"Ведьмино кольцо. Советский Союз XXI века" - читать интересную книгу автора (Шубин Александр)

Акватаун

14 августа.

Акватаун.

Артем, Ольга.

«Когда вы ощущаете давление обстоятельств, не спешите винить в этом общество и природу. Подумайте, а может быть, это ответное давление. Когда вы воздействуете на среду, она отвечает вам тем же. Но если вы будете плыть по течению, ответное давление среды сменится давлением тех, для кого вы — всего лишь среда».

Витторио произнес эту фразу (видимо, считанную им из какой-то страницы в Сети), пока они выравнивали давление в шлюзе Акватауна.

Акватаун — крупнейший из подводных городов Тихого океана. Он был построен после завершения Великой китайской смуты, когда обстановка в Тихоокеанском бассейне успокоилась. Пока на суше города сотрясались от террористических актов разного масштаба, в подводные города нельзя было проносить оружие и хоть что-то напоминающее взрывчатку. Что касается Акватауна, то в его зону безопасности входило целое государство в Тихом океане, полностью подконтрольное медиаимперии.

Лодка прошла все необходимые сканирования, была отведена в изолятор. Пассажиров досмотрели, дальше все завертелось с неимоверной быстротой. Витторио галантно вывел Ольгу за руку, на них устремились лучи света. Принцесса и ее спаситель! Команду отвели в сторонку, но Артем нырнул в окружившую Ольгу толпу. Он пробирался к ней в человеческом потоке, но понял, что течение сильней и нужно просто в нем сориентироваться. Толпа понесла их мимо мощных конструкций купола, мимо гигантских бронированных окон, за которыми в свете прожекторов плавали диковинные рыбы (окна увеличивали изображение любого движущегося объекта), мимо мраморных (по виду) ступеней, колонн и постаментов с какими-то фигурами (потом Артем понял, что видел их много раз по видению — это Аллея видеозвезд), мимо толп любопытной публики. Слава Богу, Артем сразу оказался внутри потока, а не в публике. Как это важно, оказаться внутри потока. Только бы знать, куда он течет. Ворвавшись в роскошное здание, отражавшее искусственный свет бесконечием блесток и оттенков, человеческая река разбилась на множество ручейков. Артем с ужасом обнаружил, что тут каждый знал свою дорогу. Оглянувшись, успел лишь заметить Витторио и Ольгу, исчезающих в водовороте одного из коридоров. Метнувшись туда, Артем получил корректный, но убедительный отпор у охраны.

— А куда мне?

— А вы кто?

— Я с ними. Вот, приплыл вместе.

Охранник буркнул что-то в микрофон. Словно из стены появилась шустрая дама с идеально взвихренными волосами (форму поддерживал еле заметный лак) и, не говоря ни слова, повела Артема коридорами и площадями мимо какой-то аппаратуры, каких-то еще потоков очень озабоченных и деловитых электронов этой гигантской системы. Артем понял, что он, зловредная микроба, течет где-то близ самого сердца организма одной из крупнейших медиаимперий. И если не произойдет чуда, ему предстоит быть переваренным, использованным на минутку и выброшенным в отходы, где он и дальше может эту систему ненавидеть, сколько ему угодно.

Артема привели, усадили и начали гримировать. К нему подошел деловой мужик, неряшливо одетый, несмотря на дорогой шерстяной свитер, и, посасывая что-то слабонаркотическое из трубочки, конец которой терялся в том же свитере, стал выяснять:

— Так, из Африки.

— Да, на лодке.

— Давайте я вас запишу.

Артем назвал правильно только имя. Должность — бортовой психолог. Ему сказали идти не с командой, а с Витторио. Вот он и...

— Да, да. Это ясно. Бенджи (это в микрофон), внеси психолога в сценарий. Секунд двадцать.

— Мне говорить секунд двадцать?

— Да сколько хотите. Двадцать секунд останется. Пожалуйста, что-нибудь о состоянии спасенной. Ну, не жалейте красок. Наверное, ей там, у каннибалов, не очень понравилось.

Артему прикрепили несколько чуть заметных точек на лицо. По ним будет ориентироваться техника, регулирующая краски. Так, причесочка. Здесь убрать, здесь нарастить волосы. Артем было протестовал против наращивания, но ему вежливо объяснили, что эти волосы выпадут через два дня. А если он хочет ликвидировать залысины, то нужно купить другую марку. Ну вот. Только костюмчик у вас не фирменный. Нужно что-то построже. Вот, бумажный, из массы водорослей, одноразовый. Так, сидит нормально. Здесь заузим, тут потом подотрем при монтаже.

Сотрудница взглянула на утыканного кнопками и наряженного в какой-то балахон Артема и довольно подбоченилась: «Сами себя не узнаете».

Вдохновленный этим оптимистическим прогнозом, Артем был передан на руки обвешанной наушниками и антеннами дамочке, которая уже повела клиента по недлинному коридору в Зал. Это слово здесь произносилось с сакральным придыханием и возведением очей к небу (в смысле к потолку). Зал занимал центральную площадь Акватауна и представлял собой многоярусный город с трибунами, балконами, переходами. Каждый из них находился под прицелом нескольких видеоустройств. Надо думать, и со звуком здесь все было хорошо. Артема усадили на балкон рядом с какими-то африканцами (как потом выяснилось, беженцами). Перед ним засветился монитор: «До вашего выступления 18 минут 34 секунды». Секунды, как и положено, стали давать обратный отсчет.

В центре всего этого пространства витал на небольшой летающей платформе медиатор Саланас. Артем видел это шоу по видению неоднократно, благо оно было круглосуточным. Саланас, хозяин и основатель шоу, появлялся на пульте, как называлась платформа, не так часто, в самых важных случаях. Этот случай был именно таким.

Ольга сидела на троне в окружении экспертов. Ее уже разговорили. Она рассказывала о лагере, в котором содержатся граждане разных стран. Это была сенсация и скандал. Витторио привез видеоматериалы, снятые с некоторого расстояния, и Ольга их комментировала.

Затем речь зашла о том, как ее похитили. Последним Ольгу видел Анатолий Квидзе, кстати, известный геополитик. Он был приглашен в студию, и обстоятельно, минуты три, рассказывал, что Ольга исчезла с пляжа на волжском острове. Она поплыла по Волге, но не вернулась. Хватились вечером. Обшарили все окрестности. Безрезультатно. Думали, утонула. А вечером мировые СМИ распространили сообщение о ее казни за моральные преступления в Халифате. Сама Ольга помнила, как сидела на пляже у Волги, но дальше ее воспоминания обрывались до появления перед глазами Южного креста.

Анатоль умолчал о последнем собеседнике Ольги, тем более что именно благодаря ему он получил сегодня одну из лучших мировых трибун.

Затем Квидзе взял слово уже как видный геополитик, и это был его звездный час. Поскольку Анатолий отличался националистической позицией, космополитичные мировые СМИ приглашали его в эфир лишь изредка, чтобы показать звериное лицо российского шовинизма. Вот Романова приглашали часто, из-за влияния в экспертном сообществе его нельзя было игнорировать. Анатолю же оставалось довольствоваться отдельными репликами в мировом эфире, которые он затем обширно комментировал на заседаниях собственного политтеатра и публиковал на сайте.

Но сегодня именно Квидзе солировал в качестве эксперта-геополитика. И это впечатляло. На него работали настоящие асы виртуальной реальности. В наше время, когда любой желающий может с помощью нехитрой программы сделать фильм, наполненный компьютерной графикой, Квидзе, конечно, раз в месяц публиковал политические фильмы в Сети. Иногда в них были тонкие наблюдения, но графика весьма средняя. А тут. Тем и держался бизнес медиаимперий, что они собирали творческие группы истинных мастеров жанра, которые посвящали свою жизнь чему-то одному — дизайну фонов или технологии трансформации изображений одно в другое. Теперь все это работало на замысел Анатоля. За десять минут перед зрителем пронеслись события последнего месяца. Хроника плавно перетекала в карты различных регионов мира, контуры стран — в лица политиков, сначала рисованные, потом — сфотографированные. Затем эти люди оживали и подтверждали все сказанное геополитиком (фразами, иногда вырванными из контекста, как отметил Артем и позднее Романов, смотревший это шоу уже в Париже несколькими днями позднее).

Из предложенного подбора фактов вырисовывалась довольно печальная для России картина — к ней со всех сторон тянулись зеленые стрелы, она была главным ресурсным резервом в мире, сотрясавшемся от ресурсного голода. Нападение исламистов на Европу — фланговый маневр. Главное направление Турция — Крым. На полуострове разгорелся острейший этноконфликт, который не только подрывает оборону Союза, но, по существу, уже создал плацдарм для исламского вторжения. Так было с Албанией, которая сейчас стала таким плацдармом. Так будет с Крымом в ближайшее время. Халифатское движение снова оживилось на Кавказе, пока в форме культурных обществ (Артем знал, что оно там было уже лет двадцать, как и почти в любой стране с исламской культурой). По последним данным (кто-то вовремя предоставил их Анатолю) Нурсултан III договорился с исламистами об оказании помощи по разгрому разбойников Великой пустыни. Под этим предлогом туда будет введена их сильная группировка (новость обеспокоила Романова — как бы Вася не попал между молотом и наковальней). Группировка закрепит успехи уйгурских сепаратистов. Эффектным движением Квидзе начертил на карте дугу, из которой зеленые стрелы уже сами поползли вдоль Днепра, Волги, по Уралу и по Сибири.

— В этих условиях, — заключил оратор, — похищение Ольги Костиковой — факт исторического значения. Он ясно показывает, куда направляются взоры Халифата. Ольга известна нам всем, и притом давно, как крупный эксперт в области экономики ресурсов, как ученица самого Сергея Романова, носительница важнейшей концептуальной информации. Возможно, это лишь одно из похищений подобного рода, которое удалось раскрыть. В последнее время пропало немало людей. И будет пропадать до того момента, пока Халифат не выберет время для удара. У Союза остается один шанс на спасение — нанести удар, пока противник еще только готовит почву, пока он не добил наших возможных союзников и не захлопнул капкан окружения.

Аплодисменты зала.

Артем тоже аплодировал в душе заказчикам шоу. Это просто блеск. Квидзе получил в мировых СМИ прочную репутацию противника западной цивилизации, и теперь его позиция выглядит строго объективной. Ведь он за войну с Халифатом. Сейчас, когда им надо втянуть нас в драку, они включили Квидзе как сирену, создав впечатление объективности: вот, слушайте голос наших противников в России, они говорят, что нужно воевать с Халифатом.

Не успел Артем подумать об этом, Саланас примерно то же изложил своими словами. Романов видел это в монтаже, когда Саланас должен был олицетворять мудрость, его снимали несколько снизу и сбоку. Глядя на зрителя словно сверху и как бы вскользь сквозь очки, Саланас тоном философа развивал мысль. Затем он встряхивал прядью волос, камера резко перемещалась, взгляд Саланаса приближался, впивался в зрителя и почти гипнотизировал (мастера видеомонтажа использовали еще и соответствующие скрытые технологии, чтобы эффект гипноза усиливался). В это время должно было звучать самое важное: «Сегодня, когда Халифат нарушил все нормы морали, когда интересы Запада и интересы России снова стали общеевропейскими, спасение — в решительной борьбе. Мы снова союзники, как десятилетия назад в борьбе против Гитлера. Иначе — гибель и рабство».

Поскольку Ольгу на некоторое время оставили в покое, она размышляла о некоторых неувязках в речи Анатоля. Годы общения с ним научили тому, что Анатоль специально подбирает факты, заражает тебя своей убежденностью, а потом ты выглядишь глупо, когда отстаиваешь эту позицию в компании Романова и его учеников. Они тут же применяют комплексный метод, раскидывают факты по системе координат, что-то добавляют, и картина меняется. Выясняется, что в речи патриота из патриотов опять кроется подвох, а в логике — прокол. Вот и теперь. Все понятно, нас окружают. Халифат, как гитлеровская Германия. Действительно, местами очень похоже. Но похитили-то ее зачем? По Анатолю, чтобы выведать что-то. Но ничего такого у нее не выведывали. Ее скорее воспитывали. Сначала Ольга даже думала, что из нее делают диверсантку. Но чтобы из похищенного среди российских просторов интеллектуала вылепить что-то в этом роде, нужны годы, а тут речь идет скорее о месяцах. Создавалось впечатление, что ее держат ради какой-то мирной миссии. В общем, непонятно.

Подошло время, когда по законам жанра политологическое напряжение нужно было разбавить голосом культуры. Сначала слово предоставили ведущим российским писателям Акулову и Пиранину. Акулов из студии в Новгороде сказал как надо: «Ситуация действительно очень напоминает то, что происходило перед нападением Гитлера на Союз (Акулов подчеркнул аналогию между двумя Союзами, не назвав аббревиатуру СССР). Агрессор уничтожает очаги европейской культуры по частям, захватывая то Францию, то Испанию. А мы ждем, как ждал Сталин, и дождемся». Дальше писатель хотел прорекламировать свой новый роман «Испанский миттельшпиль», где неутомимый Фантомасин должен был вступить в схватку с анархистским киллером Дуррути и раскрыть заговор нацистов в Барселоне. Но Саланас его выключил, боясь недовольства испаноязычной аудитории и обвинений в скрытой рекламе. Акулова зафиксировали с мудрым выражением лица, затем он плавно преобразился в Пиранина. Тот давал интервью на лоне природы, в духовном поселении «Аура», расположенном в меандре Таруски (так было сказано в титрах). Пиранин был настроен благодушно и высказался перпендикулярно происходящему: «Что войны. Бывало и покруче. Суть в другом. Девушку перекинуло через несколько морей, побило о камни тысячелетий, а она жива и здорова. Песчинка песчинкой, а как хороша...»

Ольга даже отвлеклась от своих странных мыслей и уже не знала, обижаться ей или принять комплимент. Но Саланас не понял, к чему это, и выключил русского созерцателя. Третьим представителем русской культуры была автор «Когтей» Марина Мурена (этот псевдоним скрывал весьма аристократическую фамилию, под которой Марина выступала прежде, пока у нее не пошел сериал о цивилизации трупоедов). Мурена была настроена, как всегда, уверенно и решительно: «Я не разбираюсь в геополитике, я писатель. Но я чувствую душу моего народа. И народ вам скажет: пора мочить». Мощный компьютер на секунду затормозил перевод слова «мочить» на двести языков, дожидаясь контекста. «И в этом мы, деятели культуры, должны наш народ поддержать. Как говорил один ретроград, но верно говорил, мочить, и при том в сортире». Видавший виды и слыхавший слыхи компьютер продолжал мучиться, пока эксперт по российской политике не дал ориентировку: «Надо их сокрушить. И как говорил один консервативный деятель, но верно говорил, крушить их надо везде, даже в туалете». Представители ста девяносто девяти языков решили, что у русских немного грубоватый юмор. Затем слово было предоставлено мировому телекритику Вилли Фознеру, который уже не останавливался девять минут, объясняя тем, кто еще по какой-то причине не понял, что каждый честный человек должен встать сегодня на баррикады цивилизации и дать вооруженный (это слово повторялось неоднократно) отпор наступающему варварству, фашизму, гитлеризму-сталинизму, хомейнизму-бенладизму.

Пока литераторы излагали, Саланас незаметно для зрителя вел диалог с микрофоном. Из наушника с ним беседовал человек, сидевший на трибуне, почему-то не оборудованной камерами. Более того, ни одна камера не могла снять эту трибуну. Да если бы и задела случайно, зритель не обратил бы внимания на человека с обычным лицом, практически слившимся с фоном. Голос человека был спокоен, но настойчив:

— Давай, Мачо. Надо ковать железо, пока горячо. Дай ей произнести речь, раскрути на призыв к Отечеству. Население Союза должно ринуться голосовать за войну с Халифатом.

— Конечно, нет проблем, Мастэр. Но я же не могу перебить старика Фознера, он нас всех на работу принимал. У него еще три минуты. Потом психолог с лодки не помешает, а дальше она. Если психолог ляпнет что-то не то, мы его реплику сотрем.

Мастэр настаивал, да так, что в голосе появились властные нотки, а на лице стали проступать жесткие черты. Но убедить не успел. Фознер, как истинный профессионал, закончил секунда в секунду, и перед Артемом включился микрофон.

— У меня, собственно, не мнение, а вопрос к тебе, Оля. Как ты думаешь, почему изо всех, находившихся на Африканском континенте, выкрали именно тебя и именно сейчас?

Это была ключевая постановка вопроса в школе «Социума», очень привычная для Ольги. «Почему именно это и именно в это время?» Правильно. И все стало складываться в понятную для нее картину. А Саланас получил команду: «Вот что, амиго, давай закругляйся с этим шоу. Все, что можно, мы выжали». Ольге больше слова не дали.