"Удачная сделка" - читать интересную книгу автора (Патни Мэри Джо)

Глава 1

Майор Дэвид Ланкастер во сне скакал на своем Аквилоне по холмам Испании. Конь летел стремительно и легко, точно ветер. Мощные мышцы Аквилона реагировали на каждое движение всадника. Ветер ерошил волосы Дэвида, и он громко смеялся. Ему казалось, что он мог бы вечно так скакать, наслаждаясь своей силой и молодостью.

Внезапно он проснулся от боли. За годы войны майор привык вскакивать с постели и с оружием в руках выбегать из палатки, чтобы отразить атаку противника. Однако на этот раз он ощутил только сильную боль: его израненное тело по-прежнему было приковано к постели. Парализованные ноги отказывались повиноваться.

Майор открыл глаза — и вновь оказался в госпитале герцога Йоркского. Аквилон погиб при Ватерлоо, и он, Дэвид, тоже погиб, хотя его истерзанное тело странным образом продолжало цепляться за жизнь. Удача, так долго помогавшая ему избегать серьезных ранений, в конце концов отвернулась от него. Прямое попадание пушечного ядра было бы более милосердным исходом, чем это затянувшееся умирание.

Но теперь ждать оставалось совсем недолго. Стиснув зубы, Дэвид переносил нестерпимую боль. Он лежал в скверной убогой комнатенке, но офицерское звание давало ему право хотя бы страдать в одиночестве.

Услышав знакомое позвякивание вязальных спиц, он повернул голову на подушке и в тусклом свете, падавшем из окна, увидел маленькую фигурку сестры. Дэвид почувствовал прилив нежности. С тех пор как он вернулся в Лондон, Салли приходила к нему каждый день, она устраивала свои дела так, чтобы как можно больше времени проводить с умирающим братом. И ей было гораздо труднее, чем ему. В его душе уже не оставалось страха — только стоическое смирение. В конце концов, он скоро обретет покой. А вот Салли предстояло провести жизнь в одиночестве, и ее ожидало скудное существование гувернантки.

Салли, замечавшая каждое его движение, увидела, что он проснулся. Отложив вязанье, она подошла к постели.

— Ты проголодался, Дэвид? Я принесла от Лонстонов чудесный бульон.

Он понимал, что должен постараться что-нибудь съесть — хотя бы ради сестры. Но даже мысль о пище вызвала у него дурноту.

— Нет, спасибо. Может, немного попозже. — Он посмотрел в окно. — Тебе пора идти. Скоро стемнеет.

Салли пожала плечами. В своем скромном сером платье она казалась типичной гувернанткой. Дэвид с грустью подумал о том, что после его смерти никто уже не вспомнит, как Салли маленькой девочкой скакала верхом на пони и с радостным визгом бегала босиком по траве. Они были так счастливы в детстве, среди зеленых холмов Херефорда, С тех пор прошла целая вечность…

Взглянув на сестру, Дэвид сказал:

— Пора домой, Салли. Я не хочу, чтобы ты оказалась на улице ночью.

Салли улыбнулась. Она слишком хорошо знала брата, чтобы испугаться его строгого взгляда.

— Хорошо. Сейчас дам тебе лекарство и уйду. Взяв со столика у кровати пузырек с опием, она осторожно наполнила ложечку и поднесла лекарство к губам Дэвида. Он быстро проглотил жидкость, почти не замечая вкуса вина и пряностей, добавленных для того, чтобы смягчить горечь опия.

Приподняв брата за плечи, Салли дала ему немного воды. Когда он попил, она осторожно уложила его, устроив поудобнее на подушках. Сначала Дэвид очень раздражался — раньше он, старший брат, заботился о сестре, а теперь же их роли переменились. Однако ему пришлось смириться, ведь он был совершенно беспомощный, а Салли оказалась прекрасной сиделкой.

— Спокойной ночи, Дэвид. — Она расправила одеяло, покрывавшее его неподвижное тело. — Я приду завтра после полудня.

Окинув взглядом столик, Салли удостоверилась в том, что брат сможет дотянуться до бульона, воды и опия. Опий, во всяком случае, должен был ночью ему понадобиться. Стараясь держаться прямо и сохранять невозмутимое выражение лица, она направилась к двери. К счастью, в комнате было слишком темно и брат не мог увидеть безнадежность в ее взгляде.

Под воздействием опия боль быстро отступила, и глаза Дэвида закрылись. «Спасибо тебе, Господи, за лекарство…»

Хотя ему хотелось бы прожить еще несколько десятков лет, он не жаловался на судьбу. Почти тридцать два года были прожиты неплохо. Он путешествовал, храбро сражался за свою страну и обрел друзей, ставших ему ближе чем братья. Дэвид жалел только об одном: он ничем не мог помочь Салли, а ведь она необыкновенно способная девушка. О, если бы он мог оставить достаточно средств, чтобы обеспечить ее будущее! Если бы только…

Приятная теплота разливалась по телу, и Дэвид вскоре уснул.

Леди Джослин, нахмурившись, вошла в гостиную. Пышная юбка ее амазонки колыхалась при каждом шаге. Девушка решила, что пришло время посоветоваться с любимой теткой, та наверняка могла бы помочь ей разобраться в ситуации.

— Тетя Лора…

Джослин вдруг заметила, что леди Лора Киркпатрик в комнате не одна. За чаем с пирожными сидела также леди Кромарти, тоже тетка, но нелюбимая. Однако пытаться ускользнуть было уже поздно. Подавив вздох, Джослин с очаровательной улыбкой проговорила:

— Тетя Эльвира? О, какой… приятный сюрприз. Графиня тоже улыбнулась, и улыбка ее была столь же «искренней».

— Я решила, что раз уж приехала в город за покупками, то заеду и к вам. Я ненадолго, ведь до Чарлтон-Эбби добрых два часа езды.

— Я прекрасно знаю, где находится Чарлтон-Эбби. Джослин села напротив почтенных дам. Ей было невыносимо больно вспоминать о своем доме. Она очень любила Чарлтон-Эбби и какое-то время даже тешила себя мыслью о том, что выйдет замуж за своего кузена Уилла, сына и наследника дяди Уиллоби. Сын был так же добродушен и податлив, как отец, и этот брак со временем снова сделал бы ее хозяйкой Чарлтон-Эбби. К счастью, здравый смысл взял верх. Уилл был прекрасным молодым человеком, но в мужья для нее определенно не годился.

Леди Лора налила чашку и протянула ее Джослин. — Я рада, что ты очень вовремя вернулась, Будучи женой командира полка, она привыкла вносить умиротворение и гасить конфликты в среде полковых дам, а леди Кромарти, напротив, была крайне неуживчивой особой.

Принимая чашку из рук леди Лоры, Джослин уже в который раз подумала: как бы ей хотелось в сорок лет остаться такой же красивой, как тетка. Леди Лора и Джослин были очень похожи — обе с карими глазами и каштановыми, с рыжинкой, волосами, — однако тетку отличала безмятежность, являвшаяся результатом двадцатилетнего счастливого замужества. На такой брак Джослин не могла рассчитывать. Эльвира, графиня Кромарти и супруга дяди Уиллоби, была особой совершенно иного рода. Не буду чи аристократкой по рождению, она восприняла свое возвышение как акт высшей справедливости. Принимаясь за торт, она окинула элегантную гостиную взглядом собственницы.

Джослин поджала губы.

— Довольно вам осматривать мебель, тетя Эльвира, — проговорила она самым холодным тоном, на какой была способна. — Этот дом вы не получите.

Любую другую женщину подобная прямота смутила бы, но леди Кромарти только безмятежно улыбнулась:

— Тебе не по себе, потому что приближается день твоего рождения, а ты все еще не замужем?

Подобная откровенность произвела эффект разорвавшейся бомбы. Отец Джослин, всегда любивший настоять на своем, оставил большую часть состояния дочери, но при условии, она должна выйти замуж до двадцати пяти лет. Если этого не произойдет, все деньги и Кромартн-Хаус, великолепный лондонский особняк, где они сейчас сидели за чаем, перейдут к Уиллоби.

— Почему же мне не по себе? — с невозмутимым видом проговорила Джослин. — Впрочем, должна признать: мне действительно трудно решить, чье предложение принять. Но вы можете не беспокоиться, я выйду замуж вовремя и исполню волю отца.

— Я уверена, что у тебя есть предложения, моя дорогая, — с насмешливой улыбкой сказала графиня, — Но когда женщина в твоем возрасте все еще остается… — Она неопределенно махнула рукой. — Раз ты предпочитаешь одиночество, должна быть счастлива — ведь у тебя появится небольшая сумма для того, чтобы поселиться в каком-нибудь приличном месте вроде Бата.

— Поскольку я терпеть не могу Бат, то о нем не может быть и речи, — улыбнулась, в свою очередь, Джослин.

И тут Эльвира не выдержала.

— Да ведь тебе деньги не нужны! — закричала она. — А у нас пятеро детей, которых нужно: как-то пристроить. Твой отец поступил возмутительно, оставив Уиллоби на поддержание имения только жалкие крохи!

На самом деле четвертый граф оставил брату весьма приличную сумму, но графиня была из тех людей, которым невозможно угодить. Не успела Джослин, поддавшись искушению, выразить эту мысль вслух, как Эльвира пронзительно взвизгнула. Изящный рыжий зверек, перепрыгнув через спинку дивана, устроился на коленях графини и с ухмылкой уставился на нее своими золотистыми глазами.

Джослин с трудом удержалась от смеха. У Исиды был характерный для кошек обычай прыгать на тех людей, которым это меньше всего нравилось. Мысленно улыбнувшись, Джослин решила что непременно закажет Исиде на ужин устриц. Осторожно взяв кошку на руки, она проворковала:

— Ах, простите, тетя. — Джослин потянула за шнурок звонка. — Исида в вас прямо-таки влюбилась… А может, в булочку с кремом, что у вас в руке. Какая ты шалунья, Исида!

Кошка спокойно моргнула, она прекрасно понимала, что хозяйка ею довольна. Исиду подарил Джослин один из поклонников, моряк. Он утверждал, что привез животное из Египта. Бархатная, львиного окраса шерстка и благородство осанки действительно делали Исиду похожей на кошек, изображенных на древнеегипетских барельефах.

— Дадли, — обратилась Джослин к явившемуся на звонок дворецкому, — тетушка уезжает. Прикажите подать ее карету.

Столь прозрачный намек не могла проигнорировать даже Эльвира. Когда она встала, выражение ее лица уже снова казалось благодушным. Очевидно, она была уверена в том, что Джослин не найдет себе жениха.

— До свидания, Лора. И не забудь пригласить нас на свадьбу, Джослин. Если она состоится.

Выразительно взглянув на племянницу, Лора поспешила проводить графиню. Почувствовав, что вот-вот взорвется, даст волю гневу, Джослин встала и подошла к окну. Она смотрела на улицу, стараясь взять себя в руки. Эльвира всегда ее раздражала, вот и на сей раз она не сдержалась, вышла из себя…

Несколько минут спустя в гостиной появилась леди Лора.

Повернувшись к ней, Джослин сказала:

— Я скорее выйду замуж за уличного попрошайку, чем допущу, чтобы деньги достались Уиллоби и этой… этой вульгарной особе!

— Конечно, было бы лучше, если бы Уиллоби выбрал себе в жены женщину более деликатную, — проговорила Лора, присаживаясь. — Но знаешь, Эльвира права. У тебя не так-то много времени. Я тебя не торопила, потому что ты отнюдь не девочка и сама прекрасно знаешь, что делать. И все же, по-моему, лучше отказаться от наследства, чем решиться на неудачный брак. Ведь в любом случае ты без средств не остаешься.

— Я не намерена отказываться от состояния, на которое имею право, — довольно резко заявила Джослин. — Во всяком случае, не в пользу Эльвиры!

— У тебя было три с лишним года, чтобы найти себе подходящего мужа. За оставшиеся недели ты вряд ли успеешь это сделать.

Вспомнив, о чем она хотела поговорить с теткой, Джослин со вздохом присела.

— Я знаю, за кого хочу выйти. К сожалению, мне пока не удалось увлечь его. Во всяком случае, не настолько, чтобы он сделал мне предложение.

— Как… интересно. А я и не знала, что у тебя есть на примете жених. И кто же тот глупец, который сам не понимает своего счастья?

Джослин достала из шкатулки вышивание.

— Герцог Кэндовер.

— Кэндовер?! Но, Джослин, он же убежденный холостяк! — воскликнула леди Лора. — Он никогда не женится.

— То, что он ни разу не был женат, еще не означает, что он вообще никогда не женится.

Джослин вдела в иголку голубую шелковую нитку и сделала аккуратный стежок.

— Мы очень подходим друг другу, и в последние несколько месяцев он был ко мне очень внимателен.

— Похоже, ему нравится твое общество. Ты ведь, кажется, только что каталась с ним верхом? Но он всегда оставался… в определенных границах. Утренние визиты, танцы на балах, прогулки верхом или в экипаже. Или было что-то еще, о чем я не знаю?

Леди Лора с беспокойством посмотрела на племянницу.

— Герцог всегда вел себя как настоящий джентльмен, — ответила Джослин с сожалением в голосе. Ей оставалось только жалеть о том, что герцог «вел себя как настоящий джентльмен». Он не позволил бы себе какой-нибудь вольности, не имея самых серьезных намерений. — Но он проводит со мной больше времени, чем с другими. Герцогу уже за тридцать, и ему пора думать о наследниках.

Леди Лора нахмурилась:

— Твои планы неосуществимы, дорогая. У Кэндовера есть прекрасные кузены, ему нет необходимости жениться, чтобы обзавестись наследником. Мне ни разу не приходилось слышать, что герцог собирается жениться. У него были любовные связи, но только со вдовами или чужими женами. Незамужние леди его не интересуют. — Леди Лора скорчила гримасу. — Если ты хочешь стать его любовницей, тебе сначала придется выйти замуж за кого-нибудь другого. Может быть, тогда он удостоит тебя своим вниманием — хотя бы на какое-то время. Но в мужья он не годится.

— Откровенно сказано.

Следующую дюжину стежков Джослин сделала молча, размышляя над словами тетки. Уж не дала ли она волю фантазии, решив, что герцог проявляет к ней интерес? Нет, она определенно ему нравится. Джослин достаточно хорошо изучила мужчин, чтобы видеть: он ею восхищен. И в его отношении к ней было нечто большее, чем просто физическое влечение.

— Нас что-то связывает, тетя Лора. Возможно, мы оба страдаем от преследований охотников и охотниц за состоянием и положением в обществе… Во всяком случае, мне кажется, что между нами что-то возникло…

— Очень может быть, — мягко улыбнулась тетя. — Но у тебя нет времени. Если он еще не сделал тебе предложение, то я не думаю, что тебе удастся довести дело до этого за оставшийся месяц. Если ты решила, что не желаешь другого мужа, то тебе лучше уже сейчас паковать вещи. Эльвира захочет въехать сюда сразу же после твоего дня рождения. Она не посмеет тебя выгнать, разумеется, но я полагаю, что ты сама не захочешь оставаться в том доме, где хозяйкой будет она.

— Я не доставлю Эльвире удовольствия получить то, что ей не принадлежит.

Джослин с силой воткнула иглу в вышивание. Она была не так глупа, чтобы надеяться на предложение герцога Кэндовера.

— У меня есть… другой план.

— У тебя есть другие поклонники? Лорд Маккензи женился бы на тебе хоть завтра и, надо полагать, был бы прекрасным мужем. — Леди Лора улыбнулась. — Я, конечно, пристрастна, потому что он напоминает мне Эндрю.

Джослин покачала головой. Маккензи был весьма достойным джентльменом, но он ее не устраивал.

— Я думаю принять предложение сэра Гарольда Уинтерсона. Он постоянно делает мне предложение — у нас с ним это превратилось в своеобразную игру. И он будет в восторге, если я соглашусь. Ему никак не меньше семидесяти, и он слишком стар, чтобы настаивать на своих супружеских правах. Выйдя за него, я бы выполнила условия завещания, но со свободой рассталась бы совсем ненадолго. Если я останусь вдовой, Кэндовер станет относиться ко мне совсем по-другому.

Леди Лора чуть не выронила чашку.

— Какая чудовищная мысль! Выходить замуж, ожидая скорой смерти мужа, — грешно! Да и глупо! Я знала одну девушку, которая вышла за человека возраста сэра Гарольда, надеясь быстро стать богатой вдовой.

Это было двадцать лет назад. Ее муж все еще жив, а она уже далеко не молода.

Леди Джослин нахмурилась, а ее тетя добавила:

— Кроме того, никогда нельзя знать, в каком именно возрасте мужчина перестанет настаивать на своих супружеских правах.

Джослин содрогнулась.

— Вы меня убедили. Сэр Гарольд — славный старичок, но у меня нет ни малейшего желания стать ему верной супругой. — Она прикусила губу. — Сама по себе идея выйти за старика недурна… Но сэр Гарольд слишком бодр для своего возраста. Надо знать наверняка, сколько ему осталось.

— Мне хотелось бы думать, что я убедила тебя аргументами морального плана. Но меня преследует… нехорошее подозрение: боюсь, что тебя смущают только проблемы практического порядка. Если у тебя есть еще какие-то планы такого же рода, лучше ничего мне о них не рассказывай. — Лора серьезно посмотрела на племянницу. — В свете принято заключать браки по расчету, но я всегда надеялась, что тебя ожидает нечто лучшее. Подлинный союз умов и сердец, как у нас с Эндрю.

Стараясь не поддаваться чувству зависти, Джослин ответила:

— Не многим так везет в жизни.

Сознавая справедливость ее слов, тетка возражать не стала.

— Но почему тебе нужен именно Кэндовер, а не кто-то другой? Если не Маккензи, то, может быть, лорд Керн? Я уверена, что он стал бы любящим и верным мужем.

— Но мне нравится Кэндовер, тетя Лора. Только его я могла бы представить своим мужем. В свое время у вас было множество поклонников. Вам хотелось стать женой одного из них, а не дяди Эндрю?

— После того как я его встретила, я забыла о других. — Леди Лора немного помолчала. — Дорогая мне иногда приходило в голову… — Твое нежелание выходить замуж имеет какое-нибудь отношение к судьбе твоей матери?

— О моей матери мы говорить не будем! — отрезала Джослин. Почувствовав, что ответила слишком уж резко, она добавила:

— Я ее и не помню совсем. Какое она может иметь отношение… к нашему разговору?

Леди Лора нахмурилась, однако промолчала. Желая сменить тему разговора, она взяла со стола письмо.

— Я только что получила весточку от Эндрю. Он со своим полком сейчас в Париже. Полагаю, союзники останутся там до тех пор, пока во Франции не будет создано правительство.

— Он не пишет об офицерах, с которыми я познакомилась в Испании? — озабоченно спросила Джослин.

Дамы внимательно изучали списки погибших и раненных при Ватерлоо.

Затем Лора еще раз пробежала глазами письмо, после чего зачитала вслух отрывки, в которых упоминались офицеры — знакомые Джослин.

— Вот хорошая новость. Капитана Дэлтона доставили в госпиталь герцога Йоркского в Лондоне У него серьезное ранение в ногу, но его жизнь вне опасности.

— Это действительно приятная новость, — улыбнулась Джослин. — Помните, как Ричард спас меня, когда я заблудилась в поисках зимних квартир полка дяди Эндрю?

— Еще бы мне не помнить! — Лора закатила глаза. — Я могу показать тебе те самые волосы, которые у меня поседели, когда ты появилась среди солдат. Появилась даже без горничной!

— Моя тогдашняя горничная оказалась ужасной трусихой, — улыбнулась Джослин. — Откуда мне было знать, но она откажется покидать Лиссабон?

— У нее оказалось куда больше здравого смысла, чем у тебя, — заметила тетка. — Просто чудо, что тебя не ограбили и не убили французские солдаты, повстанцы, бандиты… или кто-нибудь еще. Было настоящим безумием приехать в страну, где идет война!

Джослин мысленно согласилась с тетушкой. Это был один из тех случаев, когда ее упрямство взяло верх над здравым смыслом.

— Но, тетя Лора, мне казалось, что особой опасности не было. Надо признаться, я немного встревожилась, когда мой проводник вдруг исчез, а я не знала, где искать полк. Но у меня было оружие. Вы ведь знаете, что я отлично стреляю. Когда капитан Дэлтон и его патруль нашли меня, я была в полной безопасности.

— Могу только сказать, что у тебя на редкость заботливый ангел-хранитель.

Леди Лора снова занялась письмом. Немного помолчав, проговорила:

— Майор Ланкастер тоже в госпитале герцога Йоркского, но ты с ним, кажется, незнакома. Зимой, когда ты была у нас, он был прикомандирован к испанской армии. — Лицо леди Лоры омрачилось. — Боюсь, что он при смерти.

Джослин, наклонившись, коснулась руки тетки. Списки раненных и погибших в битве при Ватерлоо печалили и ее, но для леди Лоры все было намного тяжелее, ведь она теряла своих друзей.

Познакомившись через леди Лору со многими офицерами, Джослин тоже очень переживала — ей нравились эти люди. Они разительно отличались от надушенных лондонских денди, они были настоящими мужчинами. Возможно, поэтому ей нравился герцог Кэндовер — даже в модном костюме он оставался незаурядной личностью. Кроме того, герцог считался человеком весьма прогрессивных взглядов, и леди Джослин эти взгляды, безусловно, разделяла.

Да, Кэндовер был для нее достойным избранником. Если бы только у нее было побольше времени, чтобы их отношения успели развиться! Она внимательно следила за ним и была уверена: он женится, если найдет подходящую женщину — женщину одного с ним круга и сходного темперамента.

Но ее время было на исходе. Если тянуть и дальше, то она потеряет завещанное ей состояние. И кроме того, если ей придется жить на оставшийся в этом случае скромный доход, у нее не будет возможности встречаться с Кэндовером в обществе. Из имеющей успех богатой наследницы она превратится в особу с ограниченными средствами, оставившую позади расцвет молодости и красоты. При одной этой мысли Джослин содрогнулась. Это было немыслимо, недопустимо! Ее положение в обществе — это единственное, в чем она всегда была уверена.

Проклятие! Как мог ее отец так поступить! Они были так близки — и под конец он все-таки предал ее, как в свое время это сделала и ее мать…

Привычным усилием воли Джослин пресекла подобные мысли. Лучше подумать о том, как ей сохранить наследство и заполучить такого мужа, какого ей хочется. У нее оставался еще месяц, а Кенделы из Чарлтон-Эбби никогда не сдаются.

Повернувшись к леди Лоре, Джослин сказала:

— Я думаю завтра утром навестить капитана Дэлтона. Вы поедете со мной?

— Завтра и послезавтра я не смогу. Но скажи ему, что через два дня я обязательно буду у него.

Леди Лора встала и удалилась, чтобы написать письмо мужу.

Оставшись в одиночестве, Джослин снова задумалась.

Очевидное решение заключалось в том, что следовало выйти замуж за одного из поклонников. Это мог бы быть обычный аристократический брак, и после рождения одного-двух наследников каждый из супругов смог бы вести свою собственную жизнь. Но такой брак вызывал у нее отвращение. Джослин не хотела становиться производительницей наследников для малознакомого человека. Не удовлетворяла ее и роль одной из любовниц герцога Кэндовера.

Она желала быть его женой. Джослин могла бы смириться даже с неверностью мужа — только бы Кэндовер не выставлял свои связи напоказ. А если ей повезет, то он, возможно, поймет, что, кроме жены, ему никто больше не нужен.

Хотя тетя и не одобряла ее замысел, Джослин предпочла бы скорее вдовство, чем брак по расчету, овдовев, она получила бы свободу и в конце концов сумела бы завоевать сердце своего избранника — Кэндовера. Но выходить замуж за сэра Гарольда Уинтерсона Джослин не желала. В этом леди Лора была права: отвратительно выйти замуж за старика и ждать его смерти, чтобы вернуть себе свободу.

Запрокинув голову, Джослин смотрела на великолепный расписной с позолотой потолок гостиной. В детстве она часто лежала здесь на полу и сочиняла всякие истории на сюжеты росписей, украшавших потолок. Она любила этот дом почти так же, как Чарлтон-Эбби.

Мятежная сторона ее натуры снова взяла в ней верх, и она дала себе клятву, достойную ее предков-воинов. Пусть ей никогда не добиться любви герцога, пусть Чарлтон-Эбби навсегда для нее потерян — но Кромарти-Хаус будет принадлежать только ей! Чего бы это ни стоило, она найдет способ уберечь этот дом от жадных лап Эльвиры.