Это было легендарное время.

Герои сражались за власть над Галактикой. Огромные армии Императора Земли воевали в Великом Крестовом Походе, миллиарды чужих рас были сокрушены элитными воинами Императора, а упоминания о них были вычеркнуты из истории.

Начинался рассвет новой эры, эры правления человека.

Огромные, сверкающие золотом цитадели, были символом бесчисленных побед Императора. Миллионы миров праздновали триумф деяний его самых смертоносных воинов.

Лучшие из них, Примархи, вели армии космических десантников Императора от победы к победе. Неостановимые и величественные, они были вершиной генетических экспериментов Императора. Космические десантники - сильнейшие воины человечества, каждый в бою стоил сотни простых солдат.

Собранные в гигантские десятитысячные армии, названные Легионами, космические десантники со своими Примархами завоевывали Галактику во имя Императора Человечества.

Величайшим из Примархов был Хорус, прозванный Великолепным, Воссиявшей Звездой, самый любимый сын Императора. Он был Воителем, величайшим командиром, направлявшим армии своего отца на завоевание Галактики. Он был воином, не знающим себе равных, как в сражениях, так и в переговорах.

И когда пламя войны будет пожирать Империум, все лучшие воины человечества будут втянуты в последнее сражение.

Часть 1 Глава седьмая

Динас Чайн был полон решимости обыскать дворец в поисках автора наглой записки. Он легко контролировал эмоции, чему научился в возрасте двенадцати лет. Он никогда не позволял чувствам управлять им. Вместо этого Чайн использовал их как энергию для действий.

Он вернулся на пост безопасности, чтобы еще раз осмотреть показания датчиков, но один из адептов передал ему срочное закодированное сообщение от Лорда-Командира. Тот вызывал Динаса к себе.

Наматжира проводил свою первую встречу с Примархом Альфа-Легиона в павильоне и, видимо, хотел, чтобы бажолур Черных Люциферов присутствовал при этом.

-Сделай полный генетический и биометрический анализ, - сказал Динас адепту, отдав ему записку. - Сообщишь лично мне, по моему каналу. Потеряешь - пристрелю.

Адепт отправился выполнять поручение с взволнованным выражением лица.

Чайн пошел к павильону. Обширная постройка располагалась на небольшом плато к югу от дворца. Небо медленно выцветало под натиском вечера, тени удлинились и потеряли форму. Тысячи огней опутали стены павильона, отчего здание мерцало, как отдаленный улей. Они напомнили Динасу стены Императорского Дворца на Терре, окруженные бастионами среди гор и высокими валами, освещенные миллиардами окон и прожекторами, направившими свои лучи высоко в небо. Ни один человек не мог смотреть на это зрелище, не испытывая никаких эмоций. Великую стену Чжунго можно было заметить с орбиты, а сам Императорский Дворец был виден даже с Марса.

Чайн вошел в павильон и остановился для проверки. На Самеранте, два года назад, служба безопасности пропускала его без необходимых проверок, не желая останавливать Черного Люцифера. Чайн настоял на обязательном выполнении всех деталей. Форма могла быть украдена или скопирована. Никому нельзя было попасть к Лорду-Командиру, без подтверждения того, что он тот, за кого себя выдает.

Динас немного задержался, чтобы переброситься парой слов с Эймоном и Беллоком, двумя Люциферами, которым он больше всего доверял. Он сказал им о записке и приказал вернуться во дворец и продолжить поиски. Постороннему их беседа показалась бы странной. В ней не было ничего дружеского. Короткие приказы и инструкции и ничего больше. Черные Люциферы общались сухо, сообщая лишь необходимые факты. Они оставляли другим строить догадки.

Динас уже понял, что означала записка, и был уверен, что Беллок и Эймон тоже поймут это. Как и ожидалось, в Мон Ло, на территории дворца, процветал шпионаж. Шпионы явно хорошо обучены и отлично экипированы. А вот на кого они работают было непонятно. Чайн заподозрил бы Нуртийцев, но ни один Нуртиец не оставит записку, написанную на Низком Готике, если только имперцы не недооценили способности врага к психологической войне.

Записка много чего означала, но самое главное - она означала самонадеянность. Это фатальная слабость любого человека. Подверженность эмоциям. Прокрасться незамеченным мимо системы охраны дворца очень трудно. Зачем прятаться и уклоняться от обнаружения, если ты признаешь, что ты прятался? Чайн решил, что либо с ним кто-то играет, либо этот кто-то настолько уверен в себе, что это для него как спорт.

Так или иначе, самонадеянность.

Записка сообщила ему все, что нужно. Использованный язык, построение фразы, почерк, тип пера, остатки чернил, происхождение камня, которым придавили бумагу.

Шпион, добыча Чайна, предал сам себя десятком различных способов. Самым главным была его дерзость.

Динас снял свой черный шлем и вошел в главный зал павильона. Там шла беседа лордов человечества с полубогами.

- Кон, любовь моя, - томно прошептал дракон, облизывая его красным языком.

Грамматикус вырвался из зубастых челюстей и проснулся. Рахсана улыбнулась, поглаживая его по щеке.

- Черт. Который час? - спросил он.

- Ночь закончилась, Кон. Лорд Альфарий сейчас в павильоне с Лордом-Командиром.

Грамматикус быстро сел.

- Мне нужно идти. Я должен быть там.

- Лучше побудь со мной, Кон.

- Мне жаль, но я не могу.

Он начал быстро одеваться. Рахсана посмотрела вокруг.

- Знаешь, мне кажется здесь кто-то был.

- Да, - кивнул Джон. - Геноводы.

- Что они искали?

- Меня, - улыбнулся он.

На губах Наматжиры медленно появлялась улыбка.

- Я, конечно, не эксперт, но не можете же вы все быть Альфариями?

Тот, кто назвался Альфарием на Великом Приветствии откинул голову назад и рассмеялся.

- Конечно нет. Мой Легион - единое целое, мы делим все. Идентичность можно использовать как оружие, повернув к противнику лишь одно лицо. Как бы то ни было, здесь мы друзья.

Лорд-Командир стоял в одном конце помещения, окруженный Черными Люциферами и старшими офицерами. На полу лежали шкуры различных зверей, служащие коврами. Серендип, тилацин Наматжиры, устроился в темном углу.

Перед Лордом-Командиром возвышались четверо Астартес в пурпурных доспехах. Немного впереди находился Альфарий, все еще без шлема. Его медная кожа мерцала в золотом свете. Трое других присоединились к ним позже. Как с ужасом заметил Чайн, неизвестно откуда.

Динас пробрался в помещение через приоткрытую створку позади окружения Наматжиры. По пути он видел целые отряды прислуги, готовящиеся по первому приказу принести вино и еду.

- Я - Альфарий, - произнес гигант с медной кожей. - Со мной Инго Пек и Тиас Герцог, первый и второй капитаны.

Двое Астартес, стоявшие позади, вышли вперед, сняли свои шлемы и поклонились. Они тоже были лысые и с медной кожей. На первый взгляд все трое выглядели абсолютно одинаково.

Но Динас осмотрел их более внимательно. Нет, они не одинаковые. Очень схожие черты лица, несомненно, но они разные. Альфарий значительно выше своих капитанов. Более того, было едва уловимое различие в строении черепа, наклоне лба и бровей. Чайн имел честь находиться в присутствии Хоруса, и он видел подобную физиогномику. Также он заметил разницу в глазах, во взгляде. Холодные голубые глаза Альфария сияли так, что даже Чайну стало не по себе.

Что касается двух других Астартес, Герцог был чуть выше. Динас определил их рост смотря на верхнюю границу панели позади них. Во внешности Герцога и Пека тоже проглядывались различия. Чайн насчитал восемнадцать различий в положении их глаз, губ, структуре щек, мускулов шеи и носов. Герцог на двадцать лет старше. Пек уступал в габаритах второму капитану, но он явно сильнее и умнее. На голове Герцога Чайн увидел еле заметную тень, говорившую о том, что волосы Второго капитана были темнее, чем у остальных. Динас решил, что он побрил голову, чтобы напомнить своего Примарха. Коричневато-золотые глаза Инго Пека выделялись на фоне голубоглазых Примарха и Герцога.

- Приветствую вас, капитаны - поклонился Наматжира.

Астартес кивнули.

- А четвертый? - спросил Лорд-Командир.

Четвертый десантник не сдвинулся с места.

- Один из моих солдат. Он здесь как сопровождение, - сказал Альфарий. - Его зовут Омегон.

Воин поклонился, но шлем не снял.

"Первая ложь, - пронеслось в голове у Динаса. - Омегон явно не обычный солдат."

Чайн прикинул примерный рост Омегона. Оказалось, что тот не ниже Примарха.

"Кто ты такой? - подумал Динас. - И зачем ты здесь?"

- Давайте поговорим о Нурте, лорд, - предложил Пек. - И о том, как нам закончить войну.

Наматжира улыбнулся.

- Привести мир к Согласию, - поправил он.

- Это война, сэр, - ответил Инго. - Я уверен, солдаты Имперской Армии согласятся со мной. Так что давайте не будем о политических терминах и не будем забывать о тех, кто уже погиб.

Генерал Дев и Лорд Вайлд кашлянули, подтверждая сказанное Астартес. Некоторые из офицеров в знак одобрения громыхнули мечами и щитами.

Наматжира поднял руку, призывая к тишине.

- Конечно это война, сэр. Люди умирают. Мои люди умирают. Но это все еще приведение планеты к Согласию, или вы ставите под сомнение план Императора?

Пек покачал головой.

- Нет. Я ценю действия Императора и полностью поддерживаю его.

- Он создает идеальную утопию, - бросил Герцог.

- И объединяет человечество путем насилия, - добавил Пек.

- Мы не против такого подхода, - вновь взял слово Тиас. - Человечество всегда продвигалось только этим путем.

- Даже если такие цели противоречат выживанию вида, - сказал Первый капитан.

- Любые недостижимые политические амбиции рано или поздно развращают.

- Невозможно создать идеальное государство, - медленно произнес Пек. - Все попытки обречены на провал, потому что совершенство - абсолют, недостижимый для несовершенных существ.

- Утопия это опасный миф, преследуемый дураками.

- Лучше править, поддерживая недостатки человечества.

- И мы говорим это, чтобы кровь, пролитая Имперской Армией ради достижения этих целей, не была забыта, - закончил Герцог.

Повисла напряженная тишина. Наконец Альфарий произнес:

- Я поощряю исследование философии кровопролития своими людьми, лорд. Они должны понимать, ради чего они убивают. Император пытается закрепить человечество в Галактике как одну из высших рас. Моя жизнь принадлежит ему и я не буду оспаривать это решение. Никто из моих воинов не будет. Мы просто смиряемся с методами, которыми он добивается своего. Идеальная утопия - неплохая цель, но достичь ее невозможно.

- Вы полагаете, что проект Императора ошибочен? - спросил Наматжира.

- Нисколько, - ответил Примарх.

- Лорд Альфарий, - сказал лорд Вайлд. - Как мы будем бороться с Нуртийской… магией?

- А мы не будем, лорд Вайлд. Мы погасим ее.

Подносы с едой оказались тяжелыми, а сколько им еще предстоит стоять здесь, около дверей в главный зал павильона, было неизвестно. Хуже всего было то, что он ничего не слышал. Голоса из помещения доносились слишком приглушенно.

Грамматикус полагал, что здесь он будет прекрасно слышать, но теперь требовалось пересмотреть план, иначе весь риск окажется бесполезен.

- Сэр? - прошептал он.

Один из камергеров подошел к нему.

- В чем дело?

- Сколько еще, сэр? - спросил Джон.

- Столько, сколько нужно.

- Сэр, этот соус остывает. Его нужно нагреть, иначе он может испортиться.Я не осмелюсь подать Лорду-Командиру и его гостям плохую пищу.

Камергер подумал и кивнул.

- Беги на кухню, но быстро. Нас скоро должны позвать.

- Да, сэр, - сказал Грамматикус и выбежал.

Снаружи, в темноте, он остановился и выбросил в урну поднос с едой.

Никто его не видел. Вдали виднелись Аутремары, патрулирующие периметр. Джон скользнул в ночь.

Он доверился своим логокинетическим талантам, но зная, что будет под наблюдением несколько минут, все же украл жилет, который носили слуги, чтобы укрепить маскировку, и надел его поверх своего.

Грамматикус достал из набедренного мешочка затемненные очки и надел их. Мир вокруг него изменился, став нечетким, едким, с красными оттенками. От павильона отходило множество кабелей, крепящих стены к земле. Между этими физическими препятствиями он сразу заметил множество сенсорных лучей, невидимых невооруженным глазом. Стоило задеть один из них, и охрана мгновенно обнаружит постороннего. Джон получше настроил очки.

Он проскользил вдоль павильона, переступая через лучи. Очки вели его. Здесь требовалось гораздо больше сноровки, чем тогда, когда он ускользнул от охраны на крыше кухонного блока. Три раза он замирал на месте, понимая, что заденет плечом или ногой передвигающиеся как живые, лучи.

Никакого очевидного входа не было. Грамматикус нашел удобное место и встал на колени, прислонив ухо к стене павильона.

Он различил голос Наматжиры и Лорда Вайлда. Также он услышал голос Альфария, но в нем было что-то необычное.

Они говорили о том, что делать с Нуртийской магией. Примарх снисходительным тоном объяснял Лорду-Командиру и его свите, что такое Хаос, однако говорил он весьма упрощенно. Альфа-Легион едва узнал о Хаосе, но его лидер уже рассказывает об этом понятии людям, еще меньше осведомленным в подобных делах. Альфа-Легион научится. И довольно скоро.

Грамматикус заслушался, и обнаружил за спиной Черного Люцифера когда было уже поздно.

Он встал и повернулся. Подкравшийся сзади Люцифер молчаливо занес свой меч для удара.

- Дурак! - прошипел Джон. - Это я!

Люцифер замер и опустил меч.

- Чайн? Сэр?

- Да! Возвращайся к патрулированию.

Чайн. Грамматикус запомнил имя на будущее.

- Слушаюсь сэр, - ответил Люцифер. - Извините.

Люцифер развернулся и растворился в темноте. Но перед этим он колебался пару секунд.

"Дерьмо" - подумал Джон.

Стало ясно, что внушить что-то Черным Люциферам гораздо сложнее, чем обычным солдатам. Люцифер уже подверг встречу сомнению и скорее всего догадался, что обманут. Грамматикус мог не рассчитывать на убийство с одного удара, но и кольцо использовать нельзя: вспышку энергии засекут все датчики в тридцати метрах.

Люцифер возвращался. Грамматикус нанес один мощный удар по черному шлему, погнув его и повредив вокс. Противник попробовал что-то крикнуть, но голос приглушал помятый шлем. Джон ударил второй раз, повредив гортань Люцифера и заткнув его.

Грамматикус надеялся, что удар в горло убьет его, однако Люцифер оказался более прочен. Он замахнулся мечом. Грамматикус отразил удар адамантиновой вставкой, вшитой в рукав предплечья его жилета и ударил правой рукой в грудь противника. Эльдар называли этот удар ilthrad-taic, лишающее дыхания прикосновение. Люцифер покачнулся и Джон выбил меч из его рук. Оружие упало на землю, едва не коснувшись лучей.

Люцифер еще не был повержен. Грамматикус едва успел закрыться, как тут же получил мощный удар головой. Он покачнулся от боли, пронзившей его тело. Левой рукой Люцифер потянулся за лазерным пистолетом, но как только вытащил его из кобуры, Джон ударил его ногой, выбив оружие и отправив его далеко во тьму. На миг он вздрогнул, так как пистолет пролетел между близко расположенными лучами.

Следовало покончить с этим, пока один из них не упал. Они будто дрались в паутине: одно неосторожное движение и паук проснется.

Грамматикус увернулся от бронированного черного кулака и нанес противнику сокрушительный удар по ребрам. Он почувствовал на руках теплую кровь. Джон разбил кулаки о крепкую броню. Он попытался обойти Люцифера сзади, но тот схватил и крепко сжал его. Из-за сломанного запястья он дрался только левой рукой.

Опыт подсказывал Джону, что наилучший выход из этого положения - перебросить противника через себя. Но поступив так, он задел бы луч.

Вместо этого он ответил ударом, и задняя часть головы Люцифера ударилась об крепкий провод на стене павильона. От сильного удара Люцифер непроизвольно подался вперед и Грамматикус освободился из захвата.

Джон развернулся, ударил и пробил указательным и средним пальцами линзу шлема Люцифера, выбив тому глаз. Тот забулькал, прислонился к стене павильона и осел на землю.

Грамматикус пригнулся, готовясь бежать, если вдруг сработает тревога.

Все было тихо.

Он выпрямился.

Люцифер упал вперед и медленно пополз по песку.

Джон понял, что он ползет к одному из лучей, тянется к нему рукой.

Он упал на спину Люцифера, пытаясь задержать его руку. Тот был невероятно силен, он тянул Грамматикуса за собой, твердо решив поднять тревогу.

Грамматикус ударил его по хребту. Что-то хрустнуло, но Люцифер не остановился, его пальцы пытались нащупать луч.

Тут Джон заметил меч Люцифера, лежащий на песке. Он потянулся к нему и одновременно со всей силы потянул руку противника назад, а затем отрубил ее.

Люцифер конвульсивно дернулся. Джон сжал рукой его обрубок, чтобы помешать хлестающей крови зацепить лучи.

Бронированное тело под ним впало в судорогу. Грамматикус надавил сильнее.

-Мне жаль, - прошептал он.

Потом он прикоснулся кончиком меча к щели между шлемом и воротом на затылке Люцифера. Лезвие быстро прошло через шею и застряло в песке.

Грамматикус поднялся. Его кулаки оказались разбиты, по лицу стекала кровь, в глазах двоилось. У Джона появилась странная уверенность, что ему сломали нос.

Теперь он вряд ли сможет продолжить наблюдение. Люцифера скоро начнут искать и следовало быстро уйти отсюда. Он отошел от тела, переступил через лучи и скрылся в темноте.

Альфарий о чем-то говорил с Наматжирой, но Динас Чайн больше не слушал их. На его доспехе замигал сигнальный огонек.

Он вышел наружу. Там, под звездами он проговорил в вокс:

- Чайн. Ты послал сигнал?

- Жизненные показатели Зейда пропали.

- Его последнее местонахождение?

- Западная сторона павильона, двадцать метров на север от западной галереи.

- Пошли туда двоих солдат. Из запаса, не из тех, что с Лордом-Командиром.

- Слушаюсь.

Чайн двинулся вдоль западной стены, старательно перешагивая через лучи.

- Неприятности? - раздался голос у него за спиной.

Динас мгновенно развернулся, вытащив меч. Кончик лезвия издал легкий звон, задев доспех Астартес.

Огромный воин взглянул на кончик меча.

- Неплохо, - произнес он. - Очень быстро. Динас Чайн, правильно?

- Ты меня знаешь?

- Легион знает всех.

- Ты Омегон, - сказал Динас.

Через шлем донесся странный смешок.

- Мы слышали о тебе, Чайн. Да, я Омегон. Я заметил, что ты торопливо покинул помещение.

- Ты видел меня?

- Я наблюдал за тобой, ты за мной. Можешь это не отрицать.

- Я и не думал, - ответил Динас.

- Мне кажется, нам по душе одно и тоже, Чайн.

- Например?

- Безопасность. Скрытность.

- Откуда ты узнал мое имя? - спросил Чайн. - Имена Люциферов никогда не упомянаются при посторонних.

- Перестань, Динас. Неужели мы выглядим как любители?

- Нет.

- Думаю, можешь опустить это, - сказал Омегон.

Чайн рывком убрал меч. Кончик лезвия остался похороненным в нагрудной пластине Омегона.

- Я убивал людей и за меньшее, - заметил он.

Динас пожал плечами.

- Почему ты так резко нас покинул? - спросил Альфа.

- Один из моих людей погиб.

- Может, посмотрим?

Альфа легионер пошел первым. Чайн с ужасом осознал, что тот спокойно идет сквозь лучи не поднимая тревоги.

- О чем задумался? - спросил Астартес.

- Ты невидим для нашей системы безопасности.

- Я же говорил, мы профессионалы - он сделал паузу.

К ним приближались двое, два Люцифера, которых послал Динас. Чайн поднял руку, приказав им разворачиваться и уходить.

Омегон пригнулся.

- Это ваш человек?

Он указал на лежащего в луже крови Зейда с отрезанной рукой.

- Да, - Динас присел рядом с Астартес.

- Настоящая борьба, - Омегон указал на труп. - Его противник повредил горло, чтобы не дать вызвать помощь. Правое запястье сломано, вероятно обезоруживающий удар.

Омегон выдернул меч и перевернул тело.

- Выбит глаз, сильный удар между третьим и четвертым позвонком. Видишь? Кто-то мастерски поработал.

Чайн кивнул. Зейд был одним из лучших его людей.

- Я думал, что вы, Люциферы, должны быть крутыми?

Динас еле сдержался. Астартес рассмеялся.

- Расслабься. Я всего лишь подразумевал, что кто бы ни сделал это, он совершил все голыми руками.

- Что?

- Кровь на воксе. Это кровь его противника. Он нанес удар кулаком.

- Ты можешь определять даже такие вещи?

- Элементарно, через оптику. Да я могу определять такие вещи. Нам нужен образец для генетического анализа, но на первый взгляд я могу утверждать, что его противник даже доспехов не носил. Скажи мне, Динас, как ты думаешь, кто мог это сделать?

- Никто, - его ответ был не совсем честным, но у него имелись свои подозрения на этот счет.

Все время, пока шли фортификационные работы, можно было заметить миллионы лагерных костров. Облака медленно расступались, открывая взгляду ночное небо. Воздух сильно нагрелся. В лагере, вокруг костра смеялись и пили под своим знаменем Карнивальцы.

- Так Лон сделал это? - спросил Каидо Пиус.

Сонека отпил из бутылки, потом ответил:

- Да, как я и говорил.

- Старина Лон! - засмеялся Тинк, один из паш Пиуса. - Лона ничто и никогда не убьет.

Сонека кивнул, сделал еще несколько глотков и передал бутылку. Сзади послышалась игра на барабанах. Кто-то подбросил в огонь ладана, подсластив запах дыма.

- Но все же рад тебя видеть, Пето, - Пиус торжественно сделал несколько глотков и громко рыгнул.

- Взаимно, Каи - засмеялся Сонека.

- Что вы теперь будете делать? - спросил паша Дженц.

- Незнаю, - Пето пожал плечами. - Искать другой отряд для нескольких офицеров? Я не волнуюсь насчет себя, я просто хочу убедиться, что Лон и остальные удобно устроятся.

- Вы могли бы остаться здесь, - предложил Пиус.

Сонека покачал головой.

- Нет. Два таких гетмана как мы с тобой закончат тем, что подерутся и прикончат друг друга, - улыбнулся он.

- Возможно.

- Ты знаешь это.

- Возможно.

- Ты знаешь это, Каи. Терра, да ты отличный друг! Ты умеешь прощать ошибки и я тебе за это благодарен. Но я еще не знаю, что делать. Может я буду восстанавливать роту, может попрошу уксора создать новую. Что за дрянь мы пьем?

- Настойка Дженца, - Пиус посмотрел на бутылку, которую сжимал в руках. - В основном спирт с…

- С добавлением секретных трав и специй, - быстро добавил Дженц. - Мой семейный рецепт!

- У твоих предков были проблемы со здравомыслием, - сказал Сонека.

Дженц фыркнул. Сонека сменил тему:

- Я хотел поговорить с Гуртадо. Не видел его с тех пор, как добрался сюда. Он где-то тут, да? Джокеры же здесь?

- Да, Бронци здесь, - кивнул Пиус.

- По-моему Джокеры расположились на десятой южной линии, - задумчиво произнес один из паш.

- А что с Шибаном? - спросил Сонека, стараясь, чтобы вопрос прозвучал как можно более естественно. - Вы его видели?

Как оказалось его никто не видел. Несмотря на внушительное количество алкоголя в крови, Сонека почувствовал холод.

- Что ж, господа, - он попытался подняться на ноги. - Секретный там рецепт, или нет, но мне надо отлить.

Он отошел от костра под громкий смех Пиуса и его солдат. Ритмы барабанов постепенно затихли, а сладкий запах огня сменился воздухом пустыни.

- Это Сонека, - произнес Роук передавая прибор ночного видения Буну.

- Да, - ответил Бун. - Так выходит, что он теперь болтается с Пиусом?

- Больше болтаться ему не с кем, - угрюмо сказал Роук. - Все его Танцоры мертвы.

- Нам стоит поговорить с Сонекой.

- Зачем? - удивился Роук. - Мы же наблюдаем за Пиусом. Следует о нем побеспокоиться.

- Да, но в последний раз когда мы его видели Сонека повел себя достаточно забавно. А теперь он здесь, пьет с человеком, за которым мы наблюдаем. Ладно, пошли.

Бун подал знак Фарону, и три геновода начали медленно спускаться по склону.

Сонека едва не упал возле выгребной ямы. В нос ударил резкий запах аммиака и он поморщился.

Что-то заставило его обернуться. Он быстро застегнул ширинку, пожалев, что не может мгновенно протрезветь.

К нему кто-то приближался.

- Кто здесь? - крикнул Сонека. - Кто это?

Он надеялся, что его услышит Каидо, но солдаты в лагере слишком шумели.

- Как дела, Сонека? - спросил подошедший.

Человек стоял в тени, но когда он улыбнулся, свет от огней отразился от его зубов. Сонека узнал его. Фарон, один из быков геновода.

- Все хорошо, - ответил он и развернулся, чтобы уйти, но дорогу ему перекрыл Роук.

- В чем дело? - он вопросительно взглянул на геновода, хотя и сам очень хорошо знал ответ.

- Вы с Пиусом близки, да? - спросил Роук.

- Да, - осторожно ответил Сонека. - Мы давно с ним знакомы.

- Значит, ты его хорошо знаешь?

- Да, - сказал Пето. Он ожидал совсем других вопросов, но все же приготовился, так как это могло быть лишь отвлечением внимания.

- То есть, ты знаешь о нем и Рахсане? - поинтересовался Фарон.

- А что с ними?

- Ну, ты знаешь, - Роук искоса смотрел на него.

- Каи и Рахсана? - Сонека едва не рассмеялся. - Вы явно где-то ошиблись. Если бы у них что-то было об этом знали бы все.

- Почему?

- Ну потому… Потому что если бы Каидо перепало, то он бы давно уже всем растрепал.

- Возможно, Каидо Пиус не тот, кем кажется, - произнес Фарон, подходя ближе. - Мы встретили Пиуса сегодня, ну по крайней мере, подумали, что встретили.

- Не понимаю о чем вы, - твердо сказал Сонека. - Вы, мальчики, уверены, что не перебрали с выпивкой?

- Что происходит с Пиусом? - Роук не выглядел удивленным.

- Отвечай, - сказал Фарон. - Во что он ввязался? Ты с ним заодно? Поэтому ты уклоняешься от ответов?

- Я… Я не…

- Расскажи все, Сонека. Каким образом ты выжил на Визажах, когда вас всех там порезали на ленточки? Кто-то тебя информирует?

- Слушайте, вы… - начал Пето.

- Что за разговоры о теле? - спросил Роук.

Сонека сделал вид, что сейчас в чем-то признается, и Роук наклонился поближе к нему. В этот момент гетман схватил его и резким движением толкнул в выгребную яму. Послышался всплеск, а потом громкие ругательства и проклятия. Фарон сделал выпад, но наткнулся на локоть Пето и потерял пару зубов.

Сонека побежал. Фарон бросился за ним, забыв про напарника в яме.

- Сонека, остановись!

Он узнал голос. Геновод Бун. Он побежал быстрее и тут услышал выстрел. Под ногами взлетел столб пыли.

- Следующий попадет тебе в голову! Стой на месте! - кричал Бун.

Сонека не останавливался. Он бежал вдоль дороги, ища укрытие. Внезапно его ослепили яркие огни. Послышался рев двигателя, и крик:

- Внутрь!

Сонека моргнул. За светом фар он различил лицо Бронци.

- Просто залезай Пето!

Он забрался внутрь и спидер умчался в темноту, оставляя геноводов далеко позади.