"Жара в Архангельске" - читать интересную книгу автора (Оливия Стилл)15– Гоп-стоп, Сэмен, засунь ей под ребро, Гоп-стоп, Смотри не обломай "перо" Об это каменное сердце Суки подколодной… Олива вздрогнула и резко открыла глаза. Неподалёку сидело пятеро в телогрейках и пили бормотуху. Один лабал на гитаре, остальные рубились в карты и пьяно орали песню на весь вагон: – Гоп-стоп, Мы подошли из-за угла. Гоп-стоп, Ты много на себя взяла. Теперь расплачиваться поздно, Посмотри на звёзды, Посмотри на это небо Взглядом, бля, тверёзым, Посмотри на это море - Видишь это всё в последний раз. – Эээ, блядь, он смухлевал! Я так не играю! – Да не ори, Серёжа, выпей лучше… – Нее, я так не играю! – О, гляньте-ка, какая дамочка с нами едет! Э, фьюйть! Гёрл! – Э, чур я первый! – На кон ставим? – А то! – Да холодно щас ёблей-то заниматься! Хуи себе отморозите… – Эй! Фьюйть! Куда побежала-то? – Чувиииха! Олива, не помня себя от страха, схватив свои узелки, прошмыгнула в другой вагон. Забилась в тёмный, неосвещённый угол. "Может, тут не найдут… – со страхом думала она, – Господи, спаси… избави". Сердце колотилось так, что готово было выпрыгнуть из груди. Олива сидела, скорчившись, в углу, стремаясь каждого шороха, со страхом ожидала, что вот-вот её тут найдут. А если найдут, то всё, шабаш – край волчий, дорога стрёмная, вступиться некому. Изнасилуют, обворуют, убьют, выкинут где-нибудь – никто и костей не найдёт… Но, к счастью, никто её там не тронул. С горем пополам, доехав к ночи до Исакогорки, сошла с поезда, но на такси ехать пожадничала – таксист запросил до Архангельска восемьсот рублей. И она решила подождать автобуса. Едва сев на вокзальную скамейку и в первый раз за всю дорогу ощутив себя в относительной безопасности, Олива прислонилась головой к стене и заснула. …Пули свистели над полем и разрытыми траншеями. То там, то тут грохотали взрывы. С лязгом и скрежетом проехал мимо эшелон с солдатами. Рядом стояла Мими в белом халате и белом чепчике, с медицинским чемоданчиком. Вдруг неподалёку раздался оглушительный взрыв… – Ложиииись!!! – крикнула Олива, хватая Мими за рукав. Ба-бах!!! Трах-тах-тах!!! Эшелон – в щепки… Олива проснулась в холодном поту. Вокруг громыхали петарды – народ мирно справлял Новый год. Нервы её не выдержали. "Господи, да что ж за люди-то такие, – была её первая мысль, – Даже в Новый год без войны жить не могут…" Наконец, подали автобус. Через сорок минут Олива была уже в Архангельске. От друзей-приятелей по-прежнему не было ни звонка ни хуя. Вот так клюква, подумала Олива. Делать нечего – надо было звонить Даниилу. Она покопалась в своём телефоне, где нашла его смску, и, выцепив оттуда номер, стала звонить. Гудков десять, не меньше, настырно пропели ей в ухо, пока трубку не взял чей-то до боли знакомый женский голос. Это была Никки. Голос сонный. Видимо, Олива её содрала с постели 1 января в 8 утра. С Новым годом, называется! – Простите, а с кем я разговариваю? Никки, ты, что ли? – Да, я… – отвечала она. – Интересное кино, – произнесла Олива, – Ну пока, Никки. – Хм… – Что-что? – Пока, говорю. Вот так и поговорили. "Нет, ну надо ж было так лохануться! – подумала Олива, – Ай да 42, ай да падла! Это что же получается, он мне с Никкиного номера смски слал?" Делать нечего – пришлось звонить Даниилу на домашний. Договорившись встретиться с ним в четыре часа у высотки, Олива завела будильник на полвторого и тут же завалилась спать. …Без пятнадцати четыре она уже была у высотки. Народу там почти не было – все отсыпались дома после новогодней ночи. Только стояла неподалёку чья-то одинокая мужская фигура. Олива обошла высотку кругом. Никого. Только чья-то фигура по-прежнему стояла на том же месте. "В конце концов, ещё не так много времени, – подумала Олива, садясь на бордюр, – А если не придёт, подожду ещё пять минут и свалю". Прошло пять минут. Семь минут. Десять минут. Даниил не пришёл. А фигура в чёрной дутой куртке и шапке, натянутой на глаза, по-прежнему стояла как столб. У Оливы на секунду шевельнулось какое-то смутное подозрение. Она окинула быстрым взглядом фигуру парня, но тут же отвела глаза. Через секунду опять посмотрела на него и вдруг решительно направилась к нему. – Извините, время не подскажете? – спросила она у незнакомца. Тот вдруг подозрительно заулыбался: – Нет, девушка. Не подскажу. Олива пристально посмотрела на лицо парня, наполовину скрытое шапкой-пидаркой. Он, продолжая улыбаться, снял шапку, обнажив растрёпанные вихры русых волос. – Даниил! – ахнула Олива, – А я тебя и не узнала. Богатым будешь. – Зато я тебя сразу узнал, как только ты пришла. – Противный! Что ж ты раньше не подошёл?! Я тут полчаса стою мёрзну… – А я тебя гипнотизировал. Импульсы посылал на расстоянии. – Чё ж так плохо гипнотизировал, – рассмеялась Олива, – Я-то думаю – ну, стоит там кто-то… Мне и в голову не пришло, что это ты… – А я стою и думаю: что ты дальше будешь делать. Интересно было наблюдать… – Противный, противный, противный! Олива несильно пихнула его рукой. Даниил увернулся и схватил её сзади. Завязалась небольшая потасовка, после чего молодые люди обнялись и простояли так минут пять. – А куда мы теперь пойдём? – спросила Олива, лукаво глядя на его съехавшую набок шапку. – Ко мне домой, – сказал он, – Не бойся, дома никого нет. – Ну тогда пошли. …Дома у Даниила и вправду никого не оказалось. Олива, сняв дублёнку и сунув ноги в тёплые пушистые тапки, прошла в его комнату и села рядом с ним на диване. – Ой, я ж совсем забыла! – спохватилась она, – Вот… держи… – и протянула ему праздничный пакет. Даниил развернул пакет и, вынув оттуда две книжки по эзотерике и нумерологии, стал с интересом их разглядывать. – Только не говори, что они у тебя уже есть, – сказала Олива, – Я долго думала, что тебе подарить… – Я этого и не скажу, – ответил он, погрузившись в чтение. Олива склонила голову ему на плечо. – Что за духи у тебя? – спросил он, положив голову ей на грудь, – Чёрт, вроде не пил. Я пьянею от твоего запаха… – Это, наверно, лосьон для душа, – Олива на всякий случай прикинулась шлангом. – А что он содержит, этот лосьон? – допытывался он. – Ой, я не знаю… Там по-французски написано, я не разобрала… На самом деле это были духи с феромонами. Перед встречей с Даниилом Олива приняла ароматную ванну, вымыла голову шампунем с экстрактом корицы, а после ванны надушилась феромонами. Эта маленькая хитрость была её секретом. Точнее, секретом, которым вместе с флаконом духов поделилась с ней накануне её отъезда подруга Аня. Олива задумчиво перебирала его волосы. Даниил принялся целовать ей руки. Несколько секунд прошло в молчании. – Олива, я счастлив… Кажется, я сошёл с ума… Он и впрямь походил на сумасшедшего. Взгляд у него был, как у помешанного. Вероятно, духи с феромонами так на него подействовали. – Ты знаешь, я всемогущ. Но мои сверхспособности удесятеряются, когда рядом моя любовь! Моя Олива! – Твоя, твоя, чья ж ещё, – она обняла его. Он притянул её к себе и вновь принялся жадно целовать ей руки. Олива была на седьмом небе от счастья. И сейчас, глядя на его тонкие, красивые губы, правильные, почти аристократические черты лица, томный взгляд больших, почти круглых зелёных глаз, встрёпанные светло-русые волосы, ей захотелось сжать ему руки до боли, схватить за волосы, опрокинуть, впиться ему в губы страстным поцелуем… Кровь застучала у неё в висках, она еле держала себя в руках. – Что мне делать, что?! – сдавленно спросила Олива, сжимая ему кисти рук. – Ты можешь делать всё, что хочешь. – Можно, да? – и, не дожидаясь ответа, резко и грубо повалила его на диван и принялась целовать со всей своей страстью и пылом. Большего наслаждения она ещё ни разу в жизни не испытывала. Внезапно в прихожей грохнула железная дверь. Олива резко вскочила, поправляя причёску. Через секунду дверь комнаты открылась и на пороге появилась мать Даниила. – Даня, ты кушал? – был первый её вопрос. Этот, казалось бы, простой и обыкновенный вопрос матери к своему сыну, показался Оливе ужасно пошлым и оскорбительным для её любви к нему. "Тоже, нашла время, старая кикимора, – с досадой подумала Олива, – Небось носится-то с ним как курица с яйцом…" – Что это ты на своей шубе бирки до сих пор не оторвала? – вдруг громко спросила мать Даниила, обращаясь к Оливе, – Поди оторви, а то ведь все заметят! Олива так и остолбенела: какие ещё бирки? Подошла к шубе, видит – и правда, оттуда пластмассовые фигни торчат. По своей вечной рассеянности она забыла их оторвать. Олива вспыхнула до корней волос, но ничего не сказала. Злоба к его матери у неё возникла почти сразу – нет, чтоб тихо на ухо сказать, если что не так – нет, обязательно вещать на всю ивановскую. Но это были ещё цветочки… – Коновалов твой пришёл, – сказала мать, обращаясь к Даниилу. – Пусть зайдёт, – сказал он, и на пороге тут же появился Сантифик с гроздью бананов. – Лис! – ахнула Олива, вскакивая ему навстречу, – А я тебе писала из поезда… Что ж ты мне не ответил? – Когда писала? Я ничего не получал, – ответил Лис. – Ну как же, я на мегафон тебе писала. – У меня теперь билайн, а не мегафон. Поэтому, наверное, и не доставилось. – Ой, я есть хочу, умираю, – Олива взяла у Лиса бананы и тут же стала поглощать их с завидным аппетитом, – Два дня в дороге ничего не ела… – Ну что ж ты их немытыми-то ешь, господи! – мать Даниила аж перекосилась от отвращения, – Тебя твоя мама не научила, что фрукты надо мыть перед едой? И руки тоже, кстати говоря… Олива даже подавилась бананом. Она исподлобья, как затравленный зверёк, взглянула на ненавистную ей женщину. – Вот Никуша приходила до этого – какая хорошая девочка! – продолжала мать Даниила, – Уж такая вежливая, такая воспитанная! Сразу видно – девочка из хорошей семьи… А вот это уже было слишком. Олива, едва сдерживая слёзы, молча прошла в прихожую и стала одеваться. – Мам, ну зачем ты так? Ну кто тебя просил это говорить! – с упрёком сказал Даниил, – Оля, подожди! Олива стояла, повернувшись спиной к Даниилу и никак не могла попасть ногой в сапог. Даниил обнял её за плечи и поцеловал в голову. – Не расстраивайся, пожалуйста. Мама не имела ввиду ничего плохого… – Ну да, – всхлипнула Олива и не могла дальше говорить – слёзы подступали к горлу. – Пойдём, пойдём, не надо плакать, – он помог ей одеть дублёнку и они втроём, включая Сантифика, вышли на улицу и отправились к Денису. Ден оказался дома. Прихватив его с собой, ребята все вчетвером пошли гулять по городу. Олива, склонная молниеносно менять настроение, быстро переходя от плача к смеху, от ворчания к шуткам, уже забыла то унижение, которому подверглась десять минут назад, и в красках расписывала Денису свои приключения в дороге. – Ты с ума сошла, – ахнул Денис, узнав про то, как она пряталась от гопников в поезде, – Как же ты решилась поехать по такому опасному пути? – Любовь всё преодолевает, – не без гордости ответила Олива, прижимаясь к Даниилу. Денис недоуменно глянул на приятеля – тот шёл, что называется, подняв морду чемоданом, и прямо-таки надувался от гордости за то, что девушка ради него подвергала свою жизнь опасности. Между тем, ребята пришли к ёлке на главной площади города. Возле ёлки, помимо толпящегося народа, ледяных фигур и лошадок пони, стоял, покрытый сосульками, небольшой двугорбый верблюд. – А вот и верблюд – главная достопримечательность нашего города! – объявил Сантифик. – Верблюд?! – удивилась Олива, – Как же он не замёрз ещё в вашем климате?! Это же теплолюбивое животное… Между тем, Ден полез за фотоаппаратом – фотографировать верблюда. Только вот верблюд почему-то никак не хотел фотографироваться и то и дело отворачивался от объектива, обиженно жуя нижней губой. – Смотри, щас он в тебя плюнет! – взвизгнула Олива. Однако, Ден добился своего и в конечном итоге поймал верблюда в кадр. Покончив с верблюдом, он попытался сфоткать Оливу и Даниила, но попытка его не увенчалась успехом. – Эй-эй-эй, вы что, охренели?! Неееет!!! Я не дамся! – завизжала она, прячась за Даниила. Но в конечном итоге они её всё равно изловили и сфоткали, хоть и пришлось им согнать с себя семь потов, гоняясь по всей площади за Оливой. Тем временем, Даниил упал наземь и разлёгся прямо на лестнице. – Это что ещё за новости! А ну-ка вставай! – Олива гневно топнула ножкой. Но 42nteller даже не думал вставать. – Ложись со мной рядом, – предложил он, блаженно улыбаясь и по-прежнему лёжа на асфальте. – Господа, да поднимите же его! – Олива уже не знала, что делать. Выход нашёл Сантифик. Обойдя лежащего Даниила кругом, небрежно заметил: – А ты что-то прибавил в весе за эту зиму… Толстеете, батенька, не по дням, а по часам… Способ подействовал моментально. Даниил тут же вскочил и погнался за Сантификом. Так, незаметно, ребята проскочили главную площадь и всей гурьбой, хохоча, выбежали на берег Северной Двины. Зима в том году была аномально тёплая даже в Архангельске. Река не замёрзла, снег был мокрый и липкий, да и термометр показывал плюс два градуса. Было так тепло, что Олива даже сняла с себя дублёнку и стала играть с ребятами в снежки в одном свитере. Вдоволь накидавшись снежками, и ни разу ни в кого толком не попав, она даже уморилась. А вот Лис и Ден обстреляли Даниила, несмотря на то, что он был ужасно изворотлив и попасть в него было крайне трудно. Наконец, устав от беготни, ребята подошли к реке и молча встали около бордюра. Широкая Северная Двина раскинулась перед их взорами. Кругом царило безмолвие. Лишь далёкие огни с левого берега маячили где-то там вдали. – Тишина-то какая… – задумчиво произнесла Олива. – Да… – ответил Денис. Все остальные молчали. – Хорошо у вас тут, тихо… – вздохнула она, – А вот у нас в Москве шумно… Машины, люди… Ужасно много людей… И все куда-то бегут… Ребята молчали и неподвижно созерцали безбрежную водную гладь. Каждый в этот момент сосредоточенно думал о своём. – Как быстро время летит, – неожиданно заметил Денис, – Ещё вчера, казалось, было лето… Помнишь, Лис, как мы в Урбан Роадс бегали? Вроде как вчера было… – Ага, – ответил Лис, – Кстати, Олива, видишь – Кузнечевский мост? Вот мы там тоже бегали, клады искали… – Интересно, наверное, было искать клады ночью в городе, – завистливо вздохнула Олива, – Жалко, что меня тогда с вами не было. – Да, жалко, – подхватил Даниил, – Кстати, угадай, где был спрятан клад? – Понятия не имею… – сказала Олива. – Ну, куда я тебя летом водил? Вспомнила? – А, ламповый завод, что ли? – Ага, он, – Даниил привлёк девушку к себе. – Блин, жалко, что мы не можем видео посмотреть с Урбаном, – добавил Денис, – Я диск тогда Салтыкову отдал, а он до сих пор мне его не вернул. – Ну, дык, какие проблемы? – сказала Олива, – Давай я ему смску напишу, и мы завтра все вместе пойдём к нему за болванкой. Ден согласился, и Олива незамедлительно отослала Салтыкову смску: "Привет! Не возражаешь, если мы завтра к тебе зайдём и заберём болванку с Урбаном?" Ответа не последовало. Ну, совсем охамел чувак, знать меня уже не желает, подумала Олива. Ладно. Подождём до завтрашнего утра. А на следующее утро, не получив от Салтыкова ответной смски, Олива решила брать его штурмом: "Ну чё, мы идём к тебе сегодня? А то Ден уже давно хочет её у тебя забрать". И он, наконец, ответил: "Олива, не понял: кого/чего хочет забрать Ден?" "Да болванку с Урбаном! Ты чё, не получил от меня вчера смс?" "Не, не получил. Так бы сразу ответил: "Конечно, заходите!" Заходите около семи часов". Ну что ж, забито, подумала Олива. Но до семи часов ещё оставалась уйма времени, придётся опять где-то шататься. И пошла наша "весёлая четвёрка" мерять километры по второму заходу. Гуляли-гуляли, аж голова закружилась. Пришли на мост, остановились на середине. Даниил обнял Оливу, она прижалась к нему… "Блин, я полгода только и ждала этого момента, – промелькнуло у неё в голове, – Ждала, что вот так будем стоять на мосту, обнявшись – и вот…" – Я не знаю, как я жила без тебя всё это время, – произнесла она. – И дальше будешь жить, – ответил он. – Нет… дальше не смогу… мне кажется, я умру в разлуке с тобой… – Смотри, не попади от меня в зависимость. – Поздно… один конец… – Ты что, плачешь? – Я счастлива… Он прижал её к себе крепко-крепко. Волна невыразимого, небывалого счастья накрыла их с головой. Мимо ездили машины, ходили люди – им всё было до феньки. К реальности вернул звук мобильника. Смска была от Сантифика: "Привет! Оставляем вас на едине) Хорошо погулять! Fourthin и Лис". Оглянулись – а Дена с Лисом и след простыл! – Ой! А где это они? Куда они пропали??? – растерялась Олива. – По ходу дела, они прочитали мои мысли, – сказал Даниил. – А как же Салтыков? – У нас до семи ещё два часа. – А, ну тогда нормально. Не забыть бы… – Ты чего дрожишь? Холодно, что ли? – Фиг его знает… а, ну да… есть немного… – Чудо ты моё в перьях! Ну, пойдём к Лису. Пришли домой к Лису, закрылись у него в комнате, легли на диван. – Что-то свет глаза режет, – заметила Олива. – Так, а вот этого вот не надо! – сказал Даниил. – У, противный, ты чего подумал?! Я хочу всего лишь навсего выключить свет, – сказала она и щёлкнула выключателем. – Вот теперь хорошо, – Олива устроилась на нём поудобнее, – Темнота друг молодёжи, в темноте не видно рожи. – И что ты так из-за своей рожи комплексуешь? Она у тебя очень даже ничего, – произнёс он. – Вот именно, что "ничего". Каждая девушка хочет быть красивой… – Поэтому ты красишься? – Я с тринадцати лет крашусь. Без косметики я чувствую себя черепахой без панциря. – А зря. Тебе лучше было бы без косметики. – Что, не нравлюсь, да? – Нравишься… – Так чего же ты ждёшь? – Хулиганка… – А ты думал – святая? – Щас ведь Лис зайдёт… – Начхать! – Он же мне голову отвинтит… – Ну и пусть! Однако её кураж тотчас же испарился, как только в комнату зашёл Сантифик. Олива резко вскочила с дивана. – А что это вы тут в темноте сидите? – Мы? А мы это… телевизор смотрим, ага! – Понятно всё с вами… Вдруг её взгляд случайно упал на часы – без четверти семь!!! – Чёрт, мы опаздываем! Погнали скорей!!! – Куда? – растерялся Даниил. – Как куда, к Салтыкову! Чёрт побери, где Денис?! Зови Лиса скорей! Вошёл обескураженный Лис, сказал, что Ден куда-то пропал. Даниил обнял Оливу, и они опять завалились на диван. – А может, не пойдём к Салтыкову? – сказал Даниил, – Пусть Лис с Деном идут, а мы тут останемся. – Ну как это не пойдём? Неудобно, договаривались же, он ждёт. – Ну, фиг с ним… – он откинул Оливе волосы. – Нехорошо… надо идти. Да мы ненадолго, болванку заберём, и опять сюда придём. Всё-таки уговорила их идти. Дена они не нашли, пришлось идти втроём. Плутали-плутали, кое-как нашли улицу Гайдара и дом Салтыкова, да Лис попутал. Он сказал, что подъезды со стороны двора. Ребята забурились во двор, нашли средний подъезд, и вот облом – там оказался кодовый замок. Тем временем Салтыков стоял у своего подъезда с Пахой Мочалычем и курил. – Щас увидим настоящую Оливу! – смеялся он, – Прикинь, приходит от неё утром смска: "Ну чё, мы идём к тебе сегодня?" Нормально так, как будто каждый день тут ко мне забегает. Я вообще подумал – кто-то из нас двоих точно сошёл с ума… – Да, интересно будет посмотреть, что из себя представляет московская Олива, – сказал Мочалыч, – Жалко, что я щас должен идти к Немезиде. – Дык, Павля, приходите щас с Немезидой вместе к Негоду! – выпалил предприимчивый Салтыков, – Там все вместе и пересечёмся. Их разговор прервал звонок салтыковского мобильника. Это звонила Олива. – Привет, ты где? Мы стоим у твоего подъезда, – произнёс в трубку голос девушки с ярко выраженным московским акцентом. – Привет, я тоже стою у своего подъезда, но вас здесь не вижу, – ответил Салтыков, – Ты видишь строящийся дом напротив? – Ну это… да… – Хм, странно… Хотя погодь! Вы во дворе? – осенила его внезапная догадка. – Да во дворе! – Ясно. Ну, стойте. Я щас подойду. Салтыков выключил мобильник и вдруг согнулся пополам от смеха. – Э, ты чего? – удивился Мочалыч. – Ооооой, пиздеееец! Паааавля!!! – Салтыков не мог говорить от распиравшего его смеха, – Ой, не могу! Ты бы слышал её голос! Это же умора!!! – и, передразнивая Оливу, затянул – "Мы стаааим у тваааего пааадъезда!" Ооой, Паавля!!! Это ж пиздец! Ха-ха-ха!!! – Нда, любопытно, однако… – Это ещё не всё! Ты прикинь… Она перепутала подъезды… Эти остолопы там стоят, с той стороны… Как я ещё догадался, что они во дворе – эта Олива тупая как пробка! Говорит – дааа, вижу строящийся дом напротив! Ну ваще, блин… Ха-ха-ха-ха! Я в угаре полном… – Ты, однако, иди, они уж тебя там заждались, – сказал Павля, – Да и мне надо идти за Немезидой. Значит, встречаемся у Негодяевых? – Да, Павля, приходите непременно! Это знаковое событие нельзя пропустить! – и Салтыков, спрятав мобильник в карман, энергичной походкой направился за угол дома, во двор, где ждала его эта московская чудачка, с которой он когда-то переписывался вслепую, но которую ни разу не видел даже на фотографии. |
|
|