Пугач ВадимСpедство пpотив Молли

Вадим Пугач

СРЕДСТВО ПРОТИВ МОЛЛИ

Hекий студент не выносит мусора. Hе выносит неделю, другую, между тем как последний неплохо относится к студенту, зная почти наверняка, что тот убийца, но вчуже ценя его бескорыстие и благородство.

Такова была фабула русского полицейского романа, который Молли читала давно и все не могла дочитать до счастливого конца, где убийца соединяется с влюбленной в него проституткой в трогательном порыве, напрочь лишенном даже тени эротизма. Единственная эротическая сцена в романе на пятьсот с лишним страниц не удовлетворила любопытства Молли. Старый негодяй и извращенец, пытаясь изнасиловать сестру убийцы, едва не оказывается застрелен из собственного пистолета, который жертва выкрала у него заранее.

"Что за бесстрастный народ эти русские", - подумала Молли. В этот момент дверь из гостиной во внутренние покои открылась, и ее пригласили к ученику, чьи продолговатые пальцы она пыталась приспособить к фортепьяно. Мальчик, однако, предпочитал застревать ими то в носу, то в карманах, а однажды, забравшись в капитальный викторианский шкаф, позволил своему отцу, лорду Смиту, порядком прищемить их створками, так что тонко и отчаянно запищал, не спуская, впрочем, левого глаза (левым он видел лучше) с замочной скважины, откуда наблюдал несколько растрепанную учительницу музыки, слезшую с колен отца лишь из-за того, что лорду приспичило прихлопнуть внезапно ерзнувшую дверцу викторианца.

Молли прошла в комнату, где они занимались. Hе надо думать, что занятия ее с длиннопалым мальцом ограничивались фортепьяно. Вот за этими, другими занятиями и застала их однажды леди Смит, обратившая внимание на то, что звуки инструмента в течение примерно десяти минут становились все беспорядочней и дисгармоничней, пока наконец не достигли некоего какофонического оргазма. Картина, поразившая леди, вкратце сводилась к следующему: ее дорогой мальчик в счастливых судорогах бился о клавиатуру головой, пока пальцы Молли исполняли нечто околомузыкальное решительно мимо клавиш.

Дело окончилось бы, вероятней всего, заурядным скандалом и изгнанием Молли из аристократического дома, если бы не два обстоятельства: честное признание шаловливого четырнадцатилетнего малыша в том, что именно он принудил Молли к непозволительным отношениям, шантажируя ее эпизодом, подсмотренным из шкафа, и пансионная лесбийская закваска самой леди, не упустившей шанса завести интрижку с соблазнительной девицей. Когда это последнее обстоятельство стало известно лорду (а оно стало ему известно, потому что слуги знают все и кое-чем из того, что знают, иногда делятся с господами), Молли могла уже не беспокоиться: в доме Смитов ее цепко держала круговая порука страсти. Hо где страсть, там и ревность, а где ревность - там месть.

Входя в комнату, Молли споткнулась о натянутый шнур (достойная бестолкового подростка затея!), содрогания которого через целую цепь механических потрясений способствовали включению магнитной звуковой дорожки. Сдвинувшись с мертвой точки, пленка голосом влюбленного мальчика поведала о своих страданиях и необоримом стремлении к смерти. "Посмотри в окно, любовь моя!" - таким призывом завершался этот мрачный текст. И впрямь, за окном кто-то самоуглубленно раскачивался на отцовских подтяжках, находясь, видимо, в том состоянии недозадушенности, в котором лучше всего предаваться густо-фиолетовой меланхолии. Повернувшись в очередной раз лицом к окну, несостоявшийся висельник послал Молли воздушный поцелуй в промежутке между двумя порциями рвоты. Одна из порций, сползая по стеклу, могла подсказать, что мальчик пристрастился к томатному соусу: остатки пищи были трагически выдержаны в ярких закатных тонах.

Леди Смит, ворвавшись в комнату на крик Молли, сперва упала в ковры, хотя хитроумная конструкция и была рассчитана на одноразовое действие. Взлетев затем к обширной форточке, она пыталась обратиться к сыну; тот снова отвечал порционно, то выдавливая капли соуса в направлении окна, то рассеивая их над быстро собирающейся толпой любопытных сочувствующих и сочувствующих любопытных.

Сам лорд показался на пороге комнаты с ножницами в руках. Появление его с этим инструментом может породить различные версии, правда же заключается в том, что господин Смит вырезал из газеты буквы для анонимного доноса на свою развращенную (обратите внимание на двусмысленность этого слова, в котором заложены и признак, и действие) любовницу. Увидев шнур, он первым делом эффектно перерезал его на манер ленточки на какой-нибудь очередной презентации дома для престарелых мопсов, потерявших своих хозяев в последней железнодорожной катастрофе, а уж затем, растопырив двуострый предмет, пошел на обеих женщин сразу.

К счастью, толпа слуг, хлынувших в комнату вслед за лордом, предотвратила назревавшую драму; спасли и мальчика. Теперь они живут вчетвером открыто и даже счастливо. И не надо искать средства против Молли, ибо средства против Молли не бывает и быть не может, ибо ты, Молли, сильна, как смерть, ибо я люблю тебя, как вся эта троица, взятая вместе, и мы верны друг другу, слышишь, сероглазая бестия, сними очки, я тебя поцелую.