Глава восьмая. Триумф Снэйпа

Гарри не мог пошевелиться. Он лежал под плащом-невидимкой, ощущая, как капли тёплой крови из носа стекают по щекам, и прислушивался к затихающим голосам и шагам в коридоре. Вначале он надеялся, что перед отправкой поезда в Лондон купе обязательно проверят. Но тут же осознал, что даже в этом случае его всё равно не услышат и не увидят, разве что кто-нибудь войдёт внутрь и случайно на него наступит.

Он ненавидел Малфоя как никогда раньше — ведь это из-за белобрысого слитеринца он валялся сейчас в нелепой позе перевёрнутой на спину черепахи, ощущая во рту противный привкус крови. Но самым обидным было то, что Гарри сам загнал себя в эту идиотскую ситуацию. Шуршание последних шагов замирало вдали, все уже покинули тёмную платформу, до Гарри доносились лишь скрип рессор и обрывки разговоров.

Эрмиона и Рон, скорее всего, решат, что он вышел из поезда без них. Пока они доберутся до Хогвартса, рассядутся по местам и, оглядев весь гриффиндорский стол, наконец поймут, что их друга нет в школе, Гарри, без сомнения, будет уже на полпути к Лондону.

Он попытался замычать, но не смог сделать даже этого. Внезапно юноша вспомнил, что некоторые волшебники, например, Дамблдор, могут колдовать без слов, и попробовал призвать выпавшую из руки палочку, снова и снова повторяя про себя: «Зовио палочка ». Бесполезно.

Ему казалось, что он слышит, как шумят листвой деревья вокруг озера, где-то далеко заухала сова, но… никаких признаков поисков, никаких, как он надеялся (хотя слегка и презирал себя за это), встревоженных голосов, спрашивающих — куда исчез Гарри Поттер? Он почувствовал подступившее отчаянье, когда представил себе вереницу запряжённых фестралами экипажей, подъезжающих к школе, и приглушённый смех из кареты, где Малфой рассказывает Краббу, Гойлу, Забини и Панси Паркинсон о своей расправе над Поттером.

Вагон дёрнулся, Гарри развернуло на бок. Теперь вместо потолка он таращился на пыль под сиденьем. Пол задрожал: паровоз разводил пары. Экспресс отправлялся, и никто-никто не знал, что Гарри всё ещё здесь…

Внезапно плащ слетел с него, и знакомый голос произнёс: «Салют, Гарри». Короткая красная вспышка — и Гарри смог двигаться. Он торопливо сел и вытер кровь тыльной стороной ладони, затем поднял голову и взглянул на Тонкс, держащую только что сдёрнутый с него плащ-невидимку.

— Поспешим, — скомандовала она. Окна заволок дым — поезд тронулся, плавно набирая ход. — Скорее, прыгаем!

Вслед за Тонкс Гарри вылетел в тамбур. Молодая женщина открыла дверь вагона и соскочила на платформу, всё быстрее убегавшую из-под ног. Он прыгнул следом. Приземляясь, он слегка пошатнулся, но успел выпрямиться и, обернувшись, увидел, как красный сверкающий локомотив исчезает за поворотом.

Холодный ночной воздух унял пульсирующую боль в разбитом носу. Поёживаясь под внимательным взглядом Тонкс, Гарри чувствовал злость на себя и стыд за пережитое унижение. Она молча протянула ему плащ-невидимку.

— Кто это сделал?

— Драко Малфой, — мрачно проговорил Гарри. — Спасибо за… ну…

— Без проблем, — без тени улыбки откликнулась Тонкс. Судя по тому, что Гарри рассмотрел в темноте, она не изменилась с момента встречи в Норе: всё те же мышиного цвета волосы и сумрачное лицо.

— Если постоишь спокойно, я смогу вылечить твой нос.

Гарри эта идея не слишком понравилась: он собирался обратиться к мадам Помфрей, которой несколько более доверял в том, что касалось лечебных чар, но поскольку отказаться было бы невежливо, пришлось застыть и закрыть глаза.

— Исцелимус , — произнесла Тонкс.

Юноша почувствовал мгновенный жар, тут же сменившийся приятной прохладой. Гарри поднял руку и осторожно ощупал лицо. Вроде всё было в порядке.

— Большое спасибо!

— Надевай плащ и пошли, — всё так же серьёзно велела Тонкс. Как только Гарри закутался в плащ, она взмахнула палочкой — вызванное заклинанием серебристое четырёхлапое существо скользнуло во тьму.

— Это был Покровитель? — полюбопытствовал Гарри, однажды видевший, как подобное сообщение отправлял Дамблдор.

— Да. Я передала в замок, что ты со мной, иначе там будут волноваться, — отозвалась Тонкс. — Ну, хватит болтать, идём!

Они зашагали по дороге, ведущей в замок.

— Как ты нашла меня?

— Заметила, что ты не вышел из поезда, и вспомнила о плаще-невидимке. Сперва, конечно, решила, что ты спрятался специально… А потом увидела задёрнутые шторки в этом купе и решила зайти проверить.

— А вообще, что ты здесь делаешь? — поинтересовался Гарри.

— Меня направили в Хогсмид для защиты школы, — ответила Тонкс.

— Только тебя или?..

— Нет, со мной ещё Праудфут, Сэвидж и Галкис.

— Галкис? Это его в прошлом году оглушил Дамблдор?

— Да.

Они брели по тёмной заросшей дорожке, ступая по свежей колее, оставленной каретами. Гарри из-под плаща косился на Тонкс. Её доходящее порой до назойливости любопытство, громкий смех, шутки — всё осталось в прошлом. Теперь она выглядела гораздо старше, серьёзнее и целеустремлённее. Может быть, это последствия происшествия в Министерстве? Гарри чувствовал себя очень неловко: он понимал, что Эрмиона на его месте попыталась бы утешить Тонкс, объяснить, что та нисколько не виновата в смерти Сириуса, — но не мог выдавить из себя ни слова. Он ни в чём её не упрекал — если она и была виновата в случившемся, то не более других (и уж точно меньше, чем он сам), — но Гарри изо всех сил избегал разговоров о Сириусе. И они продолжали идти в тишине, нарушаемой лишь шелестом длинного плаща Тонкс.

Гарри, обычно добиравшийся до школы в карете, только сейчас оценил, насколько далеко от хогсмидской станции до Хогвартса. И вот наконец впереди показались верхушки привратных столбов, увенчанных крылатыми кабанами. Юноша проголодался, замёрз и был рад расстаться с этой новой, неприветливой Тонкс. Однако, протянув руку открыть ворота, он обнаружил, что те наглухо замкнуты массивными цепями.

Гарри указал палочкой на замок и уверенно произнёс: «Алохомора ». Ничего не произошло.

— Не сработает, — покачала головой Тонкс, — Дамблдор сам заколдовал ворота.

Гарри пошарил взглядом вокруг:

— Я… я мог бы залезть на стену.

— Бесполезно, — откликнулась Тонкс. — На стенах Противопроникающие чары. Этим летом защита была многократно усилена.

— Тогда, — раздражённо бросил Гарри, видя, что от Тонкс помощи не дождаться, — остаётся улечься спать прямо здесь.

— Не стоит. Смотри: тебя уже встречают.

Вдали, у самой стены замка, замелькал свет фонаря. Гарри в этот момент обрадовался бы даже приходу Филча, заранее смирившись и с очередной порцией его хриплого ворчания по поводу своего опоздания, и с напыщенной речью о пользе регулярного применения «испанского сапога» для улучшения чувства времени у нерадивых учеников. Но когда мерцающий жёлтый огонёк приблизился на расстояние десяти футов, Гарри, уже стянувший плащ-невидимку, узнал крючковатый нос и длинные сальные патлы Северуса Снэйпа, ощутив при этом вспышку ярой ненависти.

— Так-так-так, — Снэйп, ухмыляясь, достал палочку и прикоснулся ею к замку. Цепи уползли в свои гнёзда, створки ворот, отчаянно скрипя, начали расходиться. — Как замечательно, что вы всё-таки решили почтить нас своим присутствием, Поттер. Хотя, судя по всему, и сочли, что школьная форма сделает ваше появление менее эффектным.

— Я не мог переодеться, у меня… — начал было оправдываться Гарри, однако Снэйп прервал его:

— Вы можете быть свободны, Нимфадора. Поттер будет со мной в полной… хм… безопасности.

— Вообще-то, я вызывала Хагрида, — нахмурилась Тонкс.

— Хагрид, как и Поттер, опоздал к началу ежегодного пира, поэтому пришёл я, — профессор посторонился, пропуская Гарри. — Между прочим, любопытно было взглянуть на вашего нового Покровителя, — не скрывая злобы, процедил он, а затем с грохотом захлопнул перед носом Тонкс ворота и щёлкнул по цепям палочкой. Те, звеня, поползли на свои места. — Выглядит слабовато. Старый, несомненно, был лучше.

Снэйп поднял фонарь, что позволило Гарри на мгновение увидеть изумлённо-разгневанное лицо Тонкс. Затем молодую женщину вновь скрыла тьма.

— Спокойной ночи! — крикнул Гарри через плечо, спеша следом за Снэйпом к школе. — Спасибо за… всё.

— До скорого, Гарри.

С минуту Снэйп молчал. Гарри, в котором клокотала бешеная злоба, буквально чувствовал, как она выплёскивается и распространяется вокруг — казалось невероятным, что профессор до сих пор не чувствует её жара. Юноша невзлюбил преподавателя Алхимии с первой встречи, а своим отношением к Сириусу Снэйп перечеркнул малейшую возможность примирения между ними. Как бы там ни считал Дамблдор, Гарри, который много размышлял этим летом, пришёл к выводу, что именно Снэйп своими подлыми замечаниями — якобы Блэк отсиживается в безопасности, пока весь Орден сражается с Волдемортом, — подтолкнул Сириуса помчаться той ночью в Министерство, навстречу смерти. Гарри упорно цеплялся за эту мысль, позволявшую винить в случившемся ненавистного профессора. К тому же он отлично знал — уж если кого и не огорчила смерть Сириуса, то именно человека, идущего сейчас рядом.

— Что ж, пятьдесят очков с Гриффиндора за опоздание, — нарушил тишину Снэйп. — И ещё двадцать — за ваш маггловский наряд. Думаю, вы поставили рекорд, Поттер: ещё ни один колледж не залезал в столь глубокий минус в самом начале года. Мы ведь даже за пудинг приняться не успели.

Ярость билась в Гарри, сжигая его изнутри, но он скорее вернулся бы в Лондон, чем стал объяснять Снэйпу истинную причину своего опоздания.

— Полагаю, вы хотели произвести впечатление? — продолжал Снэйп. — И за неимением на этот раз летающей машины решили вызвать нужный драматический эффект, ворвавшись в Большой зал во время пира?

Гарри вновь не проронил ни слова, хотя и чувствовал, что вот-вот взорвётся. Он прекрасно понимал, что Снэйп отправился к воротам только ради возможности несколько минут помучить его без свидетелей и всласть поиздеваться.

Наконец они добрались до замка. Как только большие дубовые двери распахнулись, открывая взгляду украшенный флагами вестибюль, стали слышны звуки, доносившиеся из Большого зала: мешанина из разговоров, смеха, звяканья тарелок и бокалов. Гарри хотел было накинуть плащ-невидимку, чтобы добраться до гриффиндорского стола (как назло, самого дальнего от входа) незамеченным, но, словно прочитав его мысли, Снэйп приказал:

— Никаких плащей. Вы зайдёте внутрь так, чтобы все вас увидели. Ведь вы, вне всякого сомнения, добивались именно этого.

Гарри развернулся и шагнул в открытые двери, стремясь как можно скорее оказаться подальше от Снэйпа. Большой зал с четырьмя столами колледжей и учительским столом, как обычно, был украшен парящими свечами, и тарелки сияли в их свете. Впрочем, юноше всё окружающее представлялось размытым пятном — он шёл настолько быстро, что миновал стол Хаффлпаффа ещё до того, как его заметили ученики. Прежде чем самые любопытные повставали с мест, желая разглядеть его получше, Гарри разыскал друзей и плюхнулся между ними.

— Где ты… — начал было Рон, но осёкся и вытаращился на друга, как, собственно, и все сидящие поблизости. — Чёрт, что с твоим лицом?

— С ним что-то не так? — забеспокоился Гарри, хватая ложку и вглядываясь в своё искажённое отражение.

— Ты весь в крови! — ахнула Эрмиона. — Повернись-ка сюда…

Она вытащила палочку и произнесла: «Чистио ».

— Спасибо, — сказал Гарри, почувствовав, что его лицо больше не стягивает тонкая плёнка засохшей крови. — Мой нос, надеюсь, тоже цел?

— Цел, — машинально откликнулась Эрмиона, но тут же встрепенулась. — Гарри, что произошло? Мы так испугались!

— Расскажу позже, — отрывисто бросил Гарри. Он прекрасно видел, как Джинни, Невилл, Дин и Шэймус стараются уловить, о чём они шепчутся, и даже Почти Безголовый Ник — привидение Гриффиндора — подслушивает, зависнув возле скамейки.

— Но…

— Позже, — отрезал Гарри, напустив на себя многозначительный вид. Он очень надеялся, что причиной его задержки они вообразят какую-нибудь героическую схватку, включающую, по возможности, парочку Пожирателей смерти и дементора. Конечно, Малфой растреплет настоящую историю кому только сможет, но хотелось надеяться, что хоть часть гриффиндорских ушей она минует.

Он потянулся через Рона, желая разжиться парочкой куриных ножек и горстью жареной картошки, но не успел — закуски исчезли, сменившись пудингом.

— Ты пропустил Сортировку, — заметила Эрмиона, в то время как Рон добрался до блюда с шоколадным печеньем.

— Шляпа сообщила что-то любопытное? — поинтересовался Гарри, взяв кусок пирога с патокой.

— Всё то же самое… советовала объединиться перед лицом врага.

— Дамблдор говорил о Волдеморте?

— Пока нет, но ведь он всегда оставляет самое важное на конец пира. Уже скоро.

— Снэйп сказал, что Хагрид опоздал.

— Ты встретил Снэйпа? Когда? — промямлил Рон, давясь печеньем.

— Да так… столкнулись на входе, — уклончиво ответил Гарри.

— Хагрид опоздал всего на пару минут, — пояснила Эрмиона. — Смотри, он машет тебе.

Гарри взглянул на учительский стол и улыбнулся Хагриду, который, действительно, энергично махал ему рукой. Хагрид никогда не умел вести себя со сдержанным достоинством, присущим сидящей рядом с ним профессору Мак-Гонагалл, чья макушка находилась где-то между локтем и плечом великана. Миниатюрная на фоне лесничего декан Гриффиндора смотрела весьма неодобрительно на столь импульсивное и искреннее проявление чувств.

К удивлению Гарри, по другую руку от Хагрида он обнаружил преподавателя Прорицания профессора Трелони — она редко покидала свою комнату в башне, и на ежегодном пире Гарри видел её впервые. Укутанная в свою неизменную шаль, увешанная сверкающими бусами, в нелепых очках, делающих её глаза неестественно огромными, она выглядела как всегда странно. Гарри всю жизнь считал Сивиллу Трелони шарлатанкой и был поражён, узнав в конце прошлого семестра, что именно её пророчество побудило Лорда Волдеморта убить родителей Гарри и напасть на него самого. Теперь общество преподавательницы было ему особо неприятно, и юноша радовался тому, что в этом году Прорицания у него нет. Пылающий взор Сивиллы упал на Гарри, и он поспешно отвёл взгляд. В поле его зрения попал слитеринский стол, а там Драко Малфой под хриплый смех и аплодисменты показывал, как он сломал кому-то нос…

Гарри, ощущая, как внутри у него всё закипает, вернулся к своему торту. Чего бы он только не отдал сейчас за возможность сразиться с Малфоем один на один!

— Так чего же хотел от тебя профессор Хорохорн? — спросила Эрмиона.

— Выяснял, что в действительности произошло в Министерстве.

— И он туда же! — фыркнула девушка. — В поезде у нас это выпытывали всю дорогу, правда, Рон?

— Ага, — откликнулся Рон. — Хотели узнать, действительно ли ты «Избранный».

— Этим интересовались даже привидения, — перебил Ник, склонив к Гарри свою полуотрубленную голову, отчего она опасно пошатнулась. — Меня считают экспертом по Поттеру — широко известно, что мы неплохо друг с другом ладим. Но я заявил сообществу духов, что не стану докучать тебе расспросами. «Гарри знает: он может положиться на меня, и я скорее умру, чем предам его доверие», — вот как я им сказал!

— Не очень-то убедительно, если учесть, что ты и так давно умер, — вставил Рон.

— У тебя, как обычно, совершенно топорные шутки, — оскорбился Ник и улетел в дальний конец стола.

Наконец со своего места поднялся Дамблдор. Разговоры и смех в зале почти мгновенно смолкли.

— Лучшего вам из всех вечеров! — директор широко улыбнулся и раскинул руки так, словно хотел объять весь зал.

— Его рука… что с ней? — выдохнула Эрмиона.

Рука Дамблдора была такой же чёрной и омертвевшей, как и в ту ночь, когда он забрал Гарри от Дёсли. Очевидно, это заметила не одна Эрмиона — по Большому залу прошелестел взволнованный шёпот. Дамблдор, правильно его истолковав, улыбнулся и прикрыл искалеченную кисть пурпурно-золотистым рукавом.

— Не стоит беспокоиться, — обронил он и продолжил: — Что ж… новые ученики — добро пожаловать, старые — с возвращением! Вас ожидает очередной год обучения волшебству…

— Его рука так выглядит с лета — по крайней мере, со времени нашей встречи, — шепнул Гарри Эрмионе. — Я думал, он её давно вылечил… Ну, если сам не смог, то уж мадам Помфрей бы точно всё поправила.

— Она… похоже, омертвела, — Эрмиона содрогнулась. — Бывают ведь и неизлечимые повреждения… Древние проклятия… Яды, не имеющие противоядий…

— …И мистер Филч, наш дворник, просил меня объявить о запрете на любые изделия из магазина «Волшебные выкрутасы Висли». Желающие играть за свой колледж в квиддитч должны, как обычно, подать заявку декану. Кроме того, нам необходим комментатор — заявки, опять же, деканам. И — мы счастливы приветствовать нового учителя — профессора Хорохорна, — пожилой преподаватель, сверкнув лысиной, встал, затеняя стол своим огромным, обтянутым жилеткой животом, — моего старого коллегу, согласившегося вернуться к преподаванию Алхимии.

— Алхимии?.. Алхимии?! — послышались по всему залу удивлённые возгласы. Ученики недоумевали, не ослышались ли они.

— Алхимии? — хором вскричали Рон и Эрмиона, уставившись на Гарри. — Ты ведь говорил…

— А профессор Снэйп, в свою очередь, — Дамблдор повысил голос, перекрывая поднявшийся ропот, — займёт должность преподавателя Защиты от тёмных сил.

— Нет! — вырвалось у Гарри, и любопытные взоры соседей обратились к нему. Не обращая на них внимания, он гневно уставился на учительский стол. Как, после стольких лет, в течение которых Дамблдор не доверял Снэйпу вожделенный пост, тот всё-таки добился своего?

— Но, Гарри… ведь ты говорил, что учителем по Защите от тёмных сил станет профессор Хорохорн! — растерянно проговорила Эрмиона.

— Я так и думал, — Гарри тщетно рылся в памяти, пытаясь найти причину своей уверенности, — и всё отчётливей понимал, что Дамблдор и словом не обмолвился о предмете, который будет вести новый преподаватель.

Снэйп, сидевший справа от директора, не потрудился даже приподняться. Он лишь лениво взмахнул рукой, приветствуя аплодирующих слитеринцев. Тем не менее, Гарри мог бы поклясться, что разглядел огонёк триумфа в ненавистных глазах.

— Одно хорошо, — с мрачным удовлетворением пробормотал он, — к концу года мы наконец-то избавимся от Снэйпа.

— Почему ты так думаешь? — заинтересовался Рон.

— Эта должность проклята. Никто не продержался больше года… Квиррелл — так тот даже умер… Надеюсь, Снэйп последует его примеру…

— Гарри! — осуждающе воскликнула Эрмиона.

— Ну… он может просто в конце года вернуться к преподаванию Алхимии, — предположил Рон. — Этот тип, Хорохорн, вряд ли собирается остаться надолго. Как и Хмури тогда…

Дамблдор откашлялся. Уже не только Гарри, Рон и Эрмиона, но и все в зале оживлённо обсуждали новость: Снэйп всё-таки осуществил своё сокровенное желание. Словно не понимая, насколько сенсационно сделанное им объявление, Дамблдор не стал более комментировать кадровые перестановки — лишь выдержал паузу, ожидая, пока утихнет гомон.

— Все вы здесь знаете, что Лорд Волдеморт со своими последователями опять на свободе и набирает силу.

В зале воцарилось напряжённое молчание. Гарри взглянул на Малфоя. Тот, не обращая внимания на слова директора, удерживал в воздухе вилку с помощью волшебной палочки.

— Я не в силах описать всю серьёзность нынешней ситуации и насколько всем нам необходимо быть осторожными, чтобы оставаться в безопасности. Летом магическая защита замка была усилена и усовершенствована, но это отнюдь не повод для беспечности, — голос Дамблдора гремел в тишине. — Мои слова касаются всех — как учеников, так и учителей. Я требую вашего подчинения всем установленным правилам и ограничениям, какими бы досадными и бессмысленными они вам ни казались. В частности, никто не должен выходить из комнат после отбоя. Кроме того, я очень прошу: если вам попадётся на глаза что-либо странное или подозрительное — как внутри, так и вне замка — немедленно сообщите об этом кому-нибудь из учителей. Я надеюсь, что вы отнесётесь к сказанному со всей ответственностью, ведь от этого зависит, сумеем ли мы противостоять нависшей над всеми нами угрозе, — взглядом своих голубых глаз Дамблдор обвёл замерший зал, затем на его губах вновь заиграла улыбка. — Ну а сейчас вас ожидают кровати — точь-в-точь такие тёплые и мягкие, как вам мечталось. И, конечно же, больше всего вам хочется выспаться перед завтрашними уроками. Так что пожелаем друг другу спокойной ночи. Баю-бай!

Привычно заскрипели отодвигаемые скамейки; сотни ребят, расходясь по своим спальням, направились к выходу из Большого зала. Гарри, вовсе не стремящийся протискиваться через толпу или встречаться с Малфоем, который, несомненно, не упустит случая ещё раз поглумиться над ним, притворился, что завязывает шнурки, выжидая, пока большинство гриффиндорцев выйдет. Эрмиона вспомнила о своих обязанностях префекта и умчалась присматривать за первоклассниками, но Рон задержался возле Гарри.

— Так что же всё-таки с тобой случилось? — полюбопытствовал он, дождавшись, когда ученики, спешащие к выходу из зала, окажутся достаточно далеко.

И Гарри без утайки рассказал ему о происшествии в купе «Хогвартс-экспресса». Рон, как и подобает настоящему другу, и не подумал рассмеяться.

— Я видел, как Малфой кривлялся и что-то выделывал с носом, — мрачно сказал он.

— Ладно, это всё ерунда… — вздохнул Гарри. — Ты послушай, что он успел выболтать до того, как меня заметил.

Гарри ожидал, что Рон удивится. Но тот не придал похвальбе Малфоя никакого значения, проявив, по мнению Гарри, прямо-таки ослиное упрямство:

— Да ладно тебе! Он просто выпендривался перед Паркинсон… Неужели ты веришь, что Сам-Знаешь-Кто мог ему хоть что-то поручить?

— А если Волдеморту нужен в школе шпион? Это же не первый…

— Перестань говорить это имя, Гарри, — послышался сзади укоризненный голос.

Гарри оглянулся и увидел Хагрида, неодобрительно качающего головой.

— Дамблдор его произносит, — с вызовом заявил Гарри.

— Да, но то ж — Дамблдор, — протянул Хагрид. — Да, а чего ты опоздал? Я уж было переживать начал…

— Задержался в вагоне, — не стал вдаваться в подробности Гарри. — А ты?

— А я заболтался с Гроупом, — счастливо признался Хагрид. — Забыл про время. У брата теперь новый дом — такая большущая уютная пещера в горах. Дамблдор позаботился. Там Гроупу всяко лучше, чем в лесу. Мы с ним здорово потолковали.

— Правда? — усомнился Гарри, избегая глядеть на Рона. Когда он в последний раз видел Гроупа — свирепого великана, обожающего вырывать деревья с корнем, — словарный запас того ограничивался пятью словами, два из которых он еле выговаривал.

— Ещё как! Он полно всего выучил! — гордо ответил Хагрид. — Увидишь — закачаешься. Думаю вот сделать его своим помощником.

Рон громко фыркнул, но тут же сделал вид, что чихнул.

Все трое остановились возле дубовых входных дверей.

— Ну, увидимся утром. Первый урок сразу же после обеда. Приходите пораньше — сможете повидаться с Конклю… то есть с Сизокрылом!

Весело помахав им рукой, Хагрид вышел в ночную темноту.

Гарри и Рон переглянулись. Гарри был уверен, что Рон испытывает такое же тягостное чувство, как и он сам.

— Ты ведь уже не пойдёшь на Уход за волшебными животными?

Рон кивнул.

— И ты?

Гарри кивнул в ответ.

— А Эрмиона? — спросил Рон. — Она тоже?

Гарри лишь тяжело вздохнул. Он боялся даже представить себе чувства Хагрида, узнавшего, что трое любимых учеников бросили его предмет.