"Опасный мужчина" - читать интересную книгу автора (Роджерс Розмари)

Глава 6

Увидев приближающегося Ника Кинкейда, Джил Гарсиа указал пальцем на свободный стул. На середине стола возле двух грязных стаканов стояла бутылка виски. Половина ее содержимого уже была выпита. Клубы сигарного дыма заполняли pulperia[10].

Высокий красивый Ник, как обычно, притягивал к себе заинтересованные взгляды женщин. Они находили Ника Кинкейда очаровательным, тянулись к нему, как мошки к огню. И обычно здорово обжигались. Джил замечал, что Ник в отношениях с женщинами проявлял эгоизм; он был не жестоким, но весьма бесцеремонным, использовал их для удовлетворения собственных потребностей, одаривал небрежной нежностью и исчезал, прежде чем они начинали липнуть к нему и обижаться. «Вечные женские штучки» — так назвал это однажды Ник.

Игнорируя зазывные взгляды темноглазых девушек, собиравшихся потанцевать со своими приятелями на улице, Ник поддел стул ногой, вытащил его и сел напротив Гарсиа.

Джил удивленно посмотрел на него:

— Что тебя задержало, дружище? Я уже начал думать, что ты решил присоединиться к золотоискателям.

— Ты знаешь, я не старатель. У меня была деловая встреча.

Джил не сдержал усмешку. Он отлично знал, что представляют из себя «деловые встречи» Ника.

— Тебя задержала хорошенькая сеньорита, а не бизнес.

— Ты становишься излишне любопытным. — Ник тоже усмехнулся. — Человек, у которого я был, решил одарить меня женской любовью, поэтому я счел это бизнесом.

— Циничный взгляд на столь выгодное сотрудничество.

Ник скорчил гримасу:

— Ты бы не сказал так, если бы был там. Я проворачивал более выгодные сделки с арканзасским торговцем ослами. — Ник раздраженно потер рукой щеку и слегка прищурился. — Ладно. Что происходит, Джил?

Джил лукаво улыбнулся. Так уж Ник устроен. Он всегда выкладывал всю правду, ничего не скрывал. Поэтому Джил ответил с такой же прямотой:

— Пикеринг и Такетт здесь, в Монтерее.

В глазах Ника вспыхнул огонек интереса.

— Я думал, что они направились в Саттерс-Форт. Каждый второй житель Лос-Анджелеса и Монтерея там ищет золото.

— Только не эти двое. Они слишком ленивы, чтобы работать лопатой или стоять в холодном ручье с ситом. Думаю, им привычнее воровать золото.

Ник хмуро кивнул.

— Как ты их разыскал?

— Я увидел Такетта. — Джил подался вперед, понизил голос. — Он нализался и подцепил шлюху. Я проследовал за ними от площади до гостиницы.

— Ты разговаривал с мерзавцем?

— Нет. Он меня не видел. Однако его трудно не узнать. — Джил сделал презрительный жест. — Cabron[11]!

Ник налил виски в один из пустых бокалов, потом подтолкнул бутылку к Джилу и поднял голову. Джилу был знаком этот сосредоточенный и безжалостный взгляд. В уголках рта у Ника образовались тонкие складки, глаза напоминали раскаленную лаву. Однако голос Ника прозвучал невозмутимо, почти бесстрастно:

— А что насчет Пикеринга? Его ты тоже видел?

Джил покачал головой:

— К сожалению, нет. Вероятно, он уже покинул город или где-то занимается любовью с женщиной. Но вряд ли Такетт надолго оторвался от приятеля. Он и помочиться не способен без одобрения Пикеринга.

Нахмурившись, Ник большим глотком выпил виски, потом откинулся на спинку стула. На площади надрывались гитары; скрипки и кастаньеты заполняли воздух бодрой мелодией, которая почти заглушила тихую реплику Ника.

— Мне нужны они оба. Одного будет мало.

Джил кивнул, соглашаясь с приятелем. Он уже подумал об этом, зная, что Кинкейд хочет смерти обоих. Джил не винил Ника. Он видел, что негодяи сделали с его девушкой.

Видел, какая жажда мести полыхала в глазах Ника Кинкейда. О техасских рейнджерах всегда говорили, что из-за мести они последуют за врагом даже в ад, и Джил считал, что в этих словах много правды.

— Я сказал об этом Мартину, — произнес Джил.

— Мартину? Господи, Джил, зачем впутывать его?

Пожав плечами, Джил заставил себя выдержать жесткий взгляд Ника.

— Он знает многих людей. Ты не станешь это оспаривать. Он желает смерти Пикеринга и Такетта почти так же, как ты. К тому же он наш начальник, мы должны докладывать ему обо всем.

— Мы докладываем о его деле, а не о моем, — сказал Ник таким холодным тоном, что Джил отвел взгляд в сторону.

Он знал, что Нику это не понравится. Джил пытался сохранить известие в тайне. Но Рой Мартин видел людей насквозь. Он небрежно спросил Джила, узнал ли тот что-нибудь о Пикеринге или Такетте. За одним вопросом последовал другой, и вскоре Джил неохотно признался, что видел Такетта в Монтерее. Рой Мартин тотчас использовал своих осведомителей и взял ситуацию под контроль. Как всегда.

— Мартин узнал, что их наняла бригада, отправляющаяся в Саттерс-Форт, — сообщил Джил, когда Ник немного успокоился. — Скорее всего, для захвата чужих участков. Черт возьми, половина американских матросов удрала с кораблей, бросив их в заливе. Когда восточное побережье узнает о найденном золоте, в Калифорнию хлынут полчища старателей. — Он пожал плечами. — Когда мы захотим отыскать этих двоих, нам не составит большого труда сделать это. Достаточно будет заглянуть на ближайший прииск.

— Если они не затеряются в толпе. — Кинкейд сжал кулак и уставился на свой пустой стакан. Через несколько минут он поднял глаза. — Теперь я готов.

Джил знал, что имел в виду Ник, но чувствовал себя обязанным хотя бы предпринять попытку — он обещал это Мартину. Почему агент правительства всегда взваливал на него самую неприятную работу? Джил понимал, как много значила месть для Ника, и не винил его. Он сам испытывал бы такие же чувства, если бы убили его женщину.

— Ник, — с легким смущением произнес Джил, — Мартин хочет, чтобы мы подождали. Он придет сюда позже и сообщит нам, что у него на уме, но до этого времени…

— Мартин тут ни при чем, Джил. Я сделаю это сам. Так мы договорились.

— Но Мартин сказал, что ты разрешил ему все уладить. Ник откинулся на спинку стула, покачался на его задних ножках.

— Но не это дело. Мартин знает. Это не входило в наше соглашение. Мы заключили сделку. Я использую мое знакомство с Патриком Райеном, чтобы собрать информацию о торговле оружием, а правительство отвернется, когда я разыщу Пикеринга и Такетта. Услуга за услугу, сказал Мартин. Он не вправе указывать мне, как я должен поступить с Пикерингом и Такеттом.

Эти слова прозвучали тихо и почти бесстрастно, но Джил почувствовал, какую угрозу они таили. Он отхлебнул виски, потом покрутил стакан в руках.

— Я до сих пор не могу взять в толк, почему правительство бездействует, зная достаточно много о его деятельности.

— Дела Райена связаны не только с оружием, но и со старыми испанскими документами, подтверждающими права на землю. Коренные мексиканцы теряют свою собственность в результате судебных исков, оспаривающих законность дарственных. Однако Патрик Райен увеличивает свои капиталы. Правительство считает, что он незаконно скупает старые дарственные и продает их с большой прибылью. Документы подделывались, но так искусно, что никто еще не смог доказать это. Я должен купить у него землю, чтобы получить доказательства. — Пожав плечами, он отхлебнул налитое виски и посмотрел на Джила поверх стакана. — Мартин сказал, кто их нанял?

Джил поднял бровь. Ему не было нужды спрашивать, кого имел в виду Ник.

— Нет. Хотел бы я знать, какие чувства испытает к тебе их новый хозяин, когда ты убьешь двух его людей.

Холодная улыбка Ника не затронула его глаз.

— Я выясню это, когда дело будет сделано.

Прервав беспокойный сон Тори, тетя Бенита сообщила девушке о готовящейся фиесте. Будет много гостей и захватывающих развлечений. К ним придет весь Монтерей.

— Это праздник в твою честь, — сказала пожилая женщина, раздвигая шторы вопреки сонным протестам Тори, — он будет веселым и радостным. Ты должна появиться в новом платье. Портниха уже пришла сюда, чтобы снять с тебя мерку и помочь выбрать материал.

Раздраженная тем, что ее разбудили, Тори что-то неразборчиво пробормотала и спрятала голову под подушкой. Тетя Бенита невозмутимо убрала ее, заставляя девушку встать с кровати. Тори неохотно подчинилась, хмуро поглядев на тетю Бениту.

— Право, если фиеста состоится так скоро, платье не успеют сшить. К тому же такой праздник — слишком большая нагрузка для папы.

— Ерунда. — Тетя Бенита начала приводить в порядок постель. Расправляя тонкие простыни и стеганое покрывало, она посмотрела через плечо на девушку. — Это пойдет ему на пользу. В последнее время он грустит. Твое возвращение придало ему столько энергии, сколько у него уже не было много месяцев. К тому же все запланировали до твоего возвращения — придет сам дон Мариано Вальехо! Такой большой человек — настоящий калифорниец, истинный патриот, что бы о нем ни говорили, — посетит нашу асиенду. Он принял приглашение, а это большая честь для дона Патрисио, и для тебя тоже. Поэтому тебе необходимо новое платье. Поскорей выпей шоколад и съешь булочки, которые я принесла, — сеньора Вальдес появится здесь со своими помощницами через полчаса.

Тори неохотно позволила сеньоре Вальдес — маленькой энергичной женщине с быстрой речью и подвижными руками — показать атлас, парчу и муслин, которые портниха принесла с собой.

— Сеньорита, я рекомендую вам это.

Сеньора Вальдес развернула ткань и положила ее на кровать. Это был нежный муслин бледно-лилового цвета — идеальный материал для девичьего платья.

— Какая прелесть! — Тетя Бенита восхищенно хлопнула в ладоши. — И эти кружева рядом с перьями… да, эти. Они оттенят материал — это ведь муаровый шелк, вон там, возле атласа?

Однако Тори указала на плотно свернутый отрез:

— Разверните его, чтобы я могла поглядеть.

— О, — тетя Бенита покачала головой, — он не подходит для юной девушки. Это неприлично.

— Мне скоро исполнится двадцать один год, я уже не ребенок. — Тори властно подняла бровь. — Я хочу увидеть эту ткань.

Отрез послушно раскатали поверх бледно-лилового муслина. На роскошном фиолетовом атласе поблескивали тонкие серебряные нити. Сеньора Вальдес подняла голову и улыбнулась:

— Ткань идеально подходит к вашим прекрасным глазам — темно-синим, верно?

— Фиолетовым, — с легким раздражением в голосе поправила портниху Тори.

Ей надоело терпеть булавочные уколы и целую вечность стоять на стуле, пока помощница сеньоры Вальдес снимала мерки с помощью ленты, булавок и кусочков бумаги. Тори изменила положение, булавка выскочила, и помощница, пробормотав что-то себе под нос, снова закрепила бумажку на талии.

Тори упрямо стиснула челюсти, устав от примерки и бесконечной болтовни женщин. В другой ситуации она бы с удовольствием выбрала материалы и цвета, но сейчас она чувствовала себя усталой. Всю ночь Тори беспокойно ворочалась в постели. Она мысленно переживала эпизод в саду, пока на горизонте не заалело солнце. Пугающие воспоминания терзали ее даже во сне. Ей следовало выполнить свою угрозу и позвать пастухов, но она не сделала этого. Возможно, она должна рассказать все папе, но Тори знала, что девушка не имеет права покидать свою комнату без дуэньи. Ей пришлось бы объяснять, почему она оказалась в саду, вместо того чтобы лежать в своей безопасной спальне, и куда направлялась в момент встречи с незнакомцем. Возможно, ей придется объяснять, почему она не закричала, не позвала на помощь. Тори не знала, как ответить на эти вопросы. Сказать, что она не могла ничего произнести, потому что его рот был плотно прижат к ее рту? Это сулило серьезные осложнения.

— По-моему, лучше всего подойдет муслин, — произнесла тетя Бенита, неодобрительно нахмурившись. — Вы согласны, донья Витория?

— Нет. Атлас. Он больше подходит для бального платья. — Тори заметила, что тетя Бенита переглянулась с сеньорой Вальдес. Это напомнило девушке о том, что она находится не в Бостоне, а в Калифорнии, где сохраняются строгие правила. Здесь все было другим. Тори с раздражением осознала, что игнорировать жесткие нормы поведения не удастся. Здесь ее считали старой девой — вчера вечером она слышала, как тетя Бенита сетовала на это обстоятельство. Она не пойдет на уступку в этом вопросе и любом другом, который сочтет серьезным.

— Атлас, — повторила девушка, прочистив горло, но тетя Бенита и сеньора Вальдес склонились над принесенным портнихой альбомом, где были изображены платья различных фасонов.

— Здесь будут хорошо смотреться перья. — Сеньора Вальдес указала на эскиз. — И возможно…

— Нет, — твердо заявила Тори. — Никаких перьев. Серебряные нити на лифе. Я хочу, чтобы декольте, согласно последней французской моде, было глубоким, а на рукавах надо сделать маленькие буфы. Оборки на бедрах надо сделать такими, чтобы ткань лежала красиво и не напоминала мокрый муслин. — Тори елейно улыбнулась тете Бените, которая, неодобрительно поджав губы, смотрела на девушку с возмущением в глазах, и добавила: — Думаю, к этому фасону подойдут длинные вечерние перчатки.

Она спустилась со стула, поморщилась из-за воткнувшейся в ее бок булавки и проигнорировала обеспокоенный взгляд сеньоры Вальдес.

— Вы уверены, что управитесь к фиесте?

— Да-да, конечно. Ваш папа щедро заплатил мне, я воспользуюсь помощью трех девушек. Все будет сделано, как вы пожелали.

— Превосходно. Я уверена, что вас вознаградят за ваши труды достойным образом, если платье получится таким, каким я хочу его видеть.

Сеньора Вальдес расплылась в улыбке, засуетилась, велела своей помощнице поторопиться, сказала, что у них мало времени для такой большой работы, а донья Витория должна получить самое красивое платье в Калифорнии.

— Донья Витория, — произнесла тетя Бенита, и воздух с тихим шипением вырвался сквозь расщелину между ее передними зубами, — тебе известно, что я не могу этого допустить.

— Извини меня, но ты уже не моя няня. Я признаю твое право на выражение недовольства, но ты должна признать мое право носить то, что я хочу, — лишь бы наряд был приличным.

— Вряд ли дон Патрисио сочтет это платье приличным.

— Тогда он, несомненно, сообщит мне свое мнение, и если ты беспокоишься, что он обвинит тебя, обещаю недвусмысленно объяснить ему, что я сама дала такие указания.

Всплеснув руками, тетя Бенита пробормотала что-то себе под нос и покачала головой. Потом бросила на Тори гневный взгляд и направилась к двери вслед за сеньорой Вальдес и ее помощницей.

Когда они ушли и в комнате снова стало тихо, Тори вздохнула с облегчением. Наконец-то! Она бы не вынесла еще одного мгновения споров о тканях, фасонах и перьях. Господи, она бы выглядела как напыщенный павлин, если бы тетя Бенита настояла на своем.

Легкий ветерок пошевелил шторы, которые висели над ведущей в патио дверью, и Тори вышла наружу постоять на теплых камнях, насладиться ароматом летних цветов.

Ей было что вспомнить. Случившееся пробуждало в Тори смятение, беспокойство. Она не выспалась за ночь и решила вздремнуть, но потом передумала. Она была слишком возбуждена, ее переполняла нервная энергия. В Бостоне она уговорила бы Мауру или Меган совершить пешую прогулку или прокатиться с ветерком по центральной площади, но здесь для этого ей пришлось бы детально объяснять свои планы. Тори оставалось лишь читать, писать письма или бездельничать. Мужчины располагали гораздо большей свободой, и это возмущало девушку.

Диего — он ведь должен был находиться здесь, да? Она скучала по нему, по его доброте и даже противному поддразниванию. Для младшего брата он был весьма сносным. К тому же что угодно лучше невыносимой скуки и здешних правил, которым она не собиралась подчиняться. Господи, муслин и перья!

Поскольку праздность только усиливала внутреннее беспокойство, Тори надела широкополую шляпу и направилась к загону. День был чудесным, ветерок ласкал щеки, солнце висело в небе ярким желтым шаром. Старый Мануэль, работавший здесь конюхом с того времени, когда Тори исполнилось три года, по-прежнему гордился каждой чистокровной лошадью, которую держали в Буэна-Висте. Ссутулившийся старик провел девушку по недавно выстроенной конюшне, подробно рассказывая о достоинствах и недостатках каждого животного. Он разрешил Тори похлопать их по шее и покормить кусочками яблока.

— Я помню мой первый урок верховой езды.

Она погладила высокого андалузца. Эту породу разводили в Испании более ста лет, а сейчас она была распространена и в Калифорнии. Андалузцы были мускулистыми, изящными животными, на них ездила испанская знать. Их ценили за прекрасное сложение, роскошные гривы и хвосты, часто доходившие до земли. Тори захотелось прокатиться на одной из этих красивых, резвых лошадей.

Она с улыбкой посмотрела на Мануэля:

— Ты так боялся, что я упаду.

Усмехнувшись, Мануэль кивнул:

— Я больше тревожился за лошадь, за того упрямого пони, которого выбрал для тебя твой отец. Я не знал, кто одержит верх — ты или пони, — потому что вы оба не хотели уступать. Ты тогда многое о нем узнала.

Она засмеялась:

— Я помню Поко.

Тори в последний раз потрепала гнедого коня по шее и скормила ему остатки яблока, потом вытерла руки о юбку.

— Я бы хотела прокатиться сегодня. Ты можешь найти для меня подходящее животное, Мануэль? Не послушную кобылу, а коня с огоньком, способного доставить мне настоящее удовольствие.

Если он и догадался о ее замысле, то ничем не выдал этого и лишь кивнул:

— Si. Я знаю такого.

— Отлично. Тогда я скоро вернусь.

Радостно улыбнувшись, она вернулась в дом, пройдя мимо виноградника с широкими пыльными листьями и зреющими гроздьями. Отдельные лозы толщиной с запястье Тори были посажены в ту пору, когда Буэна-Виста еще представляла собой лишь однокомнатный домик размером с хижины пеонов. Сейчас лозы плотно опутывали деревянные подпорки. Наливающиеся гроздья скоро превратятся в вино, которое отец продавал коммерсантам, чьи корабли заполняли гавань Монтерея. В ожидании отправки дубовые бочки стояли высокими рядами в длинных погребах, вырытых под холмом чуть ниже Буэна-Висты.

В детстве Тори и Диего играли в прохладном полумраке хранилища, тогда еще не заполненного до отказа бочками с вином, но это, конечно, было давно. Возможно, она еще заглянет в погреба, где даже в разгаре лета наверняка сохраняется приятная прохлада.

Мысли о предстоящей прогулке пьянили Тори, сулили разнообразие, спасение от того, что могло быстро обернуться скукой. Нет, она не отдаст себя во власть здешней тоски — тем более в такой чудесный день, когда солнце сияет столь ослепительно, а ветер приносит с океана запах соленой воды.

«Я не позволю папе навязать мне его планы, — дерзко подумала Тори. — Не стану подобием мамы. Я молода и скоро вернусь в Бостон, чтобы выйти замуж за Питера. Там меня ждут многочисленные обязанности».

А сейчас следует на какое-то время забыть обо всем, насладиться свободой, приятными мыслями о будущем. Да, она отправится на прогулку, и кто знает, что с ней произойдет. Возможно, что-то восхитительное, волнующее. Она еще успеет столкнуться с реальностью, это произойдет скоро — как только она скажет отцу о своем желании уехать из Калифорнии в Бостон, где ее ждет жених. Предстоящее испытание не прельщало девушку.

Пока Тори решила спрятать подобные мысли в дальний уголок своего сознания и сосредоточилась на многообещающей прогулке, которую она совершит прохладным утром.