришли в это мир, их было меньше чем сейчас вас! Однако, они выжили, закалившись в боях, и стали достаточно сильны, чтобы вернуться домой! Неужели вы боитесь сделать то же?! Или вы слабже?!

– Мы не слабже. Просто это Мир – Мир Людей и так было всегда. – возразил кто-то из группы призрачных людей.

– Нет ничего, что было бы всегда! А все, что хочет быть достаточно долго, должно быть достаточно сильно, чтобы время от времени доказывать окружающему, что оно достойно быть! Это мир движения – или расширяйся или сожмись и исчезни!

– Тебе легко говорить об этом. Это не твои люди будут умирать, сражаясь с орками за свободу. – буркнул Образ.

– Правильно. Мои люди будут умирать, сражаясь за свободу и рождаться, пожиная плоды своего сражения, в другом месте. А у тебя появляется шанс завоевать то место, где живут орки, и если ты не видишь, сколько свободы тебе это дает, то просто не заслуживаешь этой свободы! – рыкнул я на него.

– Так. Не знаю, как насчет гномов, а его тащить домой я точно не хочу, иначе лет через сто нам придется сматываться и оттуда. – брякнул кто-то из толпы орков.

Обе группы магов разразились хохотом. Я тоже расхохотался, стряхивая роль пророка. Через десяток секунд хохот начал затихать и Прямыш подвел итоги совещания:

– Значит, решено. Думаю, людям лучше отвести войско, поскольку ворота вовремя взять слишком дорого, а улетать куда-то все равно придется.

Образ, на лице которого повисла суровая решимость, кивнул.

– Насчет гномов сами договоритесь? – спросил кто-то из толпы людей. – Кстати, а почему бы им не полететь вместе с этим миром?

– По ряду причин. – сказал я. – Например, они могут научить орков своему искусству и некоторое время орки будут иметь преимущество. Потом люди узнают тоже и я с трудом представляю, что начнется, причем не только Там, а во вселенной вообще. Дело кончиться тем, что Творец чьими-нибудь руками исчезнет всех, кто хотя бы рядом был с перемещателями. О мелочах, вроде возможности явки туда, куда вы прилетите, Армии из пустоты, я не говорю.

– Страсти какие! – воскликнуло несколько голосов в рядах людей и люди начали исчезать. Орки тоже.

– Обучить искусству перемещения? – задумчиво спросил Умаро, потирая подбородок и тихонько улыбаясь. Поняв, что он просто дразниться, я ответил:

– Чтобы Судья-Из-Пустоты ежедневно заходил в гости пивка попить и проверить, не колдуете ли вы слишком много, как, например, так называемые черные маги, от которых я унаследовал метатель.

Умаро посмотрел на еле заметную вдали верхушку башни магов, пару раз хлопнул глазами и сказал:

– Тогда лучше не надо.

Айала хихикнула и Умаро, подождав секунду, составил ей компанию.

Ургарн, улыбаясь, тихо буркнул:

– Тогда поехали к гномам. Только Харш, ты не против, если мы от греха закатим катапульту в ворота?

Я глянул на злобно набычившегося Образа и сказал:

– Конечно, не бросать же мне технику. У людей, если покопаются по сараям, все равно таких полно.

Я подмигнул Образу, в глазах которого загорелись хитрые огоньки, и кивнул вопросительно глядящей на меня Айале.

Танк стронулся с места и, набирая скорость, покатился с горки, обрастая с боков и сзади верховыми орками.

Обогнав колонну телег, на передней из которых сидел рядом с Огнепыхом счастливый Гранз, танк покатил к широко распахнутым воротам, в которые тоненькими струйками вливались пехотинцы.

– Первый раз вижу, чтобы крепость брали без единого убитого! – восхищенно воскликнул Хам, стоящий на носу танка статуей высматривающего цель лучника. Скопившаяся у ворот пехота орков поливала статую восторженными взглядами детишек, к которым в гости приехал Дядя Степа [12].

Айала посмотрела на него, на меня и озвучила мою мысль:

– Злобным словом и тяжелой катапультой можно добиться большего, чем просто тяжелой катапультой.

Орки пялились на наш хохот очень удивленно.