"Мой револьвер быстр" - читать интересную книгу автора (Спиллейн Микки)

Глава 14

Хорошо выполненная работа всегда приносит удовлетворение. Я был горд — ублюдки проиграли собственную игру. В машине я включил радио и поймал новости. Да, сегодня эти... крепкие... ребята притушат свои металлические улыбки. Мяч в игре, и колеблющиеся спрыгивают на ходу, чтобы оказаться на стороне победителей.

Хотя час был уже поздний, я решил повидать, своего клиента. Старик обрадуется, когда узнает, как обстоят дела. По крайней мере, он не зря тратил деньги. Имя Берин-Гротина будут помнить долго после того, как пески времен источат его мраморное надгробие. Этого он и хотел — оставить память...

Я подъехал к респектабельному фасаду пансиона и бросил ключи от машины посыльному, который годился мне в отцы. Входя в парадное, я услышал, как он завел двигатель. Лишь бы не врезался по дряхлости в первый же столб...

«Суник-хауз», старомодный фешенебельный пансион, давал приют лишь самым состоятельным лицам мужского пола, причем преклонного возраста.

Торжественная тишина, царившая там сейчас, была обычной в любое время дня.

В холле-плюш, позолота и кожа. Свет старинных, явно антикварных люстр едва достигал стен, отделанных панелями красного дерева. Монументальные картины рассказывали о городе столетней давности, когда он еще жил спокойной жизнью и не дрался сам с собой.

Я спросил портье, у себя ли мистер Берин.

Он важно наклонил голову.

— Я уверен, мистер Берин не желает, чтобы его беспокоили, сэр. Он останавливается у нас весьма часто, и я хорошо знаю его привычки.

— Возникли непредвиденные обстоятельства, папаша. Позвони ему, а?

— Боюсь, что помочь не могу, сэр. Полагаю...

— А если я сейчас начну свистеть, бегать по лестницам и дико орать что будет?

Его брови взлетели до того места, где у людей помоложе растут волосы.

— Сэр, не заставляйте меня обратиться в полицию!

Я широко улыбнулся, засунул два пальца в рот, а другой рукой указал на телефон. Портье побелел, затем покраснел, не зная, как поступить в подобной ситуации, и, очевидно решив, что лучше побеспокоить одного гостя, чем всех, снял трубку внутреннего телефона.

Пока никто не подходил, портье нервно поглядывал на меня, облизывая пересохшие губы. Затем ему ответили — вероятно, довольно резко, потому что он поморщился.

— Извините, сэр... но к вам посетитель. Он настаивает.

Раздался такой рык, что трубка затряслась. Портье с трудом сглотнул.

— Скажите ему, что это Майк Хаммер, — подсказал я.

Нелегко было прервать тираду моего клиента. Наконец, портье это удалось.

— Здесь Майк Хаммер, сэр... мистер Хаммер. Да, сэр. Да. Он прямо здесь. Немедленно, сэр. Очень хорошо, сэр.

Портье с облегчением вытер лицо платком и одарил меня неприветливым взглядом.

— Номер 406.

Я кивнул и, не обращая внимания на лифт, подался к лестнице.

Мистер Берин, бодрый, с аккуратно зачесанными снежно-седыми волосами, поджидал меня на пороге и, казалось, был только рад принять гостя.

— Добрый вечер, Майк. Проходите.

— Благодарю.

Он провел меня через гостиную с роялем в маленький кабинет, уставленный книжными полками. Стены украшали головы диких зверей и фотографии в рамках, на которых был запечатлен сам хозяин апартаментов в молодости.

— У вас очень уютно, мистер Берин.

— Да, это моя городская резиденция со всеми преимуществами отеля.

Присаживайтесь.

Он предложил мне необъятное, обитое кожей кресло, и я легко в нем утонул.

— Сигару?

— Нет, спасибо.

Я достал пачку «Лакиз» и закурил.

— Простите, что поднял вас с постели.

— Что вы, Майк! Правда, должен признать, я был весьма удивлен. Знаете ли, стариковские привычки... Но у вас, наверное, веские причины для встречи со мной.

Я выдохнул облачко дыма.

— Нет, просто хотелось поговорить. У меня ваши пятьсот долларов — вот и предлог.

— Пятьсот долларов... — Мистер Берии вспомнил. — Вы имеете в виду те деньги, которые я послал вам на покрытие... э-э, расходов?

— Да, верно. Они не понадобились.

— Но вы же сами хотели пустить их на информацию. Или передумали?

— Нет, просто девушка, которой предназначался чек, не успела его реализовать. — Его лицо выразило недоумение, потом изумление. — Меня выследили. Девушку убили и пытались обставить это как самоубийство. Не вышло. Потом обыскали мою квартиру.

— Вы знаете кто?.. — Его голос дрожал.

— Финней Ласт. Вас бывший слуга, мистер Берин.

— Боже мой! — Его пальцы сжались так, что побелели суставы. — Что я наделал, что наделал?..

Он прикрыл глаза и опустил голову, сразу постарев и обессилев.

— Вы тут ни при чем. Наоборот, вы сделали все, чтобы этому помешать.

— Спасибо, Майк.

Я встал и положил руку ему на плечо.

— Не огорчайтесь. Вы не должны чувствовать себя виноватым. Знаете, что творится сейчас в городе?

— Да, я... я слышал.

— Это сделали ваши деньги. Вы наняли меня, чтобы раскрыть имя рыжеволосой. Вместо этого мы нашли кучу грязи. Однако в один прекрасный день солнце снова радостно засияет, и город сможет гордо поднять свою голову.

— Но ведь девушка так и осталась без имени?

— Нет. Скоро оно у нее появится. Вы не возражаете, если я воспользуюсь телефоном?

— Конечно. Он в гостиной. Я пока приготовлю что-нибудь выпить, по-моему, мне это необходимо. Я не привык к таким мучительным известиям.

Сквозь его показную бодрость просвечивала печаль, которую я не мог спокойно наблюдать. Старику было действительно тяжело... Я нашел телефон и позвонил Вельде домой. Она была зла как черт.

— Это я, милая. Как там дела?

— Слушай, Майк, ты выбираешь самое удобное время для звонков! Я ждала тебя в конторе весь вечер. Эта девушка... Лола?.. прислала с посыльным конверт. Там закладная квитанция и больше ничего.

— Закладная квитанция? — Мой голос сорвался. — Она нашла ее, Вельда!

Черт побери, она нашла ее! Где квитанция?

— Я оставила ее на столе.

— Проклятье, здорово!.. Послушай, детка, я забыл ключи от конторы дома. Подъезжай туда через час, нет, лучше через полтора. По такому поводу не грех сперва выпить. Сейчас я звякну Пату, и мы приедем вместе. Пока, крошка!

Я быстро набрал номер Лолы. Она ответила, не успел отзвучать первый гудок.

— Лола, детка...

— Майк! Ты получил мой конверт?

— Только что узнал от Вельды, что он в конторе, скоро заберу. Где ты ее нашла?

— В маленьком магазинчике в Буэри. Камера была выставлена прямо в витрине.

— Великолепно! Где она сейчас?

— У меня.

— Зачем тогда возня с квитанцией?

Новая тревожная нотка появилась в голосе Лолы.

— Боюсь интересовалась не я одна. В пяти магазинах мне говорили, что я уже вторая, кто ищет эту камеру.

Холодок прошел у меня по спине.

— Ну?..

— Я решила, что, кто бы это ни был, он пользуется тем же методом — идет по списку из телефонной книги. Тогда я начала с конца списка и нашла первая.

Вошел мистер Берин и предложил мне хайбол. Я с благодарностью кивнул и сделал маленький глоток.

— Продолжай.

— Я боялась оставлять квитанцию у себя. Вложила ее в конверт и послала с мальчиком к тебе в контору.

— Умница. Я люблю тебя, всю до капли. Ты не представляешь, как я тебя люблю.

— Майк, пожалуйста...

Я засмеялся — свободно, радостно, захлебываясь от счастья, которого не испытывал уже очень давно.

— Брось, Лола. Скоро все будет кончено, а у нас целый мир и вся жизнь, чтобы им наслаждаться. Скажи мне, Лола, скажи... — Майк, я люблю тебя, я люблю тебя! — Она всхлипнула.

— Запомни, милая: я скоро приду. Подождешь меня?

— Конечно... Только поторопись — я так хочу тебя видеть!

Положив трубку, я залпом опорожнил бокал — если бы я мог передать мистеру Берину хоть частицу своего счастья...

— Кончено, — сказал я.

Ответа не было — лишь медленный наклон головы.

— Очевидно, мне следует радоваться. Но я не могу примириться со смертями... В них доля и моей вины. — Он содрогнулся и поставил бокал. Хотите еще?

— Да, пока есть немного времени.

Он взял поднос и, выходя, откинул крышку проигрывателя. Я слушал мерный ритм оперы Вагнера и следил за завитками дыма, поднимающегося от кончика тлеющей сигареты.

На этот раз мистер Берин принес с собой бутылку виски, ликер и ведерко со льдом.

— Расскажите мне, Майк, без подробностей, только самое главное, попросил он, опустившись в кресло. — Причины... почему такое случается?

Может быть, когда я все узнаю, то смогу успокоиться.

— В этом деле подробности — самое главное, их нельзя опускать. Мы искали имя, а нашли преступление. Мы расследовали преступление, а нашли имена. На сей раз не зевает и полиция. Каждую минуту, которую мы здесь сидим, какой-нибудь сволочи в городе прищемляют хвост. Вы можете гордиться, мистер Берин. Я — горжусь, я дьявольски горжусь. Я потерял Нэнси, но нашел Лолу... и какую-то частицу самого себя.

— Если бы мы только сделали что-нибудь для этой девушки...

— Нэнси?

— Да. Она умерла в таком одиночестве!.. Но ведь каждый сам выбирает себе путь. Если, как вы говорите, она действительно имела внебрачного ребенка и шла по стезе греха — кого тут винить? — Он грустно покачал головой. — Если бы они имели хоть немного гордости... хоть малейшее представление о чести, ничего бы этого не было. И дело не только в Нэнси сколько еще подобных ей?

— Жизнь сложная штука, мистер Берин. Кто не допускает ошибок? Но так жестко расплачиваться...

Бутылка опустела наполовину, прежде чем я взглянул на часы и поднялся.

— Уже поздно. Вельда меня съест.

— Я был рад вашему приходу Майк. Вы хороший человек. Приходите ко мне завтра. Я хочу знать, что происходит.

На пороге мы пожали друг другу руки и, спускаясь по лестнице, я слышал, как закрылась дверь. Портье был на месте: прижимал палец к губам и умолял меня сохранять тишину — я, черт побери, не мог не свистеть!

«Осталось совсем немного», — подумал я, выводя машину со стоянки.

Вельда отчаялась меня дождаться. Я заметил ее, когда она переходила улицу, как тростью размахивая своим зонтиком.

— Кто-то обещал прийти через полтора часа! — гневно сказала Вельда.

— Извини, радость, замешкался.

— Ты всегда мешкаешь.

Она становилась дьявольски хорошенькой, когда выходила из себя.

Мы расписались в книге ночных посетителей, и сонный лифтер вознес нас на четвертый этаж. Вельда искоса поглядывала на меня, стараясь сдержать любопытство, и, наконец, не выдержала:

— Обычно я знаю, что происходит, Майк.

— Камера. Рыжая фотографировала.

— Естественно.

— А фотографии можно было использовать для шантажа. Из-за этого и заварилась каша... И нам они понадобятся как доказательства.

— Ага.

Она не поняла, но решила, что все ясно. Позже мне придется рассказать ей подробно. Позже, но не сейчас.

Мы дошли до конторы, и Вельда своим ключом открыла дверь и включила свет. Я так давно здесь не был, что комната показалась мне чужой. Пока Вельда поправляла перед зеркалом прическу я подошел к столу.

— Где квитанция, крошка?

— На самом виду, у тебя под носом.

— Не вижу.

— О-ох, ну вот же... — Ее взгляд медленно скользнул со стола на меня, глаза расширились. — Она пропала, Майк.

— Пропала! Как это?!

— Отлично помню, что перед уходом положила ее на стол. У меня всегда все в порядке...

Вельда замолчала. Ее рука опустилась на чистую записную книжку. Лицо утратило всякий оттенок.

— Говори же!

— Вырвана страница... та, где я записала телефон и адрес Лолы.

— Боже!

Я распахнул настежь переднюю дверь, рассматривая ее на свету. Вокруг замочной скважины блестели мелкие царапины, оставленные отмычкой. Я, наверное, закричал, потому что в ушах стоял пронзительный звук" когда я мчался но лестнице. Ступеньки прыгали перед глазами, сливаясь в дрожащий серый ряд.

Акселератор был вжат в пол до предела, но моя нога дрожала от напряжения, стараясь вдавить его еще глубже. Стрелка спидометра подпрыгнула к ограничителю и там остановилась. Тормоза протестующе визжали на поворотах. Я был благодарен дождю и позднему часу: мне не мешали ни прохожие, ни машины. Мои глаза смотрели только вперед, а рука намертво вцепилась в руль.

Я не смотрел на часы, но время, казалось, растянулось, и прошла целая вечность, прежде чем я бросил машину у подъезда. Ни разу не оступившись в кромешной тьме, я добежал до двери, рванул ее, и крик застрял в горле твердым комком.

Лола лежала на полу с распростертыми руками; верх платья был пропитан кровью. Я свалился рядом на колени и приподнял ее голову. Рана в груди клокотала. Она еще дышала.

— Лола...

Ее веки дрогнули. Она увидела меня, и губы, совсем недавно такие алые и сочные, разошлись в слабой улыбке.

— Лола...

Я пытался помочь ей, но ее глаза сказали мне, что было слишком поздно. слишком поздно. СЛИШКОМ ПОЗДНО.

Каким-то образом она сумела указать пальцем на телефон, потом на дверь, и рука ее бессильно упала. Лола не издала ни звука, но губы шевельнулись, и она сказала в последний раз: «Я люблю тебя, Майк». Я наклонился и нежно, мягко поцеловал ее, ощутив соленый привкус слез.

Ее глаза закрылись — Улыбка осталась на лице, но Лола была мертва.

Знай — я люблю тебя. Знай, что всегда, всегда буду любить тебя. Только тебя.

Я был опустошен. Внутри у меня все выгорело — ни эмоций, ни боли. Да и что чувствовать, что делать?.. Я закрыл глаза и произнес молитву, молитву без слов. Когда я открыл глаза, Лола все также указывала на дверь — даже сейчас, мертвая, пыталась мне что-то сказать.

Пыталась сказать, что убийца притаился на лестнице, не успев убраться! Он ждал от меня очевидного: что я вызову врача и полицию и, тем самым, подарю ему драгоценные секунды. Но если есть что-нибудь святое на свете, он не уйдет! И тут я услышал шорох...

Ну нет!!!

Я не старался не шуметь, я перепрыгивал через ступеньки, едва не отрываясь от перил на площадках. Убийца тоже больше не пытался таиться и бросился на улицу; взревел мотор. Я влетел в машину, и мы почти одновременно вырвались на шоссе.