"Дракон поверженный" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Питер Ф.)

Глава 7

Вокруг мяча образовалась схватка. Глухо столкнулись тела, хрустнули кости, форварды уперлись друг в друга лбами. Каждый напрягся, сжав зубы и тяжело дыша, ожидая, что неприятель упустит мяч.

С позиции крайнего Лоренс едва мог разглядеть мяч сквозь заслон перепачканных грязью ног – тот казался темным размытым пятном. Набрав полую грудь воздуха, Лоренс закричал, словно криком пытался передать свою энергию товарищам по команде. И вправду, в следующее мгновение те обрушились на мяч, подобно молотам в человеческом обличье.

Лоренс почувствовал, как башмаки его скользнули назад. Форвардами команды Лэрфолда были крепкие – ну, по крайней мере так считалось – восемнадцатилетние парни. Команда школы Хилари-Эйрс проигрывала каждую такую схватку, а значит, теряла очки. На сей раз Найджел, нападающий команды Хилари-Эйрс, исхитрился-таки перехватить инициативу: завладел мячом и пробился сквозь второе кольцо защиты противника. Игроки Лэрфолда спохватились, поняв, что происходит, и попытались снова взять мяч в кольцо. Роб выхватил мяч из второго кольца, успев бросить его кому-то из фланговых защитников, а в следующее мгновение его сбили с ног разъяренные игроки Лэрфолда.

Кольцо разомкнулось, и теперь крепкие парни бросились вдогонку фланговым защитникам, которые, завладев мячом, носились по краю поля. Три раза мяч переходил из рук в руки, пока Алан не поймал его где-то возле средней линии. Он был ниже ростом, чем другие игроки команды, однако крепче телом и шире в плечах. Он на всех парах устремился вперед, чего противник никак не ожидал. Двадцать игроков, которые пытались взять Алана в кольцо, были вынуждены изменить направление движения, что позволило ему выиграть еще несколько бесценных секунд до того, как на него набросился один из боковых защитников Лэрфолда, сбив с ног. Мяч улетел вперед.

– Давай, паршивец, лети! – крикнул Алан.

Лоренс поймал мяч на лету, после чего со всех ног устремился к воротам противника.

Болельщики разразились пронзительным свистом и возбужденными возгласами. Краем глаза Лоренс увидел мельтешение алых и бирюзовых помпонов – это девчонки из группы поддержки Хилари-Эйрс дали выход своему ликованию. Правда, Лоренс так и не смог разглядеть, кто из них Розалин. Затем он заметил, что на него несется защитник Лэрфолда, причем наверняка догонит благодаря своим длинным ногам. Так что, по всей видимости, гола не будет. На другой стороне поля Винни Карлтон старался не сбавлять скорости и бежать вровень с ним.

Буквально за две секунды до того, как на него налетел защитник Лэрфолда, Лоренс резко развернулся и швырнул мяч. Защитник обхватил его ноги, и Лоренс всем телом рухнул на мокрую траву. Мяч вращаясь в воздухе, описал дугу через все поле. Пока он летел, к нему были прикованы взгляды всех присутствующих – даже девчонки из группы поддержки на мгновение застыли, разинув рты. Винни же продолжал нестись вперед. Игроки неприятельской команды заметили его маневр. Гориллоподобные нападающие издали яростный боевой клич, однако до Винни им было далеко.

Он с изяществом поймал мяч, всего в нескольких шагах от линии, которую пересек, не сбавляя скорости. Высоко держа мяч над головой, он устремился к воротам и метнул мяч в траву.

Толпа разразилась ликующими криками. Лоренс выбрался из-под навалившихся на него разъяренных форвардов Лэрфолда и расхохотался. Ребра и плечи болели от их тумаков, дыхание тоже вернулось не сразу, и все равно он был готов прыгать и вопить от радости. Винни подбежал к нему, чтобы обнять, вскоре к ним присоединились и другие игроки Хилари-Эйрс.

– Великолепный пас!

– Просто классный!

– Минус одно очко, – прокомментировал Алан – любитель добавить ложку дегтя в мед всеобщего ликования.

Лоренс покачал головой.

– Ты хочешь сказать, плюс два. Ричард сделает свое дело.

Они направились назад, на свою половину поля. Ричард ковырнул землю пяткой, после чего поставил мяч вертикально. Игроки Лэрфолда выстроились перед ним, хмуро глядя ему в лицо. Но для Ричарда, лучшего бомбардира Хилари-Эйрс, линия их защиты не представляла преграды. Еще мгновение – и мяч устремился между белыми стойками ворот.

До конца игры оставалось всего три минуты. Команда Хилари-Эйрс в основном полагалась на тактические приемы. Не пускать противника на свою половину поля. Стараться держать мяч в кольце.

Вскоре раздался свисток судьи. Капитаны команд подошли к центральной линии и пожали друг другу руки. Лоренс стоял рядом с товарищами по команде. Когда команда противника покидала поле, он, как и все остальные, от души трижды поприветствовал ее игроков.

– Ты только посмотри на них, – безжалостно усмехнулся Алан. – Горстка хлюпиков. Эй, идите домой и застрелитесь!

Рука Найджела легла ему на рот.

– Думай, что говоришь.

– Думаю, – усмехнулся Алан. – Просто хочется поприкалываться. Люблю, когда мне удается обломать таких, как они.

– Эй, лучший игрок! – Рука Джона легла на плечо Винни. – Ну и пробежка!

Винни расплылся в улыбке.

– Что бы я делал без Лоренса.

– Я сделал все, что мог, – скромно отозвался Лоренс.

– Это точно, – фыркнул Алан. – Потому что Розалин смотрела во все глаза.

К ним через все поле уже бежали девушки из группы поддержки – им не терпелось поприветствовать героев. На девчонках были алые юбчонки и василькового цвета спортивные бюстье.

– Вот это я понимаю! – произнес Алан. Его смех уже скорее напоминал икоту. Раскинув руки, он устремился навстречу девушкам – те с визгом бросились в разные стороны.

Розалин на бегу шутливо шлепнула его помпоном и метнулась к Лоренсу.

– Ты выиграл! – радостно пропищала она и поцеловала его.

– Выиграла вся команда.

– Неправда! Если бы не ты, никакой победы не было бы. Ведь это ты увел мяч. Я все видела. Ты был неподражаем. А теперь поцелуй меня!

– Ну вот, начинается, – недовольно проворчал Алан и поплелся в сторону раздевалки.

Лоренс и Розалин рассмеялись ему вслед.

– У, какой ты грязный! – неожиданно пожаловалась она. Ручейки пота, смешанного с грязью на его футболке, попали и на ее бюстье. – Живо иди прими душ!

– Слушаюсь, мэм!

– Только быстро. А не то здесь и в ледышку превратиться недолго.

Розалин зябко потерла руки и с подозрением покосилась на вентиляторы купола. В школе всегда понижали температуру поля перед матчем в регби или футбол, чтобы игроки не слишком обливались потом. Однако сейчас возникало впечатление, будто наружный воздух каким-то образом исхитрялся проникнуть внутрь, сквозь невидимые глазу щели.

– Ты сегодня пойдешь на вечеринку? – поинтересовалась Надя. Она стояла, прильнув к Винни, чья рука лежала у нее на талии, словно в подтверждение права собственности. Правда, взгляд Нади был почему-то устремлен на Лоренса.

– Ну да, конечно, – ответил тот, стараясь не выдать при этом никаких чувств.

Розалин была наделена каким-то телепатическим чутьем в том, что касалось его отношения к другим девушкам, прямо-таки читала его мысли. И дело вовсе не в том, что у него водились какие-то грешные намерения. Более того, в течение нескольких лет ни одна девушка из их школы не проявила к нему даже малейшего интереса. Но вот теперь, когда у него появилась Розалин, он явственно начал получать сигналы и от других. Причем не только от Нади.

– Встретимся позже! – сказала Розалин. Она отвернулась было от него, но затем передумала: – Поцелуй меня.

Лоренс послушно выполнил ее просьбу.

– Она что, беременна? – поинтересовался Алан, когда Лоренс пришел в раздевалку.

– Что? Кто?

Лоренс принял душ, умудрившись при этом схватить чужой шампунь, и теперь сушил полотенцем волосы, стоя перед своей кабинкой.

– Розалин.

– Нет!

– Тогда к чему все эти занятия? – заданный Аланом вопрос перешел не то в икоту, не то в хохот.

– Бог ты мой, а ты извращенец.

– Бог? Как я понимаю, этого своего бога ты позаимствовал у Розалин.

– Отстань от меня!

– Послушай, – голос Алана прозвучал значительно громче, чтобы его услышали все, кто находился в раздевалке, – на прошлой неделе я три раза спрашивал, собирается ли он куда-нибудь на вечеринку. И всякий раз, – в голосе его появились язвительные нотки, – слышал в ответ: «Не могу. Нам надо вместе позаниматься».

– И чем же вы с ней занимались? – крикнул Роб.

– Это точно, – поддакнул Найджел. – Не иначе как изучали рабочие части друг друга.

– Катитесь к черту! – крикнул Лоренс, надеясь, что сам при этом не расплылся в довольной ухмылке. В их кругу было престижно иметь постоянную подружку – тогда все вокруг считали, что одними вздохами и поцелуями при луне дело не ограничивается.

– Им просто завидно, – заметил Винни. – Кому они сами нужны.

Лоренс кивнул. – Спасибо.

Ему нравился Винни Карлтон. Юноша этот прибыл на Амети всего полтора года назад, вскоре после семьи Розалин, однако Лоренсу казалось, будто он знает Винни всю свою жизнь. Дружба между ними завязалась тогда, когда он сам пытался вернуться в круг своих сверстников. В Темплтоне у Винни родных не было. Отец его находился на Земле, где у него еще оставались невыполненные контракты по поставке компьютерных программ, после чего он намеревался навсегда переселиться на Амети. Когда Винни вышел из космического корабля, ему уже было семнадцать, и он имел право жить один, без опекуна. У Винни была собственная квартира, и какая-то юридическая контора распоряжалась его финансами, а еще какой-то административный орган определил его в школу. Поначалу Лоренс ужасно завидовал Винни из-за этой его квартиры. Но между ними было так много общего: они посещали одни и те же уроки, оба состояли в клубе пилотов (на Земле Винни уже имел опыт управления самолетом – по крайней мере так он утверждал), увлекались одними видами спорта. Даже в их внешности имелось нечто общее, с той небольшой разницей, что у Лоренса волосы были более светлого оттенка, а глаза – серо-зелеными в отличие от темных, карих глаз Винни.

– Вы, должно быть, родственники, – заметила как-то раз Розалин. Тогда Лоренс рассмеялся в ответ на ее слова.

– Ну, ты скажешь!

Однако пару месяцев спустя, когда они с Винни в очередной раз зависали вместе, он осторожно поинтересовался насчет его родных. Вот тогда-то Лоренс и узнал, что это Карлтоны доставили на Амети «Гало-Старз». Что тотчас подняло Винни в его глазах – тот получал новые версии игр раньше всех остальных. Впрочем, Лоренс уже перестал увлекаться играми. У него на них просто не было времени.

– Алан, тебе в срочном порядке нужно найти девчонку, прежде чем у тебя от гормонов поедет крыша, – заметил Винни. – Ты уже зациклился на этой теме. Ты сам-то сегодня вечером куда-нибудь собираешься?

– А ты как думал! Ведь это я забросил идею насчет вечеринки.

Лоренсу вспомнилось, как Розалин и Надя сказали, что, мол, после матча члены команды должны все вместе хорошенько надраться – либо от радости, либо с горя. Но он промолчал, не тот был момент.

– Надо будет пригласить еще девчонок, – предложил Ричард. «Это надо же, кто бы предложил?» – подумал Лоренс и вновь промолчал. Ведь сам Ричард уже давно гулял с Барбарой. Еще одна девчонка – и бедняге не сносить головы.

– Обо мне, приятель, можешь не волноваться, – ершисто произнес Алан. – Уж кто-кто, а я не хуже тебя знаю, где и как снять на ночь телку.

– Это как же? – фыркнул Найджел.

По идее, этот звук должен был выражать презрение, но вместо того в нем прозвучало плохо скрытое любопытство.

Все в раздевалке моментально притихли – похвальба Алана достигла ушей всех присутствующих. И не то чтобы всем остальным моментально приспичило снять себе на ночь девочку, но лишнее знание еще никому не повредило.

– Очень просто. – Алан купался во всеобщем внимании. – Мой приятель, Стив, вы его помните, тот самый головастый, что в прошлом году поступил в университет. Так вот, он божится, что это срабатывает безотказно. Знает по собственному опыту. Все очень просто – идешь на вечеринку и выбираешь себе самую отпадную телку. После чего подходишь к ней и говоришь: «Ты со мной сегодня не переспишь?»

На мгновение воцарилась тишина – члены команды пытались переварить услышанное.

– Не заливай!

– Туфта.

– Ну ты загнул.

Кто-то из скептиков запустил в Алана ботинком. Он крякнул и попытался выискать взглядом обидчика.

– Эй, прекратите, я серьезно! – воскликнул он. – Стив говорит, что срабатывает безотказно. Он таким образом каждую неделю снимает себе по телке. Честное слово.

– Ну да, – ухмыльнулся Джон. – Представляю, самая отпадная чувиха видит перед собой урода вроде тебя и говорит «да».

– Ну, – поспешил добавить Алан, – если повезет.

– Нет, уж лучше я воспользуюсь старым добрым способом: напою ее, так надежнее, – пробормотал себе под нос Лоренс.

Шум поднялся еще громче. Все вспомнили, что надо одеваться.

– Эй, да вы послушайте, – не унимался тем временем Алан. – Это подтверждено статистикой. Математика никогда не подводит.

– Но ведь ты только что сам сказал, что эта твоя отпадная телка может послать тебя подальше с твоим предложением, – заметил Найджел.

– Ну и что? Какая разница? Переходи к следующей и предлагай ей то же самое. Если она даст тебе от ворот поворот, ты просто подкатываешься к другой, и так до тех пор, пока кто-то из них не скажет «да».

На лице у Джона читалось сочувствие.

– Алан, никто из них не скажет «да». Тем более в ответ на такое предложение.

– Еще как скажут! Ведь зачем, по-вашему, они пришли на эту вечеринку – именно за этим! Скажем так, просто они в отличие от нас с вами не такие честные.

– И кто бы говорил о честности! – воскликнул Лоренс. – О моя судьба! Мы обречены.

– Девчонкам нравится наша честность, – не унимался Алан.

– Куда больше им нравятся хорошие манеры и комплименты, – возразил Ричард.

– Да, обычно для большинства так оно и есть. Но ведь это вечеринка, пирушка, или я не прав? Все они уже приняли, веселье продолжается, а они еще никого себе не сняли. Так что хотя бы одна скажет вам «да». Это статистика. Я уже вам говорил.

Винни в отчаянии спрятал лицо в ладонях.

– Алан, – произнес он, – тебе никогда не приходило в голову, почему у тебя до сих пор нет подруги?

– Да у меня их была добрая сотня!

– Это когда же? – поинтересовался Лоренс. – Будь добр, расскажи, как по этой системе ты хотя бы однажды снял себе девочку на ночь?

– Сниму сегодня.

– Я так и знал. Все это болтовня.

– Неправда. Сработает железно, вот увидишь. Стив таким образом перетрахал половину телок у себя в университете. Просто удивительно. Главное – спросить в лоб.

– Особенно если в голове не мозги, а дерьмо, как у тебя, – буркнул Джон.

Алан гордо ткнул себя в грудь большим пальцем.

– Послушай, приятель, я сегодня буду иметь то, что хочу. А вот вы будете весь вечер подпирать стойку в баре, потому что вам слабо. Так и разойдетесь по домам одни. Говорю вам, срабатывает железно.

Вечеринка, как и все вечеринки, началась с добрых намерений. Примерно в половине восьмого первые пятнадцать членов команды и друзей направили свои стопы к бару «Хиллиерс» – тот находился под ближайшим куполом, до которого можно было добраться своим ходом. Это был старый добрый клуб, словно зарывшийся в землю под многоэтажной жилой башней. Три овальной формы секции составляли зал, танцпол и закусочную, сходясь наподобие лепестков у круглой барной стойки в центре. В свои лучшие времена «Хиллиерс» был местом встреч золотой молодежи, отпрысков первых семейств планеты. Здесь собирались самые крутые, самые продвинутые, здесь бильярдные асы поджидали своих жертв. Но, увы, мода и время не стоят на месте.

Теперь здесь по вечерам собирались отпрыски семейств второго эшелона. В их глазах заведение по-прежнему было стильным – настоящий ночной клуб, где не задавали лишних вопросов, например, швейцары у входа не интересовались, сколько кому лет. Увы, клуб больше не мог позволить себе подобную роскошь. Тем более что в карманах у этих ребятишек водились денежки, и не малые.

Поначалу предполагалось подкрепиться, после чего перейти к обильным возлияниям и танцам. Когда в баре появился Лоренс, другие парни собрались в зале с пивом в руках, чтобы затем перейти в закусочную.

– Ты припозднился, – заметил Винни. Он уже успел пропустить первую кружку пива и теперь опустошал вторую.

– У меня были кое-какие новости, – скромно ответил Лоренс.

Придя домой после схватки с противником на игровом поле, он едва не угодил в новую. Отец призвал его к себе в кабинет, чего раньше ни разу не случалось – ни по какому поводу. Не успел Лоренс переступить порог кабинета, как отец протянул ему лист бумаги.

– Думаю, тебе будет интересно это прочитать, – произнес он с улыбкой.

Лоренс не без дрожи в коленях взял у отца лист бумаги и пробежал глазами. Это было письмо о зачислении его в Темплтон, где ему предлагалось изучать курс естественных наук и управления бизнесом.

Дуг Ньютон покровительственно похлопал сына по плечу.

– Молодец, мой мальчик, так держать. Мне даже не пришлось никого просить.

Лоренс смотрел на лист бумаги, охваченный одновременно и ликованием, и ужасом. Заявления о зачислении в Темплтонский университет подавали все. И все знали, что отказ ждет восемьдесят процентов будущих абитуриентов.

– Да, но только при условии, что на выпускных экзаменах я получу проходные баллы.

– Лоренс, Лоренс, ну что с тобой делать! Ты их наверняка получишь! Мы оба это прекрасно знаем. А если учесть, что в последние два года ты основательно взялся за учебу, то еще получишь аттестат с отличием. – Дуглас крепко взял сына за плечи. – Я горжусь тобой, от всей души горжусь!

– Спасибо, отец!

– Пойдешь сегодня праздновать победу? Я слышал, ваши выиграли?

– Кое-кто из ребят предложил отметить это дело в «Хиллиерсе».

– Вижу, это заведение еще не окончательно испустило дух. Что ж, иди развейся. Но думаю, тебе не повредит что-нибудь посущественнее. Я купил для тебя десятидневный тур в Орчи. Можешь поехать покататься на лыжах. Ну, что скажешь?

– Замечательно, папа! Классно! – воскликнул Лоренс, правда, без особого энтузиазма.

– Тур для двоих, – добавил отец, – можешь взять с собой кого-нибудь из друзей.

Лоренс обвел взглядом бар.

– А где Розалин?

– Я ее не видел, – ответил Найджел, давая знак барменше подать два пива. Той было уже за двадцать, и его наивная мальчишеская улыбка на нее не действовала.

– А-а-а, понятно. – Лоренс продолжал высматривать Розалин. – А Алан?

– Я что, за ними слежу? – огрызнулся Найджел. – Где-то здесь, уже успел снять девчонку.

– Что? – Лоренс от неожиданности открыл рот. – Ты хочешь сказать, что его система сработала?

– Железно! – воскликнул Найджел.

Барменша поморщилась, молча поставила на стойку пиво и отвернулась от юношей. Найджел подмигнул ей вслед, а затем повернулся в Лоренсу. – Спасибо.

– Ну, ты прямо как Алан. Такая с тобой никогда нее пойдет. Даже не надейся.

– А за хорошие чаевые?

– Даже не мечтай. – Лоренс взял стакан и сделал глоток. Пиво было слишком холодным, что убивало всякий вкус. – Ну, так как там старина Алан?

– Одна закатила ему пощечину, две плеснули коктейлем в физиономию, а еще несколько послали его подальше – сам знаешь куда, – радостно доложил Винни. – Мы уже решили, что пора делать ставки.

– Запиши мою ставку – этак лет через пять…

В этот момент он увидел, что через зал идет Розалин, и помахал ей. На Розалин было зеленое платье с огромным овальным вырезом на животе, в котором был виден пупок. Вид у нее был потрясающий, впрочем, у Розалин всегда был потрясающий вид, что бы она ни надела. Это был ее прирожденный талант. Лоренс весь сжался. В своем пиджаке с бронзовым отливом он выглядел рядом с ней на редкость безвкусно.

Розалин шагнула к стойке бара, когда с другой стороны, слегка пошатываясь, сюда же подошел Алан. Сзади кто-то заткнул ему за пояс брюк длинный кусок туалетной бумаги. Добрая половина присутствующих тотчас уставились на этот хвост, волочившийся за ним по начищенному полу.

– Черт! – выругался Алан. – К ним и с вопросом не подойдешь!

– К кому? – поинтересовалась Розалин.

– К телкам. – Алан посмотрел на друзей обвиняющим взглядом. – Вы что, их предупредили?

Найджел нагнулся и, поморщившись, вытащил у Алана из-за пояса бумажный хвост.

– Это еще что? – Алан уставился на шлейф из туалетной бумаги. – Спасибо, приятель. Не иначе как она застряла у меня в заднице. Я угощаю! – Он громко щелкнул пальцами, подзывая барменшу. – Как насчет того, чтобы нас обслужить?

– У меня кое-какие новости, – произнес Лоренс, обращаясь к Розалин.

– У меня тоже, – улыбнулась она.

– Тогда давай выкладывай.

– Нет, лучше ты. Оба рассмеялись.

– Дамы первыми, – настаивал Лоренс.

– Кажется, меня сейчас вырвет, – пробормотал Алан.

– Ну хорошо. – Розалин порылась в небольшой сумочке и вытащила оттуда микрочип. – Я опоздала, потому что должна была скачать информацию с «Эйлеана». Только-только поступила на орбиту. Джудит прислала мне новую серию.

Лоренс от удивления открыл рот и бережно взял у нее с ладони чип.

– Шестую? – спросил он.

– Угу, – подтвердила Розалин. Она взяла у Джона коктейль и осторожно вытерла с края бокала соль. – Последнюю.

– Черт возьми! Последний эпизод. Интересно, они прилетят домой?

Розалин выгнула бровь.

– Есть только один способ узнать. Да, еще было кое-что с фэн-сайта. Если не ошибаюсь, с полдесятка основанных на сериале виртуальных игр и целая куча еще всякой всячины.

– Ух ты!

– Черт побери! – осклабился Алан, глядя на Розалин. – Вот момент, какой обычно выбирает этот твой господь для своих штучек. Каких? Это когда он снова являет себя народу или что-то в этом роде.

– Второе пришествие Христа. Время откровения по всей Вселенной.

– Точно. – Алан поднял свой стакан с пивом. – За Лоренса, чтобы он наконец выяснил, что случилось с кучкой заурядных актеришек, когда они в седьмой серии попросят повысить им гонорар.

– Там здорово все закручено, – попробовал возразить Лоренс; нельзя допустить, чтобы Алан узнал, что тебе по-настоящему интересно. Увы, было слишком поздно.

– Охо-хо! Я был прав, это откровение! Прошу тебя, Лоренс, сделай нам всем одно одолжение, не ходи, как дохлая муха.

– Алан, – обратилась к любителю женского пола Розалин. В голосе ее слышалось нескрываемое любопытство. – Ты знаешь, кто эта девушка?

– Это которая?

– Вон та, в голубом топике.

– Эта? – Он вытянул руку со стаканом в направлении девушки и грязно хохотнул. – Черт, понимаю, к чему ты клонишь: два щенка, что копошатся в синем мешке.

Розалин в ответ на его пошлость даже бровью не повела.

– Да, она.

– Вижу ее впервые в жизни, ваша честь. Если только меня не подводит память.

Лоренс поверх головы Алана изобразил гримасу отчаяния.

– Когда он начал? – еле слышно, одними губами, поинтересовался он у Винни.

Тот лишь пожал плечами – мол, откуда мне знать.

– Она все время смотрит на тебя, – тем временем произнесла Розалин.

– Черт! Неужели? – Алан рассмеялся вновь и ткнул Ричарда пальцем в грудь. – Я тебе говорил. Статистика не станет врать.

С этими словами он выпрямился и направился к девушке. Стоило ей заметить его приближение, как по лицу ее промелькнула тень легкой паники.

– Напомни мне, чтобы я никогда не приставал к тебе, – пошутил Найджел, обращаясь к Розалин.

Лоренс устремил в спину Алану недовольный взгляд и поморщился.

– Не уверен, что мне хочется стать свидетелем того, что произойдет. Уж слишком малоприятное зрелище.

– И что же ты хотел мне сказать? – поинтересовалась Розалин.

– Ах да. – К нему моментально вернулось приподнятое настроение. Он положил в карман чип. – Мне сегодня пришло письмо из Темплтона.

Розалин посмотрела на него полным восхищения взглядом. Лоренс тем временем рассказал ей про то, что его зачислили в университет и что отец купил для него тур на горнолыжный курорт.

– Я знала, что ты поступишь, – негромко прошептала Розалин. – Молодчина.

Она поцеловала его за ухом.

– А как твоя мать? – осторожно поинтересовался, в свою очередь, Лоренс. – Она отпустит тебя вместе со мной в Орчи?

– Я все сама улажу.

– Что ж, отлично. – Лоренс крепко обхватил ее за талию. Они поцеловались. На ее губах все еще ощущался терпкий вкус «Маргариты».

– Эй, ребята, кажется, начинается самое интересное, – окликнул их Винни.

Алан так увлекся, отпуская сальности в адрес девушки в голубом топике, что не заметил, как позади него вырос ее приятель.

– Да, не повезло парню, – покачал головой Джон. – Алан задавит его одним своим ростом.

– Чем выше, тем больнее падать, – философски заметил Роб заплетающимся языком. Он накачался пивом не меньше, чем Алан.

– Главное, чтобы он рухнул на тебя, а не на меня, – пошутил Найджел.

– Все-таки он наш друг, – возразил Лоренс, хотя в душе сильно в этом сомневался. Тем более что за спиной у приятеля девушки маячили еще двое парней.

– Надо предупредить администрацию бара, – предложила Розалин. – Вышибалы живо выдворят их отсюда.

– Боюсь, уже поздно, – вздохнул Винни.

Наконец Алан заметил присутствие приятеля барышни.

Они с удивлением наблюдали, как их друг пытается применить на практике свой «железный» метод, не раз помогавший ему невредимым выбраться из довольно щекотливой ситуации, а именно рассказать анекдот о попугае и стюардессе.

– … ну, в общем, там уже задраили люк, и они уже провалились в межзвездное пространство, парень повернулся к попугаю и сказал: «Да, без скафандра и облажаться недолго». – Алан довольно хихикнул.

Почему-то шутка плохо дошла до приятеля девушки – ему явно недоставало чувства юмора.

Наконец, в половине четвертого утра Лоренс добрался до дома – правда, лишь после того, как отец и его адвокат вызволили его из полицейского участка.

Непредсказуемый климат Амети снова изменился. Кажется, период обильных снегопадов подходил к концу. В последние несколько лет, по мере того как таяние усилилось, из ледника Барклай высвободились миллиарды тонн воды. Все это не могло не сказаться на атмосферном давлении. Став толще и тяжелее, газовая оболочка планеты теперь лучше сохраняла тепло. В среднем температура поднялась на пару градусов. На другой половине планеты, удаленной от ледника, снегопады сменились дождями. Ветры тоже стали сильнее, и над Темплтоном иногда неделями можно было видеть разрывы в облачном слое.

Многие узрели в этом дурное предзнаменование, дело кончится тем, уверяли они, что ураганы разорвут в клочья защитные купола. Официальная точка зрения была такова: возросшая скорость ветра – естественное дело и лишь свидетельствует о том, что климатические процессы скоро придут в норму. Да, возможно, что время от времени ветры будут слегка буйствовать, но в конце концов успокоятся.

Можно было в это верить или не верить, но ясные небеса означали, что вскоре, после нескольких лет простоя на земле, пассажирские лайнеры снова взлетят к облакам, возобновив обычные коммерческие рейсы. Лоренс и Розалин успели на утренний рейс из Темплтона – им предстоял пятнадцатичасовой полет до Оксендейла. Расположенный на длинной цепи островов посреди океана, Оксендейл в один прекрасный день наверняка превратится в крупный город. А пока он возвышался на верхушке массивной плоской горы, самой внушительной из нескольких ей подобных, что образовывали горную цепь, которая вырастала из топкого соленого болота.

В этой части планеты, которая была обращена в сторону Низаны, ледник все еще возвышался над окружающей местностью. Воздух здесь был намного прохладнее, облака осыпались снегом, медленно, но верно перемещаясь в более теплые края. Когда самолет коснулся взлетно-посадочной полосы, та была покрыта тонкой корочкой льда. Но Лоренс и Розалин едва успели это заметить, потому что в следующее мгновение самолет уже катил по земле. Последний час полета сопровождался липким, густым туманом. Оксендейл был расположен на высоте одного километра над солеными болотами, а значит, надежно укутан толстым слоем облаков.

Им пришлось провести около получаса в зале прилетов в ожидании багажа, после чего они перешли на борт тридцатиместного самолетика, построенного специально для арктических условий. До Орчи была два часа лета. Сорок минут спустя после взлета самолет оказался выше слоя облаков, и вдали уже замаячил, сверкая на солнце, ледник Барклай.

Поскольку Амети прошла по орбите четверть пути, солнечный диск светил прямо на вертикальную поверхность гигантского ледника. Его ослепительное серебряное сияние рассекало небо и землю с севера на юг. Со стороны могло показаться, будто огромная трещина разделила ландшафт для того, чтобы еще одно солнце могло проскользнуть сквозь нее с другой стороны планеты. Лоренс надел солнечные очки, чтобы лучше рассмотреть открывшееся взору величественное зрелище. Цветовая гамма была довольно однообразной. Поверхность ледника поражала первозданной белизной. Даже облака, казалось, не оставляли на ней тени. По крайней мере издали складывалось именно такое впечатление. Единственное, что сумел рассмотреть Лоренс с расстояния, это то, что поверхность льда была сморщенной, покрытой длинными изогнутыми складками, тянувшимися до самой его границы. Небо над головой отливало голубоватым, слегка металлическим блеском, отчего желтый полумесяц Низаны казался немного не к месту – его темные контуры резко контрастировали с ослепительным светом небес. То тут то там перистыми вихрями протянулись облака, почти такие же яркие, как и сам ледник. Все они скользили в одном направлении – прочь от ледникового шельфа и дальше, к океану.

Лоренс бросил взгляд вниз, однако не увидел ничего, кроме коричневых склизких грязевых дюн, слегка припорошенных сверху белым снежком, среди которых то здесь то там поблескивала вода, образуя сеть лужиц и ручейков. Каждые несколько километров дюны прорезала глубокая река – обычно быстрая и мутная, она вгрызалась в берега, отрывая от них комья глины. Воды также несли глыбы льда – те подпрыгивали на волнах, ударяясь друг о друга с такой силой, что от этих ударов в разные стороны летели осколки, а иногда и целые глыбы.

Несмотря на все эти бурные потоки, лед и облака, вид местности не слишком вдохновил Лоренса. Когда-то он считал, что пустынная тундра в окрестностях Темплтона уныла и однообразна, но то, что простиралось под ним сейчас, наводило откровенную тоску. Сколько он ни всматривался, но так и не смог разглядеть на всем этом депрессивном буром пространстве ни единой лужицы, подернутой пленкой водорослей. Никаких признаков жизни – ни мхов, ни лишайников – ничего. Взору открывалась первозданная геология в своем самом гнетущем, голом виде, безжизненная и равнодушная. По сравнению с ней Лоренс ощутил себя ничего не значащей песчинкой в бескрайнем океане бытия.

Какое-то время спустя их самолет описал дугу, держа курс на ледник. Большая часть его края представляла собой отвесный обрыв, но кое-где от основной массы льда откололись разных размеров куски, соскользнув на несколько километров вниз к грязевым дюнам. Верх ледника прорезали глубокие расселины, по которым откуда-то из его глубин вытекали реки. Некоторые из этих каньонов в глубину достигали более километра и постоянно росли вширь по мере того, как вода вгрызалась в ледяное русло, и все равно ее бег заканчивался высоко над уровнем океана. Край ледника то там то здесь искрился водопадами – зрелище было потрясающее, такого не увидеть ни на какой другой планете. Около тысячи рек обрывались на высоте нескольких сотен метров над уровнем моря – описав в воздухе дугу, они с оглушающим грохотом устремлялись вниз, в неровные кратеры, вырытые в поверхности дюн их собственной массой.

Город Орчи был расположен на вершине одного из таких разломов, Конистонс-Фло. Это был длинный извилистый каньон, протянувшийся более чем на тысячу километров на восток. В некоторых местах он достигал километра в ширину, где его крутые склоны чем-то напоминали Альпийские долины Франции и Швейцарии. В настоящее время Орчи располагался на верху широкого изгиба, у основания которого, на шестьсот метров ниже, пенилась река. Изгиб этот служил свидетельством того, что вода вгрызается в лед, отчего по склону вниз то и дело сходили мощные лавины. Когда же они останавливались, из них получались замечательные горнолыжные трассы. Увы, та самая вода, что сорвала лавины вниз, в конечном итоге уничтожит и их самих, в очередной раз изменив облик долины. Облик разлома менялся постоянно, едва ли не каждый месяц, лишь водопад оставался на прежнем месте. Даже мирные притоки время от времени неожиданно меняли свое течение, ни с того ни с сего устремляясь к другой реке.

Город тоже то и дело менял свое местоположение. Сделанный из разборных жилых модулей, он никогда не стоял на месте – просто перевозился на огромных грузовиках на новое место, подстраиваясь под капризы природы. Стоило только склону разрушиться и свалиться вниз, как серебристые дома разбирали на части и везли по верху разлома на новое приглянувшееся место.

Самолет выпустил лыжи и заскользил по гладкой ледяной полосе, помеченной стробоскопическими огнями, застыв на месте в вихре не слишком сильной пурги. Автобус отвез пассажиров в город, высадив у входа в отель «Гепатсия». Как и все остальные дома в городе, этот также представлял собой скопление металлических модулей. Сами дома, составленные «елочкой», стояли на сваях, так что между основанием дома и льдом оставался просвет примерно в семьдесят сантиметров. Вестибюль располагался в одном конце «ствола»; бар и ресторан – в другом. Интерьер был шикарным, но отнюдь не безвкусным. Лоренсу он напомнил салон самолета.

Гостиничный номер состоял из трех модулей; в их распоряжении была спальня, небольшая ванная комната и то, что, по словам коридорного, называлось верандой. На самом деле это скорее был альков с шезлонгами и огромным, от пола до потолка, окном с тройным остеклением, из которого открывался потрясающий вид на каньон.

– Интересно, что сказал на это старый Барклай? – задумчиво произнес Лоренс. Где-то вверху клубились густые облака. Подсвеченные солнцем, они поражали своей белизной. Внизу искрились снег и лед, отчего линия горизонта казалась слегка размытой. В некотором роде Орчи был центром своей собственной искрящейся вселенной. Надев солнечные очки, Лоренс сумел различить крошечные фигуры лыжников, которые проносились вниз по склону ниже отеля.

– Думаю, он бы пришел в восторг, – ответила Розалин. Она улыбнулась, и ямочки тотчас вернулась на ее щеки. – Как и я.

Лоренс обернулся к ней.

– Ну это, конечно, не Ульпгарт…

– Ничего страшного. И здесь неплохо, – возразила Розалин, протягивая Лоренсу небольшую шкатулку.

– Что это?

– Открой, сам увидишь.

Внутри оказалась изящная серебряная цепочка с голографической подвеской. Лоренс поднес ее к свету, и на него из-за пластика кулона улыбнулась маленькая Розалин в голубом платье.

– Ну вот, так я всегда буду с тобой, – добавила она смущенно.

– Спасибо. – Он надел цепочку и застегнул на шее. – Никогда ее не сниму.

Розалин повернула его голову к себе, и они слились в страстном поцелуе. Пальцы Лоренса принялись расстегивать на ней блузку.

– Подожди, – прошептала она. – Одну минутку.

Лоренс постарался не показать раздражения, когда Розалин, взяв сумку, направилась в ванную комнату.

– Ты тоже можешь приготовиться, – сказала она, закрывая за собой дверь. – И помни, я не люблю яркий свет.

Мгновение он смотрел на нее, после чего бросился к двери, чтобы запереть номер. Потом – к огромному окну веранды и затемнил его. Затем убрал с кровати беспорядочно разбросанные вещи, стащил на пол покрывало. Танцуя то на одной ноге, то на другой, кое-как стянул с себя брюки. Запутался в рукавах, пытаясь стянуть через голову рубашку. Установил на коммуникационной панели режим предупреждения. Плюхнулся на упругий матрас и издал радостный возглас. Взбил подушки, улегся на них, заложив руки за голову, и с блаженным видом уставился в потолок.

Десять дней!

Розалин вышла из ванной комнаты. На ней было белое шелковое неглиже – такое легкое и воздушное, что наверняка весило никак не больше десяти граммов. Лоренс негромко ахнул – он еще ни разу не видел ее в таком соблазнительном виде.

– Ты неподражаема.

Розалин присела на край кровати. Когда же он приподнялся ей навстречу, она поднесла палец к губам и покачала головой. Лоренсу ничего не оставалось, как снова откинуться на подушки. Правда, он совсем не был уверен в том, надолго ли еще ему хватит самообладания.

– Я так рада, что тебе понравилось, – прошептала Розалин.

– Еще бы, в таком виде. – Лоренс не договорил, заметив, что она слегка нахмурилась.

Розалин протянула руку к цепочке с кулоном, затем нежно провела рукой по его мускулистой груди.

– Я специально, чтобы сделать тебе приятно. Мне хотелось показать тебе, как много ты для меня значишь.

– А ты для меня.

– Правда Лоренс? – Ее рука переместилась ниже, к его животу. Нежные прикосновения превратились для него в муку, и Лоренс едва не расплакался. Под пристальным взглядом ее серых глаз он лишь отрывисто втягивал в себя воздух, пытаясь каждой клеткой кожи прочувствовать ее прикосновения. До сих пор ему не доводилось предстать перед ней обнаженным.

– У нас впереди целая ночь, – прошептала Розалин. – Ты это понимаешь?

– Да-да, конечно.

– Ты уверен? Ничего, я сейчас тебе объясню. Это значит, что мы с тобой сможем заниматься любовью до тех пор, пока выдержат наши тела. И все, больше не надо ни о чем думать. Ни о времени, ни о том, что кому-то надо домой… не надо опасаться, что кто-то войдет. Только ты и я, и радость, какую только мы можем доставить друг другу. А потом, когда мы оба устанем, мы заснем в объятиях друг друга. Раньше у нас не было такой возможности, Лоренс. Для меня это будет самая прекрасная ночь моей жизни, потому что я знаю, что проснусь с тобой в одной постели. Ты не представляешь, как давно я мечтала об этом.

Даже в полумраке комнаты он мог прочесть написанное на ее лице восхищение и надежду.

– Я тоже об этом мечтал, – произнес он. – Почему ты не сказала мне раньше? Мы могли бы что-нибудь придумать.

– Правда? Ты бы сделал это ради меня?

– Конечно.

– Я люблю тебя, Лоренс. – Ее лицо слегка омрачилось. – Теперь ты знаешь меня всю, пусть даже это глупо с моей стороны.

С этими словами она села верхом на его бедра.

– Ничуть не глупо, – искренне возразил Лоренс.

Лицо Розалин тотчас озарилось хитрой улыбкой; пальцы вновь скользнули по его груди.

– Ты такой мускулистый, – заметила она, – просто до неприличия.

– Извини, но это тебе захотелось увидеть меня в таком виде.

– А разве я против? К тому же я девушка благодарная. – Она выгнула спину и медленными дразнящими движениями принялась расшнуровывать свое неглиже.

Они пропустили свой первый запланированный урок катания на горных лыжах, потому что провели в номере целый день. В принципе не велика беда. До того момента как Амети войдет в тень Низаны, остается еще шестьдесят часов, и пока все это время будет светло.

Когда они наконец встали с постели, чтобы позавтракать, Лоренс позвонил в горнолыжную школу и договорился о переносе занятия. Искусственный голос портье сообщил им, что это будет возможно лишь через пять часов.

А пока они решили прогуляться по городку, заглянуть в местные рестораны, кафе, бары. Тротуары представляли собой алюминиевый настил, проложенный вдоль улиц, точно на таких же «ногах», как и сами здания. Лоренс пришел в восторг. Это был первый город, не отгороженный от внешнего мира защитным куполом, и ощущение свободы наполняло все его существо. Температура держалась где-то в промежутке между минус пятнадцатью и минус двадцатью градусами. Но Лоренсу даже этот мороз был нипочем. Они с Розалин облачились в новенькие, с иголочки, яркие лыжные комбинезоны с внутренним подогревом. В ткани имелся специальный термостат, который позволял устанавливать температуру по собственному усмотрению. Капюшон костюма плотно прилегал к голове и был снабжен клапанами, которые при желании можно застегнуть на лице, что немаловажно во время спуска с горы, когда лицо обжигал лютый мороз. Но в городе их никто не застегивал.

– Такое впечатление, будто лед отнимает у кожи тепло, – заметил Лоренс.

Он перевесился через ограждение тротуара, глядя на так называемую главную улицу горнолыжного курорта. По ней с ревом проносились автобусы и снегоходы, перевозившие пассажиров от отелей к началу спуска.

– Будем знать, – произнесла Розалин.

Все клапаны на ее капюшоне были плотно застегнуты, так что вместо лица виднелись лишь солнцезащитные очки. Но даже так она шла нахохлившись, будто холод пробирал ее до костей.

Лоренс рассмеялся, не сбавляя шагу. По дороге они заглянули в два совершенно одинаковых магазина. Единственная разница заключалась лишь в именах владельцев. И оба были франшизами компании, которая заправляла всем в Орчи. И в том и в другом продавалось совершенно одинаковое лыжное снаряжение – на Амети пока что было маловато производителей.

– Вот где возможности для бизнеса, – заметила Розалин. Она захихикала, когда Лоренс примерил новый капюшон – он был просто кошмарен, в розовую и оранжевую полоску. – Нет, две возможности для бизнеса, – уточнила она.

– Просто хочется быть заметным на фоне снега, – с достоинством пояснил Лоренс.

– Заметным как что?

Рассмеявшись, они пошли дальше. Беда с городом заключалась в том, что он весь был построен из стандартных модулей – чтобы узнать, что перед вами – ресторан, кафе или магазин, следовало заглянуть внутрь. Что касается наружных вывесок, то они мало что говорили. Получить же нужную информацию из местной базы данных было делом хотя и нетрудным, зато совершенно не романтичным. Поэтому Лоренс и Розалин просто брели вдоль улицы, с любопытством поглядывая по сторонам. Хотя, если сказать честно, Орчи не представлял собой ничего примечательного. Город был безлик, а его главное назначение – дать крышу над головой и накормить тех, кто приезжал сюда покататься на лыжах.

Наконец они нашли недорогое кафе «Горный вид», состоявшее из четырех модулей с огромным, во всю стену, окном. Кафе примостилось почти у самого края обрыва; казалось, еще пара метров, и оно рухнет вниз, в разлом ледника. Лоренс и Розалин сели за столик у окна и заказали горячего шоколада с датским печеньем.

Лоренс сидел, потягивая горячий шоколад, и с задумчивым восхищением глядел на небо. Он никогда еще не видел Низану вот так – своими собственными глазами. Здесь, почти у самого края, она висела буквально над головой – массивный шар, словно разрезанный на ломти полосками облаков. Взору открывались участки и ржаво-красные, и грязно-белые. Казалось, они соревновались за первенство, стараясь перетянуть одеяло облаков на себя, уцепившись за завихрения пара. В верхних слоях то и дело зарождались ураганы, каждый размером с небольшую луну. Они искажали эти аккуратные полосы, вносили хаос, взбивая из невидимых глазу глубин гигантские смерчи самых разных химических соединений, отчего привычные цвета приобретали фантастические, если не сказать дьявольские оттенки. Откуда-то из центра этих воронок – слишком огромные, чтобы их назвать молниями – в считанные микросекунды рождались целые континенты свободных электронов и тотчас гасли. Благодаря их эфемерным, но частым вспышкам обратная сторона Низаны никогда не знала тьмы: ионосфера ежесекундно взрывалась ослепительными всполохами, освещавшими лохматые облака на многие и многие тысячи километров.

– Уф-ф, как быстро они летят! – произнесла Розалин, глядя на лыжников, скользящих по ледяному склону. – Как думаешь, а у нас с тобой так получится?

– А? – Лоренс пробудился от своих размышлений, в буквальном смысле спустившись с небес на грешную землю, и посмотрел на Розалин. – Не тот вопрос. Тебе наденут на ноги полосы полированной пластмассы и поставят на самую верхушку горы. Но соль в другом – главное, научиться спускаться медленно.

Розалин, которая задумчиво бросала кусочки сахара в кружку, прекратила свое занятие и подняла на него взгляд.

– Можно подумать, ты меня не понял.

– Да, не думаю, чтобы было слишком сложно, особенно на склонах для начинающих. Инструкторы говорят, что уже к концу недели можно более или менее уверенно стоять на лыжах.

– На вид ужасно страшно, но, как мне кажется, мне понравится.

Розалин проводила взглядом группу лыжников – достигнув дна каньона, они, подняв фонтаны снега, с изяществом описали дугу и застыли на месте. Но уже в следующее мгновение их подхватил подъемник, и они снова взмыли вверх. С другой стороны разлома ледяная поверхность склона была разрезана глубокими расселинами, они то пересекались, то извивались, образуя причудливый орнамент. Попадая в эти изломанные ловушки, солнечные лучи, плененные полупрозрачной поверхностью, начинали искриться разноцветными радугами.

Розалин довольно вздохнула.

– Я такая счастливая. Странно, но я никогда не думала, что, покинув Землю, я буду чувствовать себя такой счастливой. Знаешь, чего мне не хватает?

– Чего же?

– Кораблей. – Розалин развела руками. – Я хочу сказать, что здесь, на Амети, индустрия развлечений постепенно начинает развиваться. Например, вот этот горнолыжный курорт, все эти купола отелей, которые растут повсюду как грибы после дождя, и даже дурацкое авторалли между пятью городами, которое они запланировали на следующий год. Но кораблей здесь нет.

– Погоди, еще появятся. Океаны постепенно наполняются водой, а на континентах уже начали образовываться озера.

– Ха! Чтобы растопить ледник, понадобится еще тысяча лет. Так что мне их не видать – к тому времени я либо уже умру, либо буду так стара, что мне будет все равно, А как хотелось бы постоять на носу корабля, когда над головой у тебя хлопают тугие паруса, ощутить, как в лицо дует ветер.

– Ты говоришь так, словно уже испытала это однажды.

– Вынуждена напомнить тебе, что Дублин – портовый город, хотя в основном туда заходят грузовые суда из Англии и разных стран Европы. Но там вдоль всего побережья есть и парусные клубы. Я, например, умею грести. А еще я добилась успехов в виндсерфинге. – Взгляд ее серых глаз был устремлен куда-то за горизонт. – Правда, я попробовала всего один раз.

Лоренс поудобнее уселся на стуле.

– Мне это не светит.

– Бедный мой мальчик, – сочувственно надула губки Розалин. – Я то и дело падала в воду. Вода же была ледяной. И на вкус противная. Но так уж устроена наша память, что обычно вспоминается только хорошее.

Первый урок катания на горных лыжах прошел так, как обычно проходят подобные уроки. Лоренс и Розалин провели несколько часов, скользя по склонам и падая в снег, однако вскоре оба начали делать хотя и скромные, но все же успехи и под конец занятия уже могли съехать со склона для начинающих горнолыжников, вместе того чтобы скатиться кубарем вниз. Постепенно они прониклись пониманием того, какое удовольствие ждет их впереди, когда они перейдут к катанию по главному склону. Они даже дали друг другу слово, что больше не пропустят ни одного занятия.

Увы, едва Лоренс и Розалин добрались до своего отеля, как натруженные мышцы дали о себе знать. Ноги от лодыжек до икр нещадно болели, сделавшись как будто чужими. Плечи Лоренса пульсировали болью, словно их кто-то отходил дубинкой – он нашел этому лишь одно объяснение: уж слишком рьяно налегал на лыжные палки. Смеясь и морщась от боли, они разделись и вместе залезли в ванну. Намылив друг друга, они предались играм и ласкам, которые вскоре перешли в настоящий секс, отчего на пол во все стороны полетели брызги воды. Затем, насухо вытершись мягкими махровыми полотенцами, влюбленные продолжили свои забавы, а насытившись, перешли в спальню, где их уже ждала теплая постель.

После третьего раунда любовных утех они заказали в номер обильный ужин и бутылку шампанского. Матрас под ними был слишком скользким, так что есть в постели было довольно неудобно, и они, завернувшись в просторные махровые халаты, переместились на пол, расположившись на веранде перед огромным панорамным окном.

– После заката эти склоны будут казаться просто сказочными, – задумчиво произнесла Розалин.

Инструктор сказал им, что как только Амети переместится в тень, все трассы будут подсвечиваться оранжевыми и зелеными огнями, а сами лыжники станут носить на капюшоне красные и белые фонарики. Впечатление будет такое, будто на горный склон высадился десант пляшущих звезд.

Лоренс взял Розалин за руку и нежно пожал.

– Мы это еще увидим. Наши последние дни здесь как раз совпадут с заходом солнца. К тому времени мы уже наберемся опыта. Говорят, что как только мы окажемся в самом центре тени, Низана будет напоминать огромное огненное гало, словно ее атмосфера занялась от солнца огнем.

– Ой, мне не терпится поскорее это увидеть!

Они взяли початую бутылку и остатки конфет назад в постель. Лоренс лег, откинувшись на подушки, с бокалом шампанского в руке, и поставил рядом с собой коробку с конфетами. Розалин свернулась калачиком рядом с ним.

Пару минут она ерзала, стараясь устроиться поудобнее.

– Можешь заказать себе фильм! – сказала она.

– Спасибо. – Лоренс нежно поцеловал Розалин в лоб и обратился к ИР: – Обеспечьте мне доступ к моему личному файлу, раздел развлечения, игра «Полет к горизонту», серия шестая, эпизод пятый, стандартный ракурс от третьего лица.

– Ну, теперь доволен?

Розалин всегда вместе с ним смотрела «Полет к горизонту», хотя Лоренс подозревал, что ее вряд ли интересует судьбы экипажа «Ультемы», она просто старается ублажить его.

– Угу, спасибо тебе, – серьезно произнес он.

Розалин подвинулась к нему еще ближе и сделала глоток шампанского; тем временем по экрану уже поползли титры и заиграла привычная мелодия.

Часа через полтора «Ультема» сумела предотвратить столкновение планет, которое, доведись ему произойти, уничтожило бы сразу три разумные расы инопланетян. Одна из этих рас пришла в ярость, разозлившись, что ее лишили такой славной судьбы – стать ангелами во вселенском апокалипсисе, – и атаковала корабль, пытаясь уничтожить его каким-то дьявольским оружием. Трое членов экипажа погибли незадолго до конца эпизода, причем двое из них совсем незадолго до этого успели обручиться.

– Семь членов экипажа всего за три эпизода, – произнес Лоренс и поморщился. – Столько же, сколько за всю четвертую серию.

– Какая жалость! – Розалин плотно сжала губы, чтобы не рассмеяться, и попыталась придать лицу серьезное выражение. – Ну как такое можно было допустить!

– Бесполезно, здесь уже ничего не поделаешь.

– Бедняжка!

Розалин, игриво извиваясь, забралась на Лоренса и накрыла его губы поцелуем.

Но тот не откликнулся на ее ласки. И тогда Розалин громко расхохоталась.

– Извини, я не знала, что ты принимаешь все так близко к сердцу.

– Я когда-то принимал все близко к сердцу. Когда я был младше, экипаж «Ультемы» служил мне примером для подражания. Эти парни значили для меня все. Для меня это все равно что встретить старых друзей, я до сих пор люблю эту постановку, хотя воспринимаю все гораздо спокойнее. Ты показала мне, что жизнь не сводится к виртуальным играм, в ней есть еще очень много всего! И все равно это чертовски увлекательная штука!

– Ах, Лоренс! – Розалин повернулась, чтобы бросить на экран полный раскаяния взгляд. – Какая я все-таки бесчувственная! Порой я просто забываю, что мы с тобой совершенно разные.

– Ну-ну, не надо. – Он нежно погладил ей спину. – Никакая ты не бесчувственная.

– Разве что по отношению к Алану.

– Ну, это не бесчувственность, скорее это было просто смешно, – не удержался и съязвил в адрес товарища по команде Лоренс.

– Верно. – Розалин легла рядом, ее лицо было буквально в нескольких сантиметрах от него. – И вообще ты прав. «Путь к горизонту» – не худший пример для подражания для подростка.

– Но, кажется, я из него вырастаю. Подумать только, я буду изучать в университете системы управления бизнесом! Как это далеко от того, чем бы я хотел заниматься в жизни.

– Неправда. Командирские способности нужны везде, в любом деле, что бы то ни было. А вообще было бы здорово, если бы в один прекрасный день ты передумал и прошел курс подготовки боевого офицера!

– Ха, ну ты сказала! Чего ради? Отец говорит, что теперь мы обслуживаем только коммерческие рейсы. Нет, если уж на то пошло, я и сам об этом мечтал! Видел себя этаким покорителем галактик, раздвигал границы обитаемых миров. Увы, теперь все закончилось и, похоже, больше не повторится.

Розалин поднялась на локте и посмотрела ему в глаза.

– Вот чего я никак не могу в тебе понять. Ты постоянно твердишь о том, как ненавидишь компанию «Макартур» за то, что она свернула разведывательные программы, а потом заявляешь, что тебе ничего не надо. Что ты готов остаться здесь, чтобы работать на благо Амети и компании. Знаешь, это уже попахивает раздвоением личности, прямо-таки шизофрения какая-то.

– Ты о чем?

– Если не можешь делать здесь то, чем хотел бы заниматься, тогда уезжай и попробуй себя где-нибудь в другом месте.

– Это в каком другом месте?

В ее глазах читалось недоумение.

– Как в каком? На Земле, там еще сохранились с полдесятка флотилий космической разведки. Можно подумать, тебе об этом неизвестно.

Несмотря на тепло постели, на тепло ее тела, на приятное опьянение от шампанского, Лоренсу неожиданно стало холодно, он весь напрягся. Нет, такого просто не может быть, Розалин ошибается. Это противоречит всему, что он знает, чем жил с того самого злосчастного дня, когда погубил толстых червей.

– Что ты сказала?

– То, что ты должен вернуться на Землю и поступить на работу в другую компанию, если тебе это по-прежнему небезразлично.

Лоренс схватил ее за руку и крепко сжал.

– В какую еще компанию, черт побери?

Розалин пристально посмотрела сначала на руку, а затем ему в глаза.

– Извини. – Он отпустил ее руку. Неужели он чем-то напуган? Лоренс не мог с уверенностью сказать. – Какую компанию? Ты хочешь сказать мне, что кто-то до сих пор держит флот космической разведки?

– Разумеется! «Альфастон», «Ричард-Монтана», «Квамото» и «Зантиу-Браун». На сегодняшний день «Зантиу» – крупнейшая компания по исследованию галактики. Конечно, нынешние флотилии по размеру не идут ни в какое сравнение с теми, что были когда-то, пока не началось это повальное безумие по извлечению прибыли. И тем не менее они по-прежнему посылают звездные корабли исследовать новые миры. А у «Зантиу-Браун» есть даже собственные колонии.

– Ты хочешь сказать, что кто-то до сих пор основывает колонии? – Голос Лоренс упал едва ли не до шепота.

– Разумеется. Можно подумать, тебе самому это неизвестно.

– Нет.

– Черт! – Розалин с тревогой посмотрела на него. – Лоренс, я…

– Мне нужна полная выборка из базы данных, – Лоренс спокойным голосом отдал распоряжение ИР, – вся доступная информация по текущим галактическим исследованиям, в частности, о деятельности таких компаний, как «Альфастон», «Ричард-Монтана», «Квамото» и «Зантиу-Браун».

– По текущим галактическим исследованиям файлы не найдены, – мгновенно доложил ИР. – Вся имеющаяся информация о текущих межзвездных полетах касается коммерческих рейсов и деятельности по извлечению прибыли.

Услышав отчет ИР, Лоренс презрительно фыркнул, но уже в следующее мгновение ярость уступила место растерянности.

– Он мне лгал. Черт возьми, они мне лгал, этот мерзавец.

– Лоренс. – Розалин робко потянулась к нему и положила руку на плечо.

– Весь мир – одна огромная ложь. Все, что я делаю, – ложь. Нет ничего такого, что было бы правдой! – Не замечая боли в мышцах, Лоренс вскочил с кровати, словно с раскаленной сковородки. – Я бы уже сейчас мог заниматься любимым делом. Мог бы отправиться на Землю и поступить в военную академию и стать офицером. А вместо этого? Я буду изучать курс менеджмента! Вот на что я буду гробить свою жизнь! Черт, а я еще радовался, когда меня зачислили, я даже отпраздновал это событие! Отпраздновал! Тоже мне праздник!.. – Он взмахнул кулаками, явно не зная, на ком ему выместить свою злость. Или на чем. Но, черт возьми, было в этой ярости и что-то приятное, словно с глаз его спала пелена.

– Лоренс, успокойся!

– Ну почему? – вскричал Лоренс. – Я был спокоен целых четыре года. Именно этого он от меня хотел! Этот кусок дерьма! Вот почему «Макартур» все подстроил так, чтобы все вокруг были такими тихими, такими милыми, такими послушными, чтобы безропотно выполняли чужие распоряжения – и все ради того, чтобы акции росли в цене!

– Лоренс, прошу тебя! – Розалин была на грани слез. – Прекрати.

Боль в ее голосе лишила Лоренса последних сил к сопротивлению. Нет, нельзя допустить, чтобы Розалин страдала, только ради этого он готов и дальше вести свою никчемную жизнь.

– Хорошо, ты права. Ты здесь ни при чем, так что это не твоя вина. – Лоренс принялся кругами расхаживать по комнате, словно сам не знал, что ищет. Одно он знал точно – это «что-то» находится не здесь. – Мы уезжаем. Собирай вещи.

– Лоренс? Но почему?

– Так нужно. – В его голосе звучала едва ли не мольба. – Розалин, он мне лгал. Боже, как он лгал – он фальсифицировал весь мир вокруг меня. Он топтал все мои желания, насмехался над всем, что мне было дорого. Неужели ты не можешь этого понять?

Розалин неуверенно кивнула.

– И что ты намерен делать?

– Попросить его… нет, заставить его сказать мне правду. Я хочу знать, примут ли меня с дипломом университета Амети в офицерскую академию другой компании. Я хочу знать, как можно туда попасть. Во сколько мне это обойдется. В общем, я хочу знать все.

В аэропорте Темплтона они поймали такси. Лоренс велел ИР-водителю, чтобы тот сначала высадил Розалин возле ее купола, а после этого отправился в имение Ньютонов. Когда он наконец прибыл домой, была уже вторая половина дня по темплтонскому времени. В общей сложности дорога заняла двенадцать часов. Пересадки с самолета на самолет прошли довольно гладко. Авиакомпании привыкли к тому, что туристы покидают курорт раньше времени. Как правило, причиной тому были полученные на снежных склонах травмы, которые препятствовали дальнейшему катанию на лыжах. Так что списки пассажиров уточнялись едва ли не каждый час, в них постоянно включались новые имена.

Когда Лоренс шагнул под своды главного купола их поместья, над ним горели яркие огни дневного света, заполняя обширное пространство слепящим сиянием. Солнце уже несколько дней назад село за горизонт Темплтона. Почему-то искусственное освещение показалось Лоренсу каким-то противоестественным, словно инженеры задействовали спектр совершенно не той звезды.

Он шел по мощеной дорожке, и вокруг в разные стороны тянулись тусклые тени. Вьющиеся розы, которые обвивали столбы, уже начали увядать, роняя на землю красные и золотистые лепестки. Лоренс продолжал шагать вперед. Вскоре до его слуха донеслись радостные вопли братьев и сестер – они играли где-то неподалеку на лужайке. Чтобы не попасться им на глаза, Лоренс свернул направо в конце высаженной кустами роз аллеи и зашагал по направлению к дому. Ему не хотелось, чтобы кто-то узнал о его возвращении. Как это ни странно, но он по-прежнему считал своим долгом оберегать младших сестер и братьев. Они были еще слишком юны, чтобы знать, что на самом деле представляет собой их отец. Зачем посягать на наивные детские души! Такое блаженное неведение – слишком большая ценность, чтобы разрушить ее в припадке ярости.

На гравийной дорожке возле дома уныло расхаживала пара павлинов. Они даже не подали голоса, когда Лоренс прошел мимо них к одной из неприметных дверей, ведущих в заднюю часть дома. Внутри было тихо. Впрочем, так всегда бывало в эти часы, когда прислуга уже управилась со своими делами, а подрастающее поколение отводило душу на улице. Когда-то Лоренс любил это время дня – оно дарило ему возможность побыть наедине с самим собой. Ему нравилась тишина, торжественная, как в мавзолее. Воздух вокруг, казалось, застыл на месте, теплый и слегка пыльный. Лоренс поднялся по главной лестнице; в высокие окна улицы проникали розоватые отблески. Когда он поднялся на площадку, из кабинета донеслись негромкие голоса. Лоренс ожидал, что в этот час отец будет дома, но вот то, что у него гость, показалось Лоренсу весьма странным.

Дверь была слегка приоткрыта. Стараясь не шуметь, Лоренс на цыпочках подкрался ближе. Один из присутствующих в комнате – его отец. Лоренс моментально узнал приятный, уверенный голос. Второй принадлежал женщине. Лоренс подумал, что это Миранда, их последняя няня, сногсшибательная красотка лет двадцати двух – двадцати трех.

– … даже по-настоящему не покатались с гор? – удивленным тоном произнес его отец. – Да эта парочка должна была провести там всю неделю. Черт побери, когда они вернутся, он на ногах не будет стоять. Боюсь, придется высылать за ним вертолет «скорой помощи».

Миранда хихикнула.

– Ты этого и добивался, насколько мне помнится.

– Это точно. Девица отлично выполняет свою работу. И главное, за малые деньги. А ее ножки! Ты их видела?

Свою работу? Слова эхом отозвались в мозгу Лоренса. Свою работу?

– Конечно, видела, – произнесла Миранда. – Тебе они тоже нравятся?

– Нравятся. Еще как нравятся! Я заплачу ей кругленькую сумму, чтобы потом с месячишко побыть с ней самому.

– Что? С его подружкой? Это уже извращение, Дуг. Кроме того, бюст у меня будет побольше, чем у этой девчонки. Ты же сам говорил, что тебе нравится моя грудь. Причем не раз.

– Ну и что? Я возьму вас обеих. Представляешь, как мы развлечемся втроем!

– Втроем?

– Ну да! А что в этом такого? Втроем, скажу я тебе, – это нечто! Эх, посмотрю на вас обеих, как вы будете возбуждать друг друга. А потом и сам присоединюсь к вам.

– Что ж, думаю, мне понравится. Тем более что Розалин – такая куколка! Было бы здорово заняться с ней сексом. Уверена, если нажать на правильные кнопочки, она растает, заведется в два счета.

Не прозвучи имя Розалин, Лоренс решил бы, что речь идет о ком-то еще. Нет, это просто какое-то жуткое, чудовищное совпадение. Кто-то другой отправился в горы покататься на лыжах. Какая-то другая девушка, приглянувшаяся его отцу. Кто-то другой. Не они с Розалин. Нет, нет, только не она!

Дрожащими руками Лоренс толкнул массивную деревянную дверь. Отец его сидел за рабочим столом, Миранда устроилась прямо перед ним. Спереди ее платье было расстегнуто, отчего наружу вывалилась пышная грудь. В правом соске поблескивал бриллиантовый глазок пирсинга. Отец языком ласкал розовый бутон соска. Услышав, что кто-то вошел, он с видимым раздражением оставил свое занятие и поднял глаза на дверь. Перед ним стоял Лоренс.

Миранда испуганно ахнула и поспешно поправила платье.

– Лоренс?!

Впервые в жизнь Лоренс видел отца растерянным. Нет, шок и вина никак не сочетаются с этим самоуверенным лицом.

– О черт! Мы тут говорили…

– Неужели? – спокойным тоном спросил Лоренс, чем удивил самого себя. – И о чем же? Что все не так плохо, как я думаю? Ты это мне хотел сказать?

Пока Лоренс говорил, Дуг Ньютон успел взять себя в руки и даже изобразил улыбку.

– Вряд ли. Боюсь, что не смогу.

– Ты заплатил ей.

– Ну, все несколько сложнее, чем тебе кажется.

– И насколько сложнее? Сколько ты ей заплатил?

– Лоренс…

Лоренс в три шага пересек комнату и встал рядом с отцовским столом.

– Признавайся, ты заплатил Розалин, чтобы она переспала со мной?

Дуг отшатнулся, лицо его было перекошено яростью.

– Послушай, а что еще тебе светило? Школьные оценки хуже некуда. Друзей нет. Психиатр сказал, что твое эмоциональное состояние на грани душевного расстройства, что ты не в состоянии существовать в реальном мире. Я был не на шутку встревожен. Я как-никак твой отец, и этим все сказано.

– И потому ты купил для меня шлюху.

– Сынок, ты должен понять, какие возможности предоставляет Амети таким, как ты. Мне было бы жаль, чтобы ты их не использовал. К тому же Розалин действительно привязана к тебе. Можешь называть ее как угодно. Можешь злиться на меня за то, как произошла ваша встреча. Согласен, история не совсем красивая. Но посмотри правде в глаза. Ведь она сделала из тебя человека. Ты первый ученик в классе, ты играешь в команде высшей лиги, все стремятся завязать с тобой дружбу. Она показала тебе, что Амети стоит того, чтобы здесь жить. Клянусь, я не лгал, когда говорил тебе, что горд всем тем, чего ты достиг.

– А я и не сомневаюсь. Я стал именно таким, каким ты хотел меня видеть. Одного не могу понять, зачем ты вообще позволил мне родиться? Почему ты просто не клонировал самого себя?

– Успокойся, сынок, успокойся. Понимаю, тебе сейчас нелегко. Черт, я даже не предполагал, что она вскружит тебе голову.

– Что в этом удивительного, ты ведь сам сказал, что неравнодушен к ней. Что же тогда взять с такого хлюпика, как я?

– Лоренс, уверяю тебя, со временем ты научишься воспринимать вещи гораздо спокойнее. Хотя, с другой стороны, – Дуг устало пожал плечами, – ты наверняка меня возненавидишь. Ничего, как-нибудь я это переживу, потому что уверен, что поступил правильно.

– Нет, отец, ты поступил неправильно, – произнес Лоренс, повернулся и вышел из комнаты.

Лоренс не знал, как он попал сюда. Он не знал, когда он попал сюда. Но чуть позже, в тот же самый день, на той же самой неделе и в тот же самый год, он стоял под дверью квартиры семейства О'Киф. Когда же он наконец понял, куда принесли его ноги, понадобилось какое-то время, чтобы набраться мужества и постучать в дверь.

Постучал он еле-еле слышно, скорее поскребся о дверь костяшками пальцев. Затем чуть громче, после чего принялся колотить кулаками в дверь, рискуя выбить ее.

– Открывай! – закричал он. – Немедленно впусти меня!

Затем он услышал, как щелкнул замок, и перестал стучать. Кулаки саднили. Костяшки пальцев были содраны в кровь.

Дверь открыла Люси О'Киф.

– Лоренс? Это ты! – сказала она и как-то вся обмякла, словно в раскаянии. – Твой отец уже звонил мне. Он сказал…

– Где она? – прорычал Лоренс.

– По-моему, так нельзя…

– Где она? …

Розалин легонько оттолкнула мать в сторону. По всей видимости, она плакала, потому что глаза ее были красны от слез.

Никогда еще она не казалась ему такой ранимой и такой прекрасной. Лоренс потерял дар речи. Да и что он мог сказать в эту минуту? К чему слова, если ему наконец стала известна правда.

Он молча направился к лифту.

– Лоренс! – Розалин вышла из квартиры, следуя за ним по пятам. – Лоренс, прошу тебя, не уходи.

Он ускорил шаг. Он почти бежал. Рука автоматически нажала на двери серебристую кнопку вызова. На его счастье, дверь лифта открылась в то же мгновение. Он шагнул внутрь и нажал кнопку первого этажа.

– Лоренс. – Розалин просунула руку между створками двери, и та застыла на месте. – Прости меня, Лоренс. Я люблю тебя, честное слово, я люблю тебя.

– Он заплатил тебе, – упрямо произнес он. Мысли путались, он плохо соображал, что делает и что говорит. – Он подкупил тебя…

– Нет! – Розалин разрыдалась. – Нет, говорю я тебе. Нет!

– Это как же? Разве он тебе не заплатил?

– Деньги предназначались не мне. Ты ничего не понимаешь. Все совсем не так, как ты думаешь!

– А как тогда? Будь добра, объясни, чего я не понимаю?

– Это ради Мэри и Дженни.

– Твоих сестер? Какое отношение, черт возьми, они имеют ко всей этой истории?

– Мы все потеряли. Абсолютно все! Акции «Макартура» на Земле почти ничего не стоят, да и их у нас было не так уж много. Ты не представляешь, что это такое – жить в бедности. Да и откуда тебе это знать? Ты ведь представитель золотой молодежи нашей планеты, которая еще слишком юна, чтобы познать, что такое упадок. Для нас же это был единственный способ вырваться из Дублина, вырваться с Земли… И я… я пошла на это.

– Значит, ты ко всему причастна. Ты причастна к самой чудовищной лжи, какая только окружала меня. Я тебя ненавижу!

– Я ни разу не солгала тебе, Лоренс.

Не в силах больше выдержать эту сцену, он вновь нажал на кнопку первого этажа.

– Заткнись, продажная тварь, замолчи! Ты все это время притворялась и лгала. Вы все лгали!

– Только в самом начале. – Розалин прислонилась к стене, словно ноги не держали ее. – Только тогда, Лоренс. Только когда я впервые сказала тебе «привет». Всего одно слово. А все остальное – нет. Все остальное было правдой. Разве можно целых полтора года притворяться, будто любишь кого-то. Ты ведь сам знаешь, что между нами все было по-настоящему. Не пытайся это отрицать!

Двери лифта закрылись. Вопль Розалин, казалось, острым ножом пронзил его сердце.

Винни Карлтон открыл дверь – за ней, тяжело привалившись к стене, сидел Лоренс.

– Эй, приятель, что с тобой? Что стряслось?

Однако Лоренс не только не ответил на его удивленный вопрос, но даже не пошевелился. Он стоял, тупо уставившись в пространство впереди себя. Винни растерянно пожал плечами и положил руку на плечо другу, помогая ему подняться.

– Ты давай входи, а не то робот-уборщик затянет тебя в мусоропровод, – произнес он. – Вставай, у тебя такой вид, словно тебе в срочном порядке нужно выпить, и притом не одну рюмку.

Лоренс не сопротивлялся, и Винни затащил его в прихожую, где тотчас сунул в руки кружку с горячим чаем. Лоренс автоматически выпил чай, но тотчас пробормотал:

– Черт, Винни, какая гадость. Что такое ты мне подсунул?

– Ром. Тебе понравится.

– А! – Лоренс сделал еще пару глотков, теперь уже медленнее. – Что ж, и впрямь неплохо.

– А теперь ты скажешь мне, что произошло?

Лоренс неуверенно обвел взглядом прихожую. Он пришел сюда, потому что Винни единственный на всем белом свете, к кому можно обратиться, не рискуя привлечь внимание родителей. К тому же Винни его самый добрый и верный друг. Просто Лоренс не слишком часто бывал у него в гостях. Особенно после того как Винни сказал, что не позволит ему с Розалин использовать его квартиру для тайных свиданий.

Черт, в его жизни все так или иначе связано с Розалин.

– Ты хотя бы представляешь, как тебе повезло, что ты живешь один? – спросил Лоренс.

– Это почему же?

И Лоренс объяснил.

Винни сел и выслушал всю историю, от начала и до конца, причем на лице его читались самые разные эмоции.

– Черт, Лоренс… – произнес он наконец, – наверно, это прозвучит глупо, но ты уверен?

– На все сто.

– Бог мой, ни за что не поверю. Мне казалось, что Розалин классная девушка. Она была такая, такая… правильная.

– Вот и верь им после этого.

Лоренс попытался сделать вид, будто его это почти не задело, словно такое сплошь и рядом происходит в отношениях между парнем и девушкой. Случается едва ли не каждую неделю. Увы, это плохо у него получилось. Лоренс вновь почувствовал, что самообладание вот-вот оставит его. Боже, как он себя за это ненавидел!

– Это точно.

Было в голосе Винни нечто такое, отчего Лоренс принялся озираться по сторонам, словно до него неожиданно дошло, что он чего-то не заметил.

– А где Надя?

– Ха! Мы с ней поссорились сразу после той вечеринки в клубе. Она мне тогда заявила, что не желает водиться с парнем, с которым стыдно выйти на люди. Глупая кукла! Что нам, по ее мнению, оставалось делать? Позволить, чтобы от Алана осталось лишь мокрое место?

Лоренс усмехнулся, вспомнив досадный эпизод в клубе.

– В принципе еще немного, и даже мокрого места не осталось бы.

– Верно. Я не очень-то уважаю людей, которые себя так ведут.

Винни заметно погрустнел.

– И что же ты теперь намерен делать? – поинтересовался он.

– Не знаю. Домой не хочу идти, особенно после всего этого. А ей я просто не смогу снова посмотреть в глаза.

– Черт, Лоренс, можешь временно пожить у меня. Я не против.

– Спасибо. Но я не могу. Мне надо куда-то уехать. Надеюсь, ты понимаешь, мне нужно бежать отсюда, словно меня здесь и не было.

– Ты собрался куда-нибудь в другой город?

– Нет, я хочу вообще сделать отсюда ноги. Послушай, ты ведь с Земли. Скажи, она лгала мне или нет, когда говорила, будто другие компании по-прежнему совершают разведывательные полеты в космос?

– Это правда. Их, конечно, осталось не так уж много. Я как-то особо ими не интересовался. Насколько мне известно, она сказала тебе правду про «Ричардс-Монтану» и уж точно не солгала про «Зантиу-Браун». Черт, этой последней нынче принадлежит почти половина планет.

– Но почему про это нет ни слова в базе данных Амети?

– Что-то должно быть. Просто у тебя нет кода доступа к информации.

– Понятно. Но зачем вообще понадобилось ограничивать к ней доступ? Зачем засекречивать? Что в ней такого страшного?

– Кто знает? Скорее всего корпоративная паранойя, вызванная шпиономанией. И помни, общество, в котором мы живем, забыло, что такое демократия.

– Неправда, – автоматически возразил Лоренс.

– Корпоративная собственность почти воспроизводит традиционную модель. Вес твоего голоса – это в первую очередь вес твоего кошелька.

– Но что тут такого? Иначе бедные начнут требовать для себя больше общественных денег. Это же путь к экономическому самоубийству.

Винни прижал руки к вискам.

– Лоренс, мне не хочется вступать с тобой в пререкания. Я приехал и живу здесь, потому что мне здесь нравится. Амети – тихая зажиточная планета, что, однако, несет в себе изрядную долю социального лицемерия. Наверное, это неизбежно. Я хочу сказать другое: если Совет намерен и дальше руководствоваться принципом «как бы чего не вышло», какого он придерживается вот уже многие десятилетия, то неизбежно возникнут вещи, о которых не принято говорить вслух. Выскажу предположения, что они сделали это для того, чтобы люди не уезжали отсюда. Кстати, они не первое правительство, которое придерживается такой линии. Ведь чем больше новых планет становится доступно колонистам, тем чаще у людей возникает желание рискнуть, попробовать поискать счастья в другом месте. Ну а если бежать некуда, то волей-неволей приходится оставаться на старом месте и дальше трудиться на благо общества.

– Вот гады!

– Извини, Лоренс, я не хотел тебя оскорбить. Не думай, будто они заподозрили в тебе страсть к космическим приключениям и нарочно закрыли для тебя доступ в базу данных. Он уже давно закрыт.

– Я должен уехать отсюда, – простонал Лоренс. – Я больше не желаю здесь оставаться. Хотя бы ты меня понимаешь?

– Ты хочешь уехать с Амети?

– Да. Хочу на Землю. Ведь если у меня есть хотя бы один-единственный шанс попасть в космическую разведку, я должен им воспользоваться. Если я этого не сделаю, то просто перестану уважать самого себя.

– Что ж, отлично тебя понимаю.

Лоренс поднял глаза, стараясь придать себе некое достоинство. Ему не хотелось просить, даже друга.

– Ты мне поможешь?

– Как? – В голосе Винни прозвучали настороженные нотки.

– Совсем чуть-чуть. Я богат. Не забывай, у меня в «Макартуре» Огромная доля. А когда мне исполнилось восемнадцать, я получил право распоряжаться ею по собственному усмотрению. Так что теперь я могу делать с ней все, что хочу. А мне хочется всего лишь одного – билет до Земли.

– Твой отец этого никогда не допустит, – перебил его Винни. – И вообще, хватит ли тебе денег? Чтобы я смог прилететь сюда, моя семья была вынуждена выложить едва ли не последний грош.

– Не волнуйся, мне денег хватит. Хотя я знаю, что сделает отец, когда я попытаюсь обналичить свою долю. Вот почему мне нужно имя фирмы, которая ведет дела вашей семьи. Насколько я понимаю, это независимая компания? Так что если кто мне и может помочь, то только она.

– Этим ты только навредишь себе. Да, это независимые адвокаты, поверенные в делах, но твой отец все-таки член правления. И если он прикажет тебе остаться, на всей Амети не найдется ни одного адвоката, ни одного судьи, которые бы взяли на себя смелость опротестовать это решение.

– Черт! – Лоренс весь напрягся. До сих пор ему как-то удавалось сохранять самообладание, даже когда жизнь преподносила ему очередной неприятный сюрприз. Но терпение его не безгранично. С каждым разом Лоренс все сильнее ощущал в себе желание ответить на удар судьбы таким же ударом. – Я должен уехать отсюда! – выкрикнул он. – Ты слышишь, должен!

– Отлично понимаю, – отозвался Винни; правда, во взгляде его читалось сомнение, словно он мысленно взвешивал различные решения. – Хорошо, я попробую что-нибудь сделать, но обещаю тебе, в любом случае ты вляпаешься в огромную кучу дерьма.

– Можно подумать, я уже в нее не вляпался.

– Ну, пока это сущая ерунда.

И тут Лоренсу стало любопытно. Он неплохо успел изучить друга и знал, что тот не привык бросаться словами.

– И что же меня ждет?

– У меня есть одна компьютерная программа, которую я в принципе не имею правда держать у себя дома. Нет, на полном серьезе. Программа называется «Прайм», она такая мощная, что на Земле считается чем-то вроде оружия. Думаю, даже попытка вывезти ее с планеты грозит смертной казнью.

– Ты это серьезно? И что с ее помощью можно сделать?

– Это квазиразумная программа. Ее можно поставить на любой нейротронный процессор, и она выведет из строя все до единого ИР на Амети. Что касается лично тебя, то с ее помощью ты можешь отыскать любую нужную тебе информацию, даже если твой отец повесил на нее огромный амбарный замок, и никто ничего не обнаружит. Ты можешь продать свою долю и купить билет до Земли – и все будет шито-крыто. Твой отец узнает об этом, только когда ты пришлешь ему видеофайл, в котором ты, сидя в шезлонге на берегу Средиземного моря, будешь потягивать через соломинку «пина-коладу».

– Черт, можно подумать, это моя цель!

– Я не собираюсь давать тебе последнюю версию, даже не рассчитывай. Но и с помощью более ранней ты сделаешь все, что тебе нужно. И еще, Лоренс, когда прилетишь на Землю, не слишком распространяйся о том, как тебе это удалось. Более мощной программы, чем «Прайм», на Амети нет, и хотя мне повезло раздобыть себе копию, на Земле на нее не рассчитывай, там все базы данных надежно защищены. Особенно те их части, доступ в которые ограничен.

– Я тебя понял. Большое тебе спасибо.

– Все нормально. Ты все это время был мне хорошим другом. За что я тебе благодарен. Вспоминай обо мне, когда пустишься в свои космические странствия. – Винни расплылся в улыбке. – По крайней мере до того момента, пока тебя с ней не сцапают.