"Д'Артаньян в Бастилии" - читать интересную книгу автора (Харин Николай)Глава третья Почему дю Трамбле впоследствии получил место коменданта Бастилии, а Бассомпьер — ее постояльцаПосле слов губернатора сделалось очень тихо. По. том — шумно. В жизни человека случаются мгновения, когда он явственно ощущает свою причастность к Истории. Кое-кому из присутствующих показалось в этот момент, что на них пала черная тень Бастилии. Одним из них был господин Леклер дю Трамбле. Взгляд, которым они снова украдкой обменялись с де Гизом, лишь укрепил дю Трамбле во мнении, что у собравшихся, а значит, и у него лично, крупные неприятности. Мария Медичи закусила губу. Однако королева-мать была не из тех, кто позволяет обстоятельствам управлять собой. Напротив, она всегда стремилась управлять обстоятельствами. Короче говоря, королева-мать являла собой натуру незаурядную. — Господь внял молитвам матери, — твердо проговорила бледная Мария Медичи. — Извещена ли королева? — Нет еще, ваше величество, — почтительно склонился д'Аленкур. Получив радостное известие из первых рук доктора Бувэра, я счел своим долгом прежде всего уведомить вас. — Я не забуду вашего усердия, господин д'Аленкур, — произнесла королева-мать. — Однако необходимо немедленно уведомить королеву, ее прекрасные глаза, верно, уже покраснели от слез. «Надо скорее предупредить Гастона! — подумала она. — Еще одно разочарование для бедного мальчика!» С милостивой улыбкой она отпустила лионского губернатора. — Знаете, герцог, — обратилась Мария Медичи к Генриху Монморанси, теперь я понимаю, почему древние предавали казни гонца, приносящего недобрые вести… Я должна немедленно переговорить с королевой Анной, — продолжала она через мгновение. — Ваше величество, думаю, мне следует справиться у доктора Бувэра о том, когда его величество сможет принять меня. Я хочу засвидетельствовать ему свое почтение, — быстро проговорил дю Трамбле, направляясь к дверям. — Полагаю, король еще слишком слаб и сегодня принять вас не сможет! властно произнесла королева-мать. В голосе ее звучал приказ. Но дю Трамбле ему не подчинился. Он быстро вышел из залы. — Господин маршал, — подозвала Мария Медичи Бассомпьера. — Проследите, чтобы господин дю Трамбле не скрылся. Кардинал должен узнать о выздоровлении короля уже после… — Вы приказываете арестовать дю Трамбле, ваше величество? Королева заколебалась. — Нет, — решила она наконец. — Арестовывать не надо. Прикажите своим офицерам, чтобы они не выпускали господина дю Трамбле из замка, только и всего. Вслед за Бассомпьером разошлись и остальные заговорщики. Мария Медичи осталась одна. — Теперь — Анна, — промолвила она и позвала мадам де Бретей. — Срочно уведомьте королеву о том, что я жду ее здесь! На карту поставлено все! — Но как это сделать, ваше величество?! — Через маркизу де Вернейль. Она — надежный человек! — Статс-дама из свиты ее величества? — Именно! Не теряйте ни секунды, герцогиня! Доблестный Бассомпьер вызвал капитана дю Гайлье. — Кто охраняет замок? — Полсотни швейцарцев. — Швейцарцы?! Отлично — это то, что надо! Слушайте мой приказ: ни под каким видом не выпускать из замка шевалье дю Трамбле! — Будет выполнено! — В таком случае — чего же вы ждете? — Я бы хотел уяснить одну деталь, сударь. — Какую же, черт побери?! — Должны ли они арестовать шевалье дю Трамбле, если он все-таки захочет выйти из замка? «Королева запретила арестовывать дю Трамбле», — вспомнил маршал и принял соломоново решение: — Послушайте, дю Гайлье, разве я недостаточно ясно выразился? Не арестовывать, а воспрепятствовать тому, чтобы он покинул замок. Затолкайте его обратно — пусть сидит тут! — И еще одно. — Что там еще? — Боюсь, не все швейцарцы имеют ясное представление о том, как выглядит господин дю Трамбле… — А, тысяча чертей! Впрочем, тем лучше. — Лучше, сударь? — Ну да! Как мне это сразу не пришло в голову! Пусть швейцарцы не выпускают никого. — Никого? — Кроме тех, кто в состоянии объяснить, кто он такой, на понятном им языке. — Отлично! Наконец-то получив четкий приказ, заметно повеселевший капитан удалился. «Никто, кроме меня, в замке не говорит по-немецки, а уж мне-то не придет в голову донести кардиналу на самого себя!» — рассудил маршал. Поздравив себя с удачным решением проблемы, он удалился почивать, так как время было уже позднее. Между тем не все в замке готовились ко сну. По главной лестнице прошел дозор из трех солдат швейцарской гвардии и сержанта, каждый из солдат нес зажженный факел, в руках сержанта была алебарда. Когда швейцарцы скрылись за поворотом, в глубине коридора показалась фигура, закутанная в плащ. Человек направлялся к главному выходу из замка. Он шагал твердо, но, видимо, не искал встреч с обитателями замка, в основном, из окружения королевы-матери, временно находящейся в Лионе, в связи с болезнью короля. Дворянин, закутанный в плащ, добрался до широких ступеней лестницы, ведущей к главному входу, и стал торопливо спускаться. Лицо его скрывала широкополая шляпа с обычным красным пером, которые носило в те времена большинство военных… Во дворе застучали копыта лошадей, и появилась карета с королевскими гербами, послышались голоса, заплясали огни, отбрасывая причудливо колышащиеся тени на стены замка. Анна Австрийская немедленно прошла к королеве-матери. Ее сопровождали камеристка-испанка донья Эстефания, а также г-жа де Вернейль, г-жа де Ланнуа и м-ль д'Отфор. Последняя из названных дам тайно служила партии принца, так как была подкуплена его сторонниками. Г-жа де Вернейль являлась осведомительницей Марии Медичи, а г-жа де Ланнуа шпионила в пользу кардинала. Таким образом, несчастная королева Анна могла положиться лишь на преданную Эстефанию, приехавшую с ней из Мадрида. — Вы все уже знаете? — спросила ее королева-мать, предварительно убедившись, что все приближенные королевы удалились. Они находились за толстыми створками дубовых дверей и не могли подслушать разговор, находясь на виду друг у Друга. Впрочем, королева-мать для верности пригласила Анну Австрийскую перейти с ней в смежный кабинет, затворив и его двери. — Я все знаю, но испытываю лишь облегчение. Смерть его величества оставила бы в моем сердце незаживающую рану. — Я хорошо знаю вас, Анна, и в другой ситуации готова была бы разделить ваши чувства. Но не теперь. — Что вы имеете в виду, ваше величество? — То, что наш заговор против министра зашел слишком далеко, чтобы остановиться на полпути. И при теперешнем положении дел больной и немощный король был бы для нас куда более безопасен… Не дожидаясь дальнейших вопросов со стороны молодой королевы, королева-мать посвятила ее во все детали описанной выше сцены. Анна Австрийская всплеснула руками: — Это был он! — Кто — он?! О ком вы, Анна?! — Я видела его из окна кареты, подъезжая сюда. Он проскакал мимо, словно не заметил ни охраны, ни гербов на карете. Постарался спрятать лицо… Мы погибли! — Да о ком вы говорите, Анна?! — По дороге сюда я встретила… — Ну же! — Дю Трамбле. Он скакал во весь опор. — Вы не заметили в каком направлении? — К заставе у дороги на Дофине! Мария Медичи вздрогнула: — Значит, утром кардинал узнает все! Ах, почему я не приказала Бассомпьеру арестовать его сразу. Но как он выбрался из замка?! Маршала разбудили не без труда. Королева-мать повторила ему свой вопрос. Поскольку Бассомпьер затруднился с ответом, был призван испуганный капитан швейцарцев. Вызвали часовых. — Косподин маршал, ни отин шелофек, што гофорил пофранцусски ис дфорца не выходиль, — уверенно отвечали бравые усачи. Напрасно великолепный в гневе Бассомпьер грозил собственноручно расстрелять всех, кто упустил дю Трамбле. Швейцарцы упорно стояли на своем: — Гофорил по-немецки, косподин маршал! Ни один елофо францусски, все фремя — немецки! — Кто говорил, канальи?! — Тот косподин, который выходить. — А-а, так вы признаетесь, что выпустили его?! — По фаш приказ, косподин маршал. Ни слофо по-францусски! — Ах, черт побери! — Вы совершили ошибку, Бассомпьер, недооценив способности дю Трамбле к языкам, — ядовито заметила Мария Медичи. — Она может дорого стоить нам всем. Потому что с кардиналом господин дю Трамбле будет говорить на родном языке, что значительно облегчит взаимопонимание! |
||
|