"Принц и паломница" - читать интересную книгу автора (Стюарт Мэри)

Глава 8

Дворец – дворец или обширная усадьба – оказался даже больше, чем думала Алиса. Она поняла свою ошибку, когда перед ней открылось огромное, раскинувшееся едва ли не на акр скопление домов и хозяйственных построек, внутренних двориков и садов, где трудились над клумбами работники, и дворов, по которым сновали служанки с корзинами провизии или охапками белья. У конюшен мужчины – охрана и ратники, надо думать – лениво грелись на солнышке или играли в кости на нагретых солнцем плитах внутреннего двора, в то время как конюхи и скотники возились со своими подопечными. Принц бегом вел ее меж двух рядов ульев, потом мимо загона, где толпились белые козы, и Алисе пришлось, подоткнув золотистые юбки, поспешать за ним как придется по брусчатке, которую, конечно, никогда не мели. Они миновали кузню, где кузнец, снова склонившись над мечом, который он показывал королеве Клотильде, кивнул им в знак приветствия. В переменчивом свете горна жаровни за кузнецом виднелся лес копий, прислоненных к дальней стене. Дворец королевы Клотильды, пожалуй, мог бы снарядить и обеспечить лошадьми и оружием небольшую армию.

Теодовальд помедлил, дожидаясь Алису в тени узкой стрельчатой арки, а затем вывел через лабиринт построек на виноградники за ними. По залитому солнцем склону долины виноградники террасами уходили к самым вершинам холмов, ершившихся лесом в полумиле от дворца. Лозы только-только собирались цвести, да и сами они были пока всего лишь приземистыми растеньицами с пеньками, посаженными ровными рядами по склону холма, и не обещали грядущего урожая. Но и так можно было заметить, что они были много лучше, чем любимые и ухоженные лозы в крохотном огороженном винограднике Замка Розы. Жаркое солнце Луары светило на нежно-зеленые листья и розоватые бутоны, а земля между рядами уже спекалась в летнюю пыль. Неудивительно, думала Алиса, что вина Луары так не походят вкусом на наши, регедские.

Кругом не было ни души, слуги и охрана остались далеко позади во внутренних дворах. Теодовальд быстро огляделся по сторонам.

– Скорее, – бросил он. – Сюда! – И побежал меж лоз.

Оказалось, что через виноградник, разделяя его на две части, вверх по склону холма ведет тропинка, достаточно широкая, чтобы по ней можно было прокатить тачку, оставившую глубокие колеи. А также очень пыльная. Туфелькам Алисы уже пришлось несладко, и не так уж у нее было много роскошных платьев, чтобы она могла позволить себе загубить золотистый шелк. Она помедлила, но мальчик настойчиво подстегнул ее:

– Быстрей. Бежим быстрей! – и бегом бросился по тропинке.

Подобрав юбки выше колен, Алиса побежала следом.

На вершине склона, отделяя виноградник от перелеска, стояла невысокая стена из сухого камня, местами поросшая сорняками и ежевикой.

– Сюда, – задыхаясь, пробормотал Теодовальд, единым прыжком взмахивая на стену.

Алиса снова помедлила, подумав, что туфли, пожалуй, уже безнадежно испорчены, но не золотистый шелк; а он слишком ценен, чтобы им рисковать. Предположим, ей удастся вскарабкаться на стену, но лес казался настоящей чащобой с обязательными кустами и колючками.

– Куда ты?

– Скорей! Пока нас не хватились!

И с этими словами он спрыгнул в лес.

Алиса, все еще не решаясь влезть на стену, услышала шум падения, оханье, а потом краткий, тут же оборвавшийся возглас. Подбежав к стене, она заглянула поверх нее.

– В чем дело? Ты ушибся?

– Камень был расшатанный. Со мной все в порядке, но эти колючки.., я не могу выбраться!

И впрямь ему было не выпутаться. Оступившись при падении, он влетел головой в заросли ежевики и теперь пытался отодрать от себя длинные и гибкие ветки, намертво вцепившиеся в его одежду.

Алисе, выросшей в земле, где разводят овец, не раз доводилось приходить на помощь овце, попавшей в ловушку среди свирепых шипов ежевики или шиповника. Так, значит, придется все же распрощаться с лимонным платьем. Поджав ротик, Алиса повыше подобрала юбки и совсем уже собралась влезть на стену.

– Только не двигайся. Я тебя вызволю. У меня в кошеле есть ножницы…

– Нет, только не это! Я почти выбрался. Только вот этот…

Тут последовало восклицание на франконском, которое Алиса, быть может, к счастью, не поняла. Теперь она видела, что мальчик запутался не только одеждой, но и длинными волосами, которые, как и платье, надежно сплелись в единый ком с колючими ветками.

Прощай, королевское одеяние – со скрипом рвущейся ткани мальчик выполз из зарослей и, не поднимаясь с колен, достал из-за пояса маленький кинжал и обрубил им колючие ветки, вцепившиеся ему в волосы и вырвавшие лоскуты из туники. Неловко поддерживая спутанные длинные волосы одной рукой, он залез назад на стену. Руки у него были в крови, но он этого, похоже, даже не заметил. Он пытался – все еще бормоча что-то по-франконски – распутать колтун из волос, колючек и клочков материи.

– Дай-ка мне, – сказала Алиса, запустив руку в поясной кошель и собираясь достать ножницы, которые всегда носила при себе.

Теодовальд отдернул спутанную прядь, так чтобы она не Могла до нее дотянуться.

– Нет! Я сам могу!

– Но посмотри на свои руки, у тебя же кровь идет! Если ты дашь мне посмотреть…

– Нет, убери ножницы! Говорю тебе, их нельзя резать!

Ни за что!

– Но почему?

Но, уже задавая этот вопрос, Алиса вспомнила еще кое-что из рассказов отца об этих странных людях, франках. quot;Их короли никогда не стригут волос, – сказал тогда герцог Ансерус. – Длинные волосы – признак королевской крови, львиная грива властителя. Обрезать им волосы – унижение и стыд.

Это может обернуться утратой королевстваquot;.

Алиса поспешно убрала ножницы.

– Я совсем забыла. Честное слово, отец мне об этом рассказывал. Он сказал, что длинные волосы – символ королевского рода. Прости, пожалуйста. Ты сам сможешь распутать?

– Да. Видишь, вот уже и все. – Он бросил себе под ноги сучки, а потом пригладил длинную гриву. – А что такое символ?

– Думаю, это когда что-то одно обозначает что-то другое.

Знак, как.., ну, скажем, крест.

– Или корона?

Вытирая поцарапанные руки о перед туники, наследник Меровингов жестом пригласил Алису сесть рядом с ним. Алиса снова помедлила, с сомнением глядя на пыльные камни, но принц здесь хозяин, а она – гостья, и хорошие манеры есть хорошие манеры. Так что она вновь подоткнула подол и присела, выбрав наиболее чистый, на ее взгляд, участок стены.

– Куда мы собирались? И почему такая спешка?

Он кивнул на склон холма, где из-под арки уже появились четверо мужчин. Один из них, очевидно, старший, поднял руку в салюте и что-то выкрикнул. Вот уже все они выбрались на тропу. Теодовальд остался сидеть, где сидел, болтая ногами и постукивая пятками о стену.

– Будь ты проворнее, нам бы удалось убежать в лес и спрятаться. Там есть места, где им ни за что нас не найти, но тебе было не взобраться наверх в этих юбках.

– Да, наверное. Извини. А ты хотел спрятаться?

– Конечно.

– Почему?

– Ты еще спрашиваешь? Вон погляди! Похоже, и с тобой то же самое! – Только тут она увидела, что вверх по склону, подоткнув подол юбки, тяжело взбирается вслед за солдатами Мариамна.

– Разве тебе никогда не хотелось убежать от всех, просто побыть одной, чтобы никто не говорил тебе, что делать? – вопросил маленький принц. – Тебя когда-нибудь оставляют в покое?

– Дома иногда. Но когда путешествуешь, все иначе. Моей служанке положено быть при мне.

– А что такого, по их мнению, может тут с тобой случиться?

– Об этом они, наверное, вообще не подумали. – Алиса спросила себя, не послышалась ли ей в этом замечании скрытая обида. – Они просто исполняют приказ. Полагаю, будь я мальчиком, все было бы по-другому.

– Не было бы, будь ты на моем месте.

Мужчины остановились на расстоянии нескольких ярдов, очевидно, ожидая распоряжений принца. Оружие все еще оставалось у них в руках.

Стояли они вне пределов слышимости, но все же Алиса понизила голос:

– Действительно, с тобой все по-другому, ты ведь принц.

Но это же твой дом! Во всяком случае, дом твоей бабушки.

Что с тобой может тут случиться, как они думают?

– Да все что угодно. Меня всегда охраняют, но даже со стражей никогда не знаешь, кому верить. Шпионы моей бабушки за всем присматривают, но никогда не знаешь, кто твои враги.

– Какие враги? Вы ведь сейчас ни с кем не воюете, так?

– Ну да, сражений нет. Мои дядья сейчас в Париже, так что отец говорит, что мы трое – я и двое моих братьев – в сравнительной безопасности, но когда он в отъезде, бабушка приезжает сюда из Парижа со своими людьми, они и присматривают за нами.

– Но.., ты же сказал, твои дядья?

Он кивнул, очевидно, не поняв или не придав значения тому, как она это переспросила. Говорил он совершенно буднично:

– Мой дядя Хильдеберт и король Лотарь. В особенности мой дядя Лотарь – ведь эти земли гораздо лучше, чем его.

Конечно, им бы хотелось отобрать их у моего отца. Мой дядя Теодерик – самый старший, но он подлого рода, незаконнорожденный. – Он снова кивнул будто самому себе, поджав губы. – Каким бы он ни был, если они ему много пообещают, он им поможет – так бабушка говорит. Разумеется, потом они своих обещаний не сдержат.

Брат восстал на брата, а сын на отца, говорил о франках герцог Ансерус. Алиса, глядя на мальчика – лоб по-детски гладок, королевская грива превратилась в прискорбное гнездо, туника порвана, а колени и руки перепачканы грязью, – испытала укол сочувствия, смешанного с недоверием. Сама еще дитя, она никогда не знала недоверия или предательства, этих ликов зла, которые казались этому мальчику, моложе ее годами, такими привычными и знакомыми.

– Но… – начала она, потом осеклась, увидев, как раскрасневшаяся и запыхавшаяся Мариамна проковыляла последние несколько шагов, чтобы, задыхаясь, остановиться прямо перед ними.

– Госпожа.., моя госпожа… – Мариамна перевела дух, неуверенно глянув на мальчика. В порванной одежде, с грязными и окровавленными руками, Теодовальд никак не походил на принца, как их представляла себе Мариамна. Но девушка заставила себя присесть в поклоне, обращенном куда-то меж двух детей. – Я думала, ты еще с отцом, госпожа. Меня провели по кладовым и… Господи помилуй!

Твои туфли! И платье! На грязной стене! Его теперь ни за что не отчистить! О чем ты только думала? Лучше бы тебе отправиться со мной прямо сейчас и дать мне попытаться… – Тут ее заставило замолчать потрясенное лицо мальчика, и она непроизвольно прижала руку ко рту:

– Прошу прощения, госпожа…

– Все в порядке, Мариамна. Принц показывал мне вид на долину. Мы беседовали. А теперь почему бы тебе не подождать поодаль вместе с мужчинами?

Мариамна снова присела в поклоне, на сей раз рассчитанным на то, чтобы восстановить достоинство своей хозяйки, и удалилась к ожидавшей группе стражников.

Но Теодовальд уже соскользнул со стены.

– Нет смысла тут сидеть. Придется возвращаться. Вот уже идет бабушкин управитель. Наверное, пора обедать. И вообще я голоден. А ты?

– Если подумать, то да, – отозвалась Алиса, вставая и пытаясь вытрясти пыль из юбок. Пыли в них было немало. – Если нам еще надо помыть руки перед едой…

– А это еще зачем? Помоешь их потом, когда они будут жирные, – весело ответствовал принц и сбежал вниз по склону.

Стража поспешила последовать за ним, но управитель, сказав что-то Мариамне, подошел, чтобы поклониться Алисе.

Это был тот самый молодой человек, которого она приметила в глубине залы, где королева принимала гостей. На свету он оказался высоким, темноволосым и темноглазым, и одет он был в неяркий желтовато-коричневый сюрко с темно-коричневой верхней туникой. Цепь у него на груди, знак его положения при королеве, была серебряной, а с пояса из дорогой кожи, хорошо выделанной и блестящей как каштан, свисали кошель и связка ключей. Королевский управитель, сказал Теодовальд. Доверенный слуга. Но Алисе подумалось, что перед ней иностранец. Может быть, римлянин? Один из тех несчастных, зачастую выходцев из хороших или даже благородных семей, кто был захвачен на войне и продан в рабство франкскими завоевателями?

Но, похоже, нет. Прежде чем управитель успел открыть рот, подле него возникла зардевшаяся и взволнованная Мариамна.

– Госпожа Алиса! Подумай только! Он мой самый что ни на есть земляк – из соседней деревни! И где мы встречаемся?

Здесь, в Type! Ну не чудо ли это?

Молодой человек выпрямился. Алиса, все еще придерживая юбки, застыла как громом пораженная, во все глаза уставившись на него.

– Ты! – вырвалось у нее.

Брови придворного недоуменно поползли вверх.

– Ну как же! Маленькая дама! Маленькая дама из Иерусалима. Конечно же, уже не маленькая, но взрослая дама, и притом красавица! Как тебе жилось и как твои овечки с британских холмов?

– Я думала, ты Иисус. – Слова вырвались у нее с силой непосредственности. Уже в следующее мгновение она с радостью взяла бы их назад, и тут же почувствовала, что заливается краской. – Я тогда была совсем маленькой, – поспешила добавить Алиса, – а ты нес на плечах ягненка и, казалось, знал, кто я – пожалуйста, только не смейся! Я навсегда запомнила тот день, и знаю, мои слова прозвучат глупо, я даже временами пыталась делать вид, что это правда.

Молодой человек не рассмеялся, а, напротив, ответил серьезно:

– Ты делаешь мне честь, госпожа. Если бы я знал, я бы сказал тебе, что я сын крестьянина и человек самый обыкновенный, но меня в самом деле зовут Иисус, – он улыбнулся, увидев ее пораженный взгляд, – у нас не так чинно относятся к этому имени, как в ваших странах. Но здесь меня знают как Иешуа. Имя то же, а произносить его вашим людям так, наверное, проще.

– Я.., да, конечно. А.., а как вышло, что ты свободно говоришь на нашем языке?

– Иерусалим всегда был полон паломников, а новые языки, как оказалось, всегда давались мне без труда. Полезный дар… – он снова улыбнулся, – хотя и более приличествующий человеку честолюбивому.

– Понимаю… – Алиса обнаружила, что все еще сжимает подол бледно-золотого платья, и отпустила шелк до приличествующей длины, потом разгладила подол, что вернуло ей некоторое самообладание.

– А теперь ты королевин управитель? – Это говорила уже снова госпожа Алиса. – Как ты оказался здесь, мастер Иешуа?

– Могу ли я объяснить это по дороге в залу? Настало время обеда, тебя ждет госпожа королева. Позволь предложить тебе руку, дорожка неровная.

– Боюсь, руки у меня в пыли. Не хочу пачкать твой рукав.

Иешуа лишь рассмеялся и положил ее ладонь себе на сгиб локтя, и так они и отправились через виноградник вместе, а за ними, счастливо улыбаясь, следовала Мариамна.