"Тёрн" - читать интересную книгу автора (Перумов Ник)

Глава 7

— И куда, спрашивается, эти двое сгинули? — проворчала Нэисс.

Истекал третий день, как дхусс и алхимик отправились в город. Наползала темнота, помрачневшие деревья уныло Раскачивались на примчавшемся с моря ветру.

Назначенное время миновало, а Тёрн и Ксарбирус всё Не возвращались. Заволновался и демон, подобралась, настороженно поблескивая глазами в сторону сидхи, и Гончая.

— Недостойный тоже не понимает, — развёл лапищами Кройон. — Но… город… как туда сунуться? И что могло за ржать двух многомудрых?

— А не могли ли они… просто задержаться по естественным надобностям? — метнув ядовитый взгляд на Стайни предположила Нэисс.

— По каким ещё таким «естественным»? — удивился демон.

— Ну… по обычным таким мужским надобностям, — медоточиво ответила сидха. Стайни отвернулась, скрипнув зубами. — Например, посетить весёлых и сговорчивых дам, коих не отпугнут ни почтенный возраст нашего высокоучёного доктора, ни шипы доблестного дхусса.

— Быть не может! — оскорбился демон. — Не могли многомудрые настолько забыть долг и обязательства!

— Бывает так, — издевалась Нэисс, — что одна смазливая мордашка да упругая попка заставляли забывать о долге и обязательствах куда более многомудрых.

Стайни застыла, словно вонзённый в землю клинок, кулаки судорожно сжаты.

— Не стоит так волноваться, — продолжала сидха, — Тёрн способен за себя постоять.

Гончую Нэисс демонстративно не замечала.

— Но на него могли напасть из-за угла! Внезапно! Оглушить предательским ударом! Подобно тому, как меня, недостойного, вырвало в ваш мир заклятье какого-то грязного таэнгского шамана… — демон вдруг захрипел и осёкся.

— Эй, мэтр, ты чего? — всполошилась Стайни.

С демоном творилось что-то непонятное. Только что он сидел спокойно, но потом длинные пальцы, увенчанные острыми когтями, начали нервно подрагивать. Кройон что-то забормотал себе под нос на непонятном языке, потом вскочил, закружился по полянке. Пасть демона оскалилась, зубы клацали, глаза вспыхнули тёмным огнём.

— Мэтр! Что с тобой?!

Кройон не ответил. Вместо этого он вскочил — и пошатнулся, нелепо взмахнув передними лапами. Челюсти раскрылись и клацнули, резко захлопнувшись, с губ полетела пенящаяся слюна. Взор обессмыслился, глаза налились кровью.

Сидха коротко взвизгнула и бросилась наутёк. Стайни тоже сделала движение прочь, но вдруг резко замерла и кинулась обратно. И, совсем как Тёрн, положила ладонь на чёрную, заходившую ходуном чешую.

Кройон взревел, сграбастал коротко застонавшую Гончую и одним прыжком оказался возле исполинского дерева, с хряском впившись клыками в массивный ствол.

…Далеко сидха, конечно же, не убежала. Зрелище, как взбесившийся демон станет пожирать отвратительную Гончую Некрополиса, Гончую, предавшую лютой смерти всю родную Ветвь Нэисс, — такого она пропустить не могла.

Однако клыки Кройона терзали отнюдь не человеческую плоть, всего лишь неподатливую сердцевину старого и жёсткого остролиста. Демона корчило и гнуло, он издавал жуткое рычание, во все стороны летели щепки — и Стайни тоже моталась, словно щепка, придавленная к чешуйчатой броне.

Длилось это довольно долго, но мало-помалу припадок стал ослабевать.

Немного подумав, сидха вышла из зарослей.

Демона вновь терзали последствия Призывания, грубого и ранящего, использованного колдуном таэнгов. Мэтр Кройон мычал и размахивал лапами, землю вокруг покрывали обломки коры и щепки.

— Та-ак… — выдохнула Нэисс. — А ты опять, значит, за старое. Ненадолго тебе Тёрн помог…

Демон что-то промычал, поневоле неразборчиво.

— Он справился, — с обидой бросила помятая Стайни, кое-как поднимаясь с истоптанной травы.     — Тёрн… далеко… — только и смог простонать наконец Кройон.

— Ты о чём?

— Дхусса… поблизости… нет. Его… заклятья… помогали… мне… держаться…

— Как это — нет?! — аж подскочила Стайни. — Куда же он делся?!

— Н-не знаю… — демон обессиленно закрыл глаза и растянулся прямо на голой земле. — Просто перестал его чувствовать. И сразу… сразу… — он едва шевельнул лапой, указывая на истерзанный ствол. — Но это ничего не значит! Недостойный справился и, значит, может отправляться на поиски!

— Погоди, не срывайся с места, — пробурчала в ответ Нэисс. — Я же говорю, этот дхусс небось не упустит случая вволю погулять и поесть. Без нас, разумеется.

— Как ты можешь так говорить! — вскинулся демон, отбросив обычные «многомудрую» с «достойнейшей» и разом забывая о только пережитом ужасе. — Ты хотела сбежать, бросив Тёрна, ещё тогда, в храме! Стыд и позор, если только на вашем несчастном плане знают, что такое стыд!

— А ты меня не стыди, — покраснела сидха. — Ты мне вообще никто, и я тебе ничем не обязана. Тебе дхусс нужен — иди, спасай.

— Ты нам именно что обязана! — взревел Кройон, потрясая внушительного вида кулачищами. — Забыла, как тебя из лап таэнгов вытаскивали? Мнится мне, стоило б тебя там и оставить. Тьфу, слушать противно! Я, поэт, никак не воин, отлично вот понимаю, а ты — нет! И если б не многомудрый и доблестный Тёрн — вариться б тебе в котле, неблагодарная, а потом черепушке твоей — глазницами пялиться, к дереву прибитой, охранять конграницу племени таэнгов! Тебе этого хочется?!

Сидха не придумала ничего умнее, кроме всегдашнего:

— А я и не просила его меня спасать!

— Разумеется, недостойная предпочла б превратиться в бульон, — скорчил рожу демон. — Одним словом, я иду искать досточтимого дхусса. Трусов и неблагодарных с собой не зову.

— Ага, и далеко ты уйдёшь, позволь спросить? — криво ухмыльнулась Нэисс. — Только до городских ворот тебя и хватит. А потом сбежится весь этот проклятый городишко, так бы его и спалила! Стража с секирами, добрые обыватели с дрекольем, а то ещё и големы Навсиная объявятся. Нет уж, мэтр, оставайся здесь. Я сама пойду.

— Ты-ы? — Удивлению Кройона, казалось, нет пределов.

— Я-а, — передразнила его сидха. — Но только для того, чтобы ты от меня отстал. Мне эти ваши храмы Феникса, равно как его пух-перо, даром не нужны.

— Тебе, недостойная, вообще ничего не нужно, — гордо заявил демон. — Ничто для тебя не ценно. Даже такую редкость, как долгий керван. Ты не понимаешь, что надзвёздные силы соединили нас воедино, и теперь, как бы ни…

— У меня голова гудит от твоих разглагольствований! — рявкнула сидха, вскакивая на ноги. — Ждите меня здесь, я сказала. Вернусь вместе с Тёрном. И Ксарбирусом заодно. Скоро. Вытащу их обоих из кабака. Ну или из борделя. Что я, дхуссов не знаю?

— Досточтимый Тёрн не дхусс! — возмутился Кройон. — Он сам так сказал!

— Выглядящий неотличимо от дхусса не потерпит ущерба, если я поименую его дхуссом, — язвительно бросила сидха. — Но вообще говоря — очень мило! Очень мило! Просто замечательно с его стороны — завести нас сюда и скрыться.

— Но ты же пойдёшь его искать, правда?

— Правда. Но не только — хорошо бы разузнать, где еРбуют в местные терции! — рявкнула сидха. — Хватит с йеня благотворительности! Пора и о себе подумать. Мне некуда идти, некуда возвращаться, одна раскаявшаяся как будто бы Гончая сожгла мой дом, весь мой род, до последнего сидха…

Стайни по-прежнему смотрела в землю.

— И ты, спасшаяся в храме Феникса только благодаря многомудрому дхуссу, теперь вот так легко покинещь его? — Мэтр Кройон нашёл силы воздеть руки к небу.

— Покину и глазом не моргну! После того как приволоку к вам на аркане! Хотя я и понятия не имею, что с ним случилось! — завопила сидха. — Если ты прав, может, его уже давно нет ни в городе, ни в окрестностях! Может, на корабле уплыл! Может, вообще напился и с пьяных глаз свалился в канаву, где и утоп!

— Не смей, — тихо-тихо, но так, что услыхали и Нэисс, и Кройон, проговорила Стайни. — Не смей его трогать.

— О-о, — ухмыльнулась сидха. — Раскаявшаяся палачка моего племени заговорила. Кто бы взывал к справедливости, но не ты, отродье Некрополиса! И не пыжься, не испугаюсь — я тебя уделала настоящей, полнокровной Гончей, уделаю и сейчас, когда ты — всего-навсего человек. Хочешь убедиться? Соскучилась по Игле-до-Сердца? Тут ведь нет дхусса, готового лечить любую шваль!

— Стойте, прекратите немедленно! — взвыл демон, да так, что с нижних ветвей дождём посыпались листья.

Как ни странно, это подействовало. Сидха поспешно натянула презрительную гримаску, пробурчав нечто вроде «да не очень-то и хотелось, руки об этакое марать…».

Стайни промолчала, только кулаки судорожно сжимались и разжимались, тиская эфес.

— Мы — керван, — внушительно проговорил демон, как бы невзначай демонстрируя когти, что заставили бы устыдиться собственной остроты даже лучшие южные сабли. — Керван, кто бы что ни говорил. Керван, возникший даже против нашей воли. А значит, он скреплён и запечатан силами, превосходящими всякое наше воображение. Не нам посягать на это, не нам срывать незримые печати. Даже мне, недостойному гостю с иного плана, это очевидно. А вы всё тешите собственные самолюбия, находя радость в мелких и ничтожных ссорах!

— Прости, мэтр, — тихонько проговорила Гончая, — но я ни с кем не ссорилась и не собираюсь. Я лишь не могу слышать, как спасённая поносит собственного спасителя.

— А что ты… — запальчиво начала было сидха, однако вмиг осеклась, стоило когтю демона сверкнуть возле самого её горла — куда быстрее, чем она успела бы послать Стрелу-до-Сердца.

— Хватит, — клыки Кройона поблескивали, с чёрных губ стекала слюна. — Когда керван прекратит существование, иди на все четыре стороны, сидха. И говори, что хочешь. Но пока что — не оскорбляй то, что прокладывает путь звёздам и что соединяет воедино судьбы разумных!

Нэисс притихла, лишь зло зыркнув на демона, ничуть этим не впечатлённого.

— Так что отступать нам теперь некуда, — Кройон переводил тяжёлый взгляд из-под бронированных век с сидхи на Гончую. — Что бы ни случилось с почтенным Ксарбирусом и многомудрым Тёрном, мы пойдём до конца. По крайней мере, я. Еще не все пламена угасли, как говорят у нас.

Сидха молча смотрела. Ей больше всего хотелось тихо, незаметно отступить шаг за шагом в глубь зарослей, а потом и вовсе повернуться спиной и бежать… но отчего-то она этого не делала. Стояла, злилась на себя — но не трогалась с Места.

Кто знает, на что способен впавший в отчаяние демон, Кто знает, не ослабнут ли наложенные на него Тёрном узы, Кто знает, не возьмёт ли верх чёрное чародейство таэнгов, отступившее далеко вглубь, но исчезнувшее ли?

— Мы отправимся на поиски, — торжественно объявил меж тем Кройон. — Я, недостойный, даю обет не знать покоя,  пока не отыщу многомудрого мэтра Тёрна. Ничто не исчезает бесследно, даже в мире, где правит магия. Я отправлюсь в этот город, я найду следы… и буду надеяться, что скромные способности, мне дарованные, помогут отыскать пропавшего. Последний раз спрашиваю тебя, недо. сидха Нэисс. Со мной ли ты или против меня?

К горлу сидхи подступила тошнота. Шутки с Кройоном сейчас могли обойтись очень дорого.

— Я с тобой, чёрный, — как могла, твёрдо ответила она, постаравшись не опустить глаз под яростным взором демона. — Считай, я ещё в долгу перед дхуссом за… за тот таэнгский котёл. И я пойду по следу…

— То есть ты поняла, что такое керван? — немедленно осведомился демон.

— Не твоё дело, — отрезала Нэисс. — Я же сказала, что в долгу. Чего тебе ещё надо?

— Тогда веди, — скомандовал Кройон.

— А ты-то куда собрался? Или решил в таком виде прогуляться по улочкам, на лавки поглазеть, на товары? — прошипела сидха. — Не понимаешь, что из этого выйдет?

— Гм… — несколько смутился демон. — Не могу не признать известной правоты, а следовательно…

— А следовательно, я пойду одна, — заявила Нэисс.

— Не одна, — негромко, но твёрдо возразила Гончая. — Я тоже пойду.

— Что-о?

— Что слышала, сидха! — Стайни взглянула прямо в лицо сидхе. — Тебе что, нужно прямо всё сказать? Да, мне он небезразличен. Тебя это устроит, кровница?

От подобной откровенности Нэисс едва не поперхнулась.

А Стайни наступала, надвигалась на опешившую сидху.

— Я не брошу тут дхусса. И тебе не дам хвостом махнуть да скрыться. Не веришь? Думаешь, один раз убила, убьёшь и второй? Ошибаешься, кровница. И я тебе это докажу.

— Не сейчас! — рыкнул демон. — Пусть Нэисс идёт одна. Я знаю, она не обманет, храбрая Стайни.

— Спасибо за доверие, — криво ухмыльнулась сидха.

Хотела, чтобы это получилось надменно и презрительно, а вышло испуганно и жалко.

— Иди, — распорядился демон так, словно и впрямь имел право приказывать. — Мы будем ждать тебя здесь. И… лучше бы тебе вернуться живой и невредимой, сидха.

Разумеется, Нэисс и в голову не пришло воспользоваться воротами. Тонкая и гибкая, она легко вскарабкалась на городскую стену, лишь самую малость помогая себе чародейством. Мягко спрыгнула наземь, поправила волосы и потекла плавным, полным достоинства шагом сидхов, внешне ни на что и ни на кого не обращая внимания.

Хотя на неё саму внимание, конечно же, обратили. Гигант-клосс, очень похожий на Трувора из Семме, при виде её глухо зарычал и в ярости завращал глазами, да так, что два его спутника, низкорослых и коренастых гнома, повисли на нём с двух сторон. Не вышедшие ростом, они померились бы силой с кем угодно, даже со дхуссами, и тролль нехотя, с раздражённым ворчанием дал себя увести, сидха уловила последние слова:

— …да ну её, ведьму лесную, пошли лучше пиво пить…

Против такого аргумента не смог бы устоять ни один правильный клосс.

Дорогу Нэисс ни у кого не спрашивала. Город для сидхи всегдда был, есть и останется отвратительным, загаженным Местом, но зато здесь хватало запахов, помогающих найти Дорогу.

На диковатого вида сидху, нечастую гостью в населённых людьми местах, косились. Но гордый, независимый и вспыльчивый нрав лесных красавиц тоже успел стать притчей во языцех от моря и до моря, так что городские ловеласы даже и не пытались заговорить с Нэисс.

Как ни странно, она не чувствовала сейчас зла к Стайни. Поверила, что «твою Ветвь сжигала не она»? Или… ей невольно стало обидно, что… тут Нэисс оборвала себя, «приказав не думать и запретив думать».

Умеющий с закрытыми глазами пройти насквозь любой, самый дикий лес, не потеряется и в каменном лабиринте человеческого муравейника. Описав широкую дугу) сидха в конце концов оказалась с обратной стороны ворот сквозь которые три дня назад прошли дхусс с алхимиком.

На что она рассчитывала? Что уловит давно стёршийся запах Тёрна? Или же едкий след кислот, навек пропитавших одеяния Ксарбируса?

— Эй! Чего надо, чего топчешься? — стражник угрожающе нагнул гизарму.

Видно, не только тролли-клоссы считали сидх «лесными ведьмами».

Нэисс не стала спорить. Медленно побрела прочь, опустив голову, словно в глубоком отчаянии.

Куда ж ты делся, шипастый недотёпа, белый рыцарь, последний из истинных паладинов? Что с тобой приключилось? Ты ж сама, Нэисс, ни на миг не верила в его загул. Тёрн никогда не отправился бы к продажным девкам. Никогда и ни за что.

Вспомни, вспомни его, сидха, вытащившего тебя из котла таэнгов, хотя ты гордо бросила, что в обществе его не нуждаешься. Вспомни, как он один бросился к лопнувшей пустуле, как стоял под сводами храма Феникса, как справился с навсинайскими големами. Вспомни как следует, спроси истёртые камни под твоими сандалиями — не видали ли этого чудака, этого героя наивного, этого… этого.. в которого втрескалась по уши бывшая Гончая…

И в какой-то момент сидха вдруг поняла, что на самом деле идёт по следу. Дхусс шагал этими проулками, улииы запомнили его, хотя и старались не подать виду. От виска к виску Нэисс перекатывался тяжёлый шарик боли  — город навалился всей смердящей тушей, зажимая потной ладонью рот и ноздри, тяжело пыхтел в шею, словно распалившийся насильник. Но сквозь дурно пахнущую волну всё равно пробивался запах Тёрна — чистый, природный запах вольного зверя, случайно оказавшегося в городской западне.

И ещё сидхе чудилось, на самой грани доступного, отблеск дальнего, сияющего, зеленоватого, словно ярко освещенного солнцем океана пышной листвы над белыми, словно старая кость, скалами — и синяя, роскошно-синяя полоса моря под ними.

Память вспыхивала и гасла, но эти отблески так ничего и не сказали Нэисс.

Однако след она не теряла.

Дорожка привела в узкий и кривой тупичок, над головой сошедшиеся почти вплотную крыши, узкие оконца, высокие и узкие же проёмы дверей. Резные горгульи, оскаленные пасти неведомых зверей — уже полустёртые, тупичок явно знавал лучшие времена.

Наглухо запертая дверь, узкая, словно прорубленная в стене единым взмахом меча. Краска давно облупилась, дерево потемнело.

След обрывался здесь, на паре истёртых каменных ступеней, и больше никуда не вёл, даже не ныряя в дверной проём.

Нэисс попятилась. Здесь пахло волшебством, магией высоких порядков.

Лезть внутрь, ломать прочные дубовые створки?

Ради чего?

Только потому, что тебе не даёт покоя случившееся в храме Феникса?

Но в одиночку?

Сидхе хватило ума для отвода глаз потоптаться и у других дверей в тупичке — пустом, безлюдном и совершенно вымершем. Ни людей, ни кошек с собаками, ни даже крыс.

И свет, едва  пробивающийся сквозь узкую щель меж почти сошедшихся  крыш — словно Нэисс оказалась за крепостной бойницей, откуда недобро прищуренные глаза целили куда-то в высокое небо.

Разум настойчиво советовал сидхе вернуться обратно в лагерь. Закипавшая злость упрямо толкала к иному.

Вокруг никого. А вокруг пояса обвита стражевая ветвь способная на много большее, чем служить лишь ночным сторожем.

Сидха решительно провела ладонью по талии, в ладонь скользнула гибкая живая плоть древесной ветки, умевшей при надобности представиться хоть лианой, хоть сухим полусгнившим сучком. Отступила на пару шагов — стражевая ветвь свободно повисла гибким бичом. Нэисс размахнулась — живая плеть хлестнула по глубоко вделанным в камень петлям, и их тотчас покрыла ржа. Два удара сердца — под тяжестью створок железо разъялось, дверь с грохотом рухнула.

— Появление, достойное королей, — раздался из темноты насмешливый голос. — Вернее, королевских сборщиков податей. Счастье, что у нас в Вольных городах таковых не водится.

Сидха так и обмерла.

На свет вышел человек, высокий и широкоплечий, явно привыкший к латам и двуручному мечу.

— Ради такой чести — узреть сидху на собственном пороге — можно пожертвовать и крепостными воротами, не то что какой-то там дверью, — продолжал усмехаться воин.

Лицо его больше всего напоминало крепостную башню — прямое, глаза посажены глубоко, словно в бойницах, подбородок выдается вперёд, подобно подошве бастиона, белёсые волосы гладко зачёсаны, будто тесовая кровля. Он носил коричневый с золотом кафтан и широченный, отделанный каменьями пояс богатого бюргера, но видно было, что человек этот в жизни не сосчитал ни единой монеты — за исключением случаев, когда добывал их с бою.

Нэисс попятилась. По-змеиному свиваясь, живая плеть руке приготовилась к удару — но хозяин, похоже, только этого и ждал. И ничуть не страшился. Сидха решила заговорить.

— Я ищу друга, — последнее слово выговорилось с некоторой заминкой. — Его след оборвался здесь.

— И потому почтенная незнакомка решила не церемониться с чужой собственностью? — усмехнулся рыцарь. — Не стану и спрашивать, отчего дорогая гостья решила даже не беспокоиться с каким-то там стуком?

— Здесь пропал мой друг, — Нэисс пошла напролом. В конце концов, чего она боится? После Иглы-до-Сердца могла выжить только Гончая, это извращение живой природы, наполовину голем, как и навсинайские уродища.

Рыцарь ответил не сразу, хотя, казалось бы, чего проще — сказать, мол, слыхом не слыхивал, видом не видывал?

— Опиши его, прекрасная сидха. Быть может, я смогу помочь?

Человек определённо издевался. Тонкие пальцы Нэисс чуть шевельнулись, плотнее стискивая стражевую ветвь, но звериное чутьё её расы подсказывало, что рыцарь не блефует. В глубине, во мраке узкого коридора за его спиной таилось нечто, с чем сидхе встречаться совсем не хотелось.

— Он дхусс. Из клана Морры.

— Вот как, — поднял брови рыцарь. — Дхусс. Из клана Морра. На пороге моего скромного обиталища. Чрезвычайно интересно. Но уверена ли прекрасная сидха, что не ошиблась и что следы её друга оборвались именно на моём пороге? Ждёт, когда я потеряю терпение, подумала сидха. До чего ж  это глупо, я, Нэисс, рискую головой ради какого-то дхусса, дикаря, хотя и нахватавшегося где-то кое-каких знаний!

— Может, прекрасная сидха желает войти и осмотреть дом?

Щёки Нэисс запылали. Так её уже давно не унижали.

Неведомо какие силы заставили её поклониться и сдавленно пробормотать какие-то извинения.

— Принято, — усмехнулся рыцарь, хотя усмешка получилась изрядно ненатуральной. — А дверь… в конце концов давно уже собирался обновить.

Нэисс молча дёрнула головой, изобразив нечто вроде резкого кивка.

Она понимала, что надо было не разводить разговоры, а просто сбить человека с ног стражевой ветвью, перешагнуть через тело — потому что ошибиться она не могла, след дхусса обрывался именно здесь.

Интересно, отрешённо подумала Нэисс, осторожно пятясь к выходу из тупичка и ни на миг не упуская из вида застывшего на пороге рыцаря, а куда делся след Ксарбируса? Почему я ничего не чувствую, ну совсем ничего? Он ведь весь пропах алхимичьей дрянью, не могло всё это сгинуть в одночасье!

Стой, глупая, беззвучно гаркнула она себе. Куда ты направляешься? Обратно в лагерь? И зачем? Опозориться перед Гончей? Видеть её гнусную ухмылку? И выслушивать нотации Кройона?

…Сейчас Нэисс уже не вспоминала, что совсем недавно Тёрн говорил ей о наёмных терциях, не думала о «свободной жизни» в Вольных городах. Нет, она не побежит побитой собакой перед этим человечишкой, она, лучшая чародейка своей Ветви!

Рыцарь с озабоченным видом осматривал остатки съеденных ржавчиной петель.

— О, вернулась, — заметил он сидху. — Чем ещё могу быть полезен, прекрасная гостья?

Это оказались его последние слова. Нэисс пристально смотрела в бесцветные глаза, не отрываясь ни на миг, стражевая ветвь ударила, как и положено, продолжению собственной руки.

Рыцарь свалился, точно куль с мукой.

Нэисс перешагнула через сбитого ею с ног безоружного человека, одним движением оказавшись за порогом.

Темно. И волной накатывающий дурман, диковинный, причудливый запах, словно прогретой солнцем степи, где уже начала сохнуть на корню трава.

Сидха глубоко вздохнула и сделала ещё один шаг.

…И когда завеса мрака уже смыкалась за её спиной, она запоздало подумала, что, быть может, стоило бы затащить поверженного противника внутрь, привести в чувство и как следует допросить?

— Добро пожаловать, последняя из Deleon Xian! — раздался голос только что опрокинутого без чувств рыцаря, и тьма рванулась на сидху со всех сторон.

— Пропала. Сгинула. Исчезла. Потерялась, — демон Кройон кружил по крохотной полянке, театрально хватаясь за голову. — Сперва многомудрые Тёрн с мэтром Ксарбирусом, а теперь ещё и сидха! Что это за город, что за бездна, что за глотка?!

Стайни ничего не ответила. Бывшая Гончая застыла точёной статуэткой, обхватив дерево руками, не хуже самой пропавшей сидхи, словно вслушиваясь в движение жизненных соков за бронёй коричневой коры.

Демон всё метался и метался, скулил, стенал, причитал и  заламывал руки — когти только скрежетали.

— Дождёмся ночи, — наконец произнесла девушка. — Дождёмся ночи — и пойдём вместе.

— Куда?! — возопил Кройон. — Куда нам идти?! Как их искать?! Как недостойный появится в городе, среди массы людей, несведущих, убогих рассудком и не способных понять теорию множественности бытийных планов?!

— Не трепещи, мэтр, — сухо бросила Гончая. — Конечно, я уже не та, что прежде, но память-то так просто не убьёшь. Дождёмся ночи, говорю тебе.

— Но что, что с ними могло случиться? — вновь принялся за своё демон.

— Что с ними могло случиться? Ты ещё не понял, шипастый? Они попали в засаду, не будь я Гончая, честное слово.

— В засаду? Чью? К хозяевам големов? К Мастерам Смерти?

— Скоро узнаем, — невозмутимо пообещала Гончая. — А пока сядь, мэтр, посиди спокойно.

Но мэтр Кройон не мог сидеть спокойно.

— Многоучёный Ксарбирус… как же я теперь попаду домой?! — безутешно рыдал он.

Гончая вздохнула. Села рядом, положила ладонь на блестяще-агатовую чешую.

— Их похитили, мэтр. Их и сидху. И тебе не вернуться домой, покуда мы не отыщем похитителей.

— Но как это сделать? Ваш мир огромен, а нас всего двое! Да ещё и какие-то призраки за плечами!

— Гончие не отступают и не сдаются, — усмехнулась Стайни.

— Ты ж больше не Гончая!

— Кое в чём мои бывшие хозяева были не так уж не правы. Например, в том, что нельзя ни отступать, ни сдаваться.

— Слова, слова, слова… — скривился Кройон.

— Слова, но не только, — возразила Гончая. — Тёрн и Ксарбирус попали в засаду. Сидха угодила в тот же капкан, её наверняка ждали. А вляпалась она, не сомневаюсь, по собственной глупости и упрямству.

— Не стоит чернить сестру в керване, — оборвал Гончую демон.

— Не буду, — поспешно согласилась Стайни, явно не желая ссориться с щепетильным мэтром. — А мы, как свечереет, полезем через стену. Вдвоём.

Кройон только помотал рогами.

— Ничего у нас не получится, — плаксиво протянул он. — И я останусь тут навеки, чтобы уже никогда не увидеть…

— Хватит! — Стайни потеряла терпение. — До темноты уже совсем немного.

— Хорошо, — уныло согласился демон. — Но всё равно это ведь зря…

Гончая только сощурилась и беззвучно выругалась.

— Сможешь запрыгнуть, мэтр?

— Достойнейшая смеётся, — оскорбился демон и в подтверждение собственных слов одним движением перемахнул через острые зубцы. Когти пробороздили каменные плиты, Кройон едва не сорвался вниз, настолько велика оказалась инерция огромной туши.

— Вот это да, — покачала головой Гончая.

— Поднимайся, достойнейшая, — увенчанный шипастым окончанием хвост демона свесился в бойницу.

Стайни не заставила просить себя дважды.

Она не успела посмеяться над рассеянностью охранявшей Феан стражи, как в соседней башне забили тревогу и, явно управляемые каким-то заклятьем, вдоль всей стены вспыхнули факелы.

— Вниз! — Кройон сграбастал девушку, чёрной молнией метнувшись прямо с парапета на черепичную крышу ближайшего к укреплениям дома. Треск, грохот, стропила подломились, осколки полетели с кровли во все стороны, но демон оказался проворнее. Ещё один прыжок — и громадное существо оказалось на соседней улице, походя сметя хилый палисадник.

— Теперь бежим!

— Спасибо, это недостойный кое-как способен сообразить и сам, — огрызнулся Кройон.

Тишину разорвал истошный вой перепуганных псов.

Демон немедля сорвался с места, в несколько мгновений оказавшись за углом, на следующей улочке, потом ещё на следующей и ещё.

— Ну, достаточно? — осведомился он у Гончей, когда собачьи голоса наконец стихли вдали.

— Достаточно.

— И что теперь? Как станем искать? — сварливо осведомился демон.

— Как искали сидху, помнишь, мэтр?

— Помню, — воодушевился Кройон. — Ты, многодостойная, объявила о существовании особой связи между…

— Вот именно. И хотя я больше не Гончая и эликсиры Некрополиса вымыты из моей крови, сидху я не потеряю. Тем более на столь близком расстоянии.

— Насколько близком? — демон явно ободрялся всё больше и больше.

— Не знаю. Будем кружить по улицам. Ночь впереди длинная.

— А стража? Тревогу никто не отменял! Гончая беззаботно отмахнулась:

— Не догонят.

Однако сказать оказалось проще, чем сделать. Городская терция Феана серьёзно относилась к взятым обязательствам. По улицам раздался дружный топот многочисленных сапог — топот, переходящий в хлюпанье, если учесть отсутствие мостовых и многочисленные глубокие лужи, не пересыхавшие даже в самые жестокие засухи. По стенам заметались отблески факелов, вспыхнули алым многочисленные наконечники копий вкупе с лезвиями гизарм, глеф и алебард.

Мэтру Кройону пришлось закинуть Гончую на плечо и вновь показать, что бегает он получше любого на этом плане.

Чёрной тенью они метались по всполошившемуся, закипевшему, словно разрываемый медведем муравейник, Феану. Кройон нырял в узкие улочки, больше напоминавшие крысиные лазы, и пробирался крысиными лазами, больше смахивавшими на улицы. За ними оставался широкий след — сломанные изгороди, опрокинутые бочки, снесённые калитки и ворота, но пока погоня доберётся до них, уверяла демона Стайни, они успеют выполнить задуманное.

— Многодостойная! — взывал к Гончей Кройон, в очередной раз ныряя в узкую щель между домами и одним прыжком взлетая на крышу, да так, что ставни с грохотом срывались с петель. — Сколько ещё? Долго ли?

— Правее! — командовала в ответ Стайни. — Левее! Теперь прямо! Так держать!

— Держу, держу… — стонал демон. — Ох, ох, смотри же — окружают!

— Лево! — вдруг выкрикнула Стайни. — И… стоп!

Тупичок, тёмный и кривой. Наглухо закрытые ставни, ни огонька, ни движения. Кажется, здесь брезговали промышлять даже вездесущие крысы.

— Это… здесь?

— Здесь, — прошептала Стайни, соскальзывая с плеча Кройона наземь.

Тьма плескалась в тупичке, словно непроглядная влага. Демон шумно втянул ноздрями воздух, поморщился, помотал головой.

— Алхимия, — уверенно заявил он. — Высших порядков. Принципы смешения и разделения, возгонки и тому подобного одинаковы на многих планах.

— Да… — задумчиво протянула Гончая, зачем-то облизывая пальцы, словно пробуя на вкус сами запахи. — Алхимия. Напрочь отшибающая следы. — Ну что? Что же?

— Ничего, мэтр, — последовал ответ сквозь зубы. — Сидха отрастила крылья. Взмахнула ими и улетела. Не задавай глупых вопросов, демон. Здесь след обрывается. Полито какой-то алхимической гадостью, как ты сам правильно определил. Я знаю, Я чувствую. Всё-таки Ксарбирус… Он меня лечил. Невольно оставил… частицу.

— То есть алхимик Ксарбирус, — медленно закипая, начал демон, — вылил на землю нечто, препятствующее прохождению по дальнейшему следу?

— Витиевато, мэтр, но в целом верно, — кивнула сидха.

— Но если это вылито только здесь…

— Не надо считать меня непроходимой дурой, мэтр. Конечно, я искала выходящие дорожки. Не нашла. След просто пресёкся, закончился этой кляксой.

— А вылитое — вылито именно алхимиком Ксарбирусом? Многодостойная уверена?

— Н-нет, — призналась девушка. — Не уверена. Просто уж слишком много совпадений.

— Н-нет… Тёрн и Ксарбирус исчезли…

— Тёрна похитили, — уверенно бросила Стайни. — По-иному и быть не может. Нападение, засада… И полито алхимическим эликсиром. Уверяю тебя, очень сложным эликсиром, такой кто попало не сварит.

— Ну почему же, — растерянно проблеял демон. — Их могли похитить обоих, а эликсиры… мало разве в вашем мире способных алхимиков? Почтенный дхусс говорил, что чувствует преследование… Разве мы все не устраивали засады и засидки? Безуспешно, правда…

— Да, Тёрн говорил что-то такое, — нехотя призналась Гончая. — Но ведь мы так никого и не заметили! И на нас самих никто не нападал…

— Если не считать ту тень, — уточнил демон.

— Если не считать ту тень, — согласилась Стайни. — Но то — совершенно чужое. Целиком и полностью. Едва бы та сущность оставила алхимические следы.

— Едва ли, — вынужденно согласился Кройон. — Но что же из этого следует?

— Следует то, что мы сейчас войдём в тот дом, — Стайни кивком указала на мрачное строение прямо перед ними.

— Вон туда? — задрожал демон. — Недостойному оно очень не нравится.

— Мне оно нравится не больше твоего, мэтр. Но сидха исчезла именно там. Почти уверена, что там же сгинули и Тёрн с Ксарбирусом.

— Тогда идём! — патетически провозгласил Кройон. — Ступим бесстрашно в сей мрачный вертеп! Сорвём покровы с…

— Тихо, мэтр! — Стайни шагнула к тёмному проёму.

Жалобно поскрипывала кое-как пристроенная обратно на петли дверь — Гончая обратила внимание, что сам крепёж починен на скорую руку, а толстенные прокованные листы, уходившие в толщу стены, изъедены ржавчиной так, словно целую вечность провалялись под проливными дождями.

Из коридора пахло гнилью и кошками. Дом казался давно заброшенным.

Широкоплечий демон едва втиснулся в узкий проём.

— Они тут были, — шепнула Стайни. — Точно — были. Сидха. И Тёрн. И Ксарбирус.

— Ну, были, а толку? — прошипел в ответ демон. — Где их искать? Куда нам теперь идти?!

Тёмный коридор, словно кишка неведомого зверя, тянулся куда-то в глубь длинного и узкого строения. Голые стены, скрипучие, рассохшиеся створки и косяки, запыленные ниши, где когда-то, наверное, стояли вазы или статуэтки божков.

Никаких признаков жизни.

— Ты зачем меня сюда завела? — начал было возму

щаться демон, когда тьма со всех сторон ринулась на них.

Густая, плотная, чернильная темнота — словно ловчие сети.

— Ахха, трусы! — загремел вдруг демон, широко разводя лапы с выпущенными когтями и одним взмахом хвоста проламывая полусгнившую перегородку. — Не на того напали!

Полыхнуло яркое, невообразимо живое, словно из другого мира, пламя. Оно жадно пожирало мрак, вцепившись в него не хуже голодного морского змея. Кройона окружила настоящая паутина из множества огненных шнуров, тёмные лоскутья так и полетели в разные стороны. Стайни отшвырнуло в сторону, в левом плече вспыхнула острая, режущая боль, девушка едва успела откатиться — хвост мэтра Кройона перебил основание ещё одной стены, старые балки, битый камень, обломки штукатурки так и брызнули в разные стороны.

Во тьме кто-то впервые закричал, сдавленно, хрипло, в жутком и неописуемом ужасе прощаясь с жизнью. Обмирая, Стайни услыхала кошмарный хряск могучих челюстей, играючи расправлявшихся, судя по звукам, с кольчатой железной рубахой.

Гончей удалось подняться, она забилась в угол, выставив перед собой клинок, отлично понимая, что сейчас не сможет сделать ровным счётом ничего. Без эликсиров Некрополиса она мало что видела, ночное зрение слабело — а схватка разыгрывалась нешуточная.

Пламенная паутина вокруг мэтра Кройона поугасла, покрылась пеплом, словно рассечённый мрак оседал сейчас на огненной клетке бесчисленными порошинками золы. Под ноги Стайни что-то откатилось с тупым стуком — верхняя половина обезображенного человеческого торса. О пол ударялись бессильно раскинутые руки в латных рукавицах. Где-то рядом хрипел и рычал Кройон, звенела сталь, кто-то сдавленно вскрикнул — и вновь раздалось утробное чавканье.

Как ни быстротечен оказался бой, Гончая Стайни доказала, что не зря носила ошейник мастеров Смерти и не за просто так получала свои руны. Пальцы быстро обшарили разорванное пополам тело, не смущаясь обильно покрывавши стальной нагрудник крови и внутренностей.

— Ага!

Она нашарила небольшой круглый медальон, на первый взгляд — совсем простой, обычный «оберег», какими во множестве торгуют на рынках совсем низко павшие адепты — а зачастую просто шарлатаны. Сорвала окровавленную цепочку, размахнулась, швырнула амулет на пол и, словно добивая врага, ударила в кругляш остриём клинка. Крышка треснула, металл вспыхнул, словно в унисон, хриплым рёвом отозвался демон:

— Кройон! Бежим!

В ответ раздалось только жуткое рычание, перемежающееся клацаньем зубов и каким-то подозрительным хлюпаньем.

— Ты-то мне и нужна, — прошипел кто-то ей в ухо, и закованная в железо рука попыталась подсунуть нож к её горлу. Правда, саму эту руку покрывала кровь, остриё клинка дергалось и дрожало, словно в лихорадке, и, прежде чем лезвие успело глубоко погрузиться в плоть, Стайни резко отмахнулась собственным мечом. Короткий вскрик, бульканье, и тяжесть рухнувшего тела в доспехах почти прижала бывшую Гончую к полу. Оружие Стайни рассекло неудачливому поимщику шею, однако его живот был уже и так Разворочен — на ногах его могла удерживать только магия.

— Кройон! Помоги!

— Ур-а-а-гхххх…

Потрескивая, ровно горели рухнувшие балки. В дыру над головой равнодушно заглядывали звёзды. Стайни сбросила с себя мертвеца, пошатнувшись, шагнула к гротескной, замершей, словно горгулья на соборе, фигуре демона. Тот сидел на корточках и, словно чудовищная белка, деловито выгрызал человеческую плоть из железной скорлупы нагрудника.

— Кройон… — Гончая всхлипнула, выпустила меч, положив обе раскрытые ладони на покрытую чем-то тёплым и скользким чешую. — Приди в себя. Ну, пожалуйста. Приди в себя, и пойдём отсюда. Пока не явились подкрепления.

— Мрругха-аагх…

— Сейчас, сейчас помогу… — она лихорадочно зашарила по мёртвым телам, обильно пачкаясь в чужой крови. — Вот ещё один, получай!

Меч Гончей обратил в ничто ещё один амулет, поспешно сорванный с трупа кого-то из нападавших. Демона сотрясла жестокая судорога, но занятия своего он не оставил.

Не помогало. Ничего не помогало.

— Кройон, — из уголка глаза Стайни выкатилась самая настоящая слеза. — Пойдём, прошу тебя. Пойдём. Тёрну нужна помощь. И Ксарбирусу. И даже сидхе, пусть она и ненавидит меня. Керван гибнет, мэтр! И ты один можешь его спасти.

Эта патетическая, в лучшем стиле древних трагиков тирада, как ни странно, подействовала лучше всякой магии.

— К-керван? — прохрипел-прорычал Кройон, облизывая покрытые чужой кровью губы длинным вибрирующим языком. — Керван погибает?.. Гррр! Сейчас, храбрая, сейчас. Вот только закончу трапезу.

— Давно ли ты стал лакомиться человечиной, мэтр? — Стайни не отстранялась, напротив, чуть ли не всем телом прижималась к горячей чешуе.

— Ч-что? — демон впервые взглянул на девушку. — Я? Достойная забыла, что я, поэт и художник, неподвластный постыдному зову плоти, я…

— У тебя в лапе, — перебила Гончая, — человеческая нога. Ты даже не потрудился снять с неё сапог.

Кройон вскочил, взвыл, отшвырнув страшное яство. Взгляд демона прояснялся. Гончая тоже увидела разбросанные среди переломанных досок и остатков полусгнившей мебели самое меньшее дюжину растерзанных, разорванных на куски тел. Все — в доспехах, с короткими мечами или палицами, какими удобно биться в замкнутом пространстве, все — в глухих шлемах с опущенными забралами. На железных щеках тускло горели, угасая и исчезая, нанесённые призрачно-голубым цветом руны.

— Орден Чаши, — без тени сомнения бросила Гончая. — А теперь бежим, мэтр, бежим! Чашники ошибаются только один раз. Вторично — никогда.

Демон только простонал что-то невнятное. Однако же подчинился, дал Стайни увести себя за руку, вернее — за лапу, словно ребёнок.

Стены злополучного дома наполовину обвалились, крыша просела, внутри лениво облизывался огонь, не спеша разгореться. Остро и едко пахло какими-то алхимическими снадобьями.

Тупик оставался мёртвым — но где-то рядом, на соседней улице, кто-то уже завопил «пожар!», кто-то заверещал дурным голосом. Торопилась стража, сейчас высыпят добропорядочные горожане — нет страшнее бедствия, чем разгулявшееся пламя. Кроме Гнили, конечно.

…Стайни с трудом после могла вспомнить, как же они сумели выбраться из Феана. Наверное, всё-таки спас начавшийся пожар, с моря внезапно налетел ветер, раздувая лихое пламя.

Кройон, казалось, едва держится на лапах. Голова демона болталась из стороны в сторону, язык вывалился из нечистой пасти. И только когда двое беглецов очутились далеко от городских стен, в глухой чаще, достойный мэтр дал волю отчаянию.

Он рыдал. Он катался по траве, вырывая её с корнями, Он выл так, что казалось, сейчас сюда сбегутся все терции Вольных городов. Он объявлял себя навеки опозоренным. Ему оставалось только разорвать написанные им холсты, предать пламени свитки созданных поэм — ибо какой же из него поэт, какой художник, если он осквернил себя пожиранием человечины?!

Гончая даже не пыталась его утешать.

Наконец рыдания демона стихли. Тихонько постанывая, он побрёл к недальнему ручейку, долго и ожесточённо там булькал, орудуя острой веткой, чистил зубы.

— Орден Чаши, — безо всяких предисловий встретила его Стайни, когда мэтр закончил, наконец, своё омовение. — Мы столкнулись с чашниками.

— Мне это ничего не говорит, — буркнул Кройон, как всегда, в минуту сильного волнения забывая о собственной «недостойности». Физиономия демона выражала крайнюю обиду — похоже, что его душевные терзания Гончую нимало не взволновали.

— Зато говорит мне, — оборвала его Стайни. — Мастера немало рассказывали о них в Некрополисе. Орден Чаши — охотники за неведомым. Самые жадные и самые алчные собиратели всевозможных магических диковинок в нашем мире. Любых диковинок. В том числе и живых.

— Но из кого он состоит, этот орден? Чего хочет, чего добивается? Какими силами располагает? — Кройон явно делал над собой усилие.

— О чашниках можно рассказывать очень долго. Во-первых, это самый старый из истинных, рыцарских орденов — так, во всяком случае, утверждали мои Мастера.

— А что, есть и неистинные? — вяло осведомился демон.

— Есть. Но настоящими считались три — Чаши, Солнца и Розы. Был ещё и четвёртый, орден Правды, но о нём давным-давно ничего не слышно.

— Если не слышно, то и говорить нечего.

— Хорошо. Орден Чаши, чашники, прославился охотой за магическими артефактами. Якобы подобные вещи, попадая «не в те руки», способны причинить огромные бествия. Впоследствии подобная практика распространилась и на «одушевлённые артефакты», если можно так выразиться: чашники стали гоняться за «природными магами», как 

они это называли, за людьми и нелюдью, способными на многое безо всякого обучения.

— Весьма походит на наш случай, не так ли, многодостойная? — воодушевился демон.

— Да, весьма. Не перебивай. Чашники очень богаты. Собравший огромные коллекции, орден стал притягателен для магов, чародеев всех мастей и калибров, алхимиков, иерофантов, короли платили немалые деньги, чтобы их придворные волшебники смогли пройти у чашников обучение, обрели опыт работы с могущественными артефактами. Орден Чаши также выступал арбитром в спорах небольших королевств, мог — небесплатно, конечно, — предоставить что-нибудь особенно мощное, скажем, для разбивания стен замка. Чашники покупали земли и замки, вели обширную торговлю, на полученное золото привлекали отряды наёмников. И рыскали, рыскали, рыскали от южных льдов до северных — в поисках оставшегося от времени Семи Зверей наследства.

— Всё это очень мило, но как это поможет нам отыскать многомудрого Тёрна? И мэтра Ксарбируса, конечно же?

— Как поможет? Я знаю, где у чашников ближайшее логово. Отправимся туда. С диковинкой.

— С какой ещё диковинкой?

— С тобой, мэтр. Способ стар как мир. Но когда имеешь Дело с собирателями неведомого, давно помешавшимися от собственной жадности, именно старые как мир способы и срабатывают.

— Ч-что имеет в в-виду многодостойная?

— Многодостойная имеет в виду, что мы заявимся в гости к чашникам. Да не просто так, а с подарком. С диковинным подарком, с пленным демоном! Ручаюсь, такого они ещё не видывали.

— Ты хочешь отдать этим чашникам меня? — возопил Кройон.

— Тихо, тихо, мэтр. Я же сказала — уловка стара как мир. Разве тебе она не знакома?

— Нет, — демон гордо скрестил руки на груди и отвернулся. — Мне неинтересны ухищрения в лживости и коварстве!

— Я приведу тебя к чашникам как пленника, — втолковывала девушка Кройону. — Так мы проникнем внутрь. А там…

— А там? — мэтр выразительно поднял правую бровь.

— А там видно будет, — отрезала Гончая.

— Гм. Неважный план, — заявил демон. — Во-первых, как многодостойная отрекомендует себя? Каким именно образом ей удалось вступить во владение столь редкой, — тут Кройон невольно приосанился и расправил плечи, — действительно редкой диковиной? Не думаю, чтобы подобные мне демоны встречались на каждом углу вашего мира! И потом — твой обруч на шее. Это ведь знак службы Некрополиса, я правильно помню слова многомудрого Тёрна? Мастера Смерти враждуют с чашниками, я ничего не спутал?

— Хм… насчет обруча верно, — нехотя признала Гончая. — Но он ведь такой… просто так не снимешь. Разве что шею замотать чем-то…

— Не годится, — демон был решителен.

— Предложи что-нибудь получше, — огрызнулась Стайни.

— Недостойный предложит. Мы явимся к указанной тобою крепости чашников, и я добровольно вызовусь обменять себя на многомудрого Тёрна и высокоучёного Ксарбируса, — гордо провозгласил Кройон.

— Если мой план глуп, то этот — ещё глупее, — фыркнула Гончая. — Если чашникам Тёрн был так нужен, вряд ли они станут…

Они заспорили. Однако долгие препирательства не привели ни к чему, кроме лишь унылого согласия вместе двигаться к твердыне ордена Чаши, «чтобы разобраться на месте», где, как уверял мэтр Кройон, «всё станет виднее»