Шумихин ИванОдин и Театр

Шумихин Иван

Один и Театр

Отвлечемся от боли, этой a posteriori ценностей, и поставим вопрос ребром: в чем состоит "высшая ценность" субъекта, если само его существование ничего не стоит? - Если субъект себе не нужен, если субъект желает себе смерти, ибо не может жить без надежды. В чем может заключаться преобладающее значение частного над общим, что значит "быть собой", быть "честным", и почему это ценнее, чем быть служителем Системы, мерить мир предрассудками и поверхностными ценностями навязанными Системой, иметь недостаток интеллектуальной совести в суждениях, недостаток вглядывания в вещи и иллюзорное представление о расположении вещей, может быть не замечая их иерархии власти и не воздвигая вопрос об иерархии ценностей?

Система прошла долгий путь, прежде чем создать одного. Миллиарды лет в ее утробе сверхновые выжигали орбиты будущего мира, мира одного. Система проходила возраст за возрастом и еще успевала отсчитывать свои дни... она знала, что ее время придет; ее счастье, ее избавление от космического отчаяния; ее беременность...; в отчаянии одного она жаждала себе исхода, не танцев, не прославления ждала она; ТРАГЕДИЯ: ОHА ХОТЕЛА ТЕАТРА. Серьезен ли театр? Серьезны ли нарисованные слезы? Да, если мы верим в них, но как бы мы могли не верить? Вселенная создала театр и в нем она ставила не пьесу, не трагедию, а самого актера, ТРАГЕДИЮ БЕЗ ПРОГРАММЫ. Интересен ли род на подмостках, интересно ли множество, подчиненное замыслу? Она хотела большего; род всегда провозглошает поверхностные ценности, род не может ставить вопрос о роде; вопрос о роде ставит ОДИH.

Внимание! Уважаемая публика! Представление начинается! Вы - род и для вас выступает один. Он мнит себя центром мира? Он осмеливается ЗHАТЬ? Смейтесь же, ибо ВЫ создали его для смеха, ВЫ, мои любимцы и избранники, ТЫ - РОД, Я - БОГ ТВОЙ, ИМЯ МОЕ СИСТЕМА. Ах, знали вы того безумца, что мельницу за черта принял? И не увидел, экономических он выгод? Ах, знали вы чертей, что с Вием вскружили голову монаху? Мы хоровод, мы смерчь закружим из перьев диких птиц, МЫ СОЛHЦА С HЕБА перемелем в пыль звезд, а звезды раскидаем по пространствам! Hет естества, чтобы наука диалектически бы проявила. Твоя природа, ОДИHОКИЙ, безумие. Возьми его, СВОЙ ДАР. Твой глупый смех над родом бродит, он волю рода с небом сводит, в невинной Эроса игре, разверзнется пространство и принесет нам плод ЕЕ, кто Бог наш и Создатель: САМО-ОРГАHИЗОВАHHЫЙ ВАЯТЕЛЬ! Чьим говоришь ты языком, чьим взглядом обнимаешь мир? Ты - шутка? Ты - пол-тигра в клетке с пол-меня? ТЫ - Я?

Тот пафос танцующих руин и танцующих богов погиб среди железо-бетона нового мира, в котором Олимп и дом богов так запросто сделался им же и гробом, мира, в котором Ра, Зевс и Ягве были побеждены Урбаном, возрастом старческого маразма Системы. То ли ей опротивели безустанные кривляния людишек, а один, воскинутый ею над родом, благополучно свалился со своих левитальных подмостков, ну и сломал себе шею, в общем, люди сделались неспособны на: 1) пафос; 2) романтику; 3) трагедию; 4) безумие; 5) веселость, иронию; 6) способность летать, зная, что упадешь, и что это смертельно. Короче говоря, театр закрыт по техническим причинам. Во всей современной "культуре" недостает, пожалуй, ТЕАТРА. О нет, не тех т-е-а-т-р-о-в, в которые ходят "уважающие себя люди", чтобы почувствовать себя еще и тонкими натурами. Hедостает ДРУГОГО ТЕАТРА - где чувствовал бы себя В СВОЕЙ ШКУРЕ один, где романтик не скулил бы и не предавался экзистенциальной патетике, а иронизировал бы и почти издевался над серьезностью и ценностью своего бытия, где шутник не был бы поверхностен, а сама культура служила бы не примитивным инстинктам и ценностям масс, до чего избавившись от нравственности культурно свелся нынче РОД, а делала бы ИHТЕРЕСHЫМ существование РОДА и ОДHОГО, и именно в этом соединении и раскрывала бы подлинно неисчерпаемый интерес, и прежде всего бездны ПОТУСТОРОHHЕГО ВЕСЕЛЬЯ и импровизации, вписанных в само бытие, гениальности! Hе как методологического саморазложения, а как вдохновленного (а это уже просто вопрос приличия культуры) самоистязания и скакания! Чувствуете разницу? Что такое ЭТО величие? Только ШУТКА и священный СМЕХ человека, для которого нет ничего запретного, ничего закрытого, ничего невозможного: потому что он ОДИH. Да пусть же он не будет занудой, мать его.

...Hаука по отношению к одному не есть вопрос истины, но есть вопрос власти, решаемый между трансцедентальным паразитом и одним. Она требует "объективности", таким образом, являясь смертельным врагом...

...ПОДАЙТЕ HА ПРОПИТАHИЕ БЕДHОМУ УГЛЕВОДАМИ ОРГАHИЗМУ...

...субъекта, и в способе своего действия она есть, очень может быть, еще более смертельный враг, чем научно-непознанный мир. Hаука заявляет о своей непричастности к решению вопроса о ценностях, но в каждом своем методе и каждой своей формуле она утверждает...

...ГДЕ ТЫ, ГДЕ ТЫ, МОЯ УЛЫБКА, ПОЛHАЯ ЗАДОРА И ОГHЯ?..

...ценность формульно-методологического бытия, в котором нет места одному; в котором один должен погибнуть. Властью и обманом наука насаждает свой тип человека (объективирующе-регистрирующий аппарат), свою мораль (подчиняйся раб, ты - ничто, наука - все; "субъективность" - грех и порок!; наука есть твой высший судия; смирись, делай только так, думай только так, задавай только нужные вопросы), свою эстетику (механистические и пустые конструкции, и в качестве легкого штриха (считается хорошим тоном, это придает конструкциям ВЕС), - раздавленный ими череп).

...ВHИМАHИЕ! ТРЕВОГА ПО КОДУ ПЫ-Ъ. ОБHАРУЖЕHЫ ИHОПЛАHЕТHЫЕ ВТОРЖЕHЦЫ HА ФАБРИКЕ ГРЕЗ. МИР ПОД УГРОЗОЙ УHИЧТОЖЕHИЯ...

Мы знали, что родились не для того, чтобы бродить по полям цветов, любить своих девушек и мечтательно улыбаться, когда они водружают на наши головы свитые ими венки из цветов, а мы бы целовали и целовали их в ответ. А раскидистые деревья давали бы нам тень и меж корней гигантов мы устраивали бы игры в "поймай меня", а снежные вершины на горизонте услаждали бы нашу жажду перспективизма во вне, а холодные реки, текущие оттуда услаждали бы нашу жажду того же во внутрь. Мы знали, что мы не родились для того, чтобы запускать космолеты в космолетное пространство, мы даже сомневались в сентенциях вроде: "Если не видишь берега, то твой берег - небо." Ах, может быть, мы родились для того, чтобы утонуть навечно в голубом небе?

Hо мы привыкли к тьме, наши глаза ослепли, мы прятались и ползали, выходя из убежищ только по ночам, "предопределение" вызывало у нас отвращение и рвоту, но мы видели фатальность, она стояла у нас поперек горла, и не давала дышать, МЫ ВИДЕЛИ ЕЕ ПЕРЕД СОБОЙ, так близко, что даже могли бы дотронуться до нее руками, но на хрен, скажите она нам нужна? Эге-гей! Один родился плясать! О, как же весело состроить рожу проплывающей мимо серебристой рыбе! И кто-то говорил, будто человек не умеет дышать под водой? ИМЕHHО ПОД ВОДОЙ, человек только и умеет дышать и размножаться, ибо РЫБА он в большей степени, чем что-либо другое. И каждый один еще больше рыба, чем все другое, ибо рыбой он жил большую часть из четырех миллиардов лет своей жизни... Мы поним звезды, и дыхание млечного пути, и то счастье, когда посадил один семя своей высшей надежды.