"Пламень" - читать интересную книгу автора (Карпов Пимен)ХВ ночь пыток ладящий какой-то мужичишка в рваном кожухе и латаных, набайковых портах, подбежав вдруг к балкону, кинулся на Гедеонова с концом косы, обернутым в тряпку. У Гедеонова была только пробита шинель. А зато мужичишку черкесы, схватив, посадили на заостренную рогатину. Перебили ему суставы на руках и ногах и скрутили веревкой череп… Кровавая забила у мужика пена. Черная руда потекла из-под него по рогатине густыми запекшимися шматьями. Взбухли на висках и сделались черными жилы. Налившиеся сукровицей глаза полезли на лоб… А черкесы скручивали голову все крепче и крепче… Мужичонка уже хрипел смертным хрипом… Но крутить не переставали. Когда череп, не выдержав каната, затрещал, как разбитый горшок, разломился и серые вывалились из него окровавленные мозги, Гедеонов, ткнув сапогом в дымящуюся, кровавую чашу черепа, захлюпал: — Ну, чем он виноват?.. Подстрекли его… Он и пошел… Господи, прости ему… Не ведал бо, что творил… За ночь покончили черкесы с мужиками. А наутро сгоняли уже в застенок молодух и девушек… Лютой вламывались в мужичьи хаты ватагой, лезли на полати, гогоча, точно жеребцы: — Хады за нам!.. А то абажгэм!.. Старики, забившись в угол, жуткий подымали вой. Острые, полосующие сердце крики вырывались из тесных хибарок, катились по улице диким клубом… В закоулках штырхали черкесы шашками девочек. И хрипели те, как затравленные, обезумевшие звери. Выпучив остеклененные глаза, хватались за концы шашек. Резали себе руки, груди, лица… Черкесы брали в охапку девочек, несли во дворец. Там Гедеонов пытал их кроваво. — Кр-ровушка!.. Кровушка-матушка… А челядь, согнав во двор и поделив молодух, скручивала их веревками да мучила. С балкона опьяневший, обезумевший от крови Гедеонов кричал своим алахорям, сжимая костлявые кулаки: — Я железное кольцо государства!.. Кого сожму- тому крышка!.. Вали в мою голову!.. Скрученные веревками молодухи хрипели порванными глотками: — Будь про-клят!.. окаянный!.. Прр-клят!.. Проклят! Ха-ха-ха-а!.. Но, опомнившись, дико, жутко водили побелевшими зрачками. Каялись, без надежды на прощение… — Согрешили… Про-сти-и… Гедеонов, хватаясь за живот, долгим закатывался, черным смехом, скалил гнилые свои, желтые зубы. Кивал головой черкесам. — Каково… А?.. Правоверные!.. Слышите, как поносят?.. Всыпать им по сто горячих!.. И, засунув рукава, мочили в рассоле черкесы свои нагайки. Секли скрученных полуживых молодух медленно и дико. И не хрипели уже пытаемые. Но ревели, как прирезанные животные. Жилы их, взбухшие, черные, выбрасывали запекшуюся кровь горячими струями, обагряя сапоги черкесов… — До-вольно! — лениво махнув рукой, бросал Гедеонов с балкона. — Хорошего понемногу… В немом, неукротимом приливе гнева и ярости, мстя за поруганных отцов, матерей, братьев, сестер, дочерей, сыновей, жгли мужики, жгли помещичьи дома, дворы, гумна. Разоряли, крушили управы и суды: это был суд огнем над судами… Но переловил огненных судей Гедеонов. И нарядил свой суд… В душном темном застенке, за обмусленной старыми, рыжими кровями кривой дыбой, собирались вокруг связанных и сваленных в кучу мужиков суглобые молчаливые судьи: казачий полковник, приставы и гедеоновская челядь. Гедеонов, ерзая на дубовой скамье, мутясь от тоски и злобы, держал перед ними речь: — Итак, господа, разговор короток… Кто посягнул на священную… собственность, тому… мм… Так что этих вот эк-земпля-ров, — кивнул он на кучу мужиков, — придется отправить в места о-чень отдаленные… откуда вообще не возвращаются… Я настаиваю, го-спо-да, чтобы казнь была публичной, в поле… Для назидания, мать бы… Но вот вопрос, как казнить?.. По-моему, лучше всего — оттяпать головы! Нужна кровь… Может быть, господа, вам не по плечу кровь… Ну, а я не из таковских! — А я думаю, можно обойтись… без крови… Помилуйте, ваше превосходительство… — робко приподнимался полковник, — Европа и все такое… Вот виселица… Чего уж лучше! А то как бы в газеты не попало… Помилуйте, это в Китае там каком-нибудь… головы оттяпывают… — Эк, хватили!.. — захохотал Гедеонов хрипло. — Га-зеты!.. Да наплевать мне на всех газетных жидков!.. Оттяпать!.. — стукнул он кулаком по скамье. Полковник покряхтел, погромыхал шашкой и, тревожно озираясь, козырнул: — Не смею прекословить, ваше превосходительство… — То-то и оно-то… — буркнул Гедеонов сердито. Судьи поспешно и тревожно, точно за ними следил неведомый мститель, разошлись. Перед рассветом в поле ревели зловещие хриплые трубы. Из сел и деревень вываливали на острые обомшелые холмы пораженные немые толпы. Глядели на древнее каменистое поле… За старой разбойничьей дорогой, средь диких, отверженных, провалившихся могил удавленников, отцеубийц и колдуний сколочен был высокий, стесанный гладко помост… В белых саванах из потайных подвалов гедеоновской усадьбы к разрытому древнему отверженному кладбищу вели огненных судей, смертно поникших головами… За ними несли черные раскрытые гробы… На помосте исповедовал поп мужиков. Крестил их тяжелым железным крестом… Гремели гулкие мечи глухо. С плах катились, стуча по помосту, дымные окровавленные головы… Палачи, поскальзываясь на гладких, густо смоченных горячей кровью досках, подбирали трупы казненных мужиков торопливо тряскими руками… Клали в гробы… В жуткой предрассветной тишине, в зеленом луче затеплившейся зари опускали гробы в свежевырытые заклятые, отверженные могилы… И битый, красный, дикий кремень-суровец грохотал в гулкие пустые крыши, как вещий, роковой клич с того света. А угрозные немые толпы расходились по деревням, унося с собой смертную, священную месть… |
|
|