Щупов АндрейЭта странная игра

АНДРЕЙ ЩУПОВ

ЭТА СТРАННАЯ ИГРА

"Хвала подвигам, хотя иные из

них слишком дорого обходятся

человечеству!"

Раймондус Порг

Порция сладкого воздуха вошла в легкие, разом прояснив сознание, и где-то над ухом детский ксилофон повторно отбил бодрящую мелодию. Шумно вздохнув, Георгий открыл глаза и улыбнулся. Яркому небу, вернувшейся жизни и обнявшему тело теплу. Ощущение было таким, словно он очнулся в детской колыбели. Мир казался прозрачным и чистым. Глаза, уши, все органы чувств воспринимали окружающее с остротой новорожденного. И лишь мгновением позже в памяти высветилось все, что с ним произошло...

На него напали у каких-то гаражей, когда он был под хмельком, с трудом отличая тени качающихся деревьев от шагающих людей. Что-то он им такое сказал - тем случайным прохожим. Скорее всего какую-нибудь глупость. Но наверняка не задирался. Он никогда не был злым в пьяном виде. Наоборот мог обнять, признаться в любви и дружбе, подарить нечаянную пустяковину. Однако припозднившиеся молодчики в поводе не нуждались. Не колеблясь, они пошли на сближение.

Первый слепящий удар изумил его, ничуть не изменив внутреннего благостного настроя. Даже пытаясь подняться с четверенек, Георгий все еще полагал, что вышло недоразумение. Не его ударили, а сам он неловко споткнулся и упал. Он даже руку им протянул - думал, что помогут встать. И тут их точно прорвало, удары посыпались один за другим. В голове загудело, словно в тревожном колоколе. Мозг уподобился огромному, перепаханному окопами полю, и на поле это густо и беспрерывно сыпались бомбы. Вспышки заглушались собственным хрипом, осколки дробно били по стенкам черепа, а он все никак не мог потерять сознание. Не чувствовал ни боли, ни обиды. Растворенный в крови алкоголь работал лучше всякой анестезии.

Потом кто-то из них сказал: "Не здесь." И лежащего поволокли, ударами каблуков пытаясь заставить идти самостоятельно. Но на это он уже был не способен. Хлюпая разбитым ртом, Георгий воспринимал мир как хаос бликующих кадров, как скрежет изнемогающего оркестра. Полушария перетирались каменными жерновами, и, прилипнув к гигантским шестеренкам, он проваливался глубже и глубже - в какие-то душные подвалы, в пазухи торфяных пожарищ, где не было уже ни кислорода, ни влаги, ничего.

Наверное, там в снегу он бы и замерз, если бы не пара припозднившихся мужичков, забежавших помочиться в сугробы. Они на него и наткнулись, а, сообразив, что дело пахнет керосином, не поленились вызвать скорую. Машина приехала быстро - уже минут через десять. Сильные руки перетащили Георгия на носилки, и почти тотчас под лопатками заработал разгоняющийся двигатель. Впрочем, можно было уже не спешить, сердце без того отщелкивало последние гулкие секунды. Георгий умер в ту минуту, когда на каталке его повезли по тусклому больничному коридору. Умер среди людей, под чистой простынкой, что представлялось более пристойным, нежели коченеть за гаражами, на заплеванной земле. Все произошло в какие-нибудь полминуты и абсолютно безболезненно. Коридор послушно обратился в тоннель, движение ускорилось, и словно в кабине самолета Георгия понесло наискосок и ввысь. Именно тогда совершенно не к месту заиграла эта странная музыка. Детский серебряный ксилофон. По мелодии - что-то китайское или корейское. Впрочем, в этом он никогда не разбирался. Так или иначе, но музыка показалась ему чарующей, а переход вполне переносимым. И подумалось, что зря, наверное, пугают людей смертью. На поверку страшного в ней ничего не оказалось. Почти ничего...

***

Немилосердно палило сверху, жаром обдавало снизу. Гладкий бетон прожигал подошву армейской обувки, словно шоколадную фольгу, заставляя время от времени приплясывать, передвигаясь несуразным детским прискоком. Смешная штука! Сорокалетний мужик вынужден вприпрыжку перемещаться от стены к стене. Правда, некого ему было тут стесняться. Некого и нечего. Один на весь город, один на весь белый свет. Не считая врагов, конечно.

Присев в тени здания, Георгий чертыхнулся. Наверное, в сотый раз за сегодняшний день. Ох, верно, икалось рогатому! А сколько чертыхался он вчера и позавчера! Правильно говорят: скверное это занятие - чертыхаться. Все равно что кликушничать. Потому как зверь на копытцах - он ведь все время рядышком. Сидит и ждет, когда позовут. А мы и зовем. Ежечасно и ежеминутно. А после удивляемся сваливающимся отовсюду напастям.

Георгий ладонью провел по лицу, сдержанно поморщился. Кожа на щеках шелушилась, на лбу так и вовсе слазила целыми лоскутьями. Здешнее немилосердное солнышко доставало всюду. Металл автомата раскалился так, что держать его в руках стало настоящим мучением. И вообще все ощущения были из разряда неприятных - липкое тело, соляная корка на рубахе, беспрестанно сохнущая гортань. Пот заливал глаза, заставлял то и дело тянуться за платком, но и платок давно превратился в нечто ядовитое, чем впору было протирать грязную сантехнику. Кроме того, глаза то и дело застилало странной пеленой. Мир подергивался дымкой, и не помогало никакое моргание. Все проходило само собой, спустя несколько секунд, и все-таки привыкнуть к этим спонтанным аберрациям он не мог.

Брезгливо Георгий отложил автомат в сторонку. Не слишком, впрочем, далеко. Что такое оказаться в здешних местах без оружия, он уже знал превосходно. Лохматые твари, казалось, только того и ждали, чтобы он отвлекся на минуту, прикрыл глаза или убрал палец с курка. Его состояние они чувствовали превосходно и моменты для атак выбирали удивительно точно.

Со вздохом Георгий устремил взор к городским окраинам. Далеко-далеко на горизонте причудливым подобием холма вздымался лес - край свежих, ласкающих взор оттенков с едва заметно шевелящейся листвой. Вот бы где сейчас очутиться! А не париться среди этих треклятых развалин.

Шахматный город... Почему-то Георгий сразу нарек его этим именем. Так уж вышло. Само собой. Возможно, по той неведомой причине, что все здесь было в детскую несерьезную клетку - и вымощенные широкими плитами площади, и дома из квадратных непривычных кирпичей, и крыши, сложенные из идеально ровной черепицы. Цвета тоже не баловали излишней пестротой. Всюду, куда ни падал его взгляд, преобладали черно-белые контрасты. И только далекий лес не вписывался в общую картину, да поблескивающая на окраине река.

При мысли о прохладной речной глубине у Георгия судорожно свело челюсти, нестерпимый зуд прошел по всему телу. С каким наслаждением нырнул бы он сейчас в омуток, руками, всем телом зарылся бы в илистое дно. Господи! Да возможно ли такое счастье! Не крутить головой, не думать о риске, до одури плескаться и плескаться на мелководье! Глотать живительную влагу, черпать пригоршнями и поливать на грудь, на голову, растирать шею и живот...

Георгий мечтательно зажмурился. Нет, братцы, вода - это всегда вода. Правда, что толку думать о ней, если до реки все равно не добраться. Ни до реки, ни до леса. Причин Георгий не понимал, но смутно подозревал какой-то архитектурный подвох. Что-то вроде древнего лабиринта. Бродишь только там, где положено, а в сторону ни-ни. Либо развалины, либо небоскребы, либо обжигающее марево, миновать которое не получалось, как он не пытался. По преданиям, в таком же уютном местечке кромсал и душил заплутавших людишек Минотавр. Утолял, так сказать, голод. И никто из его лабиринта не мог выбраться. Потому что так было задумано тем, кто соорудил ту распаскудную пещерку.

Правда, Минотавр - миф и выдумка, а вот с ним происходила самая безобразная явь. И город был безобразием, и атаки лохматых тварей, и эта нескончаемая жара! Куда он только не поворачивал, какие мудреные маршруты не затевал, всякий раз затейливый узор улиц выводил Георгия к центру города. Двигаться же напрямик не позволяли вездесущие развалины и неприлично сросшиеся здания. Вероятно, в городе не жили уже более полувека. Большая часть построек пришла в полное запустение. Оно и понятно, без людей города долго не стоят. Вполне возможно, что и не полсотни лет прошло, а значительно меньше. Кто знает, как быстро на этой жаре происходит СТЕРИЛИЗАЦИЯ.

Георгий внутренне содрогнулся. Слово-то какое вынырнуло! И вроде как к месту. Именно - стерилизация! Лишившись главного оппонента, природа спешно берет свое, десятками способов вымачивая, высушивая и выпаривая скверну былых поселений. Если разобраться, города, деревни, мосты и железные дороги - все это для нее не более чем струпья, коросты и фурункулы. Вот и прижигает их солнышком, размывает дождем и градом. А после наплывают акульей стаей буйные киплинговские джунгли, поглощая дворцы и мавзолеи, пирамиды и каменных исполинов. Сходят с гор ледники, пропахивая через заброшенные кварталы глубокие морены, талая вода обращает их в озера.

Он хмуро огляделся. Ледниками здесь, впрочем, не пахнет. Как не пахнет и градом с дождем. Зато солнца явно через край. Небо - странное, прямо-таки хрустальной чистоты. Ни облачка, ни тени, ни самой захудалой тучки. Потому и пекло такое. На мостовых впору яичницу выпекать.

Шершавым языком Георгий провел по треснувшим губам и снова болезненно поморщился. Даже с мимикой наблюдались откровенные затруднения. Попробуй улыбнись или нахмурься, когда лицо превратилось в ссохшуюся маску...

Тень промелькнула справа - быстрая, почти неуловимая, но он уже научился их различать. По скорости, по способу передвижения. ТАК могла скользить лишь действительно ТЕНЬ. Значит, обладатель ее летел где-то выше.

Горячий автомат сам прыгнул в руки, Георгий повалился на спину и тут же разглядел пикирующее на него чудовище. Лохматое, с диковинными крыльями за спиной, с выпученными глазами... Большего он рассмотреть не успел. Реакция у твари была отменной. Раньше, чем он нажал спуск, атакующий зверь взмыл ввысь, и грохочущая струя трассирующих пуль понеслась уже вдогон, выписывая вокруг лохматого летуна огненные вензеля. Слепящее солнце мешало целиться, и Георгий бешено крутил стволом, пытаясь зацепить удаляющееся существо, в бессилии сознавая, что мажет и мажет. Сухо клацнул затвор, последняя гильза со звоном откатилась к стене. Георгий, не меняя положения, перезарядил оружие. Какое-то время слезящимися глазами изучал опустевшее небо. Никого и ничего. Все те же подпирающие высь небоскребы и голая, прямо-таки похмельная голубизна...

Поднявшись, Георгий перебежал улочку, вновь оглядел близкие стены. Вроде тихо. Надо полагать, минут на пять-шесть отпугнул зверюг.

Покряхтывая, он присел на корточки, глазами скользнул по кирпичной кладке напротив и растерянно сморгнул. В висках звонко ударили знакомые молоточки, ладони мгновенно вспотели. Вот так оно и бывает - случайно и когда уже совсем не ждешь. Крикнуть что ли "эврика"? Или что положено кричать в подобных случаях?

Боясь ошибиться, он подался вперед, внимательно оглядел нижние камни. Так и есть! Цементные швы чуть сдвинуты, кирпичи перекошены, даже контур почти угадывается!

Георгий хрипло рассмеялся. Воистину у него начинал вырабатываться нюх на подобные места. Город был просто испещрен различного рода тайниками. В его положении это оказалось настоящим спасением. Должно быть, время от времени странное местечко все-таки посещали неведомые экспедиции. Как Амундсен, оставлявший на пути к Южному Полюсу вехи над зарытым в снег продовольствием, так и тут успел поработать некто заботливый и опытный. В стены домов и брошенные квартиры неведомые доброжелатели замуровали бездну предметов первой необходимости: воду, консервы, медикаменты, боеприпасы. Именно в таком тайничке он и обнаружил три дня назад автомат с парой рожков и подсумком, доверху набитым патронами. Позднее в другом тайнике ему довелось отыскать брезентовый мешочек с сухарями и термофлягу с водой. Не случись этого, до сегодняшнего дня он бы попросту не дожил. Скончался бы от жажды либо погиб от когтей лохматых летунов. Однако не скончался и не погиб. Благодаря тем, кто оставил ему эти сюрпризы.

Георгий придвинулся к стене. Прежде чем взяться за кладку, еще раз настороженно обвел взглядом залитую солнечным светом улицу. Цену этой зыбкой тишине он тоже успел прочувствовать в полной мере. Стоит только улечься и закрыть глаза, как хлынут и ринуться со всех сторон. Стаями и косяками! И никаких патронов тогда не хватит, никакой скорострельности. Благо еще, что умирать эти твари тоже не любили. Потому и давали деру после первых же выстрелов. А сообразили бы, что ничего он один не сделает, что боезапасов у него пшик, давно бы кинулись и растерзали в клочья. То есть парочку летунов он, возможно, сумел бы завалить, зато другим уж точно довелось бы полакомиться мяском гостя...

Георгий рукавом обтер воспаленные глаза. Или не на мясо он был им нужен? Может, кидались как на чужака, заявившегося на чужую территорию?..

Он яростно поскреб затылок. Мысли зудели в голове, и нервный, появившийся в последние дни тик отчетливо трепал левое веко. Резко выдохнув, он опустил приклад. Треснуло и сыпануло крошкой. Все верно. Миражами здесь и не пахло. Непрочный раствор совершенно не держал кирпичи, кладка легко просыпалась внутрь.

Георгий, повеселев, поднял голову. Вот так, господа винтокрылые! Он вам не ягненок и не глупая лягуха! И крылья кое-кому еще запросто обломает! Вместе с рогами и копытами...

***

Воистину блажен тот, кто бездумен! Блажен и счастлив!

Георгий лежал в ванне и, воплощая в явь недавние грезы, черпал пригоршнями воду, медлительно поливая лицо и макушку. Жажда - это вам не фунт изюму! К ней не притерпеться. И воду он пил не ртом, а всем телом сразу, разбухая, как сухарь, брошенный в чай. Вот уж никогда бы он не подумал, что ванна, наполненная прохладной водой, это так восхитительно! Заметьте - не горячей, не теплой, а прохладной! Без каких-либо шампуней, без японских соляных добавок. Он просто лежал и нежился. Автомат висел на крючочке справа, слева расположились пластмассовый скребок и ворсяная мочалка. А еще - графин с холодной питьевой водой. Тоже рядышком, чтобы легко можно было достать рукой.

Те, кто сотворил тайник, этот миниатюрный оазис и бункер, дело свое знали. Мысленно Георгий даже успел помолиться за них. В самом деле, почему не пожелать добрым людям здоровья. Заслужили! И только теперь он преисполнился уверенности, что это были все-таки ЛЮДИ. Ванна, ее размеры, графин - все было знакомо и все казалось удобным. Те же лохматые чудища вряд ли сюда бы сунулись. Потому как незачем чудищам ванна. Незачем и все тут!

Георгий томно потянулся. Мышцы отозвались тягостно, но сладко. Усталость, если она на исходе, тоже способна радовать. Совершенно по-детски он хлопнул ладонью по воде, забрызгав стену и пол. Ничего страшного! Сегодня можно было не экономить. Во всяком случае смерть от жажды в ближайшее время ему не грозила. С обустройством своего убежища Георгий успел в общих чертах ознакомиться. Изучил, рассмотрел, осмыслил. Хотя, честно сказать, особенно осмысливать тут было нечего. Чистенькая уютная конуренка шириной в четыре шага, длиной в пять. Вода подавалась из скважины под естественным давлением, электричество давали залитые в стеклянистую массу аккумуляторы. Крутая лестница с дверью и кладка - та самая, которую он развалил автоматным прикладом. Не нашлось, правда, патронов, на что он очень надеялся, зато порадовало изобилие продуктов: мясные сублиматы, нечто похожее на шоколад, галеты и даже фруктовые концентраты - кажется, клубника с бананом и что-то грушеподобное. Словом, было Георгию хорошо и было Георгию сладко. Потому как и в самой зловонной тюряге иногда можно задохнуться от мимолетного счастья. Прокаленное под солнцем тело млело, загустевшая кровь оживала.

В сущности, Георгию впервые предоставилась возможность спокойно подумать над всем случившимся. Три дня, что прошли в заброшенных безжизненных квартирах или под открытым небом, не позволяли ни на минуту расслабиться. Сначала безумный бег по лабиринту улиц, метание от настигающих теней, потом неожиданная находка - брезентовый чехол с автоматом. В сущности спасла его случайность. Тайника он не разглядел и не угадал, просто прислонился спиной к ветхонькой стенке и неожиданно провалился в пустоту. И уже после этого к собственному шумному дыханию и клекоту крыльев добавился рассыпающийся грохот очередей. Даже по ночам, коротая время возле костров, разжигаемых прямо на полу в заброшенных квартирах, он вынужден был держать оружие наготове, сквозь дрему прислушиваясь к происходящему вокруг. Аборигены здешних мест отдыха не знали и караулили только момент, когда он забудется или заснет. Выстрелы отпугивали их, но ненадолго. Рано или поздно чудовища набирались решимости и набрасывались на очередное его пристанище. Трещало дерево и железо, пространство сотрясалось от нетерпеливого рыка. Баррикады, столь кропотливо возводимые у дверей и оконных проемов, разбрасывались в считанные секунды. Словно черный смерч налетал на его логово, и приходилось вновь стрелять и стрелять - в чьи-то глаза и чьи-то оскаленные пасти.

То утро, одно из первых встреченное в этом городе, когда, одуревший от бессонницы, он высунулся из окна, ему наверное никогда не забыть. То есть сейчас все воспринималось несколько по-иному, почти буднично, а вот тогда потрясение он испытал колоссальное. Потому что на башенку, в которой он ночевал и которую без того осаждали с заката и до рассвета, снова шли в атаку косматые твари. Если раньше он наблюдал этих зверей фрагментарно и мимолетно, то теперь они двигались на него в полный рост, неприкрыто демонстрируя собственное уродство и этим самым уродством, очевидно, намереваясь сломить волю защитника башни. И был действительно такой момент, когда захотелось, взвизгнув, отбросить оружие, зарыться лицом в собственные колени, скорчиться эмбрионом в углу комнатки. В конце концов человеческие силы не беспредельны. И все же Георгий сумел взнуздать себя. Расшалившееся сердце сбавило обороты, дрожащие руки водрузили на подоконник автомат, а пальцы сдвинули планку на режим одиночного огня. Лишний раз следовало порадоваться, что автомат попался знакомый - "Гарапонт-80". Очередная модификация "Калашникова", с дугообразным магазином, газовым отводом и удобным прикладом. Только калибр чуток побольше, но для этих нетопырей в самый раз. Подобно снайперу, засевшему в дзоте, Георгий дождался подходящего момента и стал садить по наступающим, тщательно целясь, мимоходом ужасаясь необыкновенной живучести тварей. Хватаясь за грудь или за голову, они приседали и, скуля, отползали прочь. Многие, отлежавшись, возвращались в строй. Те же, что передвигались по воздуху, подлетать не решались, предпочитая кружить на безопасной дистанции, и на них Георгий патроны не тратил.

Георгий... Славная замена детскому Жоре. Особенно с добавкой Константинович. Георгии в России всегда были победоносцами, а потому победил в то утро и он. Сначала бегущие к башне сбавили темп, а там и вовсе попятились. А он с той же сосредоточенностью стрелял убегающим вслед, без малейшего стеснения посылая пули в поросшие рыжей шерстью спины.

Позднее, выбравшись на улицу, Георгий осторожно приблизился к одному из поверженных чудовищ и содрогнулся. На тротуаре лежала лохматая человекообразная обезьяна. Смахивала она на гориллу, но казалась более рослой и более свирепой. Метра два с половиной - так оценил он размеры убитого чудища. Массивная челюсть, острые клыки, узко посаженные глаза и густая почти медвежья шерсть. Некое подобие снежного человека. Йеху - или как там их еще? Впрочем, снежных людей Георгий видел только на сомнительного качества снимках, зато этих страшилищ можно было запросто потрогать, а, нюхнув, ощутить явственный запах зверя. Такие ароматы были памятны ему по детским посещениям зоопарка... Кстати, те, что летали, почти не отличались от тех, что передвигались на своих двоих. Разве что имели за спиной крылья - кожистые, шуршащие, чем-то очень напоминающие крылья летучих мышей. Но в сущности - такие же йеху.

Георгий насчитал тогда пять или шесть пулевых отверстий в груди монстра. Со вторым лежащим повторилась та же история. Хуже всего, что большинство подраненных чудовищ уковыляло с поля брани на своих двоих...

В очередной раз плеснув на лицо и макушку водой, Георгий зажмурился.

..Как же это все началось? С музыки, что так напоминала корейские марши тридцатых или с того знакомого по журнальным публикациям тоннеля? Есть ли вообще какая-то логика в том, что случилось? Если его забили до смерти, то почему он не умер, а если умер, то как именуется тот мир, в который ему довелось угодить?

Георгий отогнал от шеи радужную пену, потянулся было к графину, но передумал. Не лопнуть бы от излишеств. Все хорошо в меру. И питье, и еда, и чудеса. Хотя какие там чудеса! Он ведь, атеист хренов, ни в Бога, ни в черта, ни в кого не верил! Бегал по выходным на лыжах, ходил в баню с приятелями, а в будни в родном НИИ занимался разработкой электронного хлама, вычерчивал на мониторах миниатюрные платки, на этих же самых мониторах играл в многоуровневые игрушки. Вот и доигрался. Забросило, как каменюгу в чужой огород, оторвав от семьи, от друзей, от работы. Впрочем, плевать на работу, родных жалко. У него ведь жена, сын первоклашка. Может, в той жизни они и успели стать чем-то будничным привычным, но сейчас о них вспоминалось с горестным умилением. Крякнув, он растер ладонями лицо. Как жить-то дальше? Можно ли вообще так жить?..

В глазах предательски защипало, и Георгий решительно сжал кулаки. Все, хватит! О семье лучше не вспоминать! Как говорится, иных забот полон рот. И думать надо не о том, как жить, а о том, как ВЫЖИТЬ. Разница, господа хорошие! Притом весьма существенная!

Пальцем он бездумно колупнул цемент между кафельными плитами, огладил лаковую поверхность. Обычная керамика и обычный цемент. Забелено импортной мастикой - возможно, даже германской. Но вот город! Целый огромный город!.. Может ли такое быть, чтобы он не знал о существовании чего-то подобного на Земле? Хотя... Черт его знает! Тот же Чернобыль оставил после себя серию аналогичных городов-призраков. Брошенные деревушки, поросшие крапивой проспекты Мира, тусклые светофоры... Правда, как увязать эти гиблые места с ним и с его внезапным перемещением? Он-то каким образом очутился здесь? Или какой-то основательный кусок-кусочище выпал из его памяти?..

Георгий нервно прикусил губу. И еще!.. Был один скверный нюанс. Пакостный такой нюансишко, на который тоже следовало обратить внимание. Потому что очнулся он в этом мире голым. То бишь - без брюк, без трусов и без всего прочего. То есть, его вполне могли раздеть и в больнице, но как объяснить то странное обстоятельство, что в комнатке, в которой он пришел в себя, на полу аккуратной стопкой лежала новая одежда? Комбинезон цвета хаки, брезентовый подсумок, армейские грубой кожи ботинки, канареечного цвета белье. И ведь все оказалось нужного размера! Словно кто заранее позаботился о нем, снял мерку и, выполнив заказ, деликатно удалился...

Мышцы его непроизвольно напряглись. Георгий поднял глаза к низенькому потолку. Что-то снова происходило. Какой-то далекий отзвук чуть колыхнул воздух. Или ему послышалось?

Припомнив детские хитрости, он с головой погрузился в воду. Когда-то подобным образом он без труда слышал, о чем переговаривались за стеной соседи, сейчас же явственно различил приближающийся гул - некую смесь лязга и треска перетираемых в порошок камней. Грузное и тяжелое передвигалось по улицам мертвого города, приближаясь ближе и ближе...

Георгий поспешно вынырнул. Холодок пробежал по его спине. Благодать кончилась, следовало возвращаться в жизнь. Пока же было ясно одно: лохматые твари создавать такой шум не могли. В этом он был абсолютно уверен. А больше он не был уверен ни в чем. Потому что атеист умер в нем три дня назад. От этого мира и от этого города следовало ожидать чего угодно.

Георгий торопливо вылез из ванны, сорвав с крючка полотенце, торопливо обтерся. Положительно засиживаться на одном месте представлялось опасным. Очень и очень опасным!

***

Он стоял за углом здания и, вглядываясь в наползающего исполина, чувствовал, как мелко подрагивают колени. Да и с зубами, похоже, творилось неладное. Челюсти лязгали, выдавая отчетливую дробь. В здоровом теле - здоровый дух, а не наоборот ли? Иначе чего ради он, крепкий, уважающий лыжи и штангу мужик, трясется сейчас перед этой каракатицей?

Как легко и просто рассыпаются в прах самые прописные истины! Оттого, может, что истинами они никогда и не были. А были либо правилами игры, либо заурядным фольклором. Так или иначе, но Георгий прекрасно понимал: нужно пятиться, бежать, спасаться со всех ног, однако не в силах был с собой сладить. Предательское оцепенение сковало все его члены. Глаза, не моргая, следили за передвижением чудовища, ступни словно прилипли к асфальту.

То есть поначалу, когда он только-только разглядел шевелящуюся на отдалении громадину, ему показалось, что это некое подобие танка. Но, увы "танк" приблизился и превратился в живое существо, обнаружив голову с металлически отсвечивающими челюстями и пару складывающихся под обширное брюхо костистых лап. Кошмарный жук едва помещался на улице, боками упираясь в стены домов, оставляя в бетоне и кирпичной кладке широкие борозды. Передвигался он, как успел рассмотреть Георгий, на манер улитки, волнами перекатывая над землей грузное туловище, отчего и создавалось впечатление ползущего танка. Никаких пушек, никаких иллюминаторов, - один только мощный хитиновый панцирь, плюс вооруженная челюстями голова-башня и огромные выпуклые глаза.

Внезапно остановившись, черепахоподобный монстр выпростал из-под брюха шипастые лапы, вытянул их вперед. Только теперь Георгий заметил, что перед гигантом лежит косматое тельце. По всей вероятности, "жук" наткнулся на труп одного из крылатых страшилищ, угодившего под недавние пули. Что ни говори, за эти несколько деньков автомат Георгия успел поработать на славу. Лохматые твари десятками устилали улочки странного города, чему панцирная громадина была, похоже, рада. Лапищи "жука" зацепили неподвижное тело, словно куль, потащили к склонившейся башенке-головке. Так баграми подтягивают к берегу утопленника. Георгий скривился, сообразив, что последует дальше. Он невольно оказался свидетелем чужой трапезы, и приступ тошноты чуть не вывернул его наизнанку.

"Доктор! Все ли грибы можно есть?.. Все, но некоторые только один раз..." К данным событиям анекдот явно не подходил. Угроза отравиться обезьяньим мясом исполина явно не пугала. По всему было видно, что дело это для него привычное, не лишенное физиологической радости. Челюсти "жука" широко разъехались, превратившись в устрашающего вида пещеру. Лапы-багры пришли в движение, и труп гориллоподобного чудища поплыл вверх, словно по элеватору, медлительно взлетая к пасти хищника. Дальнейшего Георгий уже не видел. Ноги его наконец-то ожили, и, часто оглядываясь, он помчался прочь от панцирного страшилища. Правая ладонь продолжала стискивать пистолетную рукоять "Гарапонта-80", однако иллюзий Георгий не строил. О том, чтобы попытаться остановить эту махину автоматными очередями, нечего было и думать. Люди не умирают от заноз, а этому трехэтажному "насекомому" пули, вероятно, не показались бы даже занозами...

Из переулка навстречу вылетела тень - как всегда стремительно, как всегда неслышно. Но после "жука" это казалось сущим пустяком. Георгий, не целясь, резанул по лохматой фигуре очередью и не промахнулся. Такое тоже иногда бывает, когда без вмешательства мозга слепые рефлексы справляются с задачей на порядок эффективнее. Сверкающий пунктир целиком и полностью, словно в черную дыру, ушел в широченную грудь человекообразного чудища, разворотив и превратив в одну огромную рану. С ревом отшатнувшись, противник распластался на пыльном тротуаре. Еще один гостинец оставшейся за спиной "черепахе".

Георгий не стал задерживаться, машинально свернул в тот же проулок. Лучше атаковать самому, чем бежать да оглядываться. И действительно - еще парочка горилл, едва завидев его, бросилась наутек. Таков уж главный инстинкт всех живущих - догонять, когда убегают, и задавать деру, когда набрасываются. Одна из тварей юркнула в оконный проем, вторая, захлопав кожистыми нескладными крыльями, круто взмыла в синее небо. Георгий выстрелил вслед - с одной-единственной целью - лишний раз подтвердить собственные агрессивные намерения. Пусть удирают. Большего ему и не нужно. Пока опомнятся, пока вернутся, глядишь, его и след простынет...

Скрежет раздался справа, и это было столь неожиданно, что Георгий скакнул в сторону. Споткнувшись о бетонную балку, растянулся на земле. Автомат вылетел из рук, но, по-звериному подтянувшись, он тут же ухватил его оцарапанными руками. А в следующую секунду стена дома напротив качнулась от мощного толчка. Брызнув осколками, вниз упало с полдюжины кирпичей, градом посыпалась штукатурка. Георгий с ужасом наблюдал, как содрогается штурмуемое изнутри здание. Впрочем длительных усилий от невидимого гиганта не потребовалось. С протяжным скрипом в здании просели перекрытия, целые облака пыли выплеснулись из окон, кирпичные обломки водопадом хлынули на тротуар. В проломе показалась ужасная голова-башня. То ли это был уже второй "жук", то ли тот первый умудрился обогнать человека, пройдя сквозь дома и таким образом значительно сократив путь. Георгий явственно различил, как шевелятся жутковатые челюсти. Усаженные шипами лапы работали, счищая с головы обломки. Животное тронулось вперед, разом смяв остатки стены, нимало не озаботясь тем, что на спину ему заваливается изувеченная крыша. Немудрено! Под таким панцирем этому слонику действительно нечего было опасаться. Неуязвимое, как самый современный танк, существо продолжило свое движение. Ни дать, ни взять - гусеница, перепачканная в кирпичной пыли...

Георгий успел подивиться, что даже в подобные минуты в голову лезут столь несуразные сравнения. Хотя, возможно, так оно и должно быть. По крайней мере все объяснимо. В моменты величайшей опасности трудно помышлять о каком-либо самоконтроле. Как говаривал некий киногерой, хладнокровие приходит лишь после первой дюжины убитых. Мерзко, но правда. До этого дурного города Георгий никогда и никого не убивал ни людей, ни пичуг, ни животных. Он и к рыбалке-то относился с большим сомнением, а на охотников глядел с откровенной неприязнью. Сам стрелял всего раз семь или восемь - на полигонах и исключительно по фанерным щитам. Тем не менее, жутковатая трансформация состоялась. В теле проключились иные свойства, и глазомер без особого труда усвоил технику прицеливания - с бедра, с локтя и с упора...

Вполне самостоятельно автомат дрогнул в его руках, и грохочущая очередь перекрыла шум падающих кирпичей. Огненная трасса вонзилась в жутковатую голову, и под самыми немыслимыми углами пули рикошетом посыпались во все стороны. В несколько секунд опустошив магазин, Георгий попятился. Первые этажи здесь располагались довольно высоко, однако со сноровкой, удивившей его самого, он подпрыгнул и, уцепившись за шероховатый край, одним рывком выдернул тело на жестяной карниз. Мысленно поставил себе оценку "отлично". Уж это-то здание "жуку" не разрушить. Слишком разные весовые категории. Один из немногих уцелевших небоскребов в городе. Этажей семьдесят, а то и поболе того...

Пинками распахивая встречные двери, Георгий пронесся по анфиладе залов и комнаток, на скорости вылетел на лестничную площадку. Не успев притормозить, плечом вмялся в ярус почтовых ящиков. И как-то само собой вышло, что, задержавшись возле дверей лифта, он с шумом потянул носом. Запах показался ему знакомым. И даже не запах, а... Безотчетно повинуясь неоформившейся догадке, он протянул руку и, не колеблясь, нажал клавишу вызова. Глупо было надеяться, что загудит мотор и зашелестят наматывающие трос барабаны, но чего-то подобного он, вероятно, все-таки ждал.

Кто знает, может так оно в жизни и получается. Стоит чего-то очень захотеть, и желаемое непременно свершится. Пусть не сразу, но в приемлемом виде и гарантированном порядке. Хочешь быть счастливым, будь им. И кто действительно хочет излечиться - обязательно выздоровеет, а жаждущие выкарабкаться из нищеты когда-нибудь станут банкирами или найдут набитые золотом сундуки. Надо лишь очень захотеть...

Где-то наверху действительно загудело, и жестяная, прикрывающая электрические механизмы панель медленно отъехала в сторону. У Георгия расширились глаза. Он снова угадал! Нюхом, чутьем, чем-то, чему не придумано еще название. Перед ним был снова тайник! Крохотный, но очень своевременный! Под грузным кожухом перегоревшей лампы, возле тусклых от копоти реле покоился грозного вида инструмент. Георгий никогда не видел ничего подобного, но все тем же прозревшим "третьим глазом" угадал в инструменте ОРУЖИЕ.

Настороженно зыркнув по сторонам, Георгий торопливо потянулся к находке. Толстая труба с массивной рукоятью и диковинным затвором. Рядом красовался широкий кожаный ремень, словно патронташ, снаряженный аккуратными гнездами. Правда вместо патронов в гнездах поблескивали массивные снаряды. Никаких гильз, никаких капсюлей, - маленький изящный стабилизатор и навинченный на носовую часть детонатор стеклянный, с просвечивающими изнутри золотистыми проводочками. Впрочем, времени изучать нюансы у него не было. Георгий закинул автомат за спину, одной рукой сгреб патронташ, второй - гранатомет. Именно так он решил именовать новое приобретение. А за спиной уже что-то рушилось и дрожало. Чудовище самонадеянно бодало небоскреб. В пустующих квартирах сыпалась на пол штукатурка, от внутреннего напряжения лопалась арматура. Вода камень точит. Георгий всерьез усомнился, а устоит ли бетонная махина перед упорствующим "насекомым"?

Рукавом утерев взмокшее лицо, Георгий перевел дыхание. Глаза снова разъедало от пота. Здешний климат не слишком располагал к подвижности... Потянув на себя рычажок незнакомого затвора, он разглядел, как из казенной части выскальзывает серебристое тельце снаряда. Вот и ладушки! Можно даже не заряжать!

Кое-как застегнув на поясе увесистый патронташ, Георгий попробовал пристроить гранатомет на плече и тотчас обнаружил, что для такого положения предусмотрен специальный упор. Теория вновь оказалась невостребованной. Все тем же чутьем мужчины-воина он разгадал методику обращения с новым оружием. Чувствуя, как колотит по спине автомат, метнулся обратно. Уже с порога увидел, что в залах клубится пыль. Стены ощутимо сотрясались. Сквозь белесый туман несложно было разглядеть, как нечто инородное, вторгшись в плоть небоскреба, ворочается туда-сюда, расширяя края нанесенной каменному строению раны, делая отчаянные попытки проникнуть внутрь, втиснуться целиком. Об этом следовало подумать раньше. Разумеется, "жук" не развалит небоскреб, но что стоит ему протаранить здание насквозь?

Георгий замер на пороге, повел стальным раструбом. В прицеле он не нуждался, - не то расстояние и не та цель. Казалось, и чудовище ощутило неладное. Движения башенки-головы прекратились, а выпуклые глаза в упор уставились на человека.

- Все, черепашка поганая, готовься! - Георгий хрипло вдохнул и выдохнул. - Как говорится, отползала!..

Только в момент выстрела он почуял, что совершает непоправимое. Но было поздно. Огненная струя, словно из пожарного брандспойта, с шипением метнулась к голове чудовища, искристый шар угодил точнехонько в основание живой "башенки".

Не столь уж сложно прихлопнуть бегущего под носом таракана, да только этот "жук" не был тараканом, и именно дистанция оказалась тем роковым моментом, которого не учел Георгий. С криком ошпаренного он отпрянул назад, но отпрянул в сущности уже от вспышки и разлетающихся осколков. Пространство наполнилось ослепительным светом, и невыносимый жар накрыл человека с головой. Его подхватило обжигающим вихрем, подняло в воздух и понесло. Мир вспенился магмой, и хищная лава залила все вокруг. Незримая рука опустилась на глаза, еще одна крепко-накрепко запахнула рот. Тело скрутило болезненной судорогой, и подобно крысе, бегущей с тонущего корабля, сознание вырвалось из физического плена, минуя земные препоны, понеслось в космическую высь.

***

И снова не менее минуты играл дурацкий марш. Бравурные ноты терзали слух, и не представлялось ни малейшей возможности обнаружить источник звука. Удары хрустального молоточка, казалось, звучали прямо в голове Георгия, и разумеется, его окружал все тот же шахматный неживой мир. Кубы и квадраты расчерченного вдоль и поперек города. Марево над раскаленными улицами, камни, выбеленные солнцем под цвет человеческих костей.

Впрочем, всего этого он мог бы уже не видеть. То есть даже должен был не видеть, поскольку бить из того гранатомета в чудовище было безумием, а он это безумие совершил. Своими собственными руками. Взрыв в клочья разнес голову-башню, но и самому стрелку досталось по первое число. Словом, по всем статьям Георгию положено было лежать сейчас бездыханным. Но он снова не умер. Всего-навсего потерял сознание, чтобы, очнувшись, обнаружить себя здесь - на крыше гигантского здания.

Как он забрался сюда? Забирался ли вообще? Способен ли человек в бессознательном состоянии преодолеть добрую сотню лестничных пролетов? Сомнительно. Хотя нельзя полностью отмахиваться от возможности использования лифта. Вдруг да проключилось там что-нибудь? Горел же свет в том бункере! Вот и здесь могло сработать резервное питание, и пошли наматываться тросы. А почему нет?..

Георгий нахмурился. В таком случае - откуда это сложенное стопкой серебристое обмундирование? Откуда странного вида приборчик с незнакомой панелью? Или в том же бессознательном состоянии он умудрился наткнуться на очередной тайник?

Голову кружило от предположений. Впору было недоумевать и чертыхаться, но этот этап он уже прошел.

Вдоволь помяв пальцами невиданную металлического оттенка ткань, Георгий решился на примерку. Пропотевшее, покрытое соляной коркой хаки он сбросил и в пару присестов натянул на себя серебристый комбинезон. Тому обстоятельству, что обновка пришлась ему впору, совсем не удивился.

- По крайней мере нет нужды в стирке, - пробормотал он.

Охлопав на себе ткань, пару раз присел, проверяя, не стесняет ли костюм движений. После чего взял в руки прибор, не без опаски перещелкнул миниатюрным тумблером. Короткое жужжание, игривое перемигивание светодиодов - и вновь тишина. Он повторил операцию, направив прибор на дальний угол крыши. Никакого результата. Вот и разберись тут что к чему! Ни чертежей, ни инструкции, ничего. Чем-то напоминает подводный фонарь, но без рефлектора. Коротенький кистевой ремешок, тумблеры и сетчатая, чуть выступающая из-под пластика полусфера. Вроде шаровидного микрофона, только какой же это микрофон! Скорее уж... Георгий мысленно перебрал все известные ему электронные миниатюры и решил, что более всего это напоминает рентгенометр. Разве что чуток больше размерами.

Он в сомнении покачал прибор на ладони. Таскать с собой непонятное - глупо, выбрасывать - рискованно. Тем более, что прошедшие дни наглядно доказали: ненужного "инструментария" в тайники не подбрасывали. Значит, не стоило пренебрегать и этой игрушкой. Тем более, что патронов к автомату практически не осталось, а гранатомет с патронташем исчез бесследно. Сам по себе факт - тоже неясный, но в мире неясностей о прописных итстинах не мечтают.

Георгий сунул прибор в один из многочисленных карманов комбинезона, щурясь, огляделся. Знакомая пелена то и дело заволакивала глаза, но протирать их он уже не пытался. Глядел на окружающее, как на лунный пейзаж, как на фантазию Дали или Дюрера. Кто-то, кстати, так однажды и определил: картины художников - ни что иное, как окна в иные миры и иные времена. Отсюда и пресловутая связь с космосом, несовпадение с общепринятой явью. У Георгия сейчас наблюдалась та же история. Реалиями в городе и не пахло, а вот ИНОГО набиралось чересчур. Дома без жителей, лето без птиц, призрачные барьеры, мешающие добраться до окраин - все это и впрямь напоминало чужую планету. Вопреки зеленеющему вдали лесу и синему небу.

Еще раз проверив карманы комбинезона, он пошарил в подсумке того же серебристого цвета и среди иных пустяков обнаружил кое-что новенькое. А именно - рулон превосходной туалетной бумаги. Находка его позабавила. Что и говорить, заботились о нем по-настоящему. Кроме рулона в сумке лежали все те же легко разгрызаемые галеты, запечатанные в полиэтилен фруктовые и мясные концентраты, наполненная под завязку термофляга. Георгий внимательно осмотрел все найденное, однако ничего утешительного для себя не отыскал. Ни штрих-кода, ни артикула, ни завода изготовителя. Впрочем, бумажный рулон его действительно порадовал. Как ни крути, бумага - фундамент цивилизации, хоть и не писали о ней ничего бородатые мыслители в своих эволюционных трудах! Ну да они много о чем не писали...

Оторвав аккуратный клочок, Георгий попробовал черкнуть по матовой поверхности фруктовым кубиком и, получив явственную розовую черту, тотчас принялся за дело.

Война без карт невозможна. Жизнь в общем-то тоже. Город, на который он взирал с высоты птичьего полета, напоминал олицетворенный хаос. Упорядочить мир, в котором Георгий очутился, можно было только сотворив подобие карты. Разумеется, пришлось основательно попыхтеть. Карта создавалась непросто. Координаты, рельеф, высоту строений - все следовало учесть, приняв должную поправку на удаленность от окраин, на ходу сочинив десятки условных обозначений. Прежде чем из-под руки новоявленного картографа получилось нечто более или менее пригодное для ориентирования на местности, пришлось запороть четверть рулона. Зато и итог получился вполне сносный. Исчерканные клочки Георгий бережливо упаковал в боковые карманы серебристого комбинезона. Такой уж это был мир. Все могло пригодится.

Между прочим, его по сию пору никто не атаковал. Стоит задаться вопросом - почему и отчего? То ли подобная высота не прельщала лохматых обезьян, то ли город НАСТУПИВШЕГО дня был чуточку другим.

Через распахнутый люк Георгий осторожно спустился вниз, замерев на ступеньках, прислушался. Тишину, царящую в здании, с полным правом можно было именовать абсолютной. Ни шороха, ни скрипа, ничего... Исследовав лестничную клетку, он задержался возле лифтовой шахты, без особых надежд ткнул пальцем в тусклую кнопку вызова. Само собой, лифт не работал. Значит, оставался открытым вопросом и о том, каким все-таки образом его занесло на крышу.

Потоптавшись, Георгий со вздохом тронулся вниз. Нет лифта, стало быть придется спускаться на своих двоих. С неторопливого шага постепенно перешел на прыжки, сигая разом через три-четыре ступени. Получалось не слишком по-партизански, и эхо прыжков вольно загуляло по зданию.

Время от времени он останавливался, выглядывая в окна. До земли оставалось по-прежнему далеко. Улочки казались не шире спичек, крыши домов напоминали кусочки рассыпанного рафинада. Бывалые альпинисты уверяют, что подъем легче спуска. Уже минут через десять Георгий был склонен согласиться с данным утверждением. Есть некая недопустимая расслабленность в процедуре спуска. Вроде и быстро, а ноги все равно устают, и главное - теряешь осторожность. Сворачивая с марша на марш, он мельком успевал подумать, что выползи ему навстречу какая-нибудь клыкастая пакость, наверное, и отреагировать должным образом уже не успеть. Монотонность убивает бдительность. Шагающий взад-вперед часовой уже через пару часов перестает быть таковым...

В очередной раз бросив взгляд в окно, Георгий яростно чертыхнулся. Сомнений больше не оставалось: он ни на пядь не приблизился к земле! Не такой уж гигантской высоты было здание, чтобы спуск затянулся на столь длительное время. Георгий успел одолеть не менее полусотни этажей, но на глаз это было совершенно незаметно.

- Значит, снова фокусы? - он колотнул по подоконнику кулаком. Нестерпимо захотелось пальнуть в белый свет из автомата, и одновременно где-то на периферии сознания он понимал, что злится безадресно и беспричинно. Главным необъяснимым фокусом являлось само проникновение в ЭТОТ МИР мир, предлагающий свои правила игры, регламентирующий желания и поступки.

Впрочем, определенная свобода выбора за Георгием все же оставалась. Он мог продолжить спуск вниз, мог попытаться вернуться на крышу, а мог попросту расположиться на лестничной площадке, благо не зима и не грязь - и сидеть можно на чем угодно. Какая в конце концов разница - здесь или там?

Помешкав, Георгий избрал четвертый, не предусмотренный логикой вариант: ударом ноги вышиб первую попавшуюся дверь, двинувшись по незнакомым комнатам - не вверх и не вниз, а вбок. Точно Алиса в стране чудес.

Некстати в памяти всплыл образ сына. Мальчонка и впрямь любил скакать по лестничным ступеням. На радость бабулям-соседкам. Здесь бы, пожалуй, наскакался вволюшку. Только вот кто скажет, какое расстояние их нынче разделяет? И в километрах ли оно измеряется?

Георгий взгрустнул. Стало жаль себя, супругу, родителей. И никто ведь не подскажет, не объяснит им, куда он подевался. Потому как что тут объяснишь? Был и сплыл. Не то инопланетяне похитили, не то провалился в иномир...

Уловив смутное шевеление за окном, Георгий остановился. Перебросив автомат со спины на грудь, пригнулся и одним звериным прыжком подскочил к подоконнику. Так и есть! Фокусы продолжались - и какие! Прямо на глазах соседний небоскреб растворялся в воздухе, поворачиваясь на месте, меняя высоту и форму. Еще несколько секунд, и каменный рукав протянулся к зданию, в котором находился Георгий, чуть подрос и словно шляпой прикрылся треуголкой-крышей. Треуголку, впрочем, тут же сменил на китайский с загнутыми полями картуз, но, передумав, вновь вернулся к треуголке. Прутики антенн и вентиляционных труб, травинками и грибками проросли вдоль всего рукава, чуть колеблясь и не сразу утверждаясь на месте. Пятнами тут и там медленно проступали карнизы и окна, чуть позже по стенам раскинулась знакомая кирипичная сеточка. Он боялся моргнуть, ошеломленно взирая на новоявленное строение, не зная, что и думать.

Когда за спиной скрипнули половицы, Георгий обернулся с пугающей заторможенностью, наперед зная, что вот и начался очередной этап испытаний. Он не ошибся. ОНИ выплывали из стен справа и слева - молочные призраки, явившиеся неизвестно откуда, может быть, из соседнего небоскреба. Один из призраков, с когтистыми лапами льва и длинным змеиным хвостом, выдирался прямо из потолка, другие выходили из стен. Георгий яростно зарычал и, поведя стволом, резанул автоматной очередью по новоявленным врагам.

***

Они топали за ним вереницей, значительно уступая в скорости и все же не слишком отставая. Все объяснялось просто. Георгий был обычным человеком из плоти и крови, эти же мраморные страшилища усталости, похоже, не знали. Тяжелые их ступни разбивали в щепу половицы, создавая впечатление, перемещающихся роботоподобных механизмов. Чудища шагали с размеренностью метрономов. Он слышал их издалека - даже тогда, когда ему удавалось значительно от них оторваться. Главная опасность заключалась в таинственной природе внезапного противника. Где бы Георгий ни задерживался - пусть на самую малую временную кроху, стены комнат моментально начинало вспучивать, и словно из лопающихся яиц сквозь каменное крошево и рвущуюся арматуру из них проглядывали оскаленные морды все тех же чудовищ. Здание превратилось в подобие гигантского инкубатора, призраки вылезали в самых неожиданных местах, заставляя Георгия то и дело менять маршруты. Видок у преследователей оказался более чем шокирующий. Подобных уродцев, должно быть, плодил в свое время чудо-доктор из Уэлсовского романа. Топая ножищами, за Георгием шагали кентавры с тигриными головами, волки с туловищем кенгуру, медведи с мордами носорогов или гиен. Молочно-белые, без особого окраса, они сливались временами с побеленными стенами и в такие секунды действительно становились похожими на призраков.

Теперь их плелось за Георгием не менее полудюжины. Он бежал через комнаты, распахивая двери, сворачивая в какие-то коридоры, попадая в пустые залы, иногда оказываясь в тупиках и из этих тупиков спешно выбираясь. Город затеял с ним очередную игру. Улиц отныне не существовало и не существовало неба над головой, а был единый бесконечный лабиринт, сотканный из коридоров и комнат, лестниц и обширных залов. Дом тянулся, достраиваясь по мере продвижения человека, и щипать себя было совершенно бессмысленно. Еще на что-то надеясь, он пытался стрелять в мраморных чудовищ, целя в конечности и по глазам, но пули не причиняли мраморным зверям ни малейшего вреда. И в отличие от лохматых уличных горилл, эти не взвизгивали и не рычали - шли молча, почти наступая на пятки, срезая углы самым обыкновенным образом - телом и когтистыми лапами вонзаясь в стены, снося все на своем пути.

В одном из тупиков Георгию пришлось совсем худо. То ли здание решило передохнуть, то ли захотелось незримому божеству малость подшутить, но так или иначе в нужный момент "строительство" прекратилось, лабиринт оборвался, завершившись банальной ловушкой. Хрипло ругаясь, Георгий прыгал от окна к окну, но тщетно. Всюду была пустота. Вот и выбирай, сердешный! Либо сигай вниз головой, либо принимай бой с тем, что есть.

Монстр с полуметровым рогом на вытянутой морде шагнул в комнату, когда Георгий в отчаянии обстукивал ближайшую стену. Искал лаз, тайник, все, что могло бы выручить его. Но стена оказалась прочной, без сюрпризов. Он обернулся. Носорог, чуть приподняв передние конечности, приближался к нему. Паркет потрескивал под ним, рог временами касался потолка, прочерчивая в известковом покрытии неровные борозды.

- Скотина! - Георгий вскинул автомат. Пули ударили в массивную грудь чудища, искрами рассыпались по комнате. Грохот смолк, затвор бессильно клацнул, выплюнув последнюю гильзу. Георгий оглянулся на окно. Оставалось рисковать - и рисковать по-настоящему, поскольку скалолазом он никогда себя не считал. Но уж лучше сверзиться вниз, чем оказаться нанизанным на чужой рог.

Стремительно он отстегнул от приклада ремень, автомат завел под растворенную раму. На создание более хитрого крепежа не было попросту времени. Ремень Георгий выбросил из окна. Теперь все зависело от собственной хватки. Цепляясь за подоконник, он свесился наружу, ногами уперся в шероховатый бетон. Скрипнула, закрываясь, оконная рама, - это руки осторожно перехватили ремень. Вниз Георгий старался не смотреть - без того знал, что до нижнего окна оставалось еще прилично.

Хрустнуло сокрушаемое дерево, ремень в руках дрогнул. Георгий поднял голову. Так и есть! Над ним показалась уродливая морда носорога. Лишенные зрачков глаза, такие же белые как клыки, смотрели на повисшего внизу человека смотрели без всякого выражения. Гипноз - какого не пожелаешь и врагу. В какой-то из моментов Георгий подумал, что не выдержит этого ужаса и разожмет пальцы. Чудище медленно протянуло к нему когтистую лапу, и Георгий охнул. Ремешок был недлинный, но, навалившись на раму, страшилище даровало человеку еще с десяток сантиметров. Ногами он уже доставал оконный проем нижнего этажа, но о том, чтобы спрыгнуть точнехонько на карниз, нечего было и думать. Потому как не каскадер и не акробат. Привязать бы к ремню дополнительную веревку например, скрученную жгутом рубаху или рукав от комбинезона, но об этом следовало подумать раньше...

Загрохотало где-то справа. Георгий повернул голову. Так и есть! Нетерпеливые монстры прорубали дорогу сквозь бетон. Еще раз брызнуло каменными осколками, и молочное тело показалось в свеженькой бреши. Слепые, как у статуи, глаза обращены вниз, а страшные лапы жерновами перемалывают остатки преграды. Наблюдая за работой мускулистых лап, Георгий внутренне изумился. Какая же силища нужна, чтобы так запросто перетирать бетонные плиты!

Еще мгновение, и случилось то, чего он никак не ожидал. Огромное тело наконец-то проломилось наружу и, не дотянувшись до Георгия какого-нибудь вершка, кувыркаясь, полетело вниз. Чудище падало все так же безмолвно, продолжая нелепо бултыхать конечностями. А в клубящемся пылью проеме появилась уже следующая фигура.

Брови Георгия удивленно шевельнулись. Господи! Да они же ни черта не соображают! Не учатся и не думают!.. Расширившимися глазами он наблюдал за убийственным конвейером. Львы, медведи и носороги тянули к нему лапы и, срываясь, один за другим рушились в головокружительную пустоту. Тот, что копошился сверху, оригинальничать тоже не стал. Опасно накренившись корпусом, совершил акробатический кульбит и царапнув Георгия рогом, пролетел мимо. Еще трое или четверо самоубийц, и наступила пауза.

Вниз Георгий по-прежнему не глядел. Наверное, в угоду осторожности следовало подождать еще немного, но мышцы уже начинало сводить судорогой, соскальзывающие пальцы сами собой норовили разжаться. Как ни крути, брезентовый ремень - не гимнастический канат, и долго на нем не провисишь.

Стиснув зубы и шоркая каблуками по стене, он рванулся к окну - снова вверх. Кое-как уцепился за треснувшую раму, в несколько рывков подтянувшись, перевалил тело в комнату. Шумно дыша, рухнул на пол, кое-как сел. Не верилось, что жив, что обошлось, однако пролом в стене был лучшим доказательством свершившегося. Хотелось смеяться и плакать, но не было сил. И совсем уж стало не до смеха, когда сообразил, что это только первый раунд и беды еще не кончились. Первая партия призраков распрощалась с жизнью, но у небоскреба недостатка в домовых явно не наблюдалось. Паутина трещин покрыла стену напротив. Мгновение, и камень вспучился барельефом неведомого тиранозавра. Еще удар, и плита лопнула. Лапа с шестью змеевидными отростками проникла в комнату - то ли хобот, то ли подобие руки. А дальше на свет выглянуло абсолютно несуразное - какая-то крокодилья пасть с рачьими, посаженными на прутики глазами.

- Чем же тебя, гада, пронять-то?

Георгий, шаря, повел рукой по поясу, достал из бокового кармана так и не изученный приборчик. Размахнулся, чтобы кинуть, но удержался. В интуитивном порыве переключил тумблер, с надеждой уставился на выскребающегося из стены монстра. Эффект его потряс. Жужжание на сей раз обратилось в грозное гудение. Ощущение было такое, словно голову прижали к трансформаторной будке. Вибрировал воздух, вибрировал пол под ногами. Мышцы чудовища охватило синеватое свечение, зверя пригнуло к полу, бешено затрясло. Георгий не верил своим глазам. Крокодил с лапами-щупальцами стремительно рассыпался! В древесную труху, в микроскопическую пыль! Браво перемигнув, светодиоды потухли. Вместо жутковатого крокодила на полу осталась лишь горка белесого пепла. Георгий ошеломленно перевел взор на миниатюрный приборчик. Неужели все так просто?! Не нужно ни бежать, ни болтаться за окном на коротеньком ремешке, - всего-то и требовалось от него одно-единственное нажатие!

Откинув голову, он расхохотался. Сказывалось нервное напряжение. Хохот больше напоминал рыдание. Душ Шарко бы ему сейчас! Или пару крепких оплеух...

Опираясь о подоконник, Георгий поднялся. Без особого страха рассмотрел, как в дверь протиснулась еще одна звероподобная статуя. Георгий поднял коробочку, повторно заставил мигнуть светодиоды. Та же синеватая молния сжевала чудовище в пару присестов.

- Ну что, съели! - он почти кричал. Вероятно, ему и впрямь требовалась разрядка.

- Идолы мордатые! Памятники недоделанные! Куда же вы попрятались? Давайте, идите сюда! Хоть все разом! Черта лысого вам тут отломится! Еще рога такого на свете не выросло, чтобы меня поддеть! Слышите, нет?..

Перебивая его крик, заиграла бравурная музыка. Комната наполнилась радужным туманом, и Георгию послышалось, что где-то не так далеко шумит море. А может, и не море это было, а что-то другое. Так или иначе, но с явью вновь что-то происходило. Он успел заметить, что пропала из рук всесильная коробочка, исчезла серебристая униформа. Его стиснула материализовавшаяся пустота, подхватив, понесла призрачными переходами в никуда. Не вниз и не вверх - в неведомое...

***

Как славно было в молодости играть в гордость! Принимать позы, презрительно кривить губы, рубить штампами направо и налево, без колебаний клеймить... Интересно, в каком возрасте пришло понимание того, что второе название гордости глупость? Наверное, уже и не вспомнить. Но скорее всего не слишком рано. Вероятно, после института или после завода. А может, уже после того, как женился. Впрочем, не суть важно, так или иначе понимание это к нему пришло. Потери заставили призадуматься, обиды вразумили. Роль педагога страданиям всегда дается более успешно, нежели пухло-розовому счастью.

Вот, например, глупая размолвка с другом... Из-за чего? Да из-за слов. Вернее, из-за несовпадения некоторых слов. Приятель сказал одно, Георгий - чуточку иное. Надулись и разошлись. Потому что гордость дураков распирала, потому что шаг навстречу означал уступку, что было стыдно и не по-мужски. И до супруги попробуй снизойди-ка со старыми взглядами! До маленьких трагедий семилетнего сына. А ведь кто знает, какие они трагедии у семилетних? Возможно, именно у них трагедии-то самые настоящие? А у взрослых - так, нечто вроде шепелявого эха...

Странное ружьецо Георгий обнаружил в трамвае. Лежало на сидении и поджидало его. Словно знало заранее, что он, безоружный и любопытный, будет проходить мимо и не выдержит обязательно заглянет. Георгий и впрямь не выдержал. Трамвай был в точности такой, как в его родном Екатеринбурге желто-красной расцветки, заманчиво округлый в отличие от ящикоподобных собратьев в Перми и Ленинграде. Тем более, что и дверцы были приглашающе распахнуты. Как тут не зайдешь!

Георгий ступил на подножку, осторожно заглянул в салон. После того, как в одной из подворотен он лоб в лоб столкнулся с гигантской мышью, приходилось быть вдвойне осторожным. Впрочем, мышь повела себя странно. То есть потому и странно, что - стандартно. Едва заметив Георгия, она с визгом юркнула в арку, трепеща лапами, кое-как протиснулась и тотчас задала стрекача. Замерев на месте, он прислушивался к тому, как содрогается почва от ее прыжков, и недоумевал. Чуть позже приблизился к арке, на глаз попытался прикинуть ширину и высоту проезда. Получалось довольно прилично. И все же факт оставался фактом: мышь, размерами превосходящая трехтонный грузовик, удрала от него самым трусливым образом. А позднее таким же образом от него задало деру змееподобное существо, в котором не сразу и с некоторым даже шоком Георгий распознал дождевого червя. Складчатой головой извивающаяся тварь отшвырнула в сторону крышку канализационного люка, стремительно распухая и сдуваясь, полезла в колодец. Такую же панику Георгий наблюдал в детстве перед походом на рыбалку, когда в поисках наживки одну за другой поднимал в огороде влажные доски. Короче говоря, в этом застывшем посреди улицы трамвае также могла оказаться какая-нибудь живность. Однако обошлось, - вместо живности Георгий нашел винтовку и стопочку пестро разукрашенных книг. Винтовку он, не раздумывая, повесил через плечо, рассматривая книги, присел на сиденье. Увы, издания оказались более чем странные. Если заглавие и первые строки страниц еще кое-как расшифровывались, то далее начиналась полная тарабарщина. Взор буксовал в расплывающихся буквах, смысл читаемого безнадежно ускользал. Складывалось ощущение, словно он пытается разглядеть нечто, погрузив голову в мутный кисель. Стоило отвести глаза в сторону, как наваждение исчезало. Обшивка салона, шляпки винтов, полосатая, постеленная на полу резина - все отпечатывалось в голове с исключительной отчетливостью. И снова с отчаянием обезьяны, впервые повстречавшейся с зеркалом, он возвращался к началу страниц.

"Вселенная возникает из первоатома, но первоатом рождается из песчинок..." Что это? К чему?.. Он скользнул глазами ниже и тотчас увяз в мешанине расплывающихся букв. Нервно принялся листать дальше. "Малое способно пожрать большое, ибо большое рождено малым. И малое, по воле Всевышнего уничтожается токмо еще более малым..." И снова паутина, в которой мозг затрепыхался беспомощной мошкой. Что-то вроде нечеткой фотографии. И даже не фотографии, а голографии, поскольку изображение заметно менялось, вторя движению зрачков, наклону головы.

Чтобы не изводить более зрение, Георгий отложил книги на сиденье. С некоторой опаской оглядел винтовку. Здесь, по счастью, обошлось без сюрпризов. Прочная и надежная конструкция. Механика затвора, форма приклада - все в принципе было знакомо. Подумав немного, Георгий прошел в кабину водителя.

Управлять трамваями ему никогда не приходилось, однако интересно было попробовать. Устроившись в жестковатом кресле, он наугад принялся щелкать многочисленными тумблерами. Вопреки логике, электричество присутствовало, и техника изъявила полное желание подчиняться. Затворились и снова распахнулись дверцы, послушно замигали бортовые огни, включилось салонное освещение. Вскоре усилия его увенчались успехом, под ногами утробно загудело, вагон дернулся и поехал.

- Мальчишка - штаны на лямках! - Георгий усмехнулся. Дорвался до сладкого!

Он ехал по улицам города, временами чуть притормаживая, внимательно озирая незнакомые площади и проспекты. Вдоль бровок кое-где красовались автомобили, но с ними он успел уже познакомиться. Сплошная липа! Ни дверей, ни окон, ни внутреннего управления. Машины-пустышки с фарами без ламп, с колесами из камня, прочно приросшими к асфальту. Трамвай же был настоящим и бежал вполне резво, подпрыгивая на стыках, скрежеща корпусом на особенно крутых поворотах. Доставляя себе удовольствие, Георгий то и дело притапливал подушечку клаксона, без нужды хлопал дверной пневматикой. Вагоновожатый, так тебя перетак! Сына бы сюда с женой! Жену - в салон, а сына - на колени. И рассказывать о чем-нибудь добром, хорошем, жене, к примеру, о грядущем ремонте квартиры, сыну - о цирке с пирожными. Ведь совсем не баловали мальчонку! В спартанских традициях воспитывали! Спрашивается - зачем? То ли деньги экономили, то ли еще что - не поймешь. А главное - мало с ним разговаривали. Приходили с работы усталые, с отяжелевшими головами, ворчливо хлебали суп, вразнобой и раздраженно отвечали на бесконечные вопросы потомка. А потом... Потом тоже ничего не было. Шли привычным маршрутом к домашнему телевизору, смотрели новости о войне, киноужасы и телекошмары. А после - сон, пробуждение - и все с самого начала. Бег по кругу, как у лошадки с завязанными глазами. И невдомек им было, что так и проплывет вся их жизнь. Сын вырастет вблизи, но не с ними, жена быстрее состарится, а хозяина семьи, как большинство незадумчивых российских мужичков, разобьет преждевременный маразм. И ничего общего, кроме совместных привычек и схожих болячек!..

Придавив педаль тормоза, он резко подался вперед. Вереща тормозными колодками, трамвай остановился. Впереди прямо на рельсах стоял человек. Точнее, на рельсах стояла только одна его нога, вторая покоилась на тротуаре. Ножищи четырехсотого размера!.. Задрав голову, Георгий с ужасом уставился в лицо великана. Этажей шесть или семь, голова - с купол средней колоколенки, плечи и грудь - соответствующие.

- Что ж ты, дорогой, встал-то на дороге! - Дрогнувшей рукой он потянулся за ружьем, стянув с плеча, выставил перед собой. - Я ж тебя не трогал, и ты меня не трогай...

Великан по-прежнему не двигался с места, хотя голова его чуть склонилась.

Где же тут задний ход? Какую их этих кнопок надо нажать? Георгий лихорадочно шарил по пульту. Или нет его у трамваев? Заднего хода? Вперед и только вперед?..

Ручища гиганта качнулась, подобием крановой стрелы пошла вверх.

Зараза!.. Прихлопнет же! Как муху!.. Георгий резко ткнул ружейным стволом в лобовое стекло. В наметившуюся трещину ударил сильнее. Брызнули осколки, ствол винтовки скользнул в образовавшуюся брешь.

- Только замахнись мне! Вот только замахнись!.. - Георгий повел крохотной мушкой, прищурил глаз. Целить в голову не позволяла изрядная высота противника. Для этого пришлось бы высадить полностью все лобовое стекло. А великан поднимал уже и вторую руку. Георгий не выдержал. Подобных монстров опасно провоцировать, но еще опаснее давать им свободу действий. Даже если захочет приласкать - сомнет в гармошку. Вместе с трамваем и примыкающими рельсами...

Палец Георгия дернулся на спуске. Вспышка на миг ослепила, и последствия выстрела он разглядел не сразу. Точнее сказать, в первые секунды эти самые "последствия" он только услышал, потому что из глотки великана исторгся басовитый вой. Верзила ревел, как доброе стадо буйволов, зажимая огромными ладонями кровоточащее бедро. А кровь действительно хлестала водопадом, стекая на асфальт, алыми ручьями разливаясь по улице.

Георгий с ужасом взглянул на ружьишко, вновь поднял голову. Что-то тут было не так. Подобный калибр не мог причинить гиганту сколь-нибудь значимый вред. Однако видимое говорило об обратном. Продолжая зажимать рану, утробно подвывая, великан уже шагал по улице. Хромоногой башней он спешил укрыться от жестокого соперника. Трамвай покачивало от его грузных шагов.

- Как же я тебя так?.. - Георгий расстегнул ворот, судорожным движением помассировал грудь. Продолжая одной рукой придерживать винтовку, тронул транспорт самым малым ходом. Колеса пересекли один из багровых ручьев, далее улица была заляпана огромными каплями-лужами. Зрелище, что и говорить, не для слабонервных. Георгия передернуло.

Заметив, что трамвай двинулся с места, великан захромал быстрее. От поступи его просел и развалился серенький трехэтажный домик. Следующее здание великан попросту перешагнул. По счастью, и рельсы круто поворачивали в сторону, и очень скоро Георгий с облегчением констатировал, что завывания становятся тише. Вот и замечательно! Слушать всхлипывания раненного чудовища радости особой не доставляло. Было дурака жалко, и одновременно Георгий чувствовал, что грудь распирает ребячливая гордыня. В этой встрече он оказался сильнее.

Миновав пару кварталов, Георгий рискнул увеличить скорость. Озирая проплывающие мимо дома, безуспешно пытался прикинуть, в каком из них мог бы поселиться подобный богатырь. Пожалуй, в ту громадину он бы влез. А может, и в эту. Но дома многоэтажные, на подобных обитателей явно не рассчитаны. Впрочем, в этом городе не разбери-поймешь, что и для кого рассчитано - сплошная загадка. Обманка из папье-маше, призванная вводить в заблуждение...

Неожиданно все вокруг потонуло во мраке. Словно взяли и обмакнули улицу в пузырек с чернилами. Пара мгновений, и пространство вновь озарилось солнечным светом. Георгий нахмурился. Неужели туча? Давненько тут такого не наблюдалось! Остановив вагон, он бегло осмотрел близлежащие строения, подхватив винтовку, выскочил наружу.

Увы, чуда не произошло, все оставалось по-прежнему. Никаких туч здешняя природа не обещала в принципе. Камни плавились от щедрого жара, небо поражало кристальной чистотой, и все же кое-что необычное Георгий сумел разглядеть. Над южной окраиной города, то приближаясь, то удаляясь, распластав крылья, реяло нечто странное - не то птица, не то ящер. Размеры, если делать скидку на расстояние, - под стать недавнему великану. Чуток побольше "Бурана", но вместо шасси снизу пара мускулистых лапок, разумеется, с коготками.

Георгий поднял винтовку к плечу, прищурил левый глаз. Птичка-невеличка стремительно наплывала, из неприметной галочки превращаясь в нечто пугающее и огромное. Очень скоро крылья ее заслонили добрую треть небосвода. В такую и целиться было смешно. Георгий бездумно спустил курок. Дистанция была слишком приличной, чтобы можно было на что-то надеяться. Однако случилось обратное. Пуля, что вырвалась из ствола, уже через сотню-другую метров вспухла огненным шаром, продолжая разрастаться, понеслась к крылатому ящеру. Выпучив глаза, Георгий следил за ее полетом. Да и ящер трепыхнулся, проявив заметную тревогу. Взмахнув крыльями, попробовал выйти на разворот, но не успел. Пылающий шар угодил ему в подбрюшье, взорвался ослепительным протуберанцем. Зрелище было жалким и грандиозным одновременно. Кожистые аэродромные крылья в мгновение смялись, мощное тело, мучительно изгибаясь и перекручиваясь, начало падать - ниже и ниже, пока не соприкоснулось с крышами центральных небоскребов. Три или четыре здания с грохотом стали заваливаться. Туша ящера накрыла их полностью. Лава обломков хлынула на улицы, и можно было только порадоваться, что сам Георгий находится на достаточном удалении от места падения монстра.

- Вот значит как... - Георгий потрясенно заглянул в пахнущий кисловатым дымком ствол, с величайшей осторожностью исследовал затворную коробку. Чем же эта собака стреляет? Никак водородными бомбами?

Увы, разборке винтовка явно не подлежала. Затвор масляно скользил вверх-вниз, не выбрасывая гильз, не досылая ничего в патронник. И тем не менее, сомневаться в убойной силе этой игрушки не приходилось.

- Что же получается? - вопросил он вслух. - Теперь я сильнее всех?

И тотчас пришел отрезвляющий ответ. Шагах в сорока справа блеснуло что-то крайне невзрачное. Словно прилегший на землю прохожий зажег спичку и, не потушив, метнул ее в воздух. Искорка по пологой кривой понеслась к трамваю. Было в ее полете что-то удивительно знакомое, и, едва сообразив, Георгий отпрянул в сторону, торопливо бросился на тротуар. Искорка, выросшая до размеров футбольного мяча, ударила в переднюю часть вагона, лопнула обжигающими брызгами. Георгий настороженно обернулся. Точнехонько между фар зияло рваное отверстие, и отсюда было видно, что все там внутри обуглено и оплавлено. Огонь чавкающе обгладывал краску на металле, терзал хрупкие внутренности. Трамвай медленно разгорался.

- Что ж, у меня найдется чем ответить! - Георгий вскинул перед собой винтовку, намотнув ременную петлю на локоть, спешно прицелился. Место, откуда стреляли, было укрыто в тени деревянной скамьи, но более точных координат ему и не требовалось. Георгий выстрелил, и... Ничего не произошло. Пуля унеслась в направлении скамьи и пропала. Словно нырнула в черную бездонную полынью. Ни всполохов, ни фонтанчиков взбитой пыли, ничего.

- Что за черт? - он дважды рванул спусковую скобу. Теперь ему казалось, что и выстрелы звучат как-то иначе - значительно тише и безобиднее.

И снова в том закутке, по которому он вел огонь, чиркнули слабой спичкой. Он еще не видел несущегося к нему жутковатого шара, а тело уже само перекатывалось прочь. Откуда что взялось! Он учился на ходу, повторяя трюки профессионалов, не слишком, впрочем, отдавая себе отчет, что действует профессионально.

Еще серия выстрелов из винтовки, - и тот же нулевой успех. Вспышка же, блеснувшая в ответ, немедленно разнесла угол здания, за которым Георгий только что укрывался. Взглядом он охватил результат чужой атаки и похолодел. Солидная - метра в полтора воронка, зеленоватый дым, оплавленные кирпичи... Что и говорить - картинка впечатляла!

А в следующую секунду он разглядел и своих новых противников. Цепочка маленьких человечков неспешно семенила в его направлении. Каждый - не более шести-семи сантиметров ростом, в крохотных ручонках поблескивает булавочное оружие. У Георгия захолонуло дух. Вот так, господа дорогие! Мир наизнанку и мир наоборот. Тот, кто меньше, тот и прав. Потому что сильнее. И проще пареной репы подбить гиганта-птеродактиля, подранить недотепу-великана, зато такие вот шибздики оказываются совершенно неуязвимыми.

Как-то враз сопоставилось и иное: пули, летящие в великанов, превращались в огромные шары, - с пулями же выпущенными в лилипутов, все обстояло с точностью до наоборот. Вывод напрашивался самый неутешительный: следовало уносить отсюда ноги и побыстрее. Преимущество в скорости, возможно, единственное преимущество перед малорослым народцем, следовало использовать, не мешкая.

***

Мало-помалу город превращал его в стайера. Трансформация - более чем пакостная, но так уж выходило, что во всех эпизодах своей затянувшейся эпопеи Георгий от кого-нибудь убегал. Недолгий период мнимого могущества завершился и на этот раз. Истинные хозяева здешних улиц более чем наглядно продемонстрировали, кто есть кто, и вновь ему приходилось мчаться, выписывая заячьи зигзаги, вспугивая встречных великанов, заставляя пускаться наутек случайных кошек и крыс. Впрочем, последних он толком так и не научился различать. И те, и другие больше напоминали шерстистых мамонтов - разве что без хобота и бивней. И топали они так, что земля ходила ходуном. Ему по-прежнему казалось, что любая из этих животин могла расплющить его одним-единственным ударом, и тем не менее факт оставался фактом, - даже не используя свою чудо-винтовку, Георгий обращал их в постыдное бегство.

Радоваться он однако не спешил, поскольку сам пребывал в роли беглеца. Многомиллионный народец нынешнего города к чужакам любви явно не испытывал, работая на поражение при каждой случайной встрече. И оттого приходилось бдительно озираться, ловя малейшее шевеление вдоль гранитных бровок, страшась проморгать появление крохотных стрелков за спиной. Предупредительных выстрелов в воздух лилипуты не делали, а на свою винтовку Георгий уже не полагался. Несмотря на всю его настороженную встопорщенность, один из закутков, приманивший мнимой безопасностью, чуть было не стал ловушкой. Присев на деревянный ящик в пещероподобной пазухе между сросшимися зданиями, он всерьез вознамерился передохнуть, но, увы, передохнуть не удалось. Едва он сунул в рот черствую галету, как случилось непредвиденное. Ящик, на который он опустился, внезапно покачнулся, и из отверстия, оставшегося после выломанной доски, клацая гусеницами и пуская клубы черного дыма, выехал игрушечного вида танк. Нечто отдаленно напоминающее "КВ" времен сороковых - с коротеньким стволиком пушки и едва угадываемыми иголочками пулеметов. Вся конструкция - не крупнее обычной домашней черепашки, однако в безобидность здешних миниатюр Георгий уже разучился верить. Галета застряла у него в горле, челюсть отвисла. Если даже стрелковое оружие лилипутов представляло собой достаточно серьезную угрозу, то о мощи орудийных стволов не хотелось и думать. Ну, а в том, что намерения у недорослей-танкистов самые решительные, он убедился тотчас после того, как, крутанувшись на месте, танк лихо навел на него свой главный калибр. Мешкать и далее было неразумно. Вскочив с ящика и выронив недоеденный сухарь, Георгий обрушил каблук армейского ботинка на бронированную башенку. На что-то он, вероятно, еще надеялся, слишком уж несопоставимыми казались размеры. По всем известным ему законам под ногой должно было победоносно хрупнуть, но, к сожалению, не хрупнуло. Новые реалии напрочь отрицали весь его прошлый опыт. Танк оказался столь прочным и тяжелым, что Георгию не удалось даже сдвинуть его с места. Еще один удар, нацеленный уже непосредственно на ствол-карандашик, скрючил мышцы ответным электричеством, - Георгий чуть было не отшиб стопу. Бить по танковому стволу было все равно что пытаться заколотить голой пяткой пятидюймовый гвоздь. Хватая распахнутым ртом воздух и мысленно подвывая, Георгий отпрыгнул в сторону. Выставив перед собой винтовку, ахнул в упор по разворачивающемуся вслед за ним танку. Должно быть, экстремальная ситуация обострила восприятие до предела, - он даже сумел разглядеть слабую искорку от ружейной пули, чиркнувшей по броне крохотульки. Все его наихудшие предположения подтвердились. С этими парнями лучше было не связываться. Ни под каким соусом!..

Георгий попятился, но, видимо, не слишком быстро. Маленький ствол полыхнул пламенем, танк лилипутов чуть заметно качнулся. Спасло Георгия только то, что он шагал. Огненный шар пронесся у него между ног, словно мяч между гетрами неуклюжего футболиста, опалив брючины, содрав по клочку кожи с обеих икр. За спиной Георгия с гулом осела стена здания. Возможности выстрелить повторно Георгий лилипутам не дал. Свернув за угол, он понесся по улице, ежесекундно оглядываясь и петляя. А руки продолжали сжимать бесполезную винтовку.

***

Увы, он снова был дичью, и охотники - этакие "мальчики с пальчики", вытянувшись цепью поперек улицы, неспешно трусили следом. Два танка, фырча двигателями, скребли гусеницами асфальт. Стрелять они не торопились, поскольку дело свое знали и гнали беглеца, по всей видимости, в нужном направлении. Ни свернуть, ни укрыться в подъезде он не мог. Двери и окна, как в случае с автомашинами, сплошь и рядом оказывались сплошной липой. Некто старательный и, верно, понимающий в юморе просто нарисовал их на стенах домов. Шахматный город продолжал шутить и издеваться. Все здесь было шиворот-навыворот, и все отдавало подделкой: мертвое небо, недостижимая река, книги, что невозможно было прочесть... То есть от погони он, разумеется, оторвался. Вернее, так ему почудилось поначалу. И даже подранил из ружья одного из наступающих. Во всяком случае Георгий ясно видел, как закрутился подбитой птахой и упал один из лилипутиков. Однако на этом все его успехи и завершились. Для того, чтобы перестрелять наступающую мелюзгу, нужно было иметь, как минимум, снайперский прицел. А кроме того оставались танки, снаряды которых то и дело бороздили пространство в опасной от него близости. Поэтому спурт Георгия продолжался, и в самом скором времени планомерное отступление грозило превратиться в беспорядочное бегство. Тому имелись веские причины. Городской лабиринт эти маленькие бестии знали в совершенстве. Когда же из очередного проулка, пересекая маршрут Георгия, с сумрачным гудением выпорхнула пара крылатых стальных тел, он окончательно понял, что ни о каком противостоянии нечего и мечтать. Ахнув от неожиданности, он невольно поднял винтовку, защищаясь, словно дубиной. После этой картинки не стоило удивляться уже ничему - ни миниатюрным гранатометам, ни танкам, ни организованной слаженности маленького народца. Судя по всему, лилипуты располагали и средствами собственной радиосвязи, - очень уж складно действовали, зная наперед, где он находится и что делает. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы сообразить: по всей территории города у лилипутов развернута сеть наблюдателей. Чего проще - хорониться вдоль домов и подробно докладывать о всех перемещениях непутевого чужака!

Придя к такому выводу, Георгий удвоил внимание, но выявлять мелкорослых шпионов было не так-то просто. Собственно говоря, все было непросто в этом чертовом городе - бежать, обороняться, даже отдыхать, и затянувшийся цайтнот обещал лишить его последних сил уже в ближайшие несколько часов.

Загнанно дыша, он остановился. Прижав ладонь к пульсирующему виску, обморочно зажмурился. Какие там несколько часов! Еще десять-пятнадцать минут подобного марафона, и он будет спотыкаться на ровном месте! Колени мелко подрагивали, сердце заходилось в барабанном бое, а горло саднило, точно при фолликулярной ангине. Георгий хрипло вздохнул. Слово-то какое завлекательное - фолликулярная! Гладкое, округлое, где-то даже эротичное. Только к дьяволу такую эротику! Особенно сейчас!..

Мало на что надеясь, он боднул плечом ближайшую дверь подъезда, с оханьем провалился в пустоту, кувыркаясь, скатился по каменным ступенькам. Удар головой о стену, конец падения и тягостный звон в затылке.

Впору было удивляться и радоваться, но сил на это уже не было. Цепляясь руками за ступени, он кое-как поднялся. Присев на ступени, осторожно ощупал себя. Кажется, все было цело. Тряхнув головой, Георгий прислушался. Звон под темечком стал менее тягучим, зато явственно затенькали ноты знакомой корейской мелодии. Подобное он уже слышал. Где музыка, там и тайник. И снова в тот самый момент, когда его почти загнали в угол.

***

На левом мониторе Георгий наблюдал примыкающую к зданию улицу, на правом - трепещущего великана. Гигант напоминал циклопа из мультфильмов. Один глаз был закрыт багровым синяком, на щеках угадывались следы свежих царапин. Никакой одежды, одна только выцветшая набедренная повязка, превращавшая картину в нечто совершенно нелепое. Внимательно глядя себе под ноги единственным глазом, бедолага осторожно пересекал площадь. Над головой его, подобно стремительным осам, кружили истребители лилипутов. Они не били в него из пушек и пулеметов, они просто забавлялись. По рыхлому лицу исполина стекали крупные капли пота. В каждой из них можно было бы утопить парочку пилотов, однако реалии говорили об ином. Великан напоминал недотепистого бродяжку, по недоразумению оказавшегося на обочине дороги, по которой как раз проезжала сверкающая доспехами королевская рать. Кто-то из придворных откровенно смеялся над прохожим, многие пытались достать горемыку плетью. Но убивать его не стремились. Как говорится, не тот резон и не та дичь!

На площади тем временем продолжала наблюдаться загадочная кутерьма. Взад и вперед сновали переполненные бойцами грузовички, колоннами шли танки и раскрашенные в камуфляж броневики. Смысла этой суеты Георгий не понимал и потому старался держать в поле зрения оба монитора.

Кажется, они так и не сообразили, что же с ним все-таки произошло. Вполне возможно, что с противником-невидимкой лилипуты сталкивались впервые. Вероятно, этим и объяснялся столь обильный наплыв игрушечных войск. В панике объявили какую-нибудь особую тревогу, повыгоняв технику из ангаров, ввели в город дополнительные силы. Если о тайниках им ничего не известно, это, разумеется, играло ему на руку. Иначе не прошел бы трюк с исчезновением. По улочке, не так давно покинутой Георгием, теперь раскатывали во все стороны курьеры-мотоциклисты, стремительно проносились крылатые тени самолетов. Кстати, было бы интересно знать, чем вооружен такой истребитель! Что, если под крыльями у него не только пулеметы, но и самые настоящие ракеты? Да и почему нет? Что способен натворить стреляющий танк, он имел уже удовольствие лицезреть, - о возможной силе ракет мысли приходили самые печальные. Тем более, что этот тайник его несколько разочаровал. То есть, грех так говорить, - подвальчик подвернулся как нельзя вовремя, но мониторы мониторами, а как выбираться наружу, если нет сколь-нибудь эффективных средств защиты? Ни оружия, ни какой иной загадочной аппаратуры, вроде того прошлого приборчика. На сей раз Георгию были предложены консервированные продукты, традиционная ванна и электронные средства внешнего наблюдения. В одном из настенных ящичков Георгий обнаружил пластиковые пакеты с зерном. Что-то вроде гороха и зерна помельче, напоминающего просо. Тут же лежали и гладкие трубки, назначение которых для него так и осталось непонятным. То есть, с зерном все обстояло более или менее ясно, - можно сварить кашу, сбацать простенькую похлебку, но зачем металлические трубки? Мешать ту же кашу? Или без помощи ложек цедить варево наподобие коктейля?

Похрустывая галетами и отпивая из стакана кисельную смесь, Георгий по седьмому кругу обошел маленькое помещение. Смешно предполагать, что в секретной комнатке припрятан еще один тайник, но Георгий, тем не менее, не поленился нажать на все сколь-нибудь заметные выступы и плиты. Заглянул под ванну, по миллиметрам изучил пластиковые конструкции шкафчиков, внимательнейшим образом изучил низенький потолок. Увы, ничто не внушало ни малейших подозрений - никаких швов, никакой ложной штукатурки. В общем сиди и кукуй. Выдумывай ядерную бомбу или икс-лучи...

Георгий с любопытством взглянул на выпуклые иллюминаторы светильников. Может, использовать против лилипутов здешнее электричество? В самом деле! Разбить стекло, подключиться к патрону и испытать на сопротивление какой-нибудь броневичок? Не могут же они быть неуязвимыми до такой степени! Только вот где взять провода? Да и подпустит ли к себе броневичок на желаемую дистанцию?

Он отставил кружку в сторону, снова покрутил в руках трубки. Похожий на бронзу металл, гладкая шлифованная поверхность. Помнится, в детстве из чего-то подобного детвора любила плеваться. Мелкими яблочками или тем же горохом. Если попадало по голой коже, получалось пребольно, и проще простого было выхлестнуть глаз, за что и шпыняли их взрослые, сплошь и рядом разоружая, лупцуя ремнями и осыпая градом нравоучительных сентенций.

Георгий дунул в одну из трубок, задумчиво хмыкнул. Что там в трамвайной книжке писалось?.. Какая-то заумь про малое и большое? Впрочем, сейчас уже и не вспомнить. Но в вывернутом наизнанку мире можно попробовать и это.

Вспоров пакеты, он выудил пригоршню зерен, с удивлением взвесил на ладони. Зернышки оказались весомыми! И что особенно его поразило - "просо" было значительно тяжелее "гороха". То есть, если взвешивать на руках. Хорошо бы, конечно, иметь настоящие весы, но где их возьмешь?

- Сыграем в бильярд, а, Билли? - Георгий заинтересованно взял одну горошину, бросил на стол. Зернышко проса щелчком послал навстречу. Шарики сшиблись, и зерно проса, отбросив с дороги горошину, продолжило свой путь. Вот вам и искомое доказательство теоремы! Два делим на два, а получаем четыре! Великан легче кошки, а кошка стремглав уносится прочь, едва завидев Георгия. Классическая ситуация из анекдота... Капитан, что произойдет, если мы столкнемся с айсбергом?.. Как что? Разумеется, айсберг поплывет дальше!

Георгий вновь попытался припомнить формулировку из трамвайной брошюры. Что-то там говорилось о малом, пожирающем большое, какие-то завуалированные мысли о сотворении мира. Кажется, к гороху с просом они имели самое прямое отношение. Во всяком случае было там что-то весьма важное! Про то, чем можно погубить малое. То есть, кажется... Ну да! Малое - еще более малым и более никак!

Взволнованно он прошелся по комнатке, на мониторы взглянул уже без особого интереса. Суета лилипутских армий продолжалась. Город брали в клещи, все более сужая радиус поиска, по второму и третьему разу облетая подконтрольные районы. Камера отчетливо демонстрировала, как на ту же площадь свозят отстреленных крыс, кошек и собак. Должно быть, маленький народец начинал всерьез нервничать. Пора было выбираться из подвала. Во всяком случае поэкспериментировать с трубками и зерном имело смысл. Просто на всякий пожарный. А вдруг?..

***

Этот вечер он отвел себе на отдых и тренировки. Лежа на узенькой кушетке, чередуя горох и просо, он пристреливался к поставленному у стены спичечному коробку. Сомнения в том, что трубки с зерном представляют собой долгожданное оружие, окончательно рассеялись. Горошины легко прошивали коробок, ломали керамическую плитку и застревали глубоко в стене. Пару раз Георгий рискнул плюнуть в бетонный свод, получив аналогичный результат. Оставив аккуратное отверстие, горошина ушла в бетон, как шило в хлебный батон. Шомполом от ружья Георгий попытался измерить глубину пробитого тоннеля. Длины стального прута не хватило, что повергло его в шоковое состояние. Замедленно развернувшись к светящимся мониторам, Георгий угрюмо улыбнулся.

- Вот теперь мы с вами потолкуем на равных...

Зажатая в кулаке трубка подплыла к губам, и еще одна горошина с треском ушла в бетон. Лилипуты, снующие на экранах, уже не казались такими грозными.

***

- Рядовой Иванов! Для чего в армии нужен ствол?

- Полагаю, что для калибра.

- А с подлодки вас почему турнули?

- Виноват! Привык спать с открытой форточкой...

Проверяя экипировку, Георгий еще раз охлопал себя по карманам, невесело хмыкнул. Да-с! Такой вот у нас армейский юмор - насквозь из жизни. Только вот шутили все больше полушепотом и прикрывая рот - по кухням да по курилкам. Зато и смеялись, как не смеются в нынешнем КВН. Потому как запретное всегда слаще. Сменилась эпоха, интернет оплел паутиной половину планеты, а главное не наступило. Надобность в армии не отпала, и искусство убивать себе подобных по-прежнему котировалось достаточно высоко.

Клавиша управления входной дверью темнела перед глазами, но он все никак не мог решиться. В его случае ни окон, ни форточек также не предусматривалось. Как на пресловутой подводной лодке. Дверь в убежище распахивалась лишь на две-три секунды, а там как успеешь. С калибром же наблюдалась все та же несуразь. Глаза видели одно, здравый смысл подсказывал другое. Если верить пропечатанному в здешних книгах, просо получалось опаснее гороха, а горох - ружейной пули. Прихлопнуть какого-нибудь великана представлялось пустяком, а оцарапать невзрачного лилипутика - задачей почти невыполнимой. Непривычную математику следовало усваивать заново, откусывая мелкими кусочками, тщательно пережевывая. Даже в самом волшебном мире человек не способен враз отказаться от прошлых истин. Ибо истины становятся догмами, а догмы одаривают сотнями привычек. Такова жизнь, таковы ее неписанные правила...

Георгий порывисто вздохнул. Как ни крути, единственный способ выявить правду - это собраться с духом и выйти наружу. Без опыта нет выводов, без ошибок - побед и новаций...

Подняв руку, он коснулся теплого пластика, и, подчиняясь клавише, стальная дверь с жужжанием отошла в сторону. Георгий, пригнувшись, выскочил под открытое небо, торопливо огляделся. Все та же пышущая жаром улица расстилалась кругом, и те же клетчатые здания теснили одинаковыми крышами далекое небо. Игра в шахматы, затеянная неведомо кем и неведомо против кого, продолжалась.

***

..Первую цепь он положил единой струей. Честное слово, это надо было видеть! Горох с пугающим треском крошил тротуар, рикошетировал вверх, валил наповал бравых недомерков. Сам же Георгий напоминал в эту минуту разошедшегося не на шутку музыканта. Раздутые щеки, выпученные глаза, в руках тонкая трубка-дудочка. Не поленился - напихал "боезапаса" полный рот. Горох - за правой щекой, просо - за левой. Грамотной засады у них не вышло, тем более, что лилипутов оказалось тут не так уж и много: оцепление в три-четыре десятка стрелков и два притулившихся у дорожной бровки танка. Никто его, разумеется, не надеялся здесь увидеть. В ожидании приказа пехотинцы сидели и лежали на земле, лениво курили, вели абстрактные беседы. Словом, расслабились солдатики до нельзя, за что и были жестоко наказаны. Пара пуль, выпущенных вслепую, ушли в никуда. Георгий не позволил им даже разобраться в обстановке. Пользуясь всеобщей паникой, молотил одиночными и очередями, укладывая противника на асфальт целыми отделениями. На его глазах к бронированным машинам со всех ног поспешили фигурки в черной униформе. Танкисты, мать их за ногу!

Хрюкнув носом, Георгий присел на одно колено, замерев трубкой, плюнул что называется от души. Горошина угодила в гусеницу одного из танков. Он разглядел, как, лопнув, траковые сочленения лентами сползли на землю.

Так-то, братья меньшие!.. Георгий выстрелил повторно, но, чувствительно пошатнув танк, горошина по кривой ушла вверх. Калибр, черт подери! В нем все дело! Для чего нужен ствол, рядовой Иванов? Неужели забыли?.. Словно шпагу в ножны Георгий сноровисто сунул трубку за пояс, достал более тонкую, языком пошевелил во рту, меняя горошины на просяные зернышки. Вот теперь посмотрим, кто кого!..

Первая очередь оказалась не совсем точной, но стоило немного поднять трубку, как ближайший танк немедленно загорелся. Черт его знает, что там внутри сдетонировало, но по большому счету это Георгия и не интересовало. Главное, что просо ДЕЙСТВОВАЛО! Зеленого цвета мотоцикл с коляской, вихляя, попытался уйти, но гостинец из трубки подбросил таратайку вверх, заставил дважды перевернуться. И тут же моргнула вспышка справа. Черт! Георгий резво перекатился по земле. О стрелках он как-то и запамятовал. А между тем ружьишки их тоже кое-чего стоили. Искрящий шар мазнул Георгия по локтю, едва не выбив трубку из рук. Не теряя времени, тем же просом он ударил по стреляющим. Попадать в этих крохотулек было не так-то просто, но зарядов он не жалел и потому все равно не с первой так с пятой попытки накрыл смекалистых стрелков. Танки так и остались недвижимыми, и преимущество явно перешло на его сторону. Лилипуты дрогнули, защищая головы ручонками, проворно попятились. Георгий внутренне возликовал. Это уже вроде цепной реакции, - стоит рвануть одному, и героев на поле боя практически не остается.

Еще раз обозрев поле недавнего сражения, он неспешно поднялся. Стараясь не наступить на скрюченные тела и сиюминутно оглядываясь, приблизился к чадящему танку. Гусеничная машина горела терпко и жарко. И запашок был знакомый - мазутно-бензиновый... Георгий поднял глаза. До второй бронированной игрушки они так и не добрались. Потому что не успели. Вереница черных распластанных фигурок протянулась на всем пути к танку. Шагнув вперед, Георгий с трудом удержался от соблазна подфутболить ощетинившуюся пулеметами и пушками машину. Наверняка получилось бы, как с той картонной коробкой, внутрь которой заботливым киндером вложен силикатный кирпич. Нет уж, братцы дорогие, перебьетесь! Дважды на одни и те же грабли - это слишком!

Прицельно наведя трубку, Георгий одиночным плевком пробил башню, и тонкая струйка дыма, выплывшая наружу, возвестила о том, что и здесь наведен полный порядок.

Неспешно продвигаясь вперед, он мельком оглядел обожженный рукав. Кожа на локте оказалась основательно содранной, словно полоснули вскользь казачьей шашкой. Чепуха! Сколько локтей и коленок пообдирал он на своем веку! Как-нибудь заживет и это. Самое же примечательное заключалось в том, что Георгий победил! Вопреки классической физике нанес ощутимый урон неприятелю, подвергнув сомнению главенство малорослого народца.

Пронзительно пискнув, почти что из-под ног в сторону метнулась крохотная фигурка. Боец даже не оглядывался. Вжимая голову в плечи, удирал от Георгия во все лопатки.

- Давай, давай, орел! Беги и другим расскажи, что тут было...

Похлопав себя по туго набитым карманам, Георгий с удовлетворением подумал, что зерна ему хватит на добрый десяток сражений. Мимолетно поймал себя на том, что самым преглупым образом улыбается. Увы, город диктовал не только правила игры, - он диктовал и чувства.

***

Руины, оставшиеся после первых залповых обстрелов, Георгий использовал с максимальной для себя выгодой. Копая, как проклятый, он успел отрыть подобие окопа, из обломков кирпичей соорудил бруствер и неприметную бойницу. Конечно, хорошо было бы оборудовать и запасные позиции, но на это ему попросту не дали времени. Работа близилась к завершению, когда вдали показалась разведка противника - около полудюжины мотоциклистов и одна легкая танкетка. Снаряд, посланный наудачу, разворотил вблизи окопа приличных размеров воронку. Не дожидаясь добавки, Георгий ответил рассыпчатой очередью, сходу свалив одного из мотоциклистов и чуть-чуть не зацепив танкетку. Стреляя выхлопами, разведка умчалась прочь, и спустя несколько минут в атаку ринулись главные силы.

Укрывшись за бруствером, Георгий молча наблюдал. Лилипуты шли в атаку густыми цепями, довольно уверенной поступью. Неудача разведки ничуть не смутила этих гордецов. На сей раз никто из них даже не прятался за бронированной техникой. Несколько десятков машин и сотенок пять пехоты. Надо думать, эти роты были у них не последние.

Прячась за нагромождениями строительной рухляди и стараясь двигаться максимально скупо, Георгий подпустил атакующих поближе и, только окончательно уверившись в том, что не промажет, встретил атакующих щедрыми очередями гороха. Обзор был прекрасный, а трубка без труда доставала до самых удаленных машин. Результаты обстрела не заставили себя ждать. Ближайшую шеренгу пехотинцев смело полностью, вверх взмыли куски искореженного асфальта, а несколько броневиков окуталось жарким пламенем. К этому лилипуты оказались явно не готовы. Вчерашние повелители Шахматного города, надзиратели великанов и охотники за крысами разом приостановили свое блистательное наступление. Георгий же не давал им опомниться. Чуть переместившись, вновь поднял трубку. Пара просяных зернышек снайперски подцепили одну из гусеничных машин. Черно-багровым взрывом расплескало стальную башню, крохотные фигурки прыснули в стороны от подбитого танка. Бухая неприцельными выстрелами, бронетехника трусливо поползла назад. Да и людишки поспешили залечь. Стреляли несерьезно - в основном для поднятия собственного боевого духа. Кажется, большинство наступающих до сих пор толком не знало, где же он схоронился. Спасало преимущество пневматического оружия перед огнестрельным. Никаких демаскирующих вспышек, никакого грохота. И тем же танкистам в рокочущем транспорте, конечно, непросто было разобраться, откуда ведется огонь и куда разворачивать орудия.

Было видно невооруженным глазом, что не привыкли они к подобной войне. Ох, как не привыкли! Впрочем, Георгий не исключал и того, что бывшие хозяева городских окраин вообще впервые получили мало-мальски серьезный отпор. Все равно как не болевшему сорок лет крепышу, слечь однажды от обширного инфаркта миокарда. Действительно - страшная штука! Потому как совершенно не готов, и ломка наблюдается - будь здоров! Ломка не столько организма, сколько характера, воли, духа и прочих синонимов мужественности. Вот и эти огольцы, схлопотав затрещину, тотчас призадумались. Во всяком случае желание воевать, у них наверняка, поубавилось. Хотя радоваться Георгий не спешил. Все еще только начиналось.

Он продолжал посылать убийственное просо вдогон отступающим, когда в воздухе неожиданно загудели приближающиеся истребители. Вот о них-то ему не стоило забывать! Ни в коем случае!

Георгий чуть приподнялся над бруствером и громко чертыхнулся. Увы, он не ошибся. Прямо к нему мчались серые крылатые тени. Отныне все решали секунды, и, почти не целясь, он ударил по самолетам щедрой россыпью зерен. Пилоты летели рискованно низко, и просо смяло первое звено летунов, в пару мгновений разнесло в клочья. На высоте трех-четырех метров рвануло яростным пламенем, к земле полетели металлические обломки. Где-то на уровне второго этажа вспух маленький парашютик катапультировавшегося пилота, но это Георгия ничуть озаботило. Последний уцелевший истребитель, уходя от прицела, круто взмыл вверх, и тревожиться следовало о нем. Георгий все больше задирал конец трубки, дыхания не хватало, однако он бил и бил, не переставая. Зерна буквально нашпиговали воздух, не доставая удачливый самолетик самую малость. И все же в конце концов ему удалось ужалить ретивую птичку. Заваливаясь на крыло и оставляя за собой шлейф грязного дыма, истребитель спешно повернул назад.

- Так-то, братцы кролики! - Георгий азартно зачерпнул в горсть свежего проса, послал вдогон еще одну разрушительную струю зерен. Но время удач прошло. Наконец-то узрев желанную мишень, заговорили ожившие танки. Сдвоенно ахнуло над головой, а справа вздыбился огненный столб. Что-то крепко вонзилось под ребра, от боли свело ногу. Стиснув зубы, Георгий перекатился в сторону, очередью сыпанул по наступающим. Однако фортуна изменчивая дама - вновь сменила партнера. Лилипуты воспряли духом, набирая темп, лавиной покатились вперед. Теперь по импровизированному укреплению чужака били сразу десятки стволов. Земля бугрилась от частых разрывов, вспучивалась жутковатыми пузырями. От пыли и гари невозможно стало дышать. Плотная удушливая волна ударила в спину, сбила на землю. Потеряв трубку и зажмурившись, Георгий кое-как поднялся, слепо метнулся назад. Но что-то случилось с ориентацией, стороны света поменялись местами. Грудью налетев на стену, он снова упал. Где же, черт подери, улица? Справа или слева?

Вытянув руки, то и дело спотыкаясь, он заковылял наугад. От прицельного огня Георгия спасали теперь только клубы дыма, но и дым не годился в союзники. От него щипало глаза, легкие разрывало от нестерпимого кашля. Двигаясь вдоль искромсанной стены, Георгий с трудом выбрался на открытое пространство, часто сплевывая соленую горечь, побежал. У первого же перекрестка свернул в проулок, на миг задержался. Грудь и ребра саднило, раненная нога подламывалась. Не к месту вспомнился тот хромающий великан, в которого он пальнул из винтовки. Вот так теперь будет и с ним...

Впереди вновь загудело. Подняв голову, Георгий ахнул. Прямо на него, словно заходя на таран, черными, быстро растущими точками неслись самолеты противника. Не один и не два, - целая стая! Рука человека потянулась к поясу - ко второй трубке, но снижающиеся истребители были уже совсем рядом. Странная символика на серебристого цвета крыльях, озаренные огоньками маленькие пушечки. Большего он так и не разглядел. Злые язычки пламени, срывающиеся с далеких крыльев, стремительно превращались в подобие факелов. Приближались не крохотные самолетики, - приближалась лава огненных ядер. Миг, - и Георгий оказался внутри этого жаркого ада. Ракеты нашли свою цель. Его укусило сразу с нескольких сторон, выбив из-под ног почву, с небрежной легкостью подбросив в воздух. Пылающие шары входили в трепещущую плоть один за другим, с хищнической свирепостью терзая умирающее, а может быть, уже умершее тело. Странно, что он это еще сознавал. Одно крохотное мгновение, но сознавал. А потом наступила мгла - черная и немая, предвещающая очередное пробуждение...

***

Все тот же небоскреб, залитая светом даль, знакомый приборчик и знакомая серебристая униформа. Все возвращалось на круги своя...

Потирая саднящий бок, Георгий тоскливо озирал окрестности. Ныли сбитые колени, остро покалывало в груди, прошлое напоминало о себе каждым неосторожным движением. Впрочем, не в ранах тут было дело. Пожалуй, впервые Георгий ЗАДУМАЛСЯ над природой происходящих вещей, а, задумавшись, понял.

Он и раньше называл это игрой - мысленно, но называл. Самое удивительное в том и заключалось, что он не ошибался. Это действительно было ИГРОЙ - жестокой, увлекательной и удивительно бессмысленной. Игрой с бесконечными уровнями вроде тех электронных сказок, в которые режется нынешнее поколение тинэйджеров. Впрочем, всегда резалось, если быть честным. Георгий хорошо помнил, как в далеком детстве из гипса изготавливал крохотные формочки. Разливая расплавленный свинец, получал скособоченных солдатиков. Металлург сопливый! Аккумуляторы потрошил ради свинца, на свалках автомобильных отирался. Зато и армию настрогал себе внушительную! Триста или четыреста бойцов! Выстраивал их на парадах, вел в атаку друг на дружку, погружал на корабли в ванне, топил пороховыми торпедками. В общем - развлекался, как мог. Нынешние детки занимались в сущности тем же самым. Правда, менее активно сидя на стульях, напряженно глазея на экраны компьютеров. Видел Георгий краешком глаза их программы. Тоска зеленая, если разобраться! Яд и наркотик девятилетних. Звездные войны с пришельцами, охота на бесчисленных монстров и так далее, и тому подобное. Глупость, в которую можно, тем не менее, играть с утра до вечера. Да что дети! Взрослые тоже помешаны на играх! Не наигравшиеся в юности президенты посылают безусых новобранцев на войну, те же бизнесмены, словно из кубиков "Лего", выстраивают замысловатые структуры, день-деньской сочиняют регламенты, криминальные авторитеты с азартом охотятся друг за дружкой и за деньгами. В роли наемника готов поучаствовать каждый второй. Игра становится жизнью, из детства плавно трансформируясь в седовласое бездумье. Словом, все как в той песне. Рисуют мальчики войну - рисуют и никак не остановятся...

Георгий вяло, с какой-то даже обреченностью напялил на себя серебристое обмундирование, поднял приборчик. В самом деле, кто его тут спрашивает, хочет он или нет! Вырвали из привычного, дали в руки оружие и сунули в лабиринты... Любопытно только, кому такое под силу? Чтобы вот так запросто играть с живыми людьми? Чтобы целый город для такого отгрохать, да еще с самыми настоящими чудовищами!..

Скрипнув зубами, Георгий осмотрелся с нехорошим прищуром, весомый приборчик подбросил на ладони, точно добрую каменюгу. Да уж! Хотел бы он знать, где этот гад обитает! Ведь наверняка где-нибудь прячется и лицезреет, паскудник! В какой-нибудь огромный цветной экран. И все эти тайники, без сомнения, - его рук дело! Нельзя же позволить жертве сдохнуть так сразу...

А в общем, если версия о ИГРЕ верна, то сейчас должна наступить очередь призраков. Тех самых белесых тварей, что уважали выползать из стен. Потому что выигрывающий идет по восходящей - от уровня к уровню, проигравшего возвращают назад. Смерти нет, а есть сплошная бутафория - искусная и чертовски реалистичная.

Бетон за спиной глухо треснул. Георгий устало обернулся. Так и есть! Про тварей он угадал. И даже понятно, почему монстриков явили ему пораньше. Верно, решили, что парень он многоопытный, значит, и нечего тянуть резину.

Приборчик удобно лежал на ладони, палец касался тумблера. Одно легкое нажатие - и в активе появится очко. Только вот не нужно ему это чертово очко. Участвовать в игре он больше не желал.

Прикусив губу, Георгий без замаха швырнул электронную коробочку вниз. Вот так! Чтобы после не вибрировать и не сомневаться!

Описав пологую дугу, приборчик, единственное спасение от здешних призраков, полетел в пропасть, уже через пару секунд затерялся в пестроте улочек и крыш. Почти равнодушно Георгий взирал, как уродливым грибным наростом выпирает из бетона молочного цвета страшилище. Помесь кабана и тигра - с положенным количеством когтей и клыков. Серые полосы по бокам, на брюхе - подобие клеточек. Страшно-то как! Георгий улыбнулся. Чудовище наконец-то выбралось из пролома, шагнув к человеку, хищно оскалилось.

- Давай, курва! Двигай копытами! - Георгий издевательски поманил животное. - Только уж не обессудь, не выйдет по-твоему.

Отодвинувшись к самому краю, он сжал кулаки.

- Что, кабанчик? Никак труханул? Или духа не хватает?

Приостановившееся было чудовище вновь заторможенно зашагало. Оказавшись вблизи, мазнуло мускулистой лапой, стремясь зацепить когтями, но не достало. Георгий вовремя отскочил в сторону.

- Черта-с два! - выдохнул он. - Сегодня по-твоему не будет.

Сделав ложный выпад, он обежал монстра и с азартным рыком сиганул ему на спину. Зверюга была, конечно, тяжеленной, но потерять равновесие он ее все же заставил. Покачнувшись перед пропастью, чудовище отчаянно замахало конечностями, стараясь устоять, но Георгий, обхватив жуткую голову руками, молотнул коленом в массивную челюсть, телом перевалился вперед. Все нужное было сделано. Еще чуток, и парочкой обнявшихся влюбленных они полетели вниз. Без крика - в злом сосредоточенном молчании.

***

Последним ужасом Шахматного города был чавкающий звук чужих челюстей. Его жевали и рвали на части лохматые обезьяны - с крыльями и без, но все без исключения отвратительные. Это было похуже беспощадных фаланг гигантского жука, но он выдержал и это. Умер еще раз, решив во что бы то ни стало вернуться, и все получилось...

Холод враз охватил тело, в ноздри ударило морозом и снежной крупой. Перед ним стояли трое нетопырей. В полушубках и меховых шапках, на ногах вполне стильные ботинки. Ближайший из них взмахнул рукой, и в глазах тотчас сверкнула вспышка. Верно она и привела его в чувство.

Город пропал и уплыл в прошлое, он снова был возле роковых гаражей. И роль жутковатых нетопырей играли не обезьяны и не мраморные монстры, - на сей раз Георгия атаковали существа вполне земные - из тех, что формируют отряд рыцарей ночных закоулков. Разобраться по существу - еще неизвестно, кто представлял большую опасность, однако и Георгий был уже совсем не тот.

Поднырнув под очередной удар, он быстро повернул голову вправо-влево, шагом фехтовальщика отодвинулся в сторону.

- Юркий, падла!

"Нетопыри" пошли на сближение, охватывая незнакомца полукольцом. И в этот момент щекочущий ток прошелся по рукам Георгия, в голове искристо вспыхнул кадр убежавшего в никуда Шахматного города. Он ощутил, как натягивается незримый поводок. Его словно пытались затащить туда, откуда он только что сбежал.

- Черта-с два! - Георгий с усилием мотнул головой, "поводок" натянулся и лопнул. - Черта-с два вы меня возьмете!

- Ишь ты, ругается!..

- Смотри, Бык! В руках-то у него что?

Георгий и сам ощутил внезапную тяжесть, опустив глаза, рассмотрел автомат. Все тот же "Гарапонт-80" - прокаленный неземным солнышком, с оцарапанным прикладом. Все враз переменилось, волею случая брошенная монетка встала на ребро. Из жертвы Георгий превратился в хищника.

- Ну что, твари, поиграем? - кривя разбитые губы, он поднял автомат. Темные фигуры шарахнулись от него, но тем самым только ускорили развязку. Наработанные рефлексы дали о себе знать, и грохочущий пунктир косым росчерком подрубил конечности забияк.

- Гад!..

Двое с воплями повалились на снег, третий ринулся бежать, громко и абсолютно неспортивно молотя подошвами по стылому тротуару.

- Не уйдешь, - Георгий привычно вогнал приклад в плечо, почти не целясь, ударил короткой очередью. Попал, куда хотел, подрезав ноженьки и третьему красавцу. Инцидент был исчерпан, агрессор получил сполна.

Обойдя поскуливающих на снегу молодчиков, Георгий двинулся к ближайшим строениям. На полпути остановился. Тело вновь свело электрической судорогой, в голове покадрово замелькали картинки Шахматного города. Словно кто проворачивал застопорившийся механизм, ластиком стирал ненужное, черкал и рвал недавно написанное. "Гарапонт" вырвало из рук, охватило светящимся облаком. Мгновение, и автомат исчез.

- Поздно, - Георгий улыбнулся. - Опоздали, субчики!

Возможно, ему это только показалось, но невидимый "поводок" повторно натянулся, дернувшись пару раз, ослаб. Георгий хрипло рассмеялся. На него удивленно оглянулись спешащие куда-то мужички - должно быть, те самые, что в той жизни вызвали ему "скорую". Во всяком случае в их судьбе перемен не предвиделось. "Скорая" снова приедет, но уже для того, чтобы обслужить подраненных нетопырей...

Опустив голову, Георгий зашагал быстрее.

***

Знакомый, потертый по бокам диван, стопка журналов на столе и старый, распластанный летучей мышью календарь. Темно и тихо. Только фырканье мотора за окнами, шорох осыпающегося снега.

Осторожно притворив за собой дверь, Георгий стянул с себя сапоги, на цыпочках двинулся в сторону детской комнаты. Сердце пощипывало злым холодком, в висках и затылке пульсировал страх. Что его ожидает? Очередной сюрприз Шахматного города? Зубастая пасть притаившегося чуда-юда?.. Он готов был к чему угодно и потому не спешил. Было действительно страшно. Куда страшнее, чем в тот последний миг, когда он шагнул навстречу лохматым макакам.

Мысленно сосчитав до семи - числа сказочного и во всех отношениях неплохого, Георгий взялся за дверную ручку, медленно потянул на себя.

Сын спал, по обыкновению раскинув руки, сбив одеяло к стене. Приблизившись к кровати, Георгий склонился над спящим. Чувствуя немужское умиление, вгляделся в лицо сына. Чуть подрагивающие ресницы, темные веснушки, вздернутый нос. На глаза Георгия навернулись слезы. Он порывисто выпрямился. То ли опасаясь сглазить, то ли страшась занести в эту комнату и в эту жизнь бациллы постороннего и чужого, все также на цыпочках, поспешил выйти.

Только в спальне он позволил себе расслабиться, окончательно поверив в то, что все закончилось, и бред - этот чудовищный, не вписывающийся ни в какие рамки кошмар бесследно растаял в прошлом.

Как все-таки мало нам, идиотам, нужно для счастья! Куда рвемся, куда бежим? Какие золотые горы способны перевесить обыкновенный семейный покой? Все живы-здоровы и все рядом вот формула, мудрее которой ничего не придумаешь.

Он шумно вздохнул. Все было до боли родным и знакомым шторы, кособокая картинка на стене и даже расположение ночных теней. В ЭТУ жизнь Шахматный город вторгаться, по счастью, не стал.

На комоде тикал гремучий будильник, в глубине комнаты мерно дышала жена - с редкими полувсхлипами, к чему он давно привык. Губы Георгия расползлись в глупейшей улыбке, а горло свело сладкой судорогой. Он помассировал шею рукой.

- Опять пил? - жена оторвала голову от подушки. Стараясь разглядеть его, сонно прищурилась.

Георгий порывисто шагнул к ней. Возникло желание встать перед женой на колени, попросить за что-нибудь прощение, крепко обнять. Много чего теснилось в груди, но, справившись с собой, он невнятно пробормотал:

- Все в порядке. Задержался немного.

- Там на кухне - морс клюквенный. Рассол в холодильнике, если надо.

- Да нет же, я в порядке. Спи.

Она послушно улеглась - добрая, незамысловатая, верная. Погладив ее по теплому плечу, он вышел из спальни. Отворив шпингалеты, шагнул на балкон. Снег продолжал сыпать, по улице медленно и ищуще ползли чьи-то фары. Водитель остерегался колдобин. Последними квартал был традиционно богат.

Георгий облокотился о мокрые перила, рассеянно прислушался. Шуршание снега, гул редких машин, бубнеж взволнованных теледикторов. Бубнили что-то об очередной смуте на Кавказе, об угнанном самолете, о землетрясениях. Новости напоминали прелый мусор. По совочку каждый день в голову каждого обывателя. И так всю жизнь - до победного превращения человеческого мозга в свалку.

Георгий с пытливостью устремил взор к небу. Слизнув с губ растаявшие снежинки, невесело подумал: а в жизнь ли он вернулся? Если возможна игра с одним действующим персонажем, почему не вообразить себе более крупной игры? Один человек или миллиарды - какая, в сущности, разница? И что представляют собой НАШИ уровни? Скольких еще мы должны испепелить напалмом и мелко пошинковать, чтобы перескочить на незримую ступеньку вперед? Природу, самих себя, друг дружку? Кто подскажет, вверх или вниз мы при этом передвинемся?

Георгий вздрогнул. Нежданно-негаданно из-за туч выкатился полный диск Луны - абсолютно чистый, без материковых пятен и зубчиков гор. Огромным зрачком он словно отвечал взгляду стоящего на балконе. Георгий ощутил озноб. Его пробрало так, что даже руки, вцепившиеся в перила, продолжали ходить ходуном. Так трясет, верно, тех, кто хватается за оголенный электропровод. И собственную ничтожность, и малость привычного мира он прочувствовал с такой ужасающей силой, с какой не чувствовал, пожалуй, ничего и никогда. МЫСЛЬ, посланную сверху, он воспринял умом, сердцем, всем своим съежившимся существом. И по-настоящему стало страшно за тех, что остался за его спиной - за жену, за спящего сына.

- Ну?.. Что вам еще нужно? - голос Георгия чуть дрожал, звучал по-подростковому звонко и, казалось, вот-вот сорвется. В сущности он даже не спрашивал, - защищался. Возможно, даже чуточку нападал.

- Вот он я! Здесь! Можете лопать, если надо!..

И ничего не произошло. Словно смутившись его слов, жутковатая Луна погасла. Не укрылась за тучами, не уплыла за горизонт, а именно погасла - как лампа накаливания, как залитый водой костерок. И тотчас повеяло промозглым метельным ветром, снегопад заметно усилился. Понуро Георгий вернулся в комнату, тщательно прикрыл за собой балконную дверь.

Ну и что? Чего он добился своими упреками? Ведь ничего не изменится. Ровным счетом ничего. Злая ИГРА будет продолжена. Шоу маст гоу он, как пел некогда солист группы "Квин". Действительно - шоу. Для всесильных зрителей, о которых мы не имеем ни малейшего понятия.

Губы Георгия сами собой вытянулись, внезапно пришедшая на ум мелодия, вырвалась свистом, заставила встрепенуться. Господи! Да ведь эту музыкальную фразу он уже слышал! Тот самый бравурный марш перехода от уровня к уровню... Георгий испуганно зажал себе рот. Оглянувшись на окна, постоял некоторое время недвижно. Мир спал и не обращал на него никакого внимания. Даже супруга во сне не помнила уже ни о морсе, ни о рассоле, который заботливо оставила для припозднившегося мужа.

С медлительностью Георгий стянул с себя одежду, беспорядочной кучей свалил в кресло. Вытянувшись на скрипучем диване, накрылся пледом, руки привычно сложил под голову.

Хорошо бы завтра проснуться и ничего не вспоминать. Или принять пережитое за сон, стесать, как сорную стружку, рашпилем, наждаком, рубанком... Но ведь не получится. Попробуй забудь такое! Даже у НИХ ничего не получилось. Опоздали и проморгали. Подпустили к небесному компьютеру крылатого малолетку, а тот взял и загрузил в машину игрушку попроще. Вместо планеты - город, вместо миллиардов - одного случайного человечка. А когда переполошились, жизнь пошла уже иным чередом. День смерти превратился в обычный день, и, раздосадованные, на него попросту махнули рукой.

Георгий окончательно запутался. Он отказывался понимать свои желания, не мог узреть их в закоулках души, как не вглядывался. Может быть, оттого, что желаний не было. По крайней мере - в этот непростой вечер. Жизнь не преподнесли на блюдечке, за нее пришлось крепко поцапаться и подраться, а заработанное сединой и кровью воспринимается буднично.

Впрочем... Некоторых вещей он безусловно хотел. Если не умом, то по крайней мере сердцем. Хотел некого обновления, хотел еще одного ПЕРЕХОДА. То есть, если совсем честно! Ведь не кому-нибудь, - себе! Какой же смысл лгать?..

Георгий прерывисто вздохнул. Да, наверное. Он желал очередного ПЕРЕХОДА, но желал с одним непременным условием! Пусть все свершится и сбудется, но... В ЭТОЙ жизни и в ЭТОЙ игре. И обязательно для ВСЕХ.