"Плата за красоту" - читать интересную книгу автора (Робертс Нора)

Глава 22

Здесь было так тихо, что Райан не мог спать. Он лежал и думал о Нью-Йорке. Как убаюкивающе шумит улица, как быстр шаг идущего по тротуару, ноги сами несут тебя к перекрестку – успеть, пока не зажегся красный свет семафора.

Возле моря жизнь замедляется, а если ты сбавил темп, то начинаешь обрастать корнями. Это происходит с тобой исподволь, незаметно – помимо твоей воли.

Нужно поскорей возвращаться в Нью-Йорк, в галерею. Слишком надолго он ее оставил. Конечно, ему приходилось уезжать и раньше, он все время переезжает с места на место, но сейчас все иначе. Слишком уж он тут закрепился.

Пора сматывать удочки, и чем быстрее, тем лучше.

Она спала рядом, и дыхание ее было таким же медленным и ровным, как шум моря. Она не прижалась к нему, лежала сама по себе, не посягала на его территорию. С одной стороны, он был ей за это признателен. Но с другой… Почему бы ей не прильнуть к нему, не изобразить, что она хочет связать его и удержать?

Тогда ему легче было бы сопротивляться.

Нет, в таких условиях сконцентрироваться невозможно. Она все время отвлекает его от работы. Когда она рядом – хочется ее трогать. Интересно, почему? Наверное, все дело в том, что она всякий раз словно удивляется, когда он гладит ее или ласкает.

Признаться, ему очень хотелось разбудить ее поглаживаниями и поцелуями. Пусть она разгорячится, возбудится, раскроется ему навстречу.

Райан решил, что пора вставать.

Черт знает что такое! Он всегда считал, что секс – это форма досуга, а не вид помешательства.

Надев свободные черные брюки, он взял со стола сигару и зажигалку. Тихонько открыл дверь террасы, вышел наружу.

Свежий воздух был как охлажденное белое вино. Опасно привыкать к такому воздуху – легко втянуться. С высоты открывалась панорама на море. Скалы, светящийся силуэт маяка, луч прожектора, шарящий по горизонту.

Традиция, преемственность, спокойствие – вот что читалось в этом пейзаже. Перемены происходят здесь очень медленно, если происходят вообще.

Каждое утро встаешь и видишь одну и ту же картину: море, лодки, покачивающиеся волны. А ночью видишь звезды, рассыпанные по черному бархату неба бриллиантовой крошкой.

Луна почти погасла, вот-вот исчезнет.

Надо что-то делать. Так продолжаться не может.

Он раздраженно щелкнул зажигалкой, выдохнул изо рта струйку дыма.

Дело застопорилось. Миранда все сидит над своими графиками, ведет какие-то расчеты, обложилась бумажками. Все это не имеет никакого отношения к живым людям – к их алчности, злости, ревности, ненависти. Никакая писанина не объяснит, как может один человек убивать другого из-за куска металла.

Сейчас главное – понять, кто ведет игру, а также уяснить себе их логику. Осталось только начать и кончить.

Он успел неплохо ее изучить. Деловая женщина, умная, практичная, сдержанная, но, если подобрать ключ, раскрывается ее истинная суть – теплая, нежная, беззащитная. Миранду с детства приучили не показывать своих чувств. Она привыкла дистанцироваться от людей, всю себя посвящать делу: намечает цель и вдет к ней самым коротким и прямым путем.

Но у нее сеть слабое место – брат.

Они здорово привязаны друг к другу. Что это? То ли просто родственное чувство, то ли бунт против матери, то ли совместный рубеж обороны. Неважно, главное, что эта связь сильная и настоящая. Райан видел, как тяжело переживает Миранда из-за алкоголизма брата. Гнев, обида, горечь – вот чувства, которые она испытывала.

А каким счастьем, какой надеждой зажегся ее взгляд вчера вечером, когда они ужинали втроем! Миранда поверила, что Эндрю начинает новую жизнь. Ей нужна эта вера. Хочет надеяться – пусть надеется.

Стали быть, делиться с ней подозрениями не стоит. А между тем тут есть зацепка. Алкоголизм способен подчинять себе человека полностью. Пьяница способен на самые невероятные поступки. А если пьяница возглавляет институт, если у него есть власть и допуск к любым материалам, ему ничего не стоит злоупотребить своими возможностями. Например, похитить первую статуэтку. Мотив? Возможно, деньги. А может быть, страсть обладания. Или, возможно, шантаж. Проще вообще организовать операцию было бы кому-то из семейства Джонсов.

Райан стал думать про Чарльза Джонса. Ведь это он когда-то нашел «Давида». Что, если Чарльз пожелал прибрать находку к рукам? Но один он с этим не справился. Кто-то ему помогал. Эндрю? Не исключено. Джованни? Может быть. Или еще кто-то из доверенных помощников.

Элизабет Джонс. Гордая, одержимая, холодная. Всю жизнь посвятила искусству. Для нее самое главное – престиж. Это даже важнее, чем муж, чем дети. Бесценная статуэтка – отличный приз для увенчания жизни, посвященной искусству.

Джованни. Человек, которому доверяли. Блестящий ученый – иначе он не работал бы с Мирандой. Все говорят, что в нем была бездна обаяния. Флиртовал с женщинами. Возможно, спутался не с тем, с кем надо. Или другое: был неудовлетворен своим положением в «Станджо» и хотел большего.

Элайза. Бывшая жена. Бывшие жены мстительны.

Она перевелась из института в «Станджо», живет во Флоренции. Элизабет Джонс ей доверяет, так что дамочка пользуется влиянием. Она могла использовать Эндрю в своих целях, а потом, когда он стал ненужным, его бросить. Поскольку она заправляет лабораторией, то имеет доступ ко всем материалам. Наверняка держала в руках обе статуэтки. Быть может, ей захотелось ими завладеть?

Ричард Хоуторн. Книжный червь. Что ж, в тихом омуте черти водятся. Человек, знающий историю. Настоящий исследователь. Такие обычно держатся в тени. Вся слава достается ярким и талантливым. Легко ли с этим мириться?

Винсент Морелли, давний друг и коллега. Очень молодая и очень требовательная жена. Посвятил институту и «Станджо» много лет жизни. Возможно, ему стало мало зарплаты и хорошего отношения – захотелось большего.

Джон Картер. Потрепанные туфли, дурацкие галстуки. Надежен, как скала. А может быть, так же тверд, как скала? В институте больше пятнадцати лет. Тянет лямку, выполняет приказы, следит за порядком. Приказы? А чьи приказы он, собственно, выполняет?

Любой из этих людей может оказаться тем самым, подумал Райан. И все же трудно предположить, что один из них мог в одиночку совершить два таких безупречных похищения. Нет, тут пахнет командой. Есть исполнители, и есть холодный, трезвый ум, который ими руководит.

Потребуются время и информация, чтобы добраться до этого умника.

Райан проследил взглядом, как по небу чертит линию падающая звезда.

Что ж, он тоже умеет загадывать загадки.

– Ты собрался звонить моей матери? Зачем?

– Я бы, конечно, позвонил твоему отцу, но у меня такое ощущение, что Элизабет больше разбирается в делах, чем он. – Райан заглянул ей через плечо, пытаясь понять, чем она занимается. – Что это у тебя на дисплее?

– Ничего. Зачем ты хочешь позвонить матери?

– Нет, правда, что это? Интернетовская страничка, посвященная садовому искусству?

– Мне понадобились кое-какие данные, вот и все.

– О цветоводстве?

– Да.

Миранда дала команду распечатать страничку и вышла из Интернета.

– Так все-таки зачем тебе понадобилась моя мать?

– Погоди. Ничего не понимаю. С чего это ты вдруг заинтересовалась цветами?

– Хочу заняться садом, но не знаю, с чего начать.

– Это называется «научный подход»? – Он наклонился и поцеловал ее в макушку. – Ты просто прелесть, Миранда.

Она сняла очки, откинулась назад.

– Рада, что забавляю тебя. Может быть, все-таки ответишь на мой вопрос?

– Насчет матери? – Он сел на стол лицом к ней. – Да вот, хочу сообщить ей, на каких условиях она могла бы получить от меня Вазари, Рафаэля и Боттичелли.

– Рафаэля и Боттичелли? Но мы вроде бы договаривались только о Вазари.

– А я хочу предложить новую сделку. Дам ей пять картин. Если она постарается, то, может быть, приплюсую еще и скульптуру Донателло. На трехмесячный срок. Разумеется, галерея Болдари должна быть упомянута во всех рекламных материалах. Доход от благотворительного банкета поступит в Национальный фонд искусств.

– Какой еще банкет?

– Об этом позже. Не перебивай. Я остановил свой выбор на Новоанглийском институте истории искусств, потому что у этого заведения прекрасная репутация. Мне понравилось, что институт не только выставляет произведения искусства, но также занимается их реставрацией, организует лекционные курсы, ведет научно-исследовательскую работу. Экскурсия, которую устроила для меня доктор Миранда Джонс, произвела глубокое, я бы даже сказал неизгладимое, впечатление.

Он дернул ее за прядь, и волосы рассыпались по плечам. Так ему нравилось больше. Миранда раздраженно нахмурилась, но это его не смутило.

– Владельца галереи Болдари очень заинтересовала идея доктора Джонс – организовать выставку, посвященную социальному, религиозному, политическому и художественному аспектам итальянского Ренессанса.

– В самом деле? – спросила Миранда. – Ты серьезно?

– Не отвлекай меня.

.Он ласково взял ее за руку и вдруг увидел, что на пальце нет подаренного им кольца. Это почему-то задело его, и брови Райана на миг сдвинулись. Он удивился собственной реакции и подумал, что надо будет на досуге помозговать – с чего это он вдруг так расстроился?

– Идея доктора Джонс натолкнула меня на плодотворную мысль. Мы устроим выставку в институте, а три месяца спустя перевезем ее ко мне, в мою нью-йоркскую галерею. Там она тоже продлится три месяца.

– Понятно. Взаимовыгодное партнерство.

– Именно. Мы легко нашли общий язык с доктором Джонс. Во время предварительных переговоров тебе пришла в голову блестящая мысль устроить благотворительный банкет в институте, чтобы поддержать Национальный фонд искусств. Галерея Болдари всячески поддерживает деятельность этой организации, поэтому я не смог отказать. Ты поймала меня на крючок.

– Ну-ну, – пробормотала Миранда. – И что дальше?

– Я готов немедленно приступить к осуществлению этого многообещающего проекта, однако мне вдруг стало известно, что доктор Джонс находится в отпуске. Это меня обеспокоило. Я согласен иметь дело лишь с этой во всех отношениях выдающейся особой и больше ни с кем. Если же вызвать ее из отпуска не представляется возможным, я осуществлю этот проект с Чикагским институтом искусств.

– Это маме не понравится.

– Я тоже так думаю.

Он выдернул у нее из волос шпильки и небрежно швырнул их через плечо. Миранда чуть не подскочила от возмущения.

– Черт тебя подери, Райан!

– Не перебивай. Нам нужно, чтобы ты вернулась на свое рабочее место. Пускай оппонент знает, что ты снова у руля. И еще нам нужно, чтобы все, кто имел отношение к обеим статуэткам, собрались в одном месте.

– Ну, первая часть плана тебе скорее всего удастся. Выставка, о которой ты говоришь, – ответственное и престижное мероприятие.

Она хотела встать, чтобы подобрать шпильки, но Райан не выпустил ее – обхватил ладонями ее голову и держал.

– Моя мать отлично понимает, что престиж – это важно, – задумчиво произнесла Миранда. – Но как тебе удастся собрать вместе всех, кто нам нужен?

– Сейчас объясню. – Он провел пальцем по ее щеке. – Мы устроим сногсшибательную вечеринку.

– Ты имеешь в виду благотворительный банкет?

– Вот-вот. – Райан встал, прошелся по комнате, рассеянно барабаня по книжным полкам.

– Банкет будет посвящен памяти Джованни. Миранда похолодела:

– Ты хочешь использовать имя Джованни для своих планов? Как ты можешь? Ведь Джованни убит.

– Да, и тут ничего не изменишь. Но мы устроим так, что его убийца непременно явится. И тогда, считай, полдела будет сделано.

– Что-то я не понимаю.

– Детали изложу позднее. Слушай, у тебя есть блокнот для рисования?

– Конечно, есть.

Она встала и взяла со стола блокнот.

– Ну естественно. Как же иначе? Захвати его с собой, а заодно не забудь и пару карандашей.

– Куда захватить?

– На веранду. Посидишь там, сделаешь набросок своего будущего сада. А я пока позвоню.

– Ты думаешь, я буду сидеть и рисовать сад, когда тут такое творится?

– Ничего, это поможет тебе расслабиться. – Он набрал цветных карандашей, сунул их в карман рубашки, а Миранде протянул ее очки.

– Прежде чем разбивать сад, надо хорошенько понять, чего ты хочешь.

Он взял ее за руку и потащил за собой.

– Когда тебе пришла в голову эта идея?

– Ночью. Лежал, не мог уснуть. Понимаешь, все это время мы вертимся в колесе, а нам нужно действовать. Кто-то другой дергает за ниточки. Пора перехватить инициативу.

– Чудесная метафора, Райан, но я не понимаю, каким образом нам может помочь благотворительный банкет, устроенный в память Джованни. С чего ты взял, что убийца будет среди гостей? И уж во всяком случае, эта затея не поможет нам вернуть статуэтки.

– Не все сразу, детка. Ты не замерзнешь?

– Не беспокойся. Посижу, порисую, немного отвлекусь. Мне действительно не мешает расслабиться, если впереди так много работы.

– Да уж, скоро начнется такая свистопляска, что тебе будет не до отдыха.

Обреченно вздохнув, она последовала за ним. Апрель баловал чудесной погодой: в небе сияло солнце, с моря дул легкий ветерок. Миранда знала, что погода здесь переменчива – не успеешь оглянуться, как налетит шквал и повалит мокрый снег. В этой непредсказуемости – весь секрет магии здешних мест.

– Сиди, отдыхай. – Он одарил ее братским поцелуем. – А я займусь делом.

– Значит, я не должна утруждать мою хорошенькую головку? – насмешливо спросила Миранда. Он засмеялся, вынул мобильный телефон:

– У вас скверный характер, доктор Джонс. Но мне почему-то это нравится. Как позвонить твоей матери?

Миранда подумала, что он обладает поразительным свойством одновременно очаровывать и раздражать.

– Тебе надо звонить ей домой. Если учесть разницу во времени, она наверняка уже вернулась с работы. – И она назвала ему номер телефона Элизабет.

Пока он тыкал пальцем в кнопки, Миранда задумчиво смотрела вдаль. Разумеется, Райан сумеет запудрить матери мозги, думала она. У него истинный талант очаровывать женщин. Это факт, который лучше не анализировать. Райан сумел обаять дочь, сумеет подкатиться и к матери. Наверное, на всей земле не сыщется женщины, к сердцу которой его ловкие руки не сумели бы подобрать отмычку.

Миранда вздохнула и нарочно отвернулась, стараясь не прислушиваться к разговору.

В ярком свете весеннего дня, по контрасту со скалами и морем, газон выглядел жалким и потрепанным. Да и веранда вся облупилась, ступени поросли бурой травой.

А когда-то бабушка содержала сад в идеальном порядке. У Миранды и Эндрю, к сожалению, руки до этого не доходили. Их хватало только на то, чтобы содержать в порядке дом, а сад – это уже роскошь. Есть дела поважнее.

Серьезные ремонтные работы проблемы не представляли: просто нанимаешь мастеров, и они делают все, что нужно. С садом сложнее. Брат с сестрой никогда не держали в руках грабли или тяпку, не выпалывали сорняки, не стригли траву.

«Между прочим, неплохая идея, – подумала Миранда. – Мы могли бы заняться благоустройством сада вместе, это сблизило бы нас». В простом физическом труде есть своя прелесть – видишь результат своих усилий. К тому же это стало бы для Эндрю неплохой терапией. Да и для нее самой тоже. Похоже, в ее жизни закончился некий этап. Надо будет чем-то себя занять.

Она попыталась припомнить, как выглядел сад, когда бабушка была еще в полной силе.

Тут росли какие-то высокие пышные цветы – алые и пурпурно-красные, были и клумбы с желтыми маргаритками. Карандаш сам заскользил по бумаге. Миранда нарисовала кусты с белыми розами. И сразу же в памяти воскрес аромат – сладкий, пряный, пьянящий.

Вот здесь надо будет посадить ярко-синие колокольчики.quot; Не забыть про львиный зев. Какое чудесное название! Миранда была горда собой, что память сохранила облик сада.

Разговаривая по телефону с Элизабет, Райан наблюдал за Мирандой. Вид у нее был счастливый, спокойный. Она улыбалась, рисуя в блокноте. Движения руки были быстрыми и точными. Отличный глазомер, искусная рука – сразу видно.

Волосы Миранды растрепались. Она надела очки, свитер горбился на спине. Какие длинные, изящные у нес пальцы. Ногти аккуратно подстрижены, никакого маникюра, никакого лака.

Никогда еще он не видел такой сногсшибательной женщины.

Это отвлекало от дела, и Райан отвернулся, стал смотреть в другую сторону.

– Зовите меня просто Райан, – сказал он в трубку. – Надеюсь, вы не будете возражать, если я буду называть вас Элизабет? Вам, конечно, известно, какое сокровище ваша дочь. Она произвела на меня совершенно неизгладимое впечатление. Умная, талантливая. Я был очень расстроен, когда узнал, что она ушла в отпуск.

Он помолчал, слушая ответ. С улыбкой подумал: Миранда и не подозревает, до чего ее голос похож на голос матери – тот же благовоспитанный, чеканный выговор.

– Я не сомневаюсь в том, что в вашем институте много компетентных и высококвалифицированных сотрудников, которые справились бы с этим проектом. Но я предпочитаю работать с теми людьми, кого знаю. Если не получится с доктором Джонс, свяжусь с миссис Беренски из Чикагского института искусств. Вы ведь знаете ее, не правда ли?.. Да-да, Луа – превосходная специалистка и проявляет большой интерес к этому проекту. Я должен перезвонить ей в течение сорока восьми часов. Вот почему я и позволил себе побеспокоить вас дома. Честно говоря, я предпочел бы иметь дело с вашим институтом, однако, если Миранда не свяжется со мной в самое ближайшее время, я буду вынужден…

Он не договорил, довольно ухмыляясь: Элизабет начала торговаться. Райан устроился поудобнее: закинув ногу на перила, стал лениво разглядывать побережье и кружащих в небе чаек. Разговор двигался в нужном ему направлении. Сама о том не подозревая, Элизабет предлагала те самые условия, которые и были ему нужны.

Переговоры заняли сорок минут. За это время Райан успел наведаться на кухню и приготовить себе угощение: целую тарелку крекеров, сыра и оливок. Потом он вернулся на веранду и, с аппетитом закусывая, продолжил беседу с Элизабет. В конечном итоге они обо всем договорились – даже о том, что вечером, за день до банкета, непременно встретятся и выпьют за успех этого предприятия.

Закончив разговор, Райан сунул в рот оливку и спросил:

– Миранда, ты не уснула?

Она самозабвенно продолжала делать наброски.

– Что?

– Подойди к телефону.

– К какому телефону? – недовольно взглянула она на него поверх очков. – Я не слышала звонка.

– Сейчас услышишь, – подмигнул Райан, и в следующую секунду на кухне действительно зазвонил телефон. – Это твоя мамочка. На твоем месте я бы изобразил удивление и непременно поломался бы.

– Так она согласилась?

– Сними трубку и узнаешь.

Миранда бросилась на кухню, схватила трубку.

– Алло?.. Мама, это ты?

Она прижала руку к быстро бьющемуся сердцу. Как и следовало ожидать, Элизабет не просила, а требовала. Более того, получалось, что вопрос этот давно решен и обсуждению не подлежит. Миранда должна немедленно выйти из отпуска, связаться с галереей Болдари и обо всем договориться с ее владельцем. Организация выставки – дело первоочередной важности. Срок исполнения – второй уик-энд мая.

– Но остается всего месяц! – попыталась возразить Миранда.

– Я понимаю, что времени в обрез, но у мистера Болдари есть другие обязательства. Во всем, что касается прессы и рекламы, ему помогут Эндрю и Винсент. Ты же в ближайшие четыре недели будешь занята только выставкой. Миранда, мистер Болдари возлагает на тебя большие надежды. Я тоже. Ты меня поняла?

– Само собой. – Миранда рассеянно сдернула с носа очки, сунула их в нагрудный карман. – Я немедленно приступлю к делу. Но я хотела спросить про Джованни…

– Церемония прошла безупречно. Родственники были очень благодарны за цветы. Я буду часто звонить тебе, Миранда. Придется мне изменить свое расписание на май. Приеду в начале месяца, хочу лично проследить за подготовкой. А ты уж, будь любезна, регулярно присылай мне отчеты.

– Пришлю. Ладно, до свидания. – Миранда повесила трубку и обернулась к Райану. – Дело сделано. Надо же, как все просто.

– Я не стал говорить ей про Джованни, – заметил Райан. – Это выглядело бы подозрительно. Пусть идея родится у тебя завтра. Мол, ты согласовала ее со мной, и я целиком и полностью за. Твою матушку мы поставим перед фактом.

Он взял с тарелки крекер, положил сверху ломтик сыра и сунул Миранде в рот.

– Само собой разумеется, что на такое важное мероприятие прибудут все ответственные сотрудники института и филиалов. Надо же продемонстрировать единство и солидарность.

– Обязательно приедут, – прошептала Миранда. – Мать об этом позаботится. Только я не понимаю, что нам это даст.

– Единство времени, места и действия. – Он отправил в рот ломтик сыра. – Жду с нетерпением.

– У меня теперь много работы. – Она провела рукой по волосам. – Нужно готовить выставку.

– Я прилетаю завтра из Нью-Йорка.

– Неужели? – оглянулась на него Миранда, направившаяся было к двери.

– Да, утренним рейсом. Буду счастлив встретиться с вами, доктор Джонс.