"Принц и паломница" - читать интересную книгу автора (Стюарт Мэри)

Глава 7

Город Тур открылся им на закате сырого и ветреного апрельского дня.

Франкскому городу далеко было до Камелота. Мрачная королевская крепость была возведена из серого камня. Жавшиеся к ее подножию дома, которые, казалось, будто съежились в страхе, в лучшем случае были наполовину каменными, наполовину деревянными, а в худшем – были сложены из торфяных кирпичей и покрыты подтекающими соломенными крышами. Огибавшая город величественная широкая река была тоже серой, и под низким сводом безрадостного неба по ней перекатывались белые буруны. Трудно было даже представить себе что-то более непохожее на розово-красное очарование замка Ансеруса или опаленное солнцем и осыпающееся от времени великолепие Иерусалима. Но странноприимный дом на противоположном от города берегу реки построен был ладно и крепко, и внутри было сухо. Усталых путников встретили огнем в каминах, мясом и красным вином, лучшим, чем все то, что они до сих пор пробовали в пути. Герцог, испытавший лишь благодарность, что его не ожидает гонец с повелением явиться ко двору, удалился в свою комнату сразу после ужина, а с ним отправились ко сну и его истомленные дорогой спутники.

На следующее утро дождя как не бывало, солнце стояло высоко в небе, и через покрытую рябью голубую реку городок казался если не великолепным, то, во всяком случае, привлекательным – с расцветающими плодовыми деревьями меж Домов и людьми, спешившими через мост над рекой на утренний рынок. Был тут даже позолоченный шпиль, поблескивавший в лучах весеннего солнца, и на стене цитадели развевался штандарт – верный знак того, что город посетили своим присутствием или сам король, или старая королева, его мать.

И в самом деле, приглашение на аудиенцию прибыло в тот самый момент, когда Ансерус с дочерью сидели за завтраком. Королева Клотильда держит двор в Type и примет герцога и госпожу Алису, его дочь, как они вознесут первые свои молитвы у раки святого, после чего она будет счастлива видеть их гостями под своим кровом во все время их пребывания в городе. По словам гонца, королева решила поселиться не в самой крепости, а в своем дворце неподалеку от города.

Эскорт сопроводит туда приглашенных.

На первый взгляд путников, «дворец» разочаровал их так же, как разочаровали их вчера едва различимые за пеленой дождя серые силуэты Тура.

– Дворец? Да это всего лишь ферма! – сказала Алиса Мариамне, чей мул неторопливо трусил подле пони хозяйки.

Говорила Алиса тихо, чтобы ее слова случайно не расслышали воины посланного им эскорта, и все же это не помешало ей с сомнением поглядеть на бледно-желтый вышитый подол ее лучшего платья. – И почему я только не взяла крепкие толстые башмаки вместо этих туфелек! Думаю, сюда мы и едем, но ты уверена, что гонец сегодня утром произнес слово «дворец»?

– Да, – так же вполголоса отозвалась Мариамна, которая до того, как впервые увидела Замок Розы, конечно, сочла постройки перед ними если не дворцом, то уж жильем весьма богатым. – Но смотрится приятно, будто мы за городом. Чего не скажешь о городе! Кругом полно нищих, несчастные создания! Я и носа на улицу не показала бы без эскорта, который бы их отгонял. И какая вонь на улицах!

Поскольку в этот момент они подъезжали к узкой мощеной дороге, похожей на деревенский проселок у них дома, движение их было остановлено стадом свиней, которых гнали из леса. Алиса рассмеялась.

– Думаю, где живет королева, там и дворец. В конце концов, королевское присутствие делает хижину дворцом. Но как хочется надеяться, что полы там будут чистые!

Королева Клотильда, вдова великого короля Меровингов Хлодвига, придала бы королевское достоинство и свинарнику. Вполне возможно, это и произошло, поскольку коровники и хлева, принадлежащие усадьбе, каковой и оказался «дворец», располагались не так уж далеко от залы, где принимали герцога и его свиту. Это было большое вытянутое помещение, в котором еще сохранилась следы его римского происхождения: пол был мозаики хорошей работы, настенные занавеси – в ярких, приятно поблекших тонах, а четвертая стена зала была открытой – и череда арок уводила во внутренний двор с вазонами с цветами и апельсиновыми деревьями, расцвеченными плодами, соцветьями и чудесным булькающим фонтаном. Спальные покои и комнаты для гостей обрамляли двор по бокам, четвертой же стороной он открывался на широкий пологий склон, спускавшийся к реке. Позади комнат для гостей располагались кухни и помещения для слуг, и лишь узкая полоска цветника и сада отделяла королевские покои от конюшен, амбаров и складов этой обширной и процветающей усадьбы.

«Дворец» действительно был усадьбой. Но был он и чем-то большим: как и большинство домов франкской знати, это было целое поселение в миниатюре, самодостаточное как во времена мира, так и во времена сражений. Апрельский ветерок, доносивший запах конюшен и хлевов, блеяние скота и несмолкаемое кудахтанье птицы, нес и иные звуки: стук кузнечного молота и отличный от него лязг оружия, перестук ставней и смех и перекличку женских голосов на речном берегу.

Но в самой зале царил если не чинный этикет, то почтительная тишина. Ступени в дальнем конце залы поднимались к невысокому возвышению, в центре которого помещался трон. У ступеней толпились несколько десятков мужчин и пара женщин, обе в унылых монашеских рясах.

Большинство мужчин, судя по их облачению – кожаным с железом доспехам, усыпанным драгоценными каменьями поясам и наручьям, – были воинами. Все до единого они были высоки и голубоглазы, со светлыми волосами по плечи и длинными висячими усами. Позади в тени воинов застыли в ожидании еще двое: один – в рясе священника – прятал лицо под клобуком, другой – молодой человек, высокий и темноволосый, был облачен в длинное мирское одеяние, а висевшая у него на груди серебряная цепь означала, вероятно, какой-то придворный чин.

Сама королева стояла у одной из арок, держа в руке меч, который она поворачивала из стороны в сторону в солнечном луче, придирчиво изучая клинок. Голова ее склонилась, чтобы лучше видеть режущую кромку, по которой она как раз проводила подушечкой большого пальца. Подле нее застыл мужчина, раб по одежде, в кожаном переднике и нарукавниках кузнеца, очевидно, ожидая приговора своему труду. Когда домоправитель объявил о приходе гостей, королева подняла глаза и повернулась, одновременно бросив меч кузнецу.

Клинок ударил ему в грудь, звякнув о клепки на дубленой коже передника, потом соскользнул вниз. Раб, подвинувшись, подхватил меч, когда тот упал острием вниз всего в пяди от его ноги. Поудобнее перехватив клинок, кузнец усмехнулся пораженному взгляду Алисы и направился через двор в сторону ворот, ведших, должно быть, к мастерским.

– Господин мой герцог. – Королева даже не обернулась поглядеть, куда упал меч. – И твоя дочь, госпожа Алиса? Добро пожаловать в наши владения.

Под одной из арок, там, где весеннее солнце согревало плиты внутреннего двора, слуги поставили кресла. Королева первой направилась к ним. Слуга принес блюдо пряных пирожков и кувшин бледно-золотистого и восхитительно пахнущего цветами вина. Сидя на табурете возле кресла герцога, Алиса осторожными глотками прихлебывала вино, прислушиваясь к обмену любезностями, наблюдала за белыми голубями, расхаживавшими и гулькавшими на крыше, и спрашивала себя: это паломничество, так же как и паломничество в Иерусалим, пойдет на благо ее душе (предположительно), но не скажет ничего ни уму, ни телу? Ах, если бы только друзья отца не были все столь стары!

«Старой» – хотя таковой она, разумеется, казалась лишь ребенку – королеве было чуть меньше пятидесяти лет. Девушкой она, без сомнения, была прекрасна, как можно было догадаться по гордой и полной жизни внешности, открытому взгляду голубых глаз и прямой осанке. Теперь она была худа, и заботы складками залегли на бледной коже, а глаза затенила усталость. Волосы королевы были забраны под вуаль, а ее простое платье-блио было мрачного – не то коричнево-бурого, не то зеленоватого – цвета. Такое простое одеяние казалось на королеве почти монашеским, но спускавшийся до колен пояс скрепляла искусной работы золотая пряжка, и массивный золотой крест у нее на груди был украшен драгоценными каменьями. Башмачки, выглядывавшие из-под тусклого платья, были из мягкой кожи ягненка, крашенной под бронзу. Быть может, королевское платье и походило на рясу, но оно производило впечатление сдержанной элегантности, и гордость и жизненные силы тоже никуда не пропали, не поблекли от возраста и времени.

Но Алиса ничего этого не видела. Если бы, думала она, ах если бы их хозяйка была молода! Если бы это была молодая королева с детьми Алисиного возраста…

И в это мгновение, как будто ее мысль воплотилась словно по волшебству, на луг с берега реки вбежал мальчик и одним духом проскочил через внутренний двор. А следом, окликая его по имени, поспешала краснолицая встревоженная женщина.

– Теодо! Принц Теодо! Теодовальд! Вернись! Твоя госпожа бабушка принимает гостей, и ты знаешь, что должен оставаться со мной!

Тут она увидела королеву, и голос ее затих. Остановившись, она присела в поклоне, а мальчик, не обращая на нее ни малейшего внимания, со смехом побежал к королеве. Завидев Алису и герцога, он помедлил и, собравшись с духом, но все же слегка задыхаясь, отвесил им общий поклон.

Женщина, предположительно кормилица, выпрямилась и, что-то пробормотав, засеменила прочь. Ни королева, ни мальчик не удостоили ее даже взглядом. Похоже, подумала Алиса, Меровинги не привыкли обращать внимания на людей ниже себя происхождением.

– Мой внук.

В голосе королевы звучали гордость и еще совсем новая нотка: королева, похоже, действительно была привязана к мальчику, он был младше Алисы, шести-семи весен, но высокий для своих лет. Волосы у него были светлыми, как и у всех остальных мужчин в зале, но он их не стриг, и светлая грива спускалась у него почти до талии. В сочетании с гладкой кожей, синими глазами и полным ртом это вполне могло бы сделать его похожим на девчонку, но в повороте головы читалась надменность, а в стиснутых челюстях – намек на Упрямство. К креслу бабушки он подошел уверенно. Рука королевы поднялась, чтобы легко тронуть его за плечо, потом королева пропустила сквозь пальцы прядь длинных светлых волос.

– Сын твоего сына? Наследник короля Хлодомера? – улыбнувшись мальчику, спросил герцог Ансерус. – Великолепный сын, почти взрослый мужчина. Ты, должно быть, гордишься им. И есть еще, если я не ошибаюсь, второй сын парой годов моложе. Они оба здесь с тобой?

– Да. Когда я бываю в Type, ко мне приезжают и мальчики. Их отец в чужих землях проводит не меньше времени, чем в своих владениях, и королева Гунтеик следует за ним повсюду. Сейчас у меня трое внуков; еще один сын родился прошлой весной. Второй сын Гунтар и младенец Хлодовальд остались с няньками, но Теодовальд уже в тех годах, когда предпочел бы проводить свои дни с мужчинами… – ее губы растянулись в том, что можно было счесть улыбкой, – ..или со мной. Он знает, что я считаю его уже взрослым.

Герцог Ансерус сказал что-то в ответ, и вскоре они с королевой погрузились в беседу о недавнем переделе франкских королевств и о том, что предвещает такой передел.

Все те же старые разговоры, думала Алиса, сидя на своем табурете, сложив руки на коленях и мечтательно устремив взгляд на залитые солнцем зеленевшие кроны за крышами.

Хотя здесь отец едва ли вслух скажет, что он думает о разделе земель, который неизбежно влечет за собой ссоры и войну, обо всех ужасающих последствиях войны, не говоря уже о временном опустошении той самой земли, из-за которой воюют… Ага, вот они благополучно миновали эту тему и заговорили о святом храме и планах королевы по его украшению. И так их разговор может тянуться еще очень долгое время…

Внимание ее привлекло то, что кто-то дернул ее за подол.

Теодовальд с вопросительным взглядом дернул головой, явно, хоть и беззвучно, приглашая отправиться с ним и предоставить взрослых их беседам. Алиса с готовностью кивнула и прочистила горло, чтобы с любезностью, приличествующей месту, обратиться к собеседникам.

– Ваше величество, господин герцог.., отец. С твоего милостивого позволения…

– Я покажу Алисе лошадей, бабушка, – вмешался Теодовальд и, очевидно, не нуждаясь в позволении, милостивом или нет, потянул Алису за руку, заставив встать с табурета.

Они оказались почти одного роста. Алиса бросила на отца взгляд, полный в равной мере смеха и извинений, и, получив в ответ улыбку и кивок, последовала за мальчиком на залитый солнцем двор. Королева глянула в ее сторону, но ни на минуту не прервала своей речи о том, что ее сын, король Хлодомер унаследовал священный долг хранить церковь Святого Мартина с ее постоянным потоком паломников к этому самому святому месту Европы и величественной базиликой, построенной на месте раннего храма несколько столетий назад.

Присев в поклоне, Алиса повернулась и побежала через двор вслед за юным принцем.