"Всех убрать!" - читать интересную книгу автора (Кварри Ник)

Глава 8

Фрэнк Белл позвонил за день до того, как Джонни должен был отправиться на встречу с Дойлом.

— Что скажешь, Джонни, если я предложу тебе сыграть вечерком партию в покер?

— Если я правильно понял, Фил Розен настолько оправился, что смог все тебе рассказать?

— Да. Он говорит слово в слово как ты. Лу сам нарвался, винить некого. Я никогда и представить не мог, что он когда-нибудь окажется таким мерзавцем и пойдет на такую подлость.

Джонни поспешно соображал. Если он собирался извлечь пользу из налета, затеянного Билли Дойлом, сейчас было самое время подогреть страсти.

— Минутку, Фрэнк. Откуда ты звонишь?

— А что такое? — поинтересовался Фрэнк Белл, называя номер телефона.

— Не отходи от телефона. Я перезвоню.

Джонни повесил трубку, вышел из гостиницы и позвонил Фрэнку из телефонной будки.

— Такое впечатление, что телефон в отеле прослушивают, — пояснил он, когда Фрэнк снял трубку.

— Кто?

— Не знаю, пока это всего лишь впечатление. Ребята Виджиланте знают, что мы с тобой встречались. И это далеко не все. У меня есть нехорошее предчувствие, Фрэнк. Вполне возможно, это имеет отношение к тебе.

— Я слушаю, — судя по тону, Фрэнк живо заинтересовался.

— По-моему, наколоть меня решил именно кузен Лу Руффо. Я тут кое-что разнюхал. Видимо, кузен Лу некоторое время околачивался в Филадельфии и достаточно близко сошелся с Джо Сатро. Корнгольд мог рассказать Сатро о тех налетах, которые я планировал, а Сатро вполне мог шепнуть словечко кузену нашего Лу...

— Я же тебе говорил, поменяй перекупщика, — заметил Фрэнк настолько безразличным тоном, словно его это нисколько не касалось. — Но ты решил, будто я лезу не в свое дело... Кстати, а чем он собирался заняться в Ридинге, этот кузен?

Джонни тотчас нашел ответ:

— Сатро и Фава знают, что последнее время ты вербуешь новых бойцов.

На другом конце линии надолго замолчали. Когда Фава заговорил, голос звучал гораздо напряженней.

— А это мысль. И не скажу, чтобы она мне очень нравилась. Черт, ведь для них это идеальный шанс внедрить к нам своего агента. Ах, мерзавцы!..

— Но я же говорил тебе, — примирительно перебил его Джонни, — это только мое впечатление. Я могу ошибаться.

— Знаешь, а он может быть прав, — протянул Тони Белл.

Он был моложе Фрэнка, ниже ростом, не так широк в плечах, не так силен. Сухой и нервный, он так и кипел от избытка энергии, которая ждала только случая вырваться наружу.

Фрэнк видел, как брат все больше возбуждался, слушая про их с Джонни разговор. И уже начал спрашивать себя, верно ли поступил, заговорив об этом с Тони.

Они сидели в апартаментах Фрэнка, в его гостиной, сплошь обитой плюшем. Тони недавно женился и переехал ближе к отцу, однако Фрэнк оставался верен своим холостяцким привычкам и этой квартире. Что, впрочем, отнюдь не мешало ему содержать любовницу. Его приятельница отправилась на ежедневный обход магазинов, так что братья могли говорить совершенно спокойно.

— И я того же мнения, — согласился Фрэнк. — Похоже, Джонни прав. Именно потому я хотел с тобой поговорить. Придется, видимо, гораздо тщательней, чем раньше, проверять тех ребят, которых мы вербуем.

— Я думаю, нам следует пойти гораздо дальше, — прервал его Тони и кровожадно ухмыльнулся.

— Спокойно, Тони, спокойно.

— Что?! Черт возьми! Они получат по заслугам. Мы что же, будем позволять им делать что угодно, и ничем не ответим? Я с самого начала говорил, что они слишком далеко зашли. И теперь уже не остановятся. По крайней мере, если их не тормознуть.

— Помнишь, что сказал по этому поводу отец? Никакого насилия. Во всяком случае, пока они не начнут первыми.

— Ты, может, скажешь, что они ещё не начали? Когда такое затевается...

— Тони, — нервно прервал его Фрэнк, — ничего не предпринимай и даже не думай об этом, не обсудив предварительно с отцом.

Тони не ответил, ограничившись тем, что изобразил едва заметную улыбку, но глаза его выдавали нараставшее возбуждение.

Эти два типа были громадными, толстыми, крепкими и могучими, как многотонные грузовики; а сверх того, они не больше, чем грузовики, были чувствительны к страданиям людей, на которых беспощадно наезжали. Первый был рыжим, второй — русым; и оба с одинаковым наслаждение разглядывали хозяина маленького мотеля, который обливался потом по другую сторону стола.

Его заведение располагалось в нескольких милях от «Карней-таверн», ближе к Ридингу. А двое бандюг состояли в той ветви филадельфийского семейства, которой управлял Лу Фава.

— Я не могу, — умолял их владелец мотеля. — Это никак невозможно. Я бы с радостью это сделал, однако...

— Мы не Бог весть чего просим, — успокоил его рыжий.

Блондин присоединился к напарнику:

— Вы все равно ведь пользуетесь скатертями. И ещё простынями и наволочками. И нужно просто, чтобы ты сменил поставщика и стал работать с нами.

— По сниженным расценкам, — заключил рыжий. — Ты сэкономишь кучу денег. Это скидка, которая предоставляется лично тебе.

Хозяин мотеля прекрасно знал, сколько продлится эта пресловутая скидка. Но воздержался от всякого комментария на сей счет.

— Я беру белье в «Интер-Каунти». Эта фирма принадлежит мистеру Аль Беллу. Если я сменю поставщика, он рассердится.

— Ну, а мы рассердимся, если ты его не сменишь, — пригрозил блондин.

Рыжий схватил с угла стола полную цветов вазу зеленого стекла, поднял на вытянутых руках и разжал пальцы. Ваза разлетелась вдребезги, залила хозяина мотеля водой и осыпала лепестками цветов и осколками стекла.

Хозяин даже не пошевелился.

— Я вас умоляю, — пробормотал он.

— Точно также затрещат твои кости, — пообещал рыжий. — Все кости. И произойдет это примерно через три минуты. Как только нам надоест твое упрямство.

— Ладно, я согласен, — вздохнул хозяин мотеля.

Казалось, он внезапно уменьшился в размерах, словно сел, как вымокший костюм; даже тощая грудь сделалась впалой.

— Я буду брать белье у вас.

— Ну, вот и славно, — одобрительно кивнул блондин. — Вести с тобой дела будет просто удовольствием. Вот увидишь, тебе тоже не на что будет пожаловаться...

— Белье тебе доставят завтра, — закончил рыжий, и оба удалились через черный ход.

Свою машину они оставили не на главной аллее, а за постройками, так как угрозы их отнюдь не были пустыми. Если бы хозяин мотеля ещё хоть три минуты не принял предлагавшихся ему услуг, его бы силой выволокли из дому с той стороны, где стоял автомобиль, и отвезли в безлюдное местечко, где сколько не кричи — никто не услышит.

Когда бандиты вышли из мотеля, уже стемнело. Однако не настолько, чтобы не заметить двух автомобилей, которых прежде не было. Автомобили стояли по обе стороны их машины. Одним был черный «мерседес», другим — желтый «бьюик».

На капот «мерседеса» небрежно опирался Тони Белл.

И улыбался.

Они остановились, могучие руки скользнули к пистолетам, торчавшим в кобурах под мышками.

Но Тони Белл знаком предложил им взглянуть налево. А там какой-то тип целился в них из автомата. Оружие казалось слитым с его телом. Именно в силу этой особенности субъект сей заслужил прозвище Марти-Пулемет.

Блондин и рыжий замерли на месте, их руки нерешительно повисли в воздухе. Из-за «бьюика» появились ещё двое — коренастый тип по прозвищу Горбун и худой, с рожей, как у гробовщика, известный под кличкой Тень. Они забрали у громил из Филадельфии оружие и стали за их спинами.

— Что, если нам немного прогуляться? — предложил Тони Белл.

Он развернулся и неторопливо зашагал по вспаханной земле.

Блондин и рыжий ковыляли следом, причем под прицелом их собственного оружия. Марти-Пулемет шел сбоку, по-прежнему не опуская автомат.

Отойдя от мотеля на полсотни ярдов, они вышли к кукурузному полю. А там их поджидали двое, вооруженных бейсбольными битами...

— Оба в больнице, в реанимации, — бросил Лу Фава, вне себя от ярости. — И немало воды утечет, прежде чем они оттуда выйдут. Их отмутузили бейсбольными битами! Все переломано: ноги, руки, ребра... Когда в один прекрасный день они выйдут из больницы, то будут ни на что не годны!

Лу Фава стоял перед письменным столом дона Массимо Виджиланте, крепко сжимая кулаки и багровея от ярости.

Виджиланте взглянул на него сквозь затемненные очки и узловатым пальцем указал на кожаное кресло.

— Сядь, — приказал он безразличным и спокойным голосом.

Фава повиновался.

— Пора нанести ответный удар, дон Массимо. Двоих наших искалечили, и если ничего не предпринять, остальные начнут роптать.

— Спокойно.

Фава притих. Виджиланте снял трубку телефона, стоявшего на письменном столе, и набрал личный номер дона Альдо в его загородном доме.

Пришлось немного подождать, пока того разыскивали. Дон Альдо подошел к телефону в прекрасном настроении.

— Привет, Макс. Как жена и дети?

— Хорошо, очень хорошо. А твоя матушка, как она?

— Я отправил её во Флориду.

— Там в это время года жарковато.

— Да, верно. Но она делается все надоедливее. Старая женщина... Ну, да ты сам знаешь, что такое старики...

— Да, разумеется. Послушай, Аль. Есть одна проблема. Она касается нас обоих.

Виджиланте рассказал дону Альдо, что произошло.

— Это мне совсем не нравится, — мрачно буркнул в ответ дон Альдо.

— А мне — тем более, — согласился Виджиланте. — Тут ничего хорошего ни для тебя, ни для меня.

— Я не был в курсе, — продолжал дон Альдо, — и мне твоя новость свалилась как снег на голову.

— Я был в этом уверен.

— Быть может, парни Фавы наступили на чью-то мозоль? Могло такое быть, Макс?

— Мы же достигли соглашения мирно улаживать такие вещи, помнишь? Теперь насилия не избежать, и начали твои. Сам понимаешь, мои люди горят теперь желанием взять реванш.

— Это нормально, — согласился дон Альдо. — Слушай, Макс, я сам немедленно займусь этой историей. И сделаю, чтобы впредь подобное не повторилось.

— Надеюсь, Аль, тебе удастся в этом преуспеть. Я, со своей стороны, буду делать все возможное, чтобы сдержать моих людей. Но если вновь случится что-нибудь подобное, я ни за что не отвечаю. Ты меня понимаешь?

— Понимаю.

Оба сдержали свое слово. Дон Альдо вызвал к себе обоих сыновей и заявил вполне определенно, что для них же будет лучше, если ничего подобного больше не случится. Что касается Макса Виджиланте, тот довел до всех членов своего семейства приказ: первый же, кто попытается взять реванш, будет отвечать лично перед ним. И лично следил, чтобы его приказание исполнялось. Так что репрессии не понадобились.

Однако гнев и злоба продолжали клокотать в умах, и не хватало только крохотной искорки, чтобы вызвать взрыв.