"Вавилонская башня" - читать интересную книгу автора (Семенова Мария, Разумовский Феликс)

Здравствуй и прощай, сестренка Айрин...

Что россияне в принципе знают о Бостоне? Ну, третий по величине город США. Ну, второй по уровню оптовой торговли. Ну, четвертый по обороту денежных средств... Ах да, еще университет какой-то знаменитый[14], говорят, есть... Сколько мы в советские времена подтрунивали над серостью американцев, неспособных показать на карте реку Волгу и город Москву, а многие ли среди нас с первой попытки сразу ткнут пальцем в Бостон?..

Сейчас, вероятно, знатоков географии развелось побольше. Все-таки путешествие в Соединенные Штаты в наши дни перестало быть сродни полету на Марс, превратившись из дела совершенно несбыточного пусть еще не в самое обычное, но все-таки, при известном желании, вполне достижимое. А стало быть, и карта Америки из чертежа марсианских каналов превратилась в нечто вызывающее весьма практический интерес. Так что Бостон на ней, может быть, и найдут.

Теперь наш человек преспокойно ездит за океан, кто по работе, кто из туристического любопытства, кто к родственникам. Мы вполне допускаем, любезный читатель, что среди ваших родственников и знакомых отыщутся бывавшие в Штатах. И в том числе — конкретно в названном городе.

Так вот, спросите их: обращали они внимание на неприметное серое здание, что стоит на Алабама-роуд, а перед фасадом еще растут клены, такие аккуратно подстриженные?.. Спорим на что угодно — не обращали. Тем более вывеска на воротах принадлежит банальнейшей конторе по экспорту-импорту. И чего бы вы думали — туалетной бумаги!

И тот ненормальный, который вошел бы в гостеприимную стеклянную дверь, увидел бы внутри рабочие комнаты, компьютеры, клерков и застекленные стенды с образцами продукции. Вероятно, ему бы улыбнулись и лукаво предложили не теряя времени опробовать некоторые образцы...

Ха-ха-ха! Возьмите эту мягкую розовую бумагу и вместо лапши повесьте ее на уши нашим парням из внешней разведки. В отличие от простых смертных, вроде нас с вами, они знают: говенная конторка на самом деле является не чем иным, как Бостонским филиалом центральной штаб-квартиры УППНИРа[15]. Никогда не слыхали про подобное заведение? И правильно, нечего вам про него слушать, крепче спать будете. Потому что по сравнению с этим УППНИРом всякие там ЦРУ, ФБР и АНБ[16] — это так, кружки мягкой игрушки, общества старых дев, дома престарелых.

Одним словом — жуткая тайна, ореол непроницаемости, завеса секретности. Густой туман над неприметным зданием на Алабама-роуд. Вернее, внутри, там, где открытая и общедоступная его часть смыкается с герметично закупоренной и неприступной. Неудивительно, что для прохода в цитадель роскошной блондинке в несуществующей мини-юбке пришлось вначале продемонстрировать пропуск и строго определенным образом ответить на десяток вопросов. Затем она предъявила специальным окулярам правую ладонь, радужки обоих глаз, правую ступню и, наконец — ни за что не догадаетесь! — левый сосок. Это еще счастье, что она была не мужчиной. Тем приходилось снимать штаны...

Причем все это — в узком, сплошь металлическом тамбуре наподобие вертикального гроба, куда при малейшем несоответствии напускался усыпляющий газ.

Чужие здесь не ходят!

Блондинка терпеливо дождалась, покуда компьютер, дееспособность которого то и дело проверялась бригадой особо доверенных специалистов, удовлетворенно щелкнет и зажжет над дверью зеленую лампочку.

– Спасибо, родной, — улыбнулась она. — Ты сегодня тоже классно выглядишь.

Новый щелчок, и в подставленную ладонь выпал маленький стальной ключ.

Миновав тамбур, девушка шагнула в лифт, вставила ключ в прорезь замка и привычно, только ноготки застучали, набрала по памяти шестнадцатизначный код. Путь ее лежал вниз, глубоко под землю, на пятнадцатый со знаком минус этаж, присутствие которого невозможно было заподозрить в недрах туалетно-бумажной конторы. Здесь блондинке пришлось почти полностью повторить опознавательную процедуру, доказывая уже новому компьютеру свое право на проникновение в тайны. Соблюдя ритуал, она прошла по длинному коридору и остановилась у двери, массивной и несокрушимой, словно люк галактического корабля. Снова набрала код, только теперь уже двадцатичетырехзначный. Активировала электронный ключ. В третий и, надо полагать, последний раз продемонстрировала идентифицирующие анатомические подробности. Щелкнул восьмиригельный замок, мощно загудел сервомотор... и блондинка вошла в просторный, аскетически обставленный офис, единственным украшением которого был звездно-полосатый флаг. Ее здесь ждали.

– Хелло, мисс Айрин, - махнул ей из-за письменного стола плечистый мужчина. — Как долетели? Отоспались после смены часовых поясов?

Он был из тех, кого в нашем отечестве именуют «шкафами». И место ему уж точно было не за письменным столом, а где-нибудь в джунглях, с камуфляжной банданой на голове. Или в темном переулке эпохи сухого закона, с надвинутой шляпой и недокуренной сигарой в углу рта. На голове топорщился стальной ежик, прокуренные парцелановые зубы годились перекусывать проволоку, а левую щеку наискось к уху зловеще пересекал шрам. Он был в точности такой, какими изображают у нас матерых диверсантов. Или уголовников времен Аль Капоне.

– Спасибо за заботу, сэр. — Посетительница тоже показала зубы, мелкие, очень белые и не менее опасные, чем у хозяина кабинета. Без приглашения уселась в кресло, изящно положила ногу на ногу. Поза получилась безупречно деловая, но в то же время сексуальная до невозможности. — Суточный ритм у меня в полном порядке... как и все прочие ритмы, если вам интересно. А вот проблеваться довелось. Что же такого срочного у нас стряслось, что пришлось посылать за мной истребитель? Итак?

Чувствовалось, что, хоть она и называла мужчину «сэр», разговор шел на равных.

– Буду краток. — Шкафообразный нажал на кнопку, и свет в офисе погас, зато вспыхнул во всю стену огромный жидкокристаллический экран. — Узнаете?

– А, генеральский ублюдок. — Девушка фыркнула, вытащила «Довидофф», ловко закурила, несколько манерно выпустила дым из безупречно очерченных ноздрей. — Вы, сэр, доставили меня сюда со скоростью в полтора Маха[17], чтобы сыпать соль на мою незаживающую сердечную рану? Или я чего-то не понимаю?

– Все мы, милочка, постоянно чего-то не понимаем. — Хозяин кабинета прищурился и снова продемонстрировал зубы, то ли оскалился, то ли улыбнулся. — Нам вот, к примеру, совершенно не ясно, что произошло с данным конкретным тинэйджером. Мало того, что он выжил и благополучно здравствует, поплевывая на «Юболу Икс», которой вы его накачали, так с ним еще и произошли вещи преудивительнейшие... Увы, русские, когда им надо, по-прежнему умеют соблюдать секретность, но кое-что просочилось в открытые СМИ... Так вот, тщательный анализ разрозненных публикаций показывает: все системы его организма вошли в какой-то гиперрежим. И в том числе мозги. Можете вообразить, его Ай-Кью равен шестистам двадцати[18]!

– Хм, — сказала сестричка Айрин, и взгляд у нее сделался мечтательный. Читатель, знакомый с предшествующими похождениями белокурой красавицы, без труда проследит ход ее мыслей. Внучка штандартенфюрера из «Аненербе»[19] откровенно прикидывала, какие еще Эдиковы «системы» впали в гиперрежим. И какими ощущениями сие могло быть чревато на ложе утех.

Широкоплечий, знавший Ромуальду фон Трауберг как облупленную, конечно, тоже все понял. Однако шутки не поддержал.

– Но главное даже не это. — Он хмуро засопел и в задумчивости уставился на свой кулак, очень тяжелый, очень волосатый, в застарелых рубцах. — Кровь маленького недоноска ныне представляет собой, пожалуй, драгоценнейшую в медицинском мире субстанцию. За один грамм которой московский аптекарь Брынцалов знаете сколько мерзавцу отваливает?

– Ага, сэр, ясно. — Мисс Айрин ткнула сигарету в пепельницу, ее лицо стало профессионально сосредоточенным. — Парень нужен живым.

– Вот что мне всегда нравилось в вас, детка, так это способность все схватывать на лету. — Шкаф усмехнулся и, на мгновение дав себе вольность, бросил плотоядный взгляд на точеные шелковистые коленки. — Подготовку к операции начнете немедленно. Все как всегда — изменение внешности, вживание в образ, проработка деталей... Хочу сразу обрадовать: артистическая сторона в этот раз вам будет облегчена. Последнее достижение нашей прикладной медицины — нейронное психоповеденческое кодирование...

– Это еще что такое? — Мисс Айрин кокетливо сморщила нос и потянулась к сифону. — Я девушка скромная, я таких и слов-то не знаю. Мне, часом, лишнего не отрежут?

– Да нет, милочка, все ваши прелести останутся с вами. — Хозяин кабинета откровенно и с облегчением заржал, сразу превратившись в радующегося жизни гангстера. — Это просто активное воздействие на психику. С целью достижения полного вживания в образ. Вы ведь у нас по легенде кто? — Толстые пальцы, которым сжимать бы гранатомет или мачете, проворно заработали клавишами компьютера. — Вот, знакомьтесь. Простая русская девушка Женя Корнецкая. Резко положительная, социально близкая, как у них выражаются. Ну та, что может, по русской терминологии, не зная броду, с конем, в горящей избе... Из провинциального города Тихвина. Так точно, золотко мое, из того самого, где ваш дедуля Ганс Людвиг не сподобился второй раз побывать в сорок третьем... Короче, наше нейронное кодирование сделает вас во всех проявлениях совершеннейшей Женей. Вам не придется ничего заучивать, судорожно вспоминать и бояться провала, в ваших мозгах просто нарисуют еще одну личность рядом с нынешней. И положат вам в карман лифчика, ха-ха, переключатель.

Мисс Айрин заинтересованно слушана. Лифчиков она отродясь не носила, и уж кому-кому, а седому это было отлично известно.

– Ну а уж в плане внешности наши пластхирурги постараются приблизиться к российским стандартам. Вам ведь предстоит общаться с людьми, которые очень хорошо знали вас прежнюю...

Мисс Айрин загадочно усмехнулась.

– А кроме того, — продолжал шеф, — вы должны здорово задеть за живое этого генеральского сынка. Поэтому вас приведут в точное соответствие с его вкусами. Так, чтобы парень вернее взял вас к себе на работу. По нашим сведениям, у него скоро возникнет необходимость в замене прислуги. Нынешняя домработница, Зинка, дважды подаст ему пересоленный борщ. Это будет совсем нетрудно организовать...

– О'кей, сэр, я вас поняла, — выпрямила спину наследница Мата Хари[20]. — Вопросов нет.

– А это для начала. — Мужчина разблокировал сейф, вытащил длинную плотную бумажку: банковский чек. — На булавки.

Булавкам явно предстояло быть с бриллиантовыми головками.

Мисс Айрин взяла чек и отсалютовала по-военному.

Хозяин кабинета ответил на салют не вставая. Когда-то в его жизни действительно имели место и гранатомет, и мачете, и пятнистая бандана на голове, и камуфляжная роспись на физиономии. Но это было давно. Вот уже пять лет он передвигался исключительно в инвалидной коляске. В которую, самое-то обидное, его усадила не вражеская пуля, а тихая, исподволь проявившаяся болезнь.

Он хмуро смотрел в спину мисс Айрин, выходившей из кабинета, и пытался отогнать дурное предчувствие. Хаханьки хаханьками, а ведь он посылал девчонку на труднейшее задание. Из которого она при малейшей оплошности, да просто по дурацкому стечению обстоятельств, вполне могла и не вернуться...

Два месяца спустя выяснилось, что он как в воду глядел. Пройдя весь курс подготовки, внешне и внутренне преображенная мисс Айрин села на самолет и улетела в Россию. Но к месту назначения не прибыла. Сперва на Алабама-роуд пришло секретное сообщение. А ближе к вечеру сразу по нескольким телевизионным каналам показали запись, сделанную любительской видеокамерой. Весь мир завороженно следил, как огромный аэробус, уже вышедший на глиссаду перед благополучной (и даже объявленной по трансляции...) посадкой в аэропорту «Пулково», вдруг окутался радужным сиянием, потом замерцал — и бесследно растворился в воздухе, в неправдоподобно чистом и ясном голубом небе.

Это была самая первая из множества «дыр», коим предстояло в ближайшем будущем серьезно осложнить жизнь Северной столицы России, да и не только ее...

В тот вечер седовласый проклял все и напился так, как не напивался уже давным-давно.