"Скандальные намерения" - читать интересную книгу автора (Робинс Сари)

Глава 27

Холодность и отчужденность. Так мог Джеймс охарактеризовать поведение Шарлотты в течение последующих двух дней, с того самого момента, когда он выпроводил ее из кабинета. Она формально исполняла роль невесты, но улыбка ее оставалась сдержанной и холодной. Она не демонстрировала присущего ей остроумия. Она не смеялась с ним. Не поддразнивала его. И очень редко дотрагивалась до него. Всякий раз, когда он пытался остаться с ней наедине, она вежливо, но решительно отклоняла его попытки.

Джеймсу это не нравилось. Страшно не нравилось. Мало того, что он скучал по медовому вкусу ее губ и шелку ее нежной кожи, – ему казалось, что он потерял нечто неуловимое, но в то же время реальное. Это было огромным недостатком в его кампании по завоеванию ее доверия. Если бы он только не был так сильно напуган, что она выяснит истину! Которая заключалась в том, что он был настолько бессердечен и расчетливо использовал помолвку для поимки Мортимера, а после этого собирался избавиться от нее как от ненужного балласта.

Ему было тошно думать о том, что он когда-то считал добросердечную, неистовую и в то же время нежную Шарлотту товаром одноразового пользования, недостойным его внимания. Ему было стыдно вспоминать, каким образом он обещал генералу «защищать» ее и «позаботиться» о ней после завершения расследования, не беря в голову тот факт, какой ущерб это может нанести ее репутации и как это может осложнить ей жизнь. Еще более неприятна была мысль о том, что он внес изменения в свои планы не потому, что у него проснулось благородство, а по просьбе и требованию генерала, который потребовал от него клятву в том, что он справедливо поступит с Шарлоттой.

На фоне этих открытий и откровений продолжалось расследование дела. Один из мужчин, который участвовал в неудавшейся попытке похищения Шарлотты, был найден в Темзе мертвым с обезображенным лицом. У Джеймса не было особой надежды на то, что они найдут второго.

Не имея дополнительных подходов к Мортимеру, Джеймс хотел раньше кого бы то ни было отыскать тайник. Однако у него было такое ощущение, что он плывет по воле волн. Это ощущение возникло после того, как он закрыл дверь перед лицом Шарлотты, лишив ее возможности узнать, что Мортимер стоит за всем этим грязным делом.

Ему все труднее было лгать ей. Нужно было что-то исправлять и как-то восстановить то, что оказалось разрушенным.

Джеймс назначил стражей для охраны дома, оставил карты, рисунки и планы в своем кабинете и собрался сопровождать мать, сестру и невесту на бал у Кавендишей. Шарлотта выглядела очаровательно в облегающем бархатном платье бордового цвета с черными кружевами. Сквозь кружева угадывались полные округлые груди. Волосы были уложены кверху и игриво подпрыгивали при каждом ее движении. Парикмахер придал им дополнительную высоту и блеск. Джеймс не мог оторвать от Шарлотты глаз. Воспоминания об их любовных играх не просто не отпускали его, но буквально давили на него всякий раз, когда он бросал на нее взгляд. А делал это он при каждом удобном и неудобном случае. Вся суета бала его страшно раздражала и приводила в смятение. Он понимал, что ведет себя нелепо, но ему не хватало ни здравого смысла, ни желания отойти от Шарлотты.

Пока Джеймс размышлял, не дать ли затрещину какому-то расфуфыренному денди, который что-то нашептывал Шарлотте на ухо, к нему приблизился лорд Фредерик Стайлс и, перекрывая шум зала, сказал:

– Не могу поверить своим глазам. Когда великий герцог Жирар отдает дань богине брака – это одно дело, но когда он играет роль ревнивого мужа – это совсем другое.

– Я не ревную. – Джеймс нахмурился и, повернувшись к своему другу, зашептал: – И я пока еще не муж. Отсюда необходимость присматривать за ней.

– Ты опасаешься, что она может улизнуть?

Джеймс слегка выпрямился.

– Скажем так: я не исключаю ни один вариант, когда дело касается Шарлотты.

Стайлс поднял монокль, чтобы лучше разглядеть Шарлотту, и серьезно спросил:

– Стало быть, она отличается от других?

– И даже очень.

Множество раз эти двое мужчин за стаканом говорили о взаимозаменяемости многих знакомых леди и о том, что трудно найти женщину несравнимую, годную на роль жены.

Стайлс посмотрел на Шарлотту с еще большим интересом.

– Я рад за тебя, Жирар. Не могу вспомнить никого, заслуживающего большего внимания. Ты должен нас познакомить.

Джеймс подошел к Шарлотте и дотронулся до ее руки. Она с готовностью повернулась и, увидев рядом с Джеймсом джентльмена, улыбнулась открытой улыбкой.

– Лорд Стайлс, очень рада снова вас видеть, – заметив его удивление, она пояснила: – Мы встречались с вами на музыкальном вечере графини Грэндби в прошлое Рождество. Вы тогда сказали: «Это ужасно – готовить куропатку так невкусно».

Он поднес платочек ко рту, щеки его зарделись.

– Это определенно похоже на меня, хотя должен признаться, что не помню такого.

– О, не принимайте близко к сердцу, ваша светлость! – успокоила его Шарлотта. – Вы, похоже, сосредоточили тогда свое внимание на очаровательной вдове – миссис Парсонс. Нужно сказать, что я тоже предпочла бы ее компанию в тот вечер. Я была не в настроении, но тетя Сильвия настояла, чтобы я пришла. Совершенно непримечательный вечер даже для меня!

– Теперь я вспоминаю. Это было вскоре после смерти вашего отца. Приношу свои извинения. – Поклонившись, Стайс поднес к губам протянутую ему руку и театрально поцеловал ее.

Острое чувство ревности овладело Джеймсом; он сжал кулаки, борясь с искушением выдернуть из рук Стайлса руку Шарлотты.

Стайлс тем временем продолжал расточать комплименты:

– Уверяю вас, подобное больше не случится. Тем более что буду видеть вас рядом с величайшим из простофиль. Могу ли я воспользоваться представившейся возможностью и принести самые искренние поздравления по поводу вашего предстоящего замужества?

– Я вижу по вашему взгляду, что вы тоже решаете вопросы, связанные с браком. Скажите откровенно, где эта счастливая леди?

Стайлс побледнел.

– Вы смогли это определить? Лишь посмотрев на меня? – Он с опаской огляделся по сторонам. – Ни одна душа не знает!

Джеймс подался вперед, потрясенный и одновременно обрадованный тем, что не имеет соперника в лице друга.

– Это правда, Стайлс?

– Ну, почти... не совсем... довольно скоро. – Затем шепотом добавил: – Понимаешь, был скандал с ее сестрой, я немного помог, и мы, понимаешь, хотим подождать, пока все утрясется... – Он бросил взгляд на Шарлотту. – Черт возьми, откуда вы узнали?

– Будьте уверены, что, если это смогла увидеть я, это способна сделать любая матрона.

– Спасибо за предупреждение. Я должен уйти отсюда, пока меня не разоблачили. Надеюсь, вы никому не расскажете? – спросил он.

Шарлотта с улыбкой, а Джеймс нахмурившись покачали головами. Стайлс поклонился и побежал в направлении лестницы.

– Как ты узнала? – спросил озадаченный Джеймс, наблюдая за: тем, как Стайлс пробегал мимо импозантных дам, едва кивнув им.

– У мужчины, который нашел удовлетворение подобного рода, совершенно особый взгляд. Он выражает чувство примирения с миром. Это очень интересно видеть, особенно в бывшем повесе.

Джеймс посмотрел в ее проницательные голубые глаза и подумал, не видит ли она и в нем исправившегося повесу. Она перевела взгляд на окружающую их толпу. Джеймс пальцем приподнял ей подбородок, заставив снова посмотреть ему в глаза. Тихонько над самым ухом он проговорил:

– Будь снова моим другом, Шарлотта.

– Я не друг, я нареченная, ваша светлость.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Ты позволишь мне удалиться на минуту? – Она сделала шаг в сторону, не глядя на него.

– Конечно, – кивнул он, нахмурясь.

Шарлотта шла в туалетную комнату, отвечая на ходу на приветствия и думая о своем ослепительном и в то же время несносном женихе. Джеймс был мрачным и задумчивым с того самого момента, когда понял, что она тоже, фигурально выражаясь, способна захлопнуть дверь перед его носом. Как будто была ее вина в том, что он ведет себя словно плут. После нескольких попыток подъехать к ней, он наконец понял, что она не игрушка, которой можно поиграть и затем выбросить.

Пробираясь сквозь толпу, Шарлотта обратила внимание на мужчин, которые бросали на нее взгляды и могли бы стать претендентами на ее руку. Она невольно сравнила их со своим нареченным. Все они выглядели какими-то безжизненными и пресными. В противоположность им Джеймс был с головы до ног образцом мужской элегантности в этот вечер. Находясь рядом с ним, она могла даже отличить его по запаху среди духов и одеколонов толпы. Он обладал притягательной силой, которая влекла ее к нему, словно мотылька к пламени. Однако Шарлотта была преисполнена решимости проявить твердость.

Она подняла руку к голове и раздраженно поправила выбившиеся пряди. Ей было необходимо побыть вдали от Джеймса, чтобы ослабить его воздействие на нее.

Она с облегчением вошла в красочно обставленный салон, кивнула другим леди. Сев на маленький диванчик в углу, она заказала воды и полотенце.

– Шарлотта! – воскликнула леди Тинсдейл, входя вместе с леди Саммерлин в комнату. Широко улыбаясь, она подошла поближе. – Я так рада видеть вас. И очень хочу поздравить вас и герцога. – Она схватила Шарлотту за руку. – Давайте отыщем его!

– Я никуда не собираюсь идти, – твердо заявила Шарлотта. – И почему вы сразу собрались уйти, если только что пришли?

В комнату вошла леди Максин Карлтон. Она чем-то напоминала тигрицу, вышедшую на охоту. Окинув взглядом комнату, она увидела Шарлотту и угрожающе прищурилась. Шарлотта с трудом сдержала стон.

Максин подошла к большому зеркалу, ее тонкие губы сложились в хитрую улыбку. Дамы в комнате замолчали, возникло напряжение, словно перед грозой. Максин была охотницей, Шарлотта – ее вероятной жертвой. Внешне оставаясь спокойной, Шарлотта приготовилась к бою.

Максин изучила свое отражение, гордо повела руками по светло-голубому муслиновому платью, как бы подчеркнув гибкость своей фигуры, элегантность бедер и небольших грудей. Она подняла руку к красивым золотистым волосам и поправила гребень с бриллиантом. Она была похожа на актрису, которая играет на публику. Ей хотелось, очевидно, потрясти и расправиться с жертвой, хотя Шарлотта никогда не причиняла ей ни малейшей обиды.

– Сегодня здесь слишком много маленьких девственниц, – презрительно изрекла Максин. – Я нахожу брачный рынок страшно утомительным. Эти маленькие девицы притворяются утонченными, хотя на самом деле готовы опуститься как угодно низко, лишь бы заловить титулованного мужа.

Из груди одной дамы вырвался вздох изумления.

На Шарлотту этот выпад не произвел особого впечатления. Она понимала подоплеку сказанного, и Максин лишь демонстрировала, что она оказалась среди проигравших. Шарлотта приказала себе не опускаться до уровня леди Карлтон. Она невозмутимо повернулась к зеркалу, полотенцем промокнула себе лоб и поправила локон.

Максин нахмурилась – очевидно, она была разочарована. Она стала играть золотым браслетом с бриллиантом.

– Я не показывала тебе мой новый браслет, Оливия? Его подарил мне один мой страстный поклонник. – Подняв голову, она злобно посмотрела на Шарлотту.

Щеки Шарлотты зарделись, она почувствовала укол ревности. Ведь эта визгливая нахалка знала шелк прикосновений Джеймса, его поцелуи... Как хотелось ей что-нибудь разбить у этой особы, желательно – лицо. Но она не станет унижаться до такой степени. Шарлотта поймала на себе взгляды, полные любопытства и жалости. И хотя она знала, что вскоре все эти дамы будут смаковать скандальные подробности разрыва их помолвки с Джеймсом, она не могла позволить этой мегере уйти, торжествуя.

Шарлотта сделала глубокий вдох, непринужденно встала и поправила бархатные юбки. В комнате воцарилась тишина, все замерли в ожидании столкновения между нынешней нареченной и бывшей любовницей герцога Жирара.

Улыбаясь ослепительной улыбкой, Шарлотта повернулась к леди Тинсдейл.

– Экстраординарный вечер, не правда ли? Экспрессивная музыка, экстравагантная еда, заранее заготовленные экспромты. И вообще очень много «эксов». Я никогда не сомневалась в их заурядности.

Она повернулась спиной к Максин и, глядя на нее в зеркало, добавила:

– Весьма назойливые экспонаты. Во всяком случае, так мне говорит Джеймс.

Двое из присутствующих дам захихикали. Максин скрипнула зубами, наградив Шарлотту убийственным взглядом. Шарлотта сняла с рукава невидимую нитку.

– Всякий, кто обладает хоть каким-нибудь вкусом, должен избавиться от них, как от вчерашнего мусора. – Она повернулась к леди Тинсдейл. – Так что, Оливия, вы хотели поздравить моего нареченного? Он ожидает меня в соседней комнате. А я не люблю заставлять своего возлюбленного ждать. Он ненавидит проявление эгоизма и вульгарности в любом виде. Он говорит, что это несовместимо с браком.

Послышались восклицания, шепот и смешки, пока Шарлотта грациозной походкой шла к выходу. Леди Тинсдейл и леди Саммерлин следовали за ней. Они хорошо чувствовали, откуда сейчас дует ветер.

Гневный румянец выступил на щеках Максин, она окончательно потеряла самообладание и визгливо выкрикнула в спину Шарлотты:

– Ты думаешь, что одержала полную победу, глупая нахальная мышка? В браке или вне брака, но он вернется ко мне и согреет мою постель!

Леди Тинсдейл ахнула, а леди Саммерлин изумленно раскрыла рот.

Всеобщий шок и явное неодобрение со стороны всех присутствующих – вот что последовало за этим. Максин оказалась именно такой, как сказала Шарлотта: вульгарной, самовлюбленной и эгоистичной. Нельзя оскорблять влиятельных леди, требовать от кого-то нарушения супружеской верности или пренебрежительно высказываться о чужих делах. Это было неприлично, это было недостойно, это было вульгарно и грубо, и это было отвратительно сделано. И все леди выразили свое неприятие и отвращение к этому. Почти все они одна за другой, выпрямив спины, стали с поднятыми подбородками покидать комнату.

Леди Тинсдейл повернулась к Шарлотте и констатировала:

– Завтра ее имя будет вычеркнуто из всех списков приглашаемых на вечера. Она больше не осмелится появиться в свете.

Леди Саммерлин покачала головой.

– Сомневаюсь, чтобы многие по ней скучали.

Так же как и Джеймс не скучал по ней, подумала Шарлотта. В его постели было место только для одной женщины, и даже если она не хотела ее согревать, она пока не была готова ее освобождать.

Весь вечер только и говорили об этом происшествии. К концу бала трудно было найти какое-нибудь благородное качество, которое не приписали бы Шарлотте, в то время как Максин превратилась в исчадие ада. Шарлотта нашла все это весьма утомительным и почувствовала облегчение, когда Джеймс приказал подать карету, чтобы ехать домой.

Как только карета отъехала, Джеймс опустил штору, приглушив свет от уличных фонарей и уличный шум. Шарлотта оказалась в темноте и наслаждалась минутой покоя.

Все еще пребывая в возбуждении, Элизабет чуть не запрыгала на своем сиденье.

– Жаль, что меня не было там, когда вы поставили леди Карлтон на место, Шарлотта.

С этой репликой надежда Шарлотты, что Джеймс не узнает о произошедшем столкновении, испарилась.

– Как смеет она оскорблять и при этом рассчитывать на безнаказанность! – бушевала Элизабет.

– Элизабет, довольно. – Вдовствующая герцогиня погладила руку дочери.

– А что? – Элизабет пожала плечами. – Это никакой не секрет. На балу все только об этом и говорили. – Повернувшись к Шарлотте, она с живостью спросила: – А она в самом деле хотела порвать вам платье?

– Оставь Шарлотту в покое, Элизабет! – приказал хриплым голосом Джеймс, после чего его губы вытянулись в прямую линию. Жесткую линию.

Однако сестра пренебрегла замечанием брата:

– И что ты только нашел в этой женщине, Джеймс? Ведь она настоящий примитив!

– Я сказал – довольно! – рявкнул Джеймс. Шарлотта молчала, однако тоже пыталась понять, что он нашел в этой женщине. Верно, ей была присуща внешняя красота в классическом смысле этого слова, но подлость ее Шарлотта заметила с первого взгляда. Даже до сегодняшнего вечера она оценивала Максин Карлтон весьма невысоко.

Элизабет захлопала в ладоши:

– Ура! Мы узнаем все подробности завтра, когда у нас соберется весь свет.

Шарлотта с трудом сдержала стон. Может быть, ей притвориться, что она больна? Еще лучше – отправиться сейчас домой. Разве не может она с чистой совестью оставить вдовствующую герцогиню иметь дело с ее фальшивыми поклонниками?

В полумраке она различила, как Джеймс нахмурился.

– Тебе не нравятся приглашенные? – спросила она.

– Мне не нравится, что моя жизнь превращается в спектакль, способный развлечь высший свет.

– В этом нет моей вины, – сердито заявила Шарлотта. – Если бы ты не уложил в постель эту вульгарную мегеру, не было бы никакой сцены.

Он согласно махнул рукой.

– Разумеется, нет. В сущности, ты проявила находчивость и отреагировала...

– С блеском, – закончила за него вдовствующая герцогиня.

Шарлотта захлопала ресницами. Значит, строптивая матрона не считает, что «эта девица Хейстингс» совершила еще один позорный поступок? Она хорошо помнила, что вдовствующая герцогиня еще ни разу не назвала ее просто по имени.

Пожилая женщина продолжила:

– Правда, ее стиль не совсем обычный. Тем не менее он хорошо сработал сегодня. Она точно знала, на какую кнопку нажать, имея дело с леди Карлтон, а это бесценная вещь для высшего света.

Шарлотта была бы еще более благодарна за высказанные в ее адрес комплименты, если бы вдовствующая герцогиня не говорила так, словно ее здесь нет.

– Но что конкретно вы сказали, когда леди Карлтон заговорила о желании соблазнить Джеймса? – нахально спросила Элизабет.

Вдовствующая герцогиня шикнула. А Шарлотта ощутила, как вспыхнуло ее лицо.

– Закрой рот, Элизабет, – сквозь зубы процедил Джеймс, – иначе тебе не поздоровится.

Элизабет надулась.

– Никто мне ничего не рассказывает.

Карета покачивалась в установившейся тишине, какая бывает в преддверии шторма.