"Пауки" - читать интересную книгу автора (Словин Леонид)Пролог«Вниманию встречающих!..» Шарканье ног в аэропорту разом утихло. Над Шереметьевом висели серые облака. Несколько раз принимался идти снег. — «…Совершил посадку самолет авиакомпании „Люфтганза“, совершавший чартерный рейс по маршруту Кельн — Москва». Серебристый «Боинг», доставивший в Россию труп Камала Салахетдинова еще долго выруливал. Даже после смерти бывший председатель совета директоров банка «Независимость» словно еще продолжал выбирать для себя трудно просчитываемые, непростые пути. Наконец лайнер замер. Ящик, в котором прибыл гроб с телом Камала Салахетдинова, извлекли из грузового отсека прежде, чем оттуда появились чемоданы пассажиров. Водрузили на багажную тележку. Церемония прощания состоялась в ритуальном зале — просторном, задрапированном черным, без каких бы то ни было символов на стенах, без окон, — предназначенном одинаково для всех религий и верований. Друзья, соратники и близкие покойного, все в черном — в длиннющих кожаных пальто и куртках, дорогих, на тонких подошвах, туфлях, — один за другим неловко опускались на колени и протягивали вперед руки ладонями вверх. Все они хорошо знали Камала Салахетдинова, как и любого присутствующего здесь, и все без исключения то кооперировались, то подставляли друг друга. А то и стреляли… Мусульмане, христиане, иудеи — они принадлежали к тому кругу людей, кого в прессе прямо, а в жизни заглазно называли коррумпированными элементами, криминальными авторитетами, представителями бандитских формирований. Короче, российской мафией. Как отвечающий за службу безопасности банка, я все это время был начеку. Мы играли в опасные игры. Мулла негромко молился, обратясь на восток, в сторону Мекки. По исламскому обычаю стоять во время погребальной церемонии не разрешалось. В ритуальном зале присутствовали только мужчины. Исключение сделали только для президента банка «Независимость» Екатерины Лукашовой, немусульманки, продемонстрировавшей в последние дни стойкость и поистине мужской характер. В знак уважения в зал внесли маленькую скамейку, на которой она поместилась позади всех — моложавая, с длинной лебяжьей шеей и русой косой, уложенной поверх модной — до пят — собольей шубы. Я держался вблизи Лукашовой, не упуская из виду и других первых лиц банка, в том числе нового председателя совета директоров. Джамшит, теперешний глава «Независимости», был как две капли похож на убитого — двухметрового роста, крутой, к тому же земляк Камала Салахетдинова. Оба — из того же крохотного района, который не отыщешь ни на одной карте Средней Азии. Можно было только удивляться этой случайности, вероятность подобного сходства в огромной стране была теоретически равна нулю. А если никакой случайности не было? Служба в банке «Независимость», как многое в моей жизни, казалась игрой фортуны, но вот вопрос: была бы моя жизнь иной, поступи я в другой банк, к примеру в «Инкомбанк» или «Мост»? Уволившись из к о н т о р ы, я уже успел побывать и частным детективом, и телохранителем. После л и ч к и я ненадолго вернулся к своей основной профессии — к журналистике. Мои бывшие однокашники по факультету МГУ нашли мне место обозревателя по криминальным вопросам в весьма популярной городской газете. Как журналист я довольно быстро вернул себе имя. По службе встречался с известными криминальными и милицейскими авторитетами, с бизнесменами и банкирами, в том числе с теми, кто в свое время подписал обращение к партии власти и оппозиции, обратившее на себя внимание прессы. Знакомства со мною искали известные предприниматели. Мой друг, глава теперь уже крупнейшей российской охранно-сыскной ассоциации «Лайнс», по-прежнему числил меня своим советником и регулярно начислял зарплату. Изредка я получал письма с лестными предложениями от одних и с угрозами от других. Со мной были жена и сын. В те дни Камал Салахетдинов с его проблемами был от меня далек, как Магелланов пролив… И тем не менее! Говори после этого о случайности! В редакцию как-то позвонили. Девичий голосок попросил меня. Предвестниками всех изменений в моей жизни всегда были внезапные телефонные звонки. Я как раз только что возвратился от Шефа. Самый бесстрашный в России главный редактор газеты, наш Шеф время от времени позволял себе дико комплексовать, и от этого вся редакция сразу вставала на уши и садилась писать заявления об уходе по собственному желанию. В тот день случилось нечто подобное. Отзвук только что закончившегося скандала еще звучал в моем коротком нелюбезном ответе, но обманчиво робкий девичий голосок мгновенно отреагировал: — Может, я перезвоню позже? — Какой смысл? Кто вы? — Вас беспокоят из банка «Независимость»… — Слушаю. — Помощница президента банка Наташа… Звучание речи не баловало переливами. Я внимательно вслушался. Я верю в то, что голос характеризует человека не меньше, чем физиономия. Девичий голосок с придыханием был слишком тонок и преувеличенно робок, чтобы быть искренним. —С вами сейчас будет говорить президент банка Лукашова Екатерина Дмитриевна… В трубке щелкнуло. —Здравствуйте… — Голос Лукашовой был оживлен и приятен. — Не знаю, сможете ли вы меня вспомнить. Нас познакомили на презентации программы «VIP»… С тех пор я постоянно слежу за вашими публикациями. Меня привлекает ваша информированность… «Притвора… — Но я смягчился. — Может, в школе, в институте ты еще что-то читала… Сейчас-то у тебя при всем желании нет времени!» Слышать такие слова все равно было лестно. — Чувствуется, родное МВД не оставляет вас любовью… — На словах, возможно. — У нас есть для вас интересное предложение. Не могли бы вы заехать? — С охотой. — Как у вас, например, завтра? Скажем, в десять? Не возражаете? Помощник сейчас объяснит, как к нам добраться… В тот день все как-то вместе сошлось. Одно к одному: скандал с главным редактором, молодой привлекательный голос президента банка… Мулла, не прерываясь, читал молитвы. О чем доселе неизвестном мог он сообщить Аллаху в связи с безвременной кончиной Камала Салахетдинова? Покойный был круглый сирота откуда-то из предгорий Памира, проживший короткую шальную жизнь. Был коронован на зоне, а потом землянут, ссучен. Говорили, что несправедливо. Обладая незаурядным природным умом, не имея образования, Камал Салахетдинов сосредоточил в своих руках мощную власть и огромный капитал. До последнего дня сохранил самые теснейшие связи с миром, который известен сегодня как международная организованная преступность… Его расстреляли в упор у входа в небольшой кельнский ресторан, облюбованный для встреч так называемой российской мафией и потому пользующийся особенно дурной славой. Причиной гибели Камала Салахетдинова были очень сложные проблемы, которые, как проклятие, переходили отныне к его преемнику Джамшиту и становились его собственными. Церемония закончилась. Участники траурного обряда в сопровождении бойцов из их личной охраны двинулись к выходу. Здесь оказались и враги погибшего, несомненно причастные к его гибели: адвокат Ламм, Окунь, Ургин и, конечно, миллионер и авторитет О'Брайен, прибывший в окружении боевиков-южан… Тяжело отрезонировал воздух — взлетала очередная громада металла, напичканная электроникой и людьми. Снег в Шереметьеве продолжал валить. Белейший, чистый, крупный… Черный блестящий «линкольн», переоборудованный в катафалк, увозил бывшего главу совета директоров банка. Семья, родственники и мулла отъезжали вместе с ним. Через два часа бренным останкам Камала Салахетдинова предстояло отбыть для захоронения на родину, ставшую теперь независимой страной. Нам тоже пора было уезжать. Секьюрити, несшие службу снаружи, создали «живой забор», закрыв собой Лукашову и Джамшита. Преемники Камала Салахетдинова благополучно прошли к машине. Бандиты уже рассаживались по джипам. Я поймал на себе мимолетный, внешне безразличный взгляд кавказца борцовского вида. Мы уже встречались несколько раз при весьма деликатных обстоятельствах. Невольно я дотронулся до пистолета под мышкой. Это был один из боевиков, отвечавший у них за службу безопасности О'Брайена и адвоката Ламма. Он меланхолично, не переставая, жевал. Подошедший мулла что-то шепнул ему на ухо, не поднимая глаз. Я догадался: «Стрельба на сегодня отменена!» |
||
|