"Космический беглец" - читать интересную книгу автора (Ранда Петер)Глава 6Резким движением кисти снизу вверх парирую выпад Регеллы, сразу же перехватываю ее другой рукой и нейтрализую. Девушка, ничуть не заботясь о боли, бьется в обруче моих объятий. В конечном счете вынужден выпустить ее, чтобы, боже упаси, не сломать ей какую-нибудь хрупкую косточку. Она мгновенно бросается в новую атаку, пытаясь на сей раз выхватить у меня из-за пояса дезинтегратор. К счастью, мне на помощь приходит Арион. Он внезапно для Регеллы обхватывает ее за плечи и сковывает на какое-то время. — Воспользуйся парализатором! — Этого недостаточно. — У меня появилась идея. Нелегко мне пришлось! Она исступленно колотит меня в грудь, пока я связываю ей ноги, но я все же как-то выкручиваюсь. Затем занимаюсь руками, стягивая их у нее за спиной. Регелла бьется, хрипит, издает, словно животное, нечленораздельные звуки. Ее лицо искажено яростью, она все время стремится укусить нас. Одним словом, разбушевавшаяся фурия. Мы осторожно опускаем ее на пол. Арион отодвигается, утирая со лба обильный пот. — Ты полагаешь, что она безумствует под влиянием духа Люгона? — Никаких в этом сомнений. — И что же ты намерен с ней делать? — Надену координатор мысли и попытаюсь разобраться, что происходит в ее разуме, а если повезет, то и в мыслях Люгона. — Но ты рискуешь попасть под гипноз этой твари! — Ничего, с нами Бог!.. Впрочем, не думаю, что это уж очень опасно. Гусеница посылает волномысли, но нас-то они не затрагивают. Они влияют только на… скажем так, «подвергшийся моделированию» мозг Регеллы. — Да, если только этот обрубок не пытался сознательно вступить в контакт только с ней. — Не согласен. Будь у противника достаточно сил, он в первую очередь обрушился бы на нас, чтобы вывести из строя. Но он явно не в состоянии этого сделать. Гусеница — всего лишь незначительная часть общей массы этого существа, и ее психопотенциал мизерный. На границе силового поля «червяк» уже дважды опадал перед вздыбившейся перед ним преградой. Его цвет из белого превратился в фиолетовый. Видно, так у него внешне выражалось состояние гнева. — Ты предупредил лагерь, Арион? — Да… они тоже окружили себя силовым поясом. — На них еще не покушались? — Пока нет. Гусеница перестала дергаться. Кажется, смирилась… Во всяком случае, вновь обрела прозрачность. Поворачиваюсь к Регелле. Ее лицо светится восторгом, она прерывисто дышит. Ясно, что Люгон продолжает излучать. — Помоги мне, Арион. Мы переносим девушку под координатор мыслей. Надеваю на нее маску. Прежде чем напялить точно такую же на себя, не скрою, заколебался. А вдруг я стану таким же, как Регелла и Варна… своего рода рабом этого монстра? Арион стоит бледный, как простыня. — При малейшем подозрении сразу же вырубаю контакт. Устраиваюсь поудобнее — так, чтобы следить по экрану за поведением гусеницы. Потом твердой рукой прилаживаю шлем и включаю аппарат. Сначала пробую самый малый уровень интенсивности. Тут же осознаю, что имею дело с Люгоном. Охватывает тяжелое чувство. Люгон! Трудно сказать, почему у меня возникает уверенность, что это именно он… В определенной степени, вероятно, потому, что оказываюсь в состоянии какой-то общности с ним. Контакт не носит характера прямого воздействия на мой мозг. Несколько осмелев, наращиваю потенциал. Разум Регеллы, похоже, отчаянно сопротивляется, чтобы остаться в связке с Люгоном. Странно. Неужели излучаемый им импульс настолько слаб? Арион с напряженным беспокойством наблюдает за мной. — Все в порядке, — успокаиваю я его. — Это и в самом деле Люгон. — Но ведь эта — Знаю. Она сумела ассимилировать его мозг практически мгновенно. — Атака на тебя не чрезмерна? — Да я вообще ее не чувствую. Пока что все ограничивается тем, что Люгон дает указания Регелле… телепатически. Это совсем не тот психоштурм, жертвой которого я чуть было не стал при первом столкновении с этой нелюдью. Сейчас они просто разговаривают, причем Регелла с большим трудом поддерживает связь. — Почему ей так трудно приходится? — Ее мозг непривычен к телепатии… не натренирован на такой тип общения… во всяком случае, так мне кажется. У меня сейчас положение человека, присутствующего на беседе, к которой он не имеет никакого отношения. Наблюдатель со стороны. — Расскажи о Люгоне. — Я воспринимаю его как мысль, лишенную материальной оболочки. Сейчас он настойчиво требует от Регеллы любой ценой убрать силовой барьер. Он даже подробно объясняет, каким образом это сделать. — Выходит, он не знает, что мы лишили ее возможности свободно двигаться в эликоне? — Именно так. Дело в том, что Регелла работает только на прием и не может ему ответить. Это нервирует Люгона. Его тон становится все более злобным, раздражительным… он переходит к угрозам в ее адрес… Это заметно по лицу Регеллы. Недавний экстаз уступает место суеверному ужасу. Видно, что в — этот момент она испытывает страшные муки. Прерываю контакт и снимаю каску. — Это всего лишь мозг Люгона… Им оснащена эта гусеница, но направляет его сама эта — Как так? — Он стремится уподобить нас своему состоянию. Делать нечего, Арион: нам придется его уничтожить. — Каким образом? — Снять защитный экран, впустить гусеницу в зону и сразу же восстановить после этого барьер. Мозг Люгона ничего не заподозрит. Он будет считать, что Регелла наконец отважилась действовать по его инструкциям. Я взглянул на экран. Чудовищный червяк принял бледно-розовую окраску. Он свернулся, как змея. Арион, весь в напряжении, вытирает вспотевший лоб, затем, решившись, рывком приподнимает тумблер. Но его рука не покидает рычажок. На лице отчаянная решимость. Гусеница резво задвигалась и поползла прямиком к эликону. Но едва она достигла участка с полегшей травой, как Арион, не колеблясь, воссоздает поле вновь. Туловище твари распластывается тонким листом. Наши головы захлестывает волна невыносимой боли. Регелла испускает протяжный жуткий крик. Он продолжается всего несколько секунд… не дольше высвета молнии, но производит страшное, выворачивающее душу впечатление. Потом все стихает. Вновь буквально взвыла Регелла: — Он пропал… исчез… Понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя. Подхожу к Регелле. Она лишилась чувств. Мы покидаем эликон в полном космическом снаряжении и подбираемся к гусенице, все еще расплющенной силовым полем. Естественно, Регеллы с нами нет. Я предпочел оставить ее в астролете, тщательно привязанной к кушетке: опасаюсь новой агрессии со стороны этой Между тем выясняется, что, несмотря на чудовищное давление, гусеница все еще жива. Только вот раскатана по поверхности, как это бывает с тестом, по которому прошлись скалкой. — Но жива, бестия! — Похоже, уничтожить ее невозможно, — удрученно шепчет Арион. — Не обязательно… Она успешно выдержала все наши попытки сделать это потому, что не имеет строго фиксированной формы, иначе говоря, может принять любую из них. — Но уцелеть после взрыва роботов-ликвидаторов, это-то как возможно? — А почему бы и нет… она ведь могла нейтрализовать взрыв, впитав в себя всю выделившуюся при этом энергию. — Смотри, она вгрызается в почву! Действительно… мало-помалу гусеница начинает погружаться в грунт. Но это ничего не меняет в ситуации, поскольку придавливающее ее поле движется вместе с ней. До чего все же необычный природный феномен! Дух захватывает при мысли, что эту студенистую массу смог оживить, привести в движение и даже расчленить мозг Люгона. Она предстает каким-то порывом жизненной силы, побуждаемым неуемным стремлением достичь высших стадий эволюции. Этакая форма жизни, наделенная разумом в чистом состоянии и лишенная средств самовыражения. Другими словами, душа, развившаяся вне туловища, обладающая сугубо психическими свойствами, которые она использовала для того, чтобы добывать пищу и обеспечивать свое развитие. Своеобразное существо в эмбриональном состоянии, обреченное обстоятельствами на первичный жизненный цикл. Некий интеллект без способности рассуждать. Особый процесс на строго клеточном уровне, запущенный Природой наверняка в каких-то других целях. Неслыханная всепоглощающая сила, обреченная, однако, на порочный круг негативного роста. Необыкновенное существо, которое, конечно, не могло обрести в поглощаемой им фауне джунглей носителей так не хватавшего ему творческого начала. Люгон оказался первым, кто открыл ему эти возможности. Арион хватает меня за руки и долго не отпускает. — Эльвер, ты, видимо, нашел единственно возможное решение проблемы ликвидации этого монстра. Мы сможем разделаться с ним, только уморив голодом. — Будем надеяться. — Как только взлетим, я тебе развяжу, Регелла. Она улыбается в знак благодарности. Видно, что она по-прежнему испытывает тревогу, но теперь реагирует на ситуацию вполне достойно и мужественно. — Люгон погиб? — Его мозг, несомненно, раздавлен, но сама гусеница все еще жива. Сняв защитное поле, устремляю эликон ввысь. Мускулы распластанной гусеницы немедленно сокращаются, но принять первоначальную форму ей не удается. Тогда она свертывается в клубок и набухает ярко-красным цветом. Дергается в судорожных конвульсиях. — Интересно, вернется ли это чудище на холм? — бросает Арион. Нет… тварь и не помышляет удрать с этого места. Более того, вроде бы даже успокаивается. Ее все реже передергивает, окраска становится менее агрессивной. Кажется, что она дышит, раздувается и опадает в затухающем ритме. К ней подходит какой-то мелкий зверек с продолговатой мордочкой и начинает с любопытством обнюхивать. Сначала шар не реагирует, но затем вновь обретает вид студенистой массы. Потом резко раздувается, накрывая животное пузырем молочного цвета. Мы не в силах оторваться от экрана, впившись глазами в происходящее ужасное действо. Зверек, похоже, начинает растворяться. Он даже не пытается как-то противиться этому… Вся сцена длится не более чем несколько минут. Желеобразный шар съеживается в глубине выемки, которую он для себя перед этим соорудил. Лишенный мозга, который какое-то время обеспечивал автономное существование, он теперь притаился в ожидании добычи — точь-в-точь как его прародитель-монстр. — Вот так мы сами создали второй очаг этой мерзости, — в сердцах комментирует положение Арион. — Да, но детеныш не обладает той психической мощью, что породившее его существо. Действительно, зверька, судя па всему, ничто насильно не влекло к этому студню. Просто подталкиваемый роковой для него любознательностью, он решил принюхаться к этой Арион покинул нас, вернувшись в лагерь по воздуху с помощью заплечного эликавто. Я тем временем освободил от пут Регеллу. Здесь, высоко в атмосфере, она вне досягаемости назойливых домоганий-призывов этой — Это ведь был Люгон, не так ли? Ты его слышал точно так же, как сейчас воспринимаешь меня, верно? — Все так… но теперь тебе не придется более его опасаться. — Очевидно, но зато остаются другие. — Ардан… и пилоты летающих модулей? — Именно. — Но мы уже научились справляться с ними. — А что, если мы улетим далеко-далеко, Эльвер? Как ты считаешь, сохранится ли у меня это наваждение? — Потребность воссоединиться с этой — Совсем одной? Она порывисто берет меня за руку. — Но мне совсем не хочется очутиться в изоляции, Эльвер… Я не желаю с тобой расставаться. От волнения у меня подкашиваются ноги… блаженное состояние. Но я все же вынужден поправить ее: — Знаешь что, Регелла, в конечном счете все кончается тем, что остаешься наедине с самим собой, даже живя в обществе. У меня в голове есть еще немало чего добавить к сказанному, но мои излияния неожиданно прерваны сухим треском динамика в командном отсеке: — Мы готовы, Эльвер. Это Арион. Я весь ухожу в подготовку намеченного маневра. Все четыре эликона начинают медленно спускаться. Едва коснувшись грунта, мы разом возводим силовые экраны, выдвигая их под тщательно разработанными заранее углами друг к другу. Теперь алый холм полностью изолирован. Наши действия не вызывают с его стороны никакой реакции. Лишь мгновенно пригнуло траву, и сердито заворчала потревоженная река. — Неужели мы останемся в такой близи от этого монстра? — недоумевает Регелла. — Ничего страшного, расстояние вполне безопасное, да надо еще добавить приличную интенсивность защитных барьеров. Теперь ничего не остается, как выжидать. Мы не обманываемся в отношении этой Вызываю Ариона: — Займусь-ка я, пожалуй, гусеницей. — Будь осторожен! — У нее масса намного меньше родительской, так что она куда менее опасна с точки зрения проявления психических свойств. Думаю, что сумею справиться с ней достаточно легко. — Нас не так много осталось, чтобы непродуманно рисковать собой. — Согласен, но никто не снял с нас заботу выявить уязвимые места у этой твари… А сделать это можно, только напав на нее. — А может, стоит подождать результатов от выставленных силовых полей? — Не хотелось бы давать возможности второму очагу чрезмерно развиться… Мне не нравится, что эта нечисть усваивает свои жертвы практически мгновенно. Может статься, что завтра мы столкнемся с такой громадиной, к которой и приблизиться-то будет невозможно. — Как ты надеешься ее уничтожить? — Подожгу саванну вокруг ее логовища. — Чтобы распугать всех животных? — А заодно и посмотреть, как она будет реагировать на пламя. — Не забудь, что она неплохо выкрутилась после того, как взорвались роботы-ликвидаторы. — Это произошло потому, что гадость сумела» окутать их своей массой. В условиях саванны ей не удастся сделать этого. — В любом случае не прерывай с нами связи. — Ладно… Со мной пойдет Регелла. Более восприимчивая к излучению, она, надеюсь, выявит наличие опасности с достаточным упреждением. — А если она выйдет из-под твоего контроля? Да, смешно и жалко выглядят все эти историки, когда им приходится занимать посты, в обычных условиях предназначенные для людей действия. Посему я бросаю ему с некоторым раздражением: — Если она попытается это сделать, получит новую порцию из парализатора. Девушка прекрасно слышит эти слова. Вижу, как ее передернуло. В известном смысле я намерен использовать ее в качестве подопытного кролика. Она это хорошо понимает, но ничуть не протестует. — Регелла, успокойся. У меня и в мыслях нет приносить тебя в жертву. — Если бы это дало какие-то положительные результаты… — Я слишком дорожу тобой, чтобы пойти на такой шаг. Прежняя жизнь в Учебном центре не располагала к сентиментальности. И я внезапно осознаю всю свою угловатость и неуклюжесть. — Я как раз собирался тебе кое-что сказать, когда в нашу беседу вмешался Арион. Видишь ли, мы сейчас оказались в такой ситуации, когда мне ничего не стоит удрать. Для этого было бы достаточно напустить моих трех роботов-ликвидаторов на эликоны Ариона… А самому рвануть в космос. — Почему же ты этого не делаешь? — Из-за тебя. — Ничто не мешает тебе прихватить с собой и меня. — Вот тут ты ошибаешься. Забываешь о том неуемном зове, что эта — Не забывай, что после победы над этим чудовищем Арион и его товарищи будут жить только ради одной цели: уничтожить тебя. — Знаю. Но, если я расправлюсь с ними подло и трусливо, уверен, что между нами тогда ничего и быть не может. Мы переходим в летающий модуль. У него, в отличие от эликона, нет экранов. Поэтому мы вынуждены лететь довольно низко, чтобы получше разглядеть этот желатинообразный обрубок. Нора, в которую он забился, стала еще глубже, а трава вокруг начала жухнуть. — Вероятно, этот студень выделяет невероятно ядовитую кислоту. Совершаю посадку с наветренной стороны. Этот легкий бриз благоприятствует моим планам. Сейчас мы находимся примерно в ста метрах от монстра. Я вооружаюсь огнеметом. Регелла помогает мне экипироваться должным образом. Начинаем сближаться. В двадцати метрах от гусеницы Регелла стала чувствовать слабый сигнал, исходящий от нее. — Он не такой мощный и требовательный, как обычно. Эльвер… Я вполне могу ему противиться. Ясно, все дело в массе. Продолжаю продвигаться вперед, начинаю орошать края выемки густым, насыщенным легковоспламеняющимся веществом, смесью. Останавливаемся метрах в десяти от чудовища. Тяга несколько усилилась. — Ты по-прежнему можешь эффективно ей противостоять? — Без особых затруднений. Навожу огнемет, включаю зажигание и нажимаю на спуск. Саванна мигом вспыхивает в вихре шальных искр. Струей из своего оружия подталкиваю пылающую массу к норе монстра. И снова голову стягивает обруч дикой боли, как это уже было в прошлый раз, в эликоне. Регеллу бьет крупная дрожь. |
||
|