"Большое убийство" - читать интересную книгу автора (Спиллейн Микки)

Глава 8

Иногда мы безумствуем, а иногда поступаем разумно. Если бешенство и овладело мною, то оно исчезло еще в квартире Эллен.

«Может быть, теперь тоже прибегнуть к ее услугам?» — подумал я.

Пат сунул мой пистолет в карман и приказал выходить. Я направился к двери. Дождь все еще хлестал.

— Вы уверены, что это сделал я? — осведомился я, прежде чем открыть дверь на улицу.

Он был уверен, хотя в его физиономии промелькнуло некоторое сомнение.

Он даже отвел глаза в сторону, будто ему было стыдно передо мной. Я не дал ему времени на ответ.

— Я не убивал, Пат. Я хотел прикончить его, но какая-то сволочь опередила меня.

— Врач определил, что смерть наступила около четырех часов ночи, сообщил он.

— Вот и хорошо, что вы мне это сказали, а то в это время я был очень сильно занят.

Он отдернул руку от двери. — И вы можете это доказать?

— Конечно.

— Майк... если вы лжете...

— Не настолько уж я глуп, вы-то должны меня знать.

— Мне необходимо знать все про каждую минуту прошедшей ночи.

— Это легко сделать.

— Рассказывайте.

Мне не понравился его взгляд. Может быть, я ужу разучился так искусно врать, но ведь от этого зависела моя судьба. Прошлой ночью я просто спал и доказать ничего не мог. Я если бы и сказал ему правду, то мог бы на время очутиться за решеткой. Я приготовился на всякий случай удрать, если шутка с телефоном не пройдет. Я сразу узнал ее голос, как будто вновь увидел ее в зеленом каскаде одежды, струящимся вдоль ее фигурки.

— Это Майк, Мата. Полиция жаждет вас кое о чем спросить. Вы не возражаете?

Больше мне ничего не удалось сказать, так как Пат вырвал трубку из моих рук и хмуро произнес:

— Говорит капитан Чамберс. Как я понял, вы можете засвидетельствовать, где мистер Хаммер был прошлой ночью.

Ее голос прозвучал в трубке дивной музыкой. Пат с любопытством взглянул на меня и поблагодарив ее, повесил трубку. Пока он не решил, что будет делать.

— Итак, вы провели время с женщиной.

Я мысленно поблагодарил Мату и пообещал ей блаженство.

— Зачем же об этом распространяться. Пат?

— Лучше бы вы перестали блудить, ведь скоро вернется Вельда.

— Это алиби вам подходит?

— Да. Мне больше понравилось бы, если бы вы прикончили Линка, чем проводить ночи с разными девками. О`кей, Майк... У вас есть алиби. Правда, у меня сильное желание не верить ему, но Линк не Декер, и если вы замешаны в это, то я все равно рано или поздно вас вычислю.

Я протянул ему сигарету и зажег спичку.

— Можно мне узнать подробности или это тайна?

— Мы сами мало что знаем. Кто-то вошел и убил его.

— Каким образом?

— Он находился в постели. Ему прострелили голову, после чего убийца перевернул все там верх дном. И сейчас я снова направляюсь туда. Хотите меня сопровождать?

— Помощник прокурора там?

— Нет. Генеральный еще ничего не знает. Он опять участвует в облаве.

— Вы уже определили калибр оружия?

Пат почувствовал себя неуверенно.

— Я не стал ждать рапорта, так как был совершенно уверен, что это ваша работа, и сразу же поехал сюда. Кроме того, вы недавно пользовались пистолетом, и он снят с предохранителя.

— А я всегда его так ношу.

— Может произойти случайный выстрел.

— Кто обнаружил труп?

— Насколько я понял, полиция оказалась раньше меня. Посыльный принес телеграмму для Тоди, увидел, что дверь открыта и вошел. По ужасному беспорядку он решил, что здесь произошло ограбление. Он еще сильнее уверился в этом, когда позвонил и никто не отозвался. Помчавшись к телефону, он вызвал полицию, которая и наткнулась на труп.

Не в курсе, что именно искали в квартире?

Пат швырнул окурок на пол.

— Нет. Поедемте, сами поглядите. Вероятно, вас обрадует это ужасное зрелище.

То, что осталось от Тоди, уже никого не могло порадовать. Вся округлость его тела исчезла под натиском смерти. Он лежал, как гигантский мешок с дерьмом, такой же неприятный в мертвом виде, каким был живой.

Центр его лба украшало багрово-красное отверстие с рваными краями, обожженными выстрелом. Кто-то стрелял в него в упор и наверняка. Если у него и был затылок, то сейчас он был размазан по подушке.

К дому подкатила еще пара патрульных машин и через несколько секунд дом был забит копами. Один из репортеров стал приставать к Пату и ему было приказано убираться вон. Пат оставил меня с каким-то гражданином, пока занимался организацией обыска, надеясь найти то, что искал убийца.

Налюбовавшись вдоволь на труп Тоди, я спустился вниз и последовал за Патом, обследовавшем хаос в гостиной.

— Кто-то хорошо и бесшумно поработал?

— Здесь уже все обыскано, — усмехнулся Пат.

Я приподнял плетенное кресло и внимательно осмотрел его. На нем не было ни единой царапины, и ни на чем другом — тоже. Вероятно, комната была методично и тщательно проверена и все было аккуратно придвинуто и переставлено. В действиях убийцы даже наблюдался какой-то порядок. Все диванные подушки были разрезаны в одном и том же месте, все что можно было отвернуть и снять, было отвернуто и снято. Винты были рассыпаны по полу, переплеты были оборваны и лежали справа от кресла. Пат взял один из переплетов и заметил:

— Наверное, это была маленькая грязненькая штучка, раз ее тут искали.

Я подумал, что сказал что-то про себя, но оказалось, что сказал вслух, и повернувшийся ко мне Пат, спросил:

— Что?

Я промолчал, не желая говорить и отрицательно мотнул головой, хотя и по нервному тику глаз Пат мог бы понять, о чем я думаю. Пришел полицейский и позвал его осмотреть нишу в фундаменте. Я остался в комнате, где валялся Тоди, только теперь я ничего не мог у него спросить.

В помещение вошел другой коп и спросил, где Пат. Я объяснил, что тот внизу и сейчас вернется. Полицейский показал мне пачку фотографий.

— Взгляните на эти снимочки, — ухмыльнулся он. — Покойнику, наверное нравились такие.

— Дайте взглянуть.

Он стал передавать мне их один за другим. Половина снимков изображала известных в прошлом голливудских звезд в сильно обнаженном виде, вторая половина изображала сцены из спектаклей. Каждая фотография имела автографы и была адресована с любовью к Чарли Фаллону. Затем он протянул мне еще пару листков: на одном было обещание сделать еще ряд снимков, а на другом — личные телефоны крупных заправил на Бродвее. Здесь также частенько после фамилии следовала приписка: «... представить ф.»

Снова и снова Фаллон. Куда не повернешься, всюду это имя. Фаллон!

Арнольд Безия был из мальчиков Фаллона. Все подонки знают Фаллона и помнят его. Тоди тоже был связан с Фаллоном. Черт возьми, ведь он уже давно умер!

Я не стал ждать возвращения Пата, а попросил полицейского передать ему, что я позвоню завтра. Прежде чем я подошел к выходу, меня задержал все тот же репортер, пытаясь выяснить у меня суть дела, но я отказался с ним разговаривать.

Дождь немного утих, во всяком случае, был не таким яростным. Но любопытные все равно толпились перед воротами, прикрываясь зонтиками. Так уж притягательна смерть и так интересно поговорить на эту тему. И как раз в это время мне навстречу попался Генеральный со своими мальчиками. Его гнусная физиономия была мрачнее тучи. Ему никогда не нравилось, если его отрывали от другого дела. По всей вероятности, с облавой ему снова не повезло: утечка сведений продолжалась.

Если бы не было так поздно, я бы позвонил Мате, чтобы поблагодарить ее за алиби, но сегодня я не хотел никого видеть и ни с кем разговаривать.

Мне хотелось лечь и подумать, что делать дальше. Было время наметить другие пути для розысков убийцы. Через два квартала я остановился. остановил такси и поехал к своему дому.

Поднимаясь наверх, я опять увидел их. На этот раз их было двое. Один был здоровый, как буйвол, другой чуть поменьше. Маленький показал мне полицейский жетон, а здоровяк встал сбоку, готовясь перехватить меня, если я начну нервничать. Оба держали руки в карманах, чтобы я понял, что они не шутят.

— Полиция, браток, — сообщил маленький и спрятал жетон.

— Что вам угодно?

— Вы нужны. Поедете с нами.

— Подожди минутку, — проворчал второй и извлек пистолет из моей кобуры, ощерившись в неприятной улыбке. — У вас слишком дурной характер, с которым не следует носить оружие.

— А разве жетоны полицейских не имеют пластмассовых футляров?

Они переглянулись и в тот же миг я ощутил, как мой же пистолет уперся мне в спину. Здоровяк плотоядно усмехнулся.

— Умный парень. Вы хотите, чтобы мы действовали силой?

— Выстрел переполошит весь дом. В нашем спокойном квартале людям захочется узнать, что это за шум.

Пистолет еще сильнее уперся мне в спину.

— Все может быть, но вы уже не услышите этого. Пошли!

Это были настоящие профессионалы, а не какие-нибудь юнцы, играющие оружием.

Они отлично знали, где стоять, чтобы я не мог достать их, и как сделать, чтобы никто не обратил внимания, если меня потащат из дома. У одного из них в кармане обрисовывалась бутылка. Если меня оглушат, то потом, влив в рот виски, они смогут потащить меня, как пьяного, и если надо — понесут меня. Кто-то отдал приказ оглушить меня, если я буду сопротивляться.

Но я не стал сопротивляться. Мне и самому было интересно узнать, куда меня повезут. Мы спустились по лестнице.

— Где ваша машина?

Я кивнул в сторону машины. Он извлек у меня ключи, а другой в это время подал знак и машина, стоявшая от нас в ста футах, отъехала от тротуара и умчалась прочь.

Да, мне придется ехать на своей машине и, может быть, без возврата назад. Сначала меня куда-то отвезут, а куда я и сам не знаю. Необходимо было действовать и вести себя крайне осторожно, чтобы они не волновались.

Пусть думают, что я дурачок и согласен, чтобы меня прикончили без всякой суеты, пока парочка профессионалов щеголяет своей выучкой. Но сдерживался я с трудом: Внутри меня все бурлило и даже руки стали подрагивать от внутреннего напряжения. Что они собираются со мной делать? Неужели они воображают, что кроме них профессионалов нет? Может быть, раньше они не сталкивались с ними и им постоянно везло, но сейчас они имеют дело со мной.

Действительно, если они действуют так профессионально, зачем тогда им ехать в моей машине? Им надо было всего-навсего обыскать меня и машину тоже. В правом ботинке у меня был спрятан автоматический пистолет 32-го калибра. Это была их первая ошибка.

— Вы поведете машину сами, парень, — заявил здоровяк, и осторожнее, иначе мы сами позаботимся о вас.

Он открыл дверцу, я сел в машину и он мгновенно очутился рядом. Но он не прижался вплотную ко мне и между нами оставалось достаточно места, чтобы действовать. Здоровяк оперся локтем о дверцу, а рука с пистолетом лежала на коленях. Второй сел на заднее сидение и склонился ко мне, как будто хотел сказать мне что-то на ухо. В действительности же, он просто прижимал пистолет к моей шее.

Мы совершили длительное путешествие на моей машине. Для большего правдоподобия, я включил приемник и поймал какую-то зажигательную мелодию.

Несколько раз я пользовался прикуривателем на приборном щитке, так что они привыкли видеть, как я действую руками. Гигант, сидящий рядом со мной, указывал, куда свернуть и, когда мы подъехали к Ислину, приказал ехать медленнее, а потом съехать на боковую дорогу.

— Езжайте направо, а потом я скажу вам, где свернуть.

Я съехал с шоссе и помчался по черной ленте гудрона. Дорога кончилась через полмили и дальше пошел простой грунт. Мы сделали еще несколько поворотов и я ощутил свежий запах океана, принесенный ветром. Несколько домов темными силуэтами вытянулись вдоль побережья. Я сам увидел тусклые огоньки дома, очертания стоявшего рядом пикапа и нажал на тормоз.

Здоровяк, казалось, немного расслабился, и пистолет сзади уже не так сильно прижимался к шее. Наконец, мой сосед вылез из машины и встал возле дверцы. Его напарник вынул ключи зажигания и сунул к себе в карман.

— Вы хорошо себя вели, — проворчал он. — Ведите так себя и дальше, а сейчас вылезайте и не делайте лишних движений.

Практически, они зажали меня с обоих сторон и убежать было невозможно. Я достал последнюю сигарету и выбросил пустую пачку. Малыш оказался достаточно сообразительным и подобрал ее. У меня не было спичек, но они даже не предложили мне огонька, так что я просто сунул сигарету в зубы. У меня пока еще не было причин для беспокойства, по крайней мере, в это время и в этом месте. Ведь не так легко спрятать тело, а тем более, машину. Всему свое время, и я даже уже представлял себе, что может произойти потом.

Дверь в доме распахнулась и на фоне освещенного прямоугольника возник темный силуэт мужчины.

— Привет, скотина! — поздоровался я.

Лучше бы я придержал язык за зубами. Луи Гриндл ударил меня ладонью по лицу с такой силой, что я забеспокоился за блеск своих зубов. Два пистолета стукнули меня по спине, толкнув прямо на Луи, но я не стал уклоняться и нанес ему страшной силы удар прямо в челюсть, ощутив, что разбил в кровь его зубы и свой кулак. Парни сзади побоялись стрелять, но не остались в стороне. Один из них схватил пистолет за ствол и ударил меня рукояткой по голове. Я не успел почувствовать боли: просто сильный треск и полнейшая потеря памяти.

А потом пришла боль и почему-то не в голове, где ей должно было находиться, а вокруг, как будто тысячи иголок вонзились в тело и постоянно отдирали кожу от мяса, посылая дикие импульсы боли от ног до головы. Все тело, казалось, вопило от боли и сам я с трудом удерживался от крика. Я открыл один глаз. Второй заплыл так, что его невозможно было открыть.

Что-то капало...

— Он очнулся, — произнес кто-то.

— Может добавить еще?

— Я скажу когда, — этот голос распоряжался и мне больше никто ничего не добавил.

С трудом я стал различать окружающее. Мой взгляд был направлен вниз и я увидел собственные ноги. Они были связаны и привязаны к ножкам стула.

Руки были завернуты за спину и тоже связаны. А кровь капала из моего разбитого носа на пол. Я с трудом выпрямился на стуле, приходя в себя. Они сидели вокруг подобно стервятникам, ждущим смерти жертвы. Двое молодчиков с дубинками возле двери и Луи Гриндл, державший окровавленной полотенце у рта.

А Эд Тенн сидел на краю кожаного кресла и упирался подбородком в трость. Даже сейчас он выглядел банкиром, несмотря на невзрачный костюмчик. Он внимательно посмотрел на меня и осведомился, как будто его интересовало мое здоровье.

— Как вы себя чувствуете?

— Ничего, — с трудом выдавил я из себя.

— Это было лишнее. Нам надо было просто поговорить с вами. Все могло произойти в дружеской обстановке, — улыбнулся он. — Сейчас мы вас развяжем.

Луи ткнул полотенцем в мою сторону.

— Черт возьми, чего вы так носитесь с ним? Надо заставить его говорить! — Заткнись, — Эд даже не перестал улыбаться. — Вам повезло, что я здесь. Луи очень горячий и вспыльчивый человек.

Я промолчал.

— Очень неприятно, мистер Хаммер, что вы убили Тоди. Мы его очень ценили.

— Вы все подонки, — выдавил я из себя.

Эд откинулся в кресле.

— Не надо объяснений, мы не в полиции. Если его убили вы, это ваше дело, а мне необходимо кое-что другое. Где это?

Губы мои распухли так, что было больно разговаривать.

— Понятия не имею, что вам надо.

— Напомни ему, Луи.

И он поудобнее уселся в кресле, с удовольствием куря сигарету. На этот раз Луи не стал молотить меня ногами, он просто обмотал мокрое полотенце вокруг кулака и начал тщательно обрабатывать со всех сторон.

Последствия первого избиения были еще так свежи, что я снова потерял сознание.

— Теперь вы вспомнили? — металлическим голосом поинтересовался Тенн и звук его голоса молотом отдался в моей голове.

Я мог лишь отрицательно качнуть головой, и сразу же меня ударили кулаком. Удары сыпались один за другим, все заволокло болью, а в промежутках с трудом смеялся и даже улыбался, сам того не осознавая. Даже молодчикам с дубинками надоело это дело и они старались глядеть в сторону.

Эд стукнул тростью по полу.

— Довольно! Он уже ничего не соображает и ничего не чувствует. Пусть он посидит и подумает несколько минут.

Луи уже измотался от непосильной работы. Воздух со свистом вырывался из его пасти, а подбородок был покрыт кровью. Он отошел в сторону и уселся за стол, массируя натруженную руку. Но сейчас он был счастлив.

— Я не убивал Линка, — наконец, пробормотал я.

— Это неважно, убили вы его или нет. Мне необходимо то, что вы забрали из его квартиры.

Луи закашлялся и сплюнул кровью на пол. Потом он скривился, засунул пальцы в рот и вытащил пару обломков зубов. Подняв голову, он пробуравил меня взглядом.

— Я убью этого сукиного сына!

— Вы будете сидеть и молчать, — заявил Тенн. — И сделаете то, что я скажу.

Луи вскочил и рванулся руками к глотке Тенна, точно хотел разорвать его на части. Но Эда не так-то просто было напугать: пистолет был уже в его руке. Луи замер: его гнусная физиономия исказилась от бешенства.

— Будьте прокляты вы и вся ваша вонючая шайка!

— НЕ шепелявьте, Луи. Сидите!

Гриндл опустился на стул и вновь уставился на осколки зубов на ладони. Ведь он так гордился своими красивыми, ослепительно белыми зубами.

Он кинул их на стол и не мог отвести от них глаз. Потом он стал ощупывать десны языком, как будто еще не верил в случившееся — злоба его была беспредельна. Сейчас он не спускал с меня пистолета и, ослепленный бешенством, Луи мог натворить сейчас что угодно.

— Чертов сукин сын, чтоб ты сдох! — проклинал он меня. Затем он принялся в ярости бить кулаком по столу. — Черт возьми, этого не случилось бы, если бы я действовал по-своему! Я прикончил когда-то Фаллона и его шлюху, потом этого вонючего Линка и никогда со мной такого не случалось. Я убью тебя, мразь!

Я поднял голову и обвел присутствующих взглядом.

— Вам вставят новые зубы, еще красивее, Луи, — вежливо и спокойно проговорил Эд. Он всегда отличался вежливостью.

— Вы ужасный шалун, мистер Хаммер. Вы ударили по самому больному его месту — по его тщеславию.

— А вам что до этого, Эд?

— Люди должны сочувствовать друг другу.

— Конечно, — усмехнулся я, хотя это движение и причинило мне боль. Я вам тоже сочувствую и буду сочувствовать, когда вас постригут для электрического стула.

— Я думаю, — пробормотал он, когда Луи вернется, пусть он займется вами по-своему.

— Как в добрые старые времена... когда Фаллон пытал горящими сигаретами и раскаленными щипцами.

Эд нахмурился.

— Хватит болтать и говорите сразу, где «это»?

— Что «это»?

Луи все еще полоскал полость рта, и не повернув головы, Эд обратился к здоровяку:

— Покажи ему, Джонни.

Мастодонт быстро подошел ко мне. Под его рубашкой были заметны выпирающие мускулы. Быстрое движение кулака и я вновь отключился. Холодная вода привела меня в себя. Промежутки между раундами стали увеличиваться.

Джонни прохрипел:

— Он готов, Эд. Я думаю, он не знает, о чем вы его спрашиваете.

— Должен знать! — Эд сердито стукнул тростью об пол. — Добавьте еще.

И опять повторились водные процедуры. Вода смыла кровь с моих глаз и я снова стал зрячим, и это достаточно прояснило мою голову.

Эд заметил, что я очнулся. Он держал в руке зажженную сигарету и задумчиво разглядывал горящий кончик.

— Вы меня слышите?

Я лишь кивнул в ответ.

— Советую вам понять, так как я спрашиваю вас в последний раз. Лучше вспомните... Ведь если вы сдохнете, то уже ничего не сможете сделать.

— Скажите... какого черта... вы хотите?

— Вы отлично знаете, что я имею в виду. Вы с самого начала ввязались в это дело и у вас уже возникли неприятности с полицией, мистер Хаммер.

Хотя вы и частный детектив, но вы уже прикончили немало людей, и по-своему тоже жестоки и безжалостны, как и я... ну, может, не так умны. Поэтому я сижу тут, а вы там. Ну что ж, можете хранить это для могилы. Я не сомневаюсь, что вы спрятали его где-нибудь в укромном месте, но после вашей смерти никто не сможет этого найти. Ну, мне пора, Джонни. Посмотри, где там Луи?

Парень вышел за дверь и через минуту вернулся.

— Он в постели, и его тошнит.

— Тогда оставьте его в покое. Развяжи этого типа.

Веревки спали с моих рук и ног, но я не мог шевельнуться. Они подождали, пока у меня восстановится кровообращение. Когда я зашевелился, Джонни рывком поднял меня на ноги.

— Что с ним делать, Эд?

— Что угодно! Мартин, отвезите меня в город, мне все уже надоело.

Коротышка отсалютовал двумя пальцами и подождал, пока Эд возьмет в руки шляпу и трость. Из него вышел бы отличный слуга. Он открыл перед Эдом дверь и даже придержал его за локоть на ступеньках. Через минуту заработал мотор и машина уехала.

Джонни схватил меня за воротник и приставил пистолет к спине.

— Вы слышали, что вам было сказано? — заворчал он и принялся толкать меня к двери.

Я был еще очень слаб, но управлять машиной еще мог. Джонни уселся рядом, прижавшись к дверце и держа пистолет в руке. Я попросил закурить и он угостил меня сигаретой. Вновь я использовал прикуриватель на щитке машины. Когда я докурил, Джонни дал мне еще одну и засмеялся, когда заметил, как трясутся у меня руки, когда я сначала опустил стекло машины, а потом поднял его, чтобы выкинуть окурок. Он все еще продолжал смеяться, когда я резко свернул в сторону по его приказу.

Наконец, Джонни приказал мне остановиться и мои руки бессильно повисли по бокам. На мгновение он отвел от меня взгляд, чтобы взяться за ручку двери, и больше ему уже не пришлось смеяться. Раз пять я разрядил ему в голову свой 32-й, вытащенный из ботинка и, распахнув дверь автомобиля, я выпихнул его на дорогу, успев, правда, выхватить из его рук свой пистолет. Когда я разворачивался, лучи фар осветили его тело, которое все еще трепетало в агонии. Наверняка его уже поджидали черти в преисподней.

Уже начало светать, когда я подкатил к уже знакомому дому. Та же дорога, поросшая травой, и машина у входа. Выключив двигатель, я вылез из машины. Около дома стоял уже не пикап, а та машина, которая привезла моих конвоиров, когда они взяли меня в моем доме. Я понял, кто сейчас находится в доме. Коротышка, которого Эд Тенн назвал Мартином, вернулся за Луи Гриндлом. Я обошел вокруг дома и остановился под окном спальни. Было слышно. как Луи ругается с парнем, крича, чтобы тот перестал трясти его.

Я заглянул в окно, но там не было света, а шторы не позволяли видеть внутреннее убранство и людей. Снова послышался плеск воды и какие-то неразборчивые слова. Луи удалился вглубь дома, и я попытался воспользоваться этим шансом. Скользнув вдоль стены, я приблизился к входной двери. Почва была мягкой, но я все равно старался двигаться как можно бесшумнее. Пригнувшись, я одной рукой взялся за ручку, держа пистолет в свободной руке.

Ручка повернулась совершенно бесшумно: какой-то благодетель совсем недавно смазал ее, и я приоткрыл дверь. Она также бесшумно открылась.

Затаив дыхание, я скользнул внутрь и прикрыл за собой дверь. Переведя дух, я двинулся дальше. Сердце стучало так громко, отдаваясь в ушах, что я опасался, что меня услышат. Мои ноги были еще слабы, а пистолет слишком тяжел, чтобы я чувствовал уверенность в своих силах. Наконец, я с трудом преодолел слабость, охватившую мое тело. Сейчас нельзя расслабляться!

Необходимо получить ответ из разбитого рта Луи. Я зашатался и, стараясь удержаться рукой за стену, двинулся, но рука соскользнула и упершись в дверь чулана, захлопнула ее.

Тихо... очень тихо... совсем тихо...

Совсем рядом слышалось чье-то дыхание. Человек находился рядом, вероятно по другую сторону кресла. Наверное, он тоже слышал меня, но не затаился. В другом конце комнаты раздался легкий шум и голос рядом со мной прошептал: «Он здесь».

Выстрел ослепил и оглушил меня, и сразу же раздался крик и чьи-то проклятия. В ответ раздалось два выстрела и тяжелый звук падающего тела.

В темноте раздался голос Луи:

— Я прикончил этого сукиного сына, — он все еще шепелявил. Затем он вышел из-за кресла и я увидел его силуэт на фоне окна.

— Вы пристрелили своего человека, Луи, — мягко сообщил я ему.

Луи судорожно задергался. Он одновременно хотел упасть на пол, выстрелить в меня и обругать. Но он ничего не успел сделать, так как я застрелил его, заставив замолчать на веки вечные, но я так ничего и не узнал, обругав себя за это последними словами.

Снаружи уже рассвело и было раннее утро. Я с трудом доплелся до машины и с еще большим трудом выехал на шоссе. Тут судьба улыбнулась мне.

На шоссе мне попался мужчина, который голосовал, чтобы его подвезли. Я решил доверить ему руль. Увидев, в каком я состоянии, он сразу же согласился.

Мне он не завидовал. И я тоже себе не завидовал, можете мне в этом поверить.