"Эртан" - читать интересную книгу автора (Середа Светлана Викторовна)Глава 11Женька принялся нервно мерить шагами комнату, напряженно о чем-то раздумывая. Никто из нас троих не рисковал начинать разговор, понимая, что ему нужно время, чтобы придти в себя. Внезапно он затормозил и с размаху ударил кулаком об стену. На обоях отпечатались четыре алых пятна. Женька посмотрел на разбитые костяшки с некоторым удивлением, слизнул кровь и неожиданно спокойно сказал: – Ладно. Будем надеяться, что ничего непоправимого пока не случилось. Но Ваську надо срочно вызволять. Самой выбраться у нее мозгов не хватит, а глупостей наделать может, и тогда Милославский непременно поинтересуется, отчего это у охранников приключилась внезапная эпидемия переломов шеи… Ну что вы на меня так смотрите, думаете, от шока я повредился рассудком? Мы деликатно промолчали, хотя некоторые из нас - например, я - как раз что-то в этом роде и подумали. – Василиса мне не родная сестра. Она мутант. Кость, у тебя есть что-нибудь попить? Доктор кивнул на графин с водой, стоящий на секретере. Женька сделал несколько жадных глотков прямо из горлышка, отдышался и продолжил: – В конце шестидесятых на одной закрытой военно-научной базе где-то под Новосибирском начался проект под кодовым названием "Рядовой Геракл". Сверху пришла директива сотворить идеального солдата: сверхбыстрого, сверхловкого, сверхсильного и желательно неуязвимого. Чтоб мог одной рукой Немейского льва задушить, а второй при этом авгиевы конюшни расчистить. В общем, спецназ и стройбат в одном флаконе… … Женька говорил довольно долго, путаясь в датах, названиях, а иногда и в именах, из чего я сделала вывод, что фактические данные он сочинял на ходу. Но общую канву мне уловить удалось, и история выходила жуткая. После долгих лет исследований и опытов на крысах ученым удалось достичь устойчивого результата. Воздействуя определенным образом на плод в утробе матери, они добивались развития у новорожденного детеныша заданного комплекса свойств (ускоренная регенерация тканей, высокая скорость реакции, способность выдерживать сильные нагрузки и т.д.). Но когда, наконец, перешли к опытам на людях, все оказалось не так радужно: младенцы рождались мертвыми. За пять лет родилось всего четверо живых детей, и ни один из них не дожил до года. Когда стало очевидно, что внутриутробное воздействие убивает и мать, и ребенка среди участников проекта наметился раскол. Часть ученых потребовала прекратить бесчеловечные эксперименты. К ним, разумеется, не прислушались: проект финансировался военными, которые никогда не ведутся на рассуждения о гуманизме. Покинуть проект им тоже не разрешили: из "почтовых ящиков" так просто не уходят, а особо рьяных активистов сослали в лагеря. Из "раскольников" осталось трое, в их числе профессор Хомченко, который сыграл одну из главных ролей в этой драме. Сохраняя внешнюю лояльность, они стали исподтишка саботировать исследования. В частности, когда им удалось реанимировать двоих младенцев, ученые, вместо того, чтобы оповестить руководство об успехе и продолжить опыты, зафиксировали в журналах исследований смерть и кремацию, а детей тайно переправили в город. Потом началась перестройка, развал Союза и всеобщий бардак в стране. Финансирование проекта прекратилось, персонал разбежался. Профессор Хомченко принялся за розыски спасенных детей. Выяснил, что один мальчик умер в возрасте полутора лет, а второго удалось отыскать в провинциальном детском доме для детей с отклонениями умственного развития с диагнозом "аутизм". Профессор усыновил Игоря. Диагноз впоследствии не подтвердился: изъятый из недружественной среды детского дома, мальчик постепенно пришел в норму. Но профессор так и не рискнул отправить его в общеобразовательную школу - Игорь получил домашнее образование. Профессор - а позже и подросший Игорь - продолжали поддерживать отношения с активистами-"раскольниками" (в конце восьмидесятых их как политзаключенных амнистировали). Им удалось узнать, что после нескольких лет забвения проект "Рядовой Геракл" обрел нового спонсора. Нужен был свой человек в проекте, и профессор Хомченко, организовав "случайную" встречу со старым знакомым, попал в команду исследователей. На этот раз дела у ученых пошли более успешно: благодаря интенсивной терапии, десять детей выжило и преодолело критический рубеж в один год. Однако эта терапия давала серьезные побочные эффекты, причем совершенно непредсказуемые: головные боли, эпилептические припадки, ночные кошмары. Трое из десятка погибли, не выдержав тренировок. Словом, солдаты из них были никудышные, а обходились слишком дорого. Ну и в довершение всего, профессору и его друзьям "на воле" удалось инсценировать утечку информации. Спонсор велел срочно свернуть исследования, а все материалы, включая экспериментальные образцы, уничтожить. У профессора был свой человек в "команде зачистки". В рапорте, который лег на стол спонсору, сообщалось, что во время пожара в жилом крыле "экспериментальные образцы" и обслуживающий персонал (в числе которого как наблюдающий терапевт значился и профессор Хомченко) погибли. На самом деле почти всех детей - за исключением одной девочки - удалось эвакуировать. Пока профессор вел подрывную деятельность внутри проекта, Игорь тоже не терял времени даром: искал людей, которые могут помочь, налаживал связи, раздавал взятки, делал липовые документы - готовил прикрытие. Самую младшую девочку профессор отдал в семью к своему старому другу - Женькиному отцу. Остальных детей они оставили у себя: по официальным документам это был семейный детский дом. С тех пор прошло двенадцать лет. – Я помню, как двухлетняя Васька впервые появилась у нас, - продолжал Женя. - Первое время она всего боялась и все время плакала. Мать, которая и до этого была с отцом на ножах, быстренько собрала манатки и свалила к своему хахалю. Мы остались втроем. Отец работал, так что мне довольно много приходилось возиться с Васькой. Боюсь, я был хреновым воспитателем, - он криво усмехнулся. - Вместо детских сказок я читал ей "Капитан Сорви-голова" - чтобы самому не было скучно. Папа предупредил, что у Василисы редкая болезнь, и чтобы я держал язык за зубами. Разумеется, я замечал, что моя сестра несколько отличается от других детей, но в те годы я мало задумывался об этом. Главное, что в неполных три года она была уже достаточно мудра, чтобы безропотно сидеть в мрачном каземате за диваном и терпеливо ждать, пока отважный Жан Граньде придет ее спасать. Четыре года назад отец умер от инфаркта. Через несколько дней ко мне явился Игорь. Рассказал всю эту историю и предложил забрать Василису к себе. Я его весьма недипломатично послал, - Женька сокрушенно вздохнул. - Глупый был. Это сейчас я понимаю, что у Игоря Васька будет куда в большей безопасности, чем со мной. А тогда я думал только о том, что она моя сестра и я ее никому не отдам. Еще и Василиса подлила масла в огонь: вцепилась в косяк и завопила, что никуда не поедет. Игорь засмеялся и сказал, что раз мы такие упертые, он не станет разрушать нашу семейную идиллию. Но адрес оставил, и пригласил заходить в гости к нему и к его "Скорпионам". Когда первый шок прошел, мы стали часто бывать у них. Васька впервые в жизни попала в среду, в которой не была "белой вороной", где можно было не прятать свои странности, а напротив - учиться их использовать. Я… ну, в общем, у меня тоже нашлось, о чем поговорить с Игорем. Я преклоняюсь перед этим человеком. Не могу понять, как ему удается справляться с толпой подростков, страдающих эпилепсией, ночными кошмарами, юношеским спермотоксикозом и обостренным чувством справедливости. По мне, так и одной Василисы достаточно, чтобы свихнуться. Игорь так привык прятать своих подопечных, что никакая Корпорация Ваську бы не отыскала. Готов поспорить, эта дуреха сбежала домой за плюшевым мишкой или еще какой-нибудь девчоночьей фигней… Женя замолчал. Мы тоже потрясенно молчали. Я украдкой бросила взгляд на Вереска - ему вся эта история должна была показаться дикой, ведь в Эртане, под бдительным оком Эльфийского Совета, такого просто не могло случиться. Но если полуэльф и был шокирован, это никак не отразилось на его лице: все те же сурово сжатые губы, заострившиеся скулы и ледяные глаза. – Что ты собираешься делать? – На встречу я, разумеется, пойду, это не вопрос. Корпорация мне ничего не сделает. Просто напомнят, что Василиса у них, потребуют возобновить поиски камней и назначат следующую встречу. Ну, может, пару раз дадут по морде для острастки, но это вряд ли. - Женька был собран и почти спокоен. - А вот что действительно важно - это попытаться определить, где они держат мою сестру. Мне нужно ненадолго выйти в реал, а вы отправляйтесь сразу к лорду Дагерати и магистру Астэри - уверен, они ждут нас в Канцелярии. Я к вам присоединюсь через час или около того. Лорд Дагерати не удивился. Он давно ожидал от Корпорации чего-то в этом роде. У него даже был готов план силовой поддержки на случай такой вот встречи, и сейчас он, доработав его с учетом конкретных обстоятельств, быстро отдал своим оперативникам. А вот вопрос о том, как узнать местонахождение заложницы, поставил всех в тупик. Во-первых, далеко не факт, что пришедший на встречу будет обладать нужной информацией. Во-вторых, даже если он случайно окажется в курсе, вряд ли любезно согласится ответить на Женькины вопросы. Сам Женя, появившийся действительно через час с небольшим, застал нас в разгаре мозгового штурма, но никаких свежих идей подкинуть не смог. – У меня есть несколько соображений относительно того, где они могут держать Василису. Но у ребят будет всего один шанс, и нужно сразу попасть в "десятку". Это навело меня на мысль. – Жень, а я могу присутствовать при встрече? – Не думаю. В письме говорилось, что я должен придти один. А что? – Я могла бы попробовать прощупать его эмоциональный фон. Ты как бы невзначай назовешь варианты - возможно, он на какой-то отреагирует. Я не была убеждена, что это сработает, что у меня получится поймать нужную эмоцию. Но еще месяц назад я бы просто не решилась выдвинуть подобное предложение. После занятий с магистром и особенно - после сегодняшней ночи - я стала чувствовать свои способности гораздо увереннее. – А это мысль! - оживился Женя. - Магистр, мы ведь можем наложить на Юлю невидимость? – Разумеется, - кивнул эльф. – Вот только… - я с сомнением прищурилась. Все смотрели на меня. - Магистр, у вас в запасе случайно нет какого-нибудь трюка, который мог бы временно усилить мои способности? Дело в том, что, хотя я чувствую себя уже гораздо увереннее, я все еще испытываю трудности с настройкой на конкретный объект. Мне нужен или физический контакт, или эмоциональная привязка… я даже толком не знаю, что именно. Магистр задумчиво повертел перстень на пальце. – Вообще-то, у меня есть подозрения, что, поскольку ваши способности базируются на деятельности головного мозга, на них можно повлиять при помощи психотропных веществ. Я даже составил для вас специальный декокт на основе листьев Ar-thaolli, магического растения сродни уже знакомому вам Ithil Arragaville, только принадлежащего к огненной элементали, и лесной сатуры, в корнях которой содержится наркотическое вещество. Однако я планировал дать вам его минимум через неделю и под строгим моим контролем, начиная с минимальной дозы. Я умоляюще посмотрела на него: – Магистр, ну пожалуйста! У нас нет недели. На лице верховного мага отразилась напряженная работа мысли. – Магистр, вы сошли с ума! - резко сказал Вереск. - Отправлять Юлию без подготовки, без поддержки, накачанную наркотиком с непредсказуемым действием - это безумие. – Кристоф, я понимаю и разделяю ваше беспокойство, - мягко согласился магистр. - Но у нас действительно нет времени на подготовку, а это дает господину белль Канто дополнительный шанс. Шанс, которого Корпорация не могла предусмотреть. В конце концов, право выбора остается за Юлией. – Я согласна, - нетерпеливо сказала я. Внутри звенела натянутая струна, требуя немедленного действия. – Кто бы сомневался, - судя по тону, которым это было произнесено, полуэльф мысленно добавил "психопатка ненормальная". - Я иду с вами. – Может, еще пару взводов королевской гвардии под невидимость закатаем? - съязвила я. - Для пущей секретности. – Если понадобится - закатаем, - сухо ответил Вереск. – Тогда держитесь от меня подальше, физический контакт отвлекает, - мстительно добавила я. – Не волнуйтесь, я прекрасно ориентируюсь на слух. – Хорошо, - прервал нашу пикировку магистр. - Я пойду подготовлю все необходимое, а вы скоординируйте свои действия с лордом Дагерати и господином белль Канто. Когда мы вошли, магистр стоял у лабораторного стола и держал над горелкой маленький, похожий на джезву серебряный ковшик с длинной деревянной ручкой. Увидев нас, кивнул: – Проходите в кабинет, я сейчас подойду. Мы, не глядя друг на друга, расселись по разным углам. Почему он теперь-то злится, подумала я с мимолетным раздражением, ведь я помогаю Жене? Но недоумение мелькнуло - и исчезло, не оставив следа. Мысленно я была уже там, у фонтана, просчитывала варианты действий, представляла, как буду настраиваться на незнакомого человека. Внутреннее напряжение росло, струна дрожала, готовая вот-вот сорваться. У окна рядом с письменным столом проявился высокий эльф в голубой мантии. В первый момент он показался мне совсем мальчишкой - не старше семнадцати по человеческим меркам. Но вот выражение лица неуловимо изменилось - и ему уже двадцать пять. Или тридцать? "Обрати внимание на глаза. Едва ли он намного моложе магистра Астэри." Древние глаза на молодом лице сияли небесной лазурью: маг Воздуха. Эльф окинул нас с Вереском таким взглядом, словно зашел в гости к старинному приятелю и застал в его кабинете двух тараканов, нахально расположившихся в любимом кресле хозяина. – А где Аст? – Магистр Астэри в лаборатории, - неприязненно сообщил Вереск, - сейчас подойдет. Эльф посмотрел на него с едва заметным интересом, но ничего не сказав, скрылся за дверью. – Привет, Аст. – Здравствуй, Лин. Спасибо, что откликнулся на мою просьбу. Проходи. Они снова вошли в кабинет: впереди магистр с мензуркой, наполненной прозрачной буроватой жидкостью, за ним - эльф. Магистр бережно поставил мензурку на стол, обернулся к нам. – Юлия, Кристоф, позвольте представить вам моего старого друга Линнаэсса Аль-Канаро, Архимагистра воздушной элементали. Лин, это Кристоф белль Гьерра и Юлия. Мои ученики. Вереск едва заметно скривился - похоже, статус ученика Архимагистра его чем-то не устраивал - но открыто возражать не стал. Эльф удивленно приподнял левую бровь: – С каких это пор ты берешь в ученики людей, Аст? И снова это прозвучало так, словно его старый приятель взялся обучать магии тараканов. Или крыс. Магистр Астэри поморщился. – Я тебе потом все объясню, Лин. Сейчас нет времени. Архимагистр Воздуха скользнул по мне равнодушно-брезгливым взглядом. Вереск удостоился более пристального внимания - эльф подошел поближе, бесцеремонно разглядывая его. В какой-то момент мне даже показалось, что он сейчас схватит Вереска за подбородок, чтобы повернуть его голову в более удобное положение. По лицу эльфа было понятно, что он не считает такой поступок бестактным по отношению к презренному полукровке. По лицу Вереска было понятно, что он с трудом удерживается от рукоприкладства. Если бы я не была уверена, что в случае открытого противостояния Вереск не продержится и двух секунд, я бы искренне позабавилась, наблюдая эту сценку. Определенно, надменному полуэльфу стоит почаще демонстрировать, как выглядит его снобизм со стороны. – Ты мальчик Эль-Стаури, - объявил наконец Архимагистр Воздуха. - Мне твоя физиономия сразу показалась знакомой. – Я сам по себе мальчик, свой собственный, - огрызнулся Вереск, исподлобья глядя на мага. Я сдержала нервный смешок. – Какой взгляд! - восхитился магистр Аль-Канаро. - У твоего деда был такой же. Я помню, в каком он был бешенстве, когда узнал, что его драгоценный сынок спит со смертной. Если бы взгляд мог воздействовать на материальные предметы, голубоглазый эльф давно превратился бы в глыбу льда и рассыпался на мелкие осколки. Но он только расхохотался. – Успокойся, парень. Я ничего не имею против тебя лично. Я слышал о тебе - говорят, для shinnah'tar ты очень неплох. Жаль, что у тебя нет Дара. Я всегда терпеть не мог твоего деда, но, надо признать, магистр Эль-Стаури был великим магом. Величайшим. - Эльф встряхнулся и снова принял надменный вид, как будто недоумевая, с чего это вдруг ему вздумалось откровенничать с лабораторными крысами. - Так зачем ты позвал меня, Аст? – Я хочу, чтобы ты наложил на ребят заклятие невидимости. – А что, твои штатные воздушники в отпуске? – Мне нужна невидимость самого высокого уровня. Ребятам придется иметь дело с Корпорацией. Помнишь, наш разговор на Совете? Похоже, советник президента Милославского очень сильный маг, и я не поручусь, что это не маг Воздуха. Точеная бровь - на этот раз правая - снова взлетел вверх. – Неужели мы наконец-то воюем с Корпорацией? – Пока нет. Я тебе потом объясню, - повторил магистр Астэри. Он подошел к столу, поднял мензурку и осторожно, чтобы не расплескать содержимое, протянул мне. Я хотела сразу же выпить, но магистр мягко придержал мою руку. – Подождите. Юлия, я должен предупредить: я не знаю, как на вас подействует этот декокт. Предполагаю, что он усилит ваши способности, но не исключен и обратный или - что гораздо хуже - совсем непредсказуемый эффект. Если почувствуете, что он действует не так, как планировалось, не вздумайте экспериментировать. Сразу же телепортируйтесь во дворец. - Магистр на секунду задумался. - Позвольте ваш браслет. Я поставила мензурку на журнальный столик и стянула с левого запястья телепортационный браслет. – У вас еще остались свободные камни? – Почти все, - кивнула я. В самом деле, из десяти пластин активно было только три: одна была привязана к гостиной в доме Кости Литовцева, другая - к телепортационной в гостевых покоях дворца, третья - к переносному телепорту (в пределах дворца он не действовал, и лорд Дагерати снабдил меня им просто на всякий случай). – Лин, если тебе не сложно, настрой свободный камень на мой кабинет. Аль-Канаро небрежно - не утруждая себя даже тем, чтобы принять браслет из рук собеседника - коснулся одной из пластин. – Вы меня поняли, Юлия? - строго спросил магистр, возвращая мне полезное украшение. - Никакой самодеятельности. Если что-то пойдет не так, сразу телепортируйтесь сюда. Я буду ждать. Я молча кивнула и залпом - пока чересчур предусмотрительный магистр не отвлекся на очередное нравоучение - опрокинула в себя содержимое мензурки. На языке остался горьковатый травяной привкус. Ничего необычного я в себе пока не заметила. Магистр Астэри взглянул на часы. – Можешь приступать, Лин. – Поднимайся, - бросил Аль-Канаро сидящему на кушетке Вереску. Потом обернулся ко мне. - Ты - забыл, как тебя зовут, - встань рядом с ним. Я недовольно поджала губы, но послушно встала на указанное место. Маг сосредоточился. Пальцы сплелись в замысловатую фигуру, руки взлетели вверх, соединившись над макушкой Вереска - и тут же разошлись в разные стороны, описывая вокруг его головы полусферу. Я еще не успела ничего понять, а руки Аль-Канаро уже порхали вокруг моей головы. Через мгновение мир изменился: стал немного размытым, блеклым - ненастоящим. Свое тело я тоже видела нечетко, как будто оно находилось под водой, а я рассматривала его с поверхности. Вереск исчез совсем. – Не делайте резких движений, - инструктировал маг. Голос его звучал гораздо глуше, чем до этого. - Невидимость с вас не слетит, но снаружи могут быть заметны колебания воздуха. Молчите. Двигайтесь как можно тише. Сфера ослабляет звуки, но не гасит их совсем. И помните, что следы за вами остаются точно так же, как и за всеми. Все ясно? - Он в упор посмотрел на Вереска. – Да, - голос полуэльфа звучал совсем глухо, как сквозь ватную подушку. – Хорошо. Аст, куда их отправить? – К малому фонтану в городском парке. Знаешь это место? Не утруждая себя ответом, Аль-Канаро взмахнул рукой, и к моему горлу подступила привычная тошнота телепортационного перемещения. Я уже бывала здесь, у Малого фонтана, еще в те времена, когда заходила в Вельмар виртуальным гостем. Тогда здесь царила радостная суматоха: смеялись дети, поливая друг друга водой из прифонтанного бассейна, чинно прогуливались мамаши с колясками, влюбленные парочки бесстыдно целовались на скамейках, деловито сновали разносчики сладостей… Сейчас фонтан не работал, и небольшая площадь вокруг него пустовала. Приглушенные звуки веселья доносились с другого конца парка: летом Большой фонтан работал круглосуточно, и после девяти вечера именно он стягивал к себе поздних посетителей, жаждущих хлеба и зрелищ. Женька появился почти сразу после нас. Вышел с аллеи, ведущей к главному входу, огляделся, присел на бортик фонтана, поболтал рукой в воде. Выглядел он вполне спокойным, и со стороны казалось, что он просто ожидает хорошего знакомого. Его визави появился минут через пять с другой стороны. Это был молодой - чуть старше Женьки - мужчина одетый в однотонный костюм цвета капуччино, широкополую шляпу-ковбойку и светло-бежевые ботинки. Дополняла образ денди трость светлого дерева с серебряным набалдашником, инкрустированным камнями. Парень тоже был спокоен, но это была не Женькина легкомысленная безмятежность, а вальяжная уверенность хозяина положения. Два спокойных человека - два Игрока - сошлись у фонтана. – Старцев! - с насмешливым радушием воскликнул представитель Корпорации. - Сколько лет, сколько зим. – Сколько килобайт, - в тон ему подхватил Женя. - Здравствуй, Гена. Или ты теперь Геннадий Александрович? Не ожидал тебя здесь увидеть. – Зато я тебя ожидал. Ты всегда отличался стремлением нарушать установленные правила. Гена небрежно-изящным (явно отработанным перед зеркалом) жестом снял шляпу, сдул с нее воображаемые пылинки и положил на бортик фонтана. – Присаживайся, будь как дома, - Женя кивнул на место рядом с собой. – Спасибо, я постою. Отсюда лучше видно. Женька откинулся назад и демонстративно осмотрел щегольскую одежду собеседника. – Я смотрю, ты здорово поднялся, Гена. Большая шишка в Корпорации, да? – Я региональный модератор, - Гена улыбнулся подчеркнуто скромной улыбкой, как бы говоря: "Да, я теперь большая шишка и могу себе позволить не кичиться этим." – Региональный модератор! Подумать только! - Женя с деланным сокрушением покачал головой. - И этому человеку я когда-то свернул челюсть! Простишь ли ты меня когда-нибудь, Гена? – А это, Старцев, - губы регионального модератора раздвинулись в неприятной усмешке, - будет зависеть от твоего поведения. – А что это у тебя за палочка, дорогой товарищ модератор? - с преувеличенной кротостью осведомился Женя. - Неужели плюсомет? Дурак, подумала я. Женька, ты легкомысленный придурок. Хватит дразнить тигра, узнай, что от тебя хотят, и быстро убирайся. – Ты не в меру догадлив, Старцев. Такие долго не живут, - Гена с сожалением прицокнул языком. - Это действительно плюсомет. Только видишь ли, - он доверительно понизил голос и слегка наклонился к Женьке. - Я ведь не простой модератор. И плюсомет у меня не простой… Гена сделал короткое движение рукой в сторону набалдашника трости. Женька рефлекторно дернулся, но волевым усилием заставил себя остаться на месте. Гена закончил движение - потер пальцем один из камней, словно стирая воображаемое пятно. Ничего не произошло. Я обнаружила, что мое тело, без всякого участия сознания, приготовилось броситься на помощь другу: ноги напружинились для прыжка, а руки взлетели к плечам в попытке выхватить несуществующие мечи. Проклятье. Говорила же, что полуэльф будет мне мешать! Закружилась голова. Эмоции - свои и чужие - слились в голове в один неясный фон, и мне стоило некоторого труда отделить их друг от друга. Вереск тревожился (причем не только за Женьку, но и за меня, поскольку не мог на слух определить, что со мной происходит) и злился на приятеля за его безрассудство. Женька испытывал азарт и любопытство. Меня швыряло от одного чувства к другому. Это было странно и очень неуютно, как будто я пыталась удержаться на шаткой табуретке. Несмотря на духоту, меня охватил легкий озноб. – Боишься? - усмехнулся Гена, довольный разыгранным спектаклем. - Правильно делаешь. Давай сразу договоримся, Старцев: без фокусов. Я знаю, ты у нас юноша с фантазией. И поверь мне на слово, для твоей хитрой задницы у меня в запасе есть целый арсенал болтов с нарезкой. Но не хотелось бы превращать нашу встречу в демонстрацию достижений слесарного искусства. – Я пришел безоружным, - Женя слегка развел в стороны руки, как бы приглашая собеседника проверить это утверждение. - К тому же мне нет никакого резона воевать с тобой. Так что не волнуйся, Гена. Давай, излагай, что там тебе поручили передать. Я уловила укол досады от Вереска. Видимо, он был недоволен тем, что Женька снова легкомысленно дразнит собеседника, лишний раз напоминая, что тот не более, чем курьер. Гена достал из кармана пиджака сигарету и серебряную зажигалку, такую же вычурную, как трость. Картинно, с видимым наслаждением, прикурил, выпустил в сторону кольцо дыма. – Мое руководство поручило передать, что оно разочаровано твоей работой, Старцев. Профессионалы себя так не ведут. Профессионал, Старцев, не кидает заказчика, едва получив аванс. И тем более не перепродает контракт первому попавшемуся проходимцу, который предложил больше денег. У меня внезапно возникло впечатление, что Гена - сознательно или непроизвольно - копирует чью-то манеру разговора. Возможно, того самого разочарованного руководства? Парень очень старался сохранить хладнокровие, предписанное ему по роли, но все равно было заметно, что он возмущен Женькиным вероломством. – Вообще-то, я не перепродал контракт, а просто отказался от него. И авансовый платеж, если ты не в курсе, я вернул отправителю, - невозмутимо сообщил белль Канто. - Но раз уж ты сам заговорил об этом, кто тот проходимец, которому я якобы продался? – Не прикидывайся дурачком, Старцев. Нам известно, что ты работаешь на Найтингейла. – На кого?! Ух ты! А я и не знала, что эмоции тоже бывают со стереоэффектом. Парни удивились совершенно синхронно, только Женька - с оттенком любопытства, а Вереск - с опасливой настороженностью (что, мол, еще за новый персонаж? Каких гадостей от него ждать?) – Ну, возможно, тебе он представился другим именем. – Да кто "он"?! Я с запозданием осознала, что ничего не чувствую от самого модератора. А жаль, именно сейчас это было бы весьма кстати! Я попыталась настроиться на Гену - и наткнулась на стену льда. Он был чужой для меня. Не просто чужой - он был враг, и подсознание активно сопротивлялось моим попыткам впустить в себя его эмоции. Похоже, Женькино изумление выглядело достаточно убедительно (еще бы!), чтобы поколебать Генину уверенность. – Не пойму, что за игру ты ведешь, Старцев, - с сомнением протянул он. - В любом случае, я не уполномочен обсуждать с тобой Найтингейла. Мне позарез нужно найти зацепку! Иначе разговор закончится, а я так и не успею ничего ощутить - получится, что время и силы, затраченные на меня двумя величайшими магами современности, пропали втуне. Преодолевая внутреннее сопротивление, я еще раз окинула взглядом молодого человека, стараясь оценить его непредвзято. Допустим, мы встретились случайно… в библиотеке. Он улыбнулся, намекая на продолжение знакомства. Что это за человек? Костюм сидит безукоризненно, аксессуары подобраны в тон - у парня определенно есть вкус. ( Ну и что? Вереск тоже сначала казался мне надменным. А с карьеристом я прожила бок о бок почти пять лет… В невидимой стене, отделяющей меня от регионального модератора, появилась трещина, и тоненький ручеек его эмоций потек в мою сторону. Самым сильным чувством была гордость. Еще бы - кому попало не поручат операцию, которую контролирует лично президент Милославский. Второе чувство вытекало из первого: Гена отчаянно желал сделать все "как надо" и вместе с тем отчаянно боялся, что что-то может пойти не так. А вот к Женьке региональный модератор относился очень неоднозначно. С одной стороны, он испытывал злорадство ("А я говорил, говорил, что Старцев окажется мерзавцем!"), но к нему примешивалась толика болезненного разочарования, словно Гена и сам был не рад, что оказался прав. – Слушай меня внимательно, Старцев, и не говори потом, что тебя не предупреждали. Во-первых, ты немедленно возвращаешься к выполнению задания - то есть поиску артефактов. Хотя по нашим сведениям, ты и не прекращал поиск - согласись, в свете этого факта твое заявление о том, что ты якобы отказался от контракта, звучит по меньшей мере неубедительно. Во-вторых, поскольку веры тебе больше нет, мы вводим систему промежуточного контроля: каждую неделю, по вторникам, в половине десятого вечера, ты встречаешься на этом же месте с представителем Корпорации и отчитываешься о ходе поисков. В-третьих, каждый найденный артефакт ты передаешь Корпорации сразу после обнаружения. Размер гонорара остается прежним, но выплачиваться он будет частями, по факту передачи Лучей. Твоя сестра пока остается у нас - в качестве гаранта твоего благоразумия. Если ты будешь играть по правилам, ничего страшного с ней не случится. Ты все понял, Старцев? – Я все понял, Гена. Я вообще очень понятливый, если ты не заметил. Но доверчивость не входит в число моих достоинств. Я хочу быть уверен, что моя сестра жива и с ней все в порядке. – Извини, Старцев, на этот счет у меня указаний нет, - Гена с огорчением - вроде бы даже вполне искренним - развел руками. - Но я не думаю, что в твоем положении будет разумным диктовать условия. – Ты ее видел? – Нет. Но я точно знаю, что она жива. Президент Милославский не любит излишней жестокости. – Ну ты хоть знаешь, где ее держат? – Старцев, если бы я обладал подобной информацией, меня бы не пустили на встречу с тобой. Это была почти правда. Местонахождение заложницы региональному модератору действительно не открывали - я чувствовала, как чешется его самолюбие по этому поводу - но, что-то он все-таки знал. – Держать ценную заложницу в штаб-квартире - слишком рискованно, - вслух размышлял Женька. - На Космодемьяновской набережной вроде бы только офисные помещения. - Он говорил нарочито медленно, давая собеседнику время осознать сказанное и отреагировать хотя бы мысленно. - Что там остается? "Синяя Цитадель"? - Женя запнулся и весьма убедительно изобразил тревогу. - Вы же не увозили ее из Москвы? Ваське врачи не разрешают на самолете летать, у нее там какая-то фигня с внутричерепным давлением. Гена снисходительно усмехнулся. – Старцев, даже если бы я знал, где ее держат, я бы не купился на такую детскую уловку. Он искренне потешался, наблюдая за неуклюжими попытками собеседника выведать информацию. Женька ему охотно подыгрывал, демонстрируя легкую растерянность и мучительные раздумья. Мое внимание было сосредоточено на Гене, но краем сознания я отмечала, что внутри мой друг ощущает себя куда увереннее, чем пытается показать. – О! А может, она на базе под Зеленоградом? Ну, той, которая раньше принадлежала Минобороны. Ходят слухи, что компания, выигравшая аукцион, на самом деле - подставная, и ниточки тянутся к Корпорации. Опа, что-то тут есть! Региональный модератор явно заволновался. Правда, совсем не обязательно его волнение связано с Василисой - возможно, это место выделяется чем-то особенным лично для Гены. Впрочем, внешне его беспокойство никак не проявилось. – Старцев, давай не будем тратить время друг друга, - с покровительственно-ласковой улыбкой старшего товарища попросил Гена. - Мне нужно отчитаться перед шефом, тебе пора приступать к поискам. Я передам начальству твою просьбу, и если они сочтут возможным удовлетворить ее, ты узнаешь об этом через неделю. – У Васьки случаются приступы мигрени. Ей нужны лекарства. – Ничего, потерпит. А у тебя будет стимул поторопиться. – Ген, ей же всего четырнадцать! – А Левушке Нечипоренко было шестнадцать! - выкрикнул региональный модератор с неожиданным ожесточением. - И он умер такой смертью, какую я даже тебе, Старцев, не пожелаю. Кто бы ни был этот неизвестный Левушка, Гена – Гена, я устал от твоих загадок, - утомленно сказал Женя. - Кто такой Левушка Нечипоренко? – Арагорн. – Какой, нафиг, Арагорн - в Эртане? Ты часом игровой сервер не перепутал, модератор?… Хотя… Погоди-ка… Кажется, Мигель говорил что-то про Арагорна… Женька прикусил язык. Эмоцию, которая вспыхнула вслед за этим, можно было описать коротким словом: "Упс." Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу. – Так ты действительно виделся с Мигелем Дариолли! - констатировал Гена обвиняющим тоном. - Ты его убил? – Ты что, Самохвалов, совсем сбрендил? - возмутился Женя. - С какой стати я буду его убивать? И, если уж на то пошло, с чего ты взял, что он мертв? – Потому что все, кто подобрался к артефактам достаточно близко, были убиты - и убиты людьми Найтингейла, на которого ты работаешь. Женька схватился за волосы и театрально застонал. – Ты меня уже задолбал, Гена, вот честное слово! Я не знаю никакого Найтингейла. Я даже не могу представить в Эртане никого, кто мог бы носить такое имя. И, если хочешь знать, сам Мигель считал, что убийца был подослан Корпорацией. – Ты врешь. Я тебе не верю, Старцев. – А я вот тебе верю, Самохвалов. Но я не верю Милославскому - ложь у дипломатов в крови. Он играет втемную - и со мной, и с тобой. – Этого не может быть, - оскорбился Гена. Сам он, похоже, обожал Милославского преданно и бескорыстно. – Я готов поклясться чем угодно: я не убивал ни Мигеля, ни твоего Левушку! Парни уставились друг на друга с подозрением. Первым тяжелую паузу нарушил Женя: – Генка, давай баш на баш. Я тебе расскажу все, что узнал от Мигеля, а ты мне - про Найтингейла и всех остальных. Тем более, что, по твоим словам, я и так уже это все знаю. Региональный модератор колебался. И тут не надо было никакой эмпатии, чтобы понять ход его мыслей. Ситуация явно вышла за рамки запланированного. Продолжить действовать строго по инструкции, отчитаться об успешно проведенной операции - и упустить шанс узнать потенциально ценную информацию? Или рискнуть и выслушать Старцева - что если он говорит правду? Но ведь придется и самому говорить, а шеф не давал таких полномочий. (А вот Женька бы на его месте ни секундочки не колебался, автоматически отметила я.) – Ладно, - решился он наконец. - Но ты первый. – Окей, - легко согласился Женя. - Начну с того, что убийцу, подосланного к Мигелю, я видел. Это был Игрок. И он был вооружен пистолетом. – Чем?! – Пи-сто-ле-том. Читай по губам. – Это невозможно! – Ген, если бы я хотел соврать, я бы, наверное, придумал что-нибудь более правдоподобное, как ты думаешь? Это был пистолет. Неизвестной мне конструкции, но вполне работоспособный. Парень серьезно ранил Мигеля, но довершить начатое не смог - тут очень удачно появились мы с Вереском, и он свалил в реал. Мигель был очень плох, так что полноценной беседы не получилось, но успел предупредить меня, что Корпорация убивает всех, кому заказывала поиск артефактов: Арагорна, Мордэйна, самого Мигеля - и до меня доберется. – Но это же очевидный бред! Ну сам подумай - какой смысл нам убивать тех, кого мы сами же и наняли? – Не знаю, не знаю. Может, они хотели зажать камешки, а Милославского это не устроило? – Очень смешно, - фыркнул Гена. – Да? А вот истекающему кровью Мигелю было совсем не смешно. А знаешь, что самое несмешное? Он видел того парня с пистолетом и, скорее всего, даже говорил с ним - и после этого остался в убеждении, что убийца подослан Корпорацией. – Жень, этого не может быть, - я чувствовала, что Гена искренне шокирован подобным предположением. - Я бы знал. Это моя территория… А он остался жив? С ним можно поговорить? – Не знаю, - соврал Женя. - Я предлагал ему помощь, но он телепортировался в неизвестном направлении. – А этот его… герой-любовник? – Я его не видел. Кажется, они расстались. – Что, вампир наконец-то застукал Мигеля со знойной брюнеткой, обиделся и ушел жить к маме? - съязвил Гена. Региональный модератор явно недолюбливал Фар-Леирато - то ли за сексуальную ориентацию, то ли за расовую принадлежность. – У меня не было времени обсуждать с Мигелем его личную жизнь. – А Луч Воды они нашли? – Я его не обыскивал. – Тоже времени не было? - поддел модератор. – Что-то ты не по делу остроумен, Гена. Твоя очередь делиться информацией, - сухо напомнил Женя. Гена сразу поскучнел. Снова достал сигареты, прикурил, сделал несколько затяжек с таким сосредоточенным видом, словно от этого зависела судьба Корпорации. – С самого начала мы заказали поиск артефактов сразу троим, - медленно, осторожно подбирая слова, начал он. - Мордейну и двум Игрокам - Левушке Нечипоренко и еще одному парню, Димке Захарову, ты вроде бы его знаешь? – Весельчак Д, что ли? Из Харькова? – Да, он. Но Димка оказался откровенно слаб, Левушка его опередил с первых шагов. Левка воспринимал это как забавную игру и постоянно держал нас в курсе дела. Нас, а заодно и всех участников внутреннего форума - он вообще был любитель потрепаться о своих достижениях. Однажды он похвастался, что напал на след, и скоро Луч Земли будет у него. А через несколько дней его нашли мертвым. Причем и в виртуалке, и в реале. Луч Земли исчез. Мы постарались замять скандал, но информация, разумеется, все равно просочилась. Димка испугался и отказался от дела. Сказал, что к нему в Эртане подходил некто, представившийся как Найтингейл, и предлагал вместо Корпорации работать на него, намекая, что Арагорна убила Корпорация и с ним, Димкой, будет то же самое. Вся эта история выглядела довольно странно (начать хотя бы с того, что местный представился английской фамилией Найтингейл), и мы не придали ей значения: решили, что Весельчак просто ищет удобную отмазку. Более убедительной казалась версия о том, что артефакт был защищен проклятьем ассасина, и мы не стали больше не рисковать Игроками - наняли сладкую парочку, Дариолли с вампиром. А к Мордейну приставили одного из наших агентов - тоже из местных - приглядывать за ним издалека. Мордейн от слежки отвязался, а потом подкараулил агента в темном переулке - убить не убил, но покалечил изрядно, парень до сих пор в больнице. Перед этим агент все же успел заметить, что Мордейн встречался с каким-то странным типом, по описанию очень похожим на Димкиного Найтингейла. Мордейн шел по следу Луча Воды. Не знаю, насколько успешными были поиски, но вскоре его тоже убили, причем весьма прозаическим образом - ножом в спину. Версия о проклятье асассина дала трещину, и мы решили обратиться к тебе. – Чтобы эту версию еще раз проверить? - хмыкнул Женя. – Вроде того. К тому же после смерти Мордейна сладкая парочка затихарилась - то ли тоже были убиты, то ли напугались, то ли, как ты говоришь, захотели зажать камушки. Ты очень резво взялся за дело, а потом как-то резко исчез. Причем мы точно знали, что ты жив и продолжаешь ходить в Эртан - мы же фиксировали твое прохождение через портал. А когда обнаружилось, что ты сбежал из своей квартиры, и бегство это было тщательно подготовлено заранее, мы окончательно уверились в том, что ты работаешь на кого-то третьего - очевидно, на Найтингейла, поскольку других конкурентов в округе не наблюдалось. И тот факт, что ты единственный, кого Найтингейл не пытается убить, косвенно подтверждает нашу догадку. – Я тебя очень разочарую, если скажу, что никто, хотя бы отдаленно похожий на Найтингейла, даже не пытался меня перекупить? – Но ведь ты все-таки не прекратил поисков! Что-то ты темнишь, Старцев. – Конечно, темню. Ты тоже не открыл мне все карты. Но я тебе клянусь, Генка: к вашему Найтингейлу, кто бы он ни был, я не имею никакого отношения. Региональный модератор все еще не верил Жене, но зерно сомнения уже дало побеги: я чувствовала его колебания и растерянность. – Ладно, Старцев, я передам твою историю шефу. Но ты же понимаешь, что это не отменяет условий договора. – Разумеется, понимаю, - кивнул Женя. - И позволь на прощание дать тебе совет. Будь осмотрительнее, когда говоришь о вампирах. Чувство юмора - в человеческом понимании - у них отсутствует напрочь, зато они непревзойденные мастера маскировки - никогда не знаешь, в какой момент вампир окажется рядом. С широкой ухмылкой, страшно довольный собой, Женька хлопнул ладонью по амулету возврата и исчез. Гена огляделся - спокойно, сохраняя достоинство (железная выдержка у парня!) - но поспешность, с которой его рука дернулась к амулету, показала, что Женькины слова достигли цели. Исчезновение объекта концентрации оказало на меня странное действие - словно из меня вдруг выдернули стержень, на котором я держалась последние двадцать минут. Тошнота (которая, как я запоздало осознала, мучила меня уже давно, просто я не обращала внимания) стала почти нестерпимой. Окружающий мир, и до того не особо четкий, превратился в одно размытое разноцветное пятно, которое начало вращаться вокруг меня - сначала медленно, постепенно ускоряясь. Центробежная сила размазала меня по стенам этой разноцветной воронки, лишая воли и способности соображать. "Ничего себе приход", - отрешенно подумала я, чувствуя, как мои ноги отрываются от земли и распадаются на молекулы. Мысль о том, чтобы телепортироваться к магистру, даже не промелькнула в сознании. Я осторожно открыла глаза. Мир приобрел более или менее четкие очертания - во всяком случае, привычная, изученная до мельчайших подробностей выщербинка в штукатурке над кушеткой в кабинете магистра выглядела как обычно. Я прислушалась к ощущениям. Ощущения были мерзейшие. Меня все еще мутило. Во рту стоял отвратительный привкус, словно там издохла колония лесных клопов. Причем издохла явно от жажды. Немногочисленные мысли протекали через мозг медленно и ненавязчиво, и через секунду я уже не могла вспомнить, о чем это я только что думала. Похмелье классическое. И самое обидное - за что?! Я с трудом развернула измятый рулон наждачки, занявший место языка, и хрипло пожаловалась выщербине в потолке: – Хреновая у вас трава, магистр. Кайфа никакого, а отходняк - по полной программе. – Прошу прощения? - не понял магистр. – Юле не понравилось, - жизнерадостно пояснил Женька. - Никакой эйфории она не испытала, зато сейчас ее мучает тошнота, головная боль, жажда и сухость во рту. – Я разве обещал состояние эйфории? - искренне удивился эльф. - А что до абстинентного синдрома, так это вполне естественно. Выжимка из корня лесной сатуры очень токсична. Я осторожно и очень-очень медленно оторвала голову от подушки, села, спустила ноги с кушетки. Тошнота, недовольно ворочавшаяся где-то на дне желудка, накатила с такой силой, что я панически оглянулась вокруг - в поисках корзины для бумаг или иной емкости, достойной принять содержимое моего богатого внутреннего мира. Емкости под рукой не нашлась. К счастью, тошнота снова отступила на прежние позиции. Я оглядела кабинет мутноватым похмельным взором. Рядом с кушеткой стоял магистр Астэри. В кресле у противоположной стены расположился лорд Дагерати. На журнальном столике рядом с ним стояла неизменная кружка кофе размером с небольшую бадейку. (Это меня всегда удивляло: будучи аристократом до мозга костей во всех остальных вопросах, кофе герцог потреблял исключительно такими вот "плебейскими" кружками, больше подобающими какому-нибудь средней руки клерку.) Женька устроился верхом на стуле возле письменного стола. Вереск сидел на подоконнике, опираясь спиной на косяк окна и свесив одну ногу вниз. Все четверо смотрели на меня с ожиданием. "Надо сказать что-нибудь умное", - лениво подумала я. – Магистр, у меня появилась идея. Вы можете подкинуть рецептик вашего коктейля его величеству. Если раздавать это пойло на улицах в рамках социальной программы "Скажи наркотикам "Нет!", то через месяцок-другой наркоманов не останется. После двух часов такого похмелья любой человек, даже не особо здравомыслящий, скажет наркотикам "Нет, нет и не просите!" – Я и не знал, что у его величества есть такая программа, - озадаченно сказал верховный маг. - В любом случае, Юлия, не хочу вас разочаровывать, но стоимость исходных компонентов этого декокта делает его использование в социальных программах абсолютно нецелесообразным. – Не волнуйтесь, магистр, Юлия шутит, - невозмутимо пояснил Вереск. "Надо же, чувство юмора проклюнулось," - умилилась я. – Магистр, сделайте с ней… что-нибудь, - раздраженно попросил лорд Дагерати. - Мне нужно поговорить с Юлией, и я не хочу тратить время на переводчиков. – Конечно, Витторио, - мягко согласился магистр. - Именно это я и собирался сделать. Он приблизился ко мне, отработанным жестом коснулся моих висков. Я расслабилась, предвкушая избавление от неприятных симптомов… и едва не взвыла. (Я бы взвыла, но горло свело спазмом.) То, что я раньше называла похмельем, на фоне новых ощущений показалось верхом бодрости и здоровья. Голова затрещала, словно в нее вбивали большой ржавый "костыль". В глазах потемнело. Кажется, поднялась температура. Желудок, не выдержав издевательств, все-таки исторг содержимое… к счастью, содержимого в нем почти не было, только рот наполнился противной горько-кислой слюной. Пытка продолжалась, наверное, секунды три. Или даже целых четыре. И как раз тогда, когда я вознамерилась умереть, все закончилось. Окружающий мир обрел такую яркость и четкость, какую я давно за ним не помнила, хотя никогда не жаловалась на зрение. В мозгу воцарилась даже не трезвость - стерильность, как в Антарктиде. От изумления я не сразу нашлась, что сказать. – Что с вами? - обеспокоился верховный маг, вглядываясь в мое ошеломленное лицо. – Знаете, магистр… ТАК трезва я не была уже, пожалуй, лет двадцать. Эльф с облегчением улыбнулся: – Вы преувеличиваете, Юлия. Лорд Дагерати нетерпеливо подался вперед: – Юлия, вы готовы ответить на мои вопросы? – Да, вполне. – Вы присутствовали при встрече белль Канто с представителем Корпорации. Вам удалось что-нибудь…- герцог запнулся. Он еще не освоился с терминологией, которую следовало применять в отношении моих способностей, - почувствовать? – О да. Зелье магистра Астэри отлично… гм… подействовало. – Этот парень и правда не в курсе местонахождения заложницы? – Не совсем. Там что-то нечисто… я не очень поняла. Я же эмоции читаю, а не мысли. Вроде бы ему действительно не сообщали, где находится Женькина сестра, но он сам откуда-то в курсе. Или догадывается, или подслушал, или, может, к боссу в компьютер влез… Как-то так. – Он действительно заволновался, когда белль Канто упомянул последнее место… забыл название? Или мне показалось? – Я тоже это почувствовала. Но ведь совсем не обязательно это связано с заложницей. Может, он обеспокоился, что Женька вообще знает об этом месте. Если я правильно поняла, официально это здание не принадлежит Корпорации. Или он сам узнал о нем не совсем легальным путем - вот и забеспокоился. Да в конце концов, может, у него любовница в Зеленограде живет. Мало ли причин для волнения. – Я еще присмотрюсь к этому варианту, - пообещал Женя. - В любом случае, это лучше чем ничего. Надо же с чего-то начать. А что насчет этой истории с Найтингейлом? – Похоже, он говорил правду. Во всяком случае, сам верил в то, что говорил. – Хорошо, - лорд Дагерати поднялся. - Я им займусь. Белль Канто, что ты намерен делать дальше? – То же, что и собирался. Навестить Мигеля. Я, правда, догадываюсь, что он скажет, но без его поддержки Фар-Леирато вообще может отказаться со мной разговаривать. – Конкретизирую вопрос: куда именно, когда и в каком составе ты отправляешься? Женька замялся, бросил беспомощный взгляд на Вереска - тот едва заметно пожал плечами. Глава Канцелярии усмехнулся: – Женевьер, тебе все равно – Диг-а-Наррское побережье, - неохотно сказал Женя. – Половина Диг-а-Нарра состоит из побережья. Конкретнее, белль Канто. – Провинция а-Тан. – Летнее поместье графини да Оратти, - с улыбкой уточнил герцог и, глядя на вытянувшееся Женькино лицо, с удовольствием добавил: - Мои люди не зря кушают свой хлебушек с маслом, что бы ты там ни говорил. – Живописные руины, - признала я, выглядывая из развалин смотровой башни через дырку в стене. - Здесь даже кусок лестницы сохранился. – Я знаю, - отозвался Женя снизу. - Я уже был в этой крепости. Дважды. Один раз по заданию Корпорации, когда искал в Эртане интересные места, второй раз с туристами. Но для туризма она все-таки слишком неудобно расположена, от нее до ближайшего телепорта - семь часов верхом, из них три - по пересеченной местности. Мало находится охотников на такое путешествие. – А мы сюда зачем пришли? Что-то мне подсказывает - не для осмотра достопримечательностей. – Отсюда нас заберет телепортист графини да Оратти. – А мы не могли переместиться сразу к ней? Зачем такие сложности? – Разумеется, нет. У магов Канцелярии нет координат ее поместья, - Женька ненадолго задумался. - Ну или по крайней мере, считается, что нет. В любом случае, это было ее условие. У нас есть еще около получаса, можем присоединиться к Вереску. Я глянула вниз, туда, где мы оставили свои вещи. Вереск сидел у подножия холма и увлеченно читал книгу. Он отказался осматривать руины вместе с нами, заявив, что башню облазил еще будучи мальчишкой, а больше там смотреть нечего. По правде говоря, от древней крепости (или, скорее, не очень большого форта) действительно сохранилось не так много: северная и западная стены уже заросли кустарником, лишь кое-где из зелени выглядывали каменные макушки, не желая сдаваться в плен лесному воинству. Лучше всего сохранилась восточная стена и угловая башня, в которой я находилась в данный момент. Я выбралась на южную стену - от нее тоже остался приличный кусок - отряхнула пыльные коленки и двинулась параллельно Женьке, который шел снизу по каменным плитам. Поверхность стены была неровная, один раз мне пришлось прыгнуть, чтобы преодолеть разлом. Древний камень не выдержал удара каблука, осколки брызнули из-под ног. – Юлька, не ломай памятник старины, - засмеялся Женя. - Потомки тебе этого не простят. Стена обрывалась неожиданно и резко, до земли было метра два. Снизу прыжок с такой высоты казался пустяковым делом, но отсюда, сверху, мероприятие выглядело куда менее приятным: ногу, конечно, не сломаешь, но пятки отбить можно. Я заколебалась. Все-таки рискнуть или вернуться к башне и слезть по лестнице? – Прыгай, не бойся, - подбодрил Женя. - Я тебя поймаю. Вереск оторвался от чтения и посмотрел на меня. Я поняла, что о позорном возвращении к башне не может быть и речи, задержала дыхание - и сиганула вниз. Женька действительно очень ловко подхватил меня за талию - я даже не успела потерять равновесие. То, что он ас в деле ловли падающих девиц, я заметила еще в нашу первую встречу, но на этот раз его объятия были несколько крепче и длились куда дольше, чем того требовала ситуация. – Жень, ты не слишком усердствуешь? - пробормотала я. – Вовсе нет, - прошептал он, наклонившись к самому моему уху. Я озадаченно покосилась на него. Женя ответил загадочной улыбкой. Потом по-хозяйски взял меня за руку и потянул за собой. Это что еще за новости? Вереск наблюдал за нами со странным выражением на лице. Кажется, он тоже был удивлен. Впрочем, не настолько, чтобы надолго задерживать внимание на этой сцене: к тому моменту, как мы спустились с холма, он уже был снова погружен в чтение. Я аккуратно высвободила свою ладонь и устроилась на траве, оперевшись спиной о горку наших рюкзаков. Женя сел рядом. – Юль, ты не возражаешь, если я положу голову к тебе на колени? – Валяй, - разрешила я. Вихрастая голова немедленно плюхнулась на мои вытянутые ноги, повозилась, устраиваясь поудобнее, и наконец удовлетворенно замерла. Женя выглядел довольным, как кот, сожравший кринку сметаны, только что не мурлыкал. Я хотела высказать по этому поводу что-нибудь едкое, но сдержалась. Посмотрим, что будет дальше. – Вереск, а что вы читаете? Полуэльф машинально поднял книгу, показывая мне обложку, но быстро понял ошибку - название и имя автора были написаны эльфийскими рунами - и пояснил: – Фар-Сейнаро, "Волчонок". – Вампир? Я не знала, что у вампиров есть своя литература. – Почти нет. Эта книга - одна из немногих. Автобиографическая повесть. – О чем она? Вереск бросил на меня испытующий взгляд. – Вы правда хотите знать или просто из вежливости спрашиваете? – Конечно, хочу, - обиделась я. - Из вежливости и от скуки я могу и с Женькой поговорить. – Около шестисот лет назад через заставу в Сумеречном Ущелье прорвалась стая волколаков. Во внешний мир им пройти не удалось - жители Зингара, вампирского поселения, расположенного прямо у выхода из Ущелья, уничтожили их. Но в самом поселке было много жертв. Вампирские правила на этот счет очень строги: все укушенные волколаками были немедленно убиты. Все, кроме одного: восьмилетнего сына Фар-Сейнаро, которого мать спрятала в лесу. Фар-Сейнаро разыскал жену, но видя ее страдания, не смог поднять руку на сына, хотя понимал, что спасти ребенка нет никаких шансов. Это завязка. А сама повесть рассказывает о трех неделях, которые они втроем провели в лесной хижине: автор повести, его жена и восьмилетний мальчик, их единственный сын, который постепенно превращается в волчонка. – Разве волколак не превращается в волка только единожды в месяц, в полнолуние? – Кто вам сказал такую чушь? - удивился Вереск. - Это опять что-то из вашей мифологии? Укушенный волколаком превращается в волка довольно медленно. У взрослого эльфа или вампира полная трансформация занимает около месяца, ребенку потребуется от недели до двух, человек вряд ли продержится больше трех дней. Потом, если у него достаточно сильная воля, раз в месяц - не обязательно в полнолуние, обычно в ту фазу луны, когда он был укушен - оборотень может принимать человеческий облик и способность мыслить разумно. Но это вряд ли принесло счастье кому-либо из волколаков: они при этом помнят все, что сотворили в облике волка. – А… чем закончилось? - дрогнувшим голосом спросила я. – Волчонок загрыз свою мать, и Фар-Сейнаро его убил. Другого исхода быть не могло. От укуса волколака нет противоядия, и трансформация - процесс необратимый. Лайри не хотела этого принять, но это факт. – Не могу ее за это винить, - я зябко поежилась. - Надеюсь, мне никогда не придется делать такой страшный выбор. Я бы не смогла убить собственного ребенка - и вообще кого-либо, кто мне дорог. – Если бы вы прочитали эту книгу, вы бы сделали это без колебаний, Юлия, - серьезно сказал полуэльф. - Она ведь не только - и, может быть, даже не столько - о трагедии родителей, которые теряют единственного сына, но и о том кошмаре, который переживает мальчик, превращающийся в зверя. Он всего лишь ребенок - перепуганный, растерянный, не понимающий, что с ним происходит. Вполне естественно, что его разумная часть ищет защиты и спасения у матери. Но инстинкты хищника, которые с каждым днем становятся все сильнее, видят в ней лишь источник свежего мяса и соблазнительно теплой крови. То, что мальчик продержался три недели прежде, чем вцепиться ей в глотку, говорит исключительно о его сильной воле. Я слишком живо представила себе мучения малыша, и непрошенные слезы навернулись на глаза. Горячая капля упала Женьке на щеку. Он вскочил, встревоженно заглядывая мне в лицо: – Юлька, ты чего? Ну, перестань, это ж было шесть веков назад! Ну чего ты, в самом деле! – Материнский инстинкт, - невозмутимо пояснил полуэльф. - Истории о детских страданиях всегда вызывают у женщин слезы. От этого циничного - хотя и, безусловно, справедливого - замечания плакать моментально расхотелось. – Я смотрю, вы большой знаток женской психологии? - неприязненно осведомилась я. – Это физиология, Юлия. Ничего больше. И это абсолютно нормально. Тон его был спокойным, но в этих словах мне почудилась скрытая насмешка. Невежливо отпихнув белль Канто, я резко поднялась. – Тоже мне, физиолог непризнанный, Павлов местного разлива, блин, - сквозь зубы бормотала я, быстрым шагом направляясь в сторону леса. Женя в два прыжка настиг меня и подхватил на руки. – Идиот! - я взвизгнула от неожиданности. - Поставь ребенка на планету! Он отнес меня на прежнее место и с довольной ухмылкой сгрузил обратно на траву. Я попыталась снова подняться, но Женька обхватил мои плечи так крепко, что я едва могла дышать. – Отпусти! – Ни за что. Ты тут же слиняешь в лес, и на тебя там набросятся дикие вол… эгхм… кролики. Мне будет тебя очень не хватать, - добавил он проникновенным шепотом. Я дернулась еще пару раз - больше для виду - и затихла. Весь этот безумный фарс выбил из моей головы переживания о мальчике-волколаке и его несчастных родителях, и мысли вернулись к более насущной проблеме: что такое происходит с Женькой? Определенно, он вел себя очень странно. Так, словно имел на меня какие-то виды. Не то чтобы мне это не нравилось… черт, да еще месяц назад я бы взвыла от восторга, заметив такое внимание с его стороны. Но с тех пор многое изменилось. Во-первых, у него появилась девушка - об этом знал весь дворец, и даже его величество, хоть и посматривал в сторону ухажера дочери с подозрением, не проявлял открытого недовольства их отношениями. Во-вторых, та ночь с Вереском повернула какие-то шестеренки в моей голове. Нет, я не влюбилась: при свете дня я могла признаться себе в этом со всей определенностью. Но иногда, ночами, я вспоминала горячее дыхание на своей щеке, неуловимый запах вереска, смеющиеся глаза - "Сумасшедшая девушка!…" - и наваждение накатывало с новой силой. В общем, все стало как-то сложно, и я уже не была уверена, что хочу более близких отношений с Женькой. По крайней мере, мне нужно было время, чтобы во всем разобраться. – Жень, можно тебя на минуточку? Поговорить надо. – Конечно, - с готовностью откликнулся он. - Пойдем прогуляемся по памятнику старины. Едва крепостная стена отделила нас от Вереска, я остановилась и требовательно посмотрела на Женьку: – Что, черт возьми, происходит? Он выдал мне самую обаятельную из своих улыбок. (Уж что-что, а улыбаться этот паршивец умеет.) – Ты против? Мне казалось, я тебе нравлюсь. – Нет! - – Почему? – Потому что. Разберись сначала в своих отношениях с Вероникой. Он проницательно посмотрел на меня. – Это единственная причина? – Это достаточная причина, - отрезала я, не вдаваясь в подробности. - Не уходи от ответа. Что все это значит? Ни за что не поверю, что ты внезапно воспылал ко мне порочной страстью. – Неужели я был неубедителен? - он скорчил досадливую мину. – Женя!!! Ореховые глаза стали серьезными. Женька нагнулся, сорвал травинку, пробившуюся сквозь каменный пол, задумчиво повертел ее в пальцах. – Понимаешь, Юлька, тут такое дело. У меня есть друг. Он полуэльф, и в некоторых вопросах проявляет поистине эльфийскую неторопливость. Я хотел его немного подтолкнуть в нужном направлении. Спровоцировать. – Что?! - я не поверила своим ушам. – Заставить ревновать, - невозмутимо пояснил Женя. Звучало это так бредово, что я не сразу нашлась с ответом, и, чтобы заполнить паузу, выглянула из-за стены. Упомянутый полуэльф флегматично настраивал гитару. Если ему и было знакомо значение слова "ревность", то явно не в данном контексте. – Жень, - осторожно поинтересовалась я. - А у тебя с головой вообще как? – Не жалуюсь. – Это хорошо. А то я уже начала бояться, что ты посеял свой разум там же, где совесть и чувство такта. – При чем здесь совесть и чувство такта? – При том. Я, конечно, уважаю твое стремление устроить личную жизнь друга. Но ты мог бы сначала спросить меня, хочу ли Я становиться частью этой жизни! – А ты не хочешь? - его удивление было настолько искренним, что у меня вырвался нервный смешок. – Разумеется, нет. Протри глаза, белль Канто! Как я могу встречаться с человеком, который каждую секунду ждет от меня удара в спину и при этом считает полной дурой? – Дура и есть, - беззлобно согласился Женя, сплевывая в сторону откусанный стебелек. - Он тебя любит. – Это он сам тебе сказал? - осведомилась я с сарказмом, ни на секунду не сомневаясь в ответе. – Нет. Я вижу. – Ты никогда не любил, откуда тебе знать, как выглядит любовь? Твой приятель действительно ко мне неравнодушен, в этом ты прав, - я невесело усмехнулась. - Но, поверь мне, его чувство не имеет с любовью ничего общего. Если ты всерьез вознамерился заняться сводничеством, поищи более подходящую кандидатуру. А лучше всего - предоставь ему самому улаживать свою личную жизнь. Последнюю фразу я произнесла, уже спускаясь с холма. После того, как я получила ответ на главный вопрос, у меня не осталось никакого желания продолжать этот нелепый разговор. – Пари? - упрямо бросил Женька мне в спину. Не оборачиваясь, я покрутила пальцем у виска. Любого другого я бы придушила на месте за гораздо меньшее оскорбление, на этого придурка не могла даже по-настоящему рассердиться. Как ему это удается? Вереск кинул на меня короткий взгляд исподлобья. Значение взгляда мне, как водится, расшифровать не удалось, но ни любви, ни ревности в нем точно не было. "С чего бы ему ревновать? - хмыкнул внутренний голос. - Господин белль Канто любезно разъяснил, что никакого повода для ревности нет." "Он не мог ничего слышать!" "Юля, - мне почудилась снисходительная усмешка, - чистокровный эльф на таком расстоянии расслышит даже звук дыхания. Вряд ли у Вереска слух настолько же острый, но уж речь-то он точно разберет." Я вспыхнула. Покосилась на полуэльфа - он продолжал лениво перебирать гитарные струны. "Не мог раньше предупредить?!" "Зачем?" "Я бы не чувствовала себя сейчас такой идиоткой." "Если ты еще не привыкла к этому чувству за двадцать шесть лет, срочно начинай привыкать. Потому что избавление от него не входит в мои первоочередные задачи. Кстати, если тебя это утешит, ты вела себя вполне адекватно. Вот твоему приятелю белль Канто действительно стоило бы устыдиться." Однако было не похоже, чтобы моя отповедь произвела на Женьку серьезное впечатление. – Сыграй, а? - жизнерадостно предложил он Вереску, плюхаясь рядом со мной на траву. - Сто лет не слышал, как ты поешь. Я уж думал, ты совсем гитару забросил. Сначала я решила, что Вереск проигнорировал предложение, и лишь когда он запел, осознала: то, что мне казалось беспорядочным перебором гитарных струн, было типичной эльфийской мелодией. Я уже говорила, что с музыкой Старшего Народа у меня любви не сложилось: неровная, нервная мелодия, ломкая ритмика стиха, трудноуловимая, не подчиняющаяся строгим правилам рифма… Но сейчас - как тогда, в Вельмарском трактире - голос певца превращал песню в произведение искусства, вел меня через хаос, показывая скрытую в нем гармонию. Взгляд Вереска был расфокусирован и устремлен куда-то вдаль, слов я не понимала, но мне почему-то казалось, что песня предназначена для меня. Было ли это проявлением еще одного таланта барда или отражением моего внутреннего состояния? Я не знала. Поглощенная своими мыслями, я не сразу заметила, что он перешел с эльфийского на всеобщий: Струится дым над золой, Горсть пепла греет ладони… Мне нет иного пути, кроме как через смерть. Ты стала моей судьбой, Я поздно ошибку понял. Я мог бы тебя спасти, но мне уже не успеть. Ты стала моей судьбой - я стану твоим проклятьем. Едва ли и сто смертей искупят мою вину. Я стану самим собой - Остаться с тобой не властен. Но если я нужен здесь - я снова к тебе вернусь. Ты знаешь, что смерти нет… Песня оборвалась неожиданно, на середине фразы. Вереск резким движением прижал струны ладонью, превращая многоточие в точку. – Чье… это? - спросила я внезапно севшим голом. – Мое, - лаконично ответил полуэльф. Он отложил гитару, легко поднялся и молча исчез в густом подлеске. – "Святой Мика! - вскричал воспламененный отец Гаук. - Чьи это стихи? - Мои, - сказал Румата и вышел," - несколько растерянно процитировал Женька, явно пытаясь за иронией скрыть смущение. Похоже, до него только сейчас дошло, что Вереск мог слышать наш диалог в разрушенной крепости. – Ты что-нибудь поняла? Я медленно покачала головой. – Никуда не отходи, жди здесь. Я скоро вернусь. Женька с решительным видом отправился вслед за приятелем, и я осталась одна. Недопетая песня продолжала звучать во мне, и сердце сжималось от страха и тревоги, словно она предупреждала о чем-то еще не свершившемся, но уже непоправимом. Однако смысл ее от меня ускользал. О чем это он вообще? Ведь он же не собрался умирать прямо сейчас, правда? Ведь в его кошмарах не было указания на время! И не было там никакого костра! В конце концов, с чего я взяла, что песня - о нем? И тем более - обо мне? С того, что я восприняла ее слишком близко к сердцу? Так это говорит только о таланте исполнителя - и ни о чем больше. Как говорится, талантливый человек талантлив во всем. Особенно, если он на половину эльф. Это просто набор поэтических образов, обернутых затейливой мелодией. И никакой мистики. А может быть, это - всего-навсего! - такое изощренное издевательство. Что, если он - виртуоз психологической игры, дергающий душевные струны с той же непринужденной легкостью, что и струны гитары? Он знает, чем меня приманить и куда больнее ударить. Чтобы я ушла - сама. И я ведь уйду, я не умею играть по таким правилам, позорно убегу, размазывая по лицу слезы, и сопли, и кровь с искусанных губ, и оставлю наконец-то в покое милого мальчика Женьку. Так просто. И не придется об меня руки марать. Привычно всколыхнулась ярость. Всегда бешусь, когда мной пытаются манипулировать. Но где-то там, в глубине, под яростью, билось робко-тревожное: "Пусть." Пусть он лучше окажется негодяем и сволочью. Пусть… лучше разочароваться, чем потерять. Приятели появились минут через двадцать, причем с неожиданной стороны - из-за восточной стены форта. Полуэльф был невозмутим, как обычно. Женька выглядел притихшим, сердитым и, кажется, слегка напуганным. Не могу даже представить, о чем они говорили в лесу, но не похоже, чтобы Вереск объяснялся в любви ко мне. Я легла на траву и устало прикрыла глаза, испытывая одновременно облегчение и разочарование. Все. Я окончательно запуталась. Помнится, не так давно, всего-то пару месяцев - и целую жизнь - назад я сокрушалась, что судьба подсовывает мне ответы до того, как я озабочусь постановкой вопроса. Вероятно, мироздание откликнулось на мои жалобы. Я безнадежно заплутала в лабиринте собственных чувств, парень, который мне нравится, приготовился умирать, моему другу угрожают психи из Корпорации, главный из этих психов всерьез намеревается стать властелином мира, а вокруг - вопросы, вопросы, вопросы - и ни одного ответа. – Всем привет, - раздался у меня над головой мелодичный женский голос, похожий на журчание горного ручья. Я открыла глаза. В двух шагах от меня стояли две стройные босые ножки. Ну, по крайней мере одна из них была стройной - вторую полностью закрывало узкое зеленое платье со скошенным подолом. Но соблазнительный изгиб бедра под одеждой подсказывал, что вторая ножка ничуть не хуже. Я подняла взгляд выше. Широкий пояс из бежевой кожи охватывал тонкую талию. Платье с глухим воротом прикрывало небольшую грудь, но оставляло обнаженными безупречные руки и плечи. Венчала все это великолепие изящная белокурая головка с огромными ярко-голубыми глазами на ослепительно красивом лице. Моя самооценка со свистом полетела вниз. Эльфийка, напомнила я себе. Она - эльфийка. У них другие стандарты красоты. Летящей походкой, почти не касаясь земли, девушка подошла к Вереску и поцеловала его в щеку (для этого ей пришлось привстать на цыпочки). Я заинтересованно приподнялась на локте. Не то что бы я вдруг возревновала, но мне было странно видеть, что холодный полуэльф кому-то позволяет подобную фамильярность. – Ты все такой же красавчик, Вереск, - произнесла девушка с некоторым - впрочем, больше наигранным, как мне показалось, - сожалением. - И все такой же недоступный? – Больше, чем когда-либо, - с улыбкой подтвердил Вереск. - Но я тоже очень рад тебя видеть, Ним. Эльфийка слегка повернула голову и с прохладцей бросила через плечо: – Здравствуй, белль Канто. – "Здравствуй, белль Канто"?!! - возмутился Женя. - И это ВСЕ?! – Большего ты не заслужил, - девушка картинно надула губки. – Кого ты пытаешься обмануть, Ним? - Женька лукаво улыбнулся. - Если бы ты была на меня все еще обижена, ты бы сюда не пришла. У графини и без тебя достаточно телепортистов. Скажешь, нет? Еще пару секунд эльфийка пыталась сохранять надутый вид, но не выдержала и звонко расхохоталась. – Ты все-таки невообразимый нахал, белль Канто! Я-то надеялась, что ты на коленях будешь вымаливать у меня прощение. – А это легко, - с готовностью отозвался Женя. - Можно приступать? Девушка обняла Женьку за шею и одарила его быстрым, но отнюдь не сестринским поцелуем. (Невообразимый нахал белль Канто и не подумал сопротивляться!) – Говорят, у тебя появилась дама сердца? - полюбопытствовала эльфийка, отстраняясь. – Кто это говорит? – Витторио. – Старый сплетник, - недовольно проворчал Женька. - Ему что, в твоей постели больше заняться нечем, кроме как обсуждать мою личную жизнь? Ним кокетливо повела точеным плечиком. – У двух старинных друзей всегда найдется минутка посплетничать об общих знакомых. – Скажи лучше: у двух профессионалов всегда найдется часок-другой, чтобы обменяться информацией, - хмыкнул Женя. - Полагаю, про Юлию твой… гм… старинный друг тебе тоже доложил? – Конечно, - спокойно согласилась девушка. Она присела рядом со мной на корточки - у нее это получилось невыразимо грациозно, даже платье каким-то дивным образом само наползло на обнаженную коленку - и доброжелательно сказала: – Рада с тобой познакомиться, Юлия. Меня зовут Нимроэль. В ее оценивающем взгляде не было ничего наглого или оскорбительного, но вместе с тем он был настолько не по-женски откровенным, что мне стало не по себе. – Не надо на меня так смотреть. Я безнадежно гетеросексуальна. Нимроэль снова мелодично рассмеялась, словно я сказала что-то очень веселое. – Так не бывает, Юлия. Но тебе не о чем беспокоиться - я никого не тащу в свою спальню против воли. Можешь спросить у Вереска. – Всенепременно, - язвительно пообещала я. - Это, безусловно, самый главный вопрос, который я хочу ему задать. Эльфийка протянула мне узкую ладошку: – Поднимайся. Нам пора в путь. Интересно, как Женька ухитряется собирать вокруг себя такое количество странных личностей, фриков и маргиналов всех мастей? Сексуально озабоченная эльфийка - судя по случайной оговорке, агент какой-нибудь тайной службы. Измученный ночными кошмарами полуэльф, который отказался от титула, наследства и карьеры в Академии ради сомнительного права бродить по миру с двумя мечами и гитарой за спиной. Невероятно талантливый врач, который зарабатывает деньги, излечивая персонажей компьютерной игры, а по ночам бесплатно дежурит в детском хосписе. Мутант, посвятивший свою жизнь воспитанию детей с паранормальными способностями… Просто паноптикум какой-то. "Блондинка, которая регулярно общается с внутренним голосом и считает, что она уже умерла, отлично впишется в эту компанию, ты не находишь?" - невинным тоном осведомился Умник. Да уж. Но главное не это. Женька - бесцеремонный, легкомысленный, самоуверенный тип, постоянно лезущий на рожон и обожающий циничные пари. Но почему-то все эти странные личности (не исключая и блондинку с симптомами шизофрении) готовы рисковать ради него жизнью. Может быть, потому, что рядом с ним мир обретает новые краски и невозможное становится возможным? Или потому, что он и сам без колебаний отдаст жизнь за любого из своих друзей? |
|
|