"Аванпост" - читать интересную книгу автора (Резник Майк)

БЕЗВРЕМЕННАЯ СМЕРТЬ ЛАНСА СТЕРЛИНГА

Начну с того (продолжил Никодемий Мейфлауэр), что родился он не Лансом Стерлингом. Его настоящее имя — Мортимер Смарч. Как-то раз я его спросил, почему он изменил имя, а он ответил другим вопросом: «Отдал бы ты жизнь за человека, которого зовут Мортимер Смарч?» Я подумал несколько минут и больше вопросов об имени не задавал.

К девятнадцати годам он уже определился с целью жизни: освобождать угнетенных, людей или инопланетян, где бы то ни было. Он знал, что занятие это опасное, и решил носить маску.

* * *

— Если он не хотел привлекать к себе внимание, зачем надел на себя эту серебряную маску и плащ? — спросил Макс.

— Хочешь ты слушать или нет? — сурово зыркнул на него Мейфлауэр.

— Ладно, ладно, больше прерывать не буду.

— До следующего раза, — предсказал Бейкер.

* * *

Маска меня не волновала (вновь заговорил Мейфлауэр), в отличие от меча. Я хочу сказать, кто в здравом уме будет ходить с мечом, если его противники пользовались лучевиками, глушаками и пульсовиками. Но возглавив революции на Зеленой Изгороди II и Синей Аляске и не получив ни единой царапинки, Ланс решил, что Бог на его стороне, а он сам неуязвим.

К тому времени его имя уже гремело по всей галактике, и все знали, что под маской скрывается Ланс Стерлинг. Множество идеалистически настроенных молодых людей и женщин искали его, готовые отдать жизнь в борьбе за провозглашенные им цели. Я был одним из них.

Я до сих пор помню первое сражение, в котором я принял участие. Губернатор Пиастры VII отменил конституцию и практически поработил население планеты. Им приходилось по восемнадцать часов в сутки работать на его золотых копях, причем сутки на Пиастре длились двадцать два часа. При этом кормил их впроголодь, тогда как он сам и его армия жировали. Ланс Стерлинг не мог терпеть такого положения вещей, собрал своих последователей и объявил, что наутро мы атакуем Пиастру.

Когда я спросил, по какому мы будем действовать плану, он посмотрел на меня, как на чокнутого.

— Плану? — переспросил он. — План у меня простой: прийти туда со сверкающими мечами и слепящими лучевиками и не останавливаться, пока не умрет последний злодей.

Я собрался с духом и задал следующий вопрос:

— Я хотел сказать, что у них армия в двадцать тысяч человек, а нас меньше ста пятидесяти. Разве не требуется какая-то стратегия, чтобы победить превосходящие нас силы?

— Моя стратегия — освободить страждущих граждан Пиастры VII, — твердо ответил он. — У тебя есть возражения?

— Нет, должно быть, у меня что-то не так с математикой.

— Есть еще вопросы? — Он оглядел нас. — Нет? Хорошо. Уничтожение армии я оставляю вам, но губернатор — мой.

— То есть ты не поведешь нас в битву? — вырвалось у меня.

— Разумеется, поведу. Пока не замечу губернатора, который пусть и злодей до мозга костей, но далеко не трус. Мы с ним скрестим мечи на крепостной стене, на виду у всех, и когда я убью его, армия потеряет боевой дух, оставшиеся в живых тут же сложат оружие и принесут клятву верности тому, кого освобожденный народ назовет своим новым лидером.

Я мог привести восемьдесят три причины, по которым его план должен был провалиться, но не смог заставить себя в третий раз подряд высказать сомнения в его правоте. Поэтому оставил их при себе и приготовился наутро отдать жизнь за благое дело.

Все вы читали исторические книги или видели документальные голофильмы о битве на Пиастре VII, поэтому знаете, что все вышло, как и предсказывал Ланс Стерлинг. Он убил губернатора, а менее чем через минуту армия прекратила сопротивление.

Его репутация еще больше упрочилась, и мы не испытывали недостатка в добровольцах. Несколько лет спустя, когда мы освободили Гасиенду III, на нашей стороне сражались более двух тысяч мужчин и женщин.

Разумеется, успехи не изменили подхода Ланса Стерлинга к ведению боевых действий. В результате шесть победоносных революций унесли жизни сорока двух его самых близких соратников. А я начал думать, что убить его можно лишь пронзив сердце серебряной пулей или заостренной палкой.

Я до сих пор помню день, когда он изложил свой план вторжения на Гасиенду. Нам предстояло, высадившись в пяти милях от императорского замка, отвлечь на себя армию, а он намеревался войти в ворота, проложить путь в личные покои императора и, пощекотав острием меча адамово яблоко последнего, потребовать немедленной сдачи.

Я спросил, не будет ли он чувствовать себя более уверенно, если его будут сопровождать несколько телохранителей.

— Зачем? — в удивлении спросил он.

— Мне кажется, логично предположить, что императора тщательно охраняют, даже в стенах замка.

— Разумеется, охраняют, — беззаботно ответил он. — Но тем веселее все пройдет.

— Ты думаешь, это весело, идти с одним мечом против шестидесяти человек?

— Я — Ланс Стерлинг, — ответил он, будто других объяснений и не требовалось. — А кроме того, мне доподлинно известно, что охранников всего пятьдесят пять.

— Очевидно, меня опять подвела математика. — В моем голосе зазвучали нотки извинения.

Он положил мне на плечо героическую руку.

— Ты — верный и порядочный человек, Никодемий, друг мой. Никто не требует, чтобы ты был еще и умным.

— Благодарю, блистательный лидер.

— Ну ладно, ладно, достаточно и Ланса. А если уж совсем официально, называй меня Ланселот.

Что ж, как всем известно, мы высадились на Гасиенде и Ланс Стерлинг убедил императора согласиться на его условия… но мы потеряли девяносто процентов личного состава.

— Они погибли за правое дело, — сказал Ланс Стерлинг на похоронах. — Их матери могут ими гордиться.

Я ожидал, что он продолжит речь, но Ланс, похоже, полагал, что все уже сказано. К тому же ему не терпелось вернуться на корабль и лететь на другие планеты, освобождать угнетенных.

За следующие два года мы освободили Меланхолию III, Зеленый Луг, Пшеничное Поле, Пия XIV и Новое Таити. Задержались на университетской планете Сорбонна, чтобы помочь студентам захватить Административный корпус… а потом пришел черед Брукмандора II.

Как вам известно, эту планету захватил маньяк, который называл себя Александром Великим. Он боялся восстаний населения, поэтому не держал армию в одном месте, а разделил на маленькие гарнизоны, стоящие во всех стратегически важных городах и районах.

Ланс Стерлинг решил, что желаемый результат принесет удар по штабу Александра. Действительно, уничтожение верхушки режима привело бы к обрушению всей структуры.

— Его окружает более двухсот охранников, — сказал я. — Мне бы очень хотелось, чтобы на этот раз ты взял с собой кого-нибудь из нас.

Он добродушно улыбнулся.

— Опять математика, Никодемий? — потом пожал плечами и согласился. — Хорошо. Ты и Занзибар Макшайн можете составить мне компанию. Теперь ты доволен?

Я заверил его, что да, и на следующее утро, до рассвета, мы втроем проникли в штаб Александра. Залезли на верхний этаж и миновали уже половину пути к его личным апартаментам, когда в коридоре, по которому мы шли, появился Александр и нацелил лучевик меж глаз Лансу Стерлингу.

— Я ждал тебя. — Александр злобно улыбнулся. — Мои люди сообщили мне, что ты готовишь полномасштабное нападение на планету, но я знал, что такой эгоист, как ты, не захочет делить славу со своим пушечным мясом. А теперь брось свой меч.

Меч Ланса Стерлинга упал, загремев по каменным плитам. Александр Великий подошел к нему, развернул так, чтобы видеть нас, приставил лучевик к его уху.

— Прикажи своим людям бросить оружие.

— Делайте, что он говорит. — Ланс Стерлинг не выказывал страха. — Сила на его стороне… на текущий момент.

Занзибар Макшайн бросил пульсовик и глушак. Я же достал лучевик из кобуры, но не бросил.

— Брось его, а не то я убью вашего главаря, — предупредил Александр.

— Ты все равно его убьешь. — Я нацелил лучевик на Александра. — Если я брошу его, ты убьешь нас обоих.

— Я не шучу! — крикнул Александр. — Бросай, а не то ваш босс — труп!

— Это глупо, — ответил я. — Если я брошу лучевик, мы все — трупы.

— Считаю до трех! — взревел Александр.

— Считай хоть до пятисот, мне плевать, — ответил я. — Лучевик я не брошу… если ты убьешь его, я убью тебя.

— Тогда я убью и твоего друга. — Он указал на Занзибара Макшайна.

— Он мне не друг. Я его практически не знаю.

— Черт побери, Мейфлауэр! — не выдержал Ланс Стерлинг. — Брось этот чертов лучевик!

— Он застрелит тебя, если я брошу.

— Он застрелит меня, если ты не бросишь! — рявкнул Ланс Стерлинг.

— Пока лучевик у меня в руке, он может убить только одного из нас, — объяснил я, руководствуясь законами логики. — Как только брошу, он убьет двоих, а то и всех троих.

— Как же я ненавижу тебя и твою чертову математику! — успел сказать Ланс до того, как Александр Великий прострелил ему голову.

Я выстрелил мгновением позже. Александр повалился на пол, а Брукмандор II еще до полудня обрел свободу. Занзибар Макшайн остался там, заняв пост губернатора, а я отвез тело Ланса Стерлинга на его родную планету и похоронил на семейном кладбище.

* * *

— Так вот почему никто так и не нашел его могилы! — воскликнул Макс Три Ствола. — Ни у кого и мысли не возникло искать Мортимера Смарча.

— Я удивлен, что из всех вас только Мейфлауэр встал под его знамена, — заметил Ставлю-Планету О’Грейди. — Я хочу сказать, в свое время он был самым популярным революционером.

— Я отдал должное революционной борьбе, — ответил Макс. — Но так уж вышло, что наши пути с Лансом Стерлингом не пересеклись.

— Я думаю, посражаться удалось каждому из нас, — согласился Могильщик.

— Да, но не только в войнах и революциях, — уточнил Катастрофа Бейкер.

— Ты никогда не воевал? — спросил Макс.

— Я — волк-одиночка, ни в какие организации не вступаю.

— Иногда вступать и не приходится, — сказал Макс, — Иногда война незаметно подкрадывается к тебе. Вроде той, что приближается к «Аванпосту».

— Она и на войну-то не похожа, — покачал головой Могильщик. — Несколько десятков вражеских кораблей. Если вы хотите поговорить о настоящей войне, я могу рассказать вам о Пелопоннесской. Более сильного противника я не встречал.

— Ты в ней участвовал? — спросил Макс.

— Да.

— Я, черт побери, тоже!

— И ты? — воскликнул Никодемий Мейфлауэр. — Именно там я впервые понюхал пороха, до того, как присоединился к Лансу Стерлингу.

— Вы, парни, часом, не ошибаетесь? — спросил Бард.

— Разумеется, нет, — ответил за всех Макс.

— Но Пелопоннесская война шла на Земле, почти десять тысяч лет тому назад.

— Мы говорим не о той Пелопоннесской войне, — усмехнулся Макс.

— А была другая? — спросил Бард.

— Конечно. Пятнадцать, может, шестнадцать лет тому назад. В звездном скоплении Альбион.

— Мне бы хотелось о ней услышать. — Бард приготовился записывать.

— Как будто у тебя есть выбор, — фыркнул Катастрофа Бейкер.

— Кто начнет? — спросил Могильщик Гейнс.

— У кого-нибудь есть трехсторонняя монета? — полюбопытствовал Макс.

— У меня, кстати, есть, — откликнулся Ставлю-Планету О’Грейди.

— Почему я не удивлен? — пробормотал Макс.

О’Грейди положил монету на ладонь, поднял руку, чтобы все могли ее видеть.

— Это орел, это решка, а это кулак.

— Кулак?

О’Грейди пожал плечами.

— Должен я как-то назвать третью сторону. — Он подбросил монету в воздух. — Выбирайте.

Все трое выбрали кулак. Выпала решка.

— Похоже, тебе придется рассказывать историю, — хмыкнул Бейкер.

— Нет, я лишь установлю порядок. Никодемий Мейфлауэр, ты начинаешь.

— Почему он? — пожелал знать Макс.

— Потому что Могильщик из вежливости готов подождать, а тебя я слушать устал, — ответил О’Грейди.

Макс на мгновение задумался, потом кивнул.

— Хорошо, это веская причина.