"Изумленный капитан" - читать интересную книгу автора (Раковский Леонтий Иосифович)IIЗамерзшее окно оттаивало. С подоконника по глиняной стене текло на пол. Савка Борютин-меньшой, шестнадцатилетний гардемарин, вытирал тряпкой подоконник. В крохотной комнате, где стояли гардемарины, отец и сын Борютины, негде было повернуться. Пришли все свои, московские: Сашка Возницын, Андрюшка Дашков. Соседи. Да прибежал всегда чуявший издалека, где пахнет выпивкой, торопецкий князь Масальский. Посреди комнаты, у колченогого стола, сидел сам хозяин, обрюзгший сорокалетний гардемарин класса арифметики Лука Борютин. Сонными глазами он тупо глядел перед собой. Видимо, завалился после обеда спать – приятели помешали. На широких нарах, заменяющих Борютиным кровать, свесив ноги, полулежали Возницын и его закадычный друг Андрюша Дашков. Востроносый и востроглазый князь Масальский переминался у печки с ноги на ногу, как застоявшийся жеребчик. Ему не терпелось: хотелось скорее-скорее за чарочку. Хлопая руками по небеленным кирпичам, князь Масальский сказал: – Ну, и холодно же у вас, господа морская гвардия! Печь-то, поди, с Покрова не топлена? – Зачем с Покрова? – отозвался Борютин меньшой. – Намедни топили: я из Адмиралтейства щепы приносил! – Грек, сволочь, прости господи! А еще галерным капитаном называется. Нет того, чтобы постояльцам протопить, – почесывая под мышками, сказал Борютин-большой. – Разве ж это гоже: мне, дворянину, мерзнуть как холопу последнему? Дома у нас, помнишь Артемьич, – обернулся он к Возницыну, – хоть столетнюю сосну вали, кому какая досада! А здесь ивового прута не срежь: царь Петр шкуру спустит! Помолчали. За дверью, на хозяйской половине, надсаживаясь, ревел ребенок. – Савка, а ты пошел бы, пошарил где-нибудь у соседей, – сказал флегматичный толстяк Андрюша Дашков. – Да где же теперь шарить – все заперто. А если у кого и лежало на дворе, так разве под снегом сыщешь? Это тебе не осенью. – Я шел давеча от почтового двора – видел: недалеко отсюда, так на норд-ост, у одной мазанки еще забор уцелел. Сбегаем, Савка, мигом наломаем! – оживился князь Масальский. Савка заколебался. – Светло, зори не пробили. Увидят. – Кто тебя увидит? На улице – ни души, этакой мороз! А шлахбомы еще не опускали, – сказал Дашков. – Ты только полушубок не надевай! Возьми Сашкину преображенскую шинель, – застегиваясь, говорил Масальский. – В случае чего мы оба в шинелях – сойдем за солдат из полицмейстерской канцелярии. Мол, забором давно не велено на улицу строиться, а вы!.. Идем!.. – Зря вы это делаете, – сказал Возницын, снимая с плеч шинель. – Нехорошо таскать чужое… – Не слушай этого законника, Савка! Ступай! – уговаривал Андрюша. Савка надел шинель, взял с лавки треуголку и, видимо, без особого удовольствия направился к двери. В дверях Масальский пропустил Савку вперед. Обернулся и, подмигивая товарищам, сказал Борютину-большому: – Готовь припасы, Лука, – сейчас яишенку можно будет зажарить. Забор не сломаю – шлахбом притащу! – От Масальского всего станется, – засмеялся Возницын, кутаясь в заплатанный савкин полушубок. |
|
|