"Петровский" - читать интересную книгу автора (Федот Федотович Бега & Владимир Григорьевич...)

V. На каникулах

Из Кракова депутаты вернулись, полные новых мыслей и предстоящих забот. Думские каникулы еще продолжались, и у депутатов осталось время, чтобы съездить к избирателям в свои губернии, поговорить с рабочими, сделать доклады в местных нелегальных организациях о партийных задачах, поставленных на краковском совещании.

Большинство рабочих депутатов вскоре покинуло Петербург. Муранов поехал на Урал, Шагов и Самойлов отправились в свои губернии, Бадаев остался в Петербурге. А Петровский отбыл на родную Екатеринославщину и в Донбасс. Кроме того, за ним закрепили Киев, Харьков, Тулу и Московскую губернию. Он должен был объезжать все эти места и встречаться с партийцами и рабочими. Такое распределение внедумской работы депутатов было одобрено ЦК партии.

Помимо всех других партийных обязанностей, на депутатов-большевиков было возложено еще одно важное поручение — помогать газете «Правда». Петровский участвовал в работе самой редакции. Бадаев и Шагов помогали в хозяйственных и издательских делах газеты. Нередко депутатам, которые пользовались по закону «личной неприкосновенностью», приходилось защищать «Правду» от наскоков полиции и разных придирок царской цензуры. Имея широкие связи с рабочими почти по всей стране, члены социал-демократической фракции популяризировали газету в массах (особенно это было удобно во время каникулярных поездок), привлекали к сотрудничеству в «Правде» новых рабкоров.

Такая тесная связь и взаимная поддержка, существовавшая между депутатами-большевиками и работниками газеты, придавала партийной работе двойную силу. Ведь в ту пору только «Правда» и думская фракция имели право свободного голоса, остальные же партийные организации работали подпольно, скрытно.

Конечно, не следует думать, что рабочие депутаты действительно пользовались всеми благами «неприкосновенности». Нет, это было далеко не так. Правительство, вынужденное силой обстоятельств принять «либеральную» позу, только делало вид, что Оно уважает гражданские права членов думы и позволяет им беспрепятственно повсюду ходить, ездить, встречаться с рабочими, произносить «крамольные» речи и даже писать статьи в газеты. На деле же за пролетарскими депутатами неусыпно следили верные царю глаза и уши. Стоило кому-либо из депутатов сказать слово, сделать шаг, как об этом уже становилось известно с протокольной точностью в департаменте полиции.

Поэтому Петровскому, Бадаеву, Шагову, Муранову и Самойлову приходилось быть осмотрительными, чтобы не дать повода полиции зацепиться за какую-либо их промашку, которая могла быть расценена как «незаконное действие», дающее основание для привлёчения депутата к суду. Но даже не сами эти «незаконные действия» были предметом особой заботы депутатов-большевиков, когда они пускались в дни думских каникул в поездки по губерниям. Главное было в том, чтобы постоянно сохранять осторожность при встречах с партийными товарищами, так как полиция с особенным рвением выслеживала именно такие подпольные свидания, и малейшая оплошность могла повлечь за собой не только арест одного товарища, но и быть причиной провала, разгрома целой партийной организации. Депутатам приходилось пускаться на всяческие уловки и хитрости, чтобы обмануть шпиков.

Как правило, это удавалось, поскольку все депутаты прошли отменную школу большевистской конспирации, сами создавали ее в своих губерниях еще в годы, предшествующие первой российской революции. Все они были людьми умудренными и в открытой, баррикадной, и в подпольной, тайной, борьбе с царскими жандармами.

Постоянная слежка, необходимость сбить, запутать полицейских агентов отнимали много времени и сил. Но это был единственный путь к рабочим, и Петровский пользовался им всегда, как и другие товарищи. Бывало, ему приходилось уезжать в очередную поездку не прямо из своей петербургской квартиры, а из какой-либо другой, и часто не с питерских вокзалов, а с какой-либо пригородной станции, до которой тоже надо было добираться окольной дорогой. Билет Петровский брал уже только здесь — до Москвы ли, до Екатеринослава ли, до Тулы или Киева.

Петровский и прежде был на видном месте у российской охранки. Но со времени избрания его депутатом слежка за ним усилилась, шпики стали как бы его второй тенью.

5 ноября 1912 года (то есть сразу после окончания выборов в думу) жандармский чиновник города Екатеринослава докладывал:

«Рабочий элемент очень доволен избранием в члены IV Государственной думы рабочего завода «Провиданс» Григория Ивановича Петровского, который является убежденным, деятельным работником партии социал-демократов, и рабочие надеются, что он будет ярым защитником интересов рабочего класса…»

В донесении, датированном августом 1913 года, сообщалось:

«По избрании в члены Государственной думы Григорий Иванович Петровский поддерживал постоянные письменные сношения с членами социал-демократической группы как Екатеринослава, так и Екатеринославской губернии, снабжая литературою и газетами социал-демократического направления; пользуясь в сем году каникулярным временем, Петровский в июле месяце прибыл в Екатеринослав, где намерен был сделать несколько докладов, но, будучи вынужденным в скором времени выехать в Киев на съезд по кооперации, доклады сделать не успел, причем обещал по возвращении из Киева созвать совещание из местных рабочих в целях обсуждения текущего положения, а равно намерен был сделать доклад о желательности областной южнорусской социал-демократической конференции…»

В последующих донесениях писалось: «…Во время думских каникул Петровский неоднократно объезжал заводы Донецкого бассейна и Екатеринославской губернии с партийными целями, устраивал собрания из рабочих, делал им доклады о деятельности думской социал-демократической фракции. На этих же собраниях обсуждался вопрос о характере партийной работы среди рабочих элементов, о необходимости восстановления подполья, а также об успехах конспиративного сношения рабочих с Петровским по городу Санкт-Петербургу. За последнее время Петровский ведет оживленную переписку с рабочими по вопросам страхования и по поводу распространения среди рабочих легальной с.-д. газетной прессы, издающейся в Санкт-Петербурге».

«…Петровский прибыл в Екатеринослав, побывав по дороге в Кременчуге, где ему удалось устроить собрание местных рабочих… Что касается Донецкого бассейна, то о посещении такового депутатом Петровским сведений как от помощников, так и от чинов общей полиции не поступало. В виду объявившихся в рабочей прессе заметок об объезде Петровским некоторых заводов и рудничных пунктов мною приняты меры к проверке сего. По результатам донесу дополнительно…»

Зная, что за ним в поездах по губерниям идут по пятам сыщики, Григорий Иванович старался оторваться от них, направить по ложному следу. Не раз Петровскому это удавалось, и тогда шпики попадали в глупое положение. Об одном таком анекдотическом эпизоде свидетельствует жандармские донесение, сохранившееся в архивах.

«…Доношу департаменту полиции, — писал некий ретивый чин, — что начальник Екатеринославского губернского жандармского управления телеграммой от 5-го сего августа № 5227 обратился ко мне с просьбой об учреждении наблюдения за членом Государственной думы Петровским… По наведенным справкам в центральном адресном столе оказалось, что Петровский проживающим в Москве не значится, почему за появлением его установлен контроль.

6-го августа начальник Киевского губернского жандармского управления телеграммой за № 325 сообщил мне, что того же числа со скорым поездом № 2 из Киева по направлению к Москве выехал вышеназванный Петровский вместе с двумя неизвестными — мужчиной и женщиной, описав приметы последних. Ввиду этого мною 7 августа был сделан надлежащий наряд филеров на Киево-Воронежский вокзал для встречи вышеупомянутых лиц. По прибытии в Москву поезда № 2 действительно были взяты в наблюдение при выходе из вагонов по данным приметам прибывшие два господина и одна дама, коим тут же были даны названия: предполагаемому Петровскому — «остроумный», неизвестным: господину — «разумный» и дамочке — «гуманная».

8 августа вышеупомянутые наблюдаемые — «остроумный», «разумный» и «гуманная» в сопровождении филеров вверенного мне отделения из Москвы выехали в Тверь и были там переданы местному наблюдению, которое опознало в них постоянных жителей города Твери: «остроумный» оказался Иваном Филипповичем Сергеевым-Савранским, содержателем театров в г. Твери «Гранд Электро» и «Художественного»; «гуманная» — его женой и «разумный» — австрийским подданным Георгием Ивановичем Рихтером, служившим пианистом у Сергеева-Савранского…»

Петровскому в то время, конечно, не могла быть известна эта юмористическая история, которая случилась за его спиной. Но, как вспоминал Григорий Иванович, узнав уже в советские годы об этом здорово насмешившем его жандармском доносе, по-видимому, шпики напутали в Харькове, так как из Киева он сначала заехал в Кременчуг, где была большевистская подпольная типография, а оттуда направился не сразу в Донбасс, куда ему тоже нужно было, а навестил Харьков. Там Петровский побывал на квартире рабочего Шабайдаша. Эта квартира была памятна Григорию Ивановичу, поскольку в ней большевик Донбасса Григорий Васильевич Кудрявцев и его жена Прасковья Федоровна еще в 1905 году устроили для Петровского подпольную явку (сестра Кудрявцева была женой Шабайдаша). Петровский, сердечно встреченный хозяевами, пробыл у них всего лишь один день и поехал дальше, в Донбасс. Там он хотел побывать в Краматорской, Константиновке и на Щербиновском руднике. На вокзале в Харькове его провожали по-праздничному одетые Шабайдаш с женой. Ожидая поезда, все трое зашли в привокзальный ресторан и сели за столик. Вот тут-то, по предположению Григория Ивановича, в суматохе вокзала, должно быть, сыщиков и попутал бес — следы «подопечного дяди» они потеряли.

При всем усердии полиции ей, однако, никак не удавалось заполучить при слежке за Петровским какие-либо компрометирующие его, как депутата думы, материалы и факты. Петровский об этом помнил всегда и попросту не оставлял по себе ничего полезного для шпиков. Но вот однажды полиции, как ей казалось, повезло, и она с азартом принялась плести сеть интриг.

«Счастливую» находку полиция обнаружила 28 июля 1913 года на страницах газеты «Правда» (тогда она называлась «Рабочая правда»). Это была статья «Заметка депутата», написанная Петровским после одной из поездок в Екатеринославскую губернию и Донбасс. В ней резко критиковались царские порядки в стране, душившие даже малейшие формы демократизма. Крепко досталось в статье некоему приставу Синьковскому, который, угодничая перед администрацией Екатеринославского трубного завода, издевался над рабочими. Екатеринославское жандармское управление тотчас решило использовать статью для создания «дела» против ее автора. Приставу Синьковскому, как «обиженному», публично лицу, было предложено привлечь Петровского к суду по обвинению в клевете. Пристав, конечно, сделал так, как приказало начальство: он подал в окружной екатеринославский суд жалобу на автора статьи. В то время Петровский был по горло занят работой в Петербурге и не мог лично приехать в Екатеринослав, чтобы разоблачить это гнусное сфабрикованное «дело».

По совету товарищей из так называемых сведущих лиц (среди них были и юристы) Петровский поручил свое судебное «дело» екатеринославскому адвокату М. В. Полонскому. Тот взялся расправиться со всей этой полицейской стряпней. Полиция, пользуясь нарушением обвиняемым некоторых юридических формальностей, пыталась добиться приговора Петровскому. Но вся «кухня» была видна присяжным как на ладони, и адвокату Полонскому не составило большого труда убедить заседателей в нелепости предъявленного обвинения. Царский суд, который сам охотно пошел бы на сговор с полицией, вынужден был отвергнуть иск «обиженного» пристава и оправдать Петровского.

Думается, читателю теперь легко представить и понять, в каких тяжелых условиях приходилось работать депутатам-большевикам. И это при вполне легальном положении, находясь под защитой правительственного закона «о неприкосновенности» членов Государственной думы!

Поездки Петровского по Екатеринославской губернии, Донбассу и другим местам Украины и Центральной России давали очень много полезного прежде всего подпольным организациям партии. Григорий Иванович всегда привозил свежие новости, которые нельзя было прочесть в газетах, делал доклады на рабочих собраниях, разъяснял партийные задачи, причины и смысл расхождений с меньшевиками и необходимость борьбы с ликвидаторами, выступающими против нелегальной деятельности РСДРП.

Самому Петровскому постоянные встречи и беседы с рабочими были также нужны. Он, с детских лет росший среди рабочих, отдавший много душевных сил борьбе за их права, и не мыслил себя без них. Он знал, что ничего не стоил бы, как рабочий депутат и член ЦК партии, если бы хоть на миг потерял связь с массами, потерял их доверие. Разъезжая по стране, он чутьем подпольщика, рабочего сразу улавливал настроение людей труда. Ему было важно знать, как относятся рабочие к выступлениям социал-демократической фракции в думе, одобряют ли они речи депутатов-большевиков, поддерживают или нет их борьбу с меньшевиками внутри фракции. Предметом особой заботы Петровского были нелегальные партийные организации; он повсюду встречался с их руководителями и выяснял, что нужно сделать, чтобы помочь им стать более крепкими и многочисленными.

После нескольких таких поездок Петровский убедился, что местные большевистские организации и идущие за ними рабочие одобряют и в общем правильно понимают работу депутатов-большевиков в думе. Видно было также, что и беспартийные передовые рабочие не возлагают надежд на царский парламент.

В северных промышленных центрах страны за большевиками шла подавляющая часть пролетариата. На юге же положение было иное. Здесь было сильно влияние меньшевиков. Во многих городах они входили в объединенные социал-демократические организации, идейно разлагали их ряды, вели яростную агитацию за упразднение подпольных организаций. В борьбе с большевиками ликвидаторы не гнушались вступать в сделки даже с буржуазными партиями.

Меньшевики создавали серьезную опасность для всего революционного движения в России. Такой предательской деятельности нельзя было терпеть. Опираясь на зрелые большевистские организации Петербурга и Москвы, рабочие депутаты наносили по меньшевикам удар за ударом — на рабочих собраниях, митингах, маевках, в листовках и с помощью газеты «Правда». Борьба шла повсюду: в Екатеринославе, Донбассе, Харькове, на Урале, Иваново-Вознесенске, Владимире, Туле…

Вот эту деятельность депутатов-большевиков, которой они занимались вне стен Государственной думы, очень высоко оценивал и ставил им в заслугу Владимир Ильич Ленин.

После рождественских каникул, в январе 1913 года, началась вторая сессия Государственной думы. К этому времени вернулись еще не все уезжавшие на каникулы депутаты, поэтому первые заседания были посвящены разным процедурным формальностям. Проходили эти заседания вяло, чувствовалось, что никто из членов думы не придает им серьезного значения. Зато за стенами Таврического дворца, на улицах и заводах Питера все бурлило и кипело: рабочие бастовали и проводили демонстрации с политическими лозунгами. 9 января — в кровавый для пролетариата день — в столице не работало несколько десятков тысяч человек. Стачки и демонстрации быстро распространились и на другие губернии.

В социал-демократическую фракцию на имя рабочих депутатов каждый день поступали резолюции с митингов и собраний, в которых рабочие требовали изменения существующих порядков в стране — свободы слова, собраний, союзов и печати, неприкосновенности личности. Бастующие обращались к своим товарищам, чтобы они с думской трибуны заявили о том, что массы возмущены действиями правительства и требуют прекратить преследования за политические убеждения, перестать травить профсоюзы и их руководителей, пересмотреть закон о советах по страхованию, с тем чтобы уполномоченные от заводов выбирались туда самими рабочими, а не назначались, как сейчас, администрацией предприятий.

Депутаты-большевики, в том числе и Петровский, отбирали из этого потока резолюций и протестов рабочих наиболее важные, с тем чтобы использовать в своих выступлениях перед думой — как бы принять эстафетой голос пролетариев и своим голосом, громким эхом, через газеты, оповестить всю трудовую Россию о требованиях питерцев.

Большевики готовились к новым схваткам с царизмом, и враги чувствовали это. 6 февраля 1913 года вице-директор департамента полиции Петербурга докладывал в столичное охранное отделение (тайную полицию):

«В департаменте полиции получены сведения о том, что вечером 23 января сего года в квартире члена Государственной думы Григория Ивановича Петровского состоялось собрание членов Русского бюро ленинского Центрального Комитета социал-демократической рабочей партии в составе Андрея (подпольное имя Якова Михайловича Свердлова. — Ред.), членов Государственной думы… 23 января с. г. в квартире члена Государственной думы Петровского состоялось совместное собрание членов Русского бюро Центрального Комитета и редакции газеты «Правда», всего в числе 12 лиц. На собрании был заслушан доклад Центрального Комитета о газете «Правда»… Совещание выработало следующий план: Из состава редакции названного органа избираются три члена для редактирования газеты и еще одно лицо, не принадлежащее к составу редакции, с правом «veto» и цензурой всех статей, а именно — член ленинского Центрального Комитета Андрей Свердлов…»

Конечно, ни Петровский, ни Свердлов, ни другие товарищи, принимавшие участие в этих совещаниях, в то время не могли и предполагать, что об их строго законспирированных беседах знает охранка. Все разъяснилось гораздо позже, когда было точно установлено, что Малиновский — провокатор и платный, засекреченный осведомитель охранного отделения. Этот иуда из рабочих выдал полиции немало партийных тайн и хороших, верных товарищей.