"Ночь длинных ножей" - читать интересную книгу автора (Рясной Илья)

Глава 9 ДИКАРИ

— Тебе нечего бояться, — убеждал переводчик. Разговаривал он на дикой смеси английского и русского, но Майкл, обладавший врожденными способностями к языкам и без малого год занятый русской проблематикой, уже научился более-менее сносно понимать местных и даже разговаривать с ними.

Майкл сидел на удобном кожаном диванчике, застеленном мягким ковром. В просторном прохладном, с кондиционером, помещении все свободное пространство было покрыто коврами. Трехэтажный, с десятками комнат, зубчатыми башенками, большой спутниковой антенной дом огораживал трехметровый глухой бетонный забор, скрывавший от взоров посторонних все, что происходит за ним. В подземном гараже скучало несколько машин, главной из которых был мерседесовский джип, украшенный явно лишними противотуманными фарами и самыми невероятными блестящими побрякушками.

Это был дом-крепость, или, может, фамильное имение. Как в старинном замке, здесь обитали десятки людей — какие-то забитые женщины в глухих длинных одеяниях, любопытствующие юнцы, внимательно рассматривающие заморского гостя. Это была многочисленная родня и дворня хозяина. Здесь все подчеркивало, что хозяин имеет деньги и власть и что в своем тейпе он важная шишка. Перед ним заискивали, его слова ловили на лету, его желания выполнялись незамедлительно.

Майкл немало насмотрелся, колеся по земному шару, на таких князьков, не слишком далеко ушедших в образе жизни и развитии от классических средневековых стандартов. Они жили семьями, все время в окружении многочисленных родственников, прихлебателей и слуг, и не могли пользоваться правом свободного человека на одиночество. Ни о какой современной цивилизации применительно к ним и речи не могло идти, если, конечно, не считать гидромассажную ванну и спутниковый телефон. Домашние кинотеатры, видеотехника ручной работы, даже на Западе свидетельствующая о высоком благосостоянии, мебель, современные, с непременной примесью дикой экзотики и обязательным налетом безвкусной роскоши интерьеры — все это только подчеркивало неизменную страсть дикарей к блестящим безделушкам.

Как и принято у дикарей, этих князьков и царьков отделяет от остальных туземцев пропасть, они вытягивают все соки из своих соплеменников, оставляя тех прозябать в нищете. Эти люди умеют делать деньги. Как правило, они поднимаются на наркотиках, как в Албании, Пакистане. Реже — на продаже полезных ископаемых, как в Африке. От них пахнет кокаином, как в Латинской Америке, героином, как в Афганистане и Таджикистане. И всегда их сопровождает запах смерти. Потому что единственная для них возможность утвердиться и удержаться на вершине — шагать по черепам.

Майкл не особенно вникал в местные расклады, но не мог не знать, что Ингушетия — перевалочный пункт расхищаемого на российских приисках золота, которое потом уходит в Турцию. И это буферная зона между Чечней и Россией. Здесь оседает доля с нефтедолларов, с наркотиков и работорговли. На этих деньгах и взрастают богатство и власть.

Впрочем, для Майкла это было не особенно важно. Он просто еще раз убедился, что человечество делится на две неравные части: МЫ, сытые, с металлокерамическими улыбками, знаменующими несуществующую любовь ко всем людям, с налитыми долларами кредитными карточками, пользующиеся благами цивилизации, и ОНИ, кому нужно бороться за выживание, а сделать это можно, только обирая ближнего и угнетая его. Первое время его все это удручало. Постепенно приходило равнодушие. Причем с изрядной примесью цинизма. Цинизм — это тот бронированный панцирь, который защищает сердце от сострадания и боли.

— Уважаемый говорит, что гарантирует вашу безопасность, — тараторил худой, невысокий, одетый строго — на нем была даже белая рубашка и галстук — переводчик. — Слово Нувсанова стоит немалого на Кавказе. Он спрашивает — вы не верите ему?

— Я верю ему, — без особой уверенности произнес Майкл. Он предпочитал не возражать дикарям, зная их буйный нрав.

Глаза у «князька» были цепкие. Он под стать американцу улыбался, однако глаза оставались холодными и умными. Его взгляд завораживал.

Майкл передернул плечами.

— Вы на Кавказе желанный гость. — Это были первые слова хозяина дома, произнесенные по-русски. — У горцев долгая память — как на добро, так и на зло. И слово горца стоит дорогого.

Майкл кивал. Он слышал такое во всех концах земного шара и знал, что обычно цена таким заверениям не слишком высока. Когда он прилетел сюда, русские военные с ухмылкой сказали ему другое: «Горец — хозяин своего слова — сам дал, сам взял».

Майклу многое не нравилось в предстоящем мероприятии. Точнее, не нравилось все. У него становилось пусто в животе, когда он размышлял над тем, что ему предстоит. Здесь, в Назрани, жить можно. Условия относительно нормальные. И рядом коллеги, здесь же пресса, представители правозащитных организаций. И в Ингушетии люди, с которыми он ведет переговоры, имеют вес. А что будет там? Он хорошо помнил тот страшный вечер в Африке, когда повстанцы пошли на штурм лагеря миссии, а охрана бежала, обрекая на гибель европейцев, защищавших, по большому счету, их интересы. У африканцев вообще специфические взгляды на жизнь, они живут одним днем и предпочитают не задумываться о будущем. Они испугались, им страшно было защищать миссию «Милосердие без границ», они и бросили ее. Выручили тогда сотрудники ООН, чудом оказавшиеся рядом. Но с того времени в глубине души Майкла ледяной занозой засел страх — его бросало в дрожь от мысли, что он может остаться один на поле чужой битвы, превратиться из игрока большой игры в мусор под ногами истории.

Ох, как Майклу не хотелось ввязываться здесь ни в какие авантюры. Однако руководство требовало активизировать действия. Беженцы — уже битая карта. Никого не удивишь их откровениями и причитаниями, достойными восточного базара. Нужно что-то свежее. Необходим принципиально новый материал. И найти его можно только в самой мятежной Чечне. Если действовать законно — толку не будет. Оставался скользкий путь, на который изредка толкала организация своих работников, — отринуть сотрудничество с официальными властями и окунуться на свой страх и риск в самое пекло, опираясь на помощь повстанцев. Затевался очередной этап большой игры. И игрок Майкл должен рисковать.

— Когда выезжаем? — устало спросил американец.

— Вы согласны? — с облегчением произнес переводчик.

— Согласен. — Майкл выговорил это с трудом. Переводчик пробурчал что-то местному князьку, и тот расплылся в счастливой улыбке. И американец подумал, что им его поездка нужна еще больше, чем ему. Впереди — очередное заседание Совета Европы, на котором масса желающих «пощипать» Россию. Повстанцам это на руку. Они заинтересованы в скандале.

— Мы выезжаем в пятницу, — произнес переводчик. — Есть еще вопросы, которые нужно решить.

— Вы гарантируете, что мы не попадемся в руки федеральных сил? — спросил Майкл.

— Гарантируют только на небесах, — сказал переводчик. — Но это будет очень маловероятно.

— Международный скандал нам не нужен.

— Нам тоже, — горячо заверил переводчик. — Мы заинтересованы, чтобы тот превратный облик свободной Чечни, который сложился на Западе, был развеян.

Майкл закивал. Он вдруг ощутил, что страшно устал. Ему хотелось домой. Но его дом — на другом конце земного шара… Или вообще на другой планете?

Он с тоской посмотрел на местного князька, человека, на милость которого отдает свою жизнь.

— Хорошие парни, плохие парни, — прошептал он с детства засевшую в памяти присказку…