"Морской орел" - читать интересную книгу автора (Олдридж Джеймс)

7

Нис вел их теперь по определенному направлению. Он шел в обход, минуя деревни, вытянувшиеся вдоль узкой прибрежной полосы. К ночи, когда уже стемнело, они свернули на запад и шли опять без дорог и тропок, по холмам, сбегавшим к самому морю.

У подножия одного холма, в ярком свете луны, они увидели крохотную деревушку. Она ютилась в глубине длинного узкого заливчика, напоминавшего снимки норвежских фиордов. За ней темнела расщелина, уходившая далеко в горы. Ее ясно можно было различить отсюда, сверху.

— Пришли, — сказал им Нис. Он сказал это тоном человека мало заинтересованного.

— Я голоден как собака, — сказал Берк.

— Здесь вам дадут поесть, — сказал Нис.

— А вы уверены, что мы найдем вашего знакомого? — Стоун говорил совершенно безмятежно. Было что-то афинское в неторопливом взгляде этого человека. Как и в его рыжей бороде, которая щетинилась тоже как-то безмятежно.

— Если он жив, он здесь, — сказал Нис.

— А если нет?

— Мы сначала узнаем.

— Кто он такой? Каичник? — Берк нарочно повторил его слово.

— Нет. Рыбак, только ловит рыбу по-особому. У него одной руки нет.

Спотыкаясь на песчаном склоне, они спустились к деревне. Это было просто десятка полтора домов, вытянутых в один ряд. Они стояли у дороги, бело-голубой от выстилавшего ее камня вулканической породы. Противоположный крап дороги был извилистый, неровный и обрывался прямо в море. Узкий залив впереди расширялся, переходя в Мессарскую бухту. Оба берега были гористые и сходились у отрогов главной гряды в глубине, где видна была мертвая, наполовину пересохшая речка.

— Не помню только, который его дом, — сказал Нис, когда они подходили к первой хижине.

— Вы думаете, здесь могут быть немцы? — спросил Стоун.

— Обязательно, — ответил Берк с насмешкой.

Нис толкнул жиденькую, косо навешенную дверь. Стучать он не стал. Он просто толкнул дверь, и они все вошли в низкую комнату с голыми стенами. В полутьме ничего почти не было видно, но Нис повернулся и вышел.

— Кажется, не здесь, — сказал он.

Он, не торопясь, вышел на середину дороги и внимательно пригляделся к соседнему дому, потом так же внимательно посмотрел на окно с закрытыми ставнями. Дома все лепились один к другому, только двери указывали на границы между ними.

— Посмотрим здесь, — сказал Нис. Он не стал стучать, а сразу решительно вошел. Он пригнулся, чтобы лучше оглядеть комнату в темноте. В ней были такие же голые стены и пахло как-то странно, не то дохлой рыбой, не то краской.

— Здесь, — сказал он и затворил дверь. Берк и Стоун уже стояли рядом с ним.

Потом Нис окликнул:

— Спада. — И легонько постучался в дверь где-то в глубине. И еще раз: — Спада. — Он подождал немного. — Спада, — крикнул он уже сердито и прибавил по-гречески: — Что, у тебя уши губкой заткнуты?

— Может быть, он и в самом деле умер, — сказал ему Берк.

— Вы уверены, что это его дом?

Тут они услышали торопливый говор в соседней комнате.

— Ну, теперь держись, — сказал Стоун.

— Э па, — сказал кто-то. Потом, по-гречески же: — Назовись, кто там.

— Это я, Нис. Выходи, Спада.

— А кто там?

— Нис, сын Галланоса. Выходи, Спада.

Где-то в пустоте открылась дверь, потом чиркнула спичка, и длинный язычок огня поплыл к висячему фонарю, который вдруг вспыхнул и осветил комнату. И Берк и Стоун сразу невольно глянули на руки человека, державшего спичку. Они увидели, что одной руки нет, но боялись поверить этому. Человек стоял перед ними в длинных шерстяных подштанниках, висящих мешком, и грубой холщовой рубахе. Фонарь освещал одну руку и обрубок другой.

— Я Нис, — нетерпеливо повторил грек. — Сын Галланоса.

— Молодой орел. — До Спада дошло наконец. — Не ждал я. — И он засмеялся от удовольствия.

Он расцеловал Ниса. У этого человека были каштановые волосы и борода, вишнево-смуглое лицо, веселое и все в морщинках, и металлический взгляд.

— Слава тебе, господи, — сказал Берк, глядя на эти поцелуи.

Стоун сел на деревянную скамью и перевел дух.

Посыпалась быстрая греческая речь. Сначала один говорил, потом другой. Говорили они об отце Ниса. Он, Спада, знал, что когда их схватили, то его взяли на броненосец, что было нешуточным делом. Ну, а после? Ничего, сказал ему Нис. Он сам ничего не знает. Потом про тюрьму, и про мобилизацию, и про то, что он еще ждет, но почти не надеется, потому что скорее всего отца расстреляли.

— А теперь? — спросил его Спада.

— Бегу от железноголовых. Вот эти двое — австралос. — Нис указал на них, и они оба встали. Спада протянул им руку, и они пожали ее неловко, потому что рука была левая.

— Присядьте, — вежливо сказал он им.

Нис перевел его приглашение, и Берк и Стоун снова если и приготовились ждать.

— Нам нужна лодка, — вежливо сказал ему Нис.

— Куда вам ехать?

— Ветер дует на Египет.

— Ты не вернешься? — Спада откинул со лба свои бронзовые волосы.

— Нет, пока все здесь не будет опять наше.

— Но у меня одна только лодка, а я теперь женат.

— Женат?

— Да.

И он оглянулся и позвал. Он позвал ее по имени:

— Смаро.

Она не откликнулась. Она тотчас же вышла к ним, Яблочко-скороспелка. Все трое смотрели на эту семнадцатилетнюю критянку, жену старого Спада. Крепкий старик Спада. Нис быстро по-английски пояснил, что это Смаро — жена Спада.

Энгес Берк оглядел ее по-мужски, потому что это была женщина, в которой чувствовались удовлетворенность и успокоенность. Старый Спада — хороший мужчина для этого яблочка-скороспелки, думал Берк. Стоун отметил про себя смугло-розовое лицо и кожу, даже при слабом свете фонаря похожую на тонкую апельсиновую корочку. И сосредоточенное лицо. Не от мыслей сосредоточенное, а от суровой жизни.

Обменялись церемонными приветствиями. Она куталась в тяжелую войлочную бурку. Спада вслед ей собрать поесть.

— Ты опять бьешь рыбу динамитом? — спросил Нис.

— Как всегда. Но придется перестать, потому что эта женщина боится, как бы я не лишился и другой руки, если меня накроют. — Он весело рассмеялся.

— Есть тут еще лодки?

— Семь на всю деревню.

— Может быть, мне попросить лодку у кого-нибудь другого?

Спада поспешно замотал своей каштановой гривой.

— Лодка нас кормит. Это хлеб наш. Без лодки нельзя никому.

— Нам очень нужно, — негромко сказал Нис.

— Зачем тебе ехать? — сказал Спада. — Оставайся здесь.

Нис медленно покачал головой.

— В Египте и в других местах еще идет война.

— Война? Она и здесь идет еще.

— Да. Но это не настоящая война. У англичан армия.

— Все равно тебе еще придется драться здесь.

— Да. Но сейчас нужно собрать все силы против: железноголовых, потому что их трудней одолеть. Они ведь заодно теперь — и железноголовые и метаксисты.

— Ты твердо решил ехать?

— Да. — Нис не медлил с ответом.

— Тогда бери мою лодку.

— Нет. — Нис вдруг почувствовал усталость, но, соблюдая приличия, поспешил отказаться.

— Возьмешь мою, — повторил Спада.

— Я могу взять у кого-нибудь еще.

— Нет.

— У тебя жена. — Нис не спорил. Он только соблюдал приличия.

— Она молодая. Пока у меня ноги целы, я могу работать с динамитом.

— Я глубоко благодарен тебе. Прими мою дружбу.

— От души принимаю. — Это была вежливость самого высокого порядка.

— Есть тут у вас железноголовые? — спросил Нис про немцев.

— Не много, у каменного моста. Там ведь и дорога проходит. На прошлой неделе кто-то разложил большой костер в горах, над самой деревней. Тогда и пришли железноголовые. Все молодые совята. По очереди стерегут лодки. Сейчас я пойду взгляну, есть ли кто на мосту, откуда они следят за лодками. Нам только днем разрешается выходить в море.

Он прошел в соседнюю комнату. Скороспелка положила на середину некрашеного дощатого стола большую вяленую рыбу, рядом поставила тарелку с тертым чесноком и плошку с солью. Спада на пороге повернулся и пригласил их поесть, указывая на стол.

— Ну как, будет лодка? — спросили они Ниса.

— Когда мы выедем? — спросил Берк.

— Надо затемно, — сказал Стоун.

Нис рассказал им про немцев на мосту и про то, что Спада пойдет посмотреть, там ли они и можно ли вывести лодку.

— Нам нужно воды и какой-нибудь провизии на дорогу.

— Вы не представляете, какие это бедные люди. Мы и так берем то, чем они живут. Я больше не могу просить.

— Нужно хотя бы воды, — сказал Стоун.

Нис позабыл даже свою усталость. Все заслонил вопрос о праве на эту просьбу к Спада. Он, Спада, дает им свою лодку. Эти австралос не понимают. Они не представляют себе. Я больше не могу просить. Но и без этого нельзя.

Тут вошел Спада, уже одетый. Он сам знал.

— Вам надо пищи на дорогу. Я вам дам бурдюк для воды. Без лодки он мне не понадобится.

— Ты и так дал нам слишком много.

— Одно без другого не идет, — сказал Спада. — Вода вам нужна. Я скажу Смаро, чтоб она наполнила бурдюк и дала вам вяленой рыбы. — Он повторил это Смаро. Потом он вышел.

— Вот мы и с провизией, — сказал им Нис иронически.

— Послушайте, — сказал Стоун, — вы поблагодарите этого человека от нас. Крепко поблагодарите. Нам самим не суметь.

— Я уже поблагодарил.

— Нет, от нас поблагодарите, — настаивал Стоун.

Нис ничего не ответил. Он сидел на трехногом табурете, отламывал куски вяленой рыбы, макал в соль, потом в чеснок и ел. Энгес Берк тоже принялся за еду; и Стоун присоединился к ним, повторяя за Нисом всю процедуру — рыба, соль, чеснок.

Скороспелка стояла рядом, потирая ногу об ногу, и молча смотрела, как они едят. От этого возникало чувство неловкости, и, чтобы рассеять его, Берк спросил Ниса, каким образом Спада лишился руки.

Он ловил рыбу с динамитом. Тут важно не передержать запал в руке дольше положенного. Он передержал, и ему оторвало руку. Когда динамит взрывается в воде, рыба погибает. Поэтому это запрещено законом.

— Как же он теперь?

— А так, одной рукой. У них считается, что, пока не оторвет обе ноги, можно работать.

Скороспелка тем временем пошла за водой. Она достала свиной бурдюк, похожий на мех греческой волынки, и наполнила его водой. Воду она лила из деревянного ведра через отверстие в одной из ног, пока бурдюк не стал тугой и круглый. Потом она сняла шесть вяленых рыбин, из тех, что висели на железных крюках в широком дымоходе, сложила их, умяв поплотнее руками и ногами, и перевязала толстой бечевкой из мотка, висевшего у нее на поясе. Тут вернулся Спада.

— На мосту один железноголовый. Больше не видно, — сказал он Нису.

— Где лодка?

— За мостом, на речке.

— Он нас увидит с моста?

— Да. Это опасно.

— Как сделать, чтоб он не увидел?

— Никак нельзя. Там узко и мелко. Мост каменный, двухпролетный. Пройти надо под той аркой, которая выше. Придется тащить лодку по илу, но это ничего, она плоскодонная, пройдет.

— Как паруса?

— Ничего, крепкие. Сам увидишь. Ставь паруса постепенно, не гонись сразу за скоростью. Сейчас как раз время северо-западных ветров, так что надо быть осторожным. Вы готовы?

— Да. Австралос просят, чтобы я поблагодарил тебя.

— Они, должно быть, храбрые солдаты?

— Да. Очень.

— Так я дарю им лодку за храбрость в боях, которые им предстоят.

— Я им скажу. Передай благодарность и твоей жене Смаро.

— Принимаю от души, — сказала она. Это были первые слова, которые она произнесла, и они были сказаны уверенно и твердо. — Я приготовила вам воды и рыбы на дорогу.

— Я помогу вывести лодку, — сказал Спада.

Нис снова церемонно отказался, но он знал, что без помощи Спада ему не вывести лодку из мелководья в открытое море.

— Ветер сейчас с берега, — сказал Спада. — Идти будет легко.

Покончив со всеми церемониями, они вышли из дома. Нис тотчас же наклонил голову набок, проверяя направление ветра. Берк нес бурдюк, с которого капала вода. Стоун держал связку вяленой рыбы: Нис еще раз напомнил им о немецком часовом, когда они тихо двинулись вперед по выстланной синеватым камнем приморской дороге.

Дойдя до речки, они свернули с дороги и пошли по самому берегу, крутому и довольно высокому. Впереди темнели очертания двухпролетного каменного моста, под которым мирно плескалась вода.

Спада провел их через речку вброд, к мягкой песчаной отмели на другой стороне. Тихо, пригнувшись в тени высокого берега, они подходили к мосту. Немца часового не было видно. Мягкий ил глушил шаги, и слышно было только хлюпанье по грязи, но и это казалось слишком громким. Не дыша, они скользнули под высокую арку. Они ждали какого-нибудь звука, который выдаст присутствие немца. Но ничего не было слышно.

За самым мостом отходила в сторону косая отмель, и на ней маячили тени лодок. Это и были все семь парусников деревни. Опять пришлось идти по воде, проклиная плеск шагов. Берк все время оглядывался на мост в ожидании, что вот-вот немец их услышит. Великан Стоун шел впереди, тяжело передвигая ноги. Берк посоветовал ему быть поосторожнее.

Наконец они дошли до лодок и легли плашмя на песок. Слышно было только, как хлопает где-то о мачту незакрепленная снасть и треплются паруса на ветру. Они подползли к лодке, которую Спада им указал, и бросили в нее рыбу и бурдюк с водой. Берк снял бурку и передал Спада, который и ее тоже бросил в лодку.

— Потише, — сказал Стоун, когда они навалились, чтобы столкнуть лодку.

У нее была одна, довольно высокая, мачта. Корпус имел футов восемнадцать в длину, с широкой кормой и тупым носом. Посредине дна был укреплен продольный железный лист, который служил в качестве выдвижного киля. Борта были плоские и дно тоже. Лодка легко соскользнула с песка на мелководье. Но гибкая мачта затряслась, и снасти заскрипели.

— Тише, ради бога, — шепотом сказал Стоун.

На воде лодка выровнялась и лишь слегка покачивалась с боку на бок. Они тихо повели ее к мосту, подталкивая руками. Они ступали в воде, не поднимая ног. Они подвели лодку к другому берегу и стали втаскивать на илистую отмель, чтобы протолкнуть под высокую арку моста. Это было трудно, потому что ил был вязкий. Лодка подвигалась толчками, и выходило очень шумно.

Энгес Берк знал с самого начала, что шуму слишком много. Стоун тоже знал и ждал. Но все-таки вышло оно как-то внезапно.

Часового на мосту не заметил никто. Только услышали вдруг окрик по-немецки. Когда раздался голос, все замерли на месте. Потом посмотрели вверх и тогда увидели его у перил моста, прямо над ними — смутный, но легко различимый силуэт. Наступила минута тишины; часовой, видимо, решал, что предпринять.

Он постоял неподвижно, потом вдруг повернулся и побежал.

— Пошел за подмогой, — сказал Спада со злостью.

— За подмогой, — перевел Нис его слова.

— Только не стрелять, — внушительно сказал Берк Стоуну. У Стоуна был смит-вессон. Но выстрелить сейчас — это значило поднять на ноги весь лагерь железноголовых.

Стоун уже карабкался по береговому откосу вверх, вдогонку за немцем. Берк бросился за ним.

— Бегом, — закричал Берк Стоуну. — Лови его. Бегом.

Нис взбирался за ними, прыгая по кручам, доходившим до уровня моста. Стоун и Берк очутились наверху одновременно. Они перевели дух и пустились бежать по каменистой дороге. Немца не было видно, но они слышали, как он спускается вниз по крутому берегу за мостом. Берк повернул наперерез, через высокий песчаный нанос. Он скатился вслед за немцем прямиком вниз. Стоун, Нис и Спада догоняли в обход.

Берк слышал немца впереди себя и слышал остальных сзади. Он увидел крутой обрыв и дальше — пологий склон. Он съехал с обрыва на заду, обдирая кожу о камни сквозь штаны и повязку. Потом упал, и сила инерции увлекла его дальше, до самой воды. Он сразу увидел, что очутился опять там, где стояли лодки. Немец впереди бежал, не останавливаясь, вдоль берега. Берк вскочил и бросился по песку за ним, не видя его, но слыша.

Потом он вдруг увидел немца. Тот бежал по самому берегу. Отвесные склоны отбрасывали тень, и было так, словно гонишься за кем-то по длинному туннелю, конца которому не видать. Он бежал во весь дух по вязкому песку, длинными прыжками, из-за ноги. Он ждал, когда немец закричит.

Берк отрывисто думал: он бежит не зря. Надо скорей нагнать его. И чего он вдруг побежал? Шум какой. Я уже больше не могу. Теперь он бежит по камням, звук, как от копыт по мостовой. Скорость звука семьсот тридцать пять миль в час. Мне бы сейчас эту скорость, я бы ему показал, сукиному сыну.

Опять пошли камни под ногами. Толчки резко отдавались в больной ноге; Но Берк не чувствовал этого. Он бежал теперь по осыпи, которую немец уже миновал. Скорее. Он носками отталкивался от камней. У него стучало в висках, в ушах, повсюду. Остальные трое карабкались по скалам позади. Берк приложил руку к боку, как мальчишка, у которого закололо в боку от беготни. Он нащупал тяжелый пояс. Он дернул пряжку, и пояс соскользнул, звякнув о камень. Немец теперь был уже недалеко, и можно было разглядеть его винтовку, и саперную лопатку, перекинутую за спину, и круглый противогаз. Он снова полез вверх по суживающемуся склону.

Когда немец полез вверх, Берк подумал, что это конец. Он нагнулся на бегу, схватил большой плоский камень и швырнул его вдогонку немцу. Камень исчез из виду. Он был плоский и полетел, описывая дугу.

— А, сволочь, — закричал Берк.

Дыхания не хватало, виски были готовы лопнуть, но он бросал свое небольшое тело вперед, всей его поверхностью преодолевая сопротивление воздуха. Он пригнулся и побежал по-спринтерски. Камни кончились, и под ногами опять был песок.

Он рванулся вверх по склону, чувствуя, как бьется в висках кровь, нагнетаемая насосом изнутри. Мышцы его коротких, толстых ног работали, как поршни; руки были точно пропеллер, наклон лопастей которого сообщал ему скорость, как в крыльях Лилиенталя, или Мульяра, или в воздушном винте Де-Хевиленда.

От немца его отделяло теперь ярдов пятнадцать, не больше. Он бежал на носках, наклонившись вперед, чтобы легче было брать подъем. Немец пытался что-то кричать, но он тоже задохнулся, и голоса у него не хватало. Берк слышал громкое дыхание немца сквозь шум осыпающейся сверху земли и топот бегущих сзади.

Сейчас — или все пропало. Не останавливаться, не останавливаться, пока не доберусь до него. Еще усилие. Еще напряжение, последнее. Лопнут виски. Еще.

Он поднял голову. Все те же пятнадцать ярдов до немца, бегущего вверх. И тут вдруг сознание у него помутилось. Он завыл, белые слезы бешенства хлынули из его глаз. Он стал громко ругаться, но слова не выходили. Он с остервенением рвался вверх, забыв о том, что должны делать его ноги, перестав ощущать их отдельно от насоса, работающего внутри. Все это было теперь одно с силой света, с высотой звука, с энергией распада электронов. Он цеплялся руками за траву, за камни, за кусты. Ноги, отталкивались, взрывали землю.

Он совершил это усилие.

Показалась вершина склона, вырезанная на темном небе ломаной линией кустов.

Немец, увидев вершину, передохнул на кратчайшую долю секунды. Берк не видел ничего. Слепое безумие владело им. Он рвался вверх, забыв даже о своей цели. Не сознавал ничего, пока не очутился совсем близко, почти на одной высоте с немцем. Он увидел саперную лопатку, массивную каску, прикрывавшую сзади шею. Характерные очертания всей фигуры.

Не переводя дух, он прыгнул на немца. Он почувствовал, как его руки, неловко соскользнув, обхватили чужое плечо. Он ощутил горячую потную шею под съехавшей каской. Тогда всей силой, которую он еще мог собрать воедино, он рванул.

Немец потерял равновесие и упал на него. Они покатились вниз по песчаному склону, поочередно вываливаясь в песке.

Берк больше не мог ничего. Сил не осталось. Они были израсходованы целиком.

Теперь и немец дошел до той точки, когда отчаянное усилие сводит с ума. Рука Берка все еще сдавливала его шею. Немец услышал, что остальные уже близко. Он стал брыкаться своими тяжелыми сапогами. Он брыкался исступленно, злобно, в то же время стараясь кулаком ударить Берка по лицу.

Берк почти не чувствовал этого. Он был так занят своим дыханием, что не ощущал ни пинков, ни ударов кулака. Он сжимал шею немца почти машинально.

Мучительный труд дыхания был сейчас самым главным для него.

И тут на них упал Стоун. Навалился сверху всей своей тяжестью. Немец бил ногами и извивался всем телом в отчаянном напряжении. Он был как заяц в тенетах, как лиса в капкане, когда смерть уже рядом. Когда Стоун упал на них, Берк пнул немца ногой в живот и пополз в сторону, но, отползая, еще ударил его каблуком по голове. Нис схватился за саперную лопатку. Немец теперь громко выл.

Нис размахнулся и ребром лопатки ударил немца. Потом отскочил, чтобы брызнувшая кровь не попала на него.

Железноголовый все так же неподатливо выгибался в руках Стоуна, но он был уже мертв. Нервный рефлекс не давал его телу обмякнуть. Стоун с отвращением поспешил выпустить его. Все было кончено. Осталось только утомление, и оно то нарастало, то спадало волной. Берк, обессиленный, лежал на земле, чувствуя запах крови, которую жадно всасывал белый песок. Он старался дышать глубоко и ровно, при каждом вдохе наслаждался покоем после предельного истощения сил.

— Идем, — сказал Стоун.

Берк поднялся, обливаясь соленым потом. Его била дрожь. Он сделал два шага, стараясь ступать потверже, и упал. Стоун помог ему встать и затем вместе с Нисом поволок его вниз по склону, скользя и падая. Спада ждал внизу. Он оказался слишком стар для этого подъема.

— Ты его убил? — спросил он Ниса.

— Да. Не надо было. Теперь всем вам придется плохо.

Спада ничего не ответил.

— Его скоро хватятся, — сказал Стоун. — Нам надо спешить.

Берк решил, что, верно, от истощения сил у него туманятся мысли. Он мог думать только об этих чудовищных вдохах и выдохах, все еще сотрясавших его тело. Ему помогли перейти речку. Потом через осыпь, где он тогда достиг скорости звука, они добрались до моста. Его втащили в лодку, и он упал ничком на дно, думая только о своем дыхании. Он лежал и дышал, дышал, дышал.

— Будут искать виноватого, — сказал Нис Стоуну.

— Я знаю, — сказал Стоун. — Мы возьмем рубашку Энгеса и бросим ее на мосту.

Стоун перевернул Берка на спину и стянул с него зеленую австралийскую рубашку, которую сам ему дал. Он прикрыл его буркой. Потом снес рубашку на мост и кинул на парапет. Нис объяснил Спада, в чем дело. Это была примитивная хитрость, но нужно было показать, что часового убили австралийцы, а не жители деревни.

Потом они вброд дошли до того места, где речка расширялась, впадая в бухту. Когда воды стало по пояс, Стоун и Нис влезли в лодку.

— Сидит глубоко, можно опускать киль, — сказал Спада.

Он придерживал лодку на воде, покуда Нис отвязывал веревку грота и выдвигал киль. Парус, вырвавшись, свободно хлопал по ветру.

— Адио, — сказал им Спада.

— Адио, Спада. Пусть все у тебя будет хорошо.

— Принимаю твою дружбу, молодой орел.

— Адио.

— Поблагодарите его, — сказал Стоун.

— Это ни к чему, — сказал Нис.

Спада уперся в корму и с силой оттолкнул лодку. Нис взялся за шкот и сказал Стоуну, как обтянуть ванты у мачты. Быстро и неуклюже пополз кверху гафель с характерным скрипом трущихся веревок. Парус наполнился ветром, лодка дрогнула и выровнялась. Берк заснул, лежа на дне лодки и все так же глубоко и шумно дыша.

Лодка, постепенно удаляясь от берега, шла полным ходом к Мессарской бухте.