"Дуэль в океане" - читать интересную книгу автора (Станюкович Константин Михайлович)VIIКогда Петр Васильевич вошел в маленькую каюту, у двери которой стоял часовой с ружьем, Сойкин сидел на койке и набрасывал какой-то рисунок. — Ну вот и я к вам, батенька, посланником от капитана… Эка карандаш… — Вы меня извините, Петр Васильевич… — Эх, вы… Еще извиняетесь… Может быть, мне извиниться, что допустил… Ну… милый человек… А так ли не так ли, а вы извинитесь… Сойкин переменился в лице. — Нехорошо, Степан Ильич… Вы оскорбили и повиниться не хотите?.. — Трудно, Петр Васильич… — Положим, Байдаров нехорошо поступил… травил… пакости говорил… — Это я бы еще снес, Петр Васильевич. Я ведь выносливый… Не хотел скандала… Но этого не вынес… — А чего? — Он, право, подлец… Можете себе представить… Он одну мерзость сказал за обедом про одну даму… А я… я… хорошо знаю эту даму… Она… Она… благороднейшая и лучшая женщина, которую я знал… И он знал, что она моя хорошая знакомая, а все-таки… Понимаете? И ведь все подло лгал… Эта дама отвергла его… так он мне мстить выдумал… Ну, все… все меня и заставило ударить его, Петр Васильевич… Так посудите… Могу ли я извиняться?.. Голос Петра Васильевича звучал так нежно и грустно, когда он ответил: — И все-таки должны… Ради этой самой женщины должны… Разве это расправа… Эх, дорогой юноша, труднее бывают вещи, и все-таки… правильнее не платить за скверное скверным… Старший офицер еще говорил, рассказывая в третьем лице нечто похожее на прежнее свое положение, и Сойкин наконец согласился… — Спасибо… Не надо ли чего?.. Лимонад от меня требуйте… Через минуту Петр Васильевич стучался в двери каюты Байдарова. — Войдите!.. Байдаров сидел у шифоньерки и писал письмо. Он обернулся и, увидав старшего офицера, встал. Его лицо дышало злобой, страданием и решимостью. — Что прикажете? — резко спросил он старшего офицера. Петр Васильевич, смущенный, словно виноватый, передал совет капитана списаться в Батавии с корвета и прибавил, что Сойкин хочет извиниться перед Николаем Николаевичем при всех товарищах в кают-компании. Оба они не глядели друг на друга. — Я и без приказания капитана спишусь с корвета. А извинения Сойкина не желаю! — ответил Байдаров. И, помолчав, прибавил: — Это, верно, ваша идея моего удовлетворения? — И моя, Николай Николаич. — Я так и думал. Вы ведь недаром необыкновенно христиански терпимы. Об этом весь Кронштадт знает! — прибавил Байдаров и засмеялся. Петр Васильевич выскочил из каюты, ужаленный в самое сердце. В тот же вечер капитан приказал снять часового, и Сойкин находился под домашним арестом. К нему заходили многие офицеры. Зашли к арестованному Петр Васильевич и Афанасий Петрович. Старший офицер сообщил, что Байдаров извинением не удовлетворился. — И черт с ним! — вставил старший штурман. — Байдаров, конечно, вызовет вас на дуэль в Батавии, Степан Ильич. — А вы откажетесь, Степан Ильич? — заметил Афанасий Петрович. — Разумеется, должен отказаться! — говорил старший офицер. Молодой человек взволнованно сказал: — Я не откажусь… Я не позорный трус! — Вас не выпустят в Батавии из каюты. И сидите… Оба стали убеждать молодого человека. Сойкин колебался. |
||
|