"Затерянный поезд" - читать интересную книгу автора (Сувестр Пьер, Аллен Марсель)

Глава 3 ФАНТОМАС ЗАБАВЛЯЕТСЯ

Толпа, которая обычно суетится на Северном вокзале в часы отправления поездов дальнего следования, была в то утро особенно многолюдной.

Отправление скорого поезда на Лондон задерживалось, он должен был тронуться еще двадцать минут назад. Между тем, ничто на перроне не свидетельствовало о том, что поезд вот-вот начнет двигаться. Вдоль всех вагонов стояли пассажиры, а также тележки с желтыми баулами и большими кожаными чемоданами, привычными для англичан.

Молодые блондинки с крупными зубами торопливо сновали туда-сюда, озабоченно задавая служащим вокзала вопросы. Те же, не останавливаясь, на ходу отвечали им что-то неопределенное, воздевая измученно руки к небу.

Кабинет заместителя начальника вокзала был взят приступом. В зале ожидания первого класса возле стенда, на котором висели объявления, царила суматоха.

Старая белобрысая англичанка схватила за руку одного служащего компании и спросила его:

– Эх! А корабль все-таки будет пересекать пролив?

Служащий ответил, пожав плечами:

– Я не могу вам обещать этого, но все позволяет надеяться, что переход через Ла-Манш удастся.

Потом прибыла группа туристов с детьми, нагруженных вещами и очень удивленных необычным оживлением. Тут они обрадовались, узнав, что не опоздали на поезд, и принялись в свою очередь теребить двух контролеров:

– Разве море так штормит, что нельзя переплыть в Англию?

Старший из них ответил устало, как человек, уже сто раз повторивший одно и то же:

– Дело не в море, оно, конечно, тоже неспокойно, но не очень. Все дело в забастовке.

– Это в какой еще забастовке? – спросил один из туристов.

Пока ему стали объяснять суть дела, вокруг тотчас образовалось плотное кольцо людей, ловивших новости. Все узнали, что забастовку начал накануне вечером личный состав кораблей.

Моряки отказывались выходить в море, требуя немедленного повышения заработной платы. С раннего утра их представители вели переговоры со служащими компании. Тлела надежда, что вот-вот будет достигнуто согласие, но пока сохранялась неопределенность.

Один англичанин изрек:

– Если французские моряки не хотят выполнить свой долг, то не остается ничего иного, как обратиться к английским морякам и пригласить их корабль в Кале, за нами.

Железнодорожный служащий парировал:

– Речь идет, сударь, о международной забастовке, англичане оказались солидарны с нашими. И, учтите, заводилы здесь бельгийцы. Так, нам известно, что со вчерашнего дня прекратилась работа в Остенде…

И он добавил:

– Поэтому сегодня ночью переправа осуществлялась в Антверпене, чем и объясняются все задержки.

Но тут раздались звонки, и пассажирам было объявлено, что через несколько минут поезд все же отправится в Кале, а там уж будет видно. К переполненным донельзя вагонам кинулись те, кто еще не успел занять свои места.

Среди пассажиров, пытавшихся протолкнуться в вагон второго класса, можно было видеть три скромные фигуры вполне благопристойного вида. Но если бы кто-то пригляделся к ним внимательно, то лица их показались бы странными и не внушающими доверия. Они тихо переговаривались между собой.

Это были двое мужчин и женщина. Один из мужчин обратился к ней:

– Пошевеливайся, Адель, жми вперед! Ты что, слепая, поезд уже смывается.

Женщина лишь пожала плечами и без всякой спешки ответила:

– Да заткнись ты, Горелка, времени еще навалом. Вот беда с мужиками, которые всегда боятся опоздать на «кукушку».

И в самом деле, это оказался не кто иной, как Горелка, известный громила. Тот не удостоил Адель ответом, повернувшись к другому спутнику:

– Дай-ка мне цигарку, пойду пока в коридор, покурю.

Этим спутником был, конечно, Красавчик. Тройка разместилась в переполненном вагоне не без труда. Тут они принялись зубоскалить в адрес других пассажиров, дергали друг друга за рукава, изобретая все новые шуточки сомнительного свойства в отношении внешности несчастных англичан, буквально сплющенных между скамейками.

– Тебе не кажется, – спросила Адель, глядя на дочерей туманного Альбиона, – что чувихи похабно накачались?

Но Красавчик был совсем иного мнения и скромно заявил:

– А там есть и смазливенькие.

Он удостоился презрительного взгляда Адель, а также Горелки, который никогда не противоречил своей любовнице ради сохранения домашнего мира.

Вдруг все три приятеля осеклись на полуслове. Они увидели через окно вагона человека, идущего по перрону, и прошептали:

– Это же шеф, Фантомас! Ну и принарядился, прямо в пух и в прах!

Он промелькнул очень быстро, они едва разглядели его, Гения преступления.

Ему пришлось буквально прыгнуть на подножку вагона первого класса, так как состав в этот момент тронулся с места.

Фантомас сел на поезд, не остыв еще от гнева. Утренние события, казалось, специально повернули против него. Весь хитроумный план, который он выработал, грозил в одночасье расстроиться. И все из-за стачки, которую он назвал дурацкой, ибо она помешала его замыслам. Фантомас узнал всего лишь час назад, что движение на линии Остенде – Дувр прервано. Он подумал: «Что же предпримет этот дурачок Иллюминатор, как он выйдет из положения?»

Иллюминатор, действительно, получил приказ Фантомаса ехать в Остенде и дожидаться там Гаррисона и князя Владимира, которые должны были прибыть поездом Веймар – Остенде. Незаметно прицепившись к ним, ему надлежало сесть на тот же пароход, плывущий в Дувр, вместе с преследуемыми и попытаться разузнать, где они прячут громадную сумму денег, предназначенную для английского правительства.

Это препятствие, меняющее в корне положение вещей, надобно было преодолеть. Фантомас узнал, к счастью, вовремя, что поезда, направляющиеся в Остенде, идут впредь в Антверпен. Он отбросил сомнения и послал Иллюминатору телеграмму следующего содержания: «Уезжай Остенде направляйся Антверпен где найдешь клиентов».

И подписался: «Коммерсиаль Экспресс», что означало «Фантомас»! Этот псевдоним знали только ближайшие товарищи великого бандита.

И все же Фантомас, отослав телеграмму и вскочив на поезд, кипел еще от ярости.

– Недоумки! – рычал он, вспоминая забастовщиков, из-за которых чуть не сорвалась вся операция.

Ему с трудом удалось отыскать свободное место в вагоне первого класса, который был прицеплен непосредственно к паровозу. Заняв свое место, он погрузился в чтение газеты, не обращая ни малейшего внимания на соседей и проносящиеся за окном виды парижских пригородов. Поезд набирал постепенно скорость, с грохотом вырвавшись наконец из объятий города на простор полей и лугов.

Соседями Фантомаса оказались иностранцы, которые говорили на ломаном французском языке с испанским акцентом.

Двое чрезвычайно элегантных загорелых мужчин сопровождали молодую, красивую смуглую даму. Та, слегка наклонившись вперед, обратилась к Фантомасу своим бархатным голосом:

– Я не помешаю, сударь, если открою окно?

Ее точеная грудь вздымалась и опускалась от глубоких вздохов, когда она добавила:

– Здесь невыносимая жара!

Фантомас окинул ее быстрым внимательным взглядом. Он нашел, что она прелестна, и любезная улыбка заиграла на его губах.

– Как вам будет угодно, мадам, – сказал он, подчеркнуто учтиво поклонившись красавице.

Она ответила ему признательным взглядом. Фантомас стал разглядывать спутников дамы.

Некоторое время назад они, как и Фантомас, были погружены в чтение газет. Теперь они отбросили газеты на подушки сидений и были явно расположены вступить в разговор.

Едва успев обменяться несколькими ничего не значащими словами, как дама внезапно вскрикнула:

– Где мой саквояж, куда он делся?

Она обратилась к одному из своих спутников:

– Леон, вы его не видели?

Молодой человек, к которому она обратилась, поспешно вскочил, стал переставлять вещи, пошарил на полке с багажом. Он пожал плечами и, повернувшись к Фантомасу, сказал:

– Консепсьон просто неисправима!

И продолжил:

– Видите ли, сударь, Консепсьон – моя сестра, но она совершенно безголовая. Как только она справляется со своими делами, не знаю. Меня зовут Леон Родригес.

В это время за поиски пропавшей вещи взялся второй спутник юной иностранки.

– Консепсьон, – продолжал ее брат, – уже потеряла вот таким образом ожерелье стоимостью пятьдесят тысяч франков, когда мы поехали в Буэнос-Айрес, чтобы сесть на пароход, идущий в Европу.

Фантомас из вежливости спросил:

– Мадам, наверное, бразильянка, как и вы, господа?

Тут брат Консепсьон Родригес энергично возразил:

– Мы аргентинцы, сударь, из Республики Аргентина, которую не следует путать с Бразилией.

Фантомас сделал извиняющий неопределенный жест рукой.

Молодая аргентинка продолжала жаловаться:

– Просто чудеса! Никак не могу найти, хотя несколько минут назад он лежал вот тут, под рукой.

И тут же добавила:

– Я могу поклясться, что его похитил Фантомас!

В ту же секунду она испустила новый крик, на сей раз радости.

– А вот и мой саквояж!

Действительно, она нашла его. Сак, оказывается, завалился за подушку. Она торжествующе помахала им.

Фантомас улыбался.

Такое начало его очень забавляло, хотя совпадение было чистой случайностью. Молодая красивая женщина произносит его имя, понятия не имея, что напротив нее находится знаменитый бандит собственной персоной, которого знают, оказывается, во всем мире.

Впрочем, саквояж по давней привычке стащил Фантомас, со знанием дела обшарил и вернул на место, не найдя ничего достойного, что бы напоминало ему юную аргентинку.

Через час с четвертью после отправления из Парижа, когда поезд прибыл в Амьен, все четверо чувствовали себя великолепно. Оживленная беседа приятно сокращала время в пути. Аргентинцы успели рассказать кучу подробностей о себе.

Фантомас узнал таким образом, что Леон Родригес богатый скотопромышленник, который уже три месяца путешествует в свое удовольствие по Европе вместе с сестрой Консепсьон и ее женихом сеньором Боливасом, политическим деятелем и будущим президентом Аргентины.

Аргентинцы подробно описали все прелести Парижа, с которыми им довелось ознакомиться.

Фантомас слушал рассеянно их рассказы, но вдруг оживился. Оказывается, эти богатые иностранцы были завсегдатаями «Шотландского ресторана», и два дня тому назад они присутствовали на роскошном ужине в обществе обаятельного человека, князя Владимира. В Лондоне они встретятся с ним вновь и вместе посетят Уэльс и шотландские озера.

«Как тесен мир, – удивился Фантомас, – какие удивительные совпадения случаются!»

В его голове зарождались новые замыслы, как ограбить этих богатых иностранцев уже в Англии, где они наверняка не встретятся с князем Владимиром, обреченным им на верную смерть.

Когда поезд выходил из Амьенского туннеля, мысли его были прерваны бархатным, мелодичным голосом Консепсьон Родригес, которая простодушно спросила:

– А как вас зовут, сударь?

В голове разбойника созревала сумасшедшая мысль.

Может, поразвлечься немножко, чтобы развеять скуку, и подразнить этих толстосумов из Америки?

Глядя нагло в глаза девушке, которая покраснела и отвела взгляд, Гений преступлений скромно ответил:

– Вы только что назвали сами мое имя, мадам. Я – Фантомас!

В ответ раздался дружный хохот.

– Просто прелесть! – воскликнула аргентинка. – Как вы остроумны, сударь!

И продолжая в шутливом тоне, она спросила:

– Так это из-за вас я только что не могла найти свой саквояж?

– Вот именно! – подтвердил бандит с невозмутимым видом.

Аргентинцы продолжали любезно улыбаться.

Боливас заявил:

– Приключения этого Фантомаса действительно необычайны… И хотя речь идет о преступнике, ему нельзя отказать в хитрости и отваге, которые вызывают просто восхищение.

Фантомас вяло поклонился.

Тут вмешался Родригес:

– Конечно, – сказал он, – его можно хвалить и защищать, если вы уверены, что его нет поблизости от вас.

– А вы в этом уверены? – спросил Фантомас.

Консепсьон засмеялась.

– Уверена, сударь, – ответила она, – разве вы не читаете газет?

– Нет, не читаю, – ответил Фантомас.

– Газеты сообщают нам, – продолжала Консепсьон, – что знаменитый преступник выслежен полицейским Жювом на юге Франции и что в самом скором времени он будет схвачен.

Фантомас пожал плечами:

– Не стоит слишком доверять газетам, – сказал он. – Они очень часто преувеличивают, а иногда выдумывают…

И бандит добавил:

– Я, например, знаю, что Фантомас выбрал совсем другой маршрут. И очень скоро он заставит говорить о себе в той стране, куда вы сейчас путь держите.

Он говорил настолько убедительно и со знанием дела, что аргентинцы стали переглядываться. Наконец Родригес обратился к Фантомасу:

– Я понял, сударь, кто вы. Теперь мне ясно…

Бандит улыбнулся:

– Ну вот и хорошо. Я – Фантомас.

Но аргентинец качал головой:

– Нет, вы – Жюв, а может быть, вы и вовсе Жером Фандор!

На этот раз Фантомас ответил со смехом:

– Вообще-то, как вам будет угодно.

В это время заглянул служащий вагона-ресторана, приглашая пассажиров завтракать.

Трое аргентинцев покинули своего таинственного спутника.

– Мы встретимся в Кале, – сказала Консепсьон, протягивая Фантомасу руку, облаченную в перчатку. Тот запечатлел на руке почтительный поцелуй, прошептав с загадочным видом:

– Быть может…

Когда поезд прибыл в Кале и аргентинцы пришли за чемоданами, они не застали уже своего обаятельного собеседника.

Но едва они раскрыли свои баулы, как до них дошло, что незнакомец сказал им сущую правду. Это был Фантомас!

Все ценные вещи, которые были у них в чемоданах, действительно испарились!

Море было очень неспокойным. Большой корабль «Король Эдуард», хоть и оснащенный паровыми турбинами, сильно качало. А вместе с ним и многочисленных пассажиров на его борту. Корабль отдал швартовы в Кале и направился в Дувр только после длительных переговоров с экипажем.

Фантомас находился на корабле, но его бы уже не узнал никто из тех, кто был с ним в поезде. Он покинул первый класс и устроился на нижней палубе, сменив элегантное платье на поношенную одежду. Густые фальшивые усы совершенно изменили его лицо.

Опершись на перила, Фантомас созерцал высокие пенистые волны. Время от времени ветер швырял ему в лицо крупные соленые брызги, но разбойник не обращал на это никакого внимания. Недалеко от него держался Горелка, которого качка мотала из стороны в сторону. Красавчик и Адель распростерлись на мотках каната, мертвенно-бледные, неимоверно страдая от морской болезни.

Напрасны были попытки Горелки помочь им, микстура из язвенника оказалась бесполезной; желудки у несчастных свело от жестокого расстройства.

Нечувствительный к качке Фантомас с приближением английского берега давал своим подручным последние указания.

Безучастный к мучениям Красавчика, он тряс его за плечо.

– Ты все понял, дуралей? – бурчал он. – Хочу, чтобы ты выполнил мои приказания абсолютно точно, как только причалим в Дувре. Если ты что-то перепутаешь и если что сорвется по твоей вине, то поплатишься!

Зеленее, чем волна, которую разрезал нос парохода, Красавчик выдавил из себя, икая:

– Понял, шеф, понял. Делайте со мной что хотите, но еще двадцать минут на этих проклятых качелях – и я сдохну, у меня вываливаются все внутренности!

Адель, лежа на палубе, лепетала в свою очередь:

– Вот беда! Чтобы я еще когда-нибудь поехала на таком корыте… Я уж лучше вернусь в Пантрюш на поезде, чем отправлюсь на корм селедке. К черту эти морские прогулочки!

Фантомас презрительно взглянул на нее, пожал плечами и обернулся к Горелке, который, борясь с бортовой качкой, пытался сохранить равновесие. Его, по крайней мере, не рвало.

– Ты запомнил свою роль? – спросил хозяин. – Попытайся сыграть чисто. Когда причалим, ты поддержишь Адель и сойдешь с корабля вместе с ней. Номер вашего купе в поезде – 367, вы супруги Дюран, понял?

Фантомас смерил с головы до пят нескладного и расхлябанного на вид громилу:

– Постарайся походить на добропорядочного человека, – сказал он, – а не на шпану. Поправь галстук, причеши волосы, застегни жилет на пуговицы.

Горелка, хотя его и качало, стал приводить себя в надлежащий вид.

Прозвучал протяжный звук сирены. Красавчик вскочил на ноги:

– Неужто приехали? – спросил он.

Молодой разбойник вздохнул с облегчением. Он увидел причалы Дувра, к которым «Король Эдуард» уже приближался.

Турбины были остановлены, элегантный пароход скользил медленно по спокойной воде внешней гавани – аванпорта. Слышны были сигнальные звонки, различные устные команды. Потом последовало несколько легких толчков, и корабль замер вдоль длинного причала, построенного из камня и способного противостоять штормам с запада.

Прямо на причале стояли красные вагоны. Пассажиры, потрепанные и бледные, поспешили к поезду. Фантомас, который медлил еще, с насмешливой улыбкой проводил взглядом своих соседей по поезду, молодую даму и двух аргентинцев, с облегчением почувствовавших снова твердую землю под ногами. Вид у них, надо сказать, был прежалкий.

Между тем Фантомас перестал заниматься ими и сел тоже на поезд. Когда он тронулся, покидая причал и въезжая в Дувр, разбойник увидел в окно вагона среди прочих людей, оставшихся у корабля, своих трех сообщников.

«Все идет как по маслу», – решил он.

Довольный, Фантомас занял свое место в купе, устроился поудобнее и закрыл глаза.