СЦЕНА 5

Где же Потпен14? Что он не помогает убирать? Хоть бы блюдо унес да почистил тарелки!

Плохо дело, когда все отдано в руки одному-двоим, да еще в руки немытые!

Уносите стулья, отодвигайте поставцы, присматривайте за серебром! Эй ты, припрячь для меня кусок марципанового пряника, да будь другом, скажи привратнику, чтобы он пропустил сюда Сусанну Грайндстон и Нелли. Антон! Потпен!

Ладно, будет сделано.

Вас ищут, вас зовут, вас требуют, вас ждут в большом зале.

Да не можем же мы быть тут и там зараз. Веселее, ребята!

Поторапливайтесь! Кто других переживет, все заберет.

Добро пожаловать! И пусть те дамы,

Чьи ножки не страдают от мозолей,

Попляшут с вами! Готов поклясться,

Что кто начнет жеманиться, у тех

Мозоли есть!

Ага, я вас поймал?

Привет, мои синьоры! Было время,

Я тоже маску надевал и нежно

Шептал признанья на ушко красотке;

Но все это прошло, прошло, прошло.

Привет мой вам! – Играйте, музыканты. -

Эй, места, места! – Ну же, в пляс, девицы!

Музыка; гости танцуют.

Эй вы, побольше света! Прочь столы!

Камин гасите: стало слишком жарко.

Как кстати нам нежданная забава!

Присядь, присядь, любезный братец мой!

Для нас с тобой дни танцев уж прошли.

Когда в последний раз с тобою были

Мы в масках?

Да уж лет тридцать будет.

Нет, что ты, – меньше, друг, конечно, меньше!

На свадьбе у Люченцио то было.

На троицу, лет двадцать пять назад,

Не более, мы надевали маски.

Нет, больше, больше: сын его ведь старше;

Ему за тридцать.

Что ты мне толкуешь?

Каких-нибудь назад тому два года

Он был еще несовершеннолетним.

Скажи, кто та, чья прелесть украшает

Танцующего с ней?

Синьор, не знаю.

Она затмила факелов лучи!

Сияет красота ее в ночи,

Как в ухе мавра жемчуг несравненный.

Редчайший дар, для мира слишком ценный?

Как белый голубь в стае воронья -

Среди подруг красавица моя.

Как кончат танец, улучу мгновенье -

Коснусь ее руки в благоговенье.

И я любил? Нет, отрекайся взор:

Я красоты не видел до сих пор!

Как, этот голос! Среди нас – Монтекки!

Эй, паж, мой меч! Как! Негодяй посмел

Сюда явиться под прикрытьем маски,

Чтобы над нашим празднеством глумиться?

О нет, клянусь я честью предков всех,

Убить его я не сочту за грех!

Что ты, племянник, так разбушевался?

Но, дядя, здесь Монтекки! Здесь наш враг!

К нам этот негодяй прокрался в дом:

Над нашим он глумится торжеством.

Ромео здесь?

Да, негодяй Ромео!

Друг, успокойся и оставь его.

Себя он держит истым дворянином;

Сказать по правде – вся Верона хвалит

Его за добродетель и учтивость.

Не дам его здесь в доме оскорблять я.

Не обращай вниманья на него.

Когда мою ты волю уважаешь,

Прими спокойный вид, брось хмурить брови:

На празднике так неуместна злость.

Она уместна, коль нам мерзок гость.

Я не стерплю его!

Ого! Не стерпишь?

Отлично стерпишь – слышишь ты, мальчишка?

Я здесь хозяин или ты? Ступай!

Не стерпит он! А? Бог меня прости!

Ты средь моих гостей заводишь смуту.

Ишь, вздумал петушиться! Я тебя!

Но, дядя, это срам.

Да, как же, как же!

Мальчишка дерзкий ты! Вот как! Смотри,

Чтоб пожалеть потом не привелось!

Не повреди себе – я знаю чем…

Сердить меня – как раз тебе пристало. -

Отлично, детки. – Дерзкий ты мальчишка!

Веди себя прилично, а не то…-

Побольше света, света! – Стыд какой!

Притихнешь у меня. – Живей, дружки!

Мой гнев и принужденное терпенье

Вступили в бой. Дрожу я от волненья.

Пока уйду я, но его приход

Ему не радость – горе принесет.

Когда рукою недостойной грубо

Я осквернил святой алтарь – прости.

Как два смиренных пилигрима, губы

Лобзаньем смогут след греха смести.

Любезный пилигрим, ты строг чрезмерно

К своей руке: лишь благочестье в ней.

Есть руки у святых: их может, верно,

Коснуться пилигрим рукой своей.

Даны ль уста святым и пилигримам?

Да, – для молитвы, добрый пилигрим.

Святая! Так позволь устам моим

Прильнуть к твоим – не будь неумолима.

Не двигаясь, святые внемлют нам.

Недвижно дай ответ моим мольбам.

15

Твои уста с моих весь грех снимают.

Так приняли твой грех мои уста?

Мой грех… О, твой упрек меня смущает!

Верни ж мой грех.

Вина с тебя снята.

Синьора, ваша матушка вас просит.

Кто мать ее?

Как, молодой синьор?

Хозяйка дома этого ей мать -

Достойная и мудрая синьора.

А я вскормила дочь, с которой здесь

Вы говорили. Кто ее получит,

Тому достанется и вся казна.

Дочь Капулетти!

Так в долг врагу вся жизнь моя дана.

Идем. Забава славно удалась.

Боюсь, моя беда лишь началась.

Нет, уходить не думайте, синьоры.

Хоть ужин кончен, мы кое-чем закусим.

Идете все же? Ну, благодарю,

Благодарю вас всех. Спокойной ночи. -

Подайте факелы! – Ну спать, так спать.

О, черт возьми, и в самом деле поздно!

Пора в постель.

Кормилица, скажи, кто тот синьор?

Сын и наследник старого Тиберно.

А этот, что сейчас выходит в дверь?

Как будто это молодой Петруччо.

А тот, за ним, тот, кто не танцевал?

Не знаю я.

Поди узнай. – И если он женат,

То мне могила будет брачным ложем.

Зовут его Ромео, он Монтекки,

Сын вашего врага, – один наследник.

Одна лишь в сердце ненависть была -

И жизнь любви единственной дала.

Не зная, слишком рано увидала

И слишком поздно я, увы, узнала.

Но победить я чувство не могу:

Горю любовью к злейшему врагу.

Что? Что это?

Стихи. Мой кавалер

Им научил меня.

Идем, идем! -

Ступай, – последний гость покинул дом.