"Зимняя охота короля" - читать интересную книгу автора (Доконт Василий)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Недостаточная свобода в общении между собой владельцев Камней Памяти привела к тому, что о приезде Маарда в Эрфуртар Илорин предупреждён не был. Король отправил советника через Вустера, воспользовавшись для этого прямой связью с Эрином. Потом подготовил необходимые Маарду бумаги и отослал их с вестником в точку встречи: на развилку дорог, ведущих в Скиронар и к озеру Глубокому.

Таким образом, гном, дежуривший у Материнского Камня, о планах короля относительно Эрфуртара ничего не знал, и предупредить о них эрфуртарскую общину не мог. А, значит, не мог предупредить Илорина. Сам король тоже не озаботился связаться с капитаном — для передачи дальнейших инструкций и получения подробного отчёта о достигнутых в Эрфуртаре успехах. Слишком сложная получалась связь: через Гору и гномью общину — слова короля, из общины через ту же Гору — слова Илорина. Вот король и ограничился всего лишь переданной из Горы общей информацией о событиях в четвёртом свободном королевстве.

Маард использовал своё относительное инкогнито для подробного изучения эрфуртарской обстановки. Скрывать, что он — советник короля — смысла не было. Вряд ли этого не знал кто-то из раттанарских дворцовых стражей, которые присоединились к санному поезду вице-короля на раттанарском берегу озера Глубокого. О своём же назначении Маард не распространялся. Сначала из осторожности — вдруг, да не получит на дорожной развилке обещанных королём документов, подтверждающих его новый статус. Потом уже из хитрости молчал, да из интереса объявиться внезапно, для всех неожиданно.

Команда выздоравливающих героев ледового побоища даже радовалась, что такой большой сановник прислан королём на помощь их командиру. Никто не сомневался, что именно в этом и состоит задание Маарда. Советник не спорил. Есть разница в том, что расскажут, хвастаясь, советнику Седобородого, и что ответят, осторожничая, вице-королю.

И не одних только раттанарцев это касалось. Та же картина, наверняка, ждала Маарда на всём пути до Эрфурта. Он ехал не спеша, дорогой впитывая впечатления, и мало что проходило мимо его широко раскрытых глаз и чуткого слуха. Очень важными считал Маард свои дорожные впечатления — впечатления от народа, которым ему предстояло управлять.

Потом, из дворца, будешь видеть и слышать только то, сочтут тебе нужным показать и рассказать твои приближённые. Между властью и простонародьем всегда вырастает непреодолимый барьер, и тут нужна дерзость Седобородого, чтобы этот барьер постоянно ломать. Для войны — хорошо, для управления королевством — плохо. Власти нужен авторитет, уважение, а не только сила. И дистанция, разделяющий барьер — в этом случае просто необходимы. А Маард не воевать ехал — управлять, точнее — править. И нахрап короля Василия считал для этого не вполне уместным.

Важно было определить, что нового, полезного для нормальной жизни королевства появилось за пять дней свободы от власти пустоголовых. Это новое могло стать основой прочной власти его, Маарда, в Эрфуртаре. Это новое он и искал, тщательно просеивая свои дорожные впечатления…

Пять дней Эрфуртар находился под управлением раттанарских военных, и эти пять дней Илорин потратил на восстановление довоенных властных структур. Пришлось ему нелегко: не имеющий никакого политического опыта, капитан был вынужден разбирать дрязги придворных интриганов, для которых каждая смена власти — это шанс на продвижение по служебной лестнице. Спасала репутация: с тем, кто, не задумываясь, повесил короля, пусть и самозваного, а до этого — кое-кого из пустоголовой администрации городков и местечек, через которые шёл на Эрфурт… Да плюс — опушка леса, увешанная трупами разбойников, да спущенные Илорином под лёд незадачливые завоеватели Раттанара, не взирая на то — жив человек или нет… Тут поневоле надолго задумаешься, прежде чем начнёшь права качать. Да, и начнёшь ли…

Худо-бедно, но в столице уже налаживалась нормальная жизнь. Отличная от довоенной, но всё же… До отдалённой провинции руки новой власти ещё не дошли, за исключением территорий, через которые раттанарцы наступали на Эрфурт. Ну, и ближайшие к столице окрестности — куда доставали разъезды стражей и конников Куперса — охотно отдались под руку Седобородого.

Но всё королевство, не смотря на монеты с портретом Василия, ещё только предстояло приводить в норму, и сделать это должна была не малочисленная раттанарская армия, а мощная армия местных чиновников, вновь назначенных новой властью. А где их набрать, новых администраторов? Не своих же сержантов и солдат по кабинетам распылять? А из чужих назначишь — потом беды не оберёшься с бюрократами и взяточниками. Голова у капитана от гражданских и властных проблем гудела, что твой барабан в момент объявления королевских указов. Потому-то приезд Маарда и стал Илорину праздником — появилось, на кого проблемы спихнуть.

Встретились они на Дворцовой площади, когда Маард, разминаясь, оставил возок и бродил вдоль ограды, рассматривая дворец — своё рабочее место, так сказать. Илорин с Яктуком как раз выезжали из дворцовых ворот — Ахваз должен был показать забитые продовольствием и прочим разным товаром склады заговорщиков, что обнаружил за городом. Раттанарцы некоторое время медлили, вглядывались друг в друга, будто узнавая. Первым двинулся Илорин.

— Как же я рад видеть вас, советник! — капитан спешился и кинулся к Маарду чуть ли не с объятиями. На короткой ноге они никогда не были, мальчишка-офицер и опытный, в годах, политик. Но оскорбить неуважением народного героя Маард не рискнул. Обниматься он, правда, тоже не стал. Ограничился вежливым кивком и приторным тоном сказанной фразой:

— Я рад не меньше вас, капитан: о ваших подвигах уже легенды в Раттанаре ходят…

На этом обмен любезностями закончился. Маард полез в возок и выгреб из него целый ворох почты, предназначенной для дворцовых стражей и солдат роты Водяного. Письма эти ему навязал Вустер, воспользовавшись оказией. Но не он один. Сэр Эрин передал свёрток для вручения брату по Ордену рыцарей Короны, сэру Ахвазу, и Маард всю дорогу изнывал от любопытства: что же там может находиться? По весу — вроде металл, а надавишь — шуршит бумагой. Так что, вручив сержанту пакет генерала, Маард глаз с Ахваза не сводил.

Тот, надорвав пакет, достал из него письмо, прочитал, развернул сам пакет, тут же, не отходя в сторону, и вынул всё его содержимое: свиток, перевитый зелёным шнуром Королевской Грамоты, золотую гербовую цепь и рыцарские золотые шпоры. Рассмотреть подробнее Ахваз не позволил, и не стал отвечать на расспросы. Это был, наверное, единственный до сих пор случай в армиях Соргона, когда сержант скомандовал старшим по званию:

— Господа командиры, я требую общего построения ваших отрядов. Прошу поторопиться!

И такая прозвучала в голосе Ахваза власть, что ни Илорин, ни Яктук не осмелились возразить, и побежали выполнять приказание. Маард даже растерялся: только-только собрался объявить о том, что он — вице-король Эрфуртара, как безусый сержант в золотых шпорах рыцаря разогнал всех, кого это объявление касалось. Впрочем, с объявлением можно и не спешить: общее построение раттанарского войска и неизбежный приток на это мероприятие зрителей обязательно придадут необходимую торжественность вступлению Маарда в должность. Пожалуй, так даже лучше будет.

Построение много времени не отняло: в Эрфурте находились сейчас только дворцовые стражи да полусотня солдат из роты Водяного, накануне доставившая из обители Матушки Сулу, Огасту и Сальву. Ездил за ними Тахат — с поручением выяснить у жриц состояние здоровья всех трёх санитарок, и привезенные им известия совершенно не огорчили ни Илорина, ни Яктука.

Липового посоха настоятельницы отведать Тахату не довелось, но словесной взбучки он не миновал. Терпеливо выслушав жрицу, капрал согласился со всеми её доводами и пообещал женщин в дальнейшем и оградить, и обезопасить…

— Ещё бы — не оградить! Это беременных-то! Только попробуйте девочек снова под мечи сунуть — будете знать у меня! Так посохом отхожу мужей нерадивых, — и посох подвинут был под самый нос капралу, — что никакому Разрушителю и не снилось! Ступай! И береги их: таких жён даже одной на тысячу — не найдёшь!

Из дальнейших слов настоятельницы выяснилось, что Огаста и Сальва носят наследников — и рыцарю, и барону — и что король не будет разочарован: у Яктука родится двойня. Продолжение рода Яктукам и Лонтирам уже обеспечено, только доносить без помех и огорчений.

На построение санитарки вышли вместе с привезшей их полусотней, но это был для них последний раз — Илорин категорически даже думать им запретил о военной службе:

— Форму не я вам давал, и не мне лишать вас права носить эти платья. Но никаких больше походов, никаких сражений, никаких бедствий и трудностей. Пока мы стоим в Эрфуртаре, жить будете во дворце, и ни шагу за его пределы без охраны хоть стражей, хоть водяных…

Итак, на дворцовой площади выстроились стражи и водяные. Командовал парадом рыцарь Ахваз:

— Сэр Тахат, ваше место — возле меня! — сержант указал капралу, где именно: с левой стороны и чуть сзади. — Солдаты! Пусть вас не удивляет, что я сейчас распоряжаюсь здесь на плацу, а не стою с вами в одном ряду и не слушаю приказы командиров. Сегодня, сейчас, у меня есть право поступать именно так, а не иначе: я выполняю поручение князя Ордена рыцарей Соргона — сэра Эрина, а, значит, и поручение короля. Все вы знаете, что этот документ, — Ахваз поднял вверх свиток с зелёным шнуром, — имеет две подписи и скреплен двумя печатями: печатью Ордена и печатью Его Величества. Это — свидетельство рыцаря! Сегодня соргонских рыцарей станет на одного больше! Капитан Илорин!

— Я!

— Ко-о мне!

— Есть!

Специальное фрейлинское слово «Ой!», произнесенное в три голоса, сопроводило выход капитана в центр площади, к сэру Ахвазу. Перечисление подвигов, посвящение, вручение свидетельства, шпор и рыцарской цепи с гербом Илорина: уравновешенные весы, два скрещенных меча под ними и девиз — СОЛДАТ СПРАВЕДЛИВОСТИ — всё прошло, как нельзя, лучше. Завершение церемонии, правда, получилось не таким, как планировал Ахваз. Маард не дал распустить строй, выйдя на середину к уже трём соргонским рыцарям и протянул Илорину ещё один свиток с зелёными шнурами:

— Прошу вас, сэр рыцарь, огласить этот документ.

Теперь Эрфуртар, наконец, узнал о назначении вице-короля. Но на этом сюрпризы не закончились. Маард снова извлёк свиток с зелёным шнуром и его содержание зачитал уже сам.

Король произвёл на свет второго соргонского графа. Им стал всё тот же счастливчик Илорин, получивший титул графа Эрфуртского. Правда, в отличие от графа Бахарденского, пожалованные Илорину земли не составляли единой территории. Два баронства отданы ему были раттанарских, два — эрфуртарских. И фрейлинское «Ой!», всё теми же тремя голосами, раздалось раньше дружного солдатского «Хо-о-о!», что говорит только о быстроте женской реакции, и ни о чём — больше…

Обратный путь король проводил в беседах и размышлениях. Он то допытывался подробностей от Индура и Клонмела — как провёл время в Горе каждый из них, то добивался от Капы подробного доклада о её беседе с Материнским Камнем, то пытался анализировать случай со взорвавшейся шкатулкой. Один интересный момент заключался в вопросе: а почему она, шкатулка, сработала именно от его прикосновения? Каким образом Разрушитель умудрился отличить короля от прочих, бравших её в руки? Второй, не менее интересный момент, содержался в знании Камня: ведь это информация, вложенная Камнем в него и Капу, помогла избежать несчастья… Да, какого там несчастья — гибели!

Индур, рассказывая о своих гномьих впечатления, иногда забывал, что он — солдат, а захлёбываться словами и переходить на восторженные крики — вовсе недостойно бывалого воина. Тогда Клонмел многозначительно кашлял, и увлёкшийся рядовой королевской сотни тут же умолкал, проверяя реакцию короля на неуместные детские восторги. Король же вполне правдоподобно не замечал промашки юного солдата, и вскоре степенный разговор снова сопровождался эмоциональными детскими криками.

В отличие от короля, ничего, кроме длинных искрящихся коридоров и Материнского Камня, так и не увидевшего, Индур успел оббежать чуть ли не половину Железной Горы. Собственно, чему тут удивляться: в детстве день одновременно и летит, и еле движется, почти стоит на месте. Дел и проказ, которые занимают у ребёнка всего только один день, иному взрослому и за месяц не успеть. Это — доказательство медлительности детского времени. Но детство, само по себе, пролетает, как миг: глянешь в зеркало — пацан пацаном, на мгновение отвернулся — выросла борода, моргнул, а та уже — седая…

«— А голова, что в детстве была пустая, что к старости — только эхо прячется по углам… И пыль с паутиной заместо мозгов…»

«— А ты опять чужие мысли подслушиваешь, Капа? Совесть не мучает? Нет?»

«— Меня мучает вмешательство Камня. Я чувствую, что я теперь — не я!»

«— Привычки, вроде бы, твои остались: грубить королю и лезть в его мысли без спроса. А ещё орать горазда, будто режут тебя, Хрустальную. Да так, что означенный король еле жив от твоих криков остаётся… Так, что там с тобой не так? Чем Камень-то тебя достал?»

«— Сначала было всё ничего: он пытался со мной общаться… Ну, как Вам это объяснить, сир? Я слышала тень от его мыслей, что-то навроде вибрации… вкуса… или запаха… Не знаю, как сказать… Такое неуловимое, вроде намёка, но не словами, а будто сразу на все чувства действует: на те, которые я знаю, и плюс ещё много таких, о которых и не подозревала никогда… Вам-то, с толстокожестью Вашей, ни за что не почувствовать и не понять, что я имею в виду… А вот моя тонкая, можно сказать, эфирная, организация, воздушность моя и…»

«— На землю-то опустись, дорогая, а то улетишь ненароком, и меня из королей взашей наладят…»

«— Вам только смешки надо мной строить… А я серьёзно, я только объяснить не могу… Вы меня слушаете, сир?»

«— Я весь — внимание! Повествуй!»

«— Повествую… Так вот, когда он понял что мы с Вами никак не сообразим ни одного его слова, или как он там говорит, он и полез в мою голову…»

«— Может, мою?»

«— Хорошо, в — нашу. Но только в мозг — мой… Ну, не в мозг — в самую-самую мою сущность… В то, что и есть — Я! Знаете, как это неприятно, когда в тебе ковыряются, а ты ничего сделать не можешь. Беззащитный, как перед стоматологом: рот раскрыт, тебе больно, а цапнуть за руку его — никак: во рту железа полно, щипцы там, и всё такое, и не его рука пострадает, а полетят все оставшиеся после его работы зубы… Вот и не сдержалась я, сир, заорала… Вас бы на моё место, хотела бы я посмотреть…»

«— Спасибо, мне и на моём — во как хватило! — король провёл ребром ладони по своему кадыку, будто Капа могла видеть этот жест. Индур и Клонмел посмотрели на короля с недоумением: никто из них не сказал ничего подходящего к подобной реакции Седобородого. К тому же, король не проронил в их адрес ни слова, отстранённо глядя куда-то вбок. — Ты, Капа, совершенно не соизмеряешь свои игры с возможностями человеческого организма…»

«— Да, не играла я! Мне… Я… Испугалась я, сир, по настоящему испугалась. Этот гадкий Камень что-то переделал во мне, я — чувствую! Не те у меня ощущения, что были! Всё вокруг я вижу и слышу — не так, как раньше! Я — другая, сир! Я — совсем другая! Теперь я — Камневый шпион в голове короля! И от меня сие — не зависит…»

«— Ты с ним на связи? Передаёшь ему всё, что видишь?»

«— Не знаю, сир! Я!.. Ничего!.. Не знаю!.. Но он меня переделал! Точно — переделал! — Капа всхлипнула. — Я теперь — пустоголовая, сир… Всем я теперь — враг… И Вам, и себе, и Соргону… Раттанарская Корона — предательница и изменщица… Стыдоба и позор для всего соргонского хрусталя…»

«— Эй, мать! Ты — чо! Окстись! Выдумаешь тоже! Камень нам не враг. О взрыве упредил? Уж не знаю, как, но упредил. Связь нам со всеми королевствами дал? Дал! Я бы сказал, что он Разрушителю — враг, и потому — наш союзник… Знать бы ещё, как нам этот союз использовать с толком… Ты не реви, а прислушайся к себе получше: не может быть, чтобы навредил — если и оставил в тебе что, то только полезное…»

«— Вы сами-то верите в то, что говорите? Я, так, например, не верю. Во мне информация от Камня сидит, к которой доступа нет, и которую Вам передать не сумела… И сейчас не могу, ни вот столечко не могу… Это Вам что, шутки?»

«— А ты мне, разве, передала чего-то?»

«— Чего-то передала, — перекривила короля Капа. — И много чего передала… И не передала тоже много чего…»

«— А чего ты мне передала?»

«— А я знаю!? И чего не передала — не знаю, и чего передала — не знаю… Ну, и толку было с Камнем беседовать: только, что взрыв предсказал…»

«— Будет, наверное, всплывать при необходимости… В виде чистого знания, как у тебя — о нашем местонахождении в Соргоне, или у меня — про открытие Перехода… Как у обоих со взрывом получилось: оба же знали, что взорвётся, а откуда — и богам не ведомо…»

«— А я всё равно первая сообразила, — Капа отвлеклась от печальных мыслей. — И дальше тоже буду первая соображать!»

«— Ну, так тебе и положено — во всём быть первой: ты же не кто-нибудь — Корона Хрустальная!»

И король, успокоив немного сожительницу, снова обращался к Индуру, а то — и к Клонмелу. От сержанта, правда, толка было немного: он безвылазно просидел в комнатах, отведенных королю — сначала ждал окончания переговоров с Камнем, потом — пока Их Величество принимают сон, а потом и вовсе из Горы ушли — после сытного обеда. Всего-то и впечатлений от увиденного: стены коридоров города испещрены хитро замаскированными амбразурами — для прицельной стрельбы гномов, и всякого рода ловушками, от срабатывания которых спускаются механизмы самострелов или льётся из труб горящее масло. Тёмные искрящиеся коридоры — смертельная западня для любого войска, и чем больше оно будет, тем больше трупов останется в Горе.

— Вот как! А я ничего подобного не заметил, — посокрушался король. — Что значит — глаз опытного военного…

Клонмел принял слова короля за шутку: из опытных военных он знал только одного — самого Василия. Следом за ним сержант ставил своих начальников: Паджеро и Илорина. Ну, и Тусона, конечно. Да из новых имён: Бушира и Эрина. Но с королём никого даже в мыслях не равнял, признавая неоспоримое превосходство его над прочими.

А король, военный гений Соргона, никак не мог взять в толк: почему сам не заметил столь очевидных вещей… Очевидных, правда, после разъяснений Клонмела. Озадаченный сержантом, огорчённый Капой, Василий переключался на Индура и слушал подробные истории о приключениях мальчика в Горе, пережитых им всего за один день.

Были тут и описания пещер, от названий которых захватывало дух: Алмазный грот, Бирюзовая падь, Малахитовый зал и Гранитные столбы. Присутствовали и подземные озёра: озеро Чёрной воды, Нежданное озеро, Рыбный садок и озеро Бездонное. Реки и ручьи тоже имелись в наличии: река Быстрая, река Ленивая, Каскадный ручей, ручей Золотое Дно и Солёный ручей.

Побывал Индур и в кузницах у оружейников, и в ювелирных мастерских, и в гномьей швейке. Оказывается, в Горе и подарки раздавали, но получил их только один Индур. Гномы подарили мальцу складной карманный ножик, предназначенный для ремонта конской сбруи: два лезвия и шило. А сестре его передали шитый узорами женский наряд.

— Не велик ли будет? — поинтересовался король.

— Я сам просил, чтобы на вырост дали: сейчас-то платья у Саланы есть… — ответил маленький глава семьи. — Будет что и на потом носить…

В общем, не скучная получилась — обратная дорога у короля.

— Поиск людоловов, как я понимаю, сейчас затруднен, так как охота на людей для них перестала быть главным источником дохода. Нет Безликого — некуда и пленников сдавать. А жить им на что-то надо. А жить привыкли они богато, во всяком случае — не побирались… Значит — разбой. Где нападения часты, и добыча взята хорошая — там и следует их искать…

— Не так, Котах, — возразил Змей. — Добыча — добычей, но ты не заметил в рассказе короля о дорожной засаде одной мелочи. Командиром там бы пустоголовый. Разбой для еды неизбежен, но главное для людоловов сейчас — разведка. Нас должны в первую очередь интересовать нападения на источники информации: вестников, офицеров, чиновников министерств…

— … ещё — на чиновников городских управ… и на сельских старост, — подхватил Звон. — И на комиссии по мобилизации… Чтобы сократить набор в армию, — пояснил он свою мысль.

— Да-да, искать нужно только тех, у кого заправляют пустоголовые. Они — нам враги, и любой приказ Разрушителя…, — Лис задумчиво поглядел в окно. — От них чего угодно дождёмся, если не выведем. Одного не понимаю: как можно на такие расстояния что-то сообщать?… Не укладывается… Вот здесь не укладывается… — он постучал себя пальцем по лбу — для наглядности. — А где это Вихрь завеялся? И Хоря ещё не видать… По времени — уже быть бы должны…

Котаху отдали конфискованный особняк Блавика-южного. Места здесь хватало и для размещения сыскной службы, и для сотни приданных ей конных солдат. Сотни, правда, ещё не было. Людей Котах отбирал сам, тщательно, и рядовых бойцов пока что насчитывалось всего полтора десятка. Было бы, наверное, больше, но полк цветных повязок, которым сержант охотно отдал бы предпочтение — видел их в деле и доверял им безраздельно — находился в Аквиннаре. Из числа других, проверенных боем — дворцовые стражи Дамана стояли на хафеларской границе, как и раттанарцы Брашера, как и дружинники Кайкоса и Готама.

Здесь, в столице, кроме необстрелянных, вовсе зелёных, стражников градоначальника Чхогана, войск не было. Разве что проходили через Скирону команды новобранцев в военные лагеря, где Брей сколачивал их в отряды скиронарской армии. Своих пятнадцать солдат Котах отыскал среди мобилизованных ветеранов, два дня останавливая и перепроверяя личный состав этих команд на выезде из Скироны. Жалобы мобилизационной комиссии на самоуправство сержанта, которых у Готама набралась приличная пачка, остались без ответа. Военный министр даже подсуетился и оформил Котаху шикарную бумагу за подписью своей и вице-короля.

В бумаге предписывалось всем, без исключения, чиновникам королевства, а также баронам и военным любого ранга оказывать всемерную помощь командиру специального эскадрона сержанту Котаху и его заместителям — в проведении важных для Короны и королевства военных операций. Название «эскадрон» отряду Котаха дал Василий, и его приняли без возражений, как и всё прочее, что предлагал король. Например, разделение эскадрона на шесть взводов по двадцати конников в каждом. Пока что полный взвод набирался у Котаха только вместе с ним и пятью его капралами.

За прошедшие дни Котах и капралы успели облазить все известные им злачные места Скироны. Каждый полдень собирались в особняке и обсуждали итоги поисков. Результата пока что не было: никто не подсказал, не посоветовал, где найти тот кончик ниточки, ухватив за который, удастся размотать весь клубок и выйти на людоловов. Судя по всему, торговцы людьми внушали страх даже самым отпетым обитателям скиронского дна, и единственное, что установили вполне достоверно — причину, породившую этот страх. Все, кто задавал неосторожные вопросы, так или иначе касающиеся людоловов, исчезали бесследно. И не спасало никакое привилегированное положение, никакие знакомства и связи, никакая охрана — не умеющий сдержать любопытный язык за зубами растворялся, словно в воздухе, не оставляя ни следов, ни намёков на свою судьбу.

Впрочем, не совсем так — после сражения под Скироной судьба пропавших уже ни у кого сомнений не вызывала, и от этого страх только усилился. Пропадали люди и сейчас, и каждое исчезновение молва приписывала людоловам. Какие бы сомнения не испытывал Котах, но каждый случай пропажи людей следовало проверить: мало ли что, а вдруг ещё один Безликий в Скиронаре завёлся? Список пропавших после Скиронской битвы горожан был невелик, всего два, с небольшим, десятка имён, и Хорь с Вихрем занимались только списком — в поисках хоть каких-то общих деталей: может, и верно, людоловов работа… Поэтому опоздание обоих на ежедневную встречу не могло не тревожить остальных.

Прошло уже больше двух часов после полудня, и пора бы расходиться — дел невпроворот… Да, как тут уйдёшь, когда неизвестна судьба двоих побратимов.

— Поискать бы их… — поддержал Лиса Звон. — Чего сидеть-то впустую?

— Где ты их искать будешь? Ты знаешь, куда они пошли? — Змей поднялся и тоже уставился в окно. — Кого из списка они должны были сегодня проверять? Котах, ты у себя отмечал? О! Никак, идут!?

— Идут! Оба! — Лис уже спешил к дверям. — Встречу пойду…

— Сиди! Сами доберутся — не маленькие, — скомандовал Котах, и Лис подчинился. — Увидят, как мы нетерпеливо их ждём — всё время опаздывать будут. Так, братцы, мы — заняты делом! Садись и ты, Змей…

Идея сержанта понравилась, и каждый взял со стола Котаха по свитку — изображать занятость.

— Я же говорил, что им до нас и дела нет, — Вихрь вошёл первым — Трудятся, аж пыль столбом…

— Змей, а как это ты читаешь свиток, держа его вверх ногами? — Хорь, проходя, хлопнул Змея по плечу. — Да ещё и шрифт гномий…

— И ничего — не гномий…, - попытался оправдаться Змей, но замолк, глянув на свиток, который держал: в руках у него был чистый лист. — Надо же, глазастый какой…

— Глазастый, не глазастый, а плащ дырявый надел, — Звон первым заметил длинный разрез на плаще Хоря. — Сам-то цел?

— Цел, цел… Командуй седлать, сержант: надо это гнездо под корень вывести…

— Время — на разговоры — есть?

— Маленечко есть…

— Тогда — сначала доклад. Седлать — потом.

— Это всё из-за слухача, что в таверне нас уследил… Не один он оказался, с наблюдателем… Так что просекли, как я за ним выходил. Сегодня и счёт предъявили, — Хорь растянул разрез на плаще. — Вынудили ещё одну шею свернуть. Хорошо, народ у них в банде мелкий: никаких проблем не возникает… А были бы с Лиса, а то и Змея ростом — пришлось бы клинок боевой поганить.

— За слухача — на нож? С чего бы это? За погань, за такую — выкупа всегда хватало… Или что ещё нарыли?

— Нарыть — не нарыли, но догадки есть. Мы с Вихрем своими расспросами многих насторожили. Вы-то в общем искали, прощупывали только. А мы и знакомых потормошили, и вопросы конкретные: когда?… да что именно?… Про одного из пропавших уже точно знаем: при больших деньгах был. Я не я буду, если и остальные не вместе с тугим кошельком пропали… А смерть слухача — в самый цвет попадает: их то наводчик был.

— Так ведь, поговорить принято, встречу назначить — обычное дело. А тут сразу — нож!

— Это тоже из-за тебя, Котах, — вступил в объяснения Вихрь. — Ты у нас — личность известная: и по старым делам — ватажек, как-никак, и по подвигам на поле Славы. В лицо тебя многие знают…

— И — что же?

— А то, что мог ты, ну, Хорь то есть, того слухача перед смертью допытать: у кого и что, и когда взято. И весь расклад тебе передать. А ты и решил казну у банды отнять — иначе все наши расспросы никак не объяснить. Слухач мог места сбора банды не знать — кто бы ему доверился: ни тебе, так другому — всегда продаст. Вот и решили — резать, по мы до них не добрались. Хорь первым подвернулся, теперь мы — на очереди…

— А эскадрон вам куда понадобился?

— Мы сразу как-то не обратили внимания: все пропавшие из одного городского района. Вот смотри, — Вихрь взял план Скироны и стал наносить на него точки — места жительства пропавших горожан. — Здесь несовпадения только у троих, но зато их места работы попадают в этот же район. Вот, вот и — вот…

— Как догадался?

— Это не я — Хорь. А когда мне объяснил, я сразу понял: всё точно, иначе и быть не может.

— Ну, хорошо, что это нам даёт? — Котах сверился со списком и положением расставленных Вихрем точек. — Эскадрон-то — зачем?

— Всё очень просто, — снова заговорил Хорь. — Если все пропавшие — с мошной, то цель была только в грабеже. Не продажа людей — тогда хватали бы всех подряд, и деньги всё равно были бы — от скупщика Безликого. Это не людоловы, Котах. Но они имеют на нас зуб…

— Теперь — уже два, — съязвил Лис. — Слухач плюс убийца.

— В общем, покоя нам не будет, пока их не прищучим. Заодно, и дело полезное сделаем: избавим город от убийц и страха перед людоловами.

— Как искать их предлагаешь?

— Соображения такие: тела зимой в землю не закопаешь, в доме держать не будешь. В сугроб зарывать — собаки найдут, или из людей кто — по следам натоптанным, и всё раскроется. Спрятать их можно только где-нибудь в холодном, но прочном помещении…

— Имеешь в виду — склад?

— Угу, склад. Из города трупы не вывозили — рискованно. Значит, склад должен быть где-то здесь, — Хорь обвёл круг карандашом. — И они обязательно поблизости сидят. В том же складе, например, в комнате сторожа — не на улице же им жить в такой мороз. А склад без надзора оставлять тоже не резон — поволокут новое тело прятать, как раз и попадутся, если без надзора свой могильник оставят. Да и казна у них там же, наверняка, припрятана…

Первая операция специального эскадрона проходила так. Хорь, Вихрь и Котах обходили трактиры, расположенные в отмеченном районе. Их задачей было вспугнуть самих бандитов или наблюдателей банды. А Звон, Лис и Змей скрытно смотрели с улицы: побежит ли кто предупреждать или спасаться… Бойцы эскадрона в отдалении ждали сигнала для производства арестов подозрительных личностей. Или для драки — в случае, если бандиты нападут первыми.

Итоги получили вполне удовлетворительные. Задержано было восемь участников банды, четверо других — убиты в короткой стычке около их логова — малоприметного, но вполне добротного складского сарая, разделенного на две половины: жилую и собственно склад. Нашли кубышку с деньгами, ещё не истраченными на шлюх и выпивку. Нашли и тела пропавших скиронцев — в превращённом в ледник помещении склада.

Сыск Скиронара начал свою работу.