"Дракон поверженный" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Питер Ф.)

Глава 9

Полет Лоренса на Землю занял несколько недель. На его счастье, от него не требовалось все это время сидеть в четырех стенах каюты, как не раз случалось потом. Пассажиры с Амети были на этом маршруте редкостью. На борту лайнера «Эйлеан», когда тот привел в действие двигатели, их было всего восемь. Что означало, что задействована лишь одна система жизнеобеспечения, но даже в таких условиях в распоряжении Лоренса оказалась целая семейная каюта, по которой он мог свободно разгуливать, как, впрочем, и за ее пределами. Команда не обращала на него внимания, считая отпрыском какого-то богатого семейства, который в состоянии позволить себе роскошь слетать до Земли и обратно. Лоренс не стал регистрироваться вместе с другими пассажирами. Представители высшего эшелона компании «Макартур» обычно проводили время, подключившись к своим персональным ИР. Лоренс мог проводить сколько угодно времени в спортивном зале, а оставшиеся часы посвящал изучению имевшейся на корабле богатой мультимедийной библиотеки.

Он не раз потом вспоминал этот полет – спокойные, ленивые недели, золотые недели его жизни. С этим мог сравниться разве что полет на аэроплане выпуска тридцатых годов двадцатого века. Правда, на корабле лучше кормили, да и вид из иллюминатора был просто потрясающий.

В общем, ничего лучше нельзя себе представить – вот только если бы можно было забыть о ней. Но одиночество и относительная изоляция раздували даже самые пустяковые, самые незначительные воспоминания до невероятных размеров. Например, цвет графического дисплея напоминал ему цвет одного ее платья – ультрамаринового. Блюда вызывали воспоминания о том, как когда-то они ели вместе. Меню в мультимедийной библиотеке – о тех долгих часах, когда они вместе зависали в Сети, лежа в обнимку на диване в его комнате.

Свет звезд – мечта всей его жизни – словно потускнел, как будто и на него пала тень страданий. Большую иронию судьбы трудно себе представить.

А вот Земля Лоренса не разочаровала. Во время орбитального перелета от звезды Гленко, перевалочной базы компании «Макартур», он провел большую часть времени, прижавшись лицом к одному из четырех иллюминаторов корабля, наблюдая за тем, как планета буквально на глазах увеличивается в размерах. До этого ему казалось, что в жизни своей он не видел ничего прекраснее, чем Амети, с ее то желтовато-красной, то пепельно-серой поверхностью, когда от ледника Барклай отражается тусклый свет Низаны. Однако Земля с ее живыми красками, по мере того как она становилась ближе и ярче, заставила сердце Лоренса сжаться от восторга. Он приземлился на борту шаттла «Сяньти», досадуя, что у корабля нет иллюминаторов. Главным космопортом компании «Макартур» был Гибралтар. Обитатели города на скале по-прежнему цеплялись за свою независимость как от Испании, так и от Европейской федерации в целом. Их правительства заключили договор с компанией «Макартур» – мы вам щадящие налоги, вы нам инвестиции и пункт о невмешательстве в дела друг друга.

Правда, Лоренсу меньше всего хотелось забивать себе голову политикой. Как только он вышел из корабля и прошел пограничный контроль (на границе, кстати, его появление вызвало немалый переполох – где это видано, чтобы отпрыск золотого семейства путешествовал один, без сопровождающих лиц?), как ему захотелось одного – поскорее выбраться наружу, чтобы изведать романтику Старого Мира. Он зашагал прочь от здания терминала, расположенного на территории бывшей базы ВВС Великобритании, вдоль длинной взлетно-посадочной полосы, построенной на средства компании. Это была пятикилометровая бетонная лента, упиравшаяся в лазурные воды Средиземного моря. Лоренс провел несколько часов, как зачарованный глядя на морскую гладь. С одной стороны была Испания – там вдоль берега до самого горизонта тянулся типичный городской пейзаж, на фоне которого то здесь, то там позади белой россыпи домиков вздымался коричневый горный хребет. По другую сторону моря была видна Африка – темная, невыразительная разделительная черта между морем и небом.

По какой-то странной причине – особенно если учесть, что он прилетел сюда с Амети, – Земля показалась Лоренсу просто огромной. Или это он просто не привык правильно определять масштабы? Господи, сколько же здесь воды – вот она, плещется прямо у его ног! А какой у нее запах, резкий и солоноватый, он так и бьет в нос! А воздух какой теплый! Лоренс был готов поклясться, что еще никогда в жизни воздух вокруг него не был таким теплым, даже под тропическими куполами. Вот только из-за жары и высокой влажности здесь было трудно дышать.

Лишь после того как солнце село и берег осветился россыпью огней, Лоренс повернулся и нехотя зашагал по направлению к Гибралтару. Деньги не были для него проблемой. Привезенную с Амети местную валюту можно было поменять на евродоллары в первом же попавшемся банке. На эти средства можно на протяжении нескольких месяцев спокойно жить в какой-нибудь гостинице средней руки и даже не думать о том, чтобы искать работу. Вот только зачем ему все это?

Лоренс задержался в Гибралтаре всего на несколько дней, причем почти все время проводил, изучая в Сети массивную базу данных – ему в срочном порядке требовалось восполнить пробелы в полученном образовании. Кстати, кое в чем Розалин оказалась права, обнаружил Лоренс к своему облегчению. Корпорация «Зантиу-Браун» действительно процветала. Большинство компаний сворачивали программы межзвездных полетов, стараясь свести их к минимуму. Они лишь поддерживали связь с существующими колониями или проводили операции по извлечению прибыли на планетах, недавно приобретенных в результате ожесточенной конкурентной борьбы с компаниями-основательницами. В отличие от них «ЗБ» поддерживала в рабочем состоянии космический флот и через свой портал до сих пор продолжала основывать колонии. Правда, даже она больше не строила новых межзвездных кораблей. Всё старые верфи Лагранжа были законсервированы или превращены в станции технического обслуживания.

Похоже, эра космических полетов приблизилась к своему завершению. Хотя еще и не закончилась. Даже если учесть нынешнее положение, корабли будут летать еще как минимум несколько десятилетий.

Спустя неделю после прилета на Землю Лоренс сел в поезд и отправился в Париж, где явился в штаб-квартиру «Зантиу-Браун». Там в отделе кадров – как совсем недавно у стойки паспортного контроля космопорта – его появление вызвало переполох. Однако ИР и работник отдела сумели-таки убедить юношу, что кратчайший путь в космические силы лежит через Отдел общей астронавтики. Прежде всего, подчеркнули его советчики, ему не хватит средств, чтобы приобрести себе пакет акций «ЗБ», который позволил бы Лоренсу самостоятельно решать, как лучше построить карьеру. А значит, будет разумнее, если он последует примеру своих предшественников, то есть начнет службу с самой нижней ступени, постепенно зарабатывая себе долю акций, достаточную, чтобы подняться выше. Тем более что кандидаты на продвижение из числа своих пользовались преимуществом перед желающими со стороны. Что касается отсутствия университетского диплома, то на данный момент это не важно. Компания предоставляет отпуск для повышения квалификации тем своим работникам, которые желают подняться на следующие ступени служебной лестницы. Между прочим, в Отделе астронавтики как раз открылись вакансии, способные послужить отличной стартовой площадкой для поступления в колледж, готовящий старший офицерский состав. Кстати, он никогда не задумывался о том, чтобы связать свою судьбу с Силами стратегической безопасности? Спустя два дня Лоренс уже сидел в поезде, следовавшем в Тулузу. А еще через восемь месяцев снова оказался в космосе, держа курс на звездную систему Кинабика. Он и Колин Шмидт, еще один новоиспеченный боец взвода 435NK9, ощущали на себе презрительные взгляды «стариков».

Кинабика была в числе первых освоенных звездных систем и за два с половиной столетия, обладая высокоразвитой технологической базой, достигла довольно высокого социально-экономического статуса. Как и почему «Кааба», компания-основатель, отказалась от такого ценного приобретения – этого в указаниях, которые получал их взвод, почему-то не говорилось. Население Кинабики составляло семьдесят миллионов человек, причем жители самостоятельно обеспечивали себя практически всем необходимым. Впрочем, все основные капиталовложения уже были сделаны. Не надо было транспортировать через огромные космические дали тяжелые производственные линии, биохимические фабрики, перерабатывающие комбинаты или горнодобывающее оборудование. Все это обитатели Кинабики уже давно научились производить на месте. И все, что требовалось, уже давно установлено, проверено, запущено в эксплуатацию и делало свое дело.

– Это потому, что нет дивидендов, – как-то раз во время перелета сказал Лоренсу капрал Нтоко.

Как и всякий новый боец, Лоренс то и дело задавал вопросы, причем в этом он обскакал даже Колина. Нтоко, жалея его, иногда отвечал. На какое-то время это перекрывало поток вопросов, которыми забрасывал его въедливый новичок.

– «Кааба», начиная с самого открытия, постоянно вкладывала в Кинабику деньги, а вот назад своей доли не получила. Скажу больше – худшего вложения средств для инвесторов на Земле трудно себе представить.

– Но ведь это целая планета! Она должна приносить прибыль!

– Она и приносит! Только самой себе. Можешь представить, что они изобрели чип памяти, равный по своим характеристикам тем, что производятся на Земле? В любом случае, чтобы его продать, им надо его транспортировать на расстояние пятнадцати световых лет, в то время как любая фабрика на Земле, производящая точно такие же чипы, находится от потребителей на расстоянии максимум в пару тысяч километров, причем перевозку можно осуществить поездом или грузовым судном. Скажи, какая перевозка обернется дороже?

– Понятное дело. Значит, Кинабика должна производить нечто уникальное, верно? Только тогда станет возможен настоящий товарообмен между поставщиком и потребителем.

– Теоретически так оно и есть. Но что, скажи, Кинабика может произвести такого, чего нет на Земле? Даже если бы им повезло и они бы обскакали землян в изобретении нейротронного процессора, у других компаний ушло не более пары месяцев на то, чтобы скопировать их изобретение. При нынешнем уровне производственных технологий единственное, что имеет смысл, – это местное производство. Космические перелеты слишком уж дорогостоящая вещь.

– Тогда зачем же мы ими занимаемся?

– Потому что извлечение прибыли – единственная вещь, которая их оправдывает. На Земле все сводится к самой что ни на есть простой виртуальной бухгалтерии. Все на бумаге, реальных денег практически нет. «ЗБ» взяла на себя отрицательный баланс «Каабы», чтобы тем самым помочь себе с финансированием космических полетов. Можно сказать, эти две фирмы отлично дополняют друг друга, если ты, конечно, не настолько туп, чтобы этого не понять. Вот зачем мы сейчас с тобой летим в этой консервной банке со скоростью, превышающей скорость света, – чтобы превратить виртуальную бухгалтерию в реальную практику. «ЗБ» сама когда-то была в точно таком положении, что и «Кааба», когда дело дошло до финансирования нашего отдела межзвездных полетов. За прошедшие два столетия они вбухали в него триллионы долларов, и что же? Что говорят по этому поводу сводные ведомости? Что у компании ничего нет, кроме пятидесяти межзвездных кораблей, каждый стоимостью в десятки миллиардов, на которых некуда летать? Зато теперь долги Кинабики значатся в нашей бухгалтерии, и мы имеем полное право отправить корабли в экспедицию для получения причитающейся нам прибыли. А поскольку мы практически списали первоначальный долг планеты в виде инвестиций на освоение и развитие, то нам ничего не надо, кроме продукции их заводов и фабрик, которую можно продать здесь, на Земле. Таким образом, мы убираем из уравнения затраты на производство, и все средства, вырученные от продажи их высокотехнологичных товаров, идут на финансирование флота компании, отдела межзвездных полетов и обслуживание долга. И если бухгалтеры правильно сведут дебет с кредитом, мы еще окажемся и с прибылью.

– Чем-то все это напоминает древнее пиратство, – заметил Лоренс.

Нтоко рассмеялся в ответ.

– Ну, парень, ты попал в самую точку.

435NK9 должен был приземлиться на Флойде, огромном спутнике Кинабики. В то время как остальные взводы Третьего флота прижмут находчивых жителей планеты, чтобы те не слишком возмущались и не устраивали акций протеса, перед их взводом стояла задача взять под контроль три тысячи жителей Манхэттен-Сити.

Флойд был достаточно крупным небесным телом, и поэтому у него имелась атмосфера – тонюсенький слой из смеси аргона и метана, отчего на темной стороне, когда температура опускалась слишком низко, иногда выпадал «снег» из кристалликов аммиака. Здесь не было никаких морей или озер. Поверхность планеты покрывали похожие на губки лишайники унылого красновато-бурого цвета. Они влажным склизким ковром устилали собой буквально каждый квадратный сантиметр поверхности, начиная от вершин нескольких невысоких гор и до дна кратеров. Даже валуны и утесы и те были покрыты бурым налетом, отчего казалось, что лишайники и есть полновластные хозяева этого унылого мирка. Местные жители называли их травой Уэллса, в честь кровожадной травы из знаменитого романа английского писателя «Война миров».

Из иллюминатора посадочного модуля могло показаться, будто они скользят над океаном густой жидкости, по которой то здесь то там, образуя причудливые узоры, застыли странные волны, отбрасывающие не менее причудливые тени. Для посадки пришлось использовать специально приспособленный для этой цели грузовой модуль. Средство это представляло собой обыкновенный цилиндр, внутри которого поддерживалось давление воздуха. Оно было оснащено ракетными двигателями, баками, сенсорами, термальными панелями и грузовыми отсеками, которые лепились к нему самым хаотичным образом. Под брюхом имелись три паучьи ноги, для того чтобы обеспечить мягкость посадки. И вот теперь этот внешне неуклюжий образец космической техники был помещен в специальный контейнер, призванный защитить при спуске его драгоценное содержимое от вредного воздействия разреженной атмосферы. На вид аппарат ужасно напоминал пресловутую летающую тарелку, хотя ему и недоставало элегантности обтекаемых форм, какие обычно ассоциируются с небесными блюдцами инопланетян.

Когда они совершили посадку, солнце уже поднялось над низкими холмами позади Манхэттен-Сити, начав свой семидесяти пятичасовой путь по небу. Вокруг площадки, взрывами отвоеванной у голых скал, выстроились стойки со стробоскопическими осветительными устройствами и прочее оборудование для обслуживания воздушных ворот города (который в данный момент все еще был погружен во тьму и мирно дремал). Из дюз корабля вырывались зловонные языки пламени. Паучьи ноги распрямились, и посадочный модуль коснулся земли. Посадка сопровождалась треском и приглушенным ревом двигателей.

Еще один, а за ним и третий посадочный модуль Третьего флота, описав изящную дугу, коснулись поверхности планеты. Ничто не выдавало в них агрессоров – практически такие же модули, используемые для полетов на орбитальную базу, были припаркованы в дальнем конце космопорта.

Взвод покинул борт модуля, неуклюже шагая по ступеням, припаянным к одной из паучьих ног. Как только Лоренс ступил на землю, ИР его мускулатуры тотчас попытался приспособиться к низкой гравитации, сдерживая каждое его движение. Бойцы, толкаясь, подскакивая и иногда поскальзываясь на лишайниках, приблизились к главному воздушному шлюзу Манхэттен-Сити. Тяжелые доспехи, надетые на искусственную мускулатуру солдат, смотрелись так, будто они на короткое время надели костюмы для выхода в открытый космос. Воздушные шлюзы были узкими, рассчитанными на одного человека, так что им с трудом удалось протиснуться внутрь.

Именно удивительная комбинация имеющихся на Флойде минералов и странная биохимия травы Уэллса и стали причиной строительства Манхэттен-Сити. По сути дела, это был городок для рабочих, обслуживающих горно-обогатительные комбинаты и перерабатывающие предприятия, которые производили сложные органические молекулы, которые затем находили свое применение в медицинской и химической промышленности Кинабики. Продукция обходилась недешево, но обладала относительно небольшой массой и тем самым почти идеально устраивала «ЗБ», поскольку ее легко можно транспортировать на Землю.

Как только взводы спецназовцев оказались внутри Манхэттен-Сити, миссия по извлечению прибыли сразу же пошла по давно накатанным рельсам. Командир предъявил вежливый ультиматум администратору города, который тотчас согласился со всеми требованиями. Затем за дело взялись команды технической поддержки, которые принялись досконально изучать перечень складских остатков продукции и ее спецификации.

В инвентарных книгах нашлось немало такого, что так и просилось на борт главного корабля, который ждал землян на орбите. К сожалению, склады оказались практически пусты – очередная партия продукции только что была отправлена на Кинабику. По какой-то малопонятной причине производственные мощности Манхэттен-Сити вышли из строя в течение первых же пяти часов после того, как Третий флот прошел декомпрессию.

В каждом взводе имелся специально обученный технический персонал «ЗБ», призванный «оказать содействие» местному персоналу в восстановлении производства в максимально короткие сроки.

На второй день Лоренсу вместе с Колином, Нтоко и еще парой других бойцов из их взвода пришлось, скользя и подпрыгивая на вездесущих лишайниках, отправиться на химический завод. Он располагался в небольшом кратере примерно в километре к северу от Манхэттен-Сити. Спецназовцы сопровождали двух инженеров «ЗБ» и пятерых представителей ремонтной бригады завода, которым было велено восстановить производство.

Лоренс с интересом оглядывался по сторонам, не желая упустить даже малейшие особенности пейзажа. Ведь это его первая чужая планета. Как она не похожа на Землю и на его родную Амети.

Лоренс был слегка разочарован – он ожидал увидеть нечто более увлекательное. От того, что все вокруг покрывал слой травы Уэллса, возникало впечатление, будто планету упаковали, приготовив к отправке или длительному хранению. Лоренс всматривался в яркий полумесяц Кинабики над горизонтом, досадуя в душе, что попал сюда, на Флойд. Кинабика – вот по-настоящему удивительный новый мир, он властно манит к себе, будоражит мысли.

Если не считать космопорта, то кратер был первым участком поверхности, где ковер травы Уэллса не был сплошным. Здесь тут и там виднелись колеи, оставленные колесами машин в слое лишайников. В середине кратера находились выпуклости, каждая несколько сотен метров в длину. Наверху каждой такой выпуклости высились ребристые цилиндрические башни теплообменников, чем-то напоминающие кирпичные трубы времен промышленной революции далекого прошлого на старушке-Земле. Каждый такой бункер сверху покрывал слой почвы, сдвинутой бульдозером, однако уже и здесь местами начали появляться бурые заплатки лишайника, которые, разрастаясь, сливались друг с другом. Однако по сравнению с помятым ковром на дне кратера эта новая поросль производила впечатление крайне скудной и какой-то болезненной.

Воздушный шлюз оказался достаточно широким, чтобы через него прошла сразу вся их группа. Затем открылся внутренний люк, за которым начинался лабиринт коридоров. Длинные прямоугольные окна в стенах давали возможность взглянуть на заставленные всевозможными механизмами залы. Безликие стальные двери вели в офисы, производственные помещения и склады, уставленные контейнерами для хранения продукции.

Для бойцов их взвода все это было в новинку, тем более что зрительные элементы боевых костюмов снабжали их полной картиной всех заводских помещений. Зато техники и ремонтная бригада восприняли все как само собой разумеющееся и направились прямиком в диспетчерскую. В считанные минуты по громкой связи до них донесся голос управляющего ИР, а на огромном панно, по мере того как завод постепенно возвращался к жизни, одна за другой начали вспыхивать диаграммы технологического процесса.

– Неплохо бы проверить все это место, – посоветовал Нтоко главный техник. В некотором роде это был вежливый эквивалент фразы: «А теперь убирайтесь отсюда».

– Сейчас проверим, – заверил его капрал.

– Проверим на предмет чего? – спросил его Колин, как только они вышли из диспетчерской.

– Наверное, на предмет революционеров и террористов, – ответил Нтоко. – Успокойся, дружок, говорю тебе, здесь нам крупно повезло – уладили все в два счета. Погуляем несколько часов по прилегающей местности и можно возвращаться в казарму. Все отлично, никаких проблем.

– Мне казалось, все гораздо серьезнее.

– Не бери в голову, – весело отозвался Нтоко. – Мы здесь исключительно для того, чтобы вправить мозги лишь тем анархистам, которым наплевать на то, будут человеческие жертвы или нет. Гамма-облучение им до фонаря. А все остальные берут под козырек и делают, что им велено. И пусть они нас не слишком жалуют, главное, чтобы работали и знали свое место.

– А мы когда-нибудь применяли облучение?

– Пока еще ни разу. И сомневаюсь, что когда-нибудь применим.

– Слава богу, и на том спасибо.

– Бог тут ни при чем, все дело в логике. Если уж дело дойдет до применения гамма-лучей, считай, что мы проиграли. Потому что если ситуация выйдет из-под контроля настолько, что придется погубить полмиллиона живых душ, чтобы усмирить остальных, в этой штуковине уже не будет смысла. Если чего этим и добьешься, то лишь того, что народ нас окончательно возненавидит, и тогда кто знает, может, нам уже и не вернуться больше домой. Примени мы против планеты гамма-облучение, и они в отместку уничтожат все, что у них есть. – Сержант постучал пальцами закованной в броню руки по бедру. – В любом случае я бы такой приказ никогда не отдал. А ты?

– Я бы тоже не отдал, – твердо ответил Лоренс.

– Вот и я о том же. Правда, тебе все равно придется стрелять, если я прикажу.

– Это без проблем, капрал.

– Вот и отлично. А теперь вы с Колином прогуляйтесь между двумя восточными бункерами. Убедитесь, что за вами никто не следит. Такое может быть. Некоторые личности не слишком доверяют своим согражданам. Печально, но факт.

Они прошли тускло освещенными коридорами, сворачивая наугад. Инфракрасные датчики, датчики движения, звуковые фильтры – все это было призвано засечь присутствие в бункере нежелательных лиц.

– Пустая трата времени, – прозвучал голос Колина. – Это ведь не планета, где можно спрятаться вдали от городов. Нам точно известно, сколько народу живет здесь, в Манхэттен-Сити. Достаточно заглянуть в память ИР – там указаны точные данные.

– Хватит ныть. Как говорит наш капрал, это не зачистка, а обычная прогулка.

– Так-то оно так, но что будет значиться у нас в послужном списке? Лично я предпочел бы настоящие боевые действия, глядишь, заработал бы поощрение с занесением в личное дело.

– Послушай, ты можешь наконец расслабиться? Ты лучше пораскинь мозгами – мы прибрали к ногтю целый Манхэттен-Сити, не произведя ни единого выстрела. Мы, это в том числе ты и я. Вот что будет занесено в наше личное дело. Компания любит, когда операция проходит гладко.

– Возможно.

Над головой забулькали и задрожали трубы – в них начала поступать жидкость. Завод постепенно возвращался к жизни, и повсюду возникали характерные шумы. Температура тоже начала понемногу подниматься по мере того, как оборудование возобновило работу. Даже через защитный слой брони и мускулатуры боевого костюма бойцы ощущали легкую вибрацию пола и стен.

– Ньютон, Шмидт, идите-ка сюда! – подозвал их Нтоко. – Бункер номер три, четвертая секция.

– В чем дело, капрал? – поинтересовался Лоренс.

– Идите сюда! – В голосе капрала прозвучали властные нотки.

– Уже идем.

Бежать они не могли, потому что любое усилие ножных мышц моментально подбросило бы их вверх. Вместо этого они пошли размашистым шагом, подняв руки, словно для того, чтобы шлепнуть самих себя, если их станет подбрасывать слишком высоко.

Подойдя к двери бункера номер три, Колин снял карабин с предохранителя.

– Ты с ума сошел, – шепнул Лоренс. – Ведь эта штука заряжена разрывными патронами. Если выстрелишь, стену разнесет вдребезги.

– Мы под землей, Лоренс. Если я кого и уложу, так только наших врагов, а заодно присыплю их осколками горной породы.

– А еще разнесешь к чертовой бабушке ценное оборудование. – Лоренс взял в руки свой пистолет, заряженный токсичными парализующими стрелами. – Можно подумать, ты забыл: главное – извлечение прибыли.

– Такое разве забудешь! – буркнул Колин и добавил еще пару ласковых слов, но микрофон их не уловил.

В любом случае это по-немецки, решил про себя Лоренс. В стрессовых ситуациях Колин всегда переходил на родной язык. Он остановился и сунул карабин назад в кобуру, взяв вместо него лазерную дубинку.

Лоренс воздержался от комментариев. Они двинулись дальше, и вскоре перед ними открылась дверь, ведущая в бункер. Впереди тянулся длинный коридор, вдоль стен которого мигали ряды лампочек.

– Мы в бункере, капрал, – доложил Лоренс.

– Отлично, а теперь спускайтесь к нам.

На лицевом экране Лоренса возник план бункера номер три. Четвертая секция располагалась в конце бокового коридора в восьмидесяти метрах от того места, где они сейчас были. Они с Колином зашагали в ее направлении.

– Как ты думаешь, что там такое? – спросил Лоренс товарища. Он выключил радио и вместо этого поставил на малую громкость встроенный динамик боевого костюма.

– Не знаю, – пробормотал в ответ Колин. – Думаешь, капрал решил устроить нам какой-нибудь подвох?

– Кто его знает. Вдруг он хочет проверить, как мы отреагируем на необычную ситуацию.

– Эх, сказал бы он нам, зачем мы ему понадобились.

– Вдруг его взяли в заложники?

– Ну ты сказанул!

– А что, вполне возможно. Иначе с какой стати он…

Микрофон Лоренса уловил какой-то слабый звук, а детектор движения зафиксировал в конце коридора, прямо позади него, легкое движение воздуха. Оба бойца моментально повернулись на сто восемьдесят градусов, приняв боевые позы и нацелив оружие на возможного противника. Внешние детекторы быстро пробежали невидимыми лучами вдоль стен, однако ничего не обнаружили.

– Какого черта…

Лоренс переключился на канал внутренней связи.

– Капрал, скажите, есть, кроме нас, в бункере кто-то еще?

– Никого, кто бы получил приказ от ИР. А в чем дело?

– Одну минуту.

Лоренс и Колин выпрямились, держа оружие наготове.

– Вполне возможно, что это просто включился какой-нибудь механизм, – предположил Колин. – Кто знает, как это воспримут наши датчики.

– Но ИР отфильтровывает такие звуки.

– Я связался с нашими людьми в диспетчерской, – произнес Нтоко. – Все на месте. А местный ИР передает изображения на наш экран. Я вижу только вас двоих и больше никого.

– Мы тут решили, что, наверное, включился какой-то механизм, и от него заглючили наши датчики.

– Вас понял. Выйду на связь через пару минут.

Они проделали остальной путь по коридору без каких-либо приключений и двинулись дальше. Дверь в конце коридора была открыта. Лоренс не заметил внутри никого. Перед ним было лишь еще одно огромное помещение, полное каких-то черных и серебристых механизмов – ну прямо-таки экспонаты выставки паровых двигателей, позаимствованные из машинного отделения какого-нибудь древнего парохода. Из труб валил пар, а грохот с каждым шагом становился все громче.

В дверях появилась фигура в боевом костюме.

– Привет, ребята, – донесся до них голос Мини. Затем сам он помахал им рукой. В следующий момент за его спиной что-то мелькнуло, на мгновение закрыв потолочные огни.

– Ложись! – крикнул Лоренс, и они с Колином нацелили оружие на дверь. На лицевом экране высветился значок поражения цели.

Мини застыл как вкопанный в дверном проеме. Рука в бронированной перчатке автоматически потянулась к пристегнутому к талии карабину. Загадочное темное пятно, что только что возникло позади него, метнулось куда-то в сторону. Еще мгновение, и его не стало, и взгляду солдат предстало уже привычное переплетение труб и воздуховодов.

– Сзади! – крикнул Колин.

– Что? – Мини обернулся назад, почти вытащив карабин из кобуры.

Товарищи уже бежали к нему. ИР внес поправки в боевые костюмы, чтобы даже в условиях низкой гравитации они смогли сохранять равновесие.

– Куда оно подевалось?

– Оно вон там, в том отверстии.

Лоренс осторожно подпрыгнул вверх, целясь в металлическую расщелину, готовый открыть огонь, как только его датчики дадут ему полную картину происходящего. На экране возникло отверстие, на первый взгляд не представлявшее собой ничего особенного – просто какое-то углубление среди клубка труб и обвисших силовых кабелей. В инфракрасных лучах некоторые из труб испускали розоватое свечение.

Пятки Лоренса вновь коснулись пола, и он ослабил палец на спусковом крючке.

– Черт, мы его упустили!

Его контрольный дисплей зарегистрировал учащенное сердцебиение. В крови закипал адреналин. Нет, на диверсию не похоже. Лоренс попытался сосредоточиться – не забывай, напомнил он себе, что ты на незнакомой, враждебной территории. Будь начеку. Ни на мгновение не расслабляйся.

– Какого черта ты там делаешь? – не понял Мини.

– Ты что, разве его не видел? – спросил его Колин. – Он ведь был прямо позади тебя. У тебя что, датчики вышли из строя?

Мини махнул карабином в сторону биохимического оборудования.

– А что там было позади меня?

– Не знаю. Но что-то было.

– Где?

– Черт, у тебя и впрямь вышли из строя датчики!

– Неправда, они в полной исправности, – обиделся Мини.

– Тогда ты должен был его заметить.

– Кого заметить?

Откуда-то из-за завалов оборудования показался Нтоко. В правой руке у него был пистолет.

– Эй, вы двое, что это вам вечно мерещится?

– Не могу с уверенностью сказать, капрал, – признался Лоренс. – Но мы точно видели, как позади Мини что-то шевельнулось.

– Мои датчики ничего не уловили.

– Что именно это было? Или кто? – переспросил Нтоко. – Человек или робот?

– Что-то небольших размеров, – пояснил Лоренс, пытаясь восстановить в памяти смутные очертания.

– Нет, на робота не похоже, – вставил слово Колин. – Роботы так не двигаются, они медлительные.

– Должно быть, крыса, – сделал вывод Нтоко.

– Крыса? – не поверил своим ушам Лоренс. – Неужели «Кааба» занималась импортом крыс? Специально для поставок на Флойд? Какая от них польза для местной экологии?

– Крыс никто не импортирует, сынок. Они путешествуют сами в качестве безбилетных пассажиров. Повсюду, где во Вселенной есть люди, там обязательно есть и крысы. Бороться с ними бесполезно. Эти твари, эти сукины дети проникнут куда угодно.

– На Амети нет никаких крыс.

– Нет? Ну, тогда вам крупно повезло. А теперь настройте ваши ИР на отслеживание любого незначительного движения. Вы меня поняли?

– Так точно, сэр.

– Отлично, а теперь пойдемте со мной.

С этими словами Нтоко зашагал обратно по коридору, из которого только что появился.

– Что вы там обнаружили, капрал? – поинтересовался Колин, спеша вслед за ним.

– Пыль.

– Пыль?

– Да, пыль. Но только не ту, какую следовало обнаружить.

Уже который раз Лоренсу захотелось пожать плечами внутри боевого костюма. Он до сих пор не мог прийти в себя после непонятного видения; и вот теперь капрал говорит им, что их сейчас ждет нечто странное. Напряжение не отпускало. Здесь, в толще скальной породы, рядом с ними было еще нечто. Он был готов в этом поклясться.

Нтоко привел их на открытое пространство в конце машинного зала, где их уже ждал Киббо. По другую сторону от перегонного оборудования в бетонную стену были вделаны два огромных цилиндрических резервуара. Верхний, закругленный конец того, что был ближе к Киббо, имел около пяти метров в высоту. На его поверхности отчетливо виднелись следы сварки. Куполообразная крышка крепилась к цилиндру болтами размером с кулак.

Нтоко присел на корточки и поманил к себе Лоренса и Колина.

– Ну как, теперь видите? – спросил он, указывая на пол. Лоренс поставил чувствительность датчика внешнего обзора на полную мощность. Здесь явно что-то не так. Первоначально серый пол успел потемнеть от времени и пятен пролитых на него химикатов. Неровную, всю в небольших шишках и выемках поверхность покрывал тонкий слой пыли. Лоренс настроил резкость. Было видно, что к резервуару пролегла широкая полоса следов – колеса и ступни чьих-то ног явно двигались туда-сюда, причем регулярно. Интересно, тем не менее еще не повод для тревоги. Лоренс переключил датчик на второй резервуар, но там, на полу, пыль лежала ровным, ничем не потревоженным слоем.

– И что с того? – спросил он, не зная, что и предположить. – Судя по всему, они недавно ремонтировали один из баков.

– А ты взгляни на них в инфракрасных лучах, – спокойно ответил Нтоко.

Резервуар, к которому вели следы, был на пять градусов теплее своего второго собрата.

– Нас это тотчас насторожило, – пояснил Нтоко. – И датчики воспринимают их совсем по-разному. А ведь согласно технической документации, они наполнены одной и той же жидкостью.

– И что с того?

На сей раз датчики всех присутствующих уловили какое-то движение. И все как один, выхватив пистолеты, повернулись туда, где они его обнаружили. Однако никто не выстрелил. Не сработал даже инстинкт самосохранения.

Откуда-то из-под оборудования в трех метрах от них, цепляясь за трубы и металлические опоры, выползало странное существо. Инопланетянин! Первое впечатление Лоренса было сродни разочарованию – абориген показался ему довольно невзрачным. Тело размером с немецкую овчарку, с шестью (правда, в этом Лоренс был не вполне уверен) паучьими ногами, согнутыми почти вдвое в месте коленного сустава. Каждая такая конечность заканчивалась чем-то вроде раздвоенных когтей. Тело покрывала чешуя – она переливалась всеми цветами радуги, словно бензиновое пятно на поверхности лужи. Но что действительно делало эту тварь инопланетянином, так это глаза. Черные, как вулканическое стекло, они были посажены вдоль отростков, которые находились в постоянном движении, то сгибаясь, то разгибаясь. Имелась у существа и голова; то есть на одном конце тела торчала какая-то шишка с ротовым отверстием.

На каждой конечности существа, ближе к верхнему суставу, было надето нечто вроде пластикового браслета, вросшего в кожу.

– Общая тревога! – спокойно отдал команду Нтоко. – Опс, скорее к нам, у нас тут контакт. Ты меня слышишь, Опс?

На зрительном экране Лоренса замелькали коммуникационные иконки. Судя по всему, местные реле связи вышли из строя. Но он не обращал на это внимания. Потому что в этот момент откуда-то из глубин машинного зала выползал второй инопланетянин.

– Вот там! – прохрипел Мини.

Прямо у них над головой по потолку двигался третий, без видимых усилий цепляясь за проложенные там трубы.

Ага, ног все-таки не шесть, а восемь, отметил про себя Лоренс. Значит, точно инопланетянин. Он наблюдал за невероятным существом со странным чувством восторга и изумления. Браслеты на его конечностях были явно искусственного происхождения, продукты высоких технологий.

Это был тот самый момент, о котором он мечтал всю свою жизнь! Лоренс нервно усмехнулся. Даже не верилось, что такое может быть на самом деле! Рука его дрожала, и он в срочном порядке был вынужден поставить пистолет на предохранитель, после чего попросил ИР боевого костюма отыскать для него правила поведения при первом контакте с инопланетной формой жизни. Они наверняка должны храниться где-то в базе данных.

– Капрал, что нам делать? – спросил Колин. Его голос выдавал охватившее его волнение. Нацелив карабин на инопланетянина, он осторожно попятился к баку.

– Главное, оставайтесь…

Инопланетянин распрямил одну из конечностей. В его клешне был зажат боевой лазер. Настоящий лазер, изготовленный в соответствии с земными технологиями. Лоренс смотрел и не верил собственным глазам.

– Но ведь это…

Инопланетянин выпустил заряд. Зрительный экран Лоренса тотчас высветил схему его личного бронекостюма. Красные иконки замельтешили перед глазами, словно рой потревоженных ос, указывая на место, куда пришелся удар. По сверхпроводникам мгновенно пронесся сигнал проверить место попадания и дезактивировать последствия.

– Бегом!

Лоренс метнулся в сторону. Увы, он явно переоценил свои возможности – его моментально подбросило к потолку, и он беспомощно замахал в воздухе руками и ногами. Где-то под ним кто-то открыл огонь из автоматического оружия, по бетону и металлу зазвенели пули. В следующее мгновение погас свет. Лоренс упал на пол и снова на метр взлетел вверх. На экране внешнего обзора появилось сообщение о том, что лазера у него больше нет. Так что ему ничего не оставалось, как размахивать пистолетом, от которого, если честно признаться, было мало пользы.

Пространство вокруг осветили вспышки выстрелов двух карабинов. В их бордовых лучах можно было увидеть, как откуда-то из глубин оборудования вырываются клубы пара, а из отверстий появляются все новые и новые инопланетяне. Причем двое тащили за собой небольшую пушку.

– Черт возьми!

Лоренс быстро перекатился на другой бок и выхватил вместо пистолета карабин.

– Сколько их? – крикнул ему Киббо. – Где?

– А что случилось со светом?

Детектор, фиксирующий внешние движения, вышел из строя, по всей видимости, по причине наполнявшего помещение пара. Инфракрасные датчики пытались пробиться сквозь эту мглу и обнаружить цель, но в результате давали лишь увеличенную картину густых клубов пара, окрашивая их почему-то в зеленый цвет. На зрительном экране Лоренса вспыхнула еще одна предупредительная иконка. Ее сопровождал звуковой сигнал – оповещение о том, что уровень отравляющих веществ быстро приближается к максимально допустимому уровню.

Карабин открыл огонь, вслепую направляя шквал огня в темноту. Звуки выстрелов тонули в клубах пара, вспышки моментально сливались в белесую пелену. Видимость снизилась до пятидесяти сантиметров и стремительно продолжала падать.

– Продолжайте!

Лоренс нацелил карабин в том направлении, где он сумел разглядеть инопланетян с пушкой, и выпустил в их направлении целую обойму.

– Капрал, у них здесь тяжелая артиллерия! – крикнул он сквозь грохот выстрелов.

Стены и металлические конструкции гулко вибрировали. Рядом с Лоренсом тоже кто-то вел огонь. В следующее мгновение ему в броню, чуть ниже груди угодил чей-то выстрел. Лоренса тотчас подбросило вверх. На экране вновь заплясал рой красных и оранжевых иконок. Импульс удара оказался сильным – он даже проник сквозь броню и больно отдался в ребрах.

На общей радиочастоте слышались крики и чьи-то команды. Понять что к чему было практически невозможно. Лоренс приземлился на спину. От удара воздух, казалось, полностью вышел из его легких, и он выпустил из рук карабин. Что-то шевельнулось под ногами, расталкивая колени в стороны, словно пытаясь выбраться на свободу. Шок моментально встряхнул Лоренса, заставив позабыть о боли. Он быстро перевернулся и пригнулся, пытаясь схватить то, что сейчас копошилось у него между коленями – чем бы оно ни было.

В следующее мгновение его ногу чуть выше колена пронзила адская боль. Иконки зрительного экрана тотчас сигнализировали ему, что бронекостюм и боевая мускулатура вспороты. Лоренс нащупал какой-то довольно крупный предмет, хотя разум и подсказывал ему, что тот размерами схож с туловищем чужака. Сквозь клубы пара ему видно лишь смутное, расплывчатое пятно. Это действительно оказался инопланетянин, в двупалой клешне которого был зажат лазерный резак. Лоренс потянулся за ним, чтобы выхватить его из омерзительной клешни. В следующий момент чужак ослабил хватку. Лоренс перевел дух и, насколько хватило сил, свободной рукой нанес противнику удар. Закованный в броню кулак легко прошел сквозь шкуру твари, превращая в месиво внутренние органы.

От омерзения Лоренса едва не вывернуло наизнанку. Он вытащил руку и помахал ею, стряхивая налипшие на нее ошметки кожи и слизь. В это мгновение его настигла очередная пуля, и он тут же полетел на пол.

– Потолок! – порычал Нтоко. – Ведите огонь по потолку! Разрывными! Немедленно! Огонь!

Лоренс слышал, как где-то рядом с ним отскакивают от бетона пули. От взрывных волн бронекостюм скрипел, как дерево во время бури. Лоренс вновь вытянул руку, нащупывая карабин. И вновь над ним сверкнул луч боевого лазера, и вновь на экране вспыхнул рой иконок. Где-то над головой захлопали выстрелы. Противно шлепая по бронекостюму, на Лоренса заползло нечто склизкое.

Обнаружив и инопланетянина, и свой карабин, Лоренс перекатился на спину. Половина магазина разрывных пуль улетела к потолку, и сквозь густой туман, словно в замедленной съемке, сверху посыпались куски бетона, падая в склизкое месиво на полу.

– Что мы делаем? – крикнул ему Мини. – Почему мы их не убиваем?

Лоренс вогнал в карабин новый магазин. Ему хотелось задать тот же самый вопрос.

– Взламываем бункер, – ответил Нтоко. – Я собираюсь взорвать газ, чтобы эти твари взлетели на воздух.

Лоренс снова открыл огонь. Где-то сквозь грохот выстрелов было слышно, как набирает силу какой-то звук, похожий на пронзительный свист. Неожиданно химический туман поредел, а свист превратился в леденящее душу завывание. Сквозь отверстие в потолке, пронзив белесую пелену, внутрь пробился первый солнечный луч, за ним еще один и еще. Зрительные датчики Лоренса тотчас ввели в действие световые фильтры. Он передвинул руку, чтобы выстрелами расширить отверстие в потолке. В следующее мгновение вверх к небу взлетел огромный кусок бетона, и вслед за ним вырвались клубы пара. Остатки газа устремились ввысь, увлекая Лоренса за собой. Неожиданно стало тихо. Через отверстие в потолке лился ослепительный солнечный свет, и теперь взгляду наконец предстала картина побоища. Оборудование было разнесено практически в щепки. Трубы вырезаны, огромные процессоры превращены в груды обломков. Кое-где из них по-прежнему били струи жидкости и газа, которые тут же рассеивались. На металлических балках повисли тела мертвых инопланетян, все как один жертвы разрывных пуль, превративших их в кровавое месиво.

– Давай, Опс, у нас здесь чрезвычайная ситуация! – произнес Нтоко. – Немедленно запрашивай подкрепление. Нас обстрелял противник.

ИР Лоренса подтвердил, что связь восстановилась, и он, кряхтя, поднялся на ноги. Опс уже начал засыпать Нтоко вопросами. Из колена, в том месте, где по костюму прошлось лезвие резака, сочилось что-то горячее. Лоренс надеялся, что это не его собственная кровь, а псевдокровь из мускулов боевого костюма. Каждый шаг отдавался сильной болью в груди. На броне виднелись трещины и пузыри ожогов.

– Черт! – выругался Лоренс.

– Мы их уделали! – В голосе Киббо слышались истерические нотки. – Будут знать, как с нами связываться.

– Но кто они такие? – спросил Колин. – И откуда взялись?

– Черт, ребята, – произнес Мини. – До меня только сейчас дошло, что мы с вами только что выиграли первые звездные войны.

– Еще как выиграли! Наподдали этим ублюдкам по первое число!

– Это точно! Чтобы в следующий раз сидели смирно и не вздумали рыпаться!

– Все равно я ничего не понимаю, – произнес Лоренс. – Что мы такого им сделали? Почему они открыли огонь?

– Какая разница, – отмахнулся Мини. – Мы здесь сейчас хозяева!

С этими словами он издал победный клич и воздел руку в салюте. И тотчас замер на месте.

– Черт! Этого еще не хватало!

Лоренс поднял взгляд вверх.

Инопланетяне крались по верху пробитой крыши. Их передние конечности осторожно пробовали на ощупь почерневшие от копоти бетонные края. Некоторые пытались спуститься вниз сквозь отверстие, цепляясь за покореженные металлические прутья арматуры. Вниз, играя зловещими яркими иглами света над головами бойцов, ударили лучи боевых лазеров. Земляне тотчас открыли ответный огонь, сбивая вниз новые куски бетона.

– Всем в укрытие! – приказал Нтоко и повел бойцов за собой, отстреливаясь на ходу.

– Это местные, – произнес Лоренс и ужаснулся этому своему открытию. – Они обходятся без всяких защитных костюмов. Значит, они им не нужны.

– Черт! – воскликнул Мини. – Чем же мы им насолили? Почему они на нас взъелись?

Мини вел огонь, выглядывая из-за какого-то громоздкого агрегата.

– Захватили их территорию и умыкнули их женщин, – пошутил Лоренс.

– Спасибо, что просветил нас, Лоренс! – крикнул Киббо. – И все равно, какая муха их укусила?

Колин выпустил вверх из карабина целый магазин разрывных пуль, разнося на куски и бетон, и чужаков.

– Черт, мы думали, что выставили инопланетян в открытый космос, а на самом деле мы просто пустили их внутрь.

Теперь им на головы сыпалась смесь из ошметков тел и обломков бетона.

– Прекратить беспорядочный огонь! – скомандовал Нтоко. – Экономить боеприпасы!

Лоренс нырнул в какую-то нишу и поднял карабин. Датчики внешнего обзора тотчас вывели на изображение отверстия в потолке волоски оптического прицела. Поставив карабин на одиночные выстрелы, он нашел взглядом инопланетянина. Выстрел – и от паукообразного монстра ничего не осталось. Если это агрессоры, то уж больно незащищенные. Почему-то все это плохо укладывалось к голове.

– Капрал, сколько нам ждать подкрепления? – поинтересовался Колин.

– Будет с минуты на минуту. Главное – продержаться.

Впервые в жизни Лоренс поймал себя на том, что молится. Он протиснулся глубже в тесную нишу, думая о том, сможет ли Бог, которого, как известно, не существует, помочь им в этой ситуации. Ничего, оттого, что лишний раз попросишь, хуже не будет.

Саймон Родерик даже не ожидал, что во время этой миссии ему придется посетить Флойд. Что касалось интересов «ЗБ», то на луне располагались лишь небольшие производственные мощности, которые было нетрудно контролировать и соответственно нетрудно грабить. Но это было раньше, на стадии подготовки. Теперь все резко изменилось. В результате теперь он был вынужден бороться с низкой гравитацией и громоздким, неуклюжим космическим скафандром.

Скафандр не претерпел никаких радикальных усовершенствований с тех пор, как он надевал его в последний раз, а это было восемь лет назад. Внутренний слой слишком давил на тело, а круглый шлем задувал внутрь сухой воздух, отчего ужасно слезились глаза. Рюкзак тянул назад, что на Флойде ужасно мешало передвигаться.

А не надеть ли боевой костюм подобно трем его телохранителям? – подумал Саймон. Правда, он так и не сумел решить, что было бы наименьшим злом.

С такими мыслями Саймон вошел в шлюз химического завода, оставив телохранителей снаружи. Один поворот шлюза, и он оказался внутри бетонного коридора. Там его уже поджидали шесть десантников в полной боевой экипировке. Каждый из них держал в руках угрожающего вида оружие. Рядом с ними стояли – майор Мухаммед Биби, командующий операцией на Флойде, Иен Тобей из разведки Третьего флота, а также доктор Маккин и доктор Хендра из команды биомедиков «ЗБ».

ИР скафандра подтвердил, что атмосфера внутри производственных помещений пригодна для дыхания, и Саймон тут же разгерметизировал шлем.

– Как вы думаете, нас ждут новые неприятности? – пошутил он, глядя на застывших навытяжку штурмовиков.

Судя по всему, майор слегка переусердствовал с боевым снаряжением, но, с другой стороны, может быть, так оно и надо. Было бы странно проявлять в подобной ситуации преступное легкомыслие.

Они направились вдоль безликих коридоров к четвертой секции третьего бункера. Вскоре стальная дверь открылась, и в лицо пахнуло чем-то резким – не привычной азотно-кислородной смесью, а чем-то химическим, с легким запахом нашатыря. Сэр Родерик брезгливо сморщил нос.

Эта его гримаса не скрылась от доктора Маккина.

– Ничего, скоро привыкнете. Мы принесли сюда добавочные очистители воздуха, и все равно невозможно отфильтровать все летучие соединения.

– Понятно, – отозвался сэр Родерик, как будто ему было и вправду интересно это знать, а про себя подумал: вечно эти техники лезут со своими объяснениями.

Он зашагал по коридору, образованному рядами оборудования, и с каждым шагом ему навстречу попадались все новые и новые свидетельства разыгравшегося здесь побоища. Откуда из-под пола просачивались лужи какой-то подозрительной липкой жидкости, в нос бил неприятный запах. Металл во многих местах был перекорежен, а кое-где почернел от взрывов. Когда наконец они вышли на открытую площадку в конце коридора, взгляду предстало то, что было трудно назвать иначе, как кучей металлолома.

Дыры в пробитом потолке были наскоро затянуты полотнищами пластика, добавлявшими в удушливую смесь запахов свою едкую, химическую ноту. Сквозь полупрозрачный пластик внутрь пробивались яркие солнечные лучи.

Резервуар, из-за которого, собственно, и произошло побоище, теперь стоял открытым. Огромная крышка была откинута и находилась в вертикальном положении, удерживаемая гидравлическими поршнями и чем-то напоминая вход в хранилище банка. Из бака наружу торчал спусковой пандус, а вокруг него копошились несколько спецназовцев, убирая то, что осталось от недавнего боя. Они нагружали тележки и спускали их вниз по пандусу.

Сэр Родерик заметил, что двое из них работают медленно, с предельной осторожностью, словно каждое движение доставляет им боль. Он тотчас запросил из своей личной базы данных их имена: Мини и Ньютон. Оба участвовали в перестрелке, оба получили ранения и потому временно переведены на легкие работы. Саймона заинтересовала биография Ньютона.

– Как дела? – обратился он к бойцам.

Ньютон выпрямился, немного отодвинулся от своего портативного очистителя воздуха и отдал честь, покосившись при этом в сторону майора Биби.

– Отлично, благодарю вас, сэр.

– Все замечательно, сэр, – откликнулся Мини.

– Вы молодцы, умеете делать свое дело, – похвалил их Саймон. – Ваши костюмы не слишком-то предназначены для таких передряг.

– Они удобны, сэр, – ответил Ньютон. Он слегка расслабился, поняв, что нагоняй начальства их не ждет.

– После того как вы испробовали их в бою, у вас есть какие-то предложения?

– Наверно, следовало бы улучшить координацию датчиков, сэр. Или даже заменить все датчики на более чувствительные. Как только ИР открыл газовые клапаны, нам пришлось действовать практически вслепую. Потому что вся эта грязь вывела из строя детекторы движения.

– Да, вам пришлось нелегко.

– Капрал Нтоко знал свое дело, сэр, он сумел удержать нас всех вместе. Но, как я уже сказал, случись нам встретить более ожесточенное сопротивление, нам пришлось бы куда труднее.

– Понятно. Что ж, спасибо, что поделились своим мнением. Я посмотрю, что можно сделать, хотя подозреваю, что разработчики не слишком-то прислушиваются к мнению штабных. Почему-то они о нас не очень высокого мнения.

– Но вы им платите, а на сей счет у них наверняка особое мнение.

Саймон улыбнулся.

– Это точно. А это, как я понимаю, ваша первая встреча с неземными тварями? – Он указал на тело инопланетянина, покрытое куском голубого полиэтилена.

– Да, сэр. Жаль только, что она произошла при таких обстоятельствах. В какой-то момент я подумал, что это настоящие инопланетяне.

– Настоящие? А эти, простите, разве не настоящие?

– Я имел в виду разумных существ. И мне стыдно, что из этих животных сделали нечто вроде роботов.

Какой, однако, идеалист этот юноша, подумал про себя Саймон. Лишь зеленая молодежь может позволить себе столь строгие моральные суждения. Впрочем, ничего удивительного, этот Ньютон восстал даже против собственной семьи.

– Что ж, пожалуй, вы правы. Кстати, вы уже побывали внутри резервуара?

– Да, сэр, – ответил Ньютон и сделал неодобрительную мину.

– Что ж, значит, теперь моя очередь.

– Можно вопрос, сэр?

– Слушаю вас.

– Их накажут?

– Кого?

– Тех, кто издевался над инопланетянами, сэр.

– Вопрос понял. Видите ли, Ньютон, вы должны осознать одну вещь. Мы здесь для того, чтобы зорко следить за тем, как исполняются местные законы, ибо мы тоже им подчиняемся. Потому что только это дает нам законное право извлекать прибыль. И мы это делаем, строго придерживаясь буквы местного закона, даже если местное население на сей счет иного мнения. Чего мы никогда не делаем, так это не пытаемся навязать местным жителям чуждых им законов. Если их конституция говорит, что можно спать с родной сестрой, – никаких проблем, дело ваше, мы не вмешиваемся. К сожалению, хотя содержание в неволе и проведение экспериментов над местными формами жизни сурово карается на Земле и других планетах, здесь оно разрешено.

– Вы хотите сказать, что в этом нет состава преступления?

– Есть, но не такой, как вы думаете. Они предприняли нападение на законных представителей Сил безопасности, которые в это время несли боевое дежурство.

– И что их ждет?

– Ну, это мы еще посмотрим.

Саймон на мгновение остановился, прежде чем вступить на пандус, и бросил еще один взгляд в сторону прикрытого голубым пластиком инопланетянина.

– Вы что-нибудь про них выяснили? – поинтересовался он у доктора Маккина.

– К сожалению, немногое, – признался тот. – Это аборигены Флойда. Млекопитающие. В плане социальной организации занимают место где-то между стаей и ульем. В ночное время впадают в подобие спячки. Их рацион составляет трава Уэллса, так что почти девяносто процентов времени они проводят, питаясь ею. Вот, пожалуй, и все.

– По-вашему, их нельзя отнести к разумным существам?

– Нет, сэр. Мы пытались извлечь упоминания о них из базы данных Манхэттен-Сити, но пока наши попытки не увенчались успехом. Судя по всему, вся информация зашифрована. И уж точно на Земле о них никому не известно. Что довольно-таки странно, потому что с точки зрения ксенобиологии такое открытие невозможно переоценить. Компания «Кааба», по идее, должна была протрубить о них на весь мир, начиная с того момента, как обнаружила их.

– Вполне возможно, что совет директоров компании на Земле оставался в неведении, – спокойно возразил Саймон. – Признайтесь, вы бы стали раскрывать свои козырные карты?

С этими словами он зашагал вверх по пандусу, вслед за майором Биби. Внутри резервуар был поделен на два уровня, и каждый из них, в свою очередь, делился на ряд помещений. Саймону это почему-то ужасно напомнило бомбоубежище. Неплохая аналогия, подумал он про себя. И самое главное: то, что внутри, нужно строжайшим образом охранять.

– Надеюсь, вы все здесь проверили. Компьютерных вирусов не обнаружили? – поинтересовался он у майора Биби.

– Да, сэр. Техники уже проверили все на предмет физических средств защиты, а ИР завода пришлось опечатать и отправить под замок в специальное хранилище. Он был явно причастен к нападению на наших бойцов, об этом можно судить хотя бы по газовой атаке. Наш собственный ИР сейчас занят тем, что строчка за строчкой пытается расшифровать, какие программы были вписаны в его код. По нашим предварительным данным, именно заводской ИР натравил на нас несчастных инопланетян, не говоря уже о том, что он постоянно удалял информацию из баз данных, чтобы никто не мог обнаружить, где он нахимичил с программами. Здесь проложено огромное количество проводов, особенно в перерабатывающем оборудовании. В ближайшие десять часов нам предстоит проверить их все до единого.

– А что вы скажете насчет ИР Манхэттен-Сити?

– Он тоже замешан. Хотя там стереть информацию гораздо труднее, потому что ИР отвечает за огромное количество компьютеров в городе, включая системы жизнеобеспечения. На данный момент мы решили ограничиться тем, что установим там ограничитель и досконально пройдемся по всем программам базы данных.

– Отлично.

Они остановились напротив тяжелой бронированной двери. С одной ее стороны имелась хитроумная панель замка, действующего на основе сличения кодов ДНК, однако между самой дверью и стеной виднелся зазор.

Внутри помещения аккуратными колоннами высилась аппаратура жизнеобеспечения. Всего таких колонн было восемь, и располагались они в середине пола. Каждую венчала полупрозрачная пластиковая сфера диаметром около пятидесяти сантиметров. Пять из них были пусты, а вот остальные три негромко гудели. На приборных панелях то и дело вспыхивали огоньки индикаторов. Двое техников из команды «ЗБ» были заняты тем, что разбирали неработающие колонны. Доктор Хендра молча сделал им знак, и они отошли в сторону, не проронив ни слова.

Саймон встал перед первой действующей колонной и устремил взгляд на венчавший ее полупрозрачный шар.

– Скажите, доктор, что вы думаете по этому поводу? Насколько эффективна эта процедура?

– Вполне эффективна. Более того, она более эффективна, нежели любая другая процедура омоложения из тех, что применяются за Земле.

– Вот как? Мне почему-то казалось, что пальма первенства в этой области принадлежит Земле.

– В техническом плане – да. Однако переписать код целого человеческого тела – чертовски сложная вещь. Приходится направлять новые гены в отдельные клетки каждого органа, в костную ткань и кровеносные сосуды, не говоря уже о коже. Более того, эти гены должны быть предназначены именно для своих тканей. В лучшем случае нам удается омолодить тот или иной орган лишь на двадцать – тридцать процентов. Разумеется, это тоже немало, но проблема состоит в том, что клеток в нашем организме огромное множество, и мы не в состоянии омолодить каждую из них. Именно по этой причине после третьей процедуры дальнейшее омоложение теряет всякий смысл. Потому что моментально сталкиваешься с законом неизбежного снижения эффективности.

– Все зависит от того, в каком возрасте пройти первый курс лечения, – задумчиво произнес Саймон.

Доктор Хендра пожал плечами.

– Может, вы и правы. Однако раньше шестидесяти это просто не имеет смысла. Тем более что в наши дни куда эффективнее внести в генетический код программу, замедляющую ход старения. Когда ваш рост составляет всего десять клеток, внедрить нужные гены не составит особого труда, и, главное, без ошибок.

Саймон улыбнулся улыбкой человека, которому это прекрасно известно.

– Разумеется.

Из личного дела доктора Хендры следовало, что он сам в свое время подвергся такой процедуре, что, если учесть уровень научных достижений того времени, подарило ему продолжительность жизни около ста двадцати лет. Оба его родителя были держателями акций «ЗБ» и занимали руководящие должности среднего звена. В те дни компания обычно оплачивала подобное лечение только высшему эшелону своих работников, так что им крупно повезло. Теперь же то, что раньше считалось роскошью, стало доступно рядовым акционерам, независимо от количества акций. Имелся еще один бонус – застраховать свою жизнь прямо в компании «ЗБ», хотя бы потому, что она была в числе крупнейших на Земле, да и за ее пределами.

– И все-таки вы считаете эту процедуру эффективной?

– Именно, – ответил доктор Хендра, указав рукой в сторону пластиковой сферы, стоявшей поверх колонны медицинского оборудования. – Изолируйте мозг, и вы сможете восстановить до восьмидесяти процентов поврежденных нейронов. И главное, не следует беспокоиться о том, что надо ремонтировать остальные органы. Следовательно, ресурсы расходуются более экономно. В конце концов, вы ведь проводите омоложение всего одного типа клеток, пусть даже они и не все совершенно одинаковые.

Саймон при помощи своей индивидуальной базы данных привел в действие систему связи колонны.

– Член совета Заволийский, доброе утро.

– И вам доброе утро, представитель Родерик, – ответил мозг.

– С вашей стороны было крайне неучтиво стрелять в наших солдат.

– Приношу извинения. Мы с коллегами несколько старомодны в привычках. Появление вашего взвода не на шутку встревожило нас. Ваш капрал обнаружил резервуар. То, что вы здесь видите, это нечто такое, что мы хотели бы сохранить в тайне, и нам очень не хочется, чтобы об этом стало известно всей галактике. Такова наша политика.

– Отлично вас понимаю. Но скажите, эта ваша политика касается и вашей новой компании-опекуна?

– Разумеется, нет. Я говорю только о том, что можно сделать… Издержки, с точки зрения социальной справедливости, могут показаться неоправданно высокими, особенно для определенной части населения.

– Что ж, и на том спасибо. Совет компании, который я здесь представляю, будет весьма признателен, если вы подробно ознакомите нас с текущим положением вещей.

– Уверен, это не представит особых трудностей.

Личный ИР Саймона тем временем изучал каналы связи Заволийского с базой данных Манхэттен-Сити. Мозг нехотя соглашался на извлечение информации, особенно из засекреченных секторов. На экране Саймона его личное дело приняло вид картинки в окружении синих иероглифов. Это было не что иное, как дело, заведенное полицией Кинабики против некоего Дуэйна Альдена – начиная с его ареста как несовершеннолетнего правонарушителя, на счету у которого были кражи в супермаркете, угон велосипеда и разбойное нападение. По мере того как Дуэйн становился старше, его «послужной список» делался богаче и теперь включал в себя употребление наркотиков, кражу со взломом, вооруженный грабеж, вымогательство и, наконец, убийство. Самое последнее преступление было ограблением банка, и оно пошло наперекосяк потому, что сам преступник был накачан наркотиками. И все это, с первой секунды и до конца, запечатлела камера видеонаблюдения. Судебное разбирательство длилось всего три дня. Спустя месяц кассационная жалоба была отклонена. Убийцу в течение двух-трех недель ждала казнь – то есть примерно через месяц после того, как ему исполнился двадцать один год. Три месяца до этого он провел в госпитальном крыле тюрьмы, где медики активно трудились, выводя из его организма наркотики, а сам он волей-неволей был вынужден вести здоровый образ жизни. Дуэйн поначалу пытался сопротивляться, но надзиратели хорошо знали порученное им дело и умели обламывать даже самых ретивых заключенных. Адвокат Дуэйна тем временем подал жалобу о якобы имевшем место «жестоком обращении» с его подзащитным, но это было сделано скорее для проформы.

Разглядывая голографическое изображение обнаженного тела Дуэйна Альдена, которое во весь рост повисло между ним и заключенным в полупрозрачную сферу мозгом, Саймон подумал: до чего красив, поганец. Тело Дуэйна было безупречно, если не сказать божественно совершенно.

– Насколько я понимаю, это ваше новое тело? – спросил он у мозга Заволийского.

– Верно, – ответил тот. – Согласитесь, оно великолепно. На несколько сантиметров выше, чем мое предыдущее тело. А лицо… сколько в нем силы воли. Думаю, женщины оценят его по достоинству.

– Можно узнать у вас одну вещь? Сколько вам лет?

– Двести восемьдесят. По земным меркам.

– И это тело, оно у вас которое по счету?

– Пятое, если не считать моего собственного. В нем я пребывал до своего шестидесятилетия.

– Новое тело каждые тридцать лет. Вы не находите, что это непозволительная экстравагантность?

– Ничуть. От двадцати до пятидесяти – лучшие годы человеческой жизни.

– В классической модели, пожалуй, так оно и есть, но сейчас, когда в человеческое тело несложно ввести гены, ответственные за увеличение продолжительности жизни, период активности гораздо дольше.

– Верно. Однако продление жизни с помощью генной инженерии на Кинабике постепенно входит в повседневную жизнь, и родители обыкновенно просят произвести дополнительные модификации своих детишек, например, повышенный коэффициент умственного развития, и такие дети в дальнейшем, как правило, вырастают в законопослушных граждан.

Саймон закрыл папку с биографией Дуэйна и хмуро посмотрел на мозг.

– Вы уверены, что повышенный коэффициент умственного развития исключает превращение человека в преступника?

Мозг усмехнулся.

– Скажем так, увеличивает его шансы не быть пойманным. Ну разве только в том случае, если аресту предшествует долгое и кропотливое расследование. А к тому времени пользы от них для Совета никакой.

– Но для ловли таких преступников вам требуются соответствующие полицейские, которые не уступают им в сообразительности.

– Это за то жалованье, какое мы им платим?

– Вас понял. В таком случае неизбежно напрашивается следующий вопрос. Почему бы вам просто не клонировать собственное тело?

– О, это одно из самых распространенных заблуждений. Вы хотя бы отдаете себе отчет в том, насколько это дорогостоящая процедура? Растить человеческое тело в пробирке до… допустим… лет шестнадцати? Объясните мне, пожалуйста, как до этого возраста предотвратить развитие сознания?

– А что, проблема именно в этом? Мне казалось, отсутствие внешних раздражителей будет содействовать тому, что мозг останется в недоразвитом состоянии, неспособном к логическому мышлению.

– К логическому мышлению, безусловно. Но даже у новорожденных присутствуют зачатки сознания. Сенсорная депривация на протяжении шестнадцати лет способна породить чудовищное сознание. Правда, о личности здесь не может идти и речи. Однако, поверьте мне, проблема в другом – как после первого года жизни поддерживать тело в жизнеспособном состоянии в искусственных околоплодных водах? Оно ведь рвется наружу, оно хочет появиться на свет, оно восстает против своего заключения.

– Тогда клонируйте себе тела без мозга. Просто возьмите и удалите его из генома.

– Хорошо, а чем тогда вы замените его? Кто или что возьмет на себя контроль за жизненными функциями? Как вы себе это представляете в техническом плане? Нет, что касается серого вещества, то ему нет равных, его не заменит никакой электронный чип.

– А как насчет того, чтобы выращивать органы и части тела по отдельности? Ведь, как известно, это приводит к значительному снижению временных затрат. А потом останется просто собрать тело заново из запасных частей, а?

– Нет, это только на порядок усложнит проблему. Число запасных частей может быть сколь угодно большим, причем я имею в виду лишь только железы и внутренние органы. Напоминаю, что есть еще такие вещи, как сердечно-сосудистая система, кожа, скелет, если на то пошло. Так в каком же порядке вы прикажете сшивать все это воедино? Чтобы все слаженно функционировало? Сколько хирургических операций потребуется, чтобы из отдельных частей смастерить целого человека? Ответ на вопрос отрицательный, поскольку это чистой воды фантастика. Уверяю вас, подобные возможности уже были исследованы и отвергнуты как неосуществимые. Самый эффективный способ произвести на свет человека, он же испытанный временем, – это довериться матушке-природе. До тех пор, пока нами не будут разработаны высокоточные нанотехнологии, способные соединять без каких-либо швов клеточные структуры или восстанавливать индивидуальные цепочки ДНК, пересадка мозга в тело бывшего преступника – на сегодняшний день самый эффективный способ обзавестись новым, молодым телом.

– Отлично, но как насчет процесса регенерации нейронов, к которому вы вынуждены прибегнуть? Ведь наверняка это влечет за собой частичную потерю памяти.

– Регенерация здесь ни при чем. Потеря памяти есть следствие естественного старения мозга. Новые нейроны не содержат памяти старых. Нас это в принципе устраивает, более того, без этого никак не обойтись. Объем памяти нашего мозга конечен независимо оттого, скольким процедурам обновления мы подвергаемся всякий раз, когда проходим омоложение. Мне понадобится свободный объем для хранения моего нового жизненного опыта, когда я вновь вернусь в человеческое общество.

– Но если вы постоянно избавляетесь от прошлого, то как же вы еще не забыли, кто вы такой?

– О, этого никогда не случится. В этом-то вся прелесть процедуры. Как личность, я прямое продолжение того младенца, коим появился на свет двести восемь лет назад, и это, пожалуй, самый главный психологический фактор. Это самые сильные и яркие воспоминания, которые связаны с личностью любого из нас. Вы есть то, что вы пережили, случившиеся с вами события формируют вас как индивидуальность, как неповторимую личность. Эти события превратились в нечто вроде инстинкта, они остаются с вами независимо от того, сколько раз вы подвергались процедуре омоложения. Да, я не в состоянии подробно вспомнить то, что случилось со мной, скажем, сто тридцать лет назад, но это не так уж и важно. Важно то, что я точно знаю, что я есть тот, кто все это пережил. Непрерывность сознания, а не непрерывность памяти – вот в чем суть человеческого «я», представитель Родерик.

– А как же биологический императив? Ведь в генетическом отношении ваше тело вам не принадлежит. Вы не можете произвести на свет собственное – в полном смысле этого слова – потомство. Любой ваш отпрыск – это отпрыск Дуэйна Альдена. Не кажется ли вам, что весь смысл вашего существования заключается в тщеславии.

– И после этого вы еще беретесь обвинять нас в том, что мы следуем классической модели. Если учесть то, в каких масштабах сейчас переписываются геномы, кто возьмется утверждать, кто есть чей ребенок? Однако что касается ответа на ваш вопрос, то этот конкретный аспект омоложения был нами учтен. Проблема решаема, и причем легко. Врачи клонировали мои яички, и их всякий раз вместе с моим мозгом пересаживают к новому телу. Женщинам мы просто вживляем клонированные яичники. Так что как только мы возвращаемся в наше телесное состояние, уверяю вас, мы ведем полноценную, насыщенную событиями жизнь. Мы совершенны в той степени, какая не снилась простому смертному. Нашему телу двадцать, нашему уму сто, это ум мудреца.

– Скажите, а кем вы возвращаетесь в жизнь, каким-нибудь внучатым племянником?

– В зависимости от того, что нас больше устраивает. Семейные пакеты акций никто не проверяет. Средства семей членов правления находятся в частных фондах, мы не любим выставлять себя напоказ.

– Идеальная система.

– Да, она позволяет нам вести тот образ жизни, к которому мы привыкли и который устраивает нас во всех отношениях. Мы даже конституцию переписали так, чтобы нам было удобно.

– И вот теперь члены вашего правления на Земле продали вас, что называется, с потрохами.

– Простите меня, представитель Родерик, но вам нет необходимости пребывать в заблуждении относительно нас. «Зантиу-Браун» прибыла сюда потому, что у нее имеются межзвездные корабли и оружие для того, чтобы грабить нас, набивая награбленным свои трюмы и оставаясь при этом безнаказанными. Что ж, мы признаем ваше превосходство.

– Рад это слышать.

– Итак, какую сделку вы нам предлагаете? – поинтересовался мозг.

– Сделку?

– Чтобы мы могли продолжить наше существование. Мы готовы принять членов вашего правления в наше братство. Здесь у нас хорошо. Кинабика – богатая, обжитая планета, здесь стабильная сытая жизнь, без социальных потрясений и катаклизмов. Вы ни в чем не будете знать отказа.

– Совет, который я здесь представляю, не сможет принять ваше предложение.

– Я предлагаю вам фактическое бессмертие плюс беззаботную жизнь плутократа, и вы отвергаете мое предложение?

– Боюсь, мы прибыли сюда не за этим. У нас другие цели.

– А вам не кажется, что эти ваши другие цели ничуть не мешают бессмертию? Лично я не вижу тут никакого противоречия.

– А вот это уже вас не касается.

– Тогда чего вы хотите?

Саймон поджал губы, с откровенным разочарованием глядя на мозг, находящийся в стеклянной сфере. Изобретательности членов правления Кинабики можно было только позавидовать, но вот только цели их ужасно устарели. Им бы жить где-нибудь в эпоху Ренессанса или, может, во времена Британской империи. Господи, они ведь могли бы достичь куда большего! Они же предпочли в качестве примера для подражания прошлое, возводя для себя неприступные замки посреди тусклой, застойной жизни. То есть огородили каменной стеной то, что у них уже имелось. А ведь какие широкие горизонты предлагала им эта чистая, новая планета! Но они не воспользовались даже самой малой частью имевшихся у них возможностей, не воплотили в жизнь даже самую малую мечту! Такие люди достойны разве что жалости.

– Нам от вас ничего не надо, – произнес Саймон. – Как вы сами уже сказали, ваша планета живет сытой, спокойной жизнью. И в интересах правления сделать все, чтобы так продолжалось и далее. Так что наши интересы совпадают.

– У вас имеются возражения по поводу наших методов омоложения?

– Абсолютно никаких. Подобные банальности нам неинтересны.