"Запоздавшее возмездие или Русская сага" - читать интересную книгу автора (Карасик Аркадий)

Глава 5

Ровно в семь Романов припарковал верного «жигуля» к тротуару. Нет, Боже избавь, не рядом с подъездом здания — в стороне, под прикрытием шикарной «ауди». Достал из бардачка купленную по дороге газету и принялся за изучение ругательных и хвалебных статей. Пусть любопытные прохожие думают, что мужик ожидает запаздывающую супругу, вот и знакомится на досуге с прокисшей информацией.

Детектив терпеливо ожидал выхода на сцену своего героя.

Без четверти восемь на тротуаре появился гаишник. Медленно, словно пересчитывая, прошелся по строю припаркованных иномарок и, задумчиво покачивая жезлом, остановился напротив романовского «жигуленка». Дескать, откуда взялась в чистопородном стаде эта паршивая овца?

— Ожидаешь кого?

Знака о запрещении стоянки нет, бояться нечего. К тому же, в кармане лежит непробиваемое, неоднократно опробованное удостоверение частного детектива.

— Отдыхаю, — с оттенком язвительности проинормировал Романов. — Устал за рулем.

Гаишнику скучно бродить по малонаселенной легковушками улице, искать у них «пятое колесо». Беседа с симпатичным мужиком — приятный сюрприз. С водителями важных «персоналок» не побалдеешь — ведут они себя строго, будто эта самая дурацкая строгость повышает имидж их хозяев.

— Понимаю, — лейтенант прислонился к крылу «жигуля», достал из кармана пачку «явы». Закурил. — Сам иногда за рулем устаю — ноги-руки отнимаются… Как тачка, тянет?

— Местами тянет, — глубокомысленно подтвердил Романов. — А тебя что, друг, поставили пасти иномарки?

Обычно милиционеры всех мастей реагируют на тыканье, как бык на красную тряпку. Самое меньшее — требуют пред"явить документы. Но этот, похоже, молодой, еще не опытный, не битый. Широко улыбнулся.

— Приставили. Недавно взорвали один «мерс», водителя — насмерть, пассажира — одного из видных политиков — поранило.

— И что, теперь возле каждого дома — такое же дежурство?

— Нет, не у каждого. Здесь живет депутат Думы…

Очередная новость! Если герой-любовник — главарь мафиозной группировки, то он проживает в одном и том же доме с думцем? Мало того, возможно, вместе выбегают на физзарядку, встречаются возле лифта, перекуривают. Своеобразный симбиоз, сосуществование.

— Ну, тогда ясно-понятно, народных избранников нужно беречь и холить.

— Вот мы и стережем, — рассмеялся гаишник. — Только разве углядишь, когда любой пацаненок может подсунуть взрывпакет, любая шалашовка подкинуть гранату?

Аккуратно загасив плевком окурок, он попрощался и двинулся по привычному маршруту — от угла до угла. Осматривал стоящие у бордюра машины, присев на корточки заглядывал под днища. Короче, нес службу. А детектив поглядел на часы и сложил газету. Судя по времени, любвеобильный бизнесмен уже завершил процедуру утреннего насыщения и вот-вот появится.

Так и получилось.

Через полчаса появился долгожданный герой-любовник. В сопровождении всего одного охранника. Перс, вспомнил его кликуху Романов. Обычно клички присваиваются вне зависимости от внешности, здесь — полное совпадение! Напяль на сидяковского телохранителя чалму, подвяжи к поясу ятаган — типичный перс из древней истории Востока.

Сидякина можно не узнать, Перса — никогда. Легкоузнаваемая личность.

Гаишник вытянулся, откозырял. Романов выбрался из машины и подошел ближе. Вообще-то, поступок далекий от профессионализма: пастух обязан всегда находиться в тени. Но в данном случае появление детектива, если и не оправдано на все сто процентов, то особых последствий не вызовет.

— Все в норме? — остановившись, спросил Сидякин. — Тачка на месте?

— Так точно! — выпалил блюститель закона. — Лично проверил… Можете быть спокойны.

— Спасибо.

— На здоровье, господин Сидякин!

Обмен любезностями завершился совсем не так, как представляли себе вежливые до приторности собеседники. Из-за угла на бешеной скорости выскочил мотоциклист. Парень в черной полумаске, сидящий за его спиной, бросил на тротуар какой-то сверток. Мотоцикл скрылся за углом.

— Ложись! — заорал милиционер, падая на асфальт. — Бомба!

Перс, не думая о безопасности хозяине, последовал примеру гаишника — растянулся, спрятав голову за бетонной урной. Романов повалил Сидякина, прижал его к асфальту.

Прогремел взрыв, посыпались в окнах первого этажа стекла, завизжала раненная собака. Гаишник, на ходу доставая пистолет, рванул вслед за исчезнувшими киллерами.

Роман поднялся, принялся стряхивать с куртки прилипшую грязь. Догонять террористов бесполезно, они успели выскочить на оживленную магистраль.

— Вставай, охранник, радикулит прихватишь, — Романов носком ботинка слегка пошевелил под ребрами «храбреца». — Киллер давно слинял.

— Смотрите, кровь, — пошатнулся Сидякин. — Он ранен.

Действительно, из-под Перса стекает тонкой струйкой дымящаяся кровь. Детектив наклонился, нашупал сонную артерию. Живой. В это время рядом с искареженной взрывом «вольвой» остановился милицеский «марседес». С другой стороны заблокировал стоянку «газик». Из него выскочили трое омоновцев.

Романов разогнуться не успел — его распялили на капоте «жигуленка». На запястьях защелкнулись наручники, по телу зашарили руки омоновца. «Макарыч» из наплечной кобуры перекочевал в его карман.

— Зря вы так с ним… Он мне жизнь спас, — растерянно забормотал Сидякин.

— Разберемся… Раненного — в скорую, подозреваемого — в «газик»!

Знаем мы это «разберемся», зло подумал Романов. Заведут в отделении в специальную комнату, обработают палками и кулаками. Однажды, сыщик проходил подобную операцию, при одном вспоминании болят ребра и почки.

— Погоди подозревать, друг. Удостоверение и право на ношение оружия — во внутреннем кармане куртки, — не поднимая головы от холодной поверхности капота, с легкой, необидной, издевкой, посоветовал Романов. — Лучше запиши номер мотоцикла и приметы водителя.

Омоновец разочаровано вздохнул. Надо же, еще одна неудача! А как все хорошо сложилось: преступление раскрыто по горячим следам, киллер во всем признался, прокалывай дырки для очерелной награды и готовь бумажник для премии. Похоже, этот «подозреваемый» невиновен, мало того, готов оказать помощь правоохранительным органам.

Он поднял за волосы голову детектива, сверил его физиономию с фотокарточкой в удостоверении. Все сходится, придется извиняться. А уж извиняться, каяться омоновцы страх как не любят.

— Все же поедешь с нами, — непримиримо пробурчал он. — В отделении получишь и оружие, и корочки. Всякое случается — краденные пистолеты, фальшивые ксивы… Заодно выдашь приметы бандюги.

— Тогда я тоже — с вами! — неуступчиво объявил Сидякин. — И, пожалуйста, снимите с рук парня свои украшения. Человек жизнь мне спас, — повторил он.

Страж порядка, поколебался, нехотя отстегнул наручники, выразительно подул на них и спрятал в сециальном кармашке. Дескать, особо не радуйся, при случае немедля снова застегну.

В отделении опознание и проверка прошли на удивление быстро и спокойно. Без физического воздействия — наверно, ментов смутило удостоверение личности. Через каких-нибудь сорок минут частному детективу возвратили документы и оружие. Смутно извинились. Правда, извинение более походило на завуалированное ругательство.

Романов благодушно улыбнулся.

— Все понятно, братцы. Не обижаюсь. Сам недавно ходил в вашей шкуре — не позавидуешь.

Когда спасенный от верной гибели бизнесмен вместе со своим спасителем вышли из отделения, Сидякин выразительно извлек из кармана пиджака пухлый бумажник, раскрыл его и вопросительно поглядел на Романова. Тот отрицательно покачал головой.

— Вот что, Ефим Маркович, ты эти штучки-дрючки оставь себе про запас.

Я не продаюсь и не покупаюсь. Надеюсь, все ясно? Тогда желаю всего хорошего…

Сидякин накрепко вцепился в рукав романовской куртки.

— Согласен — сглупил. Но от совместного застолья, надеюсь, не откажетесь?

Вот это уже — кое-что! Посидеть вместе за столом, пошуровать в наглухо зашнурованной душонке предпринимателя, авось, удастся выковырять оттуда что-нибудь интересное. Но сразу соглашаться нельзя, нужно изобразить интеллигентные колебания.

— Но вы ведь куда-то торопились?

— Куда-то, говорите? Так себе, личные делишки. Подождут.

Встреча с любовницей для бизнесмена — делишки, которые могут подождать? А как же быть с женщиной, которая, небось, уже приняла душ, накинула на голое тело прозрачный халатик и улеглась в надушенную постель?

Детектив умело изобразил нерешительность, граничащую со слабоволием. Увидел бы ухищрения шефа компаньон — скорчился бы со смеху. Поза Романова, смущенно опущенные глаза говорили о многом. Дескать, ему и хочется воспользоваться любезным приглашением и боязно. Дружить с человеком, на жизнь которого покушаются, самый верный способ самому получить пулю.

— Не беспокойтесь… Роман Борисович — видите, я даже имя-отчество подсмотрел? — никаких ресторанов или других забегаловок. Посидим в домашних условиях. Мой повар — просто кудесник, такие готовит блюда — пальчики оближешь. Но дело даже не в блюдах — мне страшно хочется познакомиться с вами поближе.

Точно такое же желание испытывал и Романов. И не только в силу неожиданной симпатии к герою-любовнику. Совместное застолье, легко могущее перерасти в крепкую мужскую дружбу, поможет заглянуть в душу человеку, которому он обязался по договору с Ванванычем крепко насолить.

— Ладно, так и быть, — наконец, решился детектив. — Только не сейчас — у меня тоже есть одно дельце. В шесть вечера устраивает?

— Как скажете… Кстати, зайду в больницу, навещу Перса.

Никаких особых дел у детектива, конечно, не было. Во первых, нужно продумать предстоящую доверительную беседу, наметить, как выражаются военные, пути подходов и отходов. Во вторых, сейчас Петька «штурмует» дом на Костомаевской — важно знать, чем завершился его маневр, что предприняла Видова, не дождавшись героя-любовника?

«Жигуленок» стоял в полной боевой готовности. Рядом прохаживался хмурый гаишник. В принципе, ничего страшного и непоправимого не произошло: ни одного убитого, раненный — ни в счет. Удравшие киллеры могли наделать куда больше бед. Лейтенанта мучили угрызения совести — вместо того, чтобы подстрелить мотоциклистов, валялся на грязном асфальте.

Несовременные горькие раздумья оказались страшней полученного выговора.

— Отпустили? — с вымученной полуулыбкой осведомился он, когда детектив забрался в свою машину. — Я и не знал, что имею дело с частным сыщиком. Ежели бы ты признался, мы вдвоем наделали бы шороху. А что можно сделать с одним стволом, когда у киллеров — автоматы с подствольниками?

Романов не видел ни автоматов, ни подствольников, но согласно кивал. Не хотелось еще огорчать без того расстроеннного служаку. Вежливо извинившись, он включил скорость и, поминутно ожидая взрыва, отчалил от бордюра. За время отсутствия хозяина любой пацан мог пришлепнуть под днище взрывное устройство.

Обошлось.

Пропустив вперед серебристое «вольво» Сидякина, детектив поехал следом. Между «жигулем» и машиной бизнесмена — три легковушки. Меньше нельзя — заметят слежку, все труды напрасно. Что-что а пасти лопоухих клиентов сыщик научился.

Вдруг любовник решил с пользой потратить освободившееся время и навестить квартирку на Костомаевской? Тогда там сойдутся пути-дорожки компаньонов, а вместе они — сила!

Оказалось, Романов снова ошибся.

«Вольво» причалило возле подъезда дома, на стенах которого — уйма вывесок с мудренными наименованиями фирм. Одна из них, скромно пристроившаяся в самом низу, гласила: «Фирма по реализации женского белья». В конце лихо закрученное иностранное словечко. Правда, посещение бизнесменом своего офиса ни о чем не говорит — отдаст сотрудникам руководящие указания и помчится на любовное свидание. Все правильно, все в рифму.

Ожидать пришлось не менее часа. Петька на Костомаевской, небось, мечет икру, весело размышлял Роман, потирая ушибленный при падении локоть.

Наконец, предприниматель в сопровождении нового телохранителя — двухметрового детины с бычьим затылком и мощными кулачищами — снова уселся в свою иномарку. Что-то хмуро приказал водителю.

Привычно пропустив перед собой «волгу» и нищенского «запорожца» детектив продолжил слежку.

Ничего особенного не произошло — Сидякин выбрался из машины возле родного подъезда. Равнодушно кивнул все тому же гаишнику и вошел в дом. «Вольво» уехала.

Очередной прокол? Как сказать, часто самая скорбная неудача оборачивается крупным выигрышем. Так было уже не раз. Но на сегодня расследование можно считать завершенным. Пострадавший бизнесмен сейчас уляжется в постель, вызовет домашнего врача, наглотается целебных пилюлей.

Теперь — на Костомаевскую!

Не дай Бог попасться на глаза бдительному гаишнику! Самый тупоголовый мент сообразит, что вторичное появление знакомого «жигуленка» — не простое совпадение. А гаишника к тупоголовым не причислить — извилины работают на полную мощность. Вот и пришлось использовать проходные дворы и незнакомые переулки.

Как и подозревал Романов, в условленном месте компаньона не оказалось. Для окончательного успокоения детектив прогулялся возле входа в аптеку, постоял у газетного киоска. Петьки не было. Развеселый баламут, небось, давно сидит в офисе, забросив ноги на стол, попивает пивко и с интересом оглядывает мощные телеса Маньки.

Но в офисе Дружинина тоже не оказалось, Романов нашел его… у себя дома. Благо, компаньон имел дубликат ключей и согласие хозяина на появление без приглашения. Лежал Дружинин на диване в гостиной, с оголенным торсом, бледный, под глазами синяки, раскрытый рот жадно глотает воздух. Короче, состояние, если и не умершего, то кандидата в пациенты морга — точно.

Но не только вид компаньона поразил Романова. Возле больного хлопотала… Дашенька! Меняла какие-то примочки, давала пить, соболезнующе морщилась, что-то любовно нашептывала.

— А ты что здесь делаешь? — максимально суровым тоном спросил Романов, не обращая ни малейшего внимания на «умирающего». — Кто разрешил устраивать из моей квартиры отделение больницы?

В ответ — манерное передергивание плечиками, широко раскрытые глазища. Такая же самодеятельная артисточка, как и Дружинин!

— Забыли, дядя Рома? Сами же дали ключи, разрешили…

— Значит, предки продолжают квасить?

— Не то слово — вторую бутылку приканчивают. Третяя уже раскупорена… Вот я и решила почитать у вас.

Тонкий пальчик с недетским маникюром указал на стопку книг, снятых с полок. Мопассан… Золя… Лев Толстой… Солидный набор, ничего не скажешь!

— Заодно потренироваться на сестру милосердия?

Романов приподнял только-что положенную на низ груди пострадавшего примочку. Синяк размером с кавказский лаваш. Сомкнутые веки Петьки дрогнули, он пару раз постонал, но во взгляде не видно страдания, скорее

— блаженство, которое ему доставляют заботливые девичьи ручки.

— Кончай придуряться! И застегни штаны — мужскую принадлежность потеряешь!

Дашка с наигранным смущением похихикала, прикрыла покрасневшее лицо растопыренными пальчиками. Дружинин подчинился. Мало того, опустил ноги на пол, сел, прислонившись к спинке дивана.

— Спасибо, лапочка, — по котовски прижмурившись, поблагодарил он девушку. — Сейчас меня по другому станут лечить, поэтому лучше пойди на кухню и заткни ушки ватными тампонами. Потомок императора может и тяжелым матюгом запустить, у него не заржавеет.

Кажется, Дашке страшно не хочется покидать гостиную, обещание матерных сравнений не очень-то пугает ее — родители в подпитии имеют привычку выражаться только на подзаборном языке. Но Романов, на ходу выдергивая брючной ремень, медленно направился к непослушной соседке.

— Ладно, ладно, иду… Сказали бы прямо: посекретничать требуется, все дела. Что я слабоумная, не понимаю, да? Так и быть, что-нибудь вам сготовлю — мужики всегда голодные. По бате знаю.

Дождавшись, когда из кухни донеслось возмущенное позвякивание кастрюль и сковородок, Роман плотно закрыл дверь и уселся рядом с компаньоном.

— Говорить можешь или отвезти в больницу?

— Могу. С больницей погодим, авось, без нее оклемаюсь. Кажется, падаль бандитская сломал мне ребро… Слушай внимательно и не падай в обморок. Видову похитили!

— Как это похитили? Когда?

Передохнув, Дружинин постарался более или менее подробно рассказать об утренних событиях. Описал портреты похитителей — узколобого и волосатого. Посокрушался, что не успел запомнить номер «каблучка».

— Дела! — озадаченно почесал затылок Роман. — Честно говоря, ничего не понимаю. Если похищение красотки организовал ее муж, какой смысл тогда заказывать расследование? Да еще пытаться расправиться с соперником…

— Как это расправиться? Валуян убит?

— Не Валуян, а Сидякин. Слава Богу, живой…

Пришел черед удивляться компаньону. Действительно, ситуация — явно алогичного свойства. Оба помолчали, переваривая неприятные и, главное, непонятные известия.

Частным детективам заказывают слежку за женой некоего бизнесмена, которую подозревают в супружеской измене. Известно имя ее любовника, мало того, указывается адрес квартиры, в которой они встречаются. Единственно, что скрыто, — фамилия обманутого мужа, но оно легко вычисляется.

Отказываться от выгодного заказа — невероятная глупость! Тем более, в период безденежья, угрожающего самому существованию сыскной фирмы.

И тут начинается непонятное. Похищают Видову. Покушение на ее любовника. Кому нужно все это? Заказчикам? Абсурд! Выложить немалую сумму в виде аванса, нацелить детективов на конкретных людей — ради чего, спрашивается?

— Знаешь, Ромка, у меня — деловое предложение.

— Интересно! Слушаю.

— Откажемся от этого заказа — он ничего доброго нам не сулит. Меня, кажется, уже исключили из игры — ребра поломаны. Пожалуй, ты прав, придется ложиться в больницу. Тебя едва не отправили на тот свет. Ведь неизвестно, кому предназначался взрывпакет: вшивому бизнесмену или тебе? Самое разумное — позвонить старому бандиту — имею в виду твоего Ванваныча, и отказаться. Дескать, передумали, дельце не по зубам, слабы в коленках…

— И возвратить полученный аванс?

В ласковом вопросе таится явная издевка. Компаньоны понимают — возврат баксов попросту невозможен. Прежде всего потому, что добрая треть уже израсходована: ликвидирован должок по арендной плате, на квартал вперед уплачено за телефон, газ, электричество… Казалось бы, мелочевка, ничто, а на поверку — больше тысячи баксов

— Авансы не возвращаются! — ершился Дружинин, с болезненной гримасой потирая туго затянутые полотенцем ребра. — В сыске тоже могут быть неудачи. Даже чаще, чем в других профессиях… Будь другом, отвези в больницу — пошевелиться не могу.

Романов охотно согласился. После того, как втащил охающего компаньона в приемное отделение, развернулся и поехал к Сидякину. Отказываться от продолжения слежки он не собирался, непонятные события только подстегнули охотничий азарт.

Романов думал увидеть в квартире бизнесмена если не шикарную, то, во всяком случае, приближенную к шику обстановку. Этакую выставку богатства и благополучия. Вместо этого — скромная по бизнесменовским меркам четырехкомнатная квартирка, обставленная древней полированной мебелью. В стенке — не «панасоник», а отечественный «рубин». Повсюду — книги. Толстенные тома энциклопадии, полные собрания сочинений зарубежных и российских авторов, какие-то брошюры и сшивки.

— Люблю чтиво, — добродушно улыбался Сидякин, словно издеваясь над своим несовременным хобби. — Захочется взбодриться — бери забористый боевик, успокоиться — читай Льва Толстого или Фенимора Купера… Нет, не то — Купер тоже изрядно будоражит нервишки. С удовольствием читаю Фрейда. Недавно осилил Карнеги…

Хозяин квартиры ласково поглаживал переплеты книг, некоторые листал. А Романов все больше и больше удивлялся. Вот пошло времячко — ворюги и бандиты читают и перечитывают классиков, интересуются психологическими опусами!

А почему, собственно, он решил, что хозяин — бандит? На лбу не написано, соответствующее досье не заведено, протоколы допросов свидетелей и пострадавших отсутствуют. Обычные подозрения — не основание для обвинения…

— Еще как любит! Так увлекается, что о жене забывает!

В комнату не вошла — вплыла изящная женщина. Распущенные по плечам белокурые волосы, большие голубые глаза, мягкий овал лица. По внешности — не больше двадцати пяти лет. И от подобной прелести немолодой муж сбегает к любовнице?

— А вот это уже непростительно! — вежливо наклонив голову, возмутился Романов. — Женщины, там более, такие прелестные, как вы, заслуживают обожания… Романов Роман Борисович, — представился он.

— Надежда Ларионовна, — улыбнувшись, отрекомендовалась женщина. — К сожалению, рыцарские времена канули в Лету, мужчины больше заняты не любовью — бизнесом… Прошу к столу!

Сидякина далека от образа домашней хозяйки, скорее похожа на повелительницу. К ней то и дело обращается белофартучная служанка, ее распоряжения принимает черноусый повар, мастерство которого расхвалил хозяин. Она отвечает короткими фразами-приказаниями или легкими жестами ручкой, украшенной кольцами и перстнями.

Стол в столовой напоминает сказки Шехерезады. Посредине на блюде дремлет, обложенный зеленью и отварным картофелем, жаренный поросенок. Кажется, вот-вот захрюкает. По бокам его конвоируют две глубоких салатницы с вычурно украшенными винегретами и малосольными огурчиками. Яйца, заполненные красной и черной икрой, перепелки с распростертыми крыльями, огромный осетр…

Всего не перечесть! Привыкнув к холостяцкому меню, Романов глотал слюну. Старался быть равнодушным, но это плохо ему удавалось. Желудок подавал сигналы бедствия.

— Скорей за стол! — повторила хозяйка. — Не то оголодавший гость в обморок упадет… Итак, Ефимушка, займи место во главе. Я, по праву супруги, сяду по левую от тебя руку — ближе к сердцу, Роман Борисович — по правую.

Когда мужчины послушно заняли назначенные места, служанка наполнила рюмки коньяком, фужеры — удивительно приятным рубинового цвета охлажденным капитком. Отошла в сторону, по деревенски спрятала руки под фартук и принялась бдительно наблюдать за процессом насыщения. Не опустели ли фужеры и рюмки, не пора ли подлить? Хватает ли холодных закусок — на кухне в ожидании стоят новые, еще более экзотические?

Надежда Ларионовна подняла свою рюмку.

— Вообще-то, при провозглашении тоста положено вставать, но, надеюсь, вы извините слабую женщину, — Сидякин и Романов дружно закивали: конечно, прощаем, что за китайские церемонии! — Ефим рассказал мне о героическом вашем поступке во время покушения… Именно, героическом, прошу не спорить!… Поэтому я хочу первый тост поднять за вас. Вы не только спасли жизнь моего мужа, но и показали, что даже в наше скорбное время есть место для подвигов. Дай вам Бог здоровья, счастья и успехов.

Высокопарные выражения, подкрепленные взглядами, заполненными сдерживаемыми слезами, не казались приторными или притворными. В них чувствовалось искренное волнение. И все же Романову было почему-то неприятно. Может быть, потому, что мало ему в жизни довелось слушать похвал, зато выговоров и грубостей — сверх головы?

— Вы преувеличиваете мои скромные заслуги, — запротестовал Роман, поставив на стол опорожненную рюмку. — Любой честный человек поступил бы так же…

— Жена не преувеличивает, а преуменьшает, — горячо запротестовал хозяин. — Что же касается современного «честного человека», то он, вместо того, чтобы поспешить на помощь, удрал бы в подъезд… Хочу тоже произнести тост… Лариса, рюмки пустые!

Служанка поспешила выполнить приказание хозяина.

— Никаких тостов, Ефим! Ты, что, хочешь споить Романа Борисовича? Закусывайте… Разрешите предложить гуся с яблоками?… Лариса, ты слышишь?

Закусывание микроскопической дозы коньяка длилось минут десять. Не успел Романов расправиться с солидным куском гуся, тарелку убрали, на ее месте возникла чистая с поросенком. Потом — заливная рыба. Пирог с мясом. Вкуснейший винегрет. Яйца со сливочным маслом и икрой.

— Вы, Роман Борисович, — удивительно симпатичный человек, — провозгласил бизнесмен, подняв наполненную служанкой рюмку. — И мне, признаюсь, не хочется, чтобы наши с вами отношения ограничились этим застольем. Мой дом всегда ваш дом!

Он потянулся к новому другу для объятия, Романов ограничился рукопожатием. Надежда Ларионовна приложила к сухим глазам сложенный носовой платочек. Сценка из сентиметнальной трагикомедии!

— Вы не представляете, сколько я пережила с тех пор, как Ефим решил баллотироваться в Думу! — Романов насторожился. На подобии кота возле приоткрытой норки, из которой выглянула острая мышинная головка. — Письма с угрозами, странные телефонные звонки, подозрительные личности возле дома… И в заключении — попытка зверского покушения… Ни за что не успокоюсь до тех пор, пока муж не откажется от предвыборных баталий!

— Вы думаете…

— Уверена! Более подробно вас проинформирует супруг…

После завершения торжественного застолья хозяйка пригласила мужчин в гостиную. Для отдыха и доверительной беседы. Романов был уверен — речь пойдет о защите будущего депутата от новых покушений.

Телохранители показали свою непригодность, Романов — наоборот. Неужели бизнесменовская семейка начнет сватать частного детектива, сооблазнять большими деньгами? Как бы его отказ не трансформировал дружеские отношения в прямую противоположность.

Когда вошли в гостиную и хозяева разместились в глубоких креслах, Романов остался стоять. С большого портрета, висящего в простенке, на него с хитрой улыбкой смотрел… старшина Сидякин. Тот самый ротный старшина, который сфотографировался вместе с вечным комбатом, новым командиром роты и фельдшерицей.

Сыщик, конечно, догадывался о родстве фронтовика и предпринимателя, мало того, рассчитывал заполучить из этого знания росток версии о похищении Видовой. Но одно дело знать, совсем другое — видеть своими глазами. Ведь старшина и Ефим Маркович могут быть обычными однофамильцами…

Господи, какие дурацкие мысли лезут в голову, неужели это следствие выпитого коньяка? Достаточно посмотреть на выпяченный подбородок предпринимателя и сравнить его с таким же подбородком на портрете.

— Любуетесь? Настоящий герой, не правда ли? — Ефим Маркович поднялся и подошел к Романову. — Мой дедуля. Всю войну прошел, грудь — в орденах и медалях. Сейчас — заслуженный пенсионер.

— Живет в Москве?

Ответила Надежда Ларионовна — супруг промолчал. Будто местожительство прадеда — страшный секрет. Очередная странность, в истоках которой не мешает разобраться, подумал детектив, испытующе глядя на изображение бравого вояки. Будто тот может ответить на нелегкий вопрос.

— Терпеть не может столицу. Старик — со странностями, навещает сына не чаще одного раза в квартал. Посидит, попьет чайку и — будьте здоровы. Крепкий еще дед, не удивлюсь, узнав о его женитьбе…

Про место проживания, на худой конец о номере домашнего телефона — ни звука.

Вот и все, что частному детективу удалось узнать. А ему хотелось потолковать с престарелым «женихом», заставить его раскрыться. Все же, кто стрелял в капитана Видова? Если судить по прочитанным письмам, особистам тогда так и не удалось найти убийцу.

Странно, но сейчас Романов думал не о похищенной внучке погибшего на войне комбата, а о его убийце. Словно невесть кто заказал ему это расследование.

— Давайте деловую часть нашей беседы завершим в моем кабинете, — ненавязчиво предложил Сидякин-младший. — Лариса организовала там легкую закуску, в кабинетном баре найдется, чем промочить горло.

Надежда Ларионовна охотно покинула мужское общество. Новые друзья перебрались в уютный кабинет. Там на приставном столике — копия сервировки обеденного стола. С множеством закусок и легких напитков. Хозяин достал из бара бутылку дорогого коньяка.

Выпили, закусили.

— Буду предельно краток, — официальным тоном предупредил Сидякин после двух рюмок рябинового апперитива. — Не возьмете ли вы на себя мою охрану? Хотя бы до выборов? Относительно оплаты можете не беспокоиться получите столько, сколько запросите.

С одной стороны — заманчивое предложение. Особенно, фраза, касающаяся гонорара. Но превратиться в охранника будущего депутаты означает забросить сыскную фирму, превратиться в подобие очкастого Перса, то есть, по сравнению с сыщиком, в существо более низкого порядка.

Бизнесмен молча смотрел на задумавшегося гостя. С просьбой и нетерпением.

— Дело не в оплате. У нас — фирма частного детектива, совсем другие функции. Советую обратиться в охранное ведомство…

— Перс и остальные мои телохранители именно оттуда. Как вы сами убедились, толку от них никакого… Убедительно прошу вас помочь мне!

Ничего на бизнесмена не действовало, все возражения встречались предложениями увеличенного гонорара. В долларах, естественно. От невообразимых сумм кружилась голова, возникало желание плюнуть на престижную профессию сыскаря и заняться более прибальными обязанностями охранника. Сдерживала презрительная гримаса, которой обязательно встретит его ехидный Дружинин.

— Ладно. Подумаю, — схитрил Романов, поняв, что еще пару тысяч и он не устоит. — Посоветуюсь с компаньоном. Через недельку дам ответ…

Возвратившись домой, детектив сварил чашку крепчайшего кофе, положил на стол пачку сигарет и распечатал второй сверток писем. К графину прислонил фронтовую фотокарточку.

Включиться в работу помешала Дашка. Отперев дверь врученным ей соседом ключом, она независимой походкой прошла на кухню и остановилась в дверях.

— Садись, коли пришла, — недовольно пробурчал Романов, переворачивая фотокарточку. — Небось, предки снова кинулись в загул?

— Нет, не кинулись, — уселась на табурет девчонка. — Просто я решила рассказать о сегодняшней встрече…

— С кем же повстречалась? — спросил Роман предельно равнодушным тоном. Но в голове зародился вертлявый червячок и принялся изгибаться то в знак вопроса, то — восклицания. В основном — вопроса. — С пацанами, вроде, рановато.

— Вовсе не рановато, — резонно возразила Дашка. — Одна подружка уже лежит в роддоме, говорит — ветром пузо надуло. Знаем эти ветры! — помолчала, нахально отпила из романовской чашки несколько глотков терпкого напитка. — Встретила возле нашего дома того самого мордоворота.

Известие о пятнадцатилетней мамаше Роман постарался не расслышать. Станешь ковыряться в непродуманной фразе дерзкой девчонки — такого наслушаешься, что уши завянут. А вот последние слова насторожили.

— Какого это «того самого»? Вот что, девочка, говори поясней и выметывайся. Мне работать нужно.

Дашка вскинула глупую головенку, вскочила с табурета и пошла в прихожую. И как пошла! Округленные груди выпячены, едва начавшие созревать бедра так и ходят ходуном.

Ведь уйдет, гордячка, подумал Романов, успев схватить ее за подол. Он чувствовал, что принесенная новость касается его, значит, нельзя упустить возможность получить неожиданную информацию.

Дашка охотно остановилась и сверху вниз покровительственно поглядела на сыщика.

— Начала говорить — говори!

— Отпустите подол! Что я вам подворотная шлюха, да? То проходи, садись, то пошла вон… Спрашиваете, кого встретила? А еще сыщиком работали! Ну, кого можно увидеть рядом с нашим домом, как не мужика, который попытался меня лапать!

Харя? Вот это новость!

— И что он тебе сказал?

Короткий смешок продемонстрировал презрительное отношение соседки к умственным способностям бывшего сотрудника уголовки. В другое время Романов бы возмутился и схватился за брючной ремень, на этот раз ограничился покачиванием головой.

— Еще чего, стану я с каждым наглецом разговаривать! Да и он отвернулся, мигом слинял. Его ожидала шикарная тачка… Ладно, дядя Рома, пошла я, а то предки заругают. Мать говорит, что я, вроде, с вами… трахаюсь!

Модное словечко «трахаюсь» разбитная телка выдала уже в прихожей. Но Романов не собирался ловить и отшлепывать ее — в голове сидел Харя. Значит, за частным детективом организована слежка? Что же получается — они с Дружининым по заданию Ванваныча отслеживают Видову, а заказчик высматривает их! Зачем?

Сильная головоломка, не сразу ее разгадаешь! Тут тебе и непонятные угрозы, и похищение, и покушение, и слежка — полный джентльменский набор. Плюс — давнишняя история с убийством командира батальона, капитана Видова, которая, подозревал сыщик, как-то связана с теперяшними событиями.

Приказав себе на время забыть о непонятной слежке, Романов отпил кофе, закурил и вскрыл второй сверток писем из архива деда.

И снова его оторвали — на этот раз телефонный звонок.

— Слушаю?

Частое потрескивание, глухой шум, какое-то невнятное бормотание. Романов повторил: слушаю, говорите. В душе нарастало раздражение. Хотел было бросить трубку, но она внезапно ожила.

— Слушай меня внимательно, потомок императора, — насмешливый голос Дружинина прозвучал на удивление серьезно. — Не вздумай завтра навещать меня в больнице — не найдешь. Сейчас переоденусь и слиняю по известному тебе делу.

— А как же сломанные ребра?

— Загипсовали, затянули. Мне не на турнике крутить солнце, обойдусь.

— Почему такое неожиданное решение?

— Пока хирурги крутили-вертали, в голове малость прояснилось. Не с того боку мы с тобой взялись… Впрочем, разговор не телефонный, больше ничего не могу сказать… До встречи!

Связь оборвалась, мембрана снова заполнилась потрескиванием.

Отлично изучив взбаламошный характер компаньона, Романов все же был уверен, что тот неожиданно отыскал лазейку в запутанной ситуации. Теперь накрепко вцепится в нее руками и зубами, не успокоится до тех пор, пока не развяжет тугой узелок.

Ожидать от него преждевременных признаний — совершенно бесполезно. Поэтому глава сыскной фирмы заставил себя успокоиться и перестать гадать на кофейной гуще. Снова поставил перед собой фотографию фронтовой четверки, извинительно поглядел на женщину с широко раскрытыми добрыми глазами. Разложил письма, адресованные его деду, бывшему фронтовому старшему лейтенанту.

И снова забренчал телефонный аппарат.

У Романа возникло острое желание схватить надоевший аппарат и выбросить его в открытую форточку. С трудом удержался.

— Слушаю, — утихомирив недовольство, как можно доброжелательней произнес он в трубку. — Вас слушают? — повторил для большей надежности.

Странно, но на этот раз — ни потрескиваний, ни глухого шума. Несколько секунд молчания оборваны скрежетом плохо смазанного механизма. Похоже, Ванваныч тоже с трудом сдерживает распирающее его раздражение.

— Как успехи, сыскарь?

Романов постарался впрыснуть в ответную фразу максимум доброжелательности. Даже подобострастно улыбнулся, будто абонент мог увидеть эту улыбку. Все же — заказчик, а с заказчиками, если имеется желание пополнить оскудевший банковский счет, следует обращаться, как с дорогой вещью, бережно и даже нежно.

— Работаем, Иван Иванович, трудимся.

— И какие успехи этого вашего «труда»? — сквозь треск появившихся телефонных разрядов донеслась встречная насмешка.

— Сыск, насколько вам должно быть известно, дело тонкое, результаты появляются не сразу — со временем…

— У вас уже появились! — громыхнул абонент. С такой силой, что трубка в руке Романова сделалась горячей. — Кто вам велел похищать жену

Валуяна?

Все, представитель заказчика открыл главную карту — фамилию босса. Раздражение заставило его потерять самообладание? Или — понял, что сыщики и без его помощи уже вычислили заказчика?

— Кого вы имеете в виду? — с притворной наивностью спросил Романов.

— Какой-такой Валуян?

— Вот получишь паяльник в задницу — мигом узнаешь! Учти, лучше нас не дразнить. Зачем похитили Видову?

— Дело в том, Иван Иванович, что мы ее не похищали…

— Тогда — кто?

— А вот это уже придмет отдельного расследования. Подпишем второй договор, выплатите аванс — начнем работать…

— Я тебе, падло вонючее, такой аванс выдам — ни один лекарь не вылечит! Три дня сроку для того, чтобы возвратить похищенную! Понял или пояснить по фене?

Полномочный представитель Валуяна сбросил маску вежливости, начал изьясняться на привычном языке бандитских малин. Ну, что ж, тем лучше, из раздраженного человека легче выудить правдивую информацию. Но откровенный разговор не получился — не дожидаясь ответа, Иван Иванович бросил трубку. Раздались короткие гудки, похожие на ругательства.

Романов огорченно вздохнул, потер виски. Он окончательно запутался. Если верить представителю заказчика. те не похищали Видову. Да и глупо заказывать слежку за женой бизнесмена и похищать ее. Кто это сделал и, главное, — зачем?

Сыщик чувствовал, что он незащищенной рукой залез в осинное гнездо, в котором в него вонзятся десятки, если не сотни, ядовитых жал. Отказаться, вернуть аванс? Пожалуй, самое верное решение, но дедов архив не позволяет это сделать. Он интересует сыщика намного больше, нежели сексуальные игры супруги бизнесмена или причины ее похищения.

А после знакомства с внуком фронтового старшины стремление разобрться в давней истории превратилось в мучительную обязанность.

Глава сыскной фирмы аккуратно протер чистым, самолично выстиранным под краном, носовым платком фронтовую фотографию, прикрыл листками чистой бумаги мужчин и всмотрелся в миловидное лицо женщины. Словно спросил ее мнение. Показалось, что фельдшерица качнула головой и поощрительно улыбнулась…