"Что надеть для обольщения" - читать интересную книгу автора (Робинс Сари)

Глава 18

Где бы Эдвина ни появлялась рука об руку с Прескоттом, она замечала любопытные взгляды и шепоток за спиной. Но Прескотт держался великолепно и пытался отвлечь ее внимание интересными беседами.

– Господи, как здесь душно! – воскликнула Эдвина. – Как же в высшем свете любят большие шумные сборища! Не могу взять в толк почему.

– Это служит для них стимулом, миледи. Толпа будоражит чувства и возбуждает.

Так же как и его мускулистое тело, пахнущее мускусом!

После того поцелуя на улице, в нише дома, Эдвина стала словно одержимая. Снова и снова она прокручивала в памяти каждое мгновение. Жар его тела, прикосновения Прескотта, его ласки…

При одной мысли об этом Эдвина вспыхивала как спичка от охватывавшего ее тело желания. Каждую секунду она грезила о новом поцелуе, готовая воспользоваться для этого любой возможностью.

Но благоприятный момент так и не подвернулся. Все последние дни Прескотт проводил в Андерсен-Холле, вместе с доктором Уиннером и малышкой Иви, которая, к несчастью, слегла с высокой температурой. Эдвина с пониманием отнеслась к тому, что Прескотт отважился оставить Иви только тогда, когда убедился, что ей стало лучше. И вот сегодня они с Прескоттом увиделись снова. Но они ни одной минуты не провели наедине: на весь вечер вниманием Прескотта наглым образом завладели дамы из женского общества. Завладели настолько сильно, что Эдвине никак не удавалось выдрать бедного Прескотта из их когтей. А когда она попыталась намекнуть, что пора подышать свежим воздухом, Джинни, Люси и Дженел восприняли это как приглашение всем вместе погулять в парке и увязались за Эдвиной и Прескоттом. В глубине души Эдвину, конечно, не могло не радовать то, что ее подруги приняли Прескотта с восторгом. А с другой стороны, в голове у Эдвины вертелась только одна мысль: что может произойти между ней и ее так называемым женихом в тот миг, когда они наконец останутся наедине.

Но сейчас вокруг них были сотни любопытных глаз.

Прескотт наклонился к Эдвине, щекоча своим дыханием ее шею, отчего по коже у нее сразу же побежали мурашки.

– Хотя вечер еще только начинается, нам необходимо все время искать те самые туфли. Если только, конечно, их обладатель сегодня здесь присутствует. По-моему, нам лучше начать поиски с зала для игры в карты.

– О да, – ответила Эдвина, чувствуя стыд из-за того, что, погрузившись в грезы о поцелуе, забыла о деле. Хотя находится здесь для того, чтобы заниматься поисками безжалостного шантажиста. – Да, надо действовать, пока господа сидят за столами. Это хорошая мысль.

– Прикройте меня, Эдвина. Я не хочу сталкиваться с миссис Уоррен.

Пока они пробирались сквозь толпу, Эдвина возмущалась вслух:

– Неужели эта женщина сама не понимает, насколько бестактно засыпать человека градом вопросов?

Прескотт невозмутимо повел плечом.

– Ей просто хочется понять, что могла такая обворожительная дама, как вы, найти в таком корыстолюбивом жалком черве, как я.

Лестные слова о ее удачно обновленной внешности были приятны, но…

– Не говорите так уничижительно о себе, Прескотт. Он внимательно разглядывал толпу.

– Что кривить душой? Тут уж ничего не поделаешь! Моя репутация такова, что эта характеристика мне вполне подходит.

– Она подходит вам так же, как алое платье подходит краснолицей леди Картридж, – недовольно пробормотала Эдвина.

Прескотт посмотрел на нее, удивленно вскинув бровь:

– Что я слышу, миледи! Вы только что попытались сострить?

Она скривила губы.

– Удивительно, не правда ли?

Он рассмеялся – да так весело, что Эдвина не удержалась и тоже рассмеялась в ответ, сразу же почувствовав себя безумно остроумной, очаровательной женщиной и… почти красавицей.

– На нас смотрят, – шептал Прескотт, пока они продолжали свой путь сквозь толпу. – Все хотят посмеяться вместе с нами вашей шутке.

Смех подействовал на Эдвину благотворно: ее тревога разом улетучилась. Осталась только радость от того, что сейчас она рядом с Прескоттом. Рядом с ним Эдвина ни о чем не беспокоилась – ее сейчас не заботило, что скажет отец, какая судьба ожидает Джинни и что ей предстоит преодолеть на пути к своему счастью. Сейчас она просто наслаждалась моментом, купаясь в своем блаженстве.

Какая-то дама с кислой физиономией выгнула шею, стараясь подслушать, о чем беседовали Эдвина и ее новоиспеченный жених. В ожерелье на ее толстой шее блестело больше бриллиантов, чем было веснушек у нее на лице.

– Прескотт, вы обладаете счастливым даром делать так, что люди вокруг вас чувствуют себя легко и непринужденно.

Он пожал плечами:

– Возможно. Никогда не задумывался об этом.

Эдвину удивляло, что Прескотт имел обыкновение отмахиваться от похвалы в свой адрес, как от чего-то не заслуживающего внимания. А может быть, просто он не считал заслуживающим внимания самого себя?

– Я имею в виду не ваш талант расколдовывать и приручать драконов, – пояснила она. – Я говорю о вашем даре принимать людей такими, какие они есть. По-моему, вы никого не судите строго, правда?

– Только себя самого, – ответил он. – Но зачастую это просто необходимо.

Прескотт вел Эдвину в сторону столовой, а вокруг них текла толпа. В воздухе витали ароматы лилий, роз, гвоздик, лаванды и французской фиалки, сливаясь воедино в удушающую смесь запахов, которые даже отдаленно не напоминали свежие цветы.

Эдвина только сейчас осознала, что Прескотт ведет ее по бальному залу таким образом, чтобы она, по возможности, не проходила мимо дам.

– Почему вы стараетесь, чтобы я избегала встреч с дамами? Потому что мужчины обычно не так любопытны?

– Просто для того, чтобы закрепить детали туалета, многие дамы используют булавки. – Прескотт торжествующе улыбнулся и посмотрел на Эдвину. – Не хочу, чтобы вы укололись.

– Ах! – Эдвина заморгала, поражаясь предусмотрительности Прескотта. И его трогательной заботе. Ей неожиданно пришла на ум древняя притча, которую однажды рассказал ее банкир. Наклонившись к самому уху Прескотта, она спросила: – Вы когда-нибудь слышали предание об иудейском проповеднике по имени Хиллель?

Он отрицательно покачал головой.

– Однажды к нему пришла группа язычников. Они сказали, что готовы обратиться в его религию, если он прочтет им все иудейское учение, стоя на одной ноге.

В глазах Прескотта промелькнул интерес, и Эдвина продолжила:

– Тогда проповедник встал на одну ногу и сказал: «Поступайте с другими людьми так же, как хотите, чтобы они поступали с вами. Все остальное является не чем иным, как толкованием этого мудрого изречения».

Лицо Прескотта озарила улыбка. Эдвина тоже улыбнулась, довольная тем, что ей удалось его позабавить.

– Вы именно так и поступаете, – заметила она. – И это очень… очень по-джентльменски.

Он по-прежнему продолжал улыбаться, однако от внимательного взгляда Эдвины не ускользнуло, что его глаза сразу потухли, и Прескотт мгновенно стал каким-то чужим и отстраненным.

– Я… я сказала что-то не так?

– Нет. Конечно же, нет. – Прескотт отвернулся и принялся внимательно рассматривать толпу вокруг них. – По-моему, мы уже пришли.

– Прескотт!

– Что?

– Пожалуйста, посмотрите мне в глаза.

Он шумно вздохнул, как будто хотел унять боль, и спокойно взглянул на Эдвину.

– Да, что?

– Извините меня, если я чем-то вас обидела. Я этого не хотела.

– Вы не обидели меня, – проговорил он сухо.

– Почему же у меня такое чувство, как будто вы только что мысленно хлопнули дверью?

Одно мгновение Прескотт пристально смотрел на нее, хмуря брови. Как будто эта женщина представляла для него некую загадку, которую он хотел разгадать. Затем его взгляд потеплел и он сказал:

– Уверяю вас, миледи, вы не обидели меня. Просто вы сказали… Просто я никогда не относил к себе понятие «джентльмен». Поэтому… – он пожал плечами, – мне стало немного не по себе.

Прижав ладонь к сердцу, Эдвина торжественно произнесла:

– Клянусь своей честью, что никогда больше не оскорблю вас, назвав джентльменом.

К ее величайшей радости, его взгляд еще больше потеплел, и Прескотт весело рассмеялся – именно такой реакции она и ждала от него. Затем он покачал головой:

– Должен признаться, миледи, вы совсем не такая, какой я вас представлял.

– Вот как? – Эдвина затаила дыхание, ругая себя зато, что для нее так важно его мнение.

– Ну, прежде всего у вас есть чувство юмора, и это прелестно. Когда я впервые вас встретил…

– Я показалась вам похожей на настоящую ведьму. Только помела мне не хватало.

Прескотт усмехнулся:

– Что-то в этом роде. Вы казались такой… ну… сдержанной и непроницаемой.

– Я такой и была, – сказала Эдвина, а потом спохватилась: – Я хотела сказать, я такая и есть! – У нее вспыхнули щеки. – Я имею в виду, что когда я с вами, я становлюсь другой.

Его красивое лицо расплылось в счастливой улыбке, от которой у нее стало светло на душе.

Поджав губы, она проговорила строго:

– Но я не позволю вам, Прескотт, отвлечь меня от главной цели. Я хочу сказать вам комплимент, чего бы мне это ни стоило…

Он округлил глаза, изображая удивление.

– Если это так необходимо…

– О да, это крайне необходимо. Хотя я не смею называть вас джентльменом, я со всей ответственностью хочу заявить, что другие люди чувствуют себя легко в вашем присутствии, потому что вы ведете себя как настоящий рыцарь.

Прескотт картинно приложил руку к сердцу:

– О, вы льстите мне, миледи.

– Это не лесть. Это похвала, которую вы заслуживаете.

Прескотт тепло улыбнулся Эдвине.

– Знаете, Эдвина, что меня в вас поражает? Вы умеете найти нужные слова…

– Однако совсем недавно я, сказав вам кое-что, попала впросак.

– Ну и что? Всем свойственно ошибаться. Однако вы умеете все сгладить. У вас ловко это получается.

– Благодарю вас, Прескотт. По крайней мере я стараюсь.

Они с нежностью смотрели друг на друга, и Эдвине показалось, что Прескотт только что приоткрыл ей завесу своей души. Как ни мало это было, она отдавала себе отчет, что едва ли он открывал кому-нибудь другому так много, как ей, и осознавала важность этого момента.

– Здравствуйте, леди Росс! – Дорогу им загородил тучный мужчина в ярко-синем фраке. Его белые бриджи имели такой покрой, что лучше смотрелись бы на более стройной, чем у него, фигуре. Лицо было угрюмым и неприветливым. – Добрый день, мистер Дивейн!

В тот же миг все разговоры вокруг прекратились. Всеобщее внимание было мгновенно приковано к Фредерику Милсборо, барону Оксли, и к намеченной им жертве. Этот влиятельный человек имел в светских кругах дурную славу самого злостного сплетника. Соперничать с ним по этой части могла разве что его старшая сестра виконтесса Лэнгстон. Брат и сестра даже внешне походили друг на друга. У обоих были длинные лошадиные лица, непокорные желтовато-коричневые волосы и кустистые брови, нависающие над карими глазами, от пристального взгляда которых становилось не по себе.

Лорд Милсборо гневно смотрел на Эдвину сквозь свой монокль.

– Слыхал, что вас, голубушка, можно поздравить. Но, признаюсь, меня несколько шокировал ваш выбор. Вы с вашим избранником не одного поля ягоды!

Все вокруг притихли, и наступила неловкая тишина. Прескотт повернулся к Эдвине:

– А знаете, этот человек прав. Из сирот обычно получаются неважные мужья, Эдвина.

– Вот видите? – Лорд Милсборо взмахнул тростью. – Даже он сам это понимает.

Возможно, присутствие Прескотта вдохновило Эдвину. Сама удивляясь своему ледяному спокойствию и уверенности в себе, Эдвина подхватила игру:

– Вот как? Я заинтригована. Ради всего святого, объясните мне, мистер Дивейн, возможные подводные камни такого замужества. Почему нежелательно выходить замуж за сироту? Возможно, послушав вас, я изменю свою точку зрения.

Прескотт задумчиво поскреб подбородок.

– Ну, скажем, во-первых, раз у меня нет родственников, некому будет приезжать и гостить у нас месяцами. К глубочайшему сожалению, в доме будет тихо и спокойно. Во-вторых, у меня нет страдающих старческим слабоумием престарелых тетушек и дядюшек, которым необходимы забота и внимание и которые нуждаются в общении с нами.

– Так, значит, мы не сможем вести с ними увлекательные разговоры о былых временах и по многу раз надень слушать одни и те же старые анекдоты? Это весьма прискорбно, дорогой.

– В-третьих, у меня нет племянниц, которых надо вывозить в свет и подыскивать им выгодную партию, а также племянников, которых, пустив вход связи, необходимо пристроить на выгодную должность.

– Да, это ужасно, милый. – Эдвина раскрыла веер и начала рассеянно им обмахиваться. – Неужели и вправду нас ждут такие безрадостные перспективы?

Притворно вздохнув, Прескотт покачал головой:

– Боюсь, все эти прелести семейной жизни я не в состоянии вам обеспечить, миледи.

Лорд Милсборо удивленно разглядывал их в свой монокль, переводя взгляд то на Эдвину, то на Прескотта.

– Гм… – Закрыв веер, Эдвина принялась постукивать им по своей ладони. – Значит, в праздники мы избежим ссор по поводу того, чьих родителей поедем навещать?

– Боюсь, что да, мое сокровище. И это значит, что нам придется в два раза чаще навещать вашу родню.

Обмахиваясь веером, Эдвина подняла глаза на Прескотта:

– Есть ли у брака с сиротой еще какие-нибудь недостатки и подводные камни, о которых мне следовало бы знать, милый?

– Ну, после моей смерти все отойдет либо нашим детям, либо вашим родственникам.

– Но разве это плохо?

– Нет. И некому будет оспаривать завещание. Жаль только, бедняг адвокатов оставим без куска хлеба.

Эдвина похлопала Прескотта по плечу:

– О, дорогой, вечно вы печетесь о благе других. Думаю, адвокаты разыщут что-нибудь, что можно было бы оспорить и за что можно выставить астрономический счет. Не правда ли, лорд Милсборо?

– Гм… Ну да, эти черти проклятые всегда найдут что оспорить. Ах… – Лорд Милсборо тихо кашлянул. – Да, кстати, вы прелестно выглядите, голубушка.

Эдвина стала взбивать локоны, прихорашиваясь.

– Разве вы не согласны, ваша милость, что новая прическа, а также помолвка, совершенная с умом, творят с женщиной настоящие чудеса?

Лоб лорда Милсборо покрылся испариной, и Эдвине стало даже немного жаль его. Но не слишком – пусть впредь не сует свой нос в чужие дела!

– С умом… Я… ах… Мне нужно идти, голубушка. Я… ну… Примите мои поздравления.

Взволнованный лорд Милсборо стал торопливо пробираться сквозь толпу.

Эдвина вздохнула с облегчением и стряхнула с платья невидимые пылинки. Шутка удалась. Однако в глубине души она не могла не чувствовать легкое сожаление из-за того, что им с Прескоттом приходится терпеть все это. Эдвина не могла понять, как Прескотту удается постоянно держать наготове свою маску. Она знала: это не так-то просто.

– Встречаемся возле дамской комнаты, – шепнули Эдвине на ухо. Подняв голову, она увидела впереди, в толпе, спину поспешно удаляющейся Дженел и сиреневое перышко ее тюрбана.

Эдвина похолодела. Наверняка шантажист снова дал о себе знать.

– Ах, мне нужно оставить вас ненадолго, Прескотт.

Прескотт прищурившись посмотрел на Эдвину:

– Да-да, конечно, идите.

Она, затаив дыхание и обмирая от страха, стала пробираться к дамской комнате.

– Эй!

От неожиданности Эдвина вздрогнула. Из-под большого папоротника вышла Дженел. Прижимая руку к бешено колотящемуся сердцу, чуть живая от страха, Эдвина пролепетала:

– Это слишком… мелодраматично. – У нее на языке вертелось другое слово, но она воздержалась от более крепких выражений. – Прескотт не дурачок! Он Мог тебя заметить, а ты ведешь себя так же изобретательно, как Полоний, подслушивающий из-за портьеры.

– Какой вздор! Хотя я обожаю шекспировского «Гамлета», не смей сравнивать меня с актерами.

Дженел жестом показала Эдвине, чтобы та спряталась вместе с ней за папоротником. Эдвина сомневалась, что их не будет видно за растением, но не стала возражать.

– А где Джинни?

– В дамской комнате.

– Что-то случилось?

Дженел нахмурилась:

– Джинни ужасно расстроена, она только что обнаружила в своей сумочке записку шантажиста.

Эдвина стиснула зубы, умоляя Господа послать ей терпение.

– Что в записке?

– Через пять дней она должна присутствовать на домашней вечеринке в загородном доме Кендриков. Там она сможет получить обратно все свои письма.

Глаза Эдвины расширились.

– Все письма сразу?

– Да. Джинни сможет получить их, заплатив шантажисту пятьсот фунтов.

– Ого! – воскликнула Эдвина. Видимо, чересчур громко, потому что люди стали оборачиваться в их сторону.

Эдвина закрыла рот рукой и прошептала:

– Вот негодяй!

– Джинни не на шутку испугана и расстроена.

– Я бы тоже на ее месте расстроилась. – Эдвина кусала губы. – Но на самом деле это не такие уж плохие новости. В имении Кендриков мы с Прескоттом сможем беспрепятственно обыскать все комнаты для гостей и найдем туфли Франсуа Миллисана или сами письма.

– Сначала тебе надо получить приглашение.

– Кажется, твой племянник Альберт женат на племяннице лорда Кендрика?

Дженел удивленно округлила глаза, а затем согласилась:

– Да, верно. Я постараюсь достать тебе приглашение. Однако я ничего не обещаю…

– Спасибо. – Эдвина нахмурилась. – Но откуда шантажист знает, что Джинни будет приглашена на эту загородную вечеринку?

Дженел пожала плечами.

– А как ему удалось положить записку в сумочку Джинни?

– Да, он весьма ловок, этого у него не отнимешь. Напрашивается вопрос: почему он возвращает все письма сразу? Для чего ему так резко менять свою тактику? Неужели он подозревает, что мы за ним охотимся?

Дженел сделала неопределенный жест рукой.

– Он не может ни о чем догадываться, потому что пока ничего особенного не произошло. Наверное, он слишком жаден и желает получить большой куш в один присест.

Эдвина кусала губы. Ей не все было понятно в действиях шантажиста.

– Мне надо обсудить это с Прескоттом. Наверняка он что-нибудь придумает. – Удивительно, насколько эта мысль утешала Эдвину! – Но сначала нам нужно проведать, как там Джинни.

– Иди. – Дженел одернула рукав фиолетового платья. – Боюсь, что ты права и мистер Дивейн может заподозрить о нашем сговоре. Пойду отвлеку его. А когда ты вернешься к нему, скажи, что это ты получила записку, а не Джинни.

– Даже не знаю, Дженел, правильно ли так поступать с Прескоттом. Уж очень он проницателен…

Дженел метнула на нее гневный взгляд:

– Только не заводи снова свою волынку о том, что ему нужно сказать правду, Эдвина.

– Но Прескотт должен это знать. Ведь он, как и мы, занимается этим делом.

– Мы обещали Джинни, разве ты забыла?

– Да, но…

– Все, хватит об этом, Эдвина. Джинни просто очарована Прескоттом и не на шутку огорчится, если он узнает всю неприглядную правду о ней. Тебе не кажется, что бедняжке и так несладко?

Аргументы Эдвины были исчерпаны. Дженел задумчиво изрекла:

– Но в одном я могу с тобой согласиться, Эдвина: мистер Дивейн – необыкновенный молодой человек.

Эдвина с тяжким вздохом вышла из-за папоротника, бормоча себе под нос:

– Ты даже представить себе не можешь, насколько он замечательный.