"Опасный мужчина" - читать интересную книгу автора (Роджерс Розмари)

Глава 5

Обед проходил в тишине; отец, сидевший на одном конце длинного темного испанского стола, пил слишком много вина — прежде Тори не замечала за ним такого, — а удивившая всех своим появлением мама — безмолвный призрак без тени улыбки на лице, едва освещенный свечами в высоком раскидистом канделябре, — занимала место напротив мужа. Вероятно, улыбка сделала бы ее красивой — на миниатюрах, где она была изображена молодой, ее смеющиеся глаза излучали жизнелюбие, — но сейчас Палома Монтойя-Райен сохраняла серьезный вид. Печальные карие глаза смотрели на супруга и дочь с безучастным вежливым вниманием, словно эта женщина собиралась отправиться куда-то, но воспитание не позволяло ей исчезнуть внезапно. На любой вопрос Палома отвечала тихо и кратко. Тори спрашивала себя: сознавала ли мама, что ее единственная дочь долго отсутствовала? Каждый раз, подумав об этом, Тори испытывала чувство одиночества.

Девушка пыталась поддерживать беседу, но это было слишком трудной задачей; к окончанию обеда у нее разболелась голова, и она принесла извинения по поводу того, что не останется в гостиной дожидаться гостя. Несомненно, это будет очередной скучный деловой партнер, решила Тори и сослалась на усталость после путешествия.

— Конечно, — отец еле заметно улыбнулся, — я не подумал. Ты, верно, совсем без сил после дальней дороги. Ты еще успеешь взять на себя обязанности хозяйки. — Он посмотрел на Палому, которая поднялась со стула и уже покидала комнату безмолвной тенью, безразличной ко всему происходящему вокруг нее, и его взгляд стал более жестким. — Буэна-Висте требуется настоящая хозяйка.

Тори обеспокоено прикусила губу, бросив взгляд на опустевший стул матери.

— Если хочешь, папа, я останусь. Право, я не настолько устала.

— Нет-нет. Эта встреча не требует соблюдения формальностей. Речь пойдет о деле, и мой гость вряд ли тебя заинтересует. — Он чуть улыбнулся, загадочно сверкнув глазами. — Я надеюсь продать ему участок в горах.

— Голый холм, на котором не прокормиться и козлу, не говоря уж о корове? — Тори скривила губы. — Думаешь, он его купит?

— Полагаю, да, если представить товар как надо. А теперь иди, не забивай свою голову такими проблемами в первый день после возвращения.

Тори с радостью удалилась в свою комнату, и тетя Бенита принесла ей успокаивающий напиток.

— Это поможет тебе заснуть, nina[8]. — Пожилая женщина озабоченно улыбнулась.

— Спасибо. Пожалуйста, оставь это на столе, я выпью чуть позже.

Она указала рукой на массивный резной стол из розового дерева, стоявший у изножья кровати. В настенных канделябрах горели свечи, лунный свет проникал в комнату через открытые двери, выходившие в патио. Прохладный ветерок, проникая в дом, шевелил шторы. Тетя Бенита суетливо походила по комнате, дала Колетт несколько указаний, нахмурилась, заметив надменный взгляд служанки, и ушла, пожелав Тори спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — Тори заставила себя улыбнуться, испытывая легкое чувство вины.

Колетт расстегнула ей платье, помогла надеть шелковый пеньюар, присланный из Нового Орлеана. Сидя перед туалетным столиком, Тори смотрела на свое отражение, пока Колетт расчесывала ей волосы. Лицо девушки тонуло в полутьме и казалось бледным в обрамлении каскада темных волос. Тори напоминала сейчас бесплотное привидение. Возможно, те две старые бостонские мегеры были правы: с высокими скулами, пухлыми губами и нимбом из непокорных, выгоревших на солнце волос, отказывавшихся подчиняться гребню, она действительно похожа на цыганку. При тусклом освещении ее глаза казались почти черными, уголки рта слегка подрагивали, хотя усталость была тут ни при чем.

Как глупо было думать, что за время ее отсутствия здесь все изменилось. Все существенное осталось прежним. То, что должно было измениться…

Когда служанка начала заплетать косу, Тори остановила ее:

— Сегодня ты мне больше не нужна, Колетт. Ты свободна до утра. Делай что хочешь.

— Oui, merci, maotresse[9].

Колетт слегка удивилась, но пожала плечами с галльской невозмутимостью и покинула комнату, забрав со стула свою накидку. Одинокая, охваченная беспокойством Тори вышла в патио. Тонкие серебристые снопы лунного света падали сквозь ветви деревьев на гладкие отшлифованные камни, блестевшие возле босых ног девушки. Шелковый пеньюар колыхался вокруг ее бедер, лаская и холодя кожу. Все замерло, погрузилось в безмолвие. Вдали залаяла собака, кто-то засмеялся, ударил по струнам гитары. Похоже, это были слуги, жившие в маленьких домиках. Покончив с делами, они собирались вокруг костра, играли на музыкальных инструментах и танцевали — не те изысканные испанские танцы, которым обучал Тори преподаватель, а крестьянские, живые и зажигательные.

Она вспомнила, как выскальзывала ребенком из своей комнаты, спускалась вниз, чтобы послушать музыку; ей хотелось стать частью этой компании. Однажды вечером Росита, ровесница Тори, заметила девочку в кустах и, смеясь, вытащила ее к костру. Сначала Тори смутилась, но вскоре ритмичная музыка захватила ее, и она начала танцевать. Ее охватило пьянящее ликование, энергия и задор рвались наружу, босые ноги стучали по земле, волосы метались из стороны в сторону, подол юбки взлетал выше колен. Она наслаждалась свободой, бешеным темпом харабе, хоты и фанданго. Никто не удивлялся вслух тому, что дочь хозяина танцует с пеонами. Ощущение свободы пропало, когда тетя Бенита нашла ее и увела с собой. Однако после того вечера Тори часто стояла в патио, слушала неистовую музыку и отчаянно, своенравно танцевала в одиночестве.

Тори испытала странное чувство, представив себя одиноким, непокорным ребенком. У нее был брат Диего, но он жил в совсем другом мире, ему разрешали заниматься многими вещами, предоставляли гораздо больше свободы. Он ходил на занятия к пожилому испанцу, который обучал мальчиков из обеспеченных семей, предавался таким мужским развлечениям, как верховая езда и фехтование. Даже в детстве он уходил из дома когда хотел. Мир Тори состоял из уроков рукоделия, которые она ненавидела, музыки, светских танцев и лекций о том, как подобает вести себя молодым леди.

Все изменилось, когда она уехала в Бостон. Для Тори началась другая жизнь. Тетя Кэтрин была убеждена в том, что юные умы следует развивать. Оказавшись со своими энергичными кузинами, Тори обрела свободу, которую никогда бы не получила в Калифорнии. Со временем она научилась сдерживать свою импульсивную натуру. Однако иногда Тори охватывало желание сделать что-то необычное. Возможно, Росита раскованно танцует сейчас в саду, ее юбка взлетает выше колен, а волосы развеваются, точно черная мантия…

Тори охватило волнение, прилив энергии прогнал усталость. Доносившаяся музыка манила девушку, точно чарующее пение сирены, и Тори поддалась соблазну.

Не позаботившись о подобающем нижнем белье, она надела старую хлопчатобумажную юбку, которую нашла в высоком массивном шкафу, легкую крестьянскую блузку, мягкие черные туфли. Оставив волосы распущенными, накинула на плечи висевшую на вешалке длинную кружевную накидку и выскользнула в патио. Сейчас Тори ощущала себя свободолюбивой бунтаркой.

Кое-где лунный свет не мог пробиться через шатер из ветвей, и некогда знакомые тропинки сада тонули во мраке. Густой аромат цветов дразнил девушку, музыка влекла вперед по гравийной дорожке. Кое-где среди гравия лежали булыжники, и Тори споткнулась, задев один из них ногой. Острая боль в пальце заставила девушку вскрикнуть.

Она наклонилась и сняла туфлю, чтобы потереть ноющую ногу. Опустила колено на еще не успевший остыть камень.

— Что ты тут делаешь, nina.

Тори вскинула голову и увидела перед собой силуэт мужчины. Крупная темная фигура почти сливалась с черными кружевами кустарника. Испуганная его неожиданным появлением, девушка потеряла дар речи и уставилась на незнакомца, моргая в темноте.

— Мне нравятся молчаливые женщины, — тихо протянул он. — Ты немного опоздала, но это не страшно.

Нахмурившись, Тори поняла, что он принял ее за другую, но, прежде чем она успела сообщить мужчине о его ошибке, он протянул руки и поднял девушку с земли, крепко сжал теплыми пальцами ее запястья.

Лунный свет едва пробивался сквозь плотный шатер из листьев, но все же тонкий луч выхватил из тьмы дерзко разлетающиеся брови и блестящие янтарно-золотистые глаза. Человек бесстыдно и неторопливо обвел Тори оценивающим взглядом и внезапно улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

— Он не соврал — ты прекрасна, как Венера. Может быть, эта сделка принесет неожиданные дивиденды.

По-прежнему крепко держа Тори за запястья, он бесцеремонно потянул ее вперед, не дав шанса запротестовать или объяснить явное недоразумение, и поцеловал. Тори возмущенно ахнула, и он тотчас воспользовался этим, всунув свой язык ей в рот.

Она отпрянула назад, и он отпустил ее на некоторое расстояние, задержав рукой. Его белоснежная рубашка была расстегнута и свободно висела на широких плечах. Он шагнул к Тори, и она разглядела темные волосы, смуглую кожу, длинные пушистые усы, заметила ленивую грацию незнакомца, ощутила жар его тела. Девушка невольно отступила назад и уперлась спиной в широкий ствол дерева. Человек тотчас плавно и стремительно приблизился к ней; его протяжная речь стала более отрывистой и ироничной.

— Я для тебя слишком быстр? Ты ждала подарков и комплиментов? Скажи мне. К сожалению, меня не познакомили с местным этикетом.

Растерянная Тори могла лишь с ненавистью смотреть на незнакомца, запрокинув голову, потому что человек был высоким. Пробивавшийся сквозь ветви деревьев лунный свет позволял разглядеть порочные глаза, прикрытые невообразимо длинными ресницами, и губы, изогнутые в ухмылке, которая пробудила у Тори желание вонзить ногти в это худощавое лицо с квадратной челюстью, оставить на нем кровавые борозды. Как странно — оно казалось знакомым, хотя Тори знала, что никогда не встречала этого человека. Она бы не забыла…

— Нет уж, — сказал он, когда она попыталась оттолкнуть его руку, — только после объяснения. Если меня отвергают, я хочу знать причину.

Он осмотрел Тори чувственным взглядом, явно заметив отсутствие нижней юбки по тому, как лежала ткань на ее бедрах, задержался на выпирающих из тонкой хлопчатобумажной блузки грудях, наконец изучающе посмотрел на лицо. Накидка соскользнула с плеч и повисла на локтях. Сознавая, что она похожа сейчас не на дочь хозяина, а на служанку. Тори подняла накидку, закуталась в нее, возмущенно вспыхнула и гневно произнесла:

— Вряд ли вам захочется услышать то, что я могу сказать такому нахалу, как вы!

Мужчина засмеялся, и ей удалось выскользнуть, но он тут же схватил ее, повернул и прижал спиной к дереву. Крепко обняв руками ствол над головой Тори, он навалился на девушку своим телом.

— Значит, я нахал, маленькая красотка? Вероятно, ты права. Но конечно, ты бы не вышла сюда, если бы сама не пожелала это сделать. То, что ты находишься здесь, дает мне право считать, что ты хочешь познакомиться со мной поближе.

Его голос стал тихим, тягучим; незнакомец все сильнее прижимал Тори к дереву, она ощущала жар его настойчивого тела грудью, животом, бедрами. Она задыхалась, чувствовала внутри себя огонь, словно там внезапно разгорелись тлевшие угли.

— Убирайтесь… прочь… от меня, — выдавила она из себя сквозь стиснутые зубы, пытаясь отстраниться от незнакомца. Его лицо находилось в нескольких дюймах от глаз Тори, она почти могла пересчитать его ресницы, ощущала теплый мужской запах — терпкий, волнующий. Господи, вдруг он снова поцелует ее? Она попыталась поднять руки и оттолкнуть его от себя.

— Я сказал что-то лишнее? Или не сказал чего-то? Ты сомневаешься в том, что я вознагражу тебя достойным образом?

Он подул на прядь волос, упавшую на щеку Тори, и девушка задрожала. Мужчина улыбнулся.

— Не бойся, я всегда щедро плачу за оказанные мне услуги, маленькая красотка. Это гораздо удобнее, согласна? Потом не бывает упреков, разочарования…

Лицо Тори вспыхнуло, и девушка обрадовалась, что он не видит этого в темноте. Господи, он принял ее за шлюху! За одну из женщин, которых отец иногда посылал к своим гостям-мужчинам в качестве подарка… Как он мог так возмутительно ошибиться? Разве она похожа на проститутку? Господи, как он смеет так прижиматься к ней? Он навалился на нее всем своим телом от груди до бедер, пугая и волнуя Тори.

— Я не та девушка, за которую вы меня приняли, — выдавила она из себя постыдно дрожащим голосом. Прочистив горло, с ненавистью посмотрела на него. — Вы допустили серьезную ошибку, сэр!

— Неужели? — Он задумчиво посмотрел на Тори и слегка повернул девушку, чтобы луна получше осветила ее. Потом на его лице появилась гримаса досады, за которой последовала дерзкая ухмылка. — Похоже, да. У тебя такие же волосы, но глаза — приношу мои извинения, однако ты могла исправить эту ошибку раньше. Если только мое пылкое внимание не доставляло тебе удовольствие.

Не признавшись в том, что это было правдой, она резко ударила пяткой по его ступне и тотчас с удовлетворением услышала тихий стон. К сожалению, он длился недолго. Ее туфелька не могла сравниться с его высоким кожаным сапогом.

— Сучка…

Стиснув Тори за плечи, он приподнял ее и прижал к дереву; жесткая кора врезалась в спину девушки. Ее лицо находилось на одном уровне с его лицом. Он пристально посмотрел на Тори, и недобрый блеск в его глазах слегка угас. Подняв бровь, он тихо произнес:

— Твоя реакция говорит о том, что я был прав.

— Вы… сошли с ума, — выпалила она, чувствуя, что ее голос дрожит слишком сильно. Неистовый взгляд незнакомца испугал Тори. — Отпустите меня.

— Хорошо, — негромко произнес он, — когда закончу. Она не успела спросить себя, что он имел в виду. Он прижал свой рот к губам Тори и грубо раздвинул их. Этот поцелуй был не первым в ее жизни, но самым агрессивным. Мужчина не просто целовал ее, он обладал ею. Тори охватила слабость. Ей хотелось запротестовать, оказать сопротивление, но тело не слушалось ее. Она утратила власть над своими руками, ногами, даже языком. Он прижимал Тори к дереву, держа ее за руки, наваливаясь на нее всем телом. Потом он вставил колено между бедер девушки. Хлопчатобумажная ткань была слишком тонкой преградой, ноги Тори раздвинулись, и она оказалась сидящей верхом на его колене. Юбка при этом задралась почти до ягодиц.

У Тори закружилась голова, по телу покатились горячие волны. Голые ноги девушки терлись о грубый материал его брюк. Она точно во сне ощутила движения его рук, скользнувших вдоль боков к талии, — он хотел удержать Тори на своем колене. Господи, что он делает? Никто еще… Он потянул Тори вперед, стараясь прижать к себе, и незнакомое острое ощущение пронзило девушку, заставило ее застонать. Она замахала руками, чтобы не упасть, прильнула к нему, вцепилась пальцами в его руку.

Ничто не подготовило ее к этому — ни лекции и предостережения Сина, ни собственные наблюдения за распущенными служанками. Действия этого мужчины и реакция Тори были неожиданны и новы для нее. Нога мужчины терлась о заветный треугольник, рождая поднимавшиеся вверх горячие волны; в теле девушки разгорался настоящий пожар. Она вздрогнула, и он снова потянул ее вперед, заставив испытать восхитительный трепет.

Потом его руки оказались на ее грудях, пальцы гладили твердые соски сквозь тонкую материю блузки, боль между ногами стала пульсирующей. Тори открыла рот — чтобы запротестовать? сдаться? — и мужчина обжег его своим языком, заставив девушку изумленно застонать. Это был не поцелуй, а вторжение в ее тело. Когда она собралась повернуть голову в сторону, он схватил ее сзади за волосы и вынудил замереть. Она откинула голову назад, и все мысли о сопротивлении уступили место незнакомым чувствам, которые он пробудил в ней, заставили прильнуть к нему, обхватить руками его плечи, вцепиться пальцами в ткань рубашки, с нарастающей страстью ответить на его поцелуй.

И вдруг, когда она уже решила, что сейчас упадет в обморок, он перестал целовать ее, поднял голову и, слегка нахмурившись, посмотрел на Тори. Его сузившиеся глаза были жесткими, они светились холодным огнем. Мужчина пронзил Тори своим пристальным взглядом:

— Да ты вовсе не такая бесчувственная, какой хочешь казаться. Ты уверена, что и в самом деле не та девушка, которую… — Не закончив фразы, он снова поцеловал ее, на этот раз более нежно.

Затем поставил ее на ноги, придержал за плечи. Она попыталась овладеть собой, справиться с потрясением. Размытые снопы бледного лунного света падали сквозь листву на дорожку и смотревшего на Тори человека.

— В следующий раз, — тихо произнес он, — просто попроси то, чего ты хочешь. Я всегда готов оказать услугу красивой женщине, даже если она не совсем в моем вкусе.

Тори изумленно поморгала, позволяя услышанному проникнуть в ее сознание. Потом она инстинктивно подняла руку и ударила мужчину по лицу. Звонкий шлепок принес ей удовлетворение. Голова человека слегка дернулась, и Тори успела подумать, что сейчас он нанесет ответный удар. В его глазах сверкала ярость, но он не сделал никакого движения.

— Не переоценивай свои чары, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Ты можешь нажить себе неприятности.

— Это ты переоцениваешь свои чары. — Она задыхалась от гнева и удивлялась собственной смелости. — Советую тебе побыстрей покинуть Буэна-Висту, потому что я собираюсь позвать пастухов, а они не любят чужих.

— Если ты хотела испугать меня этой угрозой, у тебя ничего не вышло. Я видел здешних пастухов.

Его язвительная реплика заставила Тори нахмуриться. Он обвел девушку с головы до ног возмутительно дерзким взглядом. Вздернув подбородок, она разъяренно сверкнула глазами.

— Если бы у меня был револьвер, я бы сама тебя застрелила!

Он усмехнулся:

— Вот это меня испугало.

Она открыла рот, чтобы дать весьма нелестную оценку его манерам, поступкам и морали, но блеск в глазах незнакомца остановил Тори. Он явно провоцировал ее. Зачем оправдывать его ожидания?

Она подняла голову и произнесла с презрением в голосе:

— Беги, а я тем временем вызову пастухов. Надеюсь, в следующий раз я увижу тебя изрешеченным пулями.

— Кровожадная кошечка. — Уголок его рта насмешливо поднялся. — Возможно, в следующий раз я преподам тебе урок.

— Не думаю, что ты способен меня чему-то научить. Это был прощальный выстрел, после которого она повернулась и ушла, ожидая, что он последует за ней.

Он этого не сделал. Когда Тори добралась до того места, где дорожка сворачивала к дому, и посмотрела назад, человек уже исчез. Только нити лунного света, пробиваясь сквозь кроны деревьев, падали на камни.

Происшедшее повергло Тори в смятение. Кто этот человек, как он оказался в Буэна-Висте? Неужели он гость? Она надеялась, что это не так.

Но позже, лежа в кровати и вглядываясь в темноту — лунный свет померк, а ночные тени сгустились, — Тори не могла прервать поток воспоминаний, забыть волнующие ощущения, которые пробудил в ней незнакомец. Они оставили в душе Тори странное беспокойство.

Она подумала о Питере и его целомудренном поцелуе. Тори трудно было представить священника держащим ее и целующим так, как это только что делал мужчина в саду. Господи, она не знала, что мужчины могут так целовать — это было равносильно вторжению в ее тело. У Тори вновь мелькнула предательская мысль — способен ли Питер быть страстным? Конечно, он будет проявлять такую же страсть, когда они поженятся, только не в присутствии людей. Конечно, будет. Несмотря на то, что Син бестактно утверждал обратное, Питер испытывал к ней страсть. И, во всяком случае, он был джентльменом, воспитанным и деликатным.

Он так не похож на этого человека. Он его полная противоположность. Она безумно рада этому.

Однако когда Тори наконец погрузилась в беспокойный сон, ей приснился темноволосый человек с золотисто-янтарными глазами.