"Любовь под горячую руку" - читать интересную книгу автора (Перфилова Наталья)

ГЛАВА 5.

Максим появился почти в конце рабочего дня, к этому времени уже возвратились Панков с экспертом, и пригнали найденный у озера автомобиль. Миша сразу же улетел в лабораторию, делать экспертизы по только что добытому материалу, а Дима вкратце поведал о результатах беседы с Тарасовой Любовью Валентиновной, соседкой Игошиной, той самой, которая нашла Вику утром без сознания. Девушки общались мало, в основном говорили о детях, их воспитании, болезнях, игрушках… личные темы затрагивались крайне редко, у Любы даже сложилось впечатление, что Вика стесняется своего положения брошенной жены и избегает разговоров на эту тему. Гулять девушки вместе тоже выходили не слишком часто, у них не совпадали взгляды на этот процесс. Вика считала, что гулять нужно в то время, когда малышка бодрствует, чтобы она нормально развивалась и каждый день узнавала и видела что то новое. Люба же предпочитала выкатывать в сад своего частного дома коляску со спящим младенцем, а в это время заниматься какой-нибудь домашней работой, например, гладить или стирать, что невозможно делать в присутствии непоседливого ребенка, ведь, по ее словам, заботливых бабушек у нее нет. Всю предыдущую неделю Тарасовы вообще болели и из дома не выходили. Никаких предположений по поводу того, что случилось в доме Игошиных, она высказать не смогла. Так же Дима интересовался у Любы насчет фотографий, та смутно припомнила, что Вика что то рассказывала по этому поводу, но, к сожалению, слушала она невнимательно, и мало что запомнила. Вроде, ей показалось, что Вика была чем то недовольна в связи с этими фотографиями и даже говорила, что, пожалуй, ей придется на время сменить место прогулки, на что Люба еще ей посоветовала вообще ограничиться собственным садом и не таскаться с коляской по городу.

Дальше Панков проследовал в институт, где тоже особенно не преуспел. Сейчас как раз время сессии, и найти кого либо из группы Игошиной ему не удалось. Он провел беседу с кураторшей Викиной группы, та ему поведала, что Вика девушка замкнутая, особых подруг не имеет, постоянно спешит домой к ребенку, все зачеты девушка сдала досрочно, а экзамены еще не начались, поэтому она не появлялась в институте довольно давно, порядка трех недель это точно, и ни в какие контакты с сокурсницами, видимо, не вступала. Куратор дала Дмитрию адреса и телефоны тех, кого хотя бы в первом приближении можно назвать товарками Игошиной. Он созвонился с ними прямо из деканата, двоих не оказалось дома, он оставил родителям телефон и попросил перезвонить, как только девушки появятся. Остальные заверили, что контактов с Викой не поддерживают и ничего путного о ней не знают. Потом Панкову позвонили из дежурки и сообщили о найденном автомобиле, он прихватив эксперта, двинулся к озеру… Короче говоря, и у него, так же, как у меня, день прошел впустую. Конечно, работа, которую он сделал, была необходима, но отсутствие каких бы то ни было результатов угнетало.

Сдвиги в расследовании наметились с приездом Максима. Он был прав, предполагая, что мамаши, гуляющие каждый день в одно и то же время в парке, хорошо знают друг друга. От нечего делать они многое замечают вокруг. Любят посплетничать друг о друге. Вику на фотографиях узнали практически все, с кем имел счастье общаться Грязнов, по имени вспомнили лишь некоторые. Молодого мужчину, который в течении двух дней практически не отходил от коляски Сашеньки, тоже могли описать многие женщины. Сначала они решили, что это Викин муж, но поведение девушки давало понять, что она не слишком то хорошо знакома с ним. Игошина явно злилась, что мужчина не дает ей уединиться с учебниками на дальней лавочке, как она это делала частенько… Все сходились в одном, приходили они порознь и расходились после прогулки в разные стороны. Вел мужчина себя довольно прилично, руки не распускал, к Вике не приставал, просто шел рядом, рассказывал что-то, играл с девочкой. Эту картину женщины наблюдали в течении нескольких дней, потом Вика перестала приходить в парк. Сегодня третий день, как они ее не видели. Мужчина приходил, а когда убеждался, что Вика не появляется, пропадал. Был ли он сегодня, никто толком припомнить не мог, наверное, не был, а то кто-нибудь обязательно бы его приметил… Еще мамаши утверждают, что этот мужчина и раньше попадался им на глаза в парке, но не так часто. Со слов женщин удалось составить вполне сносный фоторобот. Только вот, если он имеет отношение к похищению ребенка, то вряд ли появится в парке в ближайшее время, и где тогда его искать, неизвестно…

Значит, на данный момент мы с Вами имеем одну единственную версию, что девочку похитил этот самый неизвестный мужчина. — Устало подвела итог я. — Версия настолько хлипкая, что может рассыпаться от одного дуновения, если, например, этот дяденька окажется дальним родственником Игошиной или бывшим кавалером… День подходит к концу, а мы в своем расследовании, к нашему стыду, не продвинулись ни на йоту. Какие будут предложения? Может, у кого то родились новые версии в течении дня?

Но обсуждение наше неожиданно было прервано телефонным звонком. Одна из сокурсниц, с которой не удалось связаться днем, разыскивала Панкова. Она выложила Дмитрию сведения, которые подтвердили, что только что выдвинутая нами версия вполне может иметь место. Дело в том, что вчера Светлана встречалась с Викой. Игошина обещала дать ей списать конспекты, которые нужны для сдачи одного из зачетов. Встретиться девушки договорились во время прогулки в парке, но накануне Вика позвонила Свете и перенесла место встречи. Потом она рассказала девушке, что решила пока парк не посещать, так как последние дни там к ней приклеился какой то принеприятнейший тип. Избавиться от навязчивого спутника никак не удавалось, легче оказалось сменить место прогулок. Света пошутила, что, видимо, это поклонник Викиной красоты или что-то в этом роде… «Я тоже сначала так подумала, — призналась Игошина. — Но сейчас, честно сказать, сомневаюсь. Он как-то странно себя ведет, на меня ноль внимания, зато Сашку всю прямо затискал, глаз своих сальных с ребенка не сводит. Короче, от греха подальше, лучше отвязаться от прилипалы. Тем более, что он мне с самого начала не понравился». Девушки еще немного погуляли, Светлана взяла лекции, а Вика покатила коляску к дому… Напоминаю, это было вчера.

Значит, что у нас получается, Тамара Владимировна? — Загорелся Дима. — Вырисовывается вполне красивая версия. Мужик, возможно педофил, может, цели какие имел, с этим потом разберемся, прицепился к Игошиным в парке. Таскался за ними постоянно, Вике это надоело, и она перестала там появляться. Его это вывело из равновесия, и он решился на похищение. Вполне логично.

А адрес как узнал?

Элементарно, проследил, да и все!

Ну, хорошо, машина тут при чем?

Тоже можно придумать, побыстрее слинять хотел…

Придумать то все, Дим, можно. — Произнес Максим. — Только придумки твои никак нас к этому пресловутому маньяку привести не смогут. Фактиков бы хоть парочку заиметь…

Это да. — Поскучнел Панков. — Но у нас и так кое-что есть, фоторобот, например.

И все. Больше пока ничего.

Это не мало, Макс. Его сто человек видело, живет он, наверное, не больно далеко от парка, раз появляется там частенько, или работает. Может, засветит где свою физиономию, можно по телику показать его фоторобот и Сашенькину фотку, авось, откликнется кто. Все же хоть направление поиска вырисовывается, а это лучше, чем вообще ничего.

Согласен. — Откликнулся Грязнов. — Тамар, ты как считаешь насчет телевизора? Дельное по-моему предложение.

Займись этим сам, Максим. Я домой, пожалуй, поеду, что-то я себя чувствую не больно хорошо. — Меня действительно мутило по страшному. Я ничего не ела с утра и сейчас чувствовала какую то слабость что ли или головокружение.

Да уж, выглядишь ты бледновато… — Озабоченно произнес Максим. — За всей этой свистопляской я и не спросил, что тебе врач сказал?

Да так, ничего особенного. Отдыхать велел побольше, гулять…

Ты в отпуске когда последний раз была?

Года три назад, вроде. — Безразлично откликнулась я. — Или четыре.

Ну, и кому нужно такое самопожертвование? Потеряешь здоровье и станешь никому не нужна, уж точно наше начальство о тебе тогда и не вспомнит. — Когда Грязнов нервничает или злился, то дергает себя за кончик уха, я давно это заметила. Сейчас его ухо прямо красным стало. — Я не могу тебе приказывать, но все же настаиваю, что ты должна взять отпуск. Хотя бы пару недель… Ну, хоть одну неделю!

Наверное, — задумчиво ответила я. — Только что я буду в это время делать?

Спать, гулять, смотреть телевизор. Да что угодно. Можно путевку на море взять.

Я подумаю, Максим. Честно. — Заверила я, видя его печальный и недоверчивый взгляд. — А пока я поеду, ладно?

Иди, конечно. О чем речь!

Придя домой, я с трудом заставила себя поужинать. Прямо силком впихнула в рот две сосиски, йогурт и стакан молока. Потом переоделась в спортивный костюм, свои любимые носки с помпонами и забралась с ногами на диван. На спинке, аккуратно свернутый, лежал мохнатый плед с огромной мордой тигра посередине. Этот плед я когда то давным-давно привезла из туристической поездки в Польшу, с тех пор он стал самым уютным покрывалом в моем доме, вечным спутником в болезнях и глубоких раздумьях долгими зимними вечерами. Сейчас мой тигр слегка протерся, ворса значительно поубавилось, но он все равно неизменно каждый вечер дожидается меня на спинке дивана. В моей квартире вообще все и всегда лежит на своих местах в строго определенном порядке. Оксана, моя подруга, всегда удивляется моей собранности и трудолюбию, я же сама считаю, что идеальный порядок в моем доме, как раз свидетельствует об обратном. Я страшно не люблю убираться. Просто страшно. Да и времени катастрофически не хватает, вот я и стараюсь как можно сильнее сократить себе это неприятное занятие, ведь если все и всегда раскладывать по своим местам, то и убирать, в принципе, будет нечего. Протер пыль, да и все. Насчет собранности у меня тоже катастрофические проблемы. Если я что-то по усталости или в спешке суну не на привычное место, а куда бог положит, то искать эту вещь потом буду долго и упорно, причем найти могу уже тогда, когда надобность просто отпадет… Я страшно боюсь бардака и неразберихи, мне кажется, что эти явления необратимые, если уж они заведутся в квартире, пиши пропало, избавиться от них труднее, чем от рыжих, усатых тараканов. С той же целью, я по утрам безжалостно выбрасываю остатки вчерашних продуктов, никогда не оставляю «на всякий случай» вещи, выходящие из моды или элементарно начинающие жать в бедрах. Если вдруг похудею, куплю новые, а эти хранить, только шкафы захламлять. Все та же Оксана утверждает, что эти мои совсем не женские слабости напрочь отвадили от меня всех претендентов на мою руку и сердце, в чем-то я с ней согласна. Я и сама не представляю, как смогла бы ужиться в одной квартире с кем то, имеющим свои, отличные от моих, привычки, образ жизни. Поэтому я, наверное, действительно и осталась к сорока годам в полнейшем одиночестве, с моей точки зрения гордом, с точки зрения подруги жалком. Хотя нет! Сегодня выяснилось невероятное, я, оказывается, вовсе не одинока! Я вполне реально через несколько месяцев могу стать матерью! Вот эта уютная, слегка холодная холостяцкая квартирка заполнится детским плачем, пустышками, какашками… Из угла в угол под потолком придется протянуть веревки, на которых я буду сушить бесчисленные пеленки и ползунки… Жуть! О таких мелочах, как маникюр, вообще придется забыть… Что с работой делать в принципе не ясно… Картина вырисовывается не просто неприятная, она ужасна и безобразна… Но все же… Все же… Ребенок… Это ведь то, о чем мечтает каждая женщина. И министр, и бухгалтер, и уборщица… Говорят, что только ради этого и стоит жить… Как быть!? Как!? Ведь доктор прав, это действительно последний шанс для меня… Я могу сделать аборт хоть завтра утром, а потом спокойно пойти на работу, жизнь войдет в привычную, накатанную колею. Только могу ли я быть уверена, что не раскаюсь в этом своем решении, не буду в старости бессильно кусать локти и проклинать это злополучное утро, когда я так глупо и бездумно уничтожила единственное родное существо, которое с такой щедростью в самый последний момент, когда и надеяться то на это не стоило, подарила мне судьба. Конечно, если бы была жива моя мама, то вопрос не стоял бы так остро. Она и посоветовала бы, как поступить, и с малышом бы помогла… Но как я смогу справиться со всем этим одна? Не представляю… Я автоматически закурила, потом, опомнившись, с досадой загасила сигарету. Теперь мне и это нельзя! Ничего нельзя! Мягкое, романтическое настроение, в котором я пребывала последние полчаса, мгновенно переросло в раздражение. Я снова из чувства противоречия зажгла сигарету, затянулась, но курить так и не стала. Резко сбросила плед и подошла к окну. Там меня и застал резкий дверной звонок. Он прозвучал так неожиданно, что я разве что на месте не подскочила. На пороге стояла Оксана. Я просто поражаюсь, каким внутренним чутьем обладает эта женщина. Она может месяцами не появляться в моей жизни, но стоит мне попасть в трудную ситуацию, упасть духом, почувствовать себя жалкой и несчастной, как она тут как тут.

Привет, Том! — Защебетала она с порога. — Ты не поверишь, но я соскучилась. Вот ей богу, сижу себе, проверяю уроки у Стасика и чувствую, что катастрофически скучаю. — Она доверительно посмотрела мне в глаза и проникновенно продолжила. — И уже Стаськина биология в уши не лезет, и попа по дивану елозит, а ноги, ты не поверишь, сами к порогу тянут…

Я чуть не прослезилась от этих слов. Все же беременность влияет на меня отрицательно, то улыбаюсь, то злюсь, то нюни готова распустить ни с того, ни с сего. Между тем подруга нацепила тапки и впорхнула в комнату. Сразу же оценила плед, носки с помпонами, недокуренную сигарету.

Так и знала. Вот не зря ноги то к тебе тянули. Не зря. Колись, что опять случилось?

А ты ведь и правда экстрасенс, Ксюш. Или телепат, уж не знаю, как это правильно называется…

Какая к черту разница, как ни назови, все равно где надо не убавится, где мечтаешь, не прибавится. Вот выгонят из конторы, открою салон и буду будущее предсказывать… А ты, подруга, мозги мне не канопать и время не тяни. Чего бесишься?

Это ты называешь бешенством? — Чуть не расхохоталась я. — Наоборот, тихо мирно сижу на диване, курить вот бросить пытаюсь…

Вот-вот, и я о том же. Для тебя это и есть бешенство. Тихое помешательство, я бы сказала… У тебя ведь все шиворот-навыворот. — Ворчливо брюзжала Оксана, вытряхивая пепельницу. — А если по честному, мне Макс позвонил и сказал, что ты малость приболела. Ко врачу даже бегала. — Подруга выжидательно уставилась мне в глаза.

Пойдем чаю попьем, — предложила я.

Ты меня пугаешь, я просто всерьез начинаю беспокоиться. Чем тебя очапурили эти коновалы в больнице, что ты аж с лица вся упала?

Это как? — Лексикон подруги частенько просто ставил меня в тупик. — Куда мое лицо упало? На пол что ли?

Ниже. — Категорически заявила Оксана. — Короче, выглядишь, как глист на роликах.

Ну, глист понятно, а почему на роликах то? — Уже всерьез заинтересовалась я.

Так же как он, места себе не находишь, дергаешься в конвульсиях. — Охотно пояснила добрая подружка и опять уставилась на меня вопросительными глазищами.

Мы уселись на кухне за стол, и я призналась.

Представляешь, Ксюш, я беременна.

Все же ты правильно решила, сначала усесться поудобнее, а уж потом сообщать такие офигенные новости. — Я ожидала от Оксаны более бурной реакции. Могла, и правда со стула свалиться. — От кого?

Какая разница, Ксюш? Я же не замуж планирую.

Разница существенная, — авторитетно заявила подруга. — И для ребенка и для тебя. Если, например, папаша Павлик, это одно, а если Макс, то совершенно другое.

А Грязнов то тут при чем? — Чуть не подавилась я.

Вот и суть, что не при чем, а все равно заботится. И холостой, в отличии от твоего певца недоделанного.

Да уймись ты, какой же он мой? Но уж Макса ты сюда, пожалуйста, не приплетай. Всю жизнь стремлюсь не смешивать работу и личные проблемы.

Да это я так сболтнула, для примера просто. — Неохотно признала Оксана. Но потом все же упрямо добавила. — Дура ты, и дальше своего носа не видишь. Столько лет бок о бок работаете, ты холостячка и он одинокий…

Да он на пять лет меня моложе! Да и подружки у него не переводятся.

Так что ж не женится? Кого ждет? Прынцессу на горошине? — Ядовито поинтересовалась подруга.

А уж это вот точно не наше дело. — Сухо возразила я. — Сейчас этот разговор выглядит особенно нелепо и бессмысленно. Я беременна, и отец ребенка без сомнения Павел.

Срок то большой, а то может не поздно еще с Максом того?… И ребеночек по делу будет, мужики в таких делах не больно шарят, — с энтузиазмом начала Оксана, но, заметив мой свирепый взгляд, быстро пошла на попятную. — Да пошутила я, чего ты ноздри раздуваешь… Этот уже знает?

Зачем? — Удивилась я.

Как зачем?! — Выпучила глаза подруга. — Алименты, витамины…

Кто тебе сказал, что я собираюсь рожать? — Поинтересовалась я.

А что, разве нет? — Растерялась Ксюха.

Я не решила еще. Но в любом случае Павел здесь не при чем.

Ничего себе! Он не при чем! Ты его насиловала что ли под дулом пистолета?

Не говори глупости, — поморщилась я. — Это минутная слабость была. Просто и я иногда вспоминаю, что женщина…

Редко больно. — Вставила подруга.

А тут встретились через столько лет, молодость вспомнили…

Он, я как посмотрю, навечно в этой самой молодости подзастрял. Сороковник уже, дети скоро жениться будут, а он все по слетам туристским мечется, барда из себя корчит. Тьфу! Лучше б деньги зарабатывал, ей богу…

Это его дело, как жить. — Возразила я. — Когда-то он мне всерьез нравился, но это ушло безвозвратно. Я в этом убедилась после нашей последней встречи. Он мне не нужен ни с деньгами, ни с песнями, ни с алиментами. Просто не нужен, и все.

Ну, а как ты вообще то планируешь? В смысле если оставишь ребенка? — Поинтересовалась Ксения.

Ума не приложу. — Честно призналась я. — Думала, может, ты чего присоветуешь, а ты ничего лучше не придумала, как впарить Максу чужого ребенка.

Не так уж это и глупо, если поразмыслить, — проворчала она. — Все бы в выигрыше были и ты, и ребенок.

А он? Или Грязнов в счет не идет?

А ему то чем плохо? Давно уж пора семью заводить, а то некому будет перед смертью стакан воды подать…

Заткнись. Не трави душу.

Нет, ну, тебе расстраиваться нечего. Я всегда буду рядом и позабочусь о подруге.

На тумбочке затрещал телефонный звонок.

Здравствуй, Тамар.

Привет, Максим. Легок на помине, только что о тебе с Ксюхой вспоминали.

Надеюсь, не ругали, а то Оксанка всю жизнь меня пилит. Как только ее муж столько лет терпит?

Сама удивляюсь. Ты чего звонишь? По делу?

Тут после твоего ухода Мишка принес результаты экспертиз, отпечатки разные. Ты не поверишь, но мы, кажется, вычислили этого мужика. На стекле найденных «Жигулей» были довольно четкие отпечатки пальцев, мы без труда нашли по картотеке их хозяина. Он судимый, и у нас имеется его полное досье, даже с фотографией. Она жутко напоминает составленный мной фоторобот. Дальше, машину нашли совсем недалеко от его теперешнего места проживания, минут пятнадцать пешком.

За что его судили?

Педофил. — Коротко и брезгливо ответил Макс.

Ясно. По телевизору еще не дали сюжет о розыске?

Мы послали материал, но показать не успели, я тормознул пока.

Правильно. Можно спугнуть преступника. Это все?

Ну, из интересного еще то, что глина на полу в доме Игошиной идентична той, что на берегу озера, ну того, где машину нашли.

Значит он возвращался все таки… Но зачем?

Предлагаю его арестовать, доставить в твой кабинет, там и спросишь. А я психологию и мотивы педофила анализировать отказываюсь. — В его голосе явно сквозила брезгливость.

Что делать, Макс, такая уж у нас работа, в дерьме копаться. — Со вздохом ответила я.

Я посоветоваться хотел, за ним сейчас ехать или до утра отложить?

Я думаю, сейчас. Оставлять его с девочкой на ночь не стоит, может, он как раз по ночам особо неадекватен… Если это он прошлой ночью на Вику напал, то что может случиться сегодня, известно одному господу богу.

Тогда я выезжаю с нарядом по его адресу. Димку я отпустил.

И за мной пришли какую-нибудь машину.

Зачем, Том? Ты же отдохнуть хотела… Подождет парень до утра.

Успею еще отдохнуть, а этого голубчика надо тепленьким брать. Хорошо если девочка действительно при нем, а если нет? Если он ее прячет, то каждая лишняя минута увеличивает риск…

Ты права, конечно, — неохотно согласился с моими доводами Грязнов. — Может, я сам его допрошу?…

Ты не сможешь, Макс. — Мягко возразила я. — Я уже сейчас по голосу слышу, что ты его люто ненавидишь…

А что любить что ли этого ублюдка? — Проворчал Грязнов.

Вот видишь? Он не станет с тобой говорить откровенно… Так что присылай машину, а сам — с ребятами на задержание. Да поаккуратнее там, помни, что предположительно в его руках находится грудной беззащитный ребенок.

Что ты меня учишь прописным истинам? — Обиделся Максим. — Я уже давно не маленький.

Я начала торопливо собираться.

Ты меня здесь подождешь, или подбросить тебя до дома? — Спросила я Оксану, молча слушавшую наш разговор с Максимом. Можешь оставаться ночевать, вернусь, еще поболтаем.

Я тебя никуда не пущу. — Твердо заявила подруга.

Вот те на! — Удивилась я. — Ты что? Это моя работа, и совсем не первый раз приходится выезжать на службу ночью.

Но теперь то совсем другое дело! Как ты не понимаешь? Теперь ты должна все свои поступки соизмерять с тем вредом, который наносишь своему малышу. Ты пойми, если ты устала, голодна и измотана, то и он чувствует себя ни на грамм не лучше. Деткам положено ночью спать. Так что ты никуда не понесешься ночью. Поняла? Я это тебе, как мать, говорю. Пусть за тебя поработает кто-нибудь покрепче.

Я присела на край дивана рядом с подругой и тихо сказала.

Понимаешь, Ксюш, есть еще один маленький беззащитный человечек, который, вероятно, тоже сейчас не спит. Может, плачет, от страха или от голода… Мы думаем, что годовалая Сашенька находится сейчас в руках того самого педофила, за которым только что выехал Макс. Ее некому защитить кроме нас, мать лежит в больнице в состоянии глубокого шока… Ты понимаешь, что я не могу не поехать…

Оксана глубоко вздохнула и пошла обуваться…