"Ведьмино кольцо. Советский Союз XXI века" - читать интересную книгу автора (Шубин Александр)

Защита Белого дома

14-24 августа.

Акватаун-Вашингтон.

Артем, Лайза и другие.

«Чем определяется эффективность человеческой деятельности? Экономией ресурсов или всего лишь энергией самого человека? Ресурсы расходует система, а человек расходует себя. И самый известный публичный деятель, и скромный маленький человек отдают миру несколько часов общения в день, почти одинаковую энергию. Президент, пожимающий руки тысячам людей, не общается с ними. Его энергия принадлежит ближайшим допущенным к телу людям. Но и маленький человек допускает к телу не всех. Медиазвезда общается с миллиардами людей. Но она не видит их. Ее энергия уходит на коллег, обслугу, участников передачи. И маленький человек тоже посвящает звездам лишь некоторую часть своего дня, небрежно листая окна видео, свысока комментируя глупости звезд в репликах своей жене, занятой моделированием орнамента на стене.

Маленький и публичный человек живут в своих разных нишах, общаются с окружающими в своем кругу. Они — хозяева своих дел и слов. Но Система, а не сам человек, определяет силу его слова. И не всегда преимущество получает тот, кто сверху, кто на виду. Система давит на могущественного властелина своей инерцией, делая его несвободным. Воздействие начальства гасится исполнителями, вкладывающими в дело свою волю, а воздействие маленьких людей на публичных отследить сложнее. Руководитель приказывает и платит. Он заказывает музыку. Но, как правило, не знает, какую именно музыку он заказывает. И мы обычно не знаем, чью музыку напеваем».

Это рассуждение, явно написанное каким-то маленьким человеком, который хотел бы выглядеть значительнее, Артем дочитывал по дороге из Акватауна. Они выбирались оттуда, как Джеймс Бонд. Премьера последней серии бондианы была заранее анонсирована и должна была привлечь к передаче Саланаса дополнительный интерес. Правда, Артем уже видел этот фильм на пиратском сайте «У Флинта». В связи с исчезновением моды на хеппи-энды Бонд в конце серии застрелился, узнав о своей старческой импотенции. Но пока он был еще жив и дряхлеющей рукой резал броню, чтобы выбраться из космической станции, со скоростью света уходящей в бесконечность.

Витторио подошел к Артему и знаком показал, что нужно двигать отсюда. Артем хотел было попробовать пройти к Ольге. Все-таки она умница, отлично поняла его реплику на шоу.

Но Витторио несколькими энергичными жестами пояснил, что Артема могут вытолкать за дверь Акватауна без скафандра. Витторио был обеспокоен не только за приятеля, но и за себя, поскольку вскоре станет ясно, кто привез сюда этого человека-торпеду. Своим вопросом Артем, по существу, сорвал все шоу, изменив настроение главной героини. Многоопытный итальянец уже успел получить гонорар за проведенную операцию, даже перевести его на свой энергетический счет. Что же, не стоило засиживаться. С Ольгой они даже не попрощались.

Пока организаторы шоу выводили его из крутого пике, пока сопоставляли факты и образы, пока до них дошло, кто задал роковой вопрос, Артем успел покинуть Акватаун на подлодке Витторио. Запасов сжиженного кислорода могло хватить только до Панамы, да и то если идти тихим ходом под водой (Витторио чего-то очень боялся и отказывался всплывать).

В Панаме они пересели на круизное судно и без приключений добрались до Флориды. На берег они сошли почти в одиночестве, навстречу им стали ломиться толпы беженцев, получивших кубинский вид на жительство.

Пробежав метров сто под испепеляющим жаром, путешественники расположились в небольшом приморском кабачке. Здесь все было, как в старые добрые времена. Энергоресурсы по-прежнему измеряли в долларах (курс доллара в квт./ч сиротливо висел в уголке), а меню содержало экзотические мясные продукты. Но отбивную никто не заказывал — слишком дорого, Витторио решил гульнуть, совсем забыв об осторожности (перевод столь крупного ресурса в рядовую забегаловку мог вызвать интерес местного антитеррористического комитета), и заказал свинину. Хозяин засуетился и стал быстро объяснять что-то. Переводчик завис, не справляясь с темпом, но потом все же переварил: мол, свинину нельзя, может быть протест равината и исламского совета по делам морали. Но есть говядина. Видимо, помимо исламского и еврейского лобби дело объяснялось наличием у хозяина только коровенки, а скотоводство в этих местах давно было повыбито засухами, эпидемиями и генной инженерией. Беда Атлантического побережья. А теперь коровенка принесет хозяину приличную прибыль, можно будет уехать отсюда.

Пока путешественники ожидали яство, они могли развлечься картиной общения аборигенов с властью. Посреди таверны работало видео. Выступал президент, между прочим, с очень важным заявлением: «И в этих условиях народ Соединенных Штатов не может остаться в стороне от бедствий своих союзников по НАТО...» Артем как-то отвлекся от текущих событий, и только сейчас до него дошло, что, несмотря на неделю войны в Европе, Штаты все еще умудряются сохранять нейтралитет. Но это же не может тянуться бесконечно. Западная Европа, конечно, поддерживала США не во всех авантюрах, но блок НАТО вроде бы для того и создавался, чтобы дать отпор нападению на своих членов. Вот оно, нападение. Что же Америка? Видимо, несмотря на сопротивление изоляционистов, «Наш болван» (как именовали президента завсегдатаи заведения) решил действовать. «С этого момента Соединенные Штаты считают себя в состоянии войны с Халифатом». Таверна взвыла.

Артем оценил исторический момент по-своему. Вот почему президент тянул. Вступить в войну нужно именно сейчас. Еще одна гирька на русские весы. Вот и Штаты вступили. Смелее, славяне!

Завсегдатаи стали соревноваться в меткости плевания в виртуальную фигуру президента. Важно было попасть в глаз, но при этом не замарать стоящего напротив посетителя (он мог дать сдачи). В итоге виртуальная площадка оказалась заплеванной и президент стал исчезать, как чеширский кот.

Подали мясо. К столу тут же подсели два поддатых негра (пардон, афроамериканца) и попросили кусочек попробовать. Витторио решил, что Господь в данных условиях велел делиться (а то откусят персты), и отрезал немного, использовав знакомство для сбора стратегической информации:

— А чего это вы плевались?

— Ага, вам, белым, скажи, вы сразу стукнете в антитеррористический комитет.

— Брось, мы иностранцы.

— Дай еще по кусочку.

Витторио дал и получил ответ:

— Эти сволочи хотят послать нас убивать наших братьев в Европу. Здесь этого никто не хочет. Даже белые, кто за юного Кеннеди. Но главное — это наш кандидат Малькольм. Он получил всего на сто голосов меньше. Значит, получил больше. Это все подтасовки. В нашем штате его канал сейчас глушат. Но Кеннеди на него ссылается, и Хуарес... А вот объединяться, сволочи, не стали. Тогда бы Малькольм был президентом, и мы бы глушили... Ну и войны в Европе не было бы. Все было бы круто. Я уеду, наверно, в Луизиану, к Малькольму. Там нет антитеррористических комитетов, там ислам. А северяне жгут нашу энергию...

— Так ведь нефтяной Техас не исламский штат. А ты говоришь: жгут вашу энергию.

— А что Техас? Нефть? Вчерашний день. У нас солнечные поля, новые атомные станции. Уже было две атомные аварии. Мы рискуем, они гуляют за наш счет. Взять бы и заморозить все счета, да посмотреть, кто кому должен... Дай еще кусочек.

Это была обычная в таких ситуациях иллюзия. Если они сейчас станут жить раздельно... Но может быть, воспользоваться мифом? Сейчас было бы очень неплохо заморозить бесконтрольный обмен ресурсами. Ведь Рузвельт закрывал банки. Сейчас бы закрыть их порталы хотя бы на месяц. Потом они найдут подходы, переманят, переоформят. Но сейчас было бы очень неплохо.

— А мне кусочек, — знакомые пальцы легли Артему на плечи», и он, не оборачиваясь, протянул весь остаток бифштекса. Это была Лайза.

На лице Витторио расцвела улыбка, и Лайза, с которой они виделись лишь раз, была сражена его обходительностью (Артем оценил, что итальянец не упомянул Марину). Главным в речи Витторио было то, что его миссия выполнена и он намерен уклониться от дальнейшего участия «во всем этом безумии», укрывшись в своей крепости в Андах. Ему еще нужно поскорее обменять энергоресурс на автономные батареи, новый ветряк, который в Андах решил бы все проблемы, и оружие, чтобы окрестные крестьяне не решили сделать из его замка местный клуб, как в прошлом году. Тогда ему пришлось бросить важные дела в Венеции и лететь через полмира на помощь охране. Ах, Венеция, Венеция, увижу ли тебя? Так что, друзья, сообщите, если что, я пошел.

Получив из Панамы весточку о скором прибытии Артема, Лайза приступила к организации его визита, который давно ждала. В общем, все было готово с момента Васиного прыжка с моста.

Пока они летели к Вашингтону, Лайза грузила Артема политическими новостями и сообщениями с оставленного Васей файла.

Лайза заказала гостиницу в Джорджтауне, на окраине федеральной столицы. Приобретя солнцезащитные зонтики, они направились... Нет, тут так просто никуда не направишься. Улица была перегорожена огромной баррикадой из мусора, которая нестерпимо воняла. Потом они насчитали таких баррикад под сотню. Понятно, что США до сих пор были ведущим производителем мусора в мире. Ясное дело: забастовка мусорщиков на такой жаре — это бедствие. Но на этот раз мусорщики решили взять президента за горло — они свозят мусор в центр Вашингтона и сваливают его, перекрывая улицы.

Взглянув на мусорную баррикаду, Артем даже свистнул от удивления. На горе восседал здоровенных размеров кот.

— Смотри, Лайза, какая кошара. А Сергеич хвастался, что у него самая большая домашняя кошка на всем белом свете. Может, поймать и отослать ему, чтобы не задавался.

— Не валяй дурака, у нас важная встреча.

Они развернулись и пошли в обход. Но, к удивлению Артема, кот сбежал с кручи и увязался за ними.

Дело в том, что это и на самом деле был Масипас. За последние несколько часов он пересек Атлантику, возглавил местное мусорное королевство и разочаровался в прелестях абсолютной власти. Виной всему — мерзкий мальчишка, который схватил его на улице Штутгарта и приласкал, заставив поверить в лучшие чувства. Он приволок Масипаса в космопорт, откуда семейство нового хозяина эвакуировалось в Америку из охваченной огнем Европы. Тут Масипасу вкололи львиную долю прививок, обязательных при пересечении границы, сделали соответствующую наклейку на ошейнике, которая делала животное свободным от пограничных трудностей на целый месяц — никакая дрянь не должна прилипнуть. И это была только первая степень свободы.

В шатле Масипас все время спал. А вот в космопорте Вашингтона проснулся и ощутил острое чувство голода, И тут новый хозяин показал себя как капризное и равнодушное животное. Он все время приставал к Масипасу с каким-то фантиком на веревке, а жрать не давал. Масипас наградил его длинной царапиной через всю руку, малец заорал, его мать больно пнула Масипаса в бок. На этом их сотрудничество кончилось, и кот направился напрямую к ящику, из которого соблазнительно пахло пищевым мусором. Это была вторая степень свободы. Дома жизнь Масипаса была строго регламентирована, его пускали лазать только в бумажный отсек мусоросборника, строжайше запрещая доступ к остальным. Теперь он прибыл в Страну Свободы, где каждый мог хоть поселиться в горе мусора. Именно это и произошло с Масипасом. Как только он залез в ящик и начал обгладывать остатки дорогостоящего искусственного бройлера, содержимое мусорника пересыпали в машину, которая отправила обескураженного кота прочь из космопорта. Он с трудом выбрался на поверхность мусорной горы как раз в тот момент, когда машина вывалила содержимое прямо среди улицы Джорджтауна.

И это была новая ступень свободы. Теперь Масипас стал хозяином огромной мусорной кучи пищевых отходов (к чести мусорщиков надо отметить, что они остались верны принципу отдельного сбора отходов и здесь сваливали только пищевые — для бумажных, твердых и жидких у них были выделены другие улицы). Люди — источник несвободы — обходили его королевство стороной, зато всякая живность сбежалась сюда толпою. Еды было много, но на жаре она быстро портилась, а мусорщики перестали подвозить новый мусор, так как методически засыпали другие кварталы столицы. Поэтому Масипас взял на себя распределение лакомых кусочков, отстояв это право в нескольких славных сражениях с другими котами, собаками и целой толпой белок. Теперь он восседал на вершине, мучаясь от жары и изжоги. Свобода повернулась к нему своим неожиданным оскалом — оказывается, она привязывает тебя к источнику пищи. Ты свободен идти на все четыре стороны, но голод возвращает тебя назад к вонючей куче современной цивилизации, причем не на вершину, которую ты покинул, а к самому подножию. Выбрал свободу? Теперь карабкайся снова с самого низа. Выбрал вершину — потерял свободу.

Естественно, когда Масипас увидел здесь одного из завсегдатаев дома Сергеича, он решил, что с него хватит приключений в Стране Мусора и Свободы. Он отдохнул, пора и домой. Но дело было в том, что Артем его не признал. Действительно, на мусорных харчах кот отъелся, но шерсть свалялась и окрас стал каким-то пегим. Поэтому программа репатриации усложнилась. Пришлось действовать через подругу Артема. Он бежал за ней, жалобно мяукал и старался потереться о ногу.

Они расположились около джорджтаунского канала на лавочке. Кирпичные домики, искусственная зеленая травка, которой нипочем даже здешнее палящее солнце. Никого рядом. Удивительно в наше перенаселенное время. Раньше даже в 60-градусную жару народ здесь сновал, прикрываясь зонтиками и зеркальными плащами. А теперь — тишина. Только шум водопада и мявы кота, изысканно переплетенные с громким навзрыд урчанием. Где местные жители?

Лайза договорилась с Федерикой встретиться здесь. Минут через пятнадцать смуглые ребята в одинаковых зеркальных костюмах перекрыли подходы к лавочке, на которой сидел Артем. Ах, как он расслабился. Пристукнут сейчас, и привет.

Но нет, не сейчас. Это были латиносы, охранявшие Федерику. Поблескивая солнцезащитным капюшоном, она присела на их лавочку.

После первых приветствий и любезностей они перешли к делу:

— Как ваша версия, Артем? После нашей прошлой встречи вы нашли, я надеюсь, более убедительные доказательства.

Он передал Федерике диск, который она тут же бегло просмотрела.

Там были разъяснения по поводу покушений последнего времени. Получалось, что на Артема действительно открыта охота. История с похищением Ольги тоже кое-что доказывала. Рекомендации для США. Не много ли берет на себя доктор Грустин...

Артем очень надеялся, что американка лучше поймет его опасения, чем соотечественники. Американцы живут в состоянии антитеррористической мании постоянно, тогда как у нас она возникает истериями время от времени. Однако Федерика и другие люди, к которым он обращался раньше, требовали более весомых доказательств. Для них серьезными казались только терракты массового поражения, особенно в свете явной угрозы со стороны исламских экстремистов. Артем же бил тревогу по поводу единичных смертей, которые к тому же можно было бы объяснить и другими причинами. Да, конечно, эти несчастные случаи вписывались в какую-то тенденцию, но она не указывала на исламскую угрозу и потому выглядела не очень убедительно.

Мнение Федерики стало меняться после покушения на Романова. Все-таки заметная фигура в экспертном сообществе. Чем он не угодил исламистам? А тут еще письмо Артема... В общем, она согласилась лично поучаствовать в экспедиции Васи (инкогнито, конечно). Никому нельзя было доверять, сегодня непонятно, кто на чьей стороне. А лишние друзья в Азии могут быть очень кстати, когда мир ислама стучит в дверь собственного дома. Федерика надеялась при случае заручиться поддержкой варварских вождей, используя возможности «Социума». Она даже завербовала проводника Ахмеда, который имел связи с этими вождями. Но выяснилось, что Ахмед прекрасно знал, кто она такая, да еще пытался руководить ею, стал повелительным тоном раздавать неполиткорректные указания, что делать латиносам, чтобы договориться с неграми. В общим, она решила вернуться, пока дело не зашло далеко. Тем более что дома были срочные дела, а на месте действий оставался надежный источник.

После очередного сообщения Гульнары Федерика укрепилась во мнении, что Романов попал в переплет внутрисоюзной разборки. А это было важно, учитывая необходимость срочного вовлечения Союза в войну. Но Артем продолжал гнуть в другую сторону: на место либеральной элиты, правившей миром в начале века, идет новая. Федерика действительно все сильнее чувствовала присутствие в Америке какой-то неучтенной силы. И это мешало ей играть в любимую игру, где фигурами были люди.

Наступили недобрые времена, старая дружба ничего не стоит. Как здорово они рулили миром в эпоху глобального соперничества социал-либералов и неоконсерваторов! Какие партии разыгрывали в Ираке и Киргизии, чтобы потеснить противника, нередко сидевшего в офисе через улицу! Все в прошлом. Теперь старые коалиции распались, каждый умирает в одиночку. Принтам и Адлеркрейц со своей местечковой заботой о Европе уже ничего не хотят слышать о других частях Света. Особенное раздражение вызывал у Федерики Саланас, который не желал согласовывать свои шаги даже с ее нынешним шефом Хуаресом — лидером испаноговорящих граждан США. Материалы Артема объясняли странное замешательство Саланаса на его последней передаче. Что же, попробуем взглянуть на ситуацию и под этим углом, проверим «третью силу» на зуб. Правда, предложения Артема излишне радикальны, но здравый смысл в этом есть. Одна голова хорошо, а бесплатные выносные мозги — лучше.

— Согласна, Артем. Считайте, что ваша миссия удалась. Я сделаю, как вы просите. Или почти так.

Чтобы Артем не подцепил «хвост» при соприкосновении с Родиной, Лайза самолично направилась в наше посольство. Решили встретиться у Линкольна. Артем понял, что это была ошибка, лишь когда стал приближаться к знаменитому монументу. Подходы к нему были запружены народом.

Скопление граждан на Моле, в самом центре столицы, казалось невероятным, учитывая возможности видения. (Видимо, с этим и была связана необычная пустота улиц — все, кто не пришел сюда, сидели дома и смотрели действо.) Море зонтиков и светоотражающей пленки слепило глаза. Мощные кондиционеры на солнечных батареях гнали холодный воздух так, что в толпе многие простуженно кашляли. Но народ все прибывал. Люди пришли, чтобы участвовать лично. Как и в 60-е годы прошлого и позапрошлого веков, американцы разделились на тех, кто наблюдал, и тех, кто хотел действовать, сражаться, «качать права».

Центр событий бурлил довольно далеко, в районе монумента Вашингтона. На холме вокруг знаменитого «напильника» было не протолкнуться. Там, видимо, находилась и трибуна (судя по шелесту флагов, фонившему в микрофоне). Но местонахождение ораторов было не столь важно — их циклопические фигуры возвышались над Молом вровень с «напильником». С трудом протолкнувшись на ступеньки линкольновского Акрополя, Артем был заворожен зрелищем героической эпохи. Крупные лбы, отточенные движения рук и даже кончиков бороды, профессионально обаятельные выражения лиц ораторов. Именно такими, наверное, были лидеры великих революций (во всяком случае, подобным образом они выглядели в кино). Говорили примерно одно и то же, постепенно распаляя толпу: США не должны проливать кровь своих детей в Европе во имя непонятных целей и сомнительных интересов. В этом — залог единства нации в столь тяжелый для нее час. Нужно заниматься поиском энергоресурсов, умиротворением расовых и религиозных противоречий, возрождать сельское хозяйство в новых климатических условиях на основе гидропоники и т.д. Эти и прочие правильные и политкорректные вещи звучали как набат.

Ужас положения для Артема заключался в том, что он не мог пользоваться связью — все его ящики и номера контролировались, и по любому контакту можно было установить местонахождение беглеца. Найти друг друга в этой покрытой зонтиками слепящей толпе было нереально. Придется ждать, когда все кончится. Список ораторов был еще довольно велик. Артем приготовился к гражданскому подвигу стояния в толпе (сидеть было невозможно, внизу была духота, и ступени мемориала были раскалены).

Ба! Знакомые все лица. Выступала Челка: «Товарищи! Я приехала из далекой России, где мы, так же как и вы, боремся против войны!» Эта фраза не вызвала единодушного гула одобрения. Часть митингующих как раз предпочла бы, чтобы Россия воевала с Халифатом. Ведь это их дело, они же там — в Азии. Челка продолжала свою речь: «Только революция, которая сметет обезумевшие режимы милитаристов, может остановить войну! За нашу и вашу свободу!» Этот финал вызвал всеобщий восторг, и было видно, как Челку понесли на руках. Бедная Челка. Она верила в то, что на развалинах старого мира расцветет нечто более гуманное. Впрочем, Артем не очень любил современный мир и не видел возможности остановить революционный вал, катившийся по планете. Челка была наивна, но она пребывала на гребне волны Истории. С Челкой или без Челки — эта волна неслась на побережье. Жаль только, что революции часто приходят с войнами и стремление к свободе смешивается с жаждой убийства.

В районе трибуны стали происходить престранные вещи. У одного из ораторов (Артем тоже знал его лично, это был координатор Глобальной сети полисексуальных инициатив Джон-Джоанна Смитсон) внезапно выросли уши. Они менялись в размерах, превращаясь то в ослиные, то в слоновьи, явно намекая на связь Смитсона с обеими правящими партиями. Толпа зашумела, кто-то возмущался, а кто-то хохотал. Следующий оратор тоже пострадал. Когда он стал сходить с трибуны, от реального «напильника» отделилась его виртуальная копия и стала бить гигантскую фигуру оратора по голове. Получилось, что стела согнала витию с трибуны. Легко было заметить, что эти виртуальные «диверсии» производятся из-за Белого дома, точнее сего территории. Неудивительно, что взошедшая на трибуну Джесика Райз, всем известная валькирия Союза нудистов (ее еле уговорили явиться на мероприятие не в костюме Евы, а хотя бы одетой как «Свобода, ведущая народ»), обрушилась на Белый дом с каскадом проклятий и обвинений. Часть митингующих, застоявшаяся на жаре, словно ждала команды и, отделившись от основной массы, ринулась на резиденцию ненавистного президента. Сверкающая солнечными бликами линия атакующих перешла четко обозначенную красной линией запретную зону. Металлический голос стал предупреждать нарушителей о противозаконности их действий, но, разумеется, не преуспел. В следующий миг из земли вырвались фонтаны слезоточивого и усыпляющего газа, но и это не остановило людскую волну — оказывается, многие запаслись противогазами, прижившимися в каждой американской семье после террористических атак начала века. Напирая и наступая на падавших, атакующие прорвались к стене ограждения и полезли на нее. И тогда по ушам ударили звуки выстрелов. Демонстранты посыпались со стены. Видимо, погибших было немного, так как наиболее рьяные демонстранты надели армейские бронежилеты. Но пули и реактивные стрелы все равно были способны нанести тяжкие увечья. Некоторых демократов отбрасывало метров на сто, они ломали руки, ноги и шеи. Шальные пули выхватили несколько жертв в толпе у монумента.

Демократы отхлынули назад. Заметно поредела и толпа даже вокруг Артема. Не все были готовы рисковать ради идеи. Хотя, пожалуй, если дело примет серьезный оборот, колеблющихся мобилизуют зажигательные речи.

Артем посмотрел местные новости. Рейтинги президента пикировали, Хуарес тоже выглядел неважно. Рос рейтинг юного Кеннеди, который, к тому же, произносил сейчас речь в конгрессе с предложением объявить импичмент президенту. Вокруг конгресса возводили баррикады из пенобетона. Над Белым домом кружили армейские автолеты, шла перегруппировка сил. Накачанные рыцари в бронежилетах и шлемах со стрекозиными бронеглазами спрыгивали на лужайку перед резиденцией правителя полумира, чтобы занять последний рубеж обороны.

Бойцы демократии не собирались сдаваться. С холма по Белому дому выпустили несколько ракет. Ответная ракета разорвалась недалеко от трибуны, после чего виртуальную установку заклинило, и взывавшая к народу все это время фигура Джессики застыла как пародия на картину Делакруа. Народ разбегался. Кто-то забился в Акрополь, справедливо полагая, что по Линкольну стрелять не будут. Артем все же решил подняться повыше, на ветерок, но остаться на ступенях — иначе Лайза не нашла бы его.

Рядом с ним остался пожилой американец с пышными усами. Видимо, он уже решил, что ему поздно бояться.

— Ну, как вам наша революция?

— Вы думаете, это революция?

— Почему бы нет? Во всяком случае, назад уже ничего не вернется.

— Извините, не мог бы я передать сообщение с помощью вашей почты...

— Отчего нет? Набирайте код вот здесь.

Вскоре подошла Лайза. Она не теряла времени даром, договорилась о новых каналах связи, разослала нужным людям соображения Артема относительно событий последнего времени, проверила номер в гостинице, оформила ему новые документы, подготовила комп вместо украденного в Риме — с резервной базой данных, которую Артем задепонировал месяц назад. Теперь он снова был во всеоружии, хотя жаль, конечно, что они знают все, что он о них знает.

Усач вывел Артема и Лайзу из толпы, уверив их, что здесь уже не будет ничего интересного. Они прошли к какому-то невзрачному зданию (если бы Артем заглянул за угол, то увидел бы, что дом уходит чуть ли не за горизонт — это был Госдеп). Усач провел их мимо охраны в кабинет с пуританской обстановкой — экраны во всю стену, на которых отображались события на площади, прения в конгрессе в режиме он лайн, и портрет президента.

Пока гости Усача пили кофе, парламентарии на экране все более распалялись. Вкус крови пьянил демократическое сознание. Нетрудно было догадаться, какое впечатление эти речи произведут на президента. В зале то и дело мелькали люди с оружием, выглядевшие очень патриотично и героически. Центр уличных событии перемещался к конгрессу. Пенобетон застыл, и баррикады заселялись вооруженными противниками президента. И на все это взирал высоченный «куклуксклановец» в балахоне с красными глазами, моргавшими в темноте, — символ Вашингтона, памятник его основателю. Кровавое мерцание вечерних фонарей колосса выглядело сейчас особенно зловеще.

Артем не знал, какому лагерю служит Усач. Поэтому надо быть осторожным с доказательствами. Но сейчас, когда Федерика продвигает его, Артемов, план, любой союзник будет кстати.

— Вы, представители западной элиты, потеряли время. Пока социал-либералы и неоконсерваторы все начало века соперничали друг с другом в борьбе за Миронов господство, подрастала «третья сила». И это — не Халифат, который сам — орудие других сил. «Третья сила» уже не привязана к территории и народам вообще. Она подыгрывает то одним, то другим, но в чем смысл ее игры, не ясно, а воздействие на события очевидно. Вот скажите, кто решил издеваться над ораторами. Ведь этот «грязный пиар» явно приблизил гражданскую войну?

Старичок поднял палец: «А действительно». И стал куда-то звонить по старомодному, но, видимо, прямому телефону. Ответ не вызвал удивления только у Артема. Оказывается, установка для наведения образов располагалась за Белым домом — и ее уже убрали. Кто все это делал и по чьему указанию — неизвестно. Но полиции показали весомые удостоверения с высшими кодами. Старичок, распалившись, орал на кого-то в трубку, но больше ничего выяснить не смог. О чем и послал сообщение «наверх». Его вывод был неутешителен:

— Да, здорово нас «сделали». Если все это так, то важно понять, как быть хотя бы здесь, в Америке.

— Да какая разница? Я и в Союзе-то пока не очень преуспел, а здесь мы с вами что можем поделать, когда пальба началась и никто никого не слушает.

— И все-таки. Если бы вы были президентом Соединенных Штатов, что бы вы предприняли?

Как просто было бы повторить то, что он посоветовал Федерике. Но старичок мог играть на другой стороне, и тогда он все бы сорвал. Артем решил ограничиться общими рассуждениями.

— Хорошо. Я бы прикинул, за меня или против сейчас играет «третья сила». Судя по всему — против, раз все так плохо. Значит, надо ей противодействовать. Она выдает собственные намерения направлением своих шагов.

— А может, она не справляется? Ведь кризис начался уже давно.

— Значит, и стратегия выхода из кризиса есть уже давно. Они валят вас, чтобы посадить за пульт своих людей. Вот что непонятно: здесь они провоцируют гражданскую войну, а в Европе — войну между Союзом и Халифатом. Это значит, что они играют и не за Халифат, и не за НАТО.

— Да, мотив неясен.

— Пожалуй, нельзя вам лезть в этой ситуации в Европу. Митингующие правы. У вас нет для этого сил, а если втянетесь, они возьмут вас голыми руками.

— Ну так ли уж слабы наши институты? — Старик задал этот вопрос с ерническим пафосом. Было уже понятно, что Усач играет за нынешнего президента, а тот повязан союзническими обязательствами. Он уже не может отступать от них — власть тут же перехватит «капитулянт» Кеннеди.

— Тогда усиливайте то, что сильно. Что делает ваше общество непрозрачным для них. Люди-атомы, «свободные индивидуальности» легко манипулируемы. Чтобы вылезти из болота, нужно позаботиться о кочках. Общество должно быть пористым, упругим, а не прозрачным. Давайте людям обустраивать свою жизнь как они хотят, и у вас будет прочное общество. Особенно если переплести совместными интересами людей разных культур...

— Ага, щас. (По этому просторечному «ага, щас» Артем оценил, какой хороший переводчик стоит у Усача — судьба послала ему нужного человека. Или нужный человек сам как-то вышел на Артема.) Вот дети разных культур переплелись вместе и штурмуют Белый дом.

— Так ведь сами виноваты. Как бы ни было неправо гражданское общество, с ним стоит находить компромисс. Иначе вас ждет в лучшем случае саботаж, а в худшем — гражданская война. Это же азы.

— Ай, как все просто, на уровне «азей». А общество-то как раз расколото. Уступишь одним — получишь удар от других.

— Вот это верно. Но сегодня, насколько я пониманию, все будет как раз наоборот. Хуарес — ваш шанс выиграть время.

— Да? Ну, его еще нужно уговорить. И потом, он много запросит.

— А если он запросит как раз то, что нужно? Вы помните, как это происходило у нас в стране. Направление ресурсов на переквалификацию и наукограды, программа пространственного разведения интересов...

— Легко сказать. Вообще, все это очень абстрактно. Понятно, что вы можете сейчас излагать мне опыт вашей страны, креативного социализма, советской демократии, корневых структур информалиата и этого невероятного сочетания сразу трех систем власти, вам там хорошо, в России. У вас нет африканцев, у вас есть пространство, чтобы развести интересы с исламистами и в то же время избежать сецессии Сибири.

— Почему же президенты бездействовали, пока Америка еще была великой державой, а потом стали делать глупость за глупостью? — не выдержала Лайза циничного разговора на банальную тему «Почему гибнет Америка?».

Поскольку Артем отделывался общими словами, Сэм решил раскрутить его с помощью ершистой спутницы и не стал отмахиваться от ее наивного вопроса.

— Наши предки создали наиболее мощную государственную систему в мире. Таким же успехом могли бы похвастаться только творцы СССР, но мы переиграли даже их. Впрочем, у них просто раньше проросли те же проблемы, что позже у нас. Понимаете, в такой мощной машине даже водитель является деталью. Он не может справиться с ее инерцией и не должен даже пытаться. Если он хочет вести машину не туда, куда влечет его инерция, это ведет только к разрушению всего механизма. Этот урок СССР мы не поняли. Кстати, Артем, вам вообще повезло, что кризис индустриального общества у вас совпал с кризисом государства. Знаете, у вас было больше возможностей для создания кочек на болоте. Вам было плохо, вы карабкались, восстанавливали ваш Союз. А у нас было все о'кей. Вместо нервных набегов на Восток нужно было просто готовиться к черным дням.

— А ведь Они готовились. Они просчитали ситуацию, — перебил Артем, сделав ударение на местоимение.

— Вы думаете?

— В России об этом писали еще в начале века, когда упали башни.

— Ну, может быть. Вполне возможно, что уже тогда... Во всяком случае, сейчас Они наслаждаются своим всевластием. Разрушение старого — усиление нового. Может быть, не стоит мешать новому? Мне даже жаль, что я не с ними.

— А почему вы не с ними, а с этим глупым президентом? — снова встряла Лайза, которая, как и большинство граждан государства периода упадка, терпеть не могла своего президента.

— Знаешь, девочка, я старомоден. У меня еще сохранилось чувство долга перед этим государством. Я не хочу дожить до его распада. Миллиарды людей не дожили, и я не хочу.

— Но может быть, имеет смысл объяснить ему то, о чём кричат со всех углов: хватит делать глупости!

— Какие «мудрецы» стоят там, на этих углах! И каждый предлагает свое «умное» решение. Все понимают, что глупость — это глупость, когда она уже сделана. И почти никто не задумывается над тем, к каким последствиям привело бы другое решение. Во всяком случае, и это решение тоже объявили бы глупостью.

Артем смотрел на экран. На ступенях конгресса он разглядел Челку, которая была готова сражаться за революцию. Жаль, что плодами ее борьбы опять воспользуются те, кому интереснее суть, чем форма происходящего. А почему жаль? Мы циничней, чем она? Но таков уж закон истории: романтики помогают циникам в борьбе с романтичными циниками. Ему так понравился выведенный им закон, что он даже отвлекся от видеоряда.

Лайза продолжала обличать глупость режима, дядюшка Сэм вяло реагировал. Беседа клонилась к закату.

— Знаете, Сэм, — вернулся в разговор Артем. — Глупость все-таки играет роль в ваших неприятностях. Вы делали ставку на имидж, а не на знание. Вы презирали предупреждения ученых, которые не вписывались в публицистический мэйнстрим. Главным вопросом вашей политики десятилетиями был имидж. Виртуальность рушится в столкновении с реальностью, и тогда обнажается ее глупость.

Но тут виртуальность сказала свое слово. Портрет президента вдруг ожил и стал говорить: «Вы хорошо потрудились, Сэм, но это только начало. Зайдите ко мне, пожалуйста. Надо подумать, как расхлебывать всю эту кашу. Может, просто взять конгресс штурмом, спалить его к чертовой матери? Ладно, шучу. У нас тут не Латинская Америка. Кстати, ко мне сейчас придет Хуарес. Так что поспешите».

Они распрощались с дядюшкой Сэмом, поблагодарив друг друга за интересную беседу. Артем еще раз намекнул, что Хуарес — это шанс. Но вот оправдает ли Хуарес его надежды?

Уже стало темнеть, когда Артем и Лайза закрыли за собой дверь гостиничного номера и принялись целоваться.

Артем лежал на огромных размеров кровати в ожидании Лайзы, застрявшей в ванной. Чистая вода стала дорогим удовольствием, и по случаю визита Артема Лайза пользовалась энергоресурсом «Социума» в свое удовольствие. Она даже помыла Масипаса, который теперь распушился и урчал в углу, удивляя Артема своим сходством с романовским Масипасом.

Когда Лайза вышла, Артем встал ей навстречу, чтобы обнять. Вокруг шли последние новости, виртуальные фигуры носились, спасая Америку каждая на свой лад.

— Выключай их, Тема, так я чувствовать себя нудистка среди толпа бюргеров.

— Погоди. Сейчас будут новости, которых я жду. Вот.

«Глава католической лиги Бенито Хуарес назначен главой администрации президента». Полненький индеец деловито выходил под ручку с президентом на лужайку перед Белым домом. За ним Артем заметил выдающийся нос Федерики. Советники любят иногда появляться за плечом своего шефа. Речь Хуареса по-испански с переводом. Остановить гражданскую войну. Сохранить единство страны. Вот спасение лица президента: США будут выполнять свои внешнеполитические обязательства по мере возможности. То есть выполнить вроде бы будут, но только, если возможности позволят. Хитрый Бенито. А вот оно, главное — ресурсообмен на территории США свыше миллиона долларов осуществляется только под общественным контролем. Президент подписал соответствующий указ. Операции санкционируют три уровня власти... Местное самоуправление, правительства штатов, специальная комиссия с участием президента, палат, национально-культурных общин, профсоюзов, сексуальных меньшинств... Пока Хуарес перечислял всех, кого допускают к большому пирогу, Артем прикидывал, что этот мастер компромисса и его советница Федерика взяли из его дискеты, а что придумали сами. Пожалуй, у них получилось даже лучше. Теперь враждующим сторонам будет что обсудить, а общины получат возможность создавать «кочки на болоте». Историческое значение события ласкало самолюбие Артема так же приятно, как Лайза его кожу. Главное: теперь оплатить Их работу в США не сможет никто. Артем сумел заблокировать их счета, по крайней мере, здесь.

А видео приносило все новые вести. Огромный испаноговорящий митинг разделил вооруженных сторонников и противников президента. Гражданской войны в столице не будет.

«Есс, ты сделал это, Тема», — прошептала Лайза и ещё теснее прижалась к нему.

Артем выключил видео и забыл о политике на остаток ночи. Он не слышал других новостей: «В ответ на объявление войны Халифату Соединенными Штатами группа южных штатов заявила о выходе из США и образовании Исламской республики Америка». Толпы восторженных мусульман громили антитеррористические комитеты и офисы министерства безопасности. Миллионы беженцев заполнили воздушное пространство.