Глава 11

Том соскользнул с платформы, раздвинул шторы и вышел в коридор. Люси поспешила к щелочке между шторами. За ней последовали Драквил и пьеник. Они увидели зал с высокими потолками и стражу. Вооруженные джилки удивленно пялили в разные стороны глаза на длинных стебельках. Джилк-офицер пилковал [3] вдоль строя солдат, поднимая коленки до самых усиков.

Том, пребывающий в обличье профессионального сплетника, бочком подобрался к офицеру — тот прорычал что-то на незнакомом Люси языке.

— Треклятый транслингафон! — прошипел Драквил, что-то яростно вертя у себя на груди. — Он же должен настраиваться автоматически… ага, вот!

— …Лакомые кусочки, — запричитал Том как бы на совершенно внятном английском. — Редкие диковины с других планет…

Офицер с отвращением попятился и фыркнул:

— Вонючка! Убери свои грязные когти!

— Но, командир! Мне же надо за дверь попасть! Одна дамочка из семьи правителя… но вы меня понимаете…

— Пропуск давай! — рявкнул офицер и протянул к Тому лапку с тремя когтями.

— А она не давала мне пропуска, — прошамкал Том. — Только сказала, чтоб я пришел к этому входу. — Он крадучись сделал несколько шажков вперед. — Ваше благоухание не захочет, чтобы я выдавал им дамочку из внутреннего гарка. Но если бы мы с вами отошли в сторонку, тогда я…

— Не приближайся, — поспешил распорядиться офицер. — Ладно. — И он позволил Тому отойти с ним подальше от солдат. К ужасу Люси, они остановились совсем рядом с альковом, у самой шторы. — Ладно, — процедил офицер, и его глазки жадно заблестели. Люси испугалась вида этих пьяно закачавшихся глазных стебельков. Часто дыша, джилк проговорил — Я знаю, что ты врешь. Тебя могла покрывать только Орбаш, а ее тут сейчас нет. Говори! Чем торгуешь?

Том прошептал:

— Я сразу понял, что ваше благоухание — наркоман, как только увидел ваши опущенные стебельки Ну, это вам в копеечку влетит.

— Никакой я не наркоман! — шепотом возмутился офицер. — Слухи-сплетни там — это я не меньше всякого люблю, но и без них проживу. А цена ни при чем. Ну давай, быстро, чем торгуешь?

— Ну, наклонись, я тебе шепну, — сказал Том и, как только офицер-джилк сложил лапки и стал вдвое меньше ростом, сильно въехал ему по груди, то есть по центральному солнечному сплетению. Офицера парализовало часов на десять, не меньше. Он как подкошенный рухнул на пол. Том зашвырнул его под штору прямо к ногам Люси, а сам незамедлительно принял обличье офицера. После этого он браво протопал к солдатам, которые стояли шеренгой, развернувшись, к счастью, спиной к месту драмы. Люси, Драквил и пьеник проводили Тома взглядом.

— Внимание! — рявкнул Том, оказавшись за спинами у вооруженных джилков. — Кругом! Шагом марш!

Солдаты дружно умаршировали вдоль по коридору.

— Ну и дисциплина у этих джилков с порборниками! — шепотом восхитился Драквил. Солдаты благополучно промаршировали мимо ниши, и Том, шагавший позади, скользнул за штору и быстренько принял свое натуральное обличье. — Но только вот беда, порой это не в их пользу.

— И я того же мнения, — сказал Том Люси с облегчением и радостью посмотрела на мужа. — Ну что, теперь заберемся во внутренние покои правителя гарка?

И он повел их маленький отряд к неохраняемой теперь двери и открыл ее. Пройдя через множество тонких, прозрачных занавесей, они оказались в красивой, ярко освещенной комнате, посередине которой играл струями фонтан. Пьеник, одетый в алые одежды, повернулся и посмотрел на вошедших. Приемный племянник и раб Тома немедленно распластался ничком на полу перед своим сородичем.

— Встань, подданный, — приказал пьеник в красном. Он подал племянничку Тома руку, и вскоре они уже оба стояли, прижав нос к носу, касаясь друг друга длинными бородами и не спуская друг с дружки радостно сверкающих глаз. — Чем я обязан такой чести?

— Вот, радуйся, о трижды благородный господин! — воскликнул племянничек. — Тебя сейчас казнят!

— Вряд ли это повод для того, чтобы радоваться, подданный, — негромко возразил пьеник в красном.

— О, неужели нет, благородный господин?

— Для пьеника класса пьоника это не радость, подданный. Вероятно, ты спутал мое положение со своим.

Племянничек тут же снова грохнулся ничком.

— Нет, нет, встань! — воскликнул пьеник-пьоник и помог племянничку подняться. — Я просто хотел сказать, что те, кто рожден для того, чтобы носить алые одежды, не считают свое убийство такой честью, как вы, представители более низких сословий, — Правда?

— На самом деле, — проговорил пьеник-пьоник и развернулся к Тому, Люси и Драквилу, — мне бы хотелось знать, за что меня собираются убить?

— За что? — взорвался Драквил. — Ты еще спрашиваешь за что.

— Но ведь это вполне резонный вопрос, — попытался вставить свое слово Том.

— Резонный? А я о таком слыхом не слыхивал! — прогремел Драквил. — Объект интересуется — почему! Ха! Какая любознательность. О, если бы я не пообещал уступить тебя моему помощнику, если бы слово убийцы не было таким же крепким, как его рука…

Пальцы Драквила нервно забегали и остановились на рукоятке ножа.

— И вы тоже не знаете, почему меня надо убить, юный ученик? — обратился пьеник-пьоник к Тому. — Что ж, — горько вздохнул он, — видно, так и придется умереть в неведении. Прощай, подданный.

Красные глаза племянничка наполнились слезами.

— Давай, — поторопил Тома Драквил. — Это твое дело. Я не могу. А ты должен.

— Нет, — тихо сказал Том.

— Нет? — хором проговорили Драквил, Люси и пьеник-пьоник.

— Нет, — повторил Том. — Я не могу из-за моей вильфы.

— Так я и знал! — в сердцах вскричал Драквил, смертельно побелев и уже не возвращаясь к естественной смуглости. — Все эта вильфа. Так я и знал!

Он устремил пламенный взор на Люси. Та предусмотрительно спряталась за Тома.

Том, посмотрев на Драквила, сказал:

— Было время, когда бы я горнулировал этого объекта на месте и рука моя бы не дрогнула. Я бы даже с радостью прикончил его. Но моя вильфа оказала на меня такое вот воздействие. Я пощажу этого пьеника, и лучшего я в своей жизни не делал. Это называется «милосердие», это очень легко и естественно. Человек — не остров. Если бы мне пришлось горнулировать этот объект, я бы стал меньше — как остров, отделившись от материка, становится частичкой целого. Поэтому никогда не спрашивай «По ком звонит колокол?», потому что он может звонить и по тебе.

— Сбрендил, — поставил диагноз Драквил. — Съехал с катушек, бедняга. — Драквил опять посмуглел и заговорил чуть мягче:

— Ученик, прежде чем я самолично тебя горнулирую, прежде чем я самолично избавлю тебя от твоего несчастья, скажи — зачем же ты зашел так далеко? Чтобы потом отказаться?

— Это самое малое, что я мог сделать для мастера, к которому поступил учеником, — сказал Том. — Я подозревал, я догадывался, что ваша честь оскорблена. Но для того чтобы точно убедиться в этом, мне нужно было оказаться лицом к лицу с жертвой и вами. Теперь у меня не осталось ни малейших сомнений.

— Честь? — гордо распрямил плечи Драквил. — Задета честь мастера-террориста? Кто бы осмелился задеть ее?

— Вот именно, — кивнул Том, незаметно толкнув Люси локтем. — Кроме террориста-любителя?

— Любителя? — Драквил снова мертвенно побледнел.

— Точно, — снова кивнул Том. — И мне бы его ни за что не вычислить, если бы не моя вильфа. — Он снова подтолкнул Люси локтем. — Это она заметила разницу в моем поведении. Заметила, вильфа?

— Да, конечно, — храбро подтвердила Люси.

— И она захотела узнать, что так беспокоит меня.

— Да, захотела, — кивнула Люси.

— И она честно предупредила меня о том, что этот любитель хочет избавиться от меня.

— А-а, — засомневалась было Люси. — Да, предупредила, — вовремя исправилась она.

— Но я не понимал ее тревоги до тех пор, пока ты не направил на меня обучающий луч — перед тем как отправить в гарк. При обучении я получил сведения, которые подтвердили мои подозрения. Этот любитель все подстроил так, чтобы я остался в Буграфе и сразу же нанял вас через Гильдию террористов, чтобы вы испытали меня и выучили на террориста. Это он подсунул мне этого совершенно невинного пьеника-пьоника для тренировочного убийства, и, заметьте, я должен был совершить убийство гораздо раньше, чем положено при нормальном обучении.

— Гм-м-м, — задумчиво протянул Драквил, опять посмуглев. — То, что ты говоришь, и мне известно. Но это никак не задевает моей чести.

— Сейчас объясню.

— Валяй, — разрешил Драквил, отцепив от доспехов длинную, зловещего вида трубку. — Мне горнул так и так перезарядить надо. Так что поболтай пока, если охота.

— Спасибо, — поблагодарил его Том. — Надеюсь, вы понимаете, что этот любитель именно на то и надеялся, что вы меня горнулируете.

— Ну и откуда же ему про это знать?

— А вот откуда, — сказал Том и вздохнул поглубже. — Он хотел нанести удар по вашему достоинству, вынудив вас взять ученика, который — а любитель знал это — никогда не пройдет испытания. Понимаете? Он знал, что у меня есть вильфа.

Короткие мощные пальцы Драквила вдруг замерли, перестали возиться с горнулом. Он цепко посмотрел на Тома умными глазами.

— Он знал, что моя вильфа меня в беде не бросит.

— Это точно, — подтвердила Люси.

— И поскольку она верна своим принципам и мне…

— Верна, — эхом повторила Люси.

— Она бы, как поступают все вильфы в таких случаях, бросилась бы на дуло моего горнула, как только я попробовал бы убить пьеника. Разразился бы скандал, он отразился бы на вас, моем учителе, и тогда вам пришлось бы убить меня на месте.

— Т-т-т, — начала было Люси и закрыла ладонью рот, уставившись на Тома широко раскрытыми от ужаса глазами.

Драквил на сей раз побледнел пуще прежнего. То есть стал почти прозрачным.

— Понимаете? — продолжал свои объяснения Том. — Этому любителю плевать было на ни в чем не повинного пьеника. Он не поскупился и даже купил пьеника для того, чтобы я На нем потренировался. Ему до лампочки был скандал, из-за которого ваше имя в Гильдии террористов было бы опорочено. Его интересовало только одно: использовать вас для того, чтобы избавиться от меня.

Теперь Драквил был уже не просто прозрачным, он начал раздуваться как шар.

— Прости меня, маленький дядюшка, — смущенно вмешался пьеник Тома, — но почему бы ему просто-напросто не нанять благородного убийцу, чтобы тот прикончил тебя на месте?

— Ну, понимаешь… — негромко откликнулся Том, — этого он сделать не мог. По той же самой причине, по которой я не мог бы стать твоим настоящим владельцем. Дело в том, что я — чрезвычайный и полномочный посол народа, который пока официально не имеет представительства в этом Секторе Галактики, однако, имея статус посла, я защищен законом от многократных убийств. Хотя, должен честно признаться, человеку для ухода из жизни хватило бы и одного-единственного. А самое главное — мой народ вообще не подписывал Конвенцию о покушениях. На самом деле как раз сейчас я должен был находиться на пути в Кайяно, чтобы принять участие в обсуждении разных конвенций и прочих вопросов с сорока двумя из сорока трех представителей главных, доминирующих в Секторе рас. Драквил наконец обрел дар речи.

— Где он? — прохрипел он. — Где он?

— Ты спрашиваешь про посла Мордонтии, который, притворившись капитаном космического корабля, обманул меня и мою вильфу и нанял тебя? — негромко уточнил Том. — Думаю, что сейчас он уже на Кайяно. Очень может быть… — глянул на наручные часы Том, — что в данный момент он находится вместе с остальными членами Совета в зале заседаний.

— Платформа! — рявкнул Драквил, прикоснувшись к своей груди. Платформа тут же появилась. — По местам! — крикнул он. Том вскочил на платформу и втянул за собой Люси. Начал забираться на платформу и племянничек, но, видимо, передумал и спустился.

— Оставайся здесь, подданный, — сказал ему пьеник-пьоник. — Я приобретаю тебя.

— О, маленький папочка, — обрадовался пьеник и распластался на полу перед своим новым «родителем». Драквил прикоснулся к какой-то точке на платформе — не успели они и глазом моргнуть, как комната, в которой они только что находились, исчезла, а они очутились в просторном длинном помещении, где стоял овальной формы стол, возле которого полукругом выстроились стулья. На стульях восседали инопланетяне всех мастей. Перед столом стоял мордонтский посол и держал речь:

— …Наша ответственность перед бывшими членами Совета, джакталами и подчиненными им расами… — говорил мордонт на странно звучащем языке, который, однако, при посредстве транслингафона для Тома и Люси звучал как безукоризненный английский., Стоило мордонту увидеть появившуюся в зале платформу и ее пассажиров, как он тут же замолчал.

— Ага! — гаркнул Драквил, ухватил посла за руку и наставил на него свой горнул.

— Секундочку! — вмешался Том. — Он мой!

— Твой? — Драквил изумленно уставился на Тома.

— Хотя я только ученик, но, полагаю, Гильдия наделяет меня кое-какими правами? — поинтересовался Том.

— Наделяет, — неохотно согласился Драквил.

— В таком случае меня этот мордонт оскорбил первым, следовательно, я могу вызвать его на дуэль до того, как ты что-либо с ним сделаешь?

Драквил помрачнел.

— Надо будет поковыряться в этой обучающей машинке, — проворчал он, но горнул от груди мордонта убрал. — Ну, тогда валяй, — буркнул он Тому. — А я погляжу.

Как только мордонт увидел Драквила, колени у него слегка задрожали. Теперь же, когда Драквил отпустил его, он приосанился и положил руки на свое оружие. Он улыбнулся Тому.

— Я, конечно, только ученик, — протянул Том, искоса поглядывая на Драквила. В наступившей тишине отчетливо звучало каждое его слово. — Но как вы думаете, мастер, сумею ли я одолеть в поединке это существо?

Драквил фыркнул.

— Только! — презрительно проговорил он. — Только! Только ученик! Инструктаж прошел или как? Теперь одолеть тебя смог бы только другой член Гильдии, ученик ты или нет.

У мордонта снова подогнулись коленки. Он пытался ухмыльнуться, но губы его не слушались.

— Я вот о чем думаю, — прищурился Том. — Мне бы не хотелось, чтобы в Галактике создалось такое впечатление, будто я пытался спрятаться от досточтимого мордонтского посла.

Том спустился с платформы и как бы в глубокой задумчивости, поглаживая подбородок, обошел стол по кругу и уселся на свободный стул, который уже давно успел приметить, — в дальнем ряду. Люси старалась не отставать от мужа. Стул оказался для Тома великоват, но он все же сумел устроиться на нем более или менее удобно.

— Так, как же быть… — глубокомысленно проговорил он. — Нужно, чтобы мою вильфу удержали, чтобы она не помешала…

— Нет! — вскричал мордотский посол. — Том изумленно посмотрел на него. — Хотя я, как никто другой, жажду вступить в поединок с землянином, — процедил мордонт. Он гордо выпрямился. — Однако долг превыше всего — долг того, кто является членом Совета.

— Что-что? — удивился Том. — Не понимаю. Ты должен сразиться со мной!

— Увы, — вздохнул мордонт. — Прошу простить меня.

— Простить? Нет, я настаиваю на поединке! Я настаиваю…

— Как это ни печально, я вынужден отказаться. Сэр, вы, пусть и неумышленно, заняли место джактальского члена Совета, и теперь вы сами стали членом Совета. Неутвержденным, конечно, но между тем теперь на вас распространяются все правила, которые диктуются членством в Совете.

— Что такое? — ошарашенно огляделся по сторонам Том. — Что я такое сделал? Ты что, хочешь сказать, что я только сел на этот стул и уже…

— Да, сев на этот стул, вы наделили себя высочайшими дипломатическими полномочиями, хотя пока вас еще нельзя считать полноправным членом Совета, — объяснил мордонт. — «Представители Сектора и члены Совета не имеют права вызывать друг друга на дуэль», — процитировал он. Это главный закон международной и межпланетной политики. В противном случае наши заседания превратились бы в настоящие побоища.

— Но я ведь присел только на минутку.

— Прошу прощения. Закон не допускает разночтений.

— Проклятие! — выругался Том.

— Мы все вам сочувствуем.

— И почему только я такой рассеянный?

— Все все понимают, я не сомневаюсь. Такое могло случиться со всяким новичком. Но увы, незнание закона не освобождает от ответственности.

— Но ведь моя храбрость будет под сомнением, — попытался поспорить Том. — Под сомнением будет и храбрость всех людей.

— Вовсе нет, — мягко возразил мордонт. — Что касается меня, то я лично не против поставить на голосование вопрос о вашей личной храбрости и храбрости всего вашего народа.

— Возражаю! — вмешался огромный, клыкастый, похожий на моржа инопланетянин, сидевший в самой середине зала. Вернее сказать, он что-то проревел — это транслингафон перевел его рев на английский. — Мы уже приняли сегодняшнюю повестку дня. Вводить новый пункт для обсуждения было бы неразумно!

— Согласен! — перевел транслингафон ряд попискиваний какого-то крошечного члена Совета — Тому и Люси пришлось долго присматриваться, прежде чем они наконец нашли его и как следует разглядели, да и то благодаря только вдруг заработавшему механизму увеличения изображения. Крошечное существо представляло собой нечто вроде земного морского конька. Странное создание парило в воздухе над своим стулом. — Согласен целиком и полностью!

Зал огласился какофонией звуков: рык, рев, писк и бульканье оглушили Пэрентов. Транслингафон на сей раз ничего не перевел. А потом вдруг наступила тишина.

И в этой тишине один из членов Совета, похожий не то на небольшую пихточку, не то на неукрашенную рождественскую елку, вдруг начал подрастать. До этого роста в нем было футов десять, теперь же он стал на пять футов выше. Добившись нужных размеров, он принялся медленно размахивать веточками.

В зале стояла мертвая тишина. Через некоторое время Люси наклонилась к Тому и прошептала ему на ухо:

— Ты понимаешь, что происходит?

— Судя по тому, что мне известно из инструктажа, — прошептал ей в ответ Том, — этот древесный член Совета что-то говорит, но этому языку меня не обучили, и почему-то он не переводится, иначе транслингафон облек бы его в форму речи. Почему нет перевода — понятия не имею. Но другие слушают его… или ее — не знаю. Не сомневаюсь, надо слушать до конца, так же как все остальные.

Все не только молчали, но даже и не шевелились. Драквил и тот застыл на месте как вкопанный. В конце концов по истечении какого-то времени ветви дерева успокоились, и оно обрело свою первоначальную высоту. У некоторых гуманоидов — членов Совета в глазах стояли слезы.

— Целиком и полностью согласен с предыдущим оратором, — возгласил опринкианин и встал. Говорил он по-английски, пристально глядя на Тома и Люси. Видимо, его речь транслингафон переводил на другие языки для остальных членов Совета. Обернувшись, опринкианин кивнул древесному созданию. Дерево ответило ему торжественным поклоном. Опринкианин повернулся к Тому и Люси. — Как и член Совета с Ваврии, — сказал он, — я высоко ценю благородство ассоциированного члена Совета с новопросвещенной планеты Земля. Я согласен и с тем, что было бы неразумно нарушать принятую на сегодня повестку дня. Будучи покровителем расы, к которой принадлежит наш ассоциированный член, я буду рад принять его и его спутницу в своем посольстве. В согласии с предложением ваврийского представителя я вношу пожелание поставить вопрос о беспрецедентном случае вступления в Совет первым пунктом завтрашнего утреннего заседания.

Снова зазвучала какофония инопланетянских голосов, после чего задвигались стулья.

Стало ясно, что на сегодня заседание окончено. Опринкианин покинул свое место и подошел к Пэрентам, которые в некотором замешательстве стояли около Драквила.

— Что ж, Том и Люси, — сказал опринкианин, — согласны ли вы воспользоваться моим гостеприимством до начала следующего заседания?

Супруги радостно согласились. Опринкианин повернулся к Драквилу.

— Вас я приглашать не решаюсь, мастер-террорист, — тихо проговорил он. — Знаю, что правила Гильдии воспрещают вам пользоваться гостеприимством кого бы то ни было, кроме соратника-террориста. Вы не возражаете, если теперь мы покинем вас?

— Нисколько! — осклабился Драквил и, нахмурив брови, одарил Тома прощальным взглядом. — Держись молодцом, ученичок!

Затем он шагнул на свою платформу, и она растаяла в воздухе.

— Признавайся, — потребовала Люси, когда ближе к ночи они остались наконец одни, — это террористическое обучение и вправду сделало тебя таким опасным? Это всего-то за секунду?

Люси сидела около четырехстворчатого трехмерного зеркала — она завязывала ленточки на горловине голубого пеньюара, который заказала у робота-модельера, приставленного к апартаментам. Том вскарабкался на кровать — опринкианская кровать напоминала золотистое облако шириной футов в двенадцать. Том ради эксперимента несколько раз подпрыгнул — кровать замечательно пружинила.

— Вот кровать так кровать! — восхитился Том. — Да нет, конечно, какая там от меня опасность. Узнать-то я все узнал, что нужно, но для того, чтобы с кем-то подраться на дуэли, мне бы пришлось не один год тренироваться, чтобы мышцы слушались как надо. Но Драквил, конечно, ни за то бы не признался, что я ни на что не гожусь. Тогда пострадала бы его честь учителя. Думаю, поэтому он втайне порадовался тому, что моя дуэль с мордонтом не состоялась. Слушай, может, ты перестанешь возиться с этими бантами и ляжешь наконец?

— Минутку, — отозвалась Люси. — Ты мне сначала должен ответить еще на один вопрос.

Люси внимательно всмотрелась в зеркало. Том понимал, что он там ясно отражается.

— Какой?

— Я хочу совершенно точно знать, что такое вильфа. И скажешь ты мне правду.

— О…

— Правду, Том.

— Ну… — неохотно начал Том. — Они чем-то похожи на женщин. То есть инопланетянину может так показаться. Но вообще-то они — совершенно другая, особая раса. Они моносексуальны. Просто так уж получается, что они могут привязаться к представителю другого народа.

Стоит им подружиться с кем-нибудь, их верность становится нарицательной, и не только в этом Секторе, но и по всей Галактике.

— Но почему?

— Почему?

— Да, почему, — кивнула Люси. — Почему они ко всем привязываются? Зачем им с кем-то сводить дружбу? Что они от этого получают? — Жена смотрела на мужа, прищурившись. — Они так похожи на женщин, всюду мотаются и ко всем привязываются. Я желаю знать почему?

— О… — вздохнул Том. — Я понял. Нет, уверяю тебя, это не то, что ты думаешь.

— Не то?

— Нет, — покачал головой Том. — Ну, совсем другой народ. Дело в том, что у вильф высочайшие моральные устои и нравственные принципы. Для них нет большей радости, чем привить кому-либо эти принципы. С другими вильфами им в этом смысле возиться не приходится — те, как ты понимаешь, уже и так слишком хорошо воспитаны. Вот они и стараются подружиться с существами, относящимися к другим видам, но их дружба носит чисто платонический и интеллектуальный характер. Вот и все.

— Ох, — с облегчением вздохнула Люси. — Ну, тогда ладно.

Она выключила свет и забралась на кровать.

— А я, — чуть Помолчав, добавила Люси, — беспринципна. Но тебе это во мне нравится, правда? Только попробуй сказать «нет»!