"Возлюбленный горец" - читать интересную книгу автора (Беннет Сара)

Глава 6

Мег, резко натянув поводья, остановила кобылу, которая, тяжело дыша после бешеного галопа, нервно мотала головой и грызла удила. Девушка обернулась, вглядываясь вдаль. Мужчины отстали: они шли ровным аллюром скорее из-за Грегора Гранта, нежели ради собственного удовольствия. Бывший лэрд Глен-Дуи держался в седле неестественно прямо и напряженно – видимо, каждый толчок причинял ему нестерпимую боль, но он страдал молча и не просил об отдыхе.

Капитан Грант повернул голову и посмотрел на острые пики горных вершин, увенчанные ослепительно белыми шапками, искрящимися на солнце. Завтра утром им предстоит преодолеть эту горную преграду по узкой извилистой тропке, теряющейся в заснеженных вершинах. Ведь только она отделяла их от Глен-Дуи.

Накануне отъезда Грегор вышел к завтраку с очень бледным, но решительным лицом. Он был полностью вооружен, из-под коричневой куртки выглядывала чистая рубашка, старый клетчатый плед аккуратно скатан и заправлен в килт. Говорил он мало и едва притронулся к еде. На вопрос Дункана, сможет ли он ехать верхом, Грегор долгое время не отвечал, вперив в него суровый взгляд.

– Несомненно, – наконец ответил он ледяным тоном, не терпящим возражений.

Старый фермер покраснел до ушей. Мег спрятала улыбку. Нелегко было вывести сурового, хладнокровного Дункана из равновесия, но Грегору Гранту это удалось без труда. Мег решила, что из него получился бы властный хозяин. Его врожденная гордость и чувство собственного достоинства не позволяли забыть о его происхождении. Он был прирожденным лидером, решительным и требующим подчинения.

Мег полной грудью вдохнула густой холодный утренний воздух и что-то ласково шепнула своей нервно гарцующей кобыле. Она плохо спала этой ночью и сейчас была преисполнена тревоги и беспокойства, как и ее лошадь. Мег не знала, правильно ли она поступает. Отец настоял, чтобы она привезла Грегора Гранта в Глен-Дуи, и ей это удалось. Но он ничего не говорил о деньгах, ведь он и подумать не мог, что капитан попросит о вознаграждении, так как помнил Грегора еще юношей. Старый генерал был уверен, что в глубине души капитан Грант остался благородным идеалистом. Старику придется смириться с тем, что Грегор стал другим. Этот новый, надменный Грегор Грант попросил оплатить его услуги.

Мег посмотрела на небо, надеясь, что они благополучно доберутся до ночлега. В конце лета погода в горах Шотландии полна сюрпризов – сияющий небосклон в одну секунду могли затянуть серые тучи, проливая на землю потоки дождя. Им очень повезет, если они доберутся до ночлега сухими, иначе промокшая одежда погубит Гранта, и едва утихший жар вновь овладеет его телом. Утром, когда Малькольм менял повязку на его ране, он заметил, что кожа вокруг аккуратных стежков покраснела и распухла больше обычного.

– Давайте переждем немного и поедем в другой день, – сказала тогда Мег.

– Нет. Мы едем сегодня, – отрезал капитан Грант.

– Но ваша рука…

– Это не имеет значения. Мы отправляемся сейчас. Их взгляды скрестились, как шпаги дуэлянтов.

– Я присмотрю за ним, – сказал Малькольм Бейн. – Капитан Грант, несмотря на свое упрямство, всегда был сильным и здоровым мужчиной.

Грегор бросил на него уничтожающий взгляд, но слова Малькольма немного успокоили Мег. Правда, ненадолго. Тревога вернулась и уже не оставляла ее. Слишком много людей надеялось, что он вернется домой и встанет на их защиту. Мысль о том, что он может просто… умереть, разрывала ей сердце.

Конечно, это все из-за отца, который связывал все свои надежды с возвращением капитана Гранта в Глен-Дуи. Именно поэтому ее так взволновала мысль о том, что в пути с Грегором может случиться все, что угодно. Ведь самого Грегора она не знала – он был ей совсем чужим, а детская мечта о романтическом герое испарилась как дым.

Впереди их ждал нелегкий путь. Им предстояло идти по военной горной тропе через ущелье и проявить чудеса изобретательности, чтобы незаметно миновать военные посты. Дорогу охраняли в основном английские солдаты, которые считали горцев варварами и бунтовщиками. Они ненавидели людей, которых пришли покорять. Мег видела враждебность в их глазах. Это вызывало тревогу, злость и раздражение. Она прекрасно знала горцев, и, хотя они говорили на гэльском наречии, а их обычаи и традиции сильно отличались от английских, они совсем не были дикарями, как считали англичане.

Однако Мег была в хороших отношениях с офицером, командующим военными постами. После мятежа противники якобитов решили проложить дороги в горах на случай отступления солдат, если будет новое восстание. Военные посты были расставлены по всему ущелью в стратегически важных местах, чтобы вести наблюдение за местным населением и творить «справедливый» британский суд. Оторванные от семей, чувствуя себя чужими в этом горном краю, солдаты изливали свое недовольство на местных жителей, которых, как предполагалось, они должны были приобщить к цивилизации.

Но не все английские офицеры вызывали отвращение и протест. Были и такие, как майор Литчфилд. Прекрасно образованный, он придерживался либеральных взглядов и находил свое новое назначение интересным, расширяющим кругозор. Литчфилд не жаловался на судьбу, как многие из его сослуживцев, считавшие такую службу ссылкой на задворки цивилизованного мира.

Мужчины наконец догнали Мег. Грегор Грант сидел на лошади напряженно и неестественно выпрямившись, но все-таки держался в седле. Когда он поравнялся с девушкой, их взгляды вновь скрестились. Едва заметная усмешка затаилась в уголках его губ.

– Заблудились?

Не скрывая раздражения, Мег дала шпоры своей нервной кобыле и быстро ускакала вперед.

Она неслась впереди всех. Ее рыжие волосы пламенели на фоне ярко-голубого неба. На ней были все те же клетчатые мужские штаны и жакет, на ногах высокие сапоги из мягкой кожи. Непокорные волосы были заплетены в толстую косу, которая спускалась до самой талии. Мег очень хорошо держалась в седле и не боялась рисковать. Она была прирожденной наездницей, но и воплощением женственности – пышная высокая грудь под облегающим жакетом, изящные очертания стройных бедер, нежная линия подбородка, полные красивые губы…

Глядя на эту девушку, Грегор чувствовал, как вибрирует каждая клеточка его тела, несмотря на физические страдания.

Мег не относилась к тому типу женщин, которые обычно привлекали его. Веснушки на носу, острый язык, властные манеры – все это было ему не по вкусу, но сейчас притягивало как магнитом. Он страстно желал ее. Грегор плохо спал этой ночью, постоянно просыпаясь в лихорадочном бреду и снова проваливаясь в омут ночных фантазий и грез, где манила его к себе и обжигала Мег Макинтош.

Интересно, что бы она сделала, скажи он ей об этом? Ужаснулась бы? Отвернулась от него с отвращением?

Возможно. Скорее всего. Лучше ей ничего не знать, но тогда…

– Леди Мег – очень своенравная девушка.

Невозмутимый голос Дункана Форбса бесцеремонно ворвался в его мысли. Грегор посмотрел в его темные непроницаемые глаза, пытаясь понять, как этот суровый земледелец умудрился догадаться, что он думает о его молодой хозяйке.

– Разве генерал не держит свою дочь в ежовых рукавицах? – спросил Грегор.

– Генерал души в ней не чает и во всем потакает. – Дункан не мог скрыть волнения. – Только из-за ее предстоящего замужества они постоянно ссорились. Она отказывала всем мужчинам, которых отец прочил ей в мужья. Слишком… привередлива. Всегда находила какую-нибудь причину или… предлог, чтобы отвергнуть очередного претендента.

– Пока не появился герцог Аберколди.

Дункан выглядел сильно встревоженным.

– Герцог часто приезжал в Глен-Дуи с визитами, но мы все были уверены, что его больше интересует общество генерала, чем леди Мег. Они беседовали часами. Всю жизнь генерал был деятельным человеком, имел большой вес в обществе, а таким людям нелегко смириться, что годы уходят и они становятся немощными и никому не нужными. Герцог постоянно льстил старику, и тот безгранично доверял ему. Они договорились о свадьбе, и генерал подписал необходимые бумаги. Когда же он сказал об этом леди Мег, она очень разозлилась. А потом много плакала. Я думаю, что в конце концов она бы согласилась выйти за него замуж ради отца, если бы они случайно не узнали, что герцог совсем не такой благородный человек, как они думали. Но было слишком поздно. Герцог твердо решил, что женится на леди Мег, а он никогда не отступает.

Грегор верил рассказу Дункана, к тому же он полностью совпадал с тем, что говорила ему Мег.

– Чего же хочет герцог на самом деле? Имение или девушку?

– Не могу сказать наверняка, капитан. Но когда герцог смотрит на леди Мег, его глаза горят от… вожделения. Да, думаю, он хочет заполучить эту девушку. Но и имение тоже. Ведь если ему удастся присоединить Глен-Дуи к своей земле, его владения станут огромными.

– А ты ему доверяешь, Дункан?

– Хотя у него манеры, как у лондонского денди, я ему совершенно не верю, это факт, – помрачнел Дункан.

Грегор кивнул. Раз герцог не вызывает доверия, значит, леди Мег не должна выходить за него замуж. Придется каким-то образом выпутываться из этой сложной ситуации, чтобы, с одной стороны, не навлечь на свои головы гнев этого опасного человека, а с другой – не допустить войны, которую они, несомненно, проиграют. И в этом случае ему потребуется помощь старого генерала, который всегда был непревзойденным стратегом. Правда, Грегор до сих пор не мог понять, почему его присутствие было столь необходимо, но он это выяснит, и очень скоро.

Как странно устроена жизнь! Грегор и представить не мог, что когда-нибудь вновь увидит генерала, да еще при таких обстоятельствах.

Он пошевелился в седле, и рана тут же напомнила о себе резкой болью. Грегор закусил губу и попытался отвлечься.

– Послушай, Дункан, тогда в 1715-м, когда мы сражались, наши люди, я говорю о жителях Глен-Дуи, были вооружены… если можно так выразиться. Что случилось с этим оружием? Его тоже конфисковали?

– Нет, мы его припрятали на черный день.

– Я не удивлен. – Грегор подумал, что оружие, которое и тогда уже было старым, теперь наверняка заржавело. А у герцога Аберколди, вероятно, была небольшая армия на такой случай – хорошо обученные солдаты, экипированные новейшим оружием. Глен-Дуи всегда выглядел патриархальным, отгороженным от всего мира – казалось, само время здесь остановилось.

Грегор всегда был уверен, что жизнь в долине можно благоустроить без ущерба для ее первозданной природы и старозаветного уклада. В юношеские годы, когда он учился в Эдинбурге, он постоянно интересовался новыми методами ведения сельского хозяйства. Уже тогда он знал, как усовершенствовать хозяйство в имении, но его отец только презрительно фыркнул и высмеял его новомодные идеи, назвав их «глупым шотландским бредом».

– Пока я жив, здесь все останется по-прежнему! – заявил он.

Несколько раз Грегор предпринимал попытки убедить его в необходимости нововведений, но безрезультатно: он был молод и отец не воспринимал его всерьез. Грегор обуздал нетерпение: он сможет воплотить свои мечты в жизнь, когда имение перейдет к нему.

Но мятеж, который подняли Стюарты, круто изменил их с отцом жизнь, ив результате они оба потеряли все, что имели.

Грегор помрачнел и уныло посмотрел на женскую фигурку, возглавлявшую их маленький отряд. Он возвращался домой. Такова была реальность. Он ехал в родовое гнездо, и неожиданно все мысли и чувства, которым он так долго не давал выхода, нахлынули на него. Грегор не мог сказать, что он испытывал к этой девушке – ненависть или благодарность за то, что она дала ему возможность вернуться в Глен-Дуи, которое уже никогда не будет ему принадлежать.

День быстро угасал. Длинные тени ползли по долине, жадно слизывая остатки солнечного света. На фоне багряного неба черными мрачными исполинами возвышались горы, лишь на одном крутом алебастровом склоне еще теплилась жизнь, тая бриллиантовыми брызгами заходящего солнца в тонкой, пенистой ленте водопада, сбегающего с его вершины.

До маленькой фермы, где они собирались заночевать, осталось совсем немного. Грегор Грант склонился в седле, и можно было подумать, что он заснул, лишь его бледное лицо выделялось на фоне сгущавшихся сумерек. К нему подъехал Малькольм Бейн и, поддерживая его в седле, говорил что-то ободряющее.

Впереди в густом мраке, опустившемся на долину, Мег заметила мерцающий свет фонаря. Шона уже ждала их. Мег так хотелось поговорить со своей подругой, которая была местной знахаркой, и снова послушать ее рассказы, которые помогли ей с отцом по-другому взглянуть на герцога Аберколди и немало способствовали их решению отказаться от свадьбы. Были ли для этого достаточно веские причины?

Мег всегда чувствовала себя очень уютно на маленькой ферме Шоны, хотя стороннему человеку она бы показалась слишком тесной и перенаселенной.

Шона стояла на пороге дома, держа фонарь над головой.

– Миледи! Какая радость! – воскликнула она, вся просияв. – Проходите в дом, пожалуйста. Кеннет присмотрит за лошадьми.

Шона была типичной уроженкой этих мест – темноволосая, с голубыми глазами, очень миловидная, с искренней теплой улыбкой.

– У меня только две руки, женушка, – проворчал Кеннет.

– Иди, иди, хватит болтать, – мягко пожурила она мужа, – Не так уж часто к нам гости заглядывают. Разве это хлопоты? Я так люблю, когда к нам приезжает леди Мег.

Кеннет улыбнулся. Они обменялись такими любящими и понимающими взглядами, что остальные на мгновение почувствовали себя лишними. Мег ощутила подступивший к горлу комок и, как обычно в присутствии этой пары, подумала, встретит ли она когда-нибудь мужчину, с которым они проведут всю жизнь в любви и понимании, как Шона и Кеннет.

Она всегда мечтала о настоящих чувствах. Мег отстаивала эту жизненную позицию, которую старый генерал не одобрял. Для него положение в обществе, семейные узы и родословная человека значили больше, чем стремление дочери найти истинную любовь.

Всадники начали спешиваться, но когда глаза Шоны вдруг округлились, Мег быстро обернулась и увидела, как бесчувственное тело Грегора неуклюже сползает с лошади прямо в огромные лапищи Малькольма Бейна. Через минуту капитан пришел в себя и с трудом выпрямился, но его белое лицо все покрылось испариной, блестевшей в свете фонаря, как роса на траве.

– Что с ним? – резко спросила Шона. – Уж не болен ли он?

Мег обрела дар речи.

– У него глубокая рана на руке. Мы… я наложила швы, но она плохо заживает.

Шона с любопытством взглянула на Мег, в ее голубых глазах блеснули озорные искорки.

– Вы сами зашили рану, леди Мег? Вот удивили так удивили. В нашей долине даже дети знают, что леди Маргарет Макинтош падает в обморок при виде крови.

– Обычно так и бывает, но на этот раз мне удалось удержаться на ногах. Шона, могу я попросить об одолжении? Будь добра, осмотри рану капитана Гранта, ведь у тебя большой опыт в искусстве врачевания.

Шона некоторое время с нескрываемым интересом смотрела на девушку, затем, будто догадавшись о чем-то, согласно кивнула:

– Конечно, я это сделаю для вас, миледи.

Мег так обрадовалась, что уже не слышала, о чем говорила Шона. Это смутило ее: она понимала, что переживает за этого человека гораздо больше, чем нужно, чтобы выполнить просьбу отца и просто доставить его домой в целости и сохранности.

– Проходите в дом, миледи, и усадите его у камина, чтобы я могла хорошенько осмотреть рану. Кеннет! Принеси виски для мужчин и позаботься о лошадях, хорошо?

Опираясь на Малькольма Бейна, Грегор, спотыкаясь, вошел внутрь. Мег последовала за ними, помогла усадить капитана на лавку перед камином и поднесла к его губам стакан виски, который налила Шона. Он сделал большой глоток, и, казалось, жизнь вернулась к нему: черные как смоль ресницы затрепетали и он посмотрел на девушку лихорадочно горящими глазами.

– Со мной все в порядке, – упрямо сказал он.

Мег покачала головой. Шона рассмеялась, поглядывая на них.

– Пора бы вам знать, что с леди Мег спорить бесполезно. А теперь, капитан, дайте-ка мне взглянуть на вашу руку!

Немного поколебавшись, Грегор сдался. Он попытался снять крутку. Ему это плохо удавалось, поэтому Мег и Малькольм помогли сначала освободить раненую руку, а затем снять рубашку и повязку. Ткани вокруг шва сильно распухли, покраснели и горели огнем гораздо сильнее, чем утром; аккуратные стежки глубоко врезались в рану и, должно быть, причиняли невыносимую боль.

Мег охват ила дрожь, и она прислонилась к стене, молча наблюдая, как Шона ловкими пальцами ощупывает рану, не обращая внимания на участившееся дыхание и смертельную бледность пациента.

– Ну что ж, – сказала она наконец. – Леди Мег и ваш Малькольм залатали ее, как могли, но я сделаю лучше. Мне придется снять несколько этих великолепных стежков, капитан. Терпите и доверьтесь мне, и вы почувствуете облегчение, когда я закончу.

Быстро и ловко Шона разрезала самые тугие стежки у краев раны. Мягко, но сильно нажимая на воспаленную плоть, она промыла рану чистой водой. Покончив с этим, приготовила мазь из лечебных трав и наложила ее на рану. Затем подогрела на огне какую-то густую массу в глиняной чашке и поднесла ее к губам Грегора, добавив немного виски. С гримасой отвращения он послушно выпил огненную смесь. Шона тем временем принесла чистые полоски ткани и деловито перевязала рану.

– Утром я еще раз взгляну на вашу рану, – сказала Шона, – но, думаю, вы уже скоро почувствуете себя лучше.

У Мег подкашивались ноги и кружилась голова, но она, напрягая последние силы, старалась держаться прямо. Немного придя в себя, она встретилась взглядом с Шоной – ее глаза сияли.

– Не беспокойтесь, леди Мег, все позади, – очень тихо сказала она, чтобы остальные их не слышали. – Он скоро будет как новый. Бодрость и жизненная сила наполнят каждую клеточку его тела.

Мег почувствовала, как краска заливает лицо. До ее ушей донесся короткий смешок Малькольма, и она поняла, что они с Шоной были не очень осмотрительны. Она молилась, чтобы Грегор ничего не услышал. Откашлявшись, Мег взяла себя в руки и заговорила:

– Капитан Грант едет в Глен-Дуи, чтобы помочь мне и отцу, Шона. И ничего больше. Между нами нет ничего… личного.

– Так ли? – сказала Шона, приподнимая брови.

– Я хочу, чтобы ты поведала ему то же, что говорила мне и отцу, – продолжала Мег, полностью приходя в себя. – Расскажи ему, что герцог Аберколди сделал со своей первой женой.