"Голос из прошлого" - читать интересную книгу автора (Робертс Нора)

Глава 9

После занятий сексом ей всегда хотелось пить. Находясь уже в гораздо более благожелательном расположении духа, чем до встречи с Уэйдом, Фэйф решила заехать к Хэнсону и купить себе бутылочку чего-нибудь холодного. Она взглянула вверх на окна Уэйда и мысленно послала ему поцелуй. Может быть, стоит позвонить ему попозже и узнать, не желает ли он прокатиться куда-нибудь вечерком. Может быть, рвануть в Джорджтаун и найти себе какое-нибудь приятное местечко недалеко от воды.

Ей хорошо с Уэйдом, удобно и волнующе. Он так же постоянен, как солнечный восход, всегда на месте, когда бы ей ни понадобился. В ней зашевелились воспоминания о давно минувшем лете, когда он так часто, много и легко говорил о любви и семье, доме и детях, но она заглушила их и стала думать о прелестях внебрачного секса. Ей нужно только это, и ему, к счастью, тоже. И за это она вознаградит себя и его, займет у Кейда его «Конвертибл», и они поедут на побережье, где-нибудь припаркуются и будут обжиматься, как подростки.

Свою машину Фэйф припарковала за несколько магазинов от уэйдовского ветеринарного пункта. Незачем давать пищу болтливым языкам, хотя они и так болтают всегда обо всем и невесть что. Фэйф уже хотела скользнуть в автомобиль, но тут увидела, как из своего магазина вышла Тори и осталась стоять недвижимо на тротуаре. «Вот гадкий утенок, который никак не может стать белым лебедем», – подумала Фэйф и, подгоняемая любопытством, перешла улицу.

– Ты в своем обычном трансе?

Тори вздрогнула, но тут же расслабилась.

– Просто хотела посмотреть с улицы на витрины. И вывеску лишь недавно прикрепили.

– Гм… – И Фэйф, подбоченясь, тоже обвела фасад магазина долгим взглядом. Буквы на вывеске, еще блестевшие свежей краской, выглядели классно.

– «Южный комфорт»? Ты и им собираешься торговать?

– Да.

Присутствие Фэйф не давало возможности насладиться радостью собственничества, и Тори снова направилась к двери.

– Ты не слишком-то любезна с потенциальной покупательницей, – заметила ей вслед Фэйф. Тори обернулась. Взгляд у нее смягчился.

– Я еще не открыла магазин. Фэйф ухватилась за дверь, прежде чем она успела захлопнуться, и протиснулась внутрь.

– Ну ты еще совсем не готова, по-моему, – и Фэйф оглядела пустые полки.

– Извини, но мне надо работать, Фэйф.

– А ты не обращай на меня внимания. Иди и занимайся своими делами.

Фэйф махнула рукой и, движимая столько же упрямством, сколько и любопытством, принялась расхаживать по магазину. Все сияло безукоризненной чистотой, пришлось ей признать это. Стекло так и сверкало в витринах, дерево было отполировано до блеска.

– А у тебя хватит товаров, чтобы заполнить все это пространство?

– Будет достаточно.

Смирившись с вторжением, Тори принялась распаковывать коробки. Если она достаточно знает Фэйф Лэвелл, то скоро ей все надоест и она удалится.

– Если тебе интересно знать, то я планирую открыться в следующую субботу. Самый лучший товар будет продаваться с десятипроцентной скидкой, но только в этот день.

Фэйф дернула плечиком:

– В уик-энды я всегда занята.

Она подошла к главной витрине. Внутри на подкладке белого шелка лежали украшения ручной работы: камни в серебряной оправе. Забыв обо всем на свете, Фэйф хотела приподнять крышку, но она была заперта. Фэйф тихонько выругалась и осторожно покосилась на Тори: заметила та или нет. И обрадовалась, что Тори не обратила внимания.

– У тебя здесь есть милые побрякушки. – Ей очень захотелось иметь, и немедленно, серебряные висячие серьги с ляпис-лазурью. – Я и не думала, что ты станешь ими торговать. Ты сама их, наверное, никогда не носила.

– У меня три художника работают над такими безделушками, – ответила Тори. – Мне особенно нравится брошь с гранатами и цитринами.

– Милая вещица, но вообще я не поклонница брошек. А вот серьги мне нравятся.

– Приходи в субботу.

– Я могу быть занята. – Да, она хотела серьги прямо сейчас. – Почему бы тебе не продать их мне сегодня? Для почина? По-моему, ты и открываешь магазин, чтобы все это продавать, правда?

Тори поставила на полку глиняную масляную лампу и постаралась согнать улыбку с лица, прежде чем повернулась к Фэйф.

– Я еще не открыла магазин, – и Тори направилась к витрине, – но ради прошлого… – Она сняла ключ, висевший в связке у пояса. – На что же ты положила глаз?

– Вот те, – Фэйф постучала по стеклу, – серебро и ляпис-лазурь.

– Да, прелестные серьги. И пойдут тебе. Тори сняла серьги с шелковой подкладки и, прежде чем отдать Фэйф, поднесла к свету.

– Можешь примерить их перед зеркалом. Художница живет на окраине Чарлстона и делает красивые вещи, Когда Фэйф направилась к трельяжу в бронзовой оправе, Тори вынула из витрины кулон на длинной цепочке. Если представляется случай продать не одну вещь, а сразу две, так почему не попытаться.

– А вот это одна из моих любимых вещей. Кулон очень подходит к серьгам.

Стараясь не показать своего интереса, Фэйф взглянула вниз. Оригинальный кулон из лазурита в серебряной оправе сразу очаровал ее.

– Да, необычный. – Фэйф хотела отложить серьги и взять только кулон, но сдалась. – Такое не увидишь на каждой встречной.

– Я собираюсь продавать только уникальные вещи.

– Думаю, что возьму и серьги, и кулон. Целую вечность ничего себе не дарила. В Прогрессе всегда и везде одно и то же.

Тори закрыла витрину.

– Отныне будет по-другому.

Поджав губы, Фэйф взглянула на ценники.

– Многие решат, что ты запрашиваешь слишком дорого, но они будут не правы. В Чарлстоне ты могла бы все это продавать дороже.

– Но я не в Чарлстоне. Возьми футляры.

– Не беспокойся. Я все сразу и надену. Фэйф открыла сумочку и небрежно бросила туда прежние серьги.

– Срежь ценники и пробей чек.

– Но у меня еще нет кассового аппарата.

– Тогда я выпишу тебе чек.

– И дай-ка мне твои прежние серьги, я положу их в футляр.

Фэйф фыркнула и, порывшись в сумке, достала старые серьги.

– Хорошо, заботливая, аккуратная мамочка. «Секс и покупки, – подумала Фэйф, – лучше занятий не существует, и так приятно бывать среди красивых вещей».

Кто бы мог подумать, что из худенькой странной девчонки вырастет женщина с таким прекрасным вкусом и такими деловыми способностями? Да, магазин произвел на Фэйф впечатление, она даже немного позавидовала умению Тори придумать нечто интересное и создать свой бизнес практически из ничего. Не то чтобы Фэйф сама хотела принять участие в подобном предприятии. Такой магазин связал бы ее по рукам и ногам, как морской канат. Но, может быть, теперь жизнь в Прогрессе станет немного интереснее.

– Знаешь, вот эту вазу надо водрузить на подставку, так, чтобы стекло просвечивало… – предложила Фэйф.

Тори так и хотела сделать, но еще не успела распаковать подставки. Занятая подсчетом, она рассеянно взглянула на Фэйф.

– Ну вот, я все подсчитала, включая налог на доставку. Может, проверишь?

– Но у тебя всегда отметки были лучше.

Фэйф начала проверять, но входная дверь снова открылась, и она могла поклясться, что Тори при этом застонала.

Лисси всегда говорила писклявым голоском, и, по мнению Тори, это было одним из ее недостатков. Были и другие: например, склонность окружить себя одуряющим запахом ландышей, и этот запах сейчас влетел вместе с нею в магазин и оставался здесь долгое время после ее ухода.

Тори скрипнула зубами, пытаясь изобразить улыбку.

– Вот забавно. Я только что уложила волосы, иду в офис и вдруг вижу, что вы в магазине.

Тори метнула на Фэйф многозначительный взгляд. Та в ответ ослепительно улыбнулась, сигнализируя полное понимание, и затрепетала ресницами.

– Да, я тоже зашла совсем недавно, увидела на магазине вывеску.

– Вывеска очень впечатляющая. Все так удачно складывается, одно к одному. – Положив руку на живот, Лисси окинула цепким взглядом полки. – Как красиво, Тори. Ты, наверное, работаешь за шестерых, чтобы столько успеть за такое короткое время. И как прекрасно все сделал мой Дуайт.

– Да, я очень довольна его работой.

– Еще бы. Он здесь лучший строитель. Ой, какая прелесть. – И Лисси схватила масляную лампу, которую Тори только что поставила на полку. – Я очень люблю такие вещи. Дуайт говорит, что они только пыль собирают, но они-то и делают дом настоящим домом, правда? – Лисси украдкой посмотрела на ценник, и ее рот от удивления округлился. – Какая дорогая вещь!

– Это ручная, авторская работа. Здесь стоит подпись, – начала было Тори, но Фэйф ее перебила:

– Дуайт зарабатывает достаточно, чтобы ты могла покупать красивые вещи, особенно сейчас, когда ты в положении. Если бы я носила лишнюю тяжесть целых девять месяцев, мужчину, который в этом виноват, я бы заставила достать мне звезды и луну с неба.

Не уверенная в том, комплимент это или насмешка, Лисси насупилась.

– Дуайт и так меня чересчур избаловал.

– Вот уж действительно. А я купила вот это. – И Фэйф качнула кончиком пальца сережку в ухе и кулон. – Тори даст мне небольшую скидку в субботу, когда магазин откроется.

– Правда?

Лисси прищурилась, и взгляд стал пронзительно-острым. Насколько Фэйф знала, Лисси терпеть не могла, когда кто-то в чем-то ее опережал, Лисси жадно прижала к груди лампу.

– Тори, ты просто обязана продать ее мне. Я прикипела к ней душой, но не знаю, смогу ли прийти в субботу, и кто-нибудь другой может лампу перехватить.

– Это должен быть чек, Лисси, или наличные. Сегодня я не принимаю кредитные карточки, но я с удовольствием отложу тебе лампу до следующей недели, если…

– Нет, нет, я выпишу чек. Ну а можно мне, раз я уже здесь, походить и посмотреть?

– Да.

Тори поставила лампу на прилавок. Сдается, она уже приступила к работе.

– О! А эти зеркала продаются?

– Здесь все продается.

Тори достала синюю коробочку из-под прилавка и положила туда сережки, в которых Фэйф пришла.

– Там же визитная карточка художника.

– Чудесно. И тебе незачем меня благодарить, – тихо сказала Фэйф.

Поглядев на ценник лампы. Тори возразила:

– Бизнес есть бизнес, поэтому спасибо. Ты знаешь, какую кнопку надо нажимать.

– Ты имеешь в виду эту? – И Фэйф взглянула туда, где Лисси ойкала и ахала, глядя на выставленные товары.

– Но она может купить зеркало и стать, таким образом, моим лучшим другом…

– Тори, я так хочу купить это зеркало. Вот это, овальное, с лилиями на раме. Никогда не видела ничего подобного.

Тори взглянула на Фэйф сияющими глазами:

– Да, она тебя переплюнула по части покупок. – А Лисси она крикнула:

– Сейчас принесу коробку из подсобки.

– Спасибо. У тебя и так много работы, а ты еще возишься со мной. Как только ты все успеваешь? Я как раз говорила Дуайту вчера вечером, что просто не понимаю, откуда ты берешь время. Ведь ты арендовала дом, устроила магазин, получила товары да еще проводишь все вечера с Кейдом!

– С Кейдом? – одновременно спросили Тори и Фэйф.

– Никогда не думала, что он такой живчик. – И Лисси подошла ближе. – Должна признаться, что никогда не представляла вас вместе. Правду говорят, что тихие воды – глубокие.

– Не понимаю, о чем ты, – пожала плечами Тори.

– Незачем скромничать между нами, девушками. Дуайт мне все рассказал, но предупредил, что ты до поры до времени будешь об этом помалкивать. Так что не беспокойся, я не скажу об этом ни одной душе.

– Да не о чем и говорить. Мы только… – Тори увидела, как две пары глаз воззрились на нее с острым любопытством, и с трудом, запинаясь, докончила:

– Дуайт ошибается. Пойду принесу коробку.

– Не понимаю, зачем она скромничает, – заметила Лисси, когда Тори поспешно скрылась в кладовке, – ведь они оба свободны. Хотя то, что она мнет простыни вместе с Кейдом, когда месяца не прошло со дня приезда, не согласуется с образом порядочной леди, который она на себя напускает.

– Неужели? – удивленно вскинула брови Фэйф. Кейд, конечно, может делать все, что ему заблагорассудится, но, черт ее побери, если она позволит этой драной кошке заарканить его. – А разве порядочные леди не занимаются сексом?

И с коварной, но ослепительной улыбкой Фэйф постучала пальцем по животу Лисси.

– Наверное, эту шишку ты приобрела, объевшись шоколадом?

– Я замужняя женщина.

– Но ты была еще незамужняя, когда вы с Дуайтом трахались на заднем сиденье его старенького «Камаро», подаренного отцом за успехи на беговой дорожке.

– Ну… Фэйф, ты и сама трахалась тогда предостаточно.

– Это точно, вот почему я не бросаю камень в других, когда мне очень хочется это сделать. И она размашисто подписала чек.

– Да я только сказала, что для женщины, которая едва появилась в городе и которая бог знает чем занималась все эти годы, она чересчур быстро обработала одного из Лэвеллов.

– Никто не может обработать никого из Лэвеллов, пока мы сами этого не захотим, – резко бросила Фэйф.

Однако она собиралась поразмыслить над случившимся. Поразмыслить как следует.

У Тори появилось искушение закрыть магазин, спровадив двух неожиданных покупательниц, но это выбило бы ее из графика ежедневной работы и придало глупой болтовне Лисси чересчур большое значение. Поэтому она работала еще часа три, методично раскладывая товары по местам.

Однако по дороге домой у нее появилась полная возможность обо всем поразмыслить. Нет, не таким путем она собиралась вновь утвердиться в Прогрессе. Она не потерпит, ни одной минуты не потерпит, чтобы из нее делали главный объект городских сплетен. И самый верный способ пресечь сплетни – не обращать на них внимания, подняться над пересудами. И подальше держаться от Кейда. Она давно умеет пренебрегать досужей болтовней, и дело для нее гораздо важнее пошлого романа. Она пойдет и дальше своим одиноким путем. И дело с концом.

Так бы, возможно, и получилось, если бы она не заметила его грузовичок у края поля. Тори приказала себе проехать мимо, не останавливаясь. Но она все еще видела алчный, предательский огонек в глазах Лисси, поэтому повернула руль и съехала на обочину, где росла густая трава. Она только скажет ему, чтобы он не болтал о ней со своими дружками. Они не школьники, черт побери.

Пайни Кук последний раз затянулся последней сигаретой «Мальборо». Он глядел, как к обочине сворачивает большой автомобиль и как женщина – черт побери, если это не девчонка Боден, ставшая взрослой, – направляется к ним. Рядом стоял Кейд Лэвелл, проверял дневную работу и любовался, как подрастает новый урожай.

– Хорошо бы еще один такой дождичек, как в прошлую ночь, – вслух размышлял Кейд.

– Хорошо бы, – Пайни почесал щетинистый седеющий подбородок и выпятил губы:

– У вас посадки на три дюйма выше, чем на других полях.

– Хлопок на органике растет быстрее, – отозвался Кейд, – химические удобрения замедляют рост.

– Босс, – Пайни сделал уже совсем последнюю затяжку, а потом раздавил окурок, – у вас проблемы по женской части?

Кейд усиленно размышлял о чем-то своем, поэтому не сразу услышал.

– Извини, что ты сказал?

Пайни повернулся, сощурившись от солнца, и лениво кивнул в сторону приближающейся Тори.

– К вам пожаловала гостья. И такой у нее вид, что ваша песенка спета, – пробормотал Пайни и на всякий случай немного отошел.

– Кейд!

Было приятно видеть ее, легко, приятно и радостно.

– Тори, какой милый сюрприз.

– Сейчас посмотрим. У меня к тебе разговор.

– Я сейчас слиняю, – понимающе ухмыльнулся Пайни.

Тори закусила губу и вспомнила о вежливости.

– Извините, мистер Кук.

– Об этом не беспокойтесь. А я не думал, что вы меня вспомните.

Она не вспомнила, во всяком случае, сознательно, и назвала его имя безотчетно. Просто на какой-то момент увидела перед собой тощего человека с впалой грудью, волосами цвета пшеницы, от которого почти всегда пахло спиртным и который когда-то угощал ее мятными леденцами.

– Я помню, вы мне давали леденцы и работали на поле рядом с отцовским.

– Работал.

Он растянул губы в улыбке. Зубы у него были неровные, словно старый частокол.

– Теперь вот работаю на этого парня, он больше платит. Ну я пошел. Увидимся, босс, завтра утром.

Он приподнял кепку, вынул из кармана мятный леденец и вручил его Тори.

– Помнится, тебе такие нравились.

– И сейчас нравятся. Спасибо.

– Ему приятно было, что ты его вспомнила, – сказал Кейд, когда Пайни побрел через поле к дороге.

– Я остановилась не ради того, чтобы прогуляться по аллейкам памяти. Скажи, что ты имел в виду, говоря своему дружку Дуайту, будто мы встречаемся?

– Я не совсем уверен…

– Но мы не встречаемся!

Кейд поднял бровь, скинул темные очки и зацепил их дужкой за воротник рубашки.

– Но, Тори, мы действительно встречаемся. Я вот стою и смотрю сейчас прямо на тебя.

– Ты очень хорошо знаешь, что я имею в виду. Мы не устраиваем свидания.

Ему хотелось улыбнуться, но он сдержался.

– Но мне кажется, между нами происходит что-то очень похожее на свидания. Мы вместе выходим на люди, и за последние десять дней так было четыре раза. По моему мнению, когда мужчина и женщина вместе куда-нибудь ходят пообедать, например, и тому подобное, это свидание.

– Твое мнение ошибочно. У нас не бывает свиданий.

– Как скажете, мэм.

– Не ухмыляйся.

Мимо них проковыляли три вороны.

– Но даже если ты считаешь наши встречи свиданиями, ты не имеешь права говорить Дуайту, что у нас есть отношения. Он сразу же обо всем доложил Лисси, и теперь в ее безмозглой голове возникло представление, будто между нами кипят страсти. Я не хочу, чтобы окружающие считали, будто я твоя последняя пассия.

Кейд, сунув руки в карманы, пристально смотрел на нее. Пожалуй, эта их встреча самая большая удача за весь день.

– А сколько же, по-твоему, у меня было этих самых пассий?

– Не испытываю ни малейшего интереса.

– Ты же сама об этом заговорила, – сказал он, только чтобы увидеть, как она разозлится.

– Главное не в этом, а в том, что ты сказал Дуайту о нашей будто бы любовной связи.

– Я ничего такого не говорил и не понимаю… – И тут он припомнил. – Вот оно что! Это просто недоев разумение. Лисси все пытается меня пристроить. Не может она спокойно видеть неженатого мужчину. У нее это как заноза в заднице. И прошлый раз я велел Дуайту, чтобы он ей сказал, будто у меня есть тайная, бурная любовь.

– Со мной? – У нее чуть пар не повалил из ушей, так она раскипятилась. – Почему же изо всех ты выбрал…

– А я и не говорил, что это ты, – перебил Кейд, – наверное, Дуайт сам вычислил тебя, потому что мы оказались с ним одновременно в твоем магазине. И если тебе хочется на кого-нибудь наброситься, набрасывайся на него. А что до меня, то я не вижу причины так распаляться. Мы взрослые, свободные люди, и если, например, Лисси хочется думать, что между нами особые отношения, то что в этом плохого?

Тори едва не лишилась дара речи. Он забавляется. Она могла видеть это по его глазам, расслышать в голосе.

– Ты думаешь, это смешно?

– Не столько смешно, сколько анекдотично.

– Анекдотично? Да Лисси растрезвонит об этом по всему округу, если она уже этого не сделала.

– Подумать, какая трагедия! Может, нам выпустить пресс-релиз с опровержением?

Она круто развернулась, чтобы уйти, но он задержал ее за руку.

– Перестань кипятиться, Виктория.

– Не смей мне этого говорить. Я стараюсь начать свое дело, укорениться здесь, дома, и не хочу быть объектом досужих пересудов.

– Но досужие пересуды – это энергия, за счет которой существуют захолустные городки. Ты слишком долго жила в большом городе и забыла об этом. И если люди судачат, они обязательно заглянут в твой магазин, чтобы на тебя посмотреть. Какой тебе вред от этого?

Он говорил тихо, ласково и разумно.

– Не желаю я, чтобы на меня глазели. Я сполна насладилась этим в прошлом.

– Но ведь ты знала, когда ехала сюда, что глазеть будут обязательно. И если люди узнают, что какая-то женщина заинтересовала Кейда Лэвелла, они, конечно, захотят увидеть, что в ней такое особенное.

– Ты все ставишь с ног на голову, – раздраженно бросила Тори. Она почувствовала, что почва уходит из-под ног. – Когда Лисси сказала о наших отношениях, это слышала Фэйф. Она тоже была в магазине.

Он нахмурился, и она почувствовала удовлетворение.

– А теперь тебе эта история уже не кажется такой забавной?

– Если Фэйф станет меня шпынять за это, а она не устоит перед соблазном, значит, мне пора извлечь из происшествия кое-какую пользу.

Кейд крепче стиснул ее руку, уронил очки на землю и прижал Тори к себе. В ушах у нее зазвенел колокол тревоги, и она уперлась ладонью в его грудь.

– Ты что делаешь?

– Хочу тебя поцеловать.

– Не смей!

Но его губы уже нащупали ее рот.

– Я не укушу тебя. Обещаю.

И он сдержал слово. Не укусил. Его прикосновение одновременно успокаивало и возбуждало, оно будило подавленные потребности и желания, но нет, боли он ей не причинил. Губы его были мягкими, нежными, теплыми. Горячая волна затопила ей сердце, и в этот момент он отступил назад.

– Мне этого хочется с того самого момента, как только я тебя увидел.

Рука его поглаживала ее шею и затылок. Голова у Тори закружилась, и ощущение это ей не очень понравилось.

– Но я не желаю…

Она отступила на шаг, и под ногой раздался хруст.

– Черт возьми, вторая пара за неделю, – покачал головой Кейд, глядя на раздавленные очки.

– Кейд, я не очень гожусь для этого.

– Для чего? Для поцелуев?

– Нет. – И, к своему удивлению, Тори рассмеялась. Как только ему удается ее рассмешить, когда она так зла? – Для отношений, какие бывают между мужчиной и женщиной.

– Значит, тебе нужно в них попрактиковаться.

– Но я не хочу практиковаться. Однако она только вздохнула, когда он поцеловал ее в лоб.

– Кейд, ты очень многого не знаешь обо мне.

– А ты обо мне. Давай исповедуемся. И вечер такой хороший. Почему бы нам не прокатиться? По пути сделаем остановку и чего-нибудь поедим.

Он взял ее под руку и потянул за собой с поля.

– Тори, я человек терпеливый. Оглянись, обрати внимание на поле и поймешь, насколько я терпелив. Три сезона мне потребовалось, чтобы превратить ферму в такую, как я хотел. Еще есть люди, которые издеваются надо мной потому, что я не пошел привычным путем. А то, что людям непонятно, их обычно раздражает.

Тори взглянула на Кейда и отвернулась. У обворожительного беззаботного человека, забавляющегося ее раздражением, есть в характере стальная жила, и неразумно об этом забывать.

– Я это знаю. Узнала на собственном опыте.

– Тогда почему бы нам не считать себя неудачниками и не посмотреть, куда это нас приведет?

– Не понимаю, о чем ты. Ни один из Лэвеллов никогда не был неудачником.

– Ты так думаешь, потому что я еще не успел тебе надоесть своими поучениями насчет органических удобрений и красоты неотравленного химикатами хлопка.

Он как бы между прочим поднял к губам ее руку и поцеловал.

– Однако надоем, потому что новой жертвы у меня не было вот уже несколько месяцев. И вот что я предлагаю: поезжай домой. Мне надо принять душ и переодеться, а потом я заеду за тобой примерно через час.

– Но у меня есть и дома дела, – слабо возразила она.

– Господи, да нет ни одного дня в жизни, когда бы не нашлось дел.

И он открыл дверцу ее машины.

– Приеду через час, – повторил Кейд, когда она скользнула в машину и взялась за руль. – И, Тори, чтобы не было никакой путаницы: у нас с тобой назначено свидание.

Он захлопнул дверцу и, сунув руки в карманы, неспешно пошел к своему грузовичку.