"Жара в Архангельске" - читать интересную книгу автора (Оливия Стилл)

35

– Какая станция-то?

– Брусеница вроде.

– Ого! – Олива спрыгнула с верхней полки и начала быстро приводить себя в порядок. До Архангельска оставалось меньше часа…

Она собралась за пятнадцать минут и всё оставшееся время как сумасшедшая прыгала по вагону, безуспешно пытаясь разглядеть вид за тёмными, покрытыми наледью окнами. Аня сидела на своей кушетке на удивление спокойно, хоть и спросила Оливу раза три наверное, придёт ли к перрону их встречать среди прочих её Димочка Негодяев.

Олива знала, что он не придёт. Она также знала, что Аня напрасно везёт с собой своё красное вечернее платье и гламурный мех, а также дары для Димочки, которые она так тщательно выбирала, и которые – Олива тоже знала – пропадут зазря. Но она не стала ничего говорить Ане. Пусть всё будет как оно будет, решила Олива, щас главное приехать. Как же ей хотелось поскорее дорваться до Архангельска, поскорее обнять своих друзей, и… чего уж там скрывать, Олива всё-таки очень сильно соскучилась по Салтыкову. За последние две недели декабря они практически не общались ни по телефону, ни по смс, ни даже по аське. Олива многое передумала за это время, её терзали смутные сомнения, и даже в поезде они терзали её – Оливе казалось, что Салтыков разлюбил её, да что ей только не казалось! Но она не хотела ни о чём думать именно сейчас. Все её мысли сосредоточились лишь на приближающемся перроне, куда Олива и соскочила по приезде в числе первых пассажиров, и тут же оказалась в объятиях друзей, которые всей толпой пришли встречать девчонок к поезду. Среди них был и Хром Вайт, и Кузька, и Пикачу, и даже Макс Копалин, который приехал на новогодние каникулы из Питера.

– Здорово, здорово! Вот мы и приехали! – радостно восклицала Олива, поочерёдно обнимая и целуя всех. Она искала глазами Салтыкова, ждала, что он, как тогда летом, бросится обнимать её и целовать – ведь так он встречал её на этом же перроне каких-то полгода назад. Тогда было лето, стояли зелёные тополя, было тепло и светло. А теперь было темно, перрон был занесён снегом и снег хлопьями мелькал в жёлтом свете фонарей.

– Салтыков, ну ты где там? Что ж ты свою девушку не поцелуешь? – крикнул Макс Копалин.

Салтыков вышел из толпы, холодно клюнул Оливу в щёку.

– А где Анго? – спросил он.

– Она в купе; там у нас очень много вещей…

Секунда – и Салтыков, прихватив с собой двух парней, исчез в поезде. Олива недоуменно посмотрела ему вслед. "Да, он ко мне охладел, он явно избегает меня… – растерянно подумала она, – Но почему?.." Между тем, Кузька и Макс Копалин вышли из поезда, нагруженные вещами; сзади почти налегке шёл Салтыков, ведя под руку Аню.

– А где же Дима? Он не пришёл? – спросила Аня, жеманно кутаясь в меховое манто.

– Да Негодяев просто тормоз! Зачем он тебе нужен? – Салтыков спрыгнул со ступенек на платформу и подал руку Ане, – Так, Анго, давай руку, тут скользко.

Аня нерешительно поставила ногу, обутую в сапог на шпильках, на скользкую ступеньку.

– Уау! – она поскользнулась и взмахнула руками, дабы не потерять равновесие.

Салтыков тут же сориентировался, обхватил её руками и поставил на платформу.

Секунды две он держал Аню в своих объятиях, даже когда она уже приземлилась, и убрал с неё руки только тогда, когда слишком явно почувствовал на себе ревнивый взгляд Оливы.

– А ты очень изменилась с лета, – сказал Оливе Хром Вайт, – Ты стала ещё красивее. Я тебя так ждал…

Олива обернулась на Салтыкова. Однако он всецело был поглощён разговором с Аней.

Тем временем ребята стали рассаживаться в машины. Решено было ехать Оливе, Ане, Салтыкову и его брату в машине Бивиса. Там оставалось ещё одно место для Пикачу, которой Олива настоятельно предлагала поехать с ними. Однако Пикачу наотрез отказалась и сказала, что поедет с ребятами.

– Да как ты с ними поедешь-то? – горячилась Олива, – Смотри, ну кто поместится в машину Сани Негодяева: Кузька, Макс Копалин, Паха, Немезида, Хром Вайт – уже шесть! Да ты седьмая. А у нас место свободное пустует…

– Нет, я с ребятами поеду, – талдычила Пикачу, – Ну, тесно, ну, пусть Хром Вайт с вами сядет.

– Слушайте, кончайте базар! – потеряла терпение Аня, – Я уже замёрзла тут стоять и ждать, пока вы рассядетесь.

– Анго, садись в машину, – Салтыков галантно распахнул перед ней заднюю дверцу.

– Но как же… – растерялась Олива.

– Мелкий, ну что ты чепушишься? Оставь в покое Пикачу – хочет, пусть едет с ними, – тихо сказал Салтыков, дёрнув Оливу за рукав, – Ну нравится ей Макс Копалин…

Что ты, прям я не знаю…

– Откуда ж я знала, что он ей нравится?

– Знать надо было! Откуда…

Оливе не понравился тон, которым разговаривал с ней Салтыков. Другой бы радовался, что к нему девушка любимая приехала, которую два месяца не видел, не знал бы, куда и посадить. А тут такой тон, как будто он с ней уже лет десять живёт бок о бок, и ему до смерти надоела жена. Олива ещё могла бы смириться с этим, если б действительно прожила с ним в браке десять лет – можно было бы понять, что чувства со временем приелись, но тут-то всё было по-другому! Они встречаются только полгода, в сумме жили вместе не более двух недель – как она могла надоесть ему? Если уже сейчас он так пофигистически относится к ней и даже Ане уделяет больше внимания – то что же будет дальше, когда они поженятся, станут жить вместе… Олива подумала об этом и ужаснулась. Нет, нет, это я наверно всё накручиваю, подумала она. Но настроение всё равно упало. "Ладно, зачем портить Новый год выяснением отношений… – подумала Олива, когда они уже мчались в машине по Ломоносовскому проспекту, – Пусть уж пока будет как оно будет. А потом… потом…" Но ей было даже страшно представить, что будет потом, и Олива поспешила отогнать от себя эти мысли.

Между тем, все приехали до квартиры, в которой друзьям предстояло жить и тусить все новогодние праздники. Это была уже не та квартира, которую Салтыков снимал для Оливы летом. В квартире была уже не одна, а целых три меблированных комнаты.

– О, какая прелесть! – воскликнула Аня, увидев спальню с массивной двухспальной кроватью, покрытой красным атласным покрывалом. Над кроватью висело бра из двух светильников; окно было завешено гардинами в тон покрывалу.

– Это твоя комната, – сказала ей Олива, – Располагайся.

– Но, мелкий, а где же мы будем спать? – тихо сказал Оливе Салтыков.

– В гостиной на диване, – ответила та.

– Но, мелкий…

– Не будь эгоистом, – отрезала Олива, – Я заметила, что всё самое лучшее ты хочешь забрать себе. А так нельзя.

– Почему же нельзя?! – вскипел Салтыков, – Для чего я работаю, по-твоему?

– Ну всё, всё, не сердись, нам ведь с тобой всё равно где спать, главное, что мы вместе, – Олива примирительно поцеловала его в губы. Однако приём этот, ранее действующий безотказно, на этот раз не возымел действия на Салтыкова. Он расцепил её руки и пошёл распоряжаться насчёт стола, но конфликт был исчерпан.

А гости всё подходили и подходили. Пришёл и Райдер, и Гладиатор, и Флудманизатор, и Саня Лялин со своей девушкой, известной на форуме как Сандралэнд. Короче, все пришли, кроме Мими и Димки Негодяева. Саня Негодяев сказал, что брат не пришёл, потому что у него там депрессия, он закрылся в своей комнате и никого не хочет видеть.

Между тем пришёл Гладиатор. Попав в гостиную у него аж глаза разбежались. Не заметив Аню, сидящую с краю дивана, он попытался пройти мимо неё, и прошёл бы, ежели бы Олива его к ней не подтолкнула. Он рассеянно поцеловал ей ручку и забился в угол комнаты, где и просидел остаток вечера.

– Глад, ты чего такой кислый? – окликнула его Олива.

– Всё в порядке, – ответил Глад сквозь зубы.

– Ну как там у вас с Волковой? – поинтересовалась у него Аня.

– А никак. Мы уже не общаемся.

– Чё так? То называл её своей королевой, хотел ей построить замок из консервных банок… – подъебнула его Аня.

– Да глупости всё это, – отрезал Глад, – Какие могут быть отношения по интернету, тем более любовь? Всё это бред собачий.

"Не иначе как поссорились, – мысленно определила Олива, – Поэтому-то он такой и злой сегодня".

Тем временем гостиная гудела аки пчелиный улей. Хром Вайт заигрывал с Анго, Саня Негодяев учил Оливу играть в покер, Сандралэнд сидела рядом с Саней Лялиным, Пикачу – с Максом Копалиным, Павля – с Немезидой, Флудман, Райдер и Гладиатор играли в домино, а Салтыков с Кузькой сидя на диване спорили о политике.

Кто-то предложил танцевать. Зазвучала медленная музыка, в зале выключили свет, зажгли бенгальские огни. Аня и Олива побежали в соседнюю комнату переодеваться в платья.

– Что это за сборище тут устроили? – недовольно проворчала Аня на ухо Оливе, – Зачем пригласили этих девиц?! Кто позволил без моего ведома приводить сюда этих шлюх?!

– Да ладно тебе, – урезонивала подругу Олива, – Это же наши подруги, из нашей же компании…

– Я из всех знаю только Немезиду и Пикачу, и то только с твоих рассказов. Но ты посмотри на эту проститутку, – Аня кивнула в угол комнаты, где стояла, подпирая стену ногой и куря длинную сигарету, высокая девица в каком-то змеином блестящем наряде, – Мне совершенно не нравится здесь её присутствие.

– Это Изабель, подруга Сандралэнд, – сказала Олива.

– А мне плевать, чья она подруга.

– Анго! Пошли танцевать! – Салтыков молниеносно увёл её на танцпол.

"Ладно, тогда я пойду с Саней, – решила Олива, – Пусть видит, что я тоже не лыком шита".

Между тем, пары танцующих уже были определены. Девица в блестящем наряде, докурила сигарету и, увидев что Саня танцует с Оливой, выбрала Макса Копалина и пошла с ним. Пикачу, увидев это, постояла на месте секунды две, и вдруг пулей вылетела из гостиной и побежала в кухню. Кузька и Хром Вайт – за ней. Почуяв неладное, Олива извинилась перед Саней и тоже побежала в кухню. Пикачу сидела на полу и, закрыв лицо руками, плакала навзрыд. Около неё бестолково толпились Кузька, Райдер, Хром Вайт, Гладиатор и Флудман…

– Что с ней? – спросила Олива у парней.

– Неси сок сюда, быстро! – скомандовал Гладиатор.

Олива со всех ног побежала за соком.

– Что такое? – спросила Аня, заглядывая на кухню.

– С Пикачу истерика, – отвечала Олива со стаканом сока в руке, – Ты выведи из кухни всех парней, чтобы нас одних оставили. Я попытаюсь сама её успокоить.

Аня вывела из кухни парней и затворила дверь. Олива дала Пикачу соку и села на полу рядом с ней.

– Ты это из-за Макса? Да? – спросила Олива, – Что он с Изабель пошёл танцевать, а не с тобой?

– Ты видела, как он с ней целый вечер… А ей только этого и надо… – всхлипывая, отвечала Пикачу, – Я не имею права даже ничего сделать, ведь я не его девушка… Я же вижу, что он никогда не обратит на меня внимания…

– Ну почему же никогда? Нельзя оставлять надежду на лучшее, – утешала её Олива,

– Вот у меня с Салтыковым, знаешь, как было? Я ж его не любила, и как парня совсем не воспринимала, а теперь… Теперь я его полюбила, а он…

– А что он? Вы помолвлены, у вас скоро свадьба…

– Свадьба… – грустно вздохнула Олива и осеклась. Нет, не объяснить ей было сейчас Пикачу в таком состоянии, что и у Оливы с Салтыковым ситуация далеко не сахар. Он ведь тоже танцевал не с ней, а с Аней, а Аня любит Диму, который даже не соизволил прийти сюда.

– Между прочим, пока вы тут сопли трёте, эта шлюха сейчас висит на шее у Макса, – заявила Аня, заходя в кухню, – Я вообще предлагаю вышвырнуть её вон отсюда!

– Но как же… – робко возразила Олива.

– А вот так, – отрезала Аня, – Пикачу, что ж ты плачешь? Надо бороться за своё счастье! Когтями, зубами вгрызаться!!! Пойдём, Пикачу, расцарапаем морду этой лахудре! Я полностью на твоей стороне!

Аня взвинтила Пикачу до предела, и буквально через секунду девушки выскочили вон из кухни. Олива, почуяв неладное, кинулась к парням.

В комнате у парней всё было как обычно. Курили, играли в покер, в шахматы, в домино. Хром Вайт стоял у окна с Мочалычем и Максом Копалиным, и курил вместе с ними. Оливе резко бросилась в глаза сигарета в пальцах Хром Вайта. Хром ещё летом представился ей тихим, скромным, интеллигентным мальчиком, и теперь видеть его пьяным, да ещё с сигаретой в зубах, ей было более чем странно.

– Курить начал? – с налёту бросила ему Олива, – Летом, насколько я помню, ты не курил и не пил. Всё хочешь взрослым казаться?

– А чё, Салтыкову можно, а мне нельзя что ли? – оправдывался Хром Вайт.

– Ты по Салтыкову не равняйся! Тоже, нашёл с кого брать пример…

Хрому стало стыдно. Он низко опустил голову и покраснел. Олива между тем уже пробиралась к дивану, где у Салтыкова с Кузькой вовсю шли политические дебаты.

– Салтыков, а ты курил план Путина? – рассуждал Кузька, сидя на диване, – Ты вообще знаешь, в чём состоит этот план?

– Не знаю и не хочу знать. По мне так я голосовал за КПРФ, – ответил Салтыков, вертя одной руке сигарету, а в другой шахматную ладью, – Зюганов, конечно, меня поднапрягивает, но Алфёров…

– Лёха, а за кого голосовал ты? – спросил Кузька Флудмана, сидящего сзади него за домино.

– Я за ЛДПР. За Жирика.

– КПРФ, ЛДПР, СПР – хуйня всё это! – разгорячился Кузька, – Всё равно же было всем известно, что победит Единая Россия! Дерьмократия у нас только на бумаге – все эти выборы лажа полная!

– Ну почему сразу лажа, – возразил Флудман.

– Да потому что лажа. У них, наверху, всё расписано и предопределено. От нас, простого народа, не зависит ровным счётом ничего, и надо быть наивными лохами, чтобы не понимать этого. Вот кто из вас пойдёт на выборы Президента второго марта? Вы, конечно, попрётесь, ты, Салтыков, проголосуешь опять за КПРФ, ты, Флудман, за Жирика, ты, Тассадар, перечеркнёшь бюллетень. А толку? Всё равно ведь всем известно, что президентом будет Медведев. Это аксиома, не требующая доказательств.

– Неет, Кузя, ты не путай, – стараясь переорать музыку КиШа в колонках и шум голосов, выдал уже порядком захмелевший Салтыков, – Ты не путай понятия. Как это не ходить на выборы? Это конституционная обязанность каждого гражданина!

– Чего вы тут разорались? Ты чего это разошёлся? – напустилась Олива на Салтыкова, – Верно, думаешь, что тут дураки перед тобой сидят, а ты один тут самый умный?

– Мелкий, не заводись, – Салтыков привычно хлопнул её ладонью по попе. Олива вспыхнула от негодования и хотела было накатать ему в три наката с переборами за такое скотское обращение с девушкой на виду у посторонних людей, как вдруг из соседней комнаты раздался страшный грохот и женский отчаянный визг.

– Что там такое?

– Не иначе драка. Бежим!

Все повскакали со своих мест и ринулись в коридор. Там Пикачу и Аня возили за волосы поверженную на пол Изабель, а Сандралэнд безуспешно пыталась оттащить разъярённых девиц от подруги.

– Сучка! Дрянь!!!

– Пусти, гнида… Ааааааа!!!

– Лахудра! Шлюха! Шмара поганая! Проститутка!!! – вопила Аня.

– Вот тебе, сволочь! Получай, потаскуха!

– Макс! Макс!!! Андрей! – звала Сандралэнд, – Господи, что же они там, уснули все что ли?! Александр! Помогите кто-нибудь!!!

Парни ринулись разнимать дерущихся. В одну секунду растащили всех в разные стороны. Аня рыдала. Пикачу билась в истерике. У Изабель из уголка рта текла кровь.

– Господи, какой кошмар! – застонала Олива, – И это называется праздник…

– Да, нехорошо получилось, – вздохнул Салтыков.

На этом, собственно, и закончилась вечеринка. Все как-то быстро стали расходиться по домам.

– Я утомилась за сегодняшний день, – сказала Аня, проводив в прихожей добрую половину гостей, – Пойду, пожалуй, спать.

– Кузя, ложись с нами в гостиной, – предложил Салтыков. Олива удивилась, почему он не положил Кузьку спать в другой комнате, однако промолчала.

Между тем, все разбрелись по койкам. Салтыков, едва положив голову на подушку, тут же отвернулся к Оливе жопой и захрапел. Если учесть, что они два месяца были в разлуке и только вот сейчас наконец-то встретились, Оливу этот жест очень оскорбил. Но ей не хотелось сейчас ругаться и выяснять отношения при Кузьке, к тому же она смертельно устала с дороги и сегодняшней скандальной вечеринки.

Однако уснуть не получилось – Кузька оказался на редкость болтливым парнем, и до пяти утра Олива с Кузькой не спали, всё болтали о жизни и философствовали под саундтрек салтыковского храпа.

– Олива, а почему ты не стала учиться дальше? – спросил её Кузька, – Обстоятельства не позволили? Или сама не захотела?

– И то, и другое, – отвечала она, – Во-первых, меня никто не обеспечивает и приходится самой зарабатывать себе на хлеб; а совмещать учёбу и работу очень сложно. К тому же, – добавила она, – Ты же знаешь, я училась в Геологоразведочном Университете, пробовала совмещать учёбу с работой, и в итоге не успевала ни там и ни там.

– Да, трудно, конечно, – посочувствовал Кузька, – Но ведь ты могла бы перейти на заочную форму обучения. И работать бы смогла, и диплом бы о высшем образовании получила…

– Всё это так, – усмехнулась Олива, – Но проблема в том, что мне абсолютно неинтересна учёба. Я всегда ненавидела учиться, ещё в школе. А от геологии меня вообще тошнит. Изучать все эти мёрзлые грунты, чертить эти грёбанные разрезы, графики ГИС… данунах…

– Зачем же ты пошла в геологоразведочный, раз тебе не нравится? – изумился Кузька, – Ведь есть же масса других специальностей. Выбрала бы то, что тебе интересно…

– В том-то и проблема, что мне ничего не интересно, – отвечала она, – А в институт пошла просто тупо парня себе найти.

– И как, успешно?

– Не-а. Только время потеряла.

– Чё ж так плохо, – усмехнулся Кузька.

– Да вот так, – отмахнулась Олива, – Там свои девушки имеются. И куда красивей меня…

– Ну не скажи, – усомнился Кузька, – Ты симпатичная девушка.

– По архангельским меркам может и симпатичная, – Олива горько усмехнулась, – А в Москве такие как я, увы, не котируются. Там другие критерии, предпочтение отдаётся высоким, стройным, гламурным… Я, видать, до этого уровня не дотягиваю.

– Поэтому ты поехала искать жениха в Архангельск?

– А ты, я вижу, проницательный. Да, поэтому, – сказала Олива, – Ты веришь в то, что мне двадцать один год и я фактически ещё девственница?

– Не очень, – усмехнулся Кузька, – Но ты права: девственность в двадцать один год – это ненормально.

– Но тем не менее, это так. И не потому что я там какая-нибудь недотрога вроде Мими – нет, просто мне не повезло. Говорят, обязательное условие успешного человека – оказаться в нужном месте и в нужное время. Я же родилась не в том месте и не в то время…

– Не драматизируй. Ты симпатичная, неглупая, у тебя есть всё для того, чтобы быть успешной. Твоя жизнь – в твоих руках. Почему она должна зависеть от кого-то постороннего?

– Потому что я женщина. Стоить карьеру, заниматься бизнесом – прерогатива мужчины. Я считаю, что Бог создал женщину исключительно для домашнего очага, – пояснила Олива, – И своё счастье я вижу не в работе, а в замужестве. Даже моя учительница в школе часто говорила нам: "Насчёт института пусть мальчики парятся, а для девочки главное – удачно выйти замуж".

– То есть ты хочешь, выйдя замуж, совсем не работать?

– Это было бы идеально, – вздохнула Олива, – Но до свадьбы ещё дожить надо…

Салтыков, не просыпаясь, сбросил с себя одеяло. Ему было жарко, и вся футболка у него была мокрая. Олива укутала его одеялом и прильнула лицом к его спине.

Острая волна нежности и любви к нему накрыла её с головой.

– Ты такая заботливая, – заметил Кузька, – Что мне даже совестно…

– С чего это тебе совестно?

– Не обращай внимания. Я очень совестливый человек. И теперь я вот смотрю на тебя, на то, как ты его одеялом укутываешь, и меня совесть гложет…

Олива пропустила последнюю реплику Кузьки мимо ушей. К тому же в комнату вошёл Хром Вайт.

– Я извиняюсь, конечно… Нет ли тут у вас бумажки какой-нибудь? А то в туалете совсем нет туалетной бумаги…

– Стоп, у меня, кажется, где-то листик был, – Кузька встал с дивана и, найдя в кармане своей кутрки измятый тетрадный лист, исписанный какими-то формулами, протянул его Хрому.

– И это всё?

– Больше нет, – сказал Кузька, – Но ты там экономнее расходуй-то.

Хром вышел. А Олива и Кузька, лёжа в постели, шёпотом продолжали свои разговоры…

– Знаешь, – сказал ей Кузька под конец, – Я вот могу пообщавшись с человеком всего лишь одну ночь, составить полное представление о нём…

– Вот как? – отозвалась Олива, – А ты и обо мне можешь всё сказать?

– Да, – ответил Кузька, – Я могу сказать о тебе многое. Но сейчас скажу одно: ты очень доверчивый человек. Тебя запросто можно влюбить в себя, причём как нечего делать. Так что мой тебе совет – будь осторожна. Нельзя быть вот так душа нараспашку. Кто-то может это использовать в своих целях. Короче говоря, смотри не попадись в ловушку.

– Так-то оно так, – вздохнула Олива, – Только сдаётся мне, что я уже попалась…

– Как так?

– Да вот так. Раз попалась, два попалась. От сумы да от тюрьмы, говорят, не зарекаются. Да мне и зарекаться не от чего. Что уж теперь уже…

– Главное, – сказал Кузька, – никогда не жалеть о том, что уже сделано.

– Ну да, – согласилась Олива, – Как говорил один китайский мудрец – Конфуций, кажется: "Я никогда не жалел о том что сделал и всегда жалел о том, что не сделал"… Нет, не так: "Я никогда не жалел о том, что не сделал"… Нет, не так…

Кузька засмеялся.

– Ну короче как-то так…

– Да…

Как говорится, снявши голову, по волосам не плачут.