"Привычка умирать" - читать интересную книгу автора (Симонова Мария, Кравцов Дмитрий)

Глава 5

Трудно передать, как хотелось Гору отправиться к Краю и лично убедиться в успешном завершении дела. Но пока это было слишком рискованно. Взрыв склада спровоцировал в Управлении закономерные вопросы: почему советник лично участвовал в операции и доставил секретную аппаратуру на аварийный склад? Как могло случиться, что взрыв произошел почти сразу после ее доставки? И можно ли считать такие совпадения случайными?

Гора даже на сутки отстранили от работы, но он заранее так выстроил стратегию защиты, что реальных зацепок, по которым ему можно было бы предъявить обвинение, попросту не имелось. Да, подозрения оставались, и инспектор из Внутреннего Контроля готов был голыми руками перерыть руины склада. Каково же было удивление Гора, когда сам генерал Лосев прикрыл дело, удовлетворившись результатами предварительного расследования!

— Не те сейчас времена, чтобы отстранять ценные кадры из-за какой-то внутренней возни, — сказал он Гору, возвращая ему полномочия в своем кабинете. — Кстати, это слова Президента. И я с ним полностью согласен: я тоже отлично тебя знаю и даже мысли не допускаю, чтобы ты мог прикарманить инфинитайзер. Но даже если бы ты — заметь, чисто теоретически! — это сделал, то я бы тебя по-человечески понял: ведь нам, обессмерченным, необходимо время от времени восстанавливаться в аппарате, а в ГЦПД тебе доступ закрыт…

— Я считаю, что нарушение присяги в личных целях должно караться расстрелом, — сухо откликнулся Гор и добавил: — Особенно учитывая теперешние времена. — При этом он ни на йоту не покривил душой. Ведь сам он руководствовался интересами безопасности государства. И не его вина, что в критический момент эти интересы потребовали от него нарушения догм присяги.

— Ну, нам-то с тобой нечего бояться расстрела, — усмехнулся генерал.

Разговор принимал подозрительный характер: Лосев как будто намекал на некую их тайную солидарность в деле нарушения присяги. Гор насторожился, но генерал с шумным вздохом закруглил разговор:

— Так что давай, приступай к работе. И не забывай, что Президент остается в курсе всех наших дел.

В этом Гору хотелось бы убедиться лично, но о такой возможности не было и речи: Господин Вечный Президент продолжал находиться в отпуске — это по официальной версии. Сам же Гор подозревал, что Белобородько находится в ГЦПД. Страшные сомнения не отпускали Гора, чтобы их проверить, требовалось самолично побывать в этом загадочном Центре. Другого способа не было. И у советника появилась на этот счет одна идея…

Но для начала предстояло разобраться со шпионом. Допрос откладывать нельзя: Крапива должен быть прямой ниточкой в самое сердце заговора.

Гор направился в пси-корпус, вызвав туда Каменского:

— Игорь, Крапиву — в пси-корпус, срочно. Я сейчас подойду.

В коридорах Администрации ощущалась давящая нездоровая напряженность, в курилках кучковались сотрудники рангом помельче, о чем-то возбужденно шушукаясь. При приближении Гора они умолкали и косились вслед — Гор всегда держал коллег на дистанции. Однако слухи о пропавшем инфинитайзере, наложившись на легенду о бессмертии советника, притягивали к нему всеобщее внимание. Гор старался этого не замечать.

В ментоскопической лаборатории Каменский уже готовил Крапиву к допросу: подозреваемый обмяк в кресле, напичканный растормаживающими препаратами.

— Александр Васильевич, все пси-аналитики разбежались куда-то, — сообщил Игорь, продолжая застегивать многочисленные фиксаторы. — Как же мы его отсканируем?

— Ничего, разберемся. — За свою долгую службу Гор приобрел огромное количество смежных навыков. — Давай-ка я им займусь.

Он подошел к креслу, проверил правильность креплений. Крапива силился что-то сказать, но лишь забрызгал слюной воротник своей куртки. Гор не слишком обращал внимание на его потуги, он чувствовал себя холодно и спокойно. Включил гипнопроектор, помедлил, вспоминая последовательность действий, и вывел на монитор пси-карту Крапивы. Компьютер запросил допуск, и Гор сунул в считыватель свое удостоверение.

Работа пошла! Монотонно зажужжал сканер, описывая плавные круги над изголовьем кресла, сухо пощелкивал стробоскоп, погружая засланца в гипнотический транс. Большой монитор вывел ментограмму Крапивы, где отмечались стандартные наборы блоков пси-коррекции; курсор последовательно высвечивал область воздействия, а на три других монитора выводился видеоряд.

Процедура ментоскопирования была достаточно долгой. Гор уселся в кресло.

Сканер прошел круг, другой, третий, снимая память Крапивы слой за слоем, словно раздевал луковицу… Совершенно ничего. То есть не было того, что советник ожидал увидеть. Отсутствуют даже несанкционированные запирающие блоки и следы чистки памяти. Гор хмыкнул, вывел на боковой экран инструкцию и задал программу глубокой проверки подсознания. Сканер продолжал нарезать круги — ничего.

Подошел Каменский, встал сбоку, с любопытством заглядывая на экраны. Потоптался:

— Александр Васильевич, ну что?

Гор глянул на таймер — с начала процедуры минул час. Результата не было — ни единой зацепки! Пси-карта не выявляла расхождений с предыдущими сеансами. Крапива выходил кругом чист, и Гору это уже было ясно.

— Что? А… Ну-ка, Игорь, давай-ка ты вон в то кресло.

— Александр Васильевич, вы что, мне не доверяете?.. — Голос Каменского дрогнул, а в руке Гора как по волшебству возник лучевик. Излучатель твердо и безжалостно смотрел Игорю в грудь.

Опер попятился.

— Садись, Игорь. — Гор смягчил интонацию, но оружия не отвел. Логика его была проста: если Крапива чист, а Гельфер мертв, кандидатов в предатели остается двое — Каменский и сам Гор. Два минус один — получаем… Простая арифметика. — Садись!..

Еще через час с небольшим Гору стало ясно, что Каменского тоже нужно исключать из числа подозреваемых. К тому же медицинские тесты обоих не подтверждали прохождения инфинитайзера. Гор сделал им инъекции стимуляторов и вновь уселся за пульт, глядя на потихоньку оживающих оперов.

Всегда нелегко сначала обидеть человека подозрением, а потом глядеть ему в глаза. Но они все же — наймиты, госслужба всегда была не сахар. Стерпят, решил Гор. Не время сейчас для сантиментов.

Следующий шаг советник уже наметил: ГЦПД. Ничего иного не оставалось. И предлог есть, пусть и слабенький — допрос Зашитого и Семена.

— Извиняться не буду, — сказал Гор, когда опера смогли сидеть более-менее ровно. — Все сами должны понимать. Особенно ты, Василий, — сказал он Крапиве. — Надо бы тебя отстранить за самодеятельность, да заменить некем. Будем считать, что ты получил хороший урок. — Он подал каждому стакан освежающего напитка. — Теперь я в вас уверен. Отсюда задание. Вы оба отправитесь на Ялту-А5. Все подробности по убийству Гельфера…

— Гельфер убит?!! — в один голос воскликнули опера.

— Да. В Ялте, возле своего дома. Вы этим и займетесь. Выяснить все, что возможно. Выполняйте. А мне самое время наведаться в ГЦПД.

Старый лис Грабер сумел правильно оценить ситуацию.

Я опасался, что он станет отрицать свое отцовство. На языке у меня уже повисла горестная фраза про потерю памяти, о возможности чего меня якобы предупреждали врачи. Ответных реплик Грабера не предусматривалось: я уже кинул глаз на кнопочку, приводящую в действие инъектор, расположенный у него под задницей; на миг пробудившийся “папа”, израсходовав все силы на этот всплеск, обречен был сей же момент погрузиться в еще более глубокое коматозное состояние: поскольку обычные снотворные на обессмерченных не действовали, специально для их безмятежного сна в медблоке инфинитайзера должен был содержаться специальный препаратик, разработанный еще профессором Рунге.

— Полегче, сынок!.. — выдавил стиснутый мною Грабер, и я понял, что мозги у него по-прежнему варят. Но кнопочку, отстранившись, я все равно незаметно нажал: “папаше” требовался покой, милицейские допросы ему сейчас были категорически противопоказаны.

Грабер вздрогнул и, глядя на меня с душераздирающей укоризной отца, получившего подлый укол в спину, повалился обратно в гроб. То есть как будто бы в гроб, на самом деле это была уютная капсула, так что зря либер фатер считал этот укол предательским.

Кстати, я обратил внимание на пластиковую ксиву, лежавшую в специальном гнезде на пульте. Это был документ Грабера, не замеченный мною ранее по очевидной причине — из-за темноты: впервые с тех пор, как я завладел аппаратом, он оказался в достаточно освещенном месте. “Борис Эмильевич Кольцов”, — прочитал я, далее шел год рождения и профессия: “Доктор биокибернетики”.

Судя по дате, Борис Эмильевич родил меня в пятнадцать лет. Ну, это, к счастью, было вполне допустимо. Но когда он успел заработать себе докторскую степень? И каким образом этот “заслуженный доктор наук” оказался в нашем инфинитайзере?.. Все это я намеревался выяснить в ближайшее же время.

А пока “папин документ” стал неплохим подспорьем в деле обретения свободы: удостоверившись, что бумаги исправны, менты поскорее избавились от меня, и, главное, — от неподъемного-саркофага, загромождавшего им приемную. Мне даже выделили полугрузовой флаер с водителем! Словом, хоть и не без нервотрепки, но в конце концов все вышло в соответствии с моей первоначальной задумкой: слуги закона оказали всемерное содействие в доставке преступного груза на мою виллу. После выгрузки я деликатно отказался от их дальнейшей помощи.

Прислуга у нас в имении была только автоматическая, неспособная, увы, создать атмосферу подлинного уюта, зато более чем исполнительная и никогда не задающая лишних вопросов. Робот-садовник живо принес мне из своей “сторожки” носилки на антиграве, так что с переносом саркофага в дом проблем не возникло.

Однако на Витебске оставаться было опасно: наверняка побегут слухи о происшествии с “реге-нотроном”, и неизвестно еще, куда пойдет милицейский отчет. Я пробыл там лишь тот минимум времени, который был необходим для консервации виллы, затем воспользовался нашим домашним порталом — в последний раз. Вскоре после моего отбытия аппаратура здешнего портала превратится в мертвый хлам, не содержащий ни байта информации о перемещениях хозяев.

Надо было видеть, как обрадовалась Жен моему появлению с инфинитайзером и как отшатнулась она при виде содержимого капсулы! Сюрпризец получился будь здоров, учитывая, что я заранее не рассчитывал его преподнести. Я рассказал ей вкратце о собственном шоке при неожиданном обретении Грабера, не вдаваясь в подробности трагедии на Витебске. Жен только хмурилась, качая головой, и наотрез отказалась присутствовать при оживлении нашего “злого гения” — моего бывшего неизменного спутника, которого я когда-то волею обстоятельств величал партнером.

Словом, когда “обожаемый родитель” вновь очнулся — на сей раз сразу от двух уколов, — его окружали уже не казенные стены, а вполне уютная, поистине домашняя обстановка моего “Стрижа”.

Грабер сел в саркофаге, ошалело оглядываясь.

— Одевайтесь, папаша.

Я бросил ему пакет со шмотками. Граберовские вещи нашлись в небольшом секторе внизу аппарата вместе с парализатором, который я, разумеется, ему не отдал.

Судорожно поймав одежду, Грабер неуклюже покинул свое уютное ложе и принялся одеваться. Делал он это молча и до смешного неловко. Похоже, что в голове у него царил полный сумбур.

Я не собирался приставать к нему с расспросами, предвидя, что сейчас он сам ощутит непреодолимую потребность поделиться информацией.

— Бессон… — сипло произнес Грабер, на ощупь застегивая рубашку, поскольку с некоторых пор не переставал таращиться на меня.

И врезалась же ему в память эта неспящая фамилия! Под ней я когда-то умыкнул у него из-под носа самый первый аппарат бессмертия.

— Он же Ричард Край… — добавил Грабер.

И эту не забыл. Ну все, есть. Заработало.

— Расскажи-ка лучше о себе, — предложил я.

— Мое имя — Отто Грабер, — с готовностью сообщил он. — Я бывший начальник службы технической безопасности Президентского Исследовательского Центра на Р66…

Этот звездный взлет своей карьеры Отто, конечно, не мог обойти вниманием. Заметив, что он почти хрипит, я протянул ему стакан с водой: “сыворотка правды” здорово сушит глотку, а я вкатил ему дозу от души. Жаль, что в свое время, когда мы с ним гонялись за сердечником и Грабер старательно мутил воду, у меня не было возможности достать препарат, так замечательно развязывающий язык.

— Ну и как же, мон шер начальник, ты дошел до такой жизни?

— Когда ты, Бессон, сволочь проклятая, устроился ко мне в Президентский Центр…

Понятно: я стал для него воплощением зла, растоптавшим всю его безоблачную жизнь и успешное продвижение по службе. Разумеется, это я, а никто другой, был виновен в том, что он стал госпреступником. И теперь он собирался поведать мне о тех давних событиях в подробностях.

— Наши с тобой приключения можешь опустить. Давай дальше.

И вот что рассказал мне Грабер, если отбросить его многословные комментарии.

После теплого дружественного расставания со мной ему, беглому преступнику, путь в миры-люкс был заказан. Оставалось искать почву для своих раздутых амбиций в преступном сообществе, а Грабер обладал для этого необходимым опытом и задатками. Остались у него и связи. В скором времени он плотно окопался, вписавшись в теневой расклад по линии Ростова. Он вел дела по продаже подпольного софта, вскрытия защищенных сетей и серверов, не жалея денег, нанимал программистов. Не случайно он выбрал такое направление деятельности: мысль об инфинитайзере не давала ему покоя. У него сохранились зашифрованные данные, доставшиеся ему с сервера на Р66. Не сразу появилась возможность их расшифровать. Но, как только бизнес стабилизировался и появились толковые, не хуже меня, незабвенного, хакеры (“Чтоб тебе пусто было!” — заорал он), Грабер взялся за дело.

Скоро спецы выдали ему координаты портала, откуда был доставлен на склад ПИЦа-Р66 сердечник, основная деталь инфинитайзера!

И Грабер отправился туда в сопровождении десятерых вооруженных наймитов (больше тамошний портал не вместил бы). Прибыв на место, они всей компанией воспарили. Отсюда можно было сделать вывод, что на планете невеликая сила тяжести — да можно сказать, совсем никакая. Грабер предполагал, что это астероид, хотя убедиться в этом ему так и не пришлось.

Очнулся он в собственном портале, храня в памяти лишь это воспарение. Наймиты бесследно исчезли, зато рядом с ним оказался до боли знакомый черный чемоданчик, невесть откуда взявшийся. С замиранием сердца он его открыл. Как ни готовился Грабер к тому, чтобы в конце концов заполучить сердечник, но, увидев его перед собой — новенький, словно только что с конвейера, он едва не лишился чувств.

Можно было бы, конечно, докупить необходимую аппаратуру — капсулу регенотрона, батареи и пр., и заняться подпольным обессмерчиванием, но… Насколько выгодней было бы продавать сами приборы! Тем паче что в мафиозной среде имелась прекрасная клиентура — денежная и надежная. Раз уж ему так, за здорово живешь, выдали один сердечник, то, может, дадут и еще?.. Словом, набравшись через некоторое время духу, он вновь прыгнул по тому же адресу, на сей раз обойдясь без сопровождения. Там он опять воспарил, а потом очнулся у себя в портале, рядом с чемоданчиком.

— Код портала, быстро! — прервал я на этом месте его увлекательное повествование. Грабер беспрекословно продиктовал код. — Рассказывай дальше, — разрешил я, и он с нетерпением продолжил.

Прошло немало времени, прежде чем ему удалось с великими предосторожностями сбыть оба прибора. Тогда он уже более смело отправился за третьим. И в этот раз все получилось, как по писаному: “прыгнул” на место, воспарил — и пожалуйте!

Так и пошло. Грабер, этот прожженный лис, почему-то напрочь забыл старую аксиому: бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Вскоре кто-то начал осторожно его обрабатывать: по ночам во сне он стал иметь разговоры со странным субъектом, имевшим синеватый отлив кожи. “Человечество катится в пропасть”, — говорил синий. И днем Грабер, глядя вокруг, с тайным ужасом признавал его правоту. “Выживут только те, кто успеет шагнуть на высшую ступень развития, стать одним из нас, стать граллом!..”

— Так, — сказал я, — и что же, он говорил, для этого требуется?

— Всего ничего! — пылко, как рекламный агент, воскликнул Грабер. — Пройти инфинитайзер три раза.

— Ага. Ну и почему же ты до сих пор еще не гралл? — Так же я спрашивал и у агентов, рекламировавших заведомую дрянь: а ты себе такое купил? Совестливые единицы уходили от ответа, большинство же врали, что давно и даже в двойном экземпляре. Однако Грабер сейчас соврать не мог, даже если бы очень хотелось. Да и розовенький он был, в то время как граллу полагалось отливать голубизной.

— Синий цвет не нравится? — полюбопытствовал я.

— А, не в цвете дело! Знаешь, Бессон, боязно все-таки!..

Грабер начал с беспокойством оглядывать помещение, словно только что проснулся и впервые увидел, где находится. Действие сыворотки заканчивалось, но сказано им было уже слишком много, чтобы остановиться, и он продолжал:

— Мне пока вполне комфортно, так что не вижу большой необходимости торопиться. Вот когда у вас тут мясорубка начнется и голод, тогда и уйду к граллам.

“Хорошо его обработали! Это же надо — у вас тут!”

— Ладно, — сказал я, — уйдешь, и что дальше?

— А дальше вольное определение, как полноправного члена! Понял, ничтожная тварь?! Достал ты меня!

Грабер хорохорился на остатках препарата, позволяющих ему смело высказываться в мой адрес. Я вздохнул, опустив взгляд на документ подсадного родителя, спокойно отхлебнул воды:

— Нет, гражданин Кольцов, Борис Эмильевич, это не я тебя достал. Это они. А если я достану, из тебя не гралл получится, а ростбиф. А может, и кое-что похуже. Ты меня знаешь. Так что давай-ка лучше по-хорошему рассказывай, как ты оказался в этой капсуле.

— Да не знаю я!!! — истерично заорал Грабер, становясь похожим на раскаленную сковородку: плюнь — зашипит.

И так все это было до оскомины знакомо!.. Что-то всколыхнулось в воздухе из прежних времен, зашевелились по углам тени Клавдия и Грязного Гарри… Словно бы повеяло духом ушедшего в прошлое безумного преследования, сплотившего нас тогда — киллера и безопасника, а еще хрупкую женщину и тщедушного профессора в самую, наверное, нелепую в мире команду, противостоявшую Гильдии, мафии и СВБ…

Х-м, ностальгия, однако.

Под моим ледяным взглядом весь граберовский жар как-то сам собой испарился: он действительно меня знал. И прекрасно понимал, как я к нему отношусь. Для меня не составляло проблемы его убить, невзирая на полученное им от меня когда-то бессмертие. Прямо руки чесались. Кажется, он уловил в моих глазах отражение этой мысли.

— Я возвратился от одного барыги, забирал должок, — заговорил он отрывисто, отводя взгляд. — Вышел из своего портала, тут меня и ударило — думаю, сразу из парочки парализаторов с полной накачкой; один нас слабо берет, ты знаешь. Очнулся в аппарате, сел, гляжу — кругом менты, а прямо передо мной твоя морда. Я решил, что это ты меня выследил, увез в капсуле, ну и запалился… Пришлось тебе подыграть — все лучше, чем пожизненная статья. Больше я ничего не знаю! — злобно заявил он, рывком расстегивая воротник рубашки. Жест был чисто бандитский — на, мол, режь, если не веришь.

Хорошенькими привычками обзавелся на новом месте работы бывший шеф охраны Президентского Центра.

Несколько секунд я изучал Грабера — блатной налет это только так, кожура, внутренне он не изменился. Я ведь тоже имел в свое время возможность неплохо его узнать. Похоже, что сейчас он говорил правду.

Неужели Гор его выследил и передал мне в инфинитайзере, вроде подарочка? Может быть, у советника просто не было времени сообщить об этом?.. В противном случае оставалось предположить, что Грабера нам специально подбросили. С целью… Выдать место изготовления сердечников, что ли?.. Неужто у нас появились тайные сообщники? Одна из организаций, дерущихся за власть, пытается завалить другую? Или же это ловушка?.. Было над чем призадуматься. Как назло, Алекс после похищения аппарата “ушел на дно”, и, пожалуй, повидаться с ним удастся не скоро.

Терпеть все это время присутствие Грабера я не собирался. Что уж говорить о Жен, которую он в свое время продал мафии. Дабы избавиться от его общества, я просто-напросто заложил его в криогенную капсулу — ну да, буквально, из одного гроба в другой, — где ему предстояло спать мертвым сном до прибытия Гора.

А сам с головой погрузился в доработку защиты от мантры, не забывая отслеживать и компьютерные расчеты: программа поиска аспидной базы работала уже более двух суток, дело шло к развязке: критическая область сужалась, все указывало на близость решения.

Через сутки без малого я получил ответ.

Вопреки ожиданиям, Земля-В19 не являлась засекреченной планетой. Не барак, но и до люкса не дотягивает — гак, место жительства служащих среднего достатка. Ничем особенным планета не отличалась, кроме разве того факта, что на ней, по всем расчетам, должен был находиться источник эпидемии аспида.

Но как его найти на огромной заселенной планете?

Приходилось отталкиваться от имеющихся у нас крох информации: например, не вызывало сомнений, что там есть некое научное учреждение. Памятуя прежний опыт, я первым делом обратился в справочное своего корабля: какие, мол, институты и исследовательские центры имеются на данной планете.

— Извини, Дик, таких сведений в моей памяти не содержится, — виновато заявил корабль. — Я предоставлю тебе все, что есть — это состав атмосферы, геологические особенности, главные города, порталы…

— Ладно, это потом, — остановил я его, поскольку у меня появилась идея получше: не зря я трудился в поте лица, зачисляя себя на должность международного карантинного инспектора.

По проторенной дорожке я забрался в базу данных Академии Наук и прошерстил список подведомственных учреждений. Увы, безрезультатно: среди них не было ни одного с индексом В19.

Оставалось сделать еще одно. Если и это не поможет, придется ждать Алекса — пусть выясняет все по своим каналам.

Пользуясь инспекторским допуском, я поднял архивы АН. И тут мне наконец повезло! Выяснилось, что на В19 существовал Институт Вирусологии! Правда, было это два года назад. Потом его якобы с чем-то объединили и куда-то перенесли — словом, институт полностью исчез из документации, его как бы не стало. Но в архиве сохранился пакет тамошних кодов. Только это мне и требовалось!

Заимев коды, я первым делом проверил с помощью сетевого мониторинга — действуют ли они до сих пор? Оказалось, что нет — коды там сменили. Но это еще не было провалом, просто-напросто предстояла дополнительная работа: стационарные порталы — это не двери, где при смене комбинации преступнику остается только идти на взлом. Это скорее межпланетные мосты, и в их кодировке существуют очень жесткие правила: ряд первых знаков всегда неизменен — это настройка на область Галактики, на сектор, на звезду, на планету, на полушарие и так далее. Перекодировать можно лишь три последних знака, да и то лишь сверяясь с локальной базой данных, выдающей тебе еще не занятое сочетание.

Словом, не вдаваясь в технические детали, вычислить новые коды было вполне реально — это занятие для компьютера. А мне оставалось корректировать его работу и ждать.

К сожалению, я пока ничем не мог помочь Жен, бродившей тем временем со вздыбленными волосами вокруг добытого инфинитайзера. Видимо, идей под волосами не находилось. Честное слово, она сама готова была в него влезть, за отсутствием “подопытных кроликов”. Грабера пока приходилось беречь, да и не стала бы она пачкать об него руки. Но главное — я был уверен, что дело не в брезгливости, а она вообще не сможет проводить эксперименты на людях. Но и ставить их на себе ей гоже не удастся — во-первых, я не дам. Да и саму ее кое-что пугало — думаю, даже не угроза стать мутантом, а, скорее всего, опасение, что тогда уже некому будет продолжать эксперименты — мы с Алексом мало что смыслили в биологическом аспекте. Кстати, сейчас я впервые подумал о том, что не мешало бы раздобыть ей толкового помощника: тот же Шербан, например, вполне подошел бы. А вот насчет подопытных… Тут я и сам, признаться, пока не знал, как быть.

“Надо поговорить с Алексом”, — подумал я и в следующее мгновение временно позабыл обо всем: на слепой схеме вспыхнул долгожданный зеленый огонек!

Я буквально подскочил, но тут же заставил себя сесть на место: путь в логово найден, это, конечно, большой прогресс. Но мог ли я отправиться туда сейчас, самостийно, не посоветовавшись с Алексом? А ведь у меня имелся еще и граберовский код, ведущий якобы прямиком на астероид, где штампуются сердечники. То не было ничего, а тут образовался даже некоторый переизбыток. На всякий случай я сверил оба кода — ничего общего.

Что ж, пока все укладывалось в теорию Алекса, что аспид и бессмертие созданы двумя противоборствующими силами. Вероятно, одна из них — КОЗ. Тогда выходит, что вторая — ГЦПД?.. Иначе почему конкуренты пытались их опорочить? Или, может быть, не опорочить, а выдать?.. Может быть, тогда и граллы — не бред?..

Ответы на все загадки таились в этой зеленой точке. Надо было идти либо туда, либо по наводке Грабера на астероид, но… Не нравились мне эти его “воспарения” с обязательной потерей сознания. Не забыл я и о десятерых бесследно исчезнувших наймитах — его сопровождении. К тому же Грабер был темной лошадкой, неизвестно еще кем подкинутой. Свет на это мог пролить Алекс — но когда теперь его ждать?

Время поджимало нас, оно не давало возможности для передышки, не давало даже нескольких дней, требовавшихся Алексу для конспирации. Телеканалы какое-то время были очень сдержанны и вдруг пошли вразнос, стали выдавать в полном масштабе неприкрытую правду: стычки с милицией, грабежи, столпотворения и пустые полки в магазинах, разор на улицах, массовое дезертирство во внутренних войсках. Президент скрывается от народа! И, наконец, вот оно: “В стране идет подпольная торговля бессмертием!!! По последним данным процедура состоит из трех этапов!!!”

“Ну все, теперь Евросоюзу каюк… И, кажется, не только Евросоюзу…”

Международные сюжеты свидетельствовали о всемирном ажиотаже, а от официальных лиц ОБСЕ уже прозвучало предложение легализовать частную продажу бессмертия! “Если только они это сделают, то рухнут еще раньше нас”, — подумал я. А ведь Союз уже балансировал у края: в последний раз, отправившись за покупками в престижный торговый центр, Жен полдня пропадала в очередях за самым необходимым! А потом попросила меня помочь ей разобраться с синтезатором пищи, пылившимся на корабельной кухне: до сих пор мы им не пользовались, предпочитая натуральные продукты.

Подумал я и о том, что для Алекса похищение прибора могло закончиться провалом. Может быть, пока я его дожидаюсь, советника давно уже арестовали и пытают в каком-нибудь подвале собственного же Управления. Я верил в него, почти как в себя, и все же в моей ситуации исходить следовало из худшего. Он тоже в меня верил и если попал в застенок, то исходил, наоборот, из лучшего.

Значит, мне следовало не ждать у моря погоды, а разрабатывать план и действовать самостоятельно.

Остановить мировые процессы я, разумеется, был не в силах — думаю, что и Алекс тоже. Моя цель заключалась в получении информации: во-первых, меня кровно интересовало, что за таинственные злодеи держат руки (или псевдоподии) на рычагах событий? Во-вторых, требовалось узнать способ избавления от мутации — если метод реально существует, то я до него доберусь — если не сразу, то по цепочке из тех, кто намерен в будущем установить диктат над остатками человечества.

Портал прибытия был снабжен только паспортной системой допуска, и это выглядело более чем странным. Я-то думал, что здесь меня ожидает серьезная встреча — например, многорукий спрут-охранник, вроде того, которого я обкашлял в секретном уровне на У68. Правда, это ему не повредило, но сама идея была плодотворной.

Так что, отправляясь на акцию, я заранее набрал полный рот воды: в прошлый раз при близком знакомстве со “спрутом” я детально рассмотрел, в какое именно место хорошо было бы выпустить струей воду.

Но ничего подобного тут не было и в помине. Единственное, что оставалось сделать — это вставить в приемник ксиву с каплей.

Для акции я выбрал документ карантинного инспектора — самое, по-моему, подходящее звание для визита в бывший Институт Вирусологии. Но приятный женский голос, раздавшийся надо мною, кажется, так не считал:

— Извините, но вашего допуска недостаточно.

И тут же из щели выплюнулась моя ксива без серебристой горошины на уголке: капля осталась внутри, по времени она только-только должна была приступить к внедрению.

А в следующий миг меня выкинули вон. То есть, поскольку я находился в портале, меня просто-напросто запустили по обратному адресу — прямиком на тот прокси-сервер, откуда я, имел честь прибыть. Это было настолько неожиданно, что я проглотил всю воду. Огляделся, выругался и снова набрал код. Никогда меня еще не выпирали так оперативно от самых дверей, даже не сверив отпечатков, не спросив, что называется, фамилии и цели визита.

Вновь оказавшись при входе в бывший Институт Вирусологии, я вставил карточку в ксивоприемник.

— Просим прощения, но… — завел было голос надо мной старую песню и вдруг умолк, как обрубленный.

“Ну то-то”, — подумал я с облегчением: капля сделала свое дело, невзирая на мое минутное отсутствие. А вскоре она триумфально приехала ко мне на уголке ксивы, появившейся в щели одновременно с открытием дверей.

“Как это любезно с вашей стороны позволить мне войти”, — обратился я мысленно к компьютеру-привратнику, выходя из камеры в короткий коридор. В конце его находилось что-то вроде конторки, а за ней сидел странный тип. Он не был азиатом, чего я уже подспудно ожидал, и он совсем не походил на охранника: отсутствие цепкости во взгляде и одутловатые щечки безошибочно выдавали люкса. Однако над его головой висел спаренный парализатор.

Ни оружие, ни субъект под ним не произвели на меня должного впечатления, какое должно было возникнуть при входе в мощную охраняемую организацию.

— Чем могу быть вам полезен?.. — спросил он, по-моему, удивленно.

— Ничем, — сказал я, подходя. — Я тут по делу. — И перемахнул через конторку, по ходу всаживая в него парализующий заряд.

Дежурный упал лицом вниз. Даже если он и успел перед этим что-нибудь нажать, эффекта не последует, поскольку капля произвела перенастройку системы охраны на мой код, в соответствии с заложенной в нее новой программой. Прежний метод проникновения — “игра под своего” — был более рискованным, и пользоваться им больше одного раза не стоило. Тем паче что меня тогда, как выяснилось, вели, словно компьютерного геймера в игровом пространстве: обмани хитрых дядей и получишь приз. Теперь я надеялся добраться до главных хитрых дядей и получить приз, немного изменив стратегию — со щадящей на насильственную.

Обыскав охранника, я обнаружил карточку с магнитным допуском — то, что надо. Пользуясь своим хозяйским статусом, я перемагнитил допуск на самый высокий из имевшихся в архиве. Потом вывел на экран схему Института и наметил план своего дальнейшего в нем продвижения: мой путь лежал в центральные лаборатории и состоял из двух этапов. Никаких лифтов, лестниц и путаных коридоров на этом пути не предвиделось — перемещения здесь происходили только порталами. Я тоже считал, что это очень удобно.

Набрав нужный код. я прошел через турникет в открывшуюся слева портальную камеру. Новый допуск не вызвал нареканий. Перенесясь порталом, я безо всяких задержек был допущен в просторный холл.

Здесь было что-то вроде развязки: помещение со множеством дверей — как портальных, так и ведущих в коридоры уровня. Мимо шныряли с озабоченным видом сотрудники в салатовом облачении, а в центре зала находилась круглая стойка с двумя операторами. Над ними наподобие люстры висела гроздь парализаторов, контролирующих окружающие двери.

Один из дежурных вперился в меня вопросительным взглядом. Этот тоже был из люксов, что меня уже не так удивило, а скорее порадовало: нет в них той внутренней настороженности, которая заложена в парии на уровне инстинкта. Да и реакция, мягко говоря, слабовата.

— Вы к кому? — строго спросил он.

— Я по вызову. Вас должны были предупредить, — ответил я, подавая ему карточку. Он потянулся за ней, но так и не успел коснуться: я выстрелил из карандаша, зажатого в той же ладони. Прямо ему в сердце.

Окружающие вряд ли что-нибудь заметили: просто на груди дежурного образовалась черная дырочка, и он склонился над стойкой. А вот охранная система не могла обойти вниманием несанкционированный выброс энергии, но среагировала поздновато: когда сверху ударил импульс, в том месте меня уже не было.

Я перекатился через стол и оказался в непростреливаемой зоне. Кстати, в перекате уложил и второго люкса, только-только начавшего оборачиваться. Сунул свою карту в компьютер, спихнул первого под стол. Потом вскочил на его кресло и, прочертив над головами сотрудников “солнечный круг”, заорал:

— Всем на пол!!!

Салатовые фигуры повалились, как снопы, словно я их не просто пугнул, а произвел массовый расстрел. Может быть, и стоило. Но я не коновал, к тому же я пока не был стопроцентно уверен в их виновности.

Пока я сверял по компьютеру дальнейший маршрут, парализаторы над моей головой не дремали: руководствуясь новыми инструкциями, выданными моей каплей, они успокаивали нервных, а вновь прибывших укладывали с ними рядышком.

Я уже забрал ксиву и собирался идти дальше, как вдруг заметил шевеление под столом.

Дежурный, застреленный мною в сердце, ожил! Скорчившись там, в глубине, он набирал что-то на ручном коминсе.

Стало быть, здесь, в очаге аспида, притаилось еще и бессмертие?.. Такого я не ожидал. Однако должен был предвидеть.

Пришлось убить его еще раз, а заодно и второго, притворявшегося мертвым (не хватало, чтобы он послал мне вдогонку импульс). Здесь меня больше ничто не задерживало. Перепрыгивая через сотрудников, лежавших без движения, словно овощи на грядке, я направился к порталу с мыслью о том, что в центре меня теперь, как пить дать, поджидают неприятности. И дело даже не в обессмерченном типе под столом; события и без того должны были всполошить все учреждение. Не зря же под конец новые любители огородной униформы перестали соваться в двери — поняли, что к чему, и, уж конечно, сообщили обо мне куда следует.

“Хорошо, что портал, а не лифт”, — злорадно подумал я, в мгновение ока переносясь по следующему адресу. К тому же, как я успел заметить, порталы здесь были односторонние — то есть лишенные возможности вернуть меня назад, к развязке, или переправить куда-либо еще. Меня, правда, могли задержать в самой портальной камере — если бы не капля. Сегодня наша с ней прогулка обещала куда большее веселье.

Я вставил карточку в приемник, шагнул в сторону и прижался в углу у двери, про себя отсчитывая секунды.

На счете “три” дверь распахнулась. И сразу камеру залило слепящим фейерверком импульсов, радующих глаз, но при этом уродующих стены дымящимися следами. Черная полоса пролегла у самого моего плеча, но я находился в мертвой зоне — странно, что именно так называют область, где при обстреле можно остаться в живых.

Тем временем я все продолжал считать.

После “шести” салют закончился — встречающие рассмотрели, что кабина пуста. Теперь им для профилактики следовало что-нибудь сюда кинуть — например, парализующую гранату. У меня, кстати, тоже имелись гранаты, но я пока не собирался ими пользоваться.

А они не уложились в счет.

“Семь”, — прошептал я и прислушался. Снаружи и впрямь было не все в порядке: там возникла суета, сопровождавшаяся звуками тяжких падений.

Тогда я высунулся и открыл огонь. При иных обстоятельствах никто бы мне, конечно, высунуться не дал. Но бойцов подстерегла измена: по ним внезапно дали залп два спаренных парализатора, висевшие под потолком. Возможно, что комитет по встрече (ежесекундно таявший в числе) и сбил бы предательские орудия, но тут очень своевременно из укрытия возник я и довершил разгром.

Когда последний враг упал, я покинул камеру, не забыв забрать ксиву с вернувшейся на нее каплей — это ее стараниями любой, кто держал в руках оружие, стал для охранной системы врагом, кроме, разумеется, меня, получившего теперь статус хозяина. Даже если павшие были обессмерчены и быстро очнутся, их мигом опять уложат, как заведомых злоумышленников.

Они были в защитных костюмах, но охранные парализаторы имеют повышенную мощность. Я заметил в руке у одного пистолет с широким раструбом — никак, сетемет! Вытащил его из сведенных пальцев и сунул к себе в карман — может, и пригодится. Для коллекции уж точно.

Здесь тоже имелся стол дежурного, загроможденный сейчас парой неподвижных тел. Отвалив их на пол, я сел за компьютер и вывел схему уровня, не обращая внимания на творящийся вокруг телопад: из расположенных с обеих сторон дверей то и дело выскакивали вооруженные граждане и тут же валились в общие кучи, сраженные моей бдительной охраной, притаившейся под потолком. Меня это почти не отвлекало.

Итак, мой путь лежал направо, потом всего-навсего до конца по коридору, там и будет нужная дверь. Очень хорошо. Туда я и направился, держа лучевик наготове: рановато было считать, что с сопротивлением покончено, хотя паломничество в двери к этому времени уже прекратилось.

Коридор оказался пуст. Я прошел его до конца и без особого труда открыл мощную преграду, снабженную карточной системой допуска. Впереди заметались, спасаясь бегством кто куда, салатовые тени. Я и не думал никого из них задерживать, тем более преследовать, пораженный обстановкой: обширный зал был сплошь заставлен инфинитайзерами, у стен тяжелые капсулы громоздились штабелями.

Я медленно пошел вперед, силясь охватить взглядом все эти саркофаги бессмертия, вожделенные целым миром, уже стоящим из-за них на грани самоуничтожения. Сколько бы ни сгинуло в нем поколений, каждое мечтало “зависнуть” навеки, не уступать Вселенную детям и внукам, а оставить себе навсегда. Через всю историю человечества прошел единственный, наверное, неутоленный спрос — на вечную жизнь. И впервые на него появилось предложение.

Сейчас я понял: ни правда о мутации, ни ликвидация этого гнезда — ничто не поможет. Открытие сделано и запущено в мир.

Безумия не остановить.

В это мгновение дверь, расположенная напротив, отворилась с тихим гулом.

Я от бедра поднял карандаш…

Доступ сработал, и портал ГЦПД выплюнул советника в небольшой зальчик, откуда вела одна-единственная дверь, прикрытая чем-то вроде стойки. За стойкой сидел человек в военной форме без знаков различия. Охранник? Гор огляделся, наткнулся взглядом на спаренный парализатор под потолком и больше ничего интересного не обнаружил. Тогда он направился к стойке.

Человек поднял голову. Странно… Гор ожидал увидеть парию-три при полной выкладке или даже — чем черт не шутит — какого-нибудь мутанта. А этот привратник был похож на заурядного люкса, каких отродясь не держали в охранниках.

— Вы к кому? — спросил странный привратник.

— Я советник Следственного Управления Администрации господина Вечного Президента, — откликнулся Гор, пока не зная, к кому следует обращаться со своим вопросом. — Моя фамилия Гор.

— Ваше удостоверение, пожалуйста.

Взяв карточку, охранник заложил ее в считыватель и стал ждать. Потом долго читал результаты запроса, зачем-то шевеля губами. “Малограмотный, что ли?” — Гор начал медленно злиться.

— Чем могу быть вам полезен, господин советник? — спросил сторожевой люкс. Нужда Гора в данном субъекте стремилась к нулю, потеря времени раздражала. Гор совладал с собой:

— Вы — ничем. Мне необходимо пройти на территорию Центра.

— Проходите, — кивнул привратник и нажал большую черную кнопку на столе.

“Так просто?” — приятно удивился Гор. Турникет распахнулся, он взял удостоверение и шагнул. Трель звонка заставила остановиться, ожидая чего угодно: ареста, выстрела в спину. Сработала сигнализация. Но отчего она сработала? “Детектор оружия? Но я же не вооружен!”

Он обернулся к стойке:

— В чем дело?

— Все в порядке, господин советник, — заверил охранник и умолк, не намереваясь, кажется, давать объяснений.

— Да? Ну хорошо. Я пошел.

— По коридору и направо, — получил Гор напоследок равнодушное напутствие.

Коридор он миновал в пять шагов и уперся в дверь. Сбоку имелось гнездо считывателя. Гор сунул удостоверение, после чего опять пришлось ждать, пока система убедится в его высоком допуске А1. Советник испытал очередной приступ раздражения. Наконец дверь ушла в стену — там оказался портал, переправивший его в небольшой зал, как две капли воды похожий на первый. Та же стойка и человек в форме без знаков различия…

Гор подумал, что он просто бродит по кругу. И здесь, и в расследовании. Он шагнул вперед, намереваясь на сей раз действовать решительно.

— Фамилия, звание, должность! — с напором отчеканил он привычным ледяным голосом, хотя внутри бушевала плазменная топка.

Привратник встал по всей форме, опустил руки по швам и четко отрапортовал:

— Петров. Служащий. Оператор.

Гор оглядел пустую стойку со считывателем, небольшим экраном и кнопкой. Единственной большой черной кнопкой. Обернулся — все тот же спаренный парализатор. Операторствовать здесь было решительно не над чем.

— Петров? Ага, а тот, первый был не иначе как Иванов… — Больше сказать было нечего — бред сумасшедшего. Хотя нет: — Вот мое удостоверение. Мне необходимо пройти в Центр.

“Петров” взял удостоверение и погрузил в считыватель. Потянулись секунды, старательно и плотно слепляясь в минуту, потом в другую. Здесь аппаратура работала еще медленнее.

— Цель вашего прибытия, господин советник? — наконец бесцветно поинтересовался “Петров”, возвращая удостоверение.

— Снятие показаний с содержащихся здесь фигурантов уголовного дела.

— Будьте добры пройти генотест. — С этими словами привратник нажал черную кнопку.

В столе загорелся круг папиллярного анализатора и надпись: “Приложите левую конечность”. Конечность? Идиотизм, но Гору ничего не оставалось, как опереться рукой о стойку. Анализатор щелкнул, надпись сменилась на “Подождите”. Гор украдкой огляделся — на что бы присесть — и ничего не нашел. Тогда он стал прохаживаться взад-вперед, заложив руки за спину. ГЦПД не спешил распахнуть ему свои объятия, что и ожидалось. Правда, не в такой идиотской форме.

— Господин советник, тест окончен. О! Проходите, пожалуйста. — Последние слова сопровождались вежливым жестом в сторону двери. — По коридору налево.

Гадая, что же там увидел привратник в генотесте — уж не нано ли молекулы? — Гор преодолел новый коридор, и опять портальная камера сама знала, куда его отправить. Новый зал для разнообразия имел три двери.

Советник влетел туда, словно бы на антиграве:

— Сидоров! — рявкнул он.

— Я! — Люксишка вскочил, словно ужаленный. “Балаган!” — разъяренно подумал Гор и приказал:

— Начкара ко мне, быстро!

— Есть!

Естественно, была нажата магическая черная кнопка, и из средней двери вышел человек, наконец-то похожий на охранника, не ниже парии-два. Стремительный и одновременно плавный в движениях, с колючим взглядом. И даже с лучевиком на поясе.

Гору, конечно, не впервые приходилось сталкиваться с настоящей, кондовой бюрократией. И все же это было уж слишком. “Возможно, — подумал он, — надо мной ставят дурацкий психологический тест, возможно, просто морочат голову”. Он даже допускал, что попал не в ГЦПД, а куда угодно в другое место. Не было только ощущения ловушки — здесь его интуиция не обманывала ни разу. А может, для него устроили тот же цирк, как для Края на У68? Но Край, как ни крути, вернулся с добычей, пускай подметной, но позволяющей, идя от обратного, работать и делать какие-то выводы. Оставалось только пройти весь путь, в надежде получить в конце кусочек сахара.

— Прапорщик Рахмунтуллаев, — бодро вскинул ладонь к виску начкар.

— Советник Администрации Гор. Мне необходимо допросить находящихся здесь госпреступников.

— Прошу сдать оружие, господин советник.

— Я без оружия.

— В таком случае прошу следовать за мной. — Начкар в точности скопировал жест предыдущих халдеев, указав на среднюю дверь.

Коридор шел прямо, и это было не единственное отличие: посреди коридора стоял человек в светло-салатовом комбинезоне и с респиратором, болтавшимся на груди.

— Господин Гор?

— Да.

— Я заведующий генетической лабораторией Кройцман. Вы явились для допроса госпреступников? — деловито осведомился он, протягивая руку для пожатия.

— Да. — Гор сжал вялые пальцы, окидывая “салатового” цепким взглядом: узкие плечи, близорукий прищур, залысины. Если допросить с пристрастием, расколется мигом.

— А с чего вы взяли, что здесь находится хоть один госпреступник? — спросил Кройцман. — На каком основании вы подозреваете наших сотрудников в государственном преступлении? — Гор ощутил легкую пустоту под диафрагмой, как бывает при прыжке через портал. — Я не позволю! В конце концов все они проходят проверку на лояльность. Здесь научное учреждение, здесь работают серьезные люди, а не баклуши бьют. И у них нет времени для ваших допросов!

— А почему вы решили, что я собираюсь допрашивать сотрудников Центра? — вкрадчиво спросил Гор. Любой, кто хорошо знал его еще инспектором, услышав этот тон, постарался бы оказаться как можно дальше от того места, где Гор в текущий момент попирал землю.

— Как с чего? — вылупил глаза “салатовый”. — Да вы же…

Начкар почуял неладное и почел за благо вмешаться:

— Господин советник, вам сюда. — И, отстранив Кройцмана, открыл дверь. — Прошу. Здесь кабинет дежурного администратора.

Гору пришлось пройти, сдержав досаду: еще ряд вопросиков этому Кройцману многое мог бы прояснить.

В кабинете сидел очередной люкс, выглядевший куда солиднее всех предыдущих. И костюм на нем был из натуральной шерсти, и стол из темного дуба. А в стене даже имелось окно! Гор наконец-то попал по адресу, но теперь он готов был придушить и начкара, и администратора, будь они хоть сто раз обессмерченными. И выкинуть в окошко, вот этими вот руками. Советник неожиданно для себя обнаружил, что нервы его далеко не из железа.

Но на сей раз все прошло быстро, по-деловому сухо: люкс молча взял удостоверение, считыватель сплюнул его через долю секунды, одновременно на экран монитора вышел коротенький список фамилий. Оттуда, где стоял Гор, прочитать что-либо было невозможно — слишком мелко.

Люкс просмотрел список одним глазком и сказал, протягивая Гору его удостоверение:

— А1. Слабовато, советник. К нам нужен допуск повыше. Правда, бывали исключения, и я просмотрел их список. Но, увы, вас там нет. Не смею вас больше задерживать. Рахмунтуллаев, проводи советника до портала.

Гор вышел в коридор в некотором замешательстве. К тому, что его допуска окажется недостаточно, он морально давно уже подготовился. Но ему, советнику Администрации по делам Президента, сначала полчаса морочили голову, а потом просто выставили за дверь! И, что самое неприятное, — с этим приходилось смириться. Пока.

— Нам сюда, господин советник. — Прапорщик корректно коснулся локтя Гора. — Прошу. Вы сами отсюда не выйдете, господин советник. Все порталы у нас односторонние.

В его голосе послышалась нотка сочувствия. Гор упрямо сжал губы, стиснул зубы и кулаки — ну ладно, я до вас еще доберусь, будьте покойны! И не с пластиковым контейнером для вещдоков, так и оставшимся невостребованным в кармане пиджака, а кое с чем посущественней. Он бы дорого дал, чтобы хоть на секунду еще раз увидеть список исключений — наверняка это и есть список заговорщиков. Но на нет и суда нет. Пока.

— Слушай, прапорщик, а у тебя-то самого какой уровень допуска?

— Извините, эта информация закрыта кодом А0. Прошу сюда, господин советник…

Они шли по светлому неширокому коридору, и неприветливый кабинет уже скрылся за поворотом, когда в разных концах вспыхнули красные лампы и четкий голос произнес: “ВНИМАНИЕ. Тревога. Проникновение в научный сектор. Охране занять места по штатному расписанию, дежурная группа — на четвертый уровень. Готовность НОЛЬ”.

Стандартная фраза “Готовность НОЛЬ” означала обмундирование по высшему классу вплоть до боевых комбинезонов. Прапорщик дернулся было бежать, согласно расписанию, но опомнился. Этой заминки, однако, хватило Гору на то, чтобы попытаться взять на излом его правую руку. Начкар был отлично тренирован и резко разорвал захват. Отскочил, выхватив лучевик, но Гор ловким ударом его выбил.

Оказавшись в равном положении, противники обменялись выпадами и замерли на мгновение, оценивая друг друга. Бой наймитов-парий не отличается зрелищностью, слишком быстры рефлексы.

Гор прыгнул вперед, делая обманное движение, блокировал прямой выпад противника и поднырнул, оказавшись у него за спиной. Короткий удар локтем в основание шеи, и прапорщик обмяк, оседая на пол. Гор подобрал лучевик. Теперь можно поспрашивать.

Сильными пощечинами он привел начкара в чувство, ткнул лучевиком под нос:

— Чем занимается Центр? Быстро!

Прапор молчал, с ненавистью глядя на излучатель его же собственного “альпен-кольта”, замерший у его же собственного носа. Не скажет — понял Гор, испытывая большой соблазн проверить прапора на обессмерченность по методу Края, то есть пальнуть и посмотреть на результат.

И он нажал гашетку, направив минимальный заряд в плечо начкару. Прапорщик застонал, по коридорчику пополз отчетливый запах паленого. Бессмертием от него и не пахло, а только потом и бессильной яростью.

— Так чем?

— Проблемами долгожительства, — раскололся начкар.

Вот черт! Стоило ли ради этого молчать? Но наймиты на то и наймиты, упрямство у парий в крови:

— Лосев здесь?

— Не знаю.

— Как попасть на четвертый уровень?

— Нужен допуск.

— Твой пойдет?

— Нет.

— А чей? Того жирняги?

— Да…

Гор огляделся, прислушался — вокруг было спокойно, только мигала красная лампа. Интересно, кто и зачем проник в ГЦПД?

Отключив начкара ударом в висок и связав его же собственным ремнем, советник с трудом затолкал тело в пожарный щит, блокировал запоры и опрометью бросился к кабинету дежурного администратора. Подбежал, ногой распахнул дверь. Бледное лицо не привыкшего к острым ситуациям люксишки указывало на то, что чопорностью посетителя больше не замаринуют. И на том спасибо.

— Ноги на стол!!! — заорал Гор, как уже не раз бывало на десятках задержаний. Он знал, что тревожная кнопка стандартно располагается под столом возле левой ноги. — Стреляю без предупреждения.

— Не стреляйте, умоляю… — заблеял администратор, неловко вскидывая ноги и оплывая в кресле подтаявшим мороженым. — У меня дети…

— Вот о них и думай, — дал Гор ему ценный совет.

— Хорошо… — люкс был покорен, как жертвенный барашек. — Что вам надо?

— Допуск в научный сектор. И побыстрее, а то у меня палец устает быстро.

— Хорошо-хорошо, сейчас… я уже… — прыгающие пальцы администратора никак не могли нажать нужные кнопки на пульте. — Генный тест вы сдавали? А, ну да, конечно… — бормотал он, обливаясь потом в своем дорогом шерстяном костюме. — Сейчас… вот уже…

Из приемника выскочила серебристая карта без опознавательных знаков. Гор подхватил ее:

— Настоящая? Не врешь?

— Ну что вы, что вы! Допуск А0.

— Да? — Гор сунул карту в приемник. — Давай выводи список. И если меня там нет…

Люкс с третьей попытки попал по клавише, на мониторе возник коротенький перечень, очевидно, тех самых исключений. Гор впился глазами в экран, запоминая фамилии — Лосева среди них, кстати, не было. Венчала список его собственная фамилия. Порядок.

Связать администратора кабелем, бросить в углу на пол, чтоб не добрался до кнопки тревоги, и выйти опять в коридор было минутным делом.

Гор был удивлен царящей в только что пустом коридоре суматохой: вереница научников в салатовом одеянии дряблой трусцой семенила куда-то, подгоняемая тремя наймитами-охранниками. Это напоминало эвакуацию персонала, а значит, вторжение угрожает всему ГЦПД. Пусть в Союзе разброд и шатание, но кто же имеет достаточно сил, чтобы напасть на секретную госструктуру? Возможно, это и есть то самое недостающее звено в цепочке, без которого ничего не складывается? Охотничий инстинкт сделал стойку. Разгадка была близка!

Он увидел среди эвакуантов давешнего завлаба и перехватил его под локоть:

— Минутку, док. — Рядом немедленно материализовался охранник, но Гор, не глядя, нейтрализовал его, махнув перед носом серебристой картой. — Все в порядке, рядовой, продолжайте движение. Я извиняюсь, док, позвольте задержать вас, — вкрадчивый голос Гора обволакивал “салатового”, а железная хватка не позволяла оказать сопротивление. — Это не допрос, док, поверьте мне…

С этими словами Гор увлек онемевшего Кройцмана за угол, в знакомый уже тихий коридорчик, где еще витал отголосок жаркого. Здесь всякая любезность слетела с советника:

— Слушай меня, жаба. Сейчас мы идем на четвертый уровень.

— А… мне…

— Заткнись, — указательным пальцем Гор ткнул научника в дряблый живот, но держал крепко, не давая согнуться. Тот мог только беззвучно открывать рот, пытаясь хапнуть хоть сколько-то воздуха. — Рыпнешься, сверну шею. Вякнешь, тоже сверну. Заведешь в ловушку, там и останешься. Если понял, моргни.

Кройцман послушно моргнул. По его щеке ртутно сбежала слеза. “А сколько они нам крови попортили со своими шнырями!” — мысленно ожесточился Гор.

С гудением разошлись двери, они вышли в другой коридор. Ноги несчастного завлаба отказывались служить хозяину. Советник почти бежал, подгоняемый предвкушением разгадки, заставляя своего пленника буквально волочиться по полу.

— Где находятся инфинитайзеры? На четвертом? Не врать! — рявкнул Гор.

Кройцман съежился и мелко-мелко закивал головой.

— Президент там?

— Д-д-да…

— Да встань ты ровно! — встряхнул его Гор, когда они вывернули в круглый отсек с большими римскими цифрами “четыре”. — И не блеять. На нас же камеры смотрят.

Другой рукой он вставил в считыватель свою новую карту. Скрытая дверь распахнулась, навстречу хлынул поток перепуганных людей, чуть было не сбивший советника с ног. На уровне слышались нервные выкрики, сновали вооруженные охранники, почему-то в минимальном количестве.

Завлаб потянул его в боковой коридор, Гор и сам уже увидел цель: впереди висела табличка “Генетическая лаборатория. Заведующий Кройцман И.М.”.

Дверь распахнулась надвое, Гор стремительно шагнул вперед, изготовив “альпен-кольт” к стрельбе, и ошеломленно замер: большой зал был загроможден инфинитайзерами, а в проходе посредине застыл готовый к прыжку человек. Один! И очень знакомый:

— Дик!!! Ты?..

— Алекс?..

Это было как выстрел в спину. Нет, хуже — в голову. Вряд ли кто-то способен оценить по достоинству мое сравнение, но я был одним из немногих, кому довелось пережить подобный опыт. Удар, тьма и жгучая боль просыпающегося сознания…

Я-то считал его затаившимся или даже схваченным. А он, выходит, свободен и разгуливает в центре этого гнезда в сопровождении какого-то яйцеголового. Значит…

— Так, значит, это ты?.. Братец… — В этот миг я был на волосок от того, чтобы в него выстрелить. Ведь я считал его братом… Но это же меня и останавливало.

— Да, это я, — сказал он. — Вот только что пробрался в центр ГЦПД. И ты, как я замечаю, тоже.

Калейдоскоп перевернулся, но вместо того, чтобы сложиться в новый узор, все его составляющие ссыпались в кучу. С грохотом.

— Я прорывался на базу к аспидам, — произнес я единственное, в чем оставался твердо уверен.

— А попал в ГЦПД, — сказал Алекс, опуская оружие. И обвел взглядом зал. — Черт, я надеялся найти здесь разгадку всей этой кутерьмы. А нашел тебя…

Гор выглядел озадаченным. Если бы он был предателем, то сейчас самое время было его шлепнуть. По методу Рунге — попросту разрезать пополам и… Но я ему уже верил. Хотя ничего пока не понимал.

— Не время разбираться, — сказал он и подтолкнул своего салатового спутника. — Вот этот тип проведет нас к Президенту.

— Что, и Президент здесь? — тупо спросил я.

— Господин Вечный Президент находится у нас на лечении! — заявил “салатовый” срывающимся фальцетом и обернулся к Гору: — Остановитесь, советник! Вы совершаете государственное преступление!

— Наоборот, я надеюсь его предотвратить, — возразил Гор и добавил сквозь зубы, кинув взгляд вокруг: — Если еще не поздно. А теперь, док, вперед, рысью! Или я сейчас начну проверять вас на бессмертие, отрезая по куску.

Если бы мы заранее расписывали роли, эта реплика наверняка досталась бы мне. Но и в его устах она прозвучала более чем убедительно. Яйцеголового передернуло:

— Вы не понимаете, что творите… — продребезжал он и, опустив плечи, пошел в глубь зала по узкому проходу между инфинитайзерами. Мы с Алексом, быстро переглянувшись, последовали за ним, он — с мрачной решимостью, я — с крутым компотом в голове. Следующий же шаг в недрах этого учреждения добавил в компот еще горсть всевозможных ингредиентов.

Мы вышли в коридор, по обе стороны которого тянулись застекленные боксы. В них сидели безобразные твари, каких мне не приходилось видеть ни в одном зоопарке, хотя животный мир Галактики достаточно разнообразен. Некоторые, правда, кого-то напоминали — игольчатого жвагла, шарого-лова или, например, легуара. Только те зверюшки были помельче и посимпатичнее. Эти же размерами не уступали человеку, а многие и порядком его превосходили. Гор толкнул меня локтем:

— Ты посмотри на это!..

За стеклом, куда он указывал, стоял стол с компьютером. А за ним — на стуле! — развалилось нечто вроде огромной розовой жабы. Протянув перепончатую лапу к клавиатуре, жаба лениво щелкала клавишами. На нас, проходящих мимо, она не обратила ни малейшего внимания.

Сочетание жабы с компьютером превратило наконец одолевающие меня сомнения в уверенность.

— Слушай, — обратился я к Гору, — неужели это… мутанты?..

Он кивнул:

— Думаю, что все эти твари в недавнем прошлом были людьми. Ведь так, док? — спросил он у нашего провожатого.

Выдержки Алексу было не занимать, но я — то догадывался, чего ему стоил этот спокойный тон. Сам я лишь с великим трудом сдержался, чтобы не свернуть салатовому сморчку шею. Думаю, дай мы оба сейчас себе волю, от яйцеголового остались бы мелкие клочья с костяными фрагментами. На прокорм мутантам.

— Повторяю вам еще раз, — заговорил “салатовый” с глухим раздражением, — мы ищем метод излечения. И не только для Президента, но и для вас! Да-да, для вас, советник Гор! — на ходу он сверкнул на Гора злобным взглядом. — Да, вы правы, это бывшие люди. И, я надеюсь, они вновь ими станут, потому что мы уже близки к решению проблемы! Вы ничего не понимаете, советник! И лезете со своей казарменной прямолинейностью в дела куда более сложные, чем вы в состоянии себе представить!

— Ничего, — сказал Гор, поиграв скулами. — Разберемся. — При этом его рука дернулась в направлении заведующего этой кухни, словно Гор хотел сгрести его за халат и треснуть пару раз о ближайшую стену. — И вы нам поможете, не так ли? — вежливо произнес он вместо этого.

Сморчок не ответил, однако в этом не было нужды. Все — и он в том числе, понимали, что профессура окажет нам всемерное содействие и пусть только попробует не оказать.

Наконец мы достигли еще одной двери. Надеюсь — последней. Профессор безо всяких понуканий собрался вставить в считыватель свою карточку, но я, памятуя о различных сюрпризах, таящихся за здешними дверьми, его отстранил и продвинул свою, с фирменной меткой. Не сговариваясь, лишь обменявшись взглядами, мы с Алексом разошлись, прижавшись к стенам по разные стороны входа. Не забыли и профессора — Алекс оттолкнул его в угол и придерживал со своей стороны, доставая другой рукой пистолет. Я вынул из поясной сумки парализующую гранату и снизил замедление в ней до трех секунд. Приготовил к действию и карандаш.

Даже если здесь имелись скрытые следящие камеры, они мало чем помогут защитникам, когда охранная система станет действовать в наших интересах.

Едва только дверь начала отъезжать, я бросил в образовавшуюся щель гранату. А через две секунды, буквально в момент ее взрыва, из полуоткрывшейся двери к нам вылетела другая. Судя по виду, она была осколочной.

Падая на пол, я еще успел увидеть, как Гор швыряет ничком профессора и заслоняет его собой.

Потом прогремел взрыв.

Очнулся я от того, что кто-то схватил меня сзади за шею. Судя по ощущениям — зубами. И попытался приподнять. Карандаш все еще был зажат в моей руке. Я, даже не глядя, ткнул им через плечо и очень быстро заставил этого “кого-то” разжать зубы.

Когда я, еще не без труда, преодолевая боль, поднялся, рассматривать, что там меня кусало, то понял, что времени на подробное изучение зубастого нег. Какая-то красная груда с пудовыми челюстями, всего лишь одна из тварей, вылезших из разбитых боксов. Благо что сразу после взрыва мутанты были не очень решительны, однако смелели прямо на глазах: монстр, покрытый, точно шерстью, шевелящимися щупальцами, по-гамадрильи подбирался ко все еще лежавшему Гору. А на меня нацелилась большая ящерица, похожая одновременно на креветку, передвигавшаяся — и довольно шустро — на задних ногах. Эта симпатяга как раз собиралась прыгнуть, но я полоснул лазером, и она завалилась, судорожно дергая лапами. Из крайнего бокса, словно из засады, на нее кинулось, обрушив остатки стекла, что-то зеленое и складчатое, с волчьей пастью.

От противоположной стены раздался душераздирающий вопль придавленного сморчка. Гор вздрогнул и начал шевелиться, заодно и щупальца, уже протянувшиеся к ним, испуганно отпрянули. А я выхватил сетемет.

Черт возьми, это все-таки были люди. Ни в чем не повинные, изуродованные люди.

Щупальца и зеленого я опутал сетями, потом, не дожидаясь, когда Гор поднимется, проковылял в открытую дверь. И каплю не забыл по дороге выдернуть. Вся спина неимоверно болела и саднила, я буквально чувствовал, как из моей плоти вылезают осколки.

Здесь в “предбаннике” лежали трое, но меня интересовали не они, а охранная система: настроенная теперь на одного меня, она могла поразить при входе сюда Алекса, а так же яйцеголового. Отдав нужные команды, я подождал, пока они появятся на пороге, и закрыл за ними дверь.

Алекс с фасада выглядел целым, но приволакивал ногу, док же его стараниями, похоже, вообще не пострадал, хоть был взъерошен, а уж взгляд имел совершенно безумный. К нему я в первую очередь и обратился:

— Советую вам сказать сразу, что нас ждет за следующей дверью.

— Ничего, больше ничего такого! — скороговоркой затараторил он. — Я клянусь! Там палата Президента! Это была его охрана! — на выпученные глаза профессора навернулись слезы. — Больше никого!.. И ничего!..

Интересно, что его больше напугало — взрыв гранаты или собственноручно испеченные монстры, вырвавшиеся на волю? По-моему, второе.

Я вопросительно поглядел на Алекса. Тот кивнул:

— Давай!

Он шагнул в сторону и вновь прижался к стене, оттащив с собой безвольного сморчка.

Тогда я командой с пульта отворил внутреннюю дверь, не забыв приготовить к действию карандаш. Но, похоже, что тут он и впрямь был не нужен.

За дверью разливался мягкий свет. Там царила тишина. После всего, пройденного здесь, не верилось, что новое помещение может встречать тебя так просто — тишиной. И покоем.

Мы вошли в зал, все еще оставаясь настороже, но ничто не нарушало тишины, кроме наших шагов и тихого фона работающей аппаратуры. В центре, на возвышении, похожем на помост, лежал Президент, накрытый прозрачным колпаком.

Вернее, там лежало что-то, отчасти напоминающее Президента. Весьма отдаленно. Гораздо больше это смахивало на мармеладника ленивого — неприхотливого безобидного зверя, обитавшего при любом климате, там, где есть деревья — в том числе, например, у нас на Витебске. Только ленивец был невеликих размеров, в то время как Президент походил на раздутую мармеладную тушу.

Некоторое время мы стояли над ним в немом оцепенении. Первым высказался Гор:

— Не успели… — произнес он мрачно. Таким тоном говорят о родственнике, к чьему смертному одру прибыли слишком поздно.

— Наоборот! — срывающимся голосом возразил научник. — Еще немного, и мы его вылечим. Мы почти у цели. Эта трансформация…

— Ваших рук дело! — припечатал Гор, вскидывая на него уничтожающий взгляд. Тот поспешил переместиться на другую сторону президентского одра и только оттуда, отгородившись главой государства, осмелился обвинить Гора:

— Нет, советник, это не наших, а ваших рук дело! Вы доставили Президенту первый дьявольский прибор и убедили его, что это аппарат бессмертия! С тех пор вот уже два года мы разбираемся с этой проклятой системой! Она пожирает мир, а мы все бьемся над одной-единственной загадкой — как с ее помощью превратить мутанта обратно в человека!

Тем временем я прошел к операторскому пульту и запустил каплю в основной компьютер. Что бы они ни творили с Президентом, вся информация об этом должна содержаться здесь. В подробностях можно будет разобраться позже.

— Расскажите-ка лучше о том, Кройцман, — с опасной инспекторской вкрадчивостью сказал Гор, — как вы обработали Президента. Для начала, я думаю, запугали. А потом, отгородившись секретностью, наводнили мир этими приборами — копиями того самого, первого.

— Да вы, узколобый солдафон, понятия не имеете, о чем говорите! — Кройцман чуть не задохнулся от возмущения и окончательно осмелел. — Да будет вам известно, что не в человеческих силах сделать копию с этого аппарата! Мы лишь поверхностно, только по результатам пытаемся разобраться в принципе…

Он запнулся на полуслове, потому что в этот миг над дверью вспыхнул большой экран. С него на нас глядел генерал Лосев. В последний раз мне приходилось видеть генерала два года назад. Лосев, на мой взгляд, совсем не изменился: был хмурый и озабоченный, в точности, как тогда.

— Советник, вы окружены, — с усталой жесткостью сообщил он. — Оставайтесь на месте, ничего не предпринимайте и слушайте меня. — В его взгляде читалась мрачная укоризна. — Ну что, добился своего, старый пес? — спросил он. — Влез в государственные тайны? Доволен?

Гор, которому адресовалось обращение, глядел в это время не на Лосева, а на меня:

— Сколько нужно времени для снятия информации? — тихо спросил он. Я только пожал плечами:

— Зависит от объема. Но, думаю, не меньше десяти минут.

Гор решительно обернулся и начал:

— Генерал Лосев! Я обвиняю вас в государственной измене! Вы организовали тайный заговор с целью развала страны и дискредитации Президента. И вот — главное доказательство! — он указал на мармеладную тушу главы.

— Значит, ты так ничего и не понял, — вздохнул генерал. — Президента в ГЦПД пытаются спасти. Он дал письменное согласие на эксперимент, и у нас есть все надежды на его успешное завершение. Раз уж ты туда пробрался, будем считать тебя допущенным к информации А0. Остальные сведения ты получишь лично от меня. Выходи оттуда безо всяких штук, и будем работать. Твой напарник сможет уйти, я обещаю, что его не будут преследовать.

Уж больно его речи были сладки. Тогда меня и озарило: ни один террорист в истории Евросоюза не смел мечтать о таком заложнике! Кажется, мысли Алекса шли по тому же руслу:

— Кого ты хочешь обмануть, генерал? — спросил он. — Если меня, то вспомни, сколько террористов я обезвредил.

— Именно поэтому я не стал бы тебя обманывать, — ответил Лосев. — Ты просто не в курсе реального положения дел. Я слишком долго держал тебя в неведении и не учел, чем это может обернуться — чересчур много всего навалилось. Моя ошибка.

— Ты меня не убедишь. Изуродованный Президент — вот реальное доказательство твоей измены! И у тебя нет оправданий. Одни слова!..

В принципе я был согласен с Алексом.

— Есть, — сказал Лосев. — Ты искал изменника, а я его нашел. Труп, найденный на Ялте, при, надлежит не твоему аналитику: анализ показал, что это его клон. Вот результаты, подтвержденные хорошо известными тебе специалистами. Твои опера уже ознакомлены с ними. Ознакомься и ты…

Лицо Лосева исчезло, вместо него запестрели строчки документов. Глядя на них, я думал о том, что уж кому-кому, а генералу Лосеву ничего не стоит подделать какие угодно бумаги. Гор, кажется, придерживался того же мнения: вместо того, чтобы смотреть на экран, он обернулся к профессору с вопросом:

— Здесь должен быть президентский портал. Где он?

Точно! Чтобы у Президента в его собственной клинике ГЦПД, в его собственной палате, да не было собственного портала? И президентские порталы, насколько я знал, обладали эксклюзивным кодом во избежание попаданий в них посторонних лиц. Потому-то я при всем желании не мог бы его вычислить, хоть он и находился в том же Институте!

— Алекс, ты гений! — констатировал я и сгреб за грудки стоявшего рядом сморчка — как же давно мне хотелось это сделать! — Ну вот что, — сказал я в его побелевшую тоже до мармеладного состояния физиономию. — У нас имеется только два выхода: или ты, вша инфинитайзерная, сейчас говоришь, где находится портал… — я чуть помолчал, затем продолжил: — Или опять же говоришь, но уже лишенный опорно-двигательного аппарата. И после всего, что я тут увидел, намутированного твоими ручками, я предпочитаю второй вариант.

С этими словами я перехватил его руку, заломил два пальца — а это уже очень больно — и демонстративно достал карандаш, который он имел возможность видеть в действии.

— Нет-нет, умоляю, не надо! Я все скажу! — закричал он.

Будучи отпущенным, Кройцман поспешил в дальнюю часть помещения, где за выдвижным сектором стены действительно обнаружилась портальная дверь.

— Не делайте глупостей! — с тревогой сказал генерал Лосев, вновь появившийся на экране.

Должно быть, ему был неизвестен код этого портала: иначе он не преминул бы воспользоваться им для нападения. На всякий случай, прежде чем открыть его, я набрал на панели нехитрую комбинацию, обеспечив дальний прыжок тем, кто мог находиться там в данный момент.

— Пока еще все можно исправить, — не сдавался тем временем генерал. — Повторяю, Гор, — ты был прав, заговор действительно существует. И я намерен поручить тебе расследование. Уже известен код портала, куда скрылся Гельфер…

— Это вам, генерал, я не советую делать глупостей, — сказал Гор.

В это самое время из компьютера раздался сигнал, свидетельствующий о завершении работы. Гор вопросительно глянул на меня. Я кивнул — капля справилась с заданием, и портал находился в рабочем состоянии. Можно было уходить!

Подтащив профессора к врачебному пульту, Гор вновь обернулся к Лосеву:

— Полагаю, что, пока вы заговариваете мне зубы, сюда готовится проникновение. Если при этом Президент будет убит, вы сможете приписать его смерть мне, как главному изменнику. Но не надейтесь, генерал, что я предоставлю вам такую возможность!

Профессор поколдовал над пультом, в результате чего помост с Президентом воспарил на антигравитационной подушке.

— Не совершай непоправимых шагов, советник! — страшным голосом возопил Лосев. — Твое проникновение в ГЦПД — еще не измена. Изменников нам еще только предстоит найти. Я не имел права раскрывать тебе государственные тайны, но сделал все, чтобы ты смог разобраться в ситуации. Может быть, ты поверишь мне, если узнаешь, что это я подбросил тебе сюрприз?..

В это время мы с Гором уже перемещали Президента в направлении портала. Я не знал о последних событиях в Управлении, но слова Лосева заставили Гора с тревогой осмотреть главу государства. Тот был явно жив и дышал со свистом, но, принимая во внимание его состояние, он действительно мог считаться сногсшибательным сюрпризом.

— Ты имеешь в виду Президента? — спросил Гор. — Ну что ж, большое спасибо!

Мы подвели ложе к порталу, я втолкнул туда же профессора.

— Советник Гор!!! — раздался позади громовой окрик Лосева. Гор, заходивший в камеру последним, повернул голову. — Я доверяю вам жизнь главы государства! — мрачно прогремел генерал. — Я уверен, что в ваших руках он в полной безопасности! — и добавил со злым отчаянием: — Когда ты все поймешь, дубина правосудия, немедленно свяжись со мной. Любыми путями!

Впервые гостиная, вернее, кают-компания “Стрижа” стала местом сбора столь большой компании: помимо меня, Алекса и Жен здесь находились размороженный Грабер и Кройцман, захваченный нами в ГЦПД в нагрузку к Президенту.

Нам следовало разобраться во всем и получить, наконец, реальную картину происходящего. С этой целью мы и собрали здесь доступные нам части головоломки — все, за исключением Президента, лежавшего сейчас в лаборатории: проку от него в мармеладном состоянии не предвиделось. Правда, Алекс считал, что, пребывай глава в здравом уме (работала же жаба на компьютере), мы и тогда получили бы от него больше неприятностей, чем толку. Что же касается Грабера — когда Алекс узнал историю его обнаружения, то пробормотал задумчиво: “Сюрприз. Вот что он имел в виду…”

Выходило, что подкинутый нам Грабер — дело рук Лосева.

Со своей стороны Грабер, будучи приведенным мною в гостиную и узрев нас вместе, злорадно воскликнул:

— Бог мой, что я вижу! Инспектор Администрации в сговоре с госпреступником. И мы еще удивляемся, что государство катится в пропасть!

— Я уже не инспектор, — сообщил ему Гор угрожающим тоном.

— Думаю, что вы уже и не советник, господин Гор! — вставил свое кислотное замечание Кройцман, сидевший, как и положено арестованному, на стуле. Грабера я усадил на табуретку, чтобы он не чувствовал себя слишком вольготно.

— Может быть, — со зловещей усмешкой откликнулся Гор, расположившийся, как и я, в кресле. — Но если вы, док, рассчитывали занять эту должность при новом правительстве, то вы очень просчитались.

— Вы еще пожалеете о своих словах и о своих действиях, — прошипел профессор, излучая тихую ненависть. — На излечение Президента я положил два года жизни!

— Скоро вы получите возможность в самом деле заняться его излечением… или положить всю свою жизнь. Причем сразу. А пока вам следует только правдиво отвечать на мои вопросы. Имейте в виду, что в случае отказа вы все равно на них ответите, со всей чистосердечностью, но уже не сможете внести свой вклад в дело излечения Президента.

— Оставьте ваши дурацкие угрозы! — сердито воскликнул Кройцман. — Я не собираюсь врать, потому что правда будет для вас горше любой лжи!

— Итак, начнем сначала, — спокойно сказал Гор. — С какой целью ГЦПД был создан аспид?

— Значит, вам и это известно… — помрачнел Кройцман. — Ну, что ж… Вы — поставщик первого инфинитайзера, в конце концов должны узнать, какой ящик Пандоры был подброшен в мир и преподнесен вашими стараниями главе государства. ГЦПД был создан тогда специально с целью исследования принципа действия этого прибора; Президента больше всего интересовало, возможно ли его воспроизведение. Первые же результаты оказались потрясающими! Возможности инфинитайзера были неизмеримо шире, чем предполагалось: сразу выяснилось, что прибор способен изменять геном, для чего в нем заложены миллиарды комбинаций! Сначала мы поняли только, что в зависимости от настройки сердечника мы можем создать с его помощью не только человека бессмертного, но и совершенного, то есть сверхчеловека! Мы были на седьмом небе, с этим аппаратом в руках мы чувствовали себя почти богами! И, конечно же, сразу приступили к экспериментам по созданию уникума. Глупцы! Неизвестные молекулы вытесняли ДНК, обнаруживались неделимые пары, когда заданный эффект сопровождался побочным, а два различных свойства выливались вдруг в нечто третье, непредвиденное. Когда мы получили свое “совершенное существо”, оно оказалось мало того, что безобразным, жестоким и чуждым всему человеческому, но еще и способным передавать свой мутаген, наподобие заразы!

— Аспид… — прошептала Жен.

Кройцман метнул в нее острый взгляд, но возражать не стал, а наоборот, кивнул:

— Мы нарекли его аспидом, еще не зная о том, что часть лаборантов и кое-кто из ученых уже заражены. Эти люди, их родные и друзья стали первыми жертвами эпидемии. Когда мы спохватились и приняли меры, зараза была уже неподконтрольна, она стала распространяться в мире с неимоверной быстротой. Не в наших силах было ее остановить, борьба с эпидемией была поручена Комитету Охраны Здоровья, в то время как мы бросили все силы на мутацию, которой вы наградили Президента. — Он прищурился на Гора, не зная о том, что в этом деле имелся и мой немалый вклад. — Известно ли вам, — спросил он, — что это ваше так называемое “бессмертие” — всего лишь первый этап, переходное состояние организма, в котором он готов воспринимать уже любые дальнейшие изменения? В том числе — и это было главное наше открытие — возможно и превращение “промежуточного звена” обратно в нормального человека! Но в том-то и дело, что настроить прибор на создание обычного человека оказалось не менее сложной задачей, чем создать с его помощью совершенного! Пока мы бились над этой проблемой, в мир невесть откуда посыпались новые приборы…

— Не хотите ли сказать, — перебил Гор, — что вы не знаете, откуда они берутся? Если вы вдруг забыли, то я напомню, что я доставил вам около сотни продавцов бессмертия! И не говорите мне, что не смогли снять с них информации!

— Да! — воскликнул профессор. — Да! У нас есть информация! Мы давно получили код портала, где выдаются сердечники, и даже вычислили область Галактики, где находится этот портал. Но это максимум того, что удалось узнать!

— А разве этого недостаточно? — осведомился я.

— Имея такие данные, — сквозь зубы процедил Гор, — давно можно было принять меры к захвату производителей.

— Не сомневайтесь, — Кройцман высокомерно задрал подбородок, — генералом Лосевым были приняты все возможные меры! Доступ в этот портал постоянно открыт, и туда были посланы несколько спецгрупп. Но ни один человек оттуда так и не вернулся! Мы решили действовать иначе, и в ту область были отправлены сначала два космических корабля, а потом значительная часть эскадры Союза. Все они бесследно исчезли, сгинули разом, ничего толком не передав. Единственным, что оттуда возвратилось, была мезонная бомба, посланная в тамошний портал. Она вернулась, хотя должна была взорваться в самый момент прибытия на место. Где она вместо этого взорвалась, вы можете догадаться. Нам оставалось благодарить судьбу за то, что у генерала Лосева хватило ума запустить ее с космической военной базы и самому при запуске не присутствовать.

— Взрыв орбитального комплекса ЁЖ-5 в прошлом году… — пробормотал Гор. — Якобы неполадки в центральном реакторе…

— Да, вот именно, неполадки, — язвительно произнес профессор, — только не в реакторе, а в портале, куда эта бомба успешно прибыла, отфутболенная по обратному адресу.

— Надо было заблокировать доступ сразу после ее отправки, — сказал я, даже не обратив внимания на то, что уже начинаю ему верить.

— Мы потом тоже это поняли. Но повторять опыт не стали: в этом случае бомбу могли отослать куда угодно в другое место. Если у вас, — обратился он к Гору, источая сарказм, — имеются еще какие-нибудь идеи по поводу захвата изготовителей, то можете дерзать: известный портал по-прежнему гостеприимно открыт.

— Идей пока нет, — ответил я вместо Алекса, — зато у нас имеется человек, регулярно там бывавший. Если вы назовете номер портала и он совпадет с известными нам данными, это поможет нам скорее принять ваши слова на веру.

Кройцман, не задумываясь, назвал код. Тот же, что диктовал мне Грабер, находясь под действием сыворотки правды.

— Не понимаю, — я повернулся к Граберу, — а почему ты там уцелел?..

Он не успел открыть рот, как его опередил профессор:

— Да ведь он — не единственный! Нами была выявлена особая категория — поставщики. Эти люди не имеют никакого отношения к производителям, но почему-то, попав туда, получают сердечник. Увы, мы так и не смогли выяснить, по каким критериям они отбираются…

— Кем отбираются? — усмехнулся Гор. — Кто эти таинственные злодеи, стоящие на недостижимом техническом уровне? Ведь ваш рассказ подразумевает существование некоей сверхрасы, или, скажем, высшего разума, не так ли?

Тут наконец-то Грабер опередил Кройцмана:

— Это граллы! — объявил он со всеми признаками заматерелого фанатизма. — Уж они-то разбираются, кто достоин получить от них прибор и встать на высшую ступень развития!

— И при этом не умеют считать, — сказал я, — да и вообще ненаблюдательны: сколько они тебе уже выдали приборов и до сих пор не заметили, что ты с таким количеством все никак не встанешь на высшую ступень, а вместо этого… — я хотел сказать: “…возвращаешься за новыми”, но меня прервал нервный смех Кройцмана:

— Да будет вам известно, господа, — начал он, — что граллы — это тоже производное от инфинитайзера. Мы столкнулись с большим количеством мутантов именно этого вида. Полагаю, что кто-то задался целью создать человека действительно бессмертного, как мы хотели создать совершенного. И он таки у них получился бессмертным! Но при этом далеко, далеко уже не человеком. А вечно голодной и довольно-таки изобретательной тварью, обуреваемой одной страстью — пожрать все, что движется.

“БЕССМЕРТНЫЕ СОЖРАЛИ НАШ РАЦИОН!!!” — вспомнил я брутальный лозунг и подумал: “Как бы они в скором времени не сожрали и народонаселение. На закуску…”

— Врешь, научная морда! — убежденно произнес Грабер и неожиданно рывком прыгнул на профессора. Сплетясь, они обрушились вместе со стулом.

Мы с Алексом поспешно вмешались и оттащили сквернословящего Грабера от всклокоченного, сжавшегося в комок Кройцмана. Оба они слишком уж разволновались, чтобы продолжать беседу, да, в общем-то, все самое главное было уже сказано.

— Ну что ж, — произнес Алекс, когда мы, заперев пленников в каютах, уселись втроем в кабинете, чтобы подбить итоги. — Итог в целом неутешителен, — резюмировал он. — Зато кое-что действительно прояснилось.

— Вы можете записать меня в идиотки… Но я ему верю!.. — жалобно проговорила Жен.

Самое неприятное, что и я поверил Кройцману. И понимал состояние Жен: развернутая профессором картина была на порядок страшнее и фатальнее той, что мы рисовали себе до сих пор. Речь уже не шла о чьих-то заговорах с целью захвата власти. Грядущий хаос представлялся теперь скопищем тварей, копошащихся на обломках человеческой цивилизации — чем-то вроде Вавилонского Столпотворения, где смешаются уже не языки, а сама основа существования живых существ — их геном.

Одна надежда была на Алекса — кажется, он имел по поводу услышанного особое мнение.

— Вопрос веры тут не стоит, — сказал он. — Я предпочитаю опираться в первую очередь на факты.

— Но все, что он рассказал о приборе, укладывается в мои модели, — убито произнесла Жен.

— Это подтверждает и информация, полученная нами в ГЦПД, — кивнул Алекс. — Итак, инфинитайзер плодит мутантов — это первый факт. Но из этого еще не следует, что создатели прибора — какие-то сверхъестественные существа. Граллы тоже оказались продуктом инфинитайзера, чему не противоречит и твой разговор с Грабером. Разве высшая раса стала бы так примитивно его обрабатывать? Синяя морда, явление во сне — детский сад!

— А как же технологии, недоступные человечеству? — спросил я. — Об инфинитайзере и говорить нечего, а возвращение запрограммированной бомбы, а гибель космической эскадры?.. А мантра? — вспомнил я, потерев запястье, куда уже сегодня надеялся возвратить коминс.

— Это свидетельствует только об одном, — сурово заявил Алекс, — что мы имеем дело с крупной научной организацией, очевидно, на военной основе. Кроме ГЦПД, нам известна только одна подобная структура.

— КОЗ, — сказал я. — И ты думаешь, что там могли столько всего наизобретать?

— Я не думаю. Я в данный момент сортирую факты. И второй из них таков: мы сталкиваемся с новыми технологиями, и у нас в наличии только две организации, способные их создать. ГЦПД мы проверили. Стало быть, остается одна.

— Беда только в том, — вздохнул я, сраженный его аргументами, — что у нас нет ни малейшей возможности до нее добраться.

— И, наконец, третий факт, — многозначительно продолжал Алекс, — в Администрации работал шпион от КОЗа. В этом теперь нет сомнений. Потом он бежал, подбросив нам своего убитого клона. Если адрес его бегства совпадает с кодом астероида, где штампуют сердечники, — то это тупик. Туда нам, судя по всему, действительно не пробраться. А если не совпадает, то появляется определенный шанс.

— Не вижу причин, — волнуясь, заговорила Жен, — почему и там не может быть установлена такая же мощная охранная система?

Алекс скупо улыбнулся:

— Давайте все-таки исходить из того, что это люди. Обыкновенные люди, Жен. — Впервые он назвал ее просто по имени. Перспектива грядущего всемирного безумия расколола лед: наш маленький тройственный союз людей “в переходной стадии” стоял над пропастью, способной поглотить человеческий мир, и заглядывал в нее. Клочьями тумана утянулись вниз старые компрессы с давно зарубцевавшихся обид. — Они создали на астероиде уникальный завод, — продолжал Алекс, — снабженный не менее уникальной системой защиты. Но сами они, уж поверьте, живут где-то совсем в другом месте и вряд ли оно так же уникально.

— Тогда давай дальше по фактам, — предложил я. — Код портала, куда скрылся Гельфер, есть у Лосева. Но это может быть подставной адрес — всего лишь звено в цепочке…

— Генерал не новичок. Если он сказал, что код имеется, значит, им удалось отследить цепочку до конца. В Управлении есть свои методы.

Похоже, что Алекс переменил свою точку зрения насчет Лосева.

— Так ты готов связаться с Лосевым?

— Я теперь в любом случае должен буду с ним связаться.

— Ты ему поверил? — напрямую спросил я. Он передернул плечами, словно стряхивая груз последних сомнений, и ответил в своем стиле:

— Факты говорят в его пользу.

Генерал Лосев так и не отказался от коминса. То, что Гор считал вопиющим безрассудством или же признаком предательства, оказалось ему теперь как нельзя более на руку. В общем-то, он и раньше делал мысленную скидку на то, что генерал — второе лицо в государстве — просто не может себе позволить остаться без связи. Сам Гор благодаря Краю вновь был с коминсом и очень рассчитывал, даже будучи вне закона, убедить Лосева принять меры к тому, чтобы обезопасить войска от виртуального удара.

— Нам надо поговорить, генерал. — Уже сами эти слова свидетельствовали о том, что Гор кое-что понял. По крайней мере, пытается разобраться.

— Возвращайся в Управление, — без предисловий сказал Лосев. — Ничего не бойся, ты у меня числишься в служебной командировке. А Президент до сих пор в отпуске. Информация о том, что ты его похитил, закрыта кодом А0… Кстати, как он там?

— Все так же, — ответил слегка ошарашенный Гор. — Кройцман продолжает лечение. И еще — веришь ты или нет, — но у меня уже разработана реальная защита от мантры.

— Хорошо. Обо всем поговорим в Управлении. Я через час там буду, так что можешь отправляться немедленно.

— До встречи, — сказал Гор и отключился, думая о том, что Президент, укрытый на космическом корабле, продолжает оставаться его заложником. Это обеспечивало ему при визите в Управление определенную страховку.

Для начала Гор совершил серию “прыжков” по специально разработанной Краем программе — во избежание засветки адреса корабля. И лишь потом набрал код Питера-А4. Но портал прямой связи с Администрацией работал на удивление неустойчиво, так что Гору удалось попасть только в общегородской портал торгового уровня.

Литейный встретил его непривычной тишиной и запустением: по галереям гулял сквозняк, швыряя под ноги упаковочную бумагу и обрывки газет. Редкие патрули проигнорировали советника. Выйдя на торговый уровень, Гор столкнулся здесь со странным явлением: это были люди, выстроившиеся длинной извилистой змеей в затылок друг другу.

Впервые в жизни советник Гор видел очередь.

Он пошел вдоль нее к скоростным лифтам, собираясь для прыжка в Управление воспользоваться оперативным порталом, расположенным тридцатью уровнями ниже. Внезапно раздались панические крики, очередь распалась, бросившись врассыпную. Гор огляделся и замер: у транспортного причала через невысокое ограждение перелезала пластичная, покрытая серебристой чешуей тварь с вытянутой щучьей мордой. Когтистые лапы оставляли на бетонном ограждении отчетливые царапины.

“Вот так и начинается конец света…” — подумал Гор, с трудом преодолевая желание попятиться, вместо этого выхватывая лучевик.

Где-то возник вой сирены и тут же пронзительно надвинулся: из провала позади монстра взвился милицейский флаер, завис и в следующую секунду разразился ослепительным ливнем, превратившим спину чудовища в подобие сверхновой. Мутант конвульсивно задергался, но продолжал упорно цепляться за барьер. Медленно он повернул ощеренную пасть к флаеру, непрерывно хлещущему импульсами. Гор повел рукой, выпуская длинную очередь в причальную платформу. Кусок тротуара вместе с мутантом сорвался вниз, в сорокаэтажный колодец. Милиция нырнула следом, не проявив ни малейшего интереса к человеку, застывшему в одиночестве на галерее с лучевиком в руке.

Постепенно из дверей и подворотен выползли попрятавшиеся люди и стали вновь выстраиваться, сверяясь по каким-то номеркам на руках и обсуждая между собой случившееся:

— С утра уже третий случай… Да что же это творится, а?..

— Говорят, здесь в подвалах была секретная лаборатория. А по нынешним временам какой может быть контроль? Ну, вот эта нечисть и вырвалась на свободу…

— Что же дальше-то будет?..

— …если пройти аппарат три раза, становишься чем-то вроде бога.

Гор замедлил шаг и стал внимательней прислушиваться к разговорам в очереди.

— …выглядеть стал на двадцать лет моложе, от всех болезней избавился, и лазеры его уже не берут!.. Теперь собирается на второй этап…

— …можете не верить, да только в этом теперь одно спасение!

— … Бросьте вы — дорого! Да за такое ничего не жалко!

— …а на третий раз так вот поднял руки и взлетел. И скрылся в небе. Только его и видели!..

Лифты, как ни странно, еще работали. Стремительно падая вниз в прозрачной кабине, Гор размышлял о том, кому выгодно заниматься распространением подобных слухов. Ясно, что в первую очередь — владельцам инфинитайзеров: за три раза клиент заплатит куда больше, чем за один. И какая разница, что из него потом вылепится, ведь трансформация происходит не сразу, значит, хозяину аппарата ничто не грозит. Непонятно другое: как рассчитывают справиться с лавинообразным процессом предатели, когда государство развалится, а две трети населения превратится в монстров?

Лифт мягко остановился, Гор отбросил раздумья — ему предстояло вернуться в Управление, и нельзя было сказать наверняка, что его там ждет: теплая встреча или все-таки каменный подвал?.. Внутренне собравшись, как перед акцией, он зашел в приемник портала и набрал код.

На месте советник провел удостоверением через считыватель, привычно подставил глаз для идентификации, вышел из камеры и миновал турникет. Никто пока не пытался его арестовывать.

Вестибюль Администрации заставил Гора на секунду замереть в немом удивлении. Охранники на входе не обратили на него ни малейшего внимания. На посту толпились посторонние люди, среди них и сотрудники Администрации, которые должны были в это время работать на благо Союза и лично господина Президента. Это являлось вопиющим нарушением всегда очень жесткой дисциплины. Все напряженно всматривались в визиошар, откуда доносились обрывки выступления какого-то политического деятеля. Присутствовали и несколько драбантов Некрылова во главе со своим прямым начальником.

Однако автоматика, равнодушная ко всему человечеству, если оно не нарушало заложенной в нее программы, работала исправно. То, что Гор услышал краем уха, заставило его остановиться:

— …неспособностью господина Президента исполнять свои прямые обязанности, считать низложенным…

Что за черт? Низложен? Кто? Президент? Что за бред?

Толпа слушателей затаила дыхание. Гор подошел ближе.

Оказалось, что непрерывное трехдневное заседание парламента привело к смещению Президента. Какой-то щекастый люкс вещал с экрана:

— …мы вынуждены принять на себя всю полноту власти и всю непомерную — а мы отдаем себе в этом отчет — НЕПОМЕРНУЮ тяжесть ответственности за принимаемые нами на благо страны и народа решения. — “Кто, интересно, ему речи пишет? Тоже мне слуга народа!” — В связи с обострившейся ситуацией на многих мирах Евросоюза парламент постановил. Первое: закрыть порталы на… — дальше шло длинное перечисление линий миров, и практически каждый названный вызывал в толпе сотрудников бурную реакцию. У многих находились друзья и родственники на этих мирах. — Второе: ввиду продовольственного кризиса ввести повсеместно карточную систему распределения продуктов. Третье: ввести на центральных мирах чрезвычайное положение. Войскам не покидать казармы, передвижение гражданских лиц максимально ограничить…

Дальше Гор слушать не стал. Ограничения его не пугали — допуск АО позволял беспрепятственно перемещаться куда угодно. Надо будет поднять роту драбантов и без всяких санкций арестовать болтливую шушеру. Но это чуть погодя. Дело аспида и ГЦПД, опасность этой запутанной ситуации были куда серьезнее временщиков, думающих, что одним декретом можно захватить власть в Союзе.

— Некрылов, ко мне!

Лейтенант обернулся на знакомый голос и, увидев советника, четко подошел.

— Иди к технарям и лично передай им вот это, — Гор протянул информационный диск. — Здесь материал по защите от мантры. Пусть перешлют во все подразделения и срочно займутся коминсами гвардии. Солдат собрать в казарму. Бдительность не ослаблять. Скоро понадобитесь.

— Есть! — Некрылов вскинул ладонь к виску, а в его глазах советник уловил некую надежду. Лейтенант видимо ждал приказа. Оба они были старыми служаками, и им в головы пришла практически одна и та же мысль. Некрылов ждал команды “Фас!” и был готов ее выполнить. Но сначала Гору предстояло кое-что выяснить, например — почему не чешется Лосев. “С изменниками потом, — подумал Гор, — после разговора с генералом”.

Им с Некрыловым было почти по пути — технический отдел располагался двумя этажами выше оперативного, где Гора должны были ждать Каменский с Крапивой. Сначала советник хотел услышать их доклад о Гельфере.

— Да, Некрылыч, никакого визио, никакой изменнической трепотни. Это приказ, — сказал Гор. — О коминсах напоминать не надо?

— Нет.

— После небольшой доработки сможете их включить.

— Хорошо бы.

Коридоры следственного Управления были пустынны, словно бы все опера и следаки разом ушли на какой-то свой внутренний фронт., Тишина царила такая, что шаги стали звучать гулко и зловеще. Наконец показалась лифтовая площадка, откуда советник должен был отправиться вниз, в свой кабинет, а Некрылов вверх. Возле раздвижных дверей к стене привалился человек, причем стоял он под совершенно немыслимым углом. “Раненый”, — мелькнуло у Гора, но человек неохотно оторвался от стены и обернулся на звук шагов. Покачнулся. Гор пригляделся, и ему показалось, что он видит плохой сон — человек был пьян! В стельку. В слюни.

Пьяный, в Управлении? Невозможно! И тем не менее это было так.

Гор узнал его: небольшого роста, седоватый, весь какой-то бесцветный — Сомов, начальник отдела внутренней безопасности в ранге советника. Это его люди вели расследование по исчезнувшему инфинитайзеру. В руках Сомов держал табельную “беретту”.

— А вот и наш скользкий советник Гор… — насмешливо протянул Сомов, пытаясь удержать равновесие. Лучевик он держал небрежно, как простую зажигалку. — А я — то его везде ищу.

— Зачем? — Гор шагнул вплотную. Некрылов подобрался, готовясь обезоружить Сомова, но Гор сделал ему незаметный знак.

— Да вот… — На лице пьяного бродила идиотская ухмылка. — Хочу посмотреть, каково оно быть бессмертным. А то ишь, доигрались со своей секретностью, бляди. Все под себя загребли, все приборы засекретили, а теперь вон на улице, за жратву бессмертием торгуют… Даже на Сенатской. Я давно знал, что ты себе вечную жизнь устроил, вот хочу испытать — стоит ли она того…

Большего он сказать не успел — кулак Гора врезался ему в солнечное сплетение; Сомов екнул селезенкой, сгибаясь, и его вырвало. Гор крепко добавил локтем по хребтине, заставив его рухнуть в лужу собственной блевотины. Лучевик проехал по полу и стукнулся о стену. Гор брезгливо поморщился, нажал кнопку вызова лифта и поймал на себе таящий усмешку взгляд Некрылова.

— Вызови сюда дежурных по этажу, — сказал Гор, когда двери лифта раздвинулись. — И будь наготове, Некрылыч. До связи.

В Главном Координационном Центре на Москве-2А генерал Лосев остался фактически один. Охрана в счет не шла — это голые мышцы без мозгов, да и мало их — всего четверо в приемной. Сотрудники разбежались, покинув гулкие коридоры сорокаэтажного здания, оставив после себя россыпь бумаг и хлама да поломанную мебель… Сама планета в разоре и еле дышит, портальная сеть работает со сбоями. Физически он оказался здесь в изоляции, единственное, что его тут удерживало — координационный пульт, куда автоматически стекалась вся информация с гигантской сети миров, именуемых Восточно-Европейским Союзом. Который теперь на его глазах уже не трещал по швам, а попросту рассыпался. Такого не было даже в последнее безвременье. Он еще пытался спасти, удержать Союз от полного краха, невзирая на развалившуюся агентуру и полностью парализованные силовые ведомства. Восемь мониторов в реальном времени выводили поступающие сводки, непрерывно изменялась сложная вязь статистических диаграмм. Здесь же было и правительственное информагентство ТАСС.

Он пытался собрать и скоординировать верные присяге части, хотел организовать космический рейд на планету, куда скрылся изменник, когда получил очередное катастрофическое донесение: ВКС вышли из строя. Разом! Вернее, с ними прервалась связь, но если прыгуны в открытом космосе функционировали в автоматическом режиме, то их экипажи на базах оказались либо полностью отрезаны от командования и внешнего мира, либо… Да, оставалось признать, что скорее всего они уже погибли — установить связь можно было десятками различных способов, но ни один не был задействован. Ни один! Такого быть просто не могло, а вот, однако же, есть. Военно-космические силы Союза перестали существовать.

Лосев раз за разом вызывал центры управления ВКС, но получал по Сети стандартный ответ — “Абонент временно недоступен”.

Генерал готов был прозакладывать свой парадный мундир со всеми регалиями и даже орден Отечества с натуральными изумрудами и сапфирами против просроченной кредитной карты, что все это было результатом тщательно спланированной и организованной диверсионной акции. Массированные повреждения глобальных сетей, гибель армии буквально в одночасье, торговля бессмертием и хаос, голод и мутанты, полезшие изо всех щелей. Система оказалась бессильна, парализована, раздавлена. Козни ОБСЕ или Желтой Империи исключались — у них происходит то же самое. Мировой заговор! Новостные блоки пестрили сообщениями о массовых беспорядках в Европе и Азии, открытых столкновениях и гражданской войне. Политики пытались взвалить ответственность друг на друга, угрожали санкциями и размахивали ультиматумами, но выглядели растерянно и неубедительно. Попытка связаться с генералами из ОБСЕ так же не удалась — центр правительственной связи не работал. Ситуация полностью вышла из-под контроля.

Как же такое могло случиться?.. Единственным разумным объяснением была та самая пресловутая мантра, о которой настойчиво докладывал Гор. Теперь он говорит, что нашел от нее защиту. Поздновато. Но все же. Через час с ним предстояла всетреча — если надежда у Лосева еще оставалась, то именно Гор был этой надеждой.

Гор… Старый пес — налетел на ГЦПД, уволок Президента. Всех подозревал в измене, единственный человек, которому он доверился, — спасенный им когда-то госпреступник. И как хитро они законспирировались! Проверка адресов, с которыми советник выходил на связь, ни к чему не привела; прокси выдавал совершенно безумные комбинации и промежуточные портальные адреса такой длины, что проследить их было бы отчаянно сложно даже в мирное время, не то что сейчас, когда все катится в тартарары.

В сущности, что может сделать одиночка? Ничего? Но крошечный активный вирус губит даже гигантских арноцефалов. Лосев понимал свою ошибку: слишком долго он держал советника Гора на голодном информационном пайке, не решаясь открыть ему истинное положение дел. И Гор стал действовать самостоятельно.

“И ведь не застрелишься, как честный офицер”, — невесело усмехнулся генерал, выводя личный терминал на канал общественных новостей. На мониторе возникло щекастое лицо вице-спикера парламента Шерстобитова:

— Соотечественники, — прокашлявшись, начал Шерстобитов и надул щеки. Паузу он держал, как хороший актер. Долго держал. — В этот грозный для Отчизны час…

Прослушав речь, генерал в ярости треснул кулаком по монитору, отчего ни в чем не повинный агрегат упал на пол и рассыпался вдребезги.

Как и Союз.

“Президента низложить?!! Идиоты, да они же и часа не продержатся! И если даже я их не трону (а я трону и еще как), то их просто сметут толпы одичавших, голодных людей. Надо срочно отправляться на Питер-4А. Там этот парламент изменников, там в Администрации встреча с советником Гором”.

В этот момент коминс на руке издал едва слышную вибрацию. “Гор?” Но руку тут же свело болезненным спазмом, мгновенно дошедшим до сердца и сжавшим его, заставив мучительно затрепетать… И остановиться.

Лосев очнулся на полу. В кабинете царила гулкая тишина — исчез постоянный фон всегда работающей аппаратуры. Мониторы погасли. Коминса на его руке не было — лишь ремешок соскользнул на пол.

Генерал поднялся, проверил пульт — действовала только автономная система внутренней охраны кабинета.

Его полностью отрезали от мира.

Стараясь сохранять спокойствие, Генерал взял из ящика в столе аннигилятор, компактный, но мощный “Цербер”, потом нажал кнопку связи с телохранителями. Вспыхнувший монитор внутренней связи показал приемную, где все было на первый взгляд как будто бы в порядке. Однако генерал сразу уловил неладное: визиошар в углу мерцал рябью, охранники, сидевшие перед ним в креслах, оцепенело застыли.

Генерал подал экстренный сигнал тревоги — его частота любого из них поднимет практически из могилы (таковы настройки, такова Присяга охранников). Ничего не произошло. Только начкар, пария-три Гусев конвульсивно дернулся и скатился на пол. Остальные не сделали даже этого. Это походило на дурной, кошмарный сон, но сомневаться не приходилось — его личная охрана, последние верные люди выведены из строя.

Значит, мантра? Его — через коминс, их попроще — через визиошар? Конечно, что же еще. Слишком поздно Лосев поверил в нее.

Сейчас последует нападение, в чем генерал не сомневался — это была очевидная азбука. Гор не дождется его в Администрации, не получит наиважнейшего задания.

“Ну нет! Уж Гор-то в любом случае разберется, как действовать дальше. Главное — у его оперов есть координаты предательского гнезда”.

Он поставил блок управления следящими камерами в режим записи — если ему не удастся отсюда уйти, то пусть советник знает, почему не состоялась встреча.

Монитор уже показывал, как в приемную проникли шесть человек в боевых комбинезонах и с парализаторами наготове.

— Меня хотят взять живьем? Посмотрим!

Вот и решение проблемы, лучшая возможность — пасть в бою, как и подобает офицеру, вместо того, чтобы покончить самоубийством. И Гору теперь предстоит биться самому — с очагом предательства, с развалом системы, со всем…

Лосев скрипнул зубами: нет, у него еще есть шанс, надо только сделать еще одну вещь. Он приложил большой палец правой руки к замку сейфа, дверь ушла в стену, радужный пузырь защитного поля лопнул. Он достал из гнезда и выложил на стол инъектор и огненно-красную ампулу — последний аргумент наймита: нейростимулятор, дающий организму полную нечувствительность к воздействию парализатора на одиннадцать минут. Берущий страшную цену: потом нервные волокна расползутся беловатой слизью, превращая его в полностью бесчувственный и неподвижный чурбан. В резиновую куклу. Но, если он успеет прорваться, то бессмертный организм возьмет свое. Одиннадцать минут — целая вечность для ближнего боя!

Лосев глянул на экран — в приемной приладили плазменный резак-автомат, готовясь вскрывать дверь. Кабинет был снабжен высшей степенью защиты, им придется изрядно попотеть. Другой монитор вывел картинку того, что творилось в коридоре — скопище тех же непроницаемо-черных комбинезонов.

У него оставалось немного времени на подготовку: он активировал силовой бронежилет, проверил заряд аннигилятора — полный. Так, надеть шлем, проверить исправность тактических дисплеев и датчиков. Отлично! Сейф закрывать уже не требовалось — сработал пиропатрон, и через двадцать секунд хранилище ценных государственных бумаг и секретных документов превратилось в бесформенный комок металла, наполовину ушедший в лужу расплавленного линолеума. Генерал дождался, когда горячий пластик доплыл до его ботинок. Все. Пора!

Черные фигуры заполонили приемную.

— Плевать! — процедил он, беря инъектор и наблюдая, как жидкий огонь медленно и чуть хлюпая втягивается в вену. По телу постепенно разлился жар. Генерал чувствовал, как его изнутри прожаривают, словно из микроволнового ружья. “Но я вам не цыпленок!” — подумал Лосев, делая три приседания, чтобы препарат живее разбежался по телу.

Он набрал полную грудь воздуха, насыщенного озоном, и приготовил термитную гранату. Сейчас он уже не был генералом, вторым лицом в государстве, он снова стал молодым волком-одиночкой, парией. Наймитом. Все регалии остались там, в прошлом, где еще сиял в нерушимой мощи Союз на вершине могущества…

Рухнула дверь, и генерал швырнул гранату. Волна раскаленного воздуха прокатилась туда и обратно, он мгновенно взмок в шлеме. На дисплее вывелась информация — температура за пятьсот градусов. Вспыхнула обивка кресел вокруг стола совещаний. Лосев прыгнул вперед, выпустил белый веер аннигилирующего излучения: две черные фигуры согнулись, оседая на пол, в боевых костюмах их плоть сейчас распадалась до состояния протоплазмы, но за ними шли новые. Генерал что-то неразборчиво кричал, продолжая стрелять, — он бил не в людей, а в то, что разрушило государство, а с ним и его жизнь, саму ее суть.

Стена приемной заколебалась, оплывая в одном месте овальной дырой, за ней появилась еще одна… В них был виден коридор, откуда сразу же попытались проникнуть несколько черных, но “цербер” работал безотказно. Нападавшие с криками заметались, но пространство приемной было слишком ограниченно. Падают, падают…

— Получите, гады!!!

Лосев ринулся в дверной проем, в его жилах пылал жидкий и горячий напалм. Его встретил массированный лучевой залп. Пришлось отпрянуть, хотя он не чувствовал попаданий. Заискрила проводка в стенах, полопались мониторы, отовсюду сыпались искры. Синяя молния вонзилась в левое плечо Лосева, но он продолжал жать на гашетку.

Из коридора в проломы полезли следующие, все они теперь открыли огонь из лучевиков на поражение, стремясь завалить генерала. Бронежилет раскалился, разрядились аккумуляторы; ему пришлось маневрировать в клубах едкого дыма (сработала система газового пожаротушения). Лосев перекатился под прикрытие останков пульта связи, выстрелил еще дважды. Тактический дисплей шлема вышел из строя, рябь ослепляла, отвлекая и вгоняя в ступор. Он рванул застежки и сорвал шлем, отшвырнул в сторону. Он уже не видел врагов, но продолжал стрелять, бросаясь то в одну, то в другую сторону, лишь контролировал индикатор оружия. Зарядов оставалось меньше тридцати процентов, но враг уже не лез так активно.

Забрезжил шанс прорваться. И Лосев намерен был этот шанс использовать. Он броском пересек приемную, спотыкаясь и перепрыгивая через тела убитых. Рывок! И он уже в коридоре — дымном, заполненном врагами. Повел аннигилятором, но вражеский выстрел угодил в кисть руки, оторвав ее вместе с оружием.

— Живьем хотите взять, сволочи… — прохрипел генерал, падая на пол и пытаясь уползти.

Сознание меркло, огонь в крови больше не бушевал, уступая место хладному оцепенению. Срок платить пришел. Он стиснул челюсти, левой рукой сорвал с пояса последнюю гранату и, зажав зубами чеку, рванулся всем стремительно теряющим чувствительность телом. Напряжение шеи было так велико, что он почувствовал, как рвутся связки. Уже не важно…

В коридоре вспух раскаленный белый шар пламени, расплавляя пластик на стенах и полу. Сверху жидкими соплями потекли потолочные панели. Тело генерала было разорвано осколками на куски. Он уже не мог видеть, как налетчики, быстро сбив пламя горстями порошка, суетливо собирают в пластиковые мешки его останки, а кто-то, видимо старший, хрипло кричал сорванным голосом:

— Быстрее! Нам нужно больше половины массы тела! Иначе инфинитайзер не сработает, головой ответите! — А сам рукой в резиновой перчатке подобрал отстреленную кисть руки и тоже швырнул в мешок.

— Александр Васильевич! Смотрите! — встретил Гора на пороге вместо приветствия возглас Каменского.

Сначала Гор кинул взгляд на таймер — до рандеву с генералом оставалось несколько минут. Потом прошел к монитору, на ходу поздоровавшись за руку со стоящим здесь же Крапивой, глянул на экран перед Каменским. Там шла запись боя в каком-то учреждении: горящая мебель, дым, вспышки лазеров, мечущиеся черные фигуры. Не без труда Гор узнал кабинет и через мгновение обмер.

Это была попытка захвата генерала Лосева.

Попытка?.. Вот Лосев выскакивает в коридор, лишается руки. Падает. Рвет чеку, но гранату не кидает. Взрыв, и изображение гаснет — камере тоже конец.

Запись сделана тридцать две минуты назад. Каменский с бригадой только что вернулись оттуда. Обеспокоенные потерей связи с координационным центром и с находящимся там Лосевым, они отправились в Москву-2А и опоздали на какие-то минуты. Враги успели скрыться. Останков не обнаружено. Все документы уничтожены самим Лосевым, единственное, что уцелело — последние записи с видеокамер.

Не потерял Лосев самообладания. До последнего момента остался бойцом и погиб геройски.

— Прожил. Память! — глухо произнес Гор древнее заклятье, которым парии поминают павших воинов.

Опера склонили головы.

Некрылов вошел в казарму и угодил в самый центр кипения страстей — его солдаты собрались в красном уголке и драли глотки по поводу сегодняшнего постановления парламента. Даже дневальный покинул “тумбочку”. Оружейная комната осталась без охраны. Увидев командира, драбанты поумерили пыл.

Некрылов обвел собравшихся — около сорока человек — тяжелым взглядом:

— Почему шум? — строго спросил он. Нет ничего страшнее для армии, как обсуждение политики.

— Да вот, командир, — Лоскутов поднялся из-за стола, очевидно, он председательствовал на этом стихийном собрании. Черные волосы сержанта были влажными после душа. — Ребята спорят, ну, насчет того… Президента.

— А что, присягу отменили? Я что-то ничего такого не слышал. Вы уже что, все в отставке?

Вопрос вызвал смущение. Солдаты разом и нестройно загомонили, что, мол, Президент вроде как болен, а вроде как и бессмертный мутант. Вроде как оно конечно — присяга и все такое, но вот как с талонами быть, семьи-то ведь голодать станут…

— А сколько наших полегло за фук! — раздавались крики. — Говорят, весь ВКС дымом пошел!

— А-а-атставить панику! — рявкнул Некрылов. — Дневальный! На место. Пастр-роение!

Драбанты выполнили приказ и выстроились, хоть и менее споро, чем обычно. Некрылов встал перед ними, выкатил грудь, набрал воздуха:

— Стр-рана в опасности! Изменники пытаются захватить власть! Предатели распространяют гнусные слухи! Мне стыдно, что вы, солдаты гвардии, лучшие из лучших, поддались панике, на которую и рассчитывают враги государства. Мы присягали до последнего вздоха защищать свою страну! И сегодня, в этот тяжелый для нее момент нам выпала возможность доказать, что мы верны своей клятве! Что мы достойны звания гвардейцев!

Бойцы подобрались, но видел, видел Некрылов, что патриотические речи не производят на них обычного воспламеняющего действия. И стоило ему замолчать, как это подтвердилось репликами из строя — делом неслыханным в отборных частях:

— А чего ж государство нас не обессмертит? Нам теперь животы класть за тех, кто себе уже вечную жизнь намерил?

— А сейчас это бессмертие за полевой синтезатор купить можно!

— Вон Персяев, старшина наш, уже поволок! А нам даже на коминс не взгляни — живо окочуришься!

Некрылов поднабрал еще воздуха:

— Отставить разговоры в строю! Сегодня вам раздадут коминсы! Советник Гор лично разработал защиту от виртуального удара!

В это время у дверей зажегся экран экстренной связи, дежурный с него сказал:

— Лейтенант Некрылов! Вас вызывает советник Гор!

— Да, я готов! — четко развернулся Некрылов. На экране появилось лицо Гора.

— Некрылов. — Гор был как всегда собран и холоден. — Ситуация сложная. Генерал Лосев убит. Я принимаю командование войсками на Питере-4А и прилежащих мирах. Тебе присвоено внеочередное звание капитана. Назначаю тебя военным комендантом Петербурга и даю право изменников расстреливать на месте. Поднимай гвардию, через три минуты быть в боевой готовности по классу “А”. Первая задача: взять парламент. Мятежников под арест, на хлеб и воду, при сопротивлении расстреливать.

За спиной Некрылова столпилось несколько десятков человек и жадно ловили каждое слово советника Администрации, в данный момент олицетворявшего собою всю власть в государстве, которому они присягали.

Гор продолжал говорить так же размеренно:

— Взять под контроль портальную госсеть и центр коммутации. Порталы в здании Администрации под усиленную охрану. Лоскутова оставишь старшим в здании, быть готовым к вторжению и к любой провокации. Провокаторов расстреливать на месте. Сколько у тебя человек?

— Полторы сотни, господин советник!

— Все надежны?

Новоиспеченный капитан кивнул без особой, правда, уверенности, но, покосившись на драбантов, увидел, как все они подтянулись и выпрямились, как заблестели их глаза.

От советника так и веяло властностью, уверенностью и силой, которых ждала армия, ждало еле дышащее государство. И они мгновенно откликнулись, собрались, забыли о своих сомнениях, готовые идти по приказу этого человека на смерть, на славу, на бой с кем угодно, будь то изменники, предатели или мутанты.

Гор пока не имел возможности собрать расширенное совещание, приказы пришлось отдавать индивидуально и, в основном, по связи.

— Первое, что вам надлежит сделать, — сказал он заму главы ГУВД Питера Васильчуку, — это обеспечить учет и эвакуацию граждан из особо тяжелых районов в безопасное место.

— Да где оно сейчас, безопасное-то?! — Васильчук ерзал перед экраном, он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Начальник ГУВД исчез, растворился в воздухе, и никакие его поиски результатов не дали. То ли мутировал, то ли просто сгинул, а может, и в бега ударился. А этот советник ох и крут, по глазам видно — не пес, битый волчара!

— Создайте, не мне вас учить. Разверните полевые синтезаторы пищи. Вскрыть армейские склады, выдавать самое необходимое. Организуйте пункты генного контроля — всех будем тщательно проверять генным тестом…

— Что у нас с генетиками? — спросил он у аналитика Трынкова.

— Негусто…

— Доставьте ученых из ГЦПД. Всех передать в распоряжение ГУВД. Перекрыть энергоснабжение в здании парламента!

Начальник технической службы кивнул и отключился. Ну вот, хоть один знает, что делать, и не задает вопросов.

Гор выдал еще несколько распоряжений, из них главное — во что бы то ни стало наладить связь с изолированными военными базами. Потом взял бумагу и ручку и, задумавшись, принялся набрасывать конспект обращения к народу. Он готовился к тому, что давно уже следовало сделать — то есть взломать секретность, открыть людям истинную природу того, что они считали бессмертием. Гор очень надеялся, что не слишком с этим опоздал.

Закончив, советник переоделся в боевой комбинезон и отправился к парламенту.

Вход в здание был обложен баррикадами из мебели, стройматериалов и мешков с песком. В импровизированных амбразурах щетинились разномастные лучевики.

Солдаты рассыпались цепью, и дальше все пошло своим чередом: короткая схватка, огневая завеса, тросики “Пауков” вознесли нескольких бойцов над баррикадой, и самозванцы, подавленные шквальным огнем сверху, были перебиты в течение минуты.

Тут выявилась некая неожиданность — защитников баррикады оказалось намного больше, чем можно было подумать, и одержать окончательную победу удалось только после того, как баррикада была обрушена им прямо на головы.

— Эй, командир, а они шевелятся! — крикнули Некрылову.

Один из убитых действительно попытался вскочить на ноги, но Некрылов повел лучевиком, и вскакивать тому стало не на что.

Защитников не было так уж много, просто они оживали!

— Всем контрольный выстрел! — скомандовал Некрылов.

Оказалось, что и это не очень-то помогает — двое драбантов были убиты, один ранен ожившими покойниками. И Некрылов решил применить другую меру пресечения:

— Вяжи их, ребята. Это мутанты! Потом разберемся.

В это время Гор перехватил десантный флаер и с группой бойцов высадился на крышу, предварительно проделав в ней дыру бортовым деструктором.

— Всем держаться за мной! Вперед не забегать! — скомандовал он.

Крыша прогнулась внутрь здания, черепица — имитация керамической — расплавилась, растеклась зеркально по лестнице и чердаку. Сопротивления пока никто не оказывал.

— Разведку!

“Глазки” тихой стайкой нырнули в дыру, получив задание обследовать нижние этажи. Вскоре дисплей показал, что внизу находится скопление противника, вооруженного лучевиками. Они сгруппировались так, чтобы взять пробоину под перекрестный огонь.

— Сержант! — молодой сержант молниеносно оказался рядом. — Я ныряю первым. Потом вы — по моему сигналу.

— Но как же…

— Отставить! Если сигнала не будет — через двадцать секунд атакуете.

Гор глубоко вдохнул и устремился вниз, на лету поливая из дезинтегратора. Тросики затормозили падение в полуметре от пола, яркие росчерки зарядов заметались по стенам, он почувствовал ожог плеча, но комбез выдержал. Тут же тросики сократились, и Гор взлетел, скрывшись в дыре. “Глазок” — единственный уцелевший — показывал, как зашевелился подстреленный советником враг. Обессмерченные! Гор вновь нырнул вниз, прямо навстречу выстрелам — “Паук” принимал на себя одно попадание за другим. Зажегся огонек — зашита на нуле. Вот и пол… Стоп! Теперь вверх. Но в этот момент перерезало трос.

Гор отчаянно закрутился, не отпуская гашетку. Фигуры врагов падали, ближайших рвало в клочья, словно они были напичканы динамитом. Выгнулся горбом пол, погасло резервное освещение, а поврежденный комбинезон уже не имел энергии для перехода в инфракрасный режим.

Гор почувствовал, как тело в нескольких местах пронзают раскаленные иглы, но не остановился, продолжая палить во все стороны, пока не очистил территорию полностью.

— Сержант! — рявкнул Гор, чувствуя, как отступает боль по мере того, как заживают раны. Драбанты ссыпались вниз.

— Господин советник, вас вызывает капитан Некрылов. Они взяли зал заседаний, — доложил связист, поправляя за спиной громоздкую, допотопного образца рацию.

— Переключи, — прохрипел Гор. В глотке пересохло. — Некрылыч, я на третьем, — сообщил он, выслушав доклад о взятии самозваного правительства. — Направляюсь в коммутационный центр, и ты давай туда же. Если что, стрелять только прицельно — помни, что там полно аппаратуры. Все, отбой.

Советник уселся в кресло прямо в боевом “Пауке”, только снял шлем. Откуда-то робко выполз здешний служащий народ — перепуганный, но с кисточками и валиками в руках. В нос полез, перекрывая постбоевые пот и гарь, удушливый запах пудры. Гор рявкнул на них, и они отскочили, но не ушли, а растерянно встали поодаль. Вот ведь тоже фанатики своего дела, как им объяснишь, что не время, да и несерьезно все это.

Гор вопросительно поглядел на подошедшего технаря.

— Господин советник, все готово, но, увы, мы можем гарантировать трансляцию только в рамках планеты. Межпланетная сеть работает с большими перебоями. Нужно время. Но кое-где трансляция пройдет.

— Хорошо, сделайте, что возможно. Обращение должно передаваться по всем каналам, на улицах и в общественных местах. На другие миры можно будет пустить в записи.

— Сделаем.

Наконец зажглась красная надпись: “До эфира…” — и пошел отсчет от десяти к нулю. Гор еще раз заглянул в конспект выступления, перебрал по пунктам. Вроде все на месте.

Советник помнил, как генерал Лосев, не моргнув глазом, выдавал и отменял приказы именем Президента. При составлении обращения к народу Гор решил воспользоваться опытом старшего товарища.

…Ноль. Эфир!

— Я, советник Администрации Александр Гор, уполномочен выступить перед вами от имени и по поручению господина Президента, как член правительства, облеченного законной властью!

Гор сделал паузу, позволяя людям осознать, в чем сила этого нового оратора, появившегося перед ними на экране. Значит, мощнейший государственный механизм все еще функционирует и намерен предпринять решительные шаги к спасению общества. Советник Гор не был очередным временщиком, захватившим центр. Он олицетворял собою подлинную ВЛАСТЬ. Теперь следовало обелить правителя в глазах народа, сняв с него вину за происходящее. И Гор ринулся вперед:

— Над нашим государством нависла страшная угроза. Предатели и мятежники сплели антиправительственный заговор. Его последствиями стали тяжкая болезнь господина Президента, а также все то, что, как вы видите, творится сейчас в стране.

Это было правдой, вот только козлами отпущения предстояло стать тем, кто не в добрый час попытался воспользоваться плодами чужого предательства и захватить оставшиеся в общей неразберихе без присмотра рули правления.

— Но сегодня я уже могу вас порадовать! Господин Президент близок к излечению! Изменники, самовольно объявившие себя правительством спасения, арестованы. Был раскрыт чудовищный заговор преступников, имевших целью захватить власть, посеяв в государстве хаос и анархию. В Восточно-Европейском Союзе и за его пределами подпольно распространялся прибор, якобы дарующий бессмертие. Слухи о вечной жизни и неограниченных возможностях очень заманчивы, особенно в теперешней тяжелой ситуации. Знайте же, что это ложь! Расследование показало, что аппарат, изобретенный врагами и именуемый инфинитайзером, после трех процедур обращает людей в мутантов. Нашествие монстров на улицы наших городов — не предвестие конца света, как заявляют некоторые паникеры. Это ваши обманутые сограждане, трижды прошедшие через прибор! В ближайшее время СМИ будет дана подробная информация по так называемому обессмерчиванию. Сейчас вы должны запомнить главное.

Не ложитесь в инфинитайзеры! Посредством незаконной процедуры вы превращаетесь в тварей, подлежащих уничтожению!

Чрезвычайное положение остается в силе, ко всем его пунктам добавляются следующие.

Владельцы инфинитайзеров объявляются вне закона. Любой, кто знает о местонахождении прибора, обязан сообщить об этом представителям власти. Добровольная сдача прибора будет учитываться как смягчающее обстоятельство, явка с повинной также.

Гор не забыл учесть тот факт, что больше половины, если не две трети, населения могли уже к этому времени по разу, как и он сам, пройти инфинитайзер. Чтобы не вводить сограждан в окончательную панику и в ожесточение, он включил в свою речь следующий пункт:

— Люди, прошедшие прибор один или два раза, находятся в переходной стадии — они еще не являются мутантами и обязаны зарегистрироваться в пунктах генного контроля. Призываю их ничего не бояться! Метод избавления от мутации находится в последней стадии разработки, вскоре все они будут вылечены!

Далее.

Среди мутаций выявлена одна — наиболее опасная. Это граллы — существа, похожие на людей, что помогает им войти в доверие. Они являются каннибалами и подлежат уничтожению с применением всех средств. У них имеется одна, выдающая их особенность — синеватый отлив кожи. Я не призываю вас разрывать в клочья всех, имеющих бледный и нездоровый вид. Но предупреждаю — будьте внимательны и осторожны!

Мы продолжаем контролировать портальную сеть и уже сейчас налаживаем снабжение граждан самым необходимым. Продуктами. Водой. Вещами.

Сплотитесь! Не поддавайтесь панике и отчаянию! Помните о том, что вы, простые люди, всегда являлись опорой и надеждой государства! Впервые за свою тысячелетнюю историю страна переживает столь трудный момент. Чтобы выйти из него победителями, необходимы совместные усилия — народа и его правительства!

Будьте терпеливы и бдительны!

Гор перевел дух, глянул на стоящего в стороне Некрылова.

— Ну, что скажешь?

— Ты прямо как Президент, Василич.

— Ты мне это брось! Президент пока еще на лечении, но скоро мы его поднимем.

Покинув студию, советник вернулся в здание Администрации. Здесь уже наблюдался больший порядок, подтянутые охранники отдавали ему честь.

Еще раз перебрав в уме отданные распоряжения, Гор решил, что все самое главное сделано. Контроль за выполнением приказов можно поручить своим людям.

— Некрылов, остаешься здесь. Поручаю тебе портальную сеть. Отчитываться будешь перед Игорем Каменским — он временно будет осуществлять всю координацию.

— А ты что же? — удивился и заметно расстроился Некрылов.

— Изменники еще не уничтожены, Некрылыч. Мне теперь предстоит заняться самим гнездом предательства. Тебя, жаль, не могу привлечь — ты мне нужен здесь. Отсутствовать, скорее всего, придется долго, так что держитесь. Я буду выходить на связь.

Номер портала вражеского гнезда, вычисленный аналитиками Лосева, был заблокирован, как и все порталы этой планеты — их в общей сложности оказалось не более десятка. Гор распорядился полностью выключить планету из сети, чтобы у изменников не было возможности бежать.

Он собирался достигнуть КОЗа единственным возможным теперь способом, на последнем оставшемся в распоряжении Союза космическом корабле — на корабле Края, хоть это судно не было оснащено для военных операций — разве что системой метеоритной защиты. Так он думал раньше. Но сейчас выяснил, что имелось и еще кое-что.

В материалах, доступных теперь Гору, как фактическому, и.о. главы государства, содержалась и секретная информация по ВКС. Из нее Гор впервые почерпнул сведения о том, что каждый исследовательский “прыгун” несет в себе объект ГП-3 — то есть бомбу, именуемую “губительницей”, а в просторечии — “убийцей планет”.