"Крадущие свет" - читать интересную книгу автора (Гибсон Гэри)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Город Эркиннинг, колония Беллхейвен

Стандартное время Консорциума: 03.02.2536

За два года до инцидента в порту Габриэль

Дакота смотрела на далекие крыши маленьких домиков, группками теснившихся за городскими каменными стенами. Над ее головой в небе ярко горели семь вечерних звезд — словно благословение Бога.

Как только она подняла глаза, ее новый, недавно вживленный в голову имплантат заполнил мысли совершенно бесполезной информацией — без всяких усилий она могла бы сказать сейчас, на каком расстоянии находится каждая звезда, каково ее отклонение от галактического экватора, сколько планет и невидимых спутников движутся по орбитам вокруг каждой из них. И еще целый рог изобилия подобных деталей в отношении тысяч других звезд, расположенных в сотнях световых лет от Беллхейвена, дожидался своего часа на задворках памяти. Дакота представила себя пауком в центре некоей кибернетической паутины, а имплантаты — тысячами тонких составных конечностей, способных дотянуться и достать с неба солнце и луну, чтобы она могла с ними поиграть.

Девушка опять опустила голову; дыхание замерзало в холодном ночном воздухе, вырываясь из-под туго повязанного шарфа, закрывавшего горло и рот. Ледяной ветер жалил только что выбритую голову в тех местах, где ее не защищала надвинутая на уши толстая кожаная шапка. Дакота оглянулась на стоявшего рядом наставника Лэнгли.

Смуглое лицо Лэнгли украшала небольшая бородка, длинная черная накидка напоминала облачение какого-нибудь проповедника минувших веков, высокий жесткий воротник туго облегал шею, а подол доходил до ботинок. Такая форма была призвана напоминать гражданам о власти контролирующей город религиозной олигархии.

Дакота обратила внимание на выражение его лица и улыбнулась. Ее не слишком волновало, что на выбритой голове все еще виднелись кровоподтеки и шрамы после хирургического вмешательства.

Далеко внизу, под Гаррисоном, на крыше которого они стояли, Дакота видела людей, толпившихся около продуктовых прилавков у оживленных перекрестков, по которым проходила тысячу раз. Ей даже удавалось различать их лица в редких пятнах света. Обрывки разговоров долетали вместе с запахом еды, вызывавшим чувство голода.

Дакота вдруг подумала, что все эти ароматы легко делятся на особые категории. В голову приходили слова гидролиз, эфир и карамелизированный сахар, и запахи тут же подразделялись по процентному составу тех или иных веществ, менявшемуся с каждым новым порывом ветра. Далеко внизу люди прятались от зимнего холода и дождя под навесами из металлических листов или возле общих обогревателей, установленных на каждом углу.

Иисус, Учида, Будда… Эти и больше дюжины других изображений богов светились ядовитыми галлюциногенными цветами из множества ниш, установленных во всех частях города. Их свечение распространялось на многолетние окаменевшие слои постеров и других публичных печатных изданий, появляющихся снова и снова на каждой доступной плоской поверхности.

Она вдруг осознала, что рядом с ней, широко улыбаясь, стоит Марли.

— Слышала последние новости о Бенвилле? Говорят, переметнулся к учиданянам, бросил семью.

— Ты уверена? — усомнилась Дакота. — Я, например, слышала, что Бенвилл похищен.

Это была важная новость. Бенвилл — ученый, лично ответственный за разработку передовой технологии «Гост», на которой Беллхейвен и построил свою научную репутацию. И Марли, и Дакота, и все прочие, у кого стояли «гост»-имп-лантаты, носили в себе частичку трудов Бенвилла.

Марли жизнерадостно пожала плечами. Улыбалась она всегда, независимо от того, что говорила. Дакоту эта ее привычка, кстати, очень раздражала.

— По дороге сюда заглянула в «Городской бюллетень». Похоже, он ушел по своей воле, и Старейшие теперь с ума сходят.

Дакота кивнула. Весть об исчезновении Бенвилла уже спровоцировала волнения в общине гроверов, как их предпочитали называть Старейшие. Вернее было бы сказать, в трущобах, которые вот уже три года как разрастались за городской стеной, куда стекались сотни беженцев из бывшей колонии гроверов, находившейся в тысяче миль к северу от города.

Дакота быстро открыла программу визуализации, открыв доступ к своему подсознанию потоку информации и новостей из местной сети. Глаза ее расширились: судя по всему, Бенвилл исчез менее суток назад, но, если верить поступившему буквально только что записанному посланию, ученый сообщал о своем вступлении в Ораторию Учиды и о том, что он навсегда покинул Беллхейвен.

Она повернулась к Марли, уже зная, что та получает точно такую же информацию.

— Это плохо, — пробормотала Дакота. Марли кивнула.

— Да, это очень плохо.

Сообщения о волнениях следовали одно за другим по мере того, как известие о предательстве Бенвилла распространялось по планете. Стоя на плоской крыше башни восточного квадранта, окольцованной по периметру древними стенами с бойницами, Дакота смотрела на клубы дыма, поднимающиеся из двух секторов лагеря гроверов. Стальные и керамические платформы для импульсных орудий, с помощью которых Эркиннинг защищался во время первой гражданской войны, за полтора века бездействия проржавели и почти развалились.

Ввиду сложившихся обстоятельств торжества по поводу выпуска Дакоты прошли без особой помпы. И все же, когда наступила ночь, Лэнгли, как и обещал, установил на вышеупомянутой крыше телескоп, чтобы они могли посмотреть на сверхновую звезду, скользящую к горизонту по мере приближения рассвета.

Дакоте этот телескоп казался родом из Средневековья: толстая труба из блестящей меди и бронзы возвышалась на крутящемся экваториальном основании — как будто вторгшиеся из неведомых миров машины-пауки уже ползли по городским крышам.

— Ты что-то сказала, Дакота? — Лэнгли поднял на девушку глаза.

Она кивнула в сторону сверхновой.

— Я сказала, что хотела бы когда-нибудь оказаться поближе и посмотреть, как выглядит умирающая звезда.

Ее взгляд встретился со взглядом Эйдена, и голос дрогнул. Воспоминания о поспешных, неловких ласках в общежитии отозвались румянцем на щеках.

— Шутишь, да? — ухмыльнулся Эйден. Язык у него немного заплетался — юноша определенно перебрал с выпивкой. — Отправиться на сверхновую? — захохотал он. Оставшиеся студенты, те, кто еще не ушел спать, поддержали его нервными смешками. Марли сидела, скрестив ноги, не обращая внимания на холодную поверхность крыши, поскольку все ее внимание было сосредоточено на Лэнгли, делавшем вид, что не замечает недвусмысленных взглядов. Совиные черты Мартенса выражали задумчивость, он ушел в себя, поглощенный какой-то мечтой, отгородившись от окружающего мира. Оттерих и Спезо выглядели уставшими и откровенно скучали. Остальные же извинились и отправились спать. У некоторых студентов взрывы сверхновых звезд интереса не вызывали.

Лэнгли бросил на Эйдена предостерегающий взгляд. Потом посмотрел на Дакоту, удовлетворенный тем, что ему наконец удалось настроить телескоп.

— Я, конечно, разделяю твой интерес к неизведанному, но Большое Магелланово Облако находится немного дальше, чем то место, куда наши корабли готовы доставить тебя или кого-нибудь другого.

— Вот-вот, — фыркнул Эйден. — Сто шестьдесят тысяч световых лет, так? — Он одарил Дакоту ехидной улыбкой, и она ответила ему взглядом, полным ненависти. — То есть мы сейчас наблюдаем событие, которое произошло в то время, когда Шоулу впервые удалось разработать сверхсветовую технологию. Далековато, не правда ли?

Первая сверхновая появилась шесть лет назад, ранней осенью, через пару дней после шестнадцатилетия Дакоты. Она расцвела на небе, как необыкновенный огненный цветок, и в течение нескольких недель оставалась самым ярким пятнышком на ночном небе, пока постепенно не погасла. Потом, в следующие несколько лет, через нерегулярные промежутки времени в небе на несколько коротких недель появлялись другие сверхновые; они горели также ярко, но только с тем, чтобы в результате затеряться среди нескончаемого множества звезд. И все это происходило в пределах сравнительно небольшого сектора соседней галактики.

— Вы все забываете, — мягко сказал Лэнгли, — что эти сверхновые до сих пор представляют собой тайну. Нет на свете ничего, что нравилось бы людям больше, чем тайна. Это заложено в нас природой.

Он отступил от телескопа и нежно коснулся пальцами его сверкающего корпуса.

— Мартенс, раз уж ты изучал сверхновые, почему бы тебе не напомнить нам несколько основных деталей? Что в них такого замечательного и необычного?

Мартенс был не совсем трезв, он моргал и заикался, не сознавая потенциальной опасности заданного наставником вопроса.

— Ну… на сегодняшний день считается, что большинство звезд, которые становятся сверхновыми, являются частью систем двойных звезд. — В этот момент Мартенс случайно задел ногой недопитую бутылку пива, стоявшую рядом, и потянулся было за ней, но почему-то передумал на полпути. Дакота перевела взгляд на Эйдена, тот выглядел сейчас гораздо трезвее. — Одна из этих звезд поглощает материю второй звезды, и в результате мы имеем взрыв. Но, насколько мы можем судить, ни одна из этих сверхновых не обладала достаточной массой, чтобы стать ею или даже вообще быть частью системы двойной звезды.

— Еще могут быть двойные нейтринные вспышки, — порывисто добавила Дакота. Мартенс благодарно взглянул на нее, потому что его запас знаний полностью иссяк. Лэнгли повернулся. В его взгляде явно читалось одобрение, а может быть, даже восхищение, отчего девушку тут же бросило в краску.

— Приборы глубокого сканирования постоянно фиксируют выброс нейтрино за несколько минут до взрыва, — продолжила Дакота. — Но каждому из последних появлений сверхновых в Магеллановом Облаке предшествовало нейтринное эхо: не одна, а две вспышки, разделенные несколькими секундами, за которыми следовало обычное визуальное подтверждение. Но такое невозможно. В нашей галактике парочка сверхновых рождается разве что раз в столетие. И как тогда объяснить появление больше двух десятков сверхновых в соседней галактике, где звезд в десять раз меньше, чем в нашей? И это в пространстве, отделенном от нас всего лишь несколькими световыми годами! Практически по-соседству. Бессмыслица какая-то. Лэнгли улыбнулся.

— Посмотри, Эйден, вот тебе пример подлинной любознательности. Эта девушка задает вопросы, тогда как вы только ноете да жалуетесь.

Мартенс издал нервный смешок, через несколько мгновений его поддержал Оттерих. Эйден тоже с усилием выдавил усмешку, как бы говоря, да, твоя взяла, и Дакота вдруг подумала, что же могло ей так в нем понравиться, что она не так давно впустила его в свою постель. По-видимому, виной всему алкоголь и тот неоспоримый факт, что парень не обделен привлекательностью.

Дакота вздохнула и постаралась отвлечься от воспоминаний о том, как их тела сплетались в страстных объятиях между теплыми простынями. Даже не верится, что это было. Одно дело подняться вместе с ним сюда, на замерзшую крышу, потому что на небе появилась очередная сверхновая, и совсем другое — ставить вопросы, от которых могут быть одни неприятности.

Когда появилась первая сверхновая, городские Старейшие, управлявшие Эркиннингом и всеми остальными городами Свободных Штатов, поспешили объявить сию звездную манифестацию частью Непостижимой Божественной Цели, недоступной ни науке, ни какому-либо другому способу исследования.

Консорциум — название, под которым был известна административно-военная организация, контролирующая пространство, населенное людьми, — мало интересовался местной политической жизнью, но факт оставался фактом: Свободные Штаты получали щедрые инвестиции благодаря замечательным достижениям технических специалистов Эркиннинга и, конечно, других городов в области «гост»-техноло-гий. При таком положении дел запрещение размышлять по поводу появления сверхновой было не больше чем бряцанием оружия, другими словами, попыткой Старейших показать, что они сохраняют реальную власть в Эркиннинге, хотя все знали, что это совсем не так.

Эйден помрачнел. Его дядя был членом Совета Старейших, и участие племянника в подобных дискуссиях вряд ли могло помочь в карьере. Следующие слова Дакоты прозвучали неожиданно, не дав ему возможности мысленно обвинить Лэнгли в поощрении ереси.

— Сверхновая выбросила на свалку все, что мы считали знаниями о механизме звездных процессов, но шоуляне не хотят даже обсуждать эту проблему, поэтому всем и кажется, что они что-то скрывают.

На мгновение на крыше воцарилась тишина, которую нарушали только порывы зимнего ветра, гулявшего по парапетам.

— Ладно, — сказал Лэнгли, не в силах сдержать улыбку. — Я не просто так принес сюда телескоп. Консорциум ожидает большой отдачи от своих инвестиций, поэтому вы должны понять, что учиться нужно всегда, даже тогда, когда наши занятия превратятся в туманные воспоминания, а к тому времени вам уже не нужно будет тревожиться по поводу запретов или дозволений Старейшин.

Он постучал пальцем себе по виску.

— Ничего никогда не случается без причины, включая события в соседней галактике, демонстрирующей нам что-то вроде праздничного фейерверка. Подумайте вот о чем. Давайте предположим, что некая неведомая сила вызвала взрыв значительного количества очень далеких звезд, несмотря на очевидное отсутствие у них достаточной для этого массы. Не следует ли думать, что в определенный момент подобное может случиться и здесь?

— Но на этот вопрос невозможно ответить, — возразил Эйден. В его голосе явно звучала растерянность. — Даже кораблям шоулян потребуются сотни лет, чтобы добраться туда и заняться исследованиями. Кроме того, все это случилось, когда мы еще раскачивались на деревьях на Земле. Бессмысленно размышлять и строить догадки в отношении того, на что мы в любом случае не сможем получить ответ.

Лэнгли на мгновение закрыл глаза, и Дакоте показалось, что он еле слышно выругался. Наставник вдруг посмотрел на девушку и жестом подозвал ее.

— Дакота, хочешь первой посмотреть в телескоп?

Она вышла вперед и наклонилась к видоискателю телескопа. Понятно, что Лэнгли не захотел отвечать Эйдену, потому что тот сказал правду. Если люди и смогли достичь звезд, то лишь потому, что получили помощь от шоулян. Результатом экспериментов в области квантовых состояний в двадцать втором столетии стало появление тах-транспортировки, формы моментального перемещения, уже давно взятой на вооружение громадным флотом межзвездных кораблей шоулян. Среди миллионов населенных звездных систем они считались единственной расой, научившейся летать на сверхсветовой скорости, и в обмен на обещание никогда не пытаться копировать их технологии человечеству было позволено пользоваться кораблями и колонизировать другие планеты в пределах обозначенного пространства, диаметр которого составлял примерно три сотни световых лет.

От такого предложения, конечно, невозможно было отказаться, хотя слухи о попытках человека скопировать сверхсветовой двигатель появлялись постоянно то здесь, то там, несмотря на запреты и угрозы шоулян. Но все эти попытки закончились унизительным провалом. Точно также никто и никогда не признавал официально, что правительства используют секретные спутники и технологии удаленного наблюдения, чтобы постоянно следить за кораблями шоулян в момент, когда те готовятся к переходу в транслюминальное, сверхсветовое, пространство, но в том, что дело обстоит именно так, сомнений не было.

Без шоулян не было бы ни колоний, ни межзвездной торговли, ни предоставляемых по лицензии технологий, ни колонистов, построивших Эркиннинг, Свободные Штаты и все остальное здесь, на Беллхейвене.

Без великодушных шоулян ничего этого не произошло бы.

Дакота прижалась к видоискателю телескопа, почувствовав, как врезалось в щеку и бровь прохладное пластиковое кольцо, и булавочные головки света словно прыгнули к ней. В голову хлынул поток знаний, насыщенный деталями, которых она, скорее всего, никогда бы и не узнала без своего нового имплантата. Впрочем, имплантат уже учился предупреждать ее желания, поэтому информация исчезала так же быстро, как и появлялась.

Конечно, орбитальные телескопы и радиосканирующие системы гораздо более точны при наблюдении за звездами, но разглядывание их через простые линзы доставляло какое-то особое, почти физическое удовольствие. Дакота чувствовала себя Галилеем, впервые увидевшим луны Юпитера.

— Может быть, их кто-то взорвал? — пробормотала она. — Я имею в виду Магеллановы звезды.

Эйден загоготал, а девушка покраснела от смущения.

— Если у тебя есть идеи получше, то поделись ими с нами, — парировала она. В этот момент к телескопу подошла явно смущенная перепалкой Марли.

Лицо Лэнгли приняло обычное невозмутимое выражение, но, без сомнения, он не пропускал ни одного сказанного слова.

— Знаешь, Эйден, — наконец произнес он, — абсолютно верно то, что шоуляне могут нам диктовать условия. Существует множество других биологических видов, о которых мы слышали, но самим нам удалось столкнуться только с бандати и еще одним или двумя. Хотелось бы верить, что так будет не всегда.

Эйден фыркнул, но Дакота видела: часть своей самоуверенности он подрастерял.

— Наставник, в некоторых местах такие слова сочтут опасными, — тихо сказал он.

На каменном лице Лэнгли не дрогнул ни один мускул.

— Тогда скажем так, раз ты тоже понимаешь, сколько запретов и ограничений связывают человеческую расу, значит, и тебе когда-нибудь придется почувствовать, что такое мечтать об изменении существующего положения. Ты поймешь, какое это разочарование — зайти так далеко и остановиться только потому, что тебе велят не преступать некую черту.

— Но черта-то ведь все равно далеко, верно? — ответил немного растерянно Эйден. — Я имею в виду, — продолжил он с дерзкой усмешкой, оттянувшей уголок рта, — что лучше остановиться у черты, чем околачиваться здесь до конца жизни.