"Тень спрута" - читать интересную книгу автора (Щеглов Сергей)

2

Рукопожатие чейна ничем не отличалось от человеческого. Ладонь оказалась теплой и даже слегка влажной, никакого стального каркаса под пальцами не прощупывалось. Точная копия человека, подумал Макаров. Прямо как мы с Калашниковым.

– Пойдемте, – сказал Чейн, – я покажу вам дом.

– А это действительно дом? – уточнил Макаров. – У меня такое ощущение, что комнаты в нем то появляются, то исчезают...

– Так обычно и бывает, – кивнул Чейн. – Но этот дом не меняется. Семен Петрович построил его своими руками.

– Да?! – воскликнул Макаров и многозначительно посмотрел на стену. – А как же...

– Да вот так, – ответил Чейн, поняв вопрос с полуслова. В мгновение ока он сделался жидким, обрушился на пол тяжелыми вязкими каплями, расплылся стремительно просветлевшей лужей и без остатка впитался в неструганое дерево. – Мы существуем между обычных вещей, – продолжил чейн, спрыгивая с потолка. – Но сам дом – настоящий!

Макаров покачал головой и засунул руки в карманы. Сделав это, он наконец осознал, что на нем все те же старые джинсы и рваная коричневая куртка, в которых он вышел из подвала к майскому солнцу двадцать третьего века. Правда, на теле они ощущались как новенькие и пахли утренней свежестью. Выстирали, пока я спал, подумал Макаров. Обслуживание, как в пятизвездочном отеле.

– Ну тогда пойдемте, – сказал Макаров.

Чейн тут же оказался у двери, раскрыл ее и вышел в следующую комнату.

Архитектура Семена Лапина оказалась столь же лаконичной, как и его речь. Дверь спальни выходила в прямоугольный зал со стеклянной крышей и громадным, почти во всю стену окном с видом на реку. Посреди зала располагалась лестница на первый этаж, вдоль глухой стены выстроились двери в гостевые комнаты, у длинного окна стояли три столика и дюжина стульев.

– Совсем как у нас, – пробормотал Макаров.

– Пойдемте вниз, – предложил чейн. – Я покажу вам санузел и кухню.

Они спустились по скрипучей лестнице, устланной вытоптанной пальмовой циновкой, и оказались в просторной прихожей. По левую руку Макаров увидел широкую дверь в сад, открытую по случаю теплой погоды, а прямо перед собой – вчерашнюю веранду, на которой и происходил злополучный ужин.

– Санузел, – чейн указал на дальнюю от Макарова дверь. – Четыре туалетные кабинки, две душевые, парная и бассейн.

– Понятно, – кивнул Макаров.

– В точности как у вас, – улыбнулся чейн, – в двадцать первом веке.

Макаров вспомнил свой грязный подвал, тонкую струйку холодной воды из ржавого крана, забранные фанерой оконца – и невольно усмехнулся.

– Кухня, – сказал чейн, раскрывая двустворчатую стеклянную дверь.

Макаров повернул голову и увидел помещение размером с небольшое кафе. Широкий разделочный стол, мойка для посуды, шкафчики для специй, подставки под тарелки – все это выглядело весьма странно на фоне растворяющихся в воздухе и вновь возникающих из ниоткуда вещей.

– Кухня? – удивленно переспросил Макаров.

– Семен Петрович часто готовит вручную, – пояснил чейн.

– А если мне просто захочется поесть? – спросил Макаров. – Где здесь у вас холодильник?

– Холодильник не нужен, – ответил чейн. – Просто щелкните пальцами. Ну же, смелее!

Макаров послушно щелкнул пальцами.

Чейн растаял в воздухе и тут же возник у разделочного стола – в белом фартуке, поварском колпаке и с улыбкой во весь рот.

– Что будем кушать? – спросил он, залихватски подхватив со стола поднос.

– Да пока ничего, – ответил Макаров. Как ни странно, есть ему не хотелось. Возможно, сказывался вчерашний ужин, который Макаров никак не мог вспомнить. – Расскажите лучше, что здесь вчера было. С чего это вдруг я так напился?

– Пойдемте на веранду, – предложил чейн, в мгновение ока избавившись от фартука, подноса и колпака. – С какого момента рассказывать?

– С самого начала, – твердо сказал Макаров. – С первой рюмки!

Веранда, располагавшаяся со стороны парадного входа, состояла из двух половинок. Левая ее часть, увитая какими-то ползучими растениями, больше походила на зимний сад, зато правая оказалась совсем знакомой. В центре ее стоял деревянный стол, вокруг него – плетеные кресла. На столе громоздились пузатые бутылки с узким горлышком. Пересчитав их, Макаров издал горестный вздох.

– Как говорит Семен Петрович, – назидательно заметил чейн, – под хорошую закуску, да если угощают, пить можно до бесконечности!

– Только бесконечность эта быстро кончается, – мрачно заметил Макаров. – Шесть бутылок. Литровых!

– Но и вас было шестеро, – пожал плечами чейн.

– Шестеро?! – с ужасом переспросил Макаров.

Он помнил только Лапина, да еще вертелась перед глазами чья-то остроносая физиономия. Владельца физиономии звали Колей.

– Семен Петрович, – перечислил чейн, – вы, Николай Шубников, Сандра Вуртц, Олег Каро и Марат Таранцев.

– И что же мы с ними делали?! – убитым тоном спросил Макаров.

– Ели, – ответил чейн. – Пили. Разговаривали.

– О чем? – воскликнул Макаров. – О чем разговаривали-то?

– О вас, главным образом, – сказал чейн. Он наморщил лоб, словно человек, вспоминающий давнее прошлое. – Потом – об эксперименте Таранцева. Потом – о людях двадцатого и двадцать третьего века...

– А что обо мне говорили? – спросил Макаров. – И что я сам... говорил?

– Вас в основном спрашивали, – сообщил чейн. – Огорчались, что вы из две тысячи первого года.

– О чем спрашивали-то? – с беспокойством спросил Макаров. Он вспомнил, какую ахинею обычно нес в пьяном виде, и покраснел от смущения.

– Может быть, – предложил чейн, – вы все-таки позавтракаете? Семен Петрович говорил, что у вас будет насыщенный день.

– Тогда надо поесть, – кивнул Макаров. Не успел он произнести эти слова, как чейн снова выхватил из воздуха поднос и вопросительно посмотрел на Макарова. – На ваш выбор, Второй!

Чейн мигом накрыл на стол. Присмотревшись, Макаров заметил, что человек-робот снимает блюда с пустого подноса. Присмотревшись еще внимательнее, он понял, что тарелки вместе с содержимым выдуваются у чейна из ладони, застывают в виде материальных объектов и только тогда оказываются на столе.

Приятного аппетита, подумал Макаров, поспешно отводя взгляд.

– Вот, – сказал чейн, протянув Макарову бокал с зеленой жидкостью. – Выпейте для аппетита.

Макаров с подозрением понюхал бокал. Спиртом не пахло.

– Как вы это делаете? – спросил он, повертев в воздухе ладонью. – Откуда тарелки берутся?

– Оттуда же, откуда и я сам, – ответил чейн. – Да вы присаживайтесь, Семен Петрович вернется только к полудню!

Макаров покорно сел и пригубил зеленый напиток, оказавшийся одновременно горьким и сладким.

– Вот смотрите, – чейн присел напротив, поставил перед собой пустую тарелку. – Все это, – он обвел рукой сервировку стола, – материальные объекты. Но в основе своей они состоят из одних и тех же элементарных частиц. – Чейн сложил левую ладонь лодочкой и то ли вылил, то ли высыпал на тарелку странную белую массу. Макаров сразу же вспомнил озеро «хроноквантовой пены», над которым оказался в первые минуты своего пребывания в этом мире. – Протоны, нейтроны, электроны – и немного порядка. В результате получаются атомы, молекулы, вещество, тарелки и даже хрустящая корочка вашего бифштекса. А у меня на тарелке – те же самые электроны, протоны и нейтроны. Но безо всякого порядка. Специальное состояние материи, которое называется «исм». Исходный материал, – улыбнулся чейн. – Тоже сокращение.

– Это в него вы превращались, когда через пол просачивались? – спросил Макаров. Зеленый напиток уже подействовал, в животе заурчало, и Макаров, не дожидаясь приглашения, налег на далеко не легкий завтрак.

– Практически да, – кивнул чейн. – Исм был спроектирован для выполнения двух функций. Во-первых, он обеспечивает низкотемпературные ядерные реакции. Благодаря этому мы можем создавать любой материал, – чейн прикоснулся пальцем к белой поверхности исма, и тот мгновенно превратился в лужицу кетчупа, – или, напротив, уничтожать его, когда надобность в нем отпадает. – Чейн положил на тарелку всю руку, и та прямо на глазах у Макарова впиталась в стол. – А во-вторых, исм содержит в себе запасы энергии, требующиеся для такого рода превращений. Вот и все, – заключил чейн. – Не правда ли, просто?

Макаров отрезал кусок бифштекса, насадил его на вилку и тщательно обнюхал.

– Значит, – спросил он, признав бифштекс годным к употреблению, – мы с Калашниковым тоже созданы из этого исма?

– Совершенно верно, – почему-то обрадовался чейн. – Таранцев использовал стандартную технологию!

– Значит, – мрачно заключил Макаров, – я в любую минуту могу превратиться обратно в исм? Как только надобность во мне отпадет?

– Ну вот опять, – огорченно сказал чейн. – Вам же вчера уже все объяснили!

– Вчера? – покачал головой Макаров. – Не стоило даже пытаться. Я был слишком пьян.

– Вчера вы так не считали, – заметил чейн. – Пили на брудершафт с Шубниковым и кричали: все мы здесь точные копии! Все мы братья по исму!